Текст книги "Большая книга славянской мудрости"

Словом можно и убить, и исцелить

Вера в магическую силу слова существовала всегда, поэтому такими действенными считались различные заклинания, заговоры, шептания. Люди верили и верят до сих пор, что слова, произнесенные в определенном порядке, человеком, обладающим силой и тайными знаниями, могут оказать влияние на саму судьбу.

* * *

«Иду я по чистому полю, навстречу бегут семь духов с полудухами, все черные, все злые, все нелюдимые. Идите вы, духи с полудухами, к лихим людям, держите их на привязи, чтоб я от них был цел и невредим во пути и дороге, во дому и лесу, в чужих и родных, во земле и на воде, во обеде и на пиру, в свадьбе и на беде. Мой заговор долог, мои слова крепки. Кто мое слово испровержет, ино быть во всем наиново, по-худу, по-недобру, как вопреди сказано».

И. Сахаров, «Сказания русского народа»

* * *

«Александр Третий твердо знал, что Его мамка любит мамуровую пастилу, и специально заказывал ее на фабрике Блигкена и Родинсона.

Эта нянька всегда старалась говорить на „вы“, но скоро съезжала на „ты“. У нее с Ним были свои „секреты“, и для них они усаживались на красный диван, разговаривали шепотом и иногда явно переругивались. Подслушиватели уверяли, что она Его упрекала за усердие к вину, а Он парировал: „Не твое дело“. А она спрашивала: „А чье же?“ В конце концов старуха, сжав губы, решительно и властно вставала, уходила в дальние комнаты и возвращалась оттуда со стаканом воды в руках. На дне стакана лежал уголек.

Слово не стрела, а сердце насквозь разит.

Пословица

Александр начинал махать руками и кричать лакею:

– Скорей давай мохнатое полотенце, а то она Мне новый сюртук испортит.

– Новый сошьешь, – сердито отвечала мамка и, набрав в рот воды, брызгала Ему в лицо и, пробормотав какую-то таинственную молитву, говорила:

– Теперь Тебя ничто не возьмет: ни пуля, ни кинжал, ни злой глаз».

И. Сургучев, «Детство императора Николая II»

Сострадание вдохновляет на подвиги

Сестры милосердия появились в России во время Крымской войны 1853–1856 годов. Тогда эта инициатива Великой княгини Елены Павловны встретила сопротивление военных, поскольку считалось, что присутствие женщин на войне неуместно, опасно и бесполезно. Но очень скоро мнение и военных, и общественности переменилось, все осознали, как много добра делают эти скромные и благородные подвижницы. Становясь сестрами милосердия, женщины отрекались от личной жизни, от забот о своем благе и комфорте. Они шли туда, где требовалась их помощь, невзирая на опасности войны, на возможность заражения и гибели.

* * *

«В декабре 1854 года первое отделение, в числе 34 сестер, уже начало работу в симферопольских госпиталях. За ними последовало еще несколько отделений – всего 127 самоотверженных женщин и среди них множество интеллигентных, представительниц старинных дворянских родов…

Они перевернули госпитали, по выражению Пирогова, „вверх дном“; ввели порядок и чистоту; они заботятся о пищи и питии, раздают чай и вино, чего нельзя было поручить служителям, наблюдают за служителями, за смотрителями, даже за врачами. Они ободряют страдальцев своим добрым участием и ласковым обращением, утешают, пишут письма их родным, извещают последних о смерти воинов, заботятся и об их христианском погребении.

Сострадание есть высочайшая форма человеческого существования.

Ф. Достоевский

Жить сестрам приходится среди больных и в условиях их жизни, и потому они все решительно переболели и даже не по одному разу; многие и умерли на своем посту – от тифа, холеры и других болезней. Эти якобы „слабые духом“ работали под градом пуль и разрывающихся смертоносных бомб и своим мужеством удивляли врачей и самих воинов».

С. Махаев, «Подвижницы милосердия. Русские сестры милосердия»

Найти свое место в жизни и служить людям – это счастье

Сергей Боткин был выдающимся медиком, исследователем и общественным деятелем, ратовавшим за создание в России достойной медицинской системы. Все, знавшие профессора Боткина лично, отмечали его фанатичную преданность профессии, доходящую до крайности. Он был неутомимым альтруистом и готов был работать, спасая человеческие жизни, без сна и отдыха. И при этом всегда повторял, что он – самый счастливый человек, потому что ему повезло найти свое призвание и оно приносит такую пользу людям.

* * *

«Сделавшись полновластным хозяином клиники, Боткин посвятил ей свои лучшие силы с таким рвением и с такой бескорыстной любовью, какие весьма редки в современных клиницистах, всегда отвлекаемых от преподавательского дела частною практикой, и какие (что особенно беспримерно) сохранялись в нем на прежней высоте, нисколько не ослабевая с годами до самой смерти.

Эта любовь к клинике составляла в его жизни самое главное, господствующее чувство, – и все другие житейские интересы, не только общественные, не только частной практики, но даже, я решаюсь сказать, как это ни покажется невероятным, а многим даже чудовищным, интересы личного здоровья и благополучия, материальной будущности нежно любимой им семьи – все это уходило у него на второй план, лишь только случайно затрагивался вопрос о возможности прекращения для него клинической деятельности. Между прочим, вспоминается мне, как в конце 1887 года, за два года до его смерти, я, исследовав его впервые в Париже, посоветовал оставить на год занятия и провести зиму в Ницце; он даже побледнел, замахал решительно руками и, задыхаясь от волнения, вскричал: „Ну как ты можешь подать мне такой совет? Да разве ты не понимаешь, что клиника – все для меня и что без нее я жить не могу? Я тогда совсем пропащий человек“ и т. д., – и в его горячих, взволнованных словах слышалась такая искренность и непоколебимая убежденность фанатика, что оспаривать его не было никакой возможности».

Н. Белоголовый, «Сергей Боткин. Его жизнь и врачебная деятельность»

Все усилия благоразумного человека должны направляться не к тому, чтобы чинить и конопатить свой организм, как утлую и дырявую ладью, а к тому, чтобы устроить себе такой образ жизни, при котором организм как можно меньше приходил бы в расстроенное положение, а следовательно, как можно реже нуждался в починке.

Д. Писарев

Праздник воды и огня

На Ивана Купалу, самый земной и в то же время мистический праздник, было принято поклоняться двум стихиям – огню и воде. Обе стихии воспринимались как очищающие, огонь – своим жаром, вода – текучей силой, уносящей все напасти.

По преданиям, именно в купальскую ночь из воды уходила вся нечисть, и можно было купаться, ничего не опасаясь. Вода в это время приобретала магические свойства. Окунувшись в нее, люди ощущали себя освободившимися от всего плохого, что произошло с ними за последний год.

Чтобы огонь стал «живым», его нужно было добыть древним способом: трением двух сухих палочек. От этого огня зажигали большой костер, вокруг которого водили хороводы, через него, с песнями и смехом, перепрыгивали молодые девушки и парни. Считалось, что этот обряд защитит от болезней, от несчастий и от действия любой нечистой силы. После праздника каждый старался унести частичку купальского огня домой и зажечь от него очаг – чтобы в доме всегда царило благополучие.

К. Лебедев. Ночь на Ивана Купалу, 1900

Медицина лечит тело, доброта – душу

Доктор Николай Пирогов фактически создал отечественную хирургию: он разработал методики проведения операций, ввел обязательное применение наркоза, популяризировал гипсовые повязки. Его вклад в медицину трудно переоценить, но для самого Пирогова на первом месте была не наука, а человек, ради которого эта наука существует. Он положил жизнь на то, чтобы в России появилась квалифицированная медицинская помощь, доступная всем. Он никогда не брал денег за операции, помогал всем, кто к нему обращался, и часто был последней надеждой для бедняков. О его доброте и отзывчивости ходили легенды.

Одну из таких историй записал Александр Куприн.

* * *

«Немного погодя явился и Мерцалов. На три рубля, полученные от доктора, он успел купить за это время чаю, сахару, булок и достать в ближайшем трактире горячей пищи. Доктор сидел за столом и что-то писал на клочке бумажки, который он вырвал из записной книжки. Окончив это занятие и изобразив внизу какой-то своеобразный крючок вместо подписи, он встал, прикрыл написанное чайным блюдечком и сказал:

– Вот с этой бумажкой вы пойдете в аптеку… давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркивание… Продолжайте согревающий компресс… Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригласите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его сейчас же предупрежу. Затем прощайте, господа! Дай Бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное – не падайте никогда духом. <…>

Профессия врача – это подвиг.

А. Чехов

Мерцалов закричал наугад:

– Доктор! Доктор, постойте!.. Скажите мне ваше имя, доктор! Пусть хоть мои дети будут за вас молиться!

И он водил в воздухе руками, чтобы поймать невидимого доктора. Но в это время в другом конце коридора спокойный старческий голос произнес:

– Э! Вот еще пустяки выдумали!.. Возвращайтесь-ка домой скорей!»

А. Куприн, «Чудесный доктор»

Жить по наказам предков

В былые времена любой домовитый хозяин, озаботившись какой-нибудь проблемой, мог найти ответ на свой вопрос в универсальном произведении – «Домострое». В этой удивительной книге, соединяющей в себе практичность и поэзию, есть наставления на все случаи жизни: как врачеваться от болезней, воспитывать детей, поучать жену, солить капусту, сохранять обрезки ткани или удобрять грядки. Содержать обширное хозяйство, при этом сохраняя добрые отношения в семье, – дело непростое, и «Домострой» был в нем верным подспорьем.

* * *

«Каждый день и каждый вечер, исправив духовные обязанности, и утром, по колокольному звону встав и после молитвы, мужу с женою советоваться о домашнем хозяйстве, а на ком какая обязанность и кому какое дело ведено вести, всем тем наказать, когда и что из еды и питья приготовить для гостей и для себя.

А то и ключник по хозяйскому слову прикажет, что купить на расход, и когда, купив назначенное, его принесут, все отмерить и тщательно оглядеть. А тому, кто на домашний расход закупает всякий припас, на еду, на рыбу и мясо и на приправу всякую деньги давать на неделю или на месяц, а когда истратит деньги да даст в них отчет господину, снова возьмет. Так все и видно: и харчи, и издержки, и его служба. <…> Початые же блюда и разные остатки отдавать на подъедание, куда что сгодится, а нетронутое хранить для хозяина и хозяйки и для гостей. Напитки к столу подавать по наказу, судя по гостям, или без гостей, а госпоже только брага да квас. А столовую посуду: и тарелки, и братины, и ковши, и уксусницы, перечницы, рассольницы, солонки, поставцы, блюда, ложки, скатерти и покрывала – все бы всегда было чисто и готово на стол или в поставцы. И комнаты были бы выметены, и горницы, да прибраны, а образа на стене развешены по чину как положено, а столы бы и скамьи были вымыты и вытерты, и ковры по лавкам расстелены».

«Домострой»

Двором жить – не лукошко шить.

Пословица

В. Маковский. На приеме у врача, 1870. Временами частнопрактикующий врач оказывал помощь за условную плату

Г. Мясоедов. Знахарь, 1860. Знахарей считали колдунами, они обладали тайными знаниями

За честность и щедрость воздастся

Немало сложено сказок и присказок про хитрых и вороватых торговцев, но и о благородных людях этого сословия есть много историй.

Для любого торговца главный капитал – доброе имя, нажить которое нелегко, а потерять можно в один день. Честность и добросовестность ценились всегда, а обман в итоге обычно боком выходит: и покупателей можно потерять, и репутацию.

Добродетель должна быть следствием сознания долга и внутреннего убеждения.

Д. Писарев

* * *

«И еще напомнить: гостей приезжих у себя корми, а с соседями и со знакомыми в дружбе и в хлебе и в соли, и в доброй сделке, и во всяком займе. В гости куда поедешь – подарки не дороги, вези за дружбу; а в пути со стола своего есть давай домашним твоим и странникам, их с собою сажай за стол и питье им также давай. А маломощным милостыню подавай. И если так поступаешь всегда, то везде тебя ждут и встречают, а в путь провожают – от всякого лиха берегут: на стоянке не обкрадут, а на дороге не убьют, потому что и кормят доброго – ради добра, а лихого – от лиха, но если и лихой на добро во всем обратится, в том убытка нет добрым людям. Хлеб-соль – взаимное дело, да и подарки также, а дружба – навек, да и слава добрая. <…>

Вспоминай, сынок, великое милосердие Божие к нам, Бог – заступник нам с юности и до сегодня. <…> Ни в купле, ни в продаже ни с кем ни тяжба, ни брань не бывали, так что добрые люди во всем мне верили, и наши, и иноземцы, – никому и ни в чем не солгано, не обмануто, не просрочено ни в ремесле, ни в торговле, ни кабалы, ни записи на себя ни на чем не давал я, и лжи ни в чем не бывало. Видел и сам ты, какие большие ссоры со многими были людьми, да все, дал Бог, без вражды обошлось. А ведаешь сам, не богатством жили мы с добрыми людьми, правдой да лаской, да любовью, а не гордостью, и без всякой лжи».

«Послание Сильвестра своему сыну Анфиму»

На весь мир славился вольный торговый новгород

Память о том славном времени, когда Великий Новгород был вольным торговым городом, сохранили былины. Садко, поначалу бедный гусляр, тоже стал богатым купцом – благодаря Морскому царю, пленившемуся его игрой. Как-то раз на пиру расхвастался Садко, что скупит все товары новгородские, ничего не оставит. Но его дерзкая затея провалилась – как ни богат купец, а Великий Новгород богаче.

«Говорят настоятели новогородские:

– Все мы на пиру наедалися,

Все на почестном напивалися,

Похвальбами все похвалялися.

Что же у нас Садко ничем не похвастает?

Что у нас Садко ничем не похваляется?

Говорит Садко-купец, богатый гость:

– А чем мне, Садку, хвастаться,

Чем мне, Садку, пахвалятися?

У меня ль золота казна не тощится,

Цветно платьице не носится,

Дружина хоробра не изменяется.

А похвастать – не похвастать бессчетной золотой казной:

На свою бессчетну золоту казну

Повыкуплю товары новогородские,

Худые товары и добрые! <…>

На третий день ставал Садко раным-рано,

Будил свою дружину хоробрую,

Без счета давал золотой казны

И распускал дружину по улицам торговыим,

Не только добра, что много серебра.

Пословица

А сам-то прямо шел в гостиный ряд:

Втройне товаров принавезено,

Втройне товаров принаполнено,

Подоспели товары московские

На тую на великую на славу новогородскую.

Как тут Садко пораздумался:

„Не выкупить товара со всего бела света:

Еще повыкуплю товары московские,

Подоспеют товары заморские.

Не я, видно, купец богат новогородский —

Побогаче меня славный Новгород“».

«Садко»

И. Репин. Портрет Саввы Мамонтова, 1880. Савва Иванович Мамонтов – русский купец и меценат

В. Васнецов. Тр и царевны подземного царства, 1981. Царевны олицетворяют собой богатства подземных недр: золото, самоцветы и каменный уголь

Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся, и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и берут веники, и начинают себя хвостать, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут.

Рассказ апостола Андрея, «Повесть временных лет»

Любое ремесло почетно

Ремесло гробовщика Адриана Прохорова из повести Александра Пушкина очень непростое не в последнюю очередь из-за отношения окружающих. Люди недолюбливают все, что напоминает им о смерти, и к тем, кто занимается изготовлением ритуальных вещей, относятся с неприязнью. Когда соседи, чьи ремесла вполне уважаемы, начинают насмехаться над Адрианом, в его сердце закипает жестокая обида, ведь его работа так же нужна людям, как работа сапожника или булочника. Кто-то должен заниматься и таким скорбным делом, ведь любой труд, приносящий пользу людям, важен и нужен.

* * *

«Предложение, как и все, было принято радостно и единодушно. Гости начали друг другу кланяться, портной сапожнику, сапожник портному, булочник им обоим, все булочнику и так далее. Юрко, посреди сих взаимных поклонов, закричал, обратясь к своему соседу: „Что же? пей, батюшка, за здоровье своих мертвецов“. Все захохотали, но гробовщик почел себя обиженным и нахмурился. Никто того не заметил, гости продолжали пить, и уже благовестили к вечерне, когда встали из-за стола.

Гости разошлись поздно и по большей части навеселе. Толстый булочник и переплетчик, коего лицо казалось в красненьком сафьянном переплете, под руки отвели Юрку в его будку, наблюдая в сем случае русскую пословицу: долг платежом красен. Гробовщик пришел домой пьян и сердит. „Что ж это, в самом деле, – рассуждал он вслух, – чем ремесло мое нечестнее прочих? разве гробовщик брат палачу? чему смеются басурмане? разве гробовщик гаер святочный? Хотелось бы мне позвать их на новоселье, задать им пир горой: ин не бывать же тому! А созову я тех, на которых работаю: мертвецов православных“. – „Что ты, батюшка? – сказала работница, которая в это время разувала его, – что ты это городишь? Перекрестись! Созывать мертвых на новоселие! Экая страсть!“ – „Ей-богу, созову, – продолжал Адриан, – и на завтрашний же день».

А. Пушкин, «Гробовщик»

Не место красит человека, а человек место.

Пословица

Рачительный хозяин все делает с умом

Существует мнение, что помещика Константина Костанжогло Николай Гоголь писал с известного русского промышленника Дмитрия Бенардаки. Тот отличался необыкновенной предприимчивостью и деловой хваткой, на его предприятиях использовались самые инновационные методы. Так же предприимчив и Костанжогло. Прибыль для него – дело второстепенное, ему важно создать успешное, работающее хозяйство, где все идет своим чередом: поля дают урожай, вырубленные леса восстанавливаются, крестьяне живут в сытости и достатке.

* * *

«„Вот, поглядите-ка, начинаются его земли, – сказал Платонов, – совсем другой вид“.

И в самом деле, через все поле сеянный лес – ровные, как стрелки, дерева; за ними другой, повыше, тоже молодник; за ними старый лесняк, и все один выше другого. <…>

„Расспросите у него. Это землевед такой, у него ничего нет даром. Мало, что он почву знает, как знает, какое соседство для кого нужно, возле какого хлеба какие дерева. Всякой у него три, четыре должности разом отправляет. Лес у него, кроме того, что для леса, нужен затем, чтобы в таком-то месте настолько-то влаги прибавить полям, настолько-то унавозить падающим листом, настолько-то дать тени. Когда вокруг засуха, у него нет засухи; когда вокруг неурожай, у него нет неурожая. Жаль, что я сам мало эти вещи знаю, не умею рассказать, а у него такие штуки. Его называют колдуном“. <…>

Нет таких положений и нет таких незначительных дел, в которых не могла бы проявиться мудрость.

Л. Толстой

„Да, – подумал Чичиков, – видно, что живет хозяин-туз“. Избы все крепкие; улицы торные; стояла ли где телега – телега была крепкая и новешенькая; мужик попадался с каким-то умным выражением лица; рогатый скот на отбор; даже крестьянская свинья глядела дворянином».

Н. Гоголь, «Мертвые души»

Капитал должен работать на благо общества

Сергей Привалов, герой романа Дмитрия Мамина-Сибиряка, стал владельцем земель, фабрик и заводов волею судьбы – они достались ему в наследство. Богатство не вызывает в нем головокружения, не будит низменных инстинктов, он воспринимает свалившиеся на него капиталы как огромную ответственность в первую очередь перед людьми, которые работают на его заводах и живут на принадлежащих ему землях. Главное для Привалова – это выполнить свой долг перед обществом, а не приумножить капиталы для собственного обогащения.

* * *

«После короткой паузы Привалов очень подробно объяснил Бахареву, что он не любит заводского дела и считает его искусственно созданной отраслью промышленности. Но отказаться от заводов он не желает и не может – раз, потому, что это родовое имущество, и, во-вторых, что с судьбой заводов связаны судьбы сорокатысячного населения и будущность трехсот тысяч десятин земли на Урале. В заключение Привалов заметил, что ни в каком случае не рассчитывает на доходы с заводов, а будет из этих доходов уплачивать долг и понемногу, постепенно поднимать производительность заводов. <…>

– Еще какой долг?

– А как же, Василий Назарыч… Ведь заводы устроены чьим трудом, по-вашему?

– Как чьим? Заводы устраивал твой пращур, Тит Привалов, – его труд был, потом Гуляев устраивал их, – значит, гуляевский труд.

– Да, это верно, но владельцы сторицей получили за свои хлопоты, а вы забываете башкир, на земле которых построены заводы. Забываете приписных к заводам крестьян. <…>

Чтобы не обидеть тех и других, я должен отлично поставить заводы и тогда постепенно расплачиваться с своими историческими кредиторами. В какой форме устроится все это – я еще теперь не могу вам сказать, но только скажу одно, – именно, что ни одной копейки не возьму лично себе…

– Ах, Сережа, Сережа… – шептал Бахарев, качая головой. – Добрая у тебя душа-то… золотая… Хорошая ведь в тебе кровь-то. Это она сказывается. Только… мудреное ты дело затеваешь, небывалое… Вот я – скоро и помирать пора, а не пойму хорошенько…»

Д. Мамин-Сибиряк, «Приваловские миллионы»