Текст книги "Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций"

Хотя теоретически я поддерживаю мысль о центральном банке, я боюсь, если Торговая палата даст такую рекомендацию, это лишь усилит недоверие жителей Запада, Юга и Северо-Запада ко всему, что исходит из Нью-Йорка. Более того, центрального банка вы не получите, так как национальные банки, которые все же обладают большим влиянием… не пожелают лишаться права эмиссии в интересах единственного центрального банка. В таком случае каждый небольшой национальный банк… в стране попытается высказаться и настроить общественное мнение против центрального банка… Предложение, которое сделал я, о создании централизованной эмиссионной ассоциации, через которую национальные банки будут выпускать валюту… нацелено на то, чтобы лишить аргументов противников центрального банка: они не смогут заявить, во-первых, что центральный банк будет накапливать депозиты и, во-вторых, что он лишит национальные банки права валютной эмиссии».

Вскоре после паники 1907 г. Шифф представил свои взгляды в статье «Отношение центрального банка к гибкости валюты» на заседании Американской академии политической и социальной науки[25]25
  Статья опубликована в «Анналах Академии». Υ. 31. 1908. Январь-июнь. Р. 372–376.


[Закрыть].

В 1908 г. председателем Национальной денежной комиссии, исследовательской группы, созданной конгрессом для изучения необходимых мер по реформе денежной системы, назначили сенатора Олдрича. Члены комиссии ездили в Евpony для изучения тамошнего опыта. По просьбе Джеймса Стиллмена Шифф дал Олдричу рекомендательные письма к своим европейским друзьям, которые могли оказать ему помощь в получении нужной информации. Позже, когда Олдрич решил поехать в Японию, чтобы изучить японскую банковскую систему, Шифф познакомил его с Такахаси. В 1909 г. Шифф пересек океан вместе с Олдричем и узнал, что тот собирается ездить по американским городам и убеждать население поддержать реформу денежной системы. В этом Шифф также помог ему, дав рекомендательные письма.

С Уильямом Г. Макэду он познакомился в 1911 г., в связи с реорганизацией железнодорожной компании «Гудзон – Манхэттен» (см. выше). Поступив на службу в казначейство, Макэду сразу же столкнулся с трудной задачей – денежной реформой. Администрация поддержала меру, известную как «Закон Оуэна – Гласса о Федеральной резервной системе». Вкратце закон воплотил в жизнь результаты работы Денежной комиссии, которые не могли получить форму закона в годы правления Тафта. Многие члены банковского сообщества поддерживали альтернативные предложения, особенно предложение о единственном центральном банке. Шифф безоговорочно выступал на стороне администрации Вильсона. Макэду отдавал должное его помощи в письме от 28 октября 1913 г.: «Ваша речь о… центральном банке замечательна, примите мои поздравления! Вы оказываете обществу важную услугу, помогая осознать и понять, что усилия администрации по проведению финансовой реформы, по мнению видных банкиров, таких, как Вы, основаны на веских принципах, хотя, возможно, мы и не во всем соглашаемся в деталях. Ваши готовность идти навстречу и проницательность неизменно производят самое благоприятное действие».

Когда наконец был принят закон о Федеральной резервной системе, Шифф 23 декабря 1913 г. телеграфировал президенту Вильсону: «Позвольте принести мои поздравления по поводу принятия закона о денежной системе и заверить Вас, что это важное достижение Вашей администрации, ставшее возможным благодаря Вашему мудрому руководству, непременно получит заслуженное признание во всей стране».

В то время ходили слухи, что Шиффа назначат председателем Совета управляющих Федеральной резервной системы, и в ответ на запрос по этому поводу от генерала Уилсона 2 апреля 1914 г. он писал: «Единственное предложение, какое я получил, исходило из газет, и надеюсь, что за ним ничего не стоит… Правда, признаюсь откровенно, я рад изъявлениями доброй воли по отношению ко мне, которые вызвал мой доклад».

На протяжении многих лет его партнер и зять Пол Варбург, которого и банкиры, и экономисты считали большим знатоком финансовых проблем, усердно разрабатывал планы и предлагал доводы в пользу реформы денежной и банковской систем в том виде, в каком они в конечном счете и были приняты. Признание иногда приходит не сразу, особенно к кабинетным ученым, но впоследствии вся реформа стала ассоциироваться с Варбургом. 10 апреля 1914 г. Шифф писал Касселю: «Общественное мнение упорно считает Пола Варбурга одним из руководителей нового ведомства, и меня тоже несколько раз упоминали как будущего председателя. Последнее маловероятно, да и я, в силу преклонного возраста, не собираюсь принимать предложение, однако вполне возможно, что Пола, который очень активно участвовал в дискуссиях по банковскому вопросу, все же назначат руководителем. Будучи патриотом, он не станет отказываться, хотя его переезд в Вашингтон будет означать, что он не сможет более работать в нашей фирме, что очень жаль».

Против назначения Варбурга в сенате велась долгая борьба, которая, однако, была выиграна благодаря упорству президента Вильсона, и Шифф радовался блестящему успеху своего младшего партнера.

Читая «Жизнь Александра Гамильтона» и роман Гертруды Атертон «Завоеватель», главным героем которого был Гамильтон, Шифф заинтересовался письмом, которое написал Т.Б. Маколей в середине XIX века; в нем он предсказывал, что с ростом населения в Новом Свете обострятся социальное расслоение и общественная борьба, что часто характеризовало демократии во времена античности. Очевидно, это письмо произвело глубокое впечатление на Шиффа, который, однако, выразил мнение, что «наша страна избежит опасности, которую Маколей видит в правлении масс». 12 июня 1907 г. Шифф писал Лиллиан Уолд: «По-моему, нынешние условия в нашей стране совершенно не такие, как предсказывает он [Маколей], ибо его взгляды основывались на массовой безработице и низких заработках, тогда как у нас уже довольно давно все было и есть совсем не так. Тем не менее пророчество Маколея служит важным уроком, который следует запомнить и богатым, и бедным и которым им следует воспользоваться. Мне кажется, что в такой стране, как наша, где все люди… по закону равны в осуществлении полномочий, необходимо следить за тем, чтобы демагогия не слишком процветала и чтобы народ не попадал под влияние низменных идей, стремясь, при достижении справедливости и порядка, тупо уничтожать, а не помогать, исправляя злоупотребления».

Когда Рузвельт в декабрьском (1906) послании конгрессу предложил ввести подоходный налог и налог на наследство, Шифф писал Уильяму Лёбу-младшему, секретарю президента: «Новые налоги, которые, как считается, весомо пополнят казну Соединенных Штатов… не следует вводить до тех пор, пока не введут специального тарифа для тех отраслей промышленности, которые нуждаются в защите, и прекратят, как сейчас, потворствовать тем отраслям, которые либо вовсе не нуждаются в защите, либо защищены в такой степени, что на основании того же тарифа созданы многие крупные состояния, вызывающие массовое недовольство. С введением подоходного налога и налога на наследство, при существующем сейчас тарифе, доход государства раздуется до такого размера, который во многом подорвет наши моральные устои и будет способствовать еще большему сосредоточению крупных состояний в частных руках».

Через три года он выразился в пользу «непрогрессивного подоходного налога, если его можно обеспечить законным образом».

4 февраля 1910 г. Шифф писал Дж. П. Андре Мотту: «Трудно ответить на вопрос, не пострадают ли страна и ее торговля из-за постоянных нарушений всех корпоративных интересов федеральным правительством и правительствами штатов. Мы все надеемся, что Верховный суд в своих предстоящих решениях по делам против компаний «Америкен Тобакко» и «Стандард Ойл» укажут путь, которым можно вести дела, не рискуя на каждом шагу вступать в противоречия с Актом Шермана, и если это не будет осуществлено или закон не сделают более ясным и недвусмысленным, в будущем будет очень трудно вести дела в стране. Относительно фондовой биржи я не могу высказать свое мнение, так как не занимаюсь спекуляциями».

На следующий год он писал Такахаси: «Коммерция и промышленность затаились в ожидании, так как все ждут, какое решение примет Верховный суд по так называемым антитрестовским делам… и, возможно, в дальнейшем придется изменить способы ведения бизнеса. Впрочем, все может оказаться не так плохо; я верю, что, как только суд вынесет приговор, наша страна вскоре приспособится к любым новым условиям».

В конце президентского срока Тафта растущее недовольство властью крупных корпораций вылилось в расследование, проведенное подкомитетом Комиссии по банковской деятельности и валюте палаты представителей под председательством Арсена Пужоу, известное как «расследование монополистической деятельности банковских учреждений». Хотя ход расследования, судя по некоторым сведениям, возмутил Шиффа, он дал подробные показания[26]26
  Его показания напечатаны в опубликованном отчете Комитета, часть 23 (62 конгресс, 3-я сессия, Д. 1593).


[Закрыть].

В отчете комиссии утверждается, что банкирский дом «Кун, Лёб и Кº» в 1907–1912 гг. скупил ценных бумаг корпораций на сумму около 530 млн 862 тыс. долларов и, в союзе с другими банками, ценных бумаг на сумму около 740 млн 777 тыс. 708 долларов и зарегистрировал множество своих филиалов. Значительное место было уделено классификации сделок всех крупных банкирских домов. Кстати, в отчете за указанный период приводится верная оценка размера коммерческих операций фирмы «Кун, Лёб и Кº».

Методы, которые применялись в расследовании, не только играли на руку многим банкам, деятельность которых рассматривалась комиссией, но и вызвали неприятие в самом конгрессе. Это, вместе с соображениями о том, что администрация Тафта доживает последние дни и что администрация Вильсона скоро столкнется с другими, более насущными, проблемами, уменьшило значение работы комиссии. Исключение составили рекомендации, которые впоследствии вылились в Антитрестовский закон Клейтона, принятый в октябре 1914 г.

Как и многие бизнесмены его поколения, Шифф двояко относился к рабочим и профсоюзам. Он возмущался тем, что он называл «тиранией профсоюзного треста». Однако он давно признавал права ассоциации рабочих и принимал участие во многих третейских судах между рабочими профсоюзами и работодателями. На его отношение оказывали влияние его гуманитарные воззрения, требовавшие, чтобы у каждого была справедливая работа и справедливый доход. Правда, общение с «Поселением на Генри-стрит» и другими социальными и благотворительными организациями позволило ему завязать личное знакомство с рабочими. Он всегда хотел, чтобы забастовки по возможности заканчивались мирным урегулированием. Особую его тревогу вызывали частые забастовки в угледобывающих регионах.

Его часто критиковали в связи с поддержкой семей бастующих – этот вопрос волновал многих «столпов общества». Если рабочие бастуют, обрекая свои семьи на голод, а благотворительные организации поддерживают их семьи, разве они тем самым не встают на сторону забастовщиков? Шифф отвечал на этот вопрос по-разному. Как правило, он вносил деньги в поддержку семей, но в целом возражал против такого шага.

Во время одной забастовки положение семей бастующих было таким тяжелым, что «Поселение на Генри-стрит» ежедневно вынуждено было предоставлять срочную помощь многим людям. Шифф уполномочил «Поселение на Генри-стрит» оказывать помощь от его имени и вести ежедневный учет расходов. Каждый вечер он посылал чек на потраченную сумму. В другой раз, когда арестовывали пикетчиков, он перевел на имя одного из руководителей «Поселения на Генри-стрит» дом – с тем чтобы он мог внести залог за арестованных.

24 мая 1897 г., во время забастовки швейников, он писал Лиллиан Уолд: «С прошлого четверга, когда мы с Вами обсуждали забастовку, я весьма серьезно обдумал этот важный вопрос и поговорил о нем с другими, в том числе с промышленниками. Среди последних я нашел широкое сочувствие портным. Многие надеются на их победу. Однако в теперешних обстоятельствах будет трудно постоянно улучшать условия этих рабочих, главным образом из-за того, что рынок одежды перенасыщен, а также из-за естественной склонности этих людей работать дольше, чем следует, таким образом не только вредя самим себе, но и вытесняя из отрасли других, которые пополняют ряды безработных.

Так как улучшение условий труда кажется серьезным желанием не только рабочих и подрядчиков, но и промышленников, возможно ли, чтобы представители рабочих, подрядчиков и промышленников встретились для обсуждения способов и средств, какими можно было бы постоянно улучшать положение дел? Конечно, такие встречи будут тщетными, если представители всех трех классов не будут видеть в других искреннее желание изменить ужасные существующие условия. Мне очень хочется поддержать швейников, и если Вы напишете мне об особенно вопиющих случаях и выскажете свои рекомендации по помощи конкретным людям, рад буду действовать по Вашим рекомендациям».

Забастовка швейников особенно озаботила его. Поскольку он считал, что, возможно, одной из причин стали ужасающие жилищные условия работников, он связал со своим стремлением закончить забастовку предложение об улучшении условий в многоквартирном жилом доме через Фонд барона Гирша.

В 1913 г. трения возникли в отрасли, где было особенно много евреев. Их интересы представлял Международный союз рабочих – производителей женского платья. Они жаловались, что их избивают головорезы, нанятые промышленниками. Вначале секретарь союза намеревался устроить встречу Шиффа с комитетом из пятидесяти представителей. Видимо, от этой встречи Шифф отказался. 19 декабря 1913 г., договорились о встрече Шиффа с комитетом, состоявшим из трех человек, на что Шифф согласился, добавив: «Можете быть уверены, что я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам в ваших законных попытках добиться справедливых целей».

Он поставил единственное условие: чтобы при встрече присутствовала Лиллиан Уолд. Она вела протокол встречи, проходившей 2 января 1914 г. Как выяснилось, одна из проблем была внутренней. У швейников оказалось целых два конкурирующих профсоюза. Сначала Шифф попытался объединить их, заметив, что если профсоюзы не объединят усилия, в конечном счете их сломят. Выслушав жалобы швейников, Шифф посоветовал им обратиться к Хэмилтону Холту, члену Арбитражной комиссии в их отрасли, как представителю общественности. 6 января 1914 г. провели вторую встречу, в доме на Генри-стрит, а на следующий день, выслушав жалобы, Шифф обратился к представителям второго профессионального объединения. 11 января он председательствовал еще на одной встрече в попытке объединить два профсоюза.

В июле 1908 г., когда свирепствовала безработица, Шифф убеждал мэра Нью-Йорка Джорджа Б. Макклеллана в очевидной целесообразности и своевременности государственных и муниципальных предприятий, отдавая предпочтение благотворительным: «Интересно, заметили ли Вы, проходя по… Юнион-сквер, Рекреэйшн-Пирс и другим местам, где собираются безработные, сколь велико в толпе число людей с печальным, отстраненным, отчаянным выражением лиц? Внешний вид этих мужчин даже сейчас указывает на то, что они стараются сохранить самоуважение и достоинство. Каждый день я получаю доподлинные рассказы о семьях, которые находятся на краю гибели, потому что их кормильцы, готовые выполнить любую работу, не могут найти себе места, но согласны скорее голодать, чем просить милостыню.

При таком положении дел мне кажется, что обеспечить их работой – настоятельный долг всех, в чьей власти создать рабочие места; в первую очередь я имею в виду городские власти, которым в конечном счете дешевле и проще потратить полмиллиона или миллион на заработную плату, чем увеличивать впоследствии ассигнования на отделения полиции, пенитенциарные заведения, больницы и дома призрения. Парки, улицы, дороги и другие виды общественной собственности нуждаются в рабочих руках. Стоит приложить усилия сейчас, и они окупятся, особенно если, задействовав контракты на ускоренное развитие, предоставить работу значительному числу неквалифицированных рабочих. Таким образом, несколько сотен тысяч долларов, выпущенных в обращение в следующие несколько месяцев, переменят судьбу многих безработных нашего города и уберегут их от страданий. Кроме того, благодаря принятым мерам повысится самоуважение тысяч наших граждан. Прошу Вас вместе с Генеральным контролером, которому я также пишу, как можно скорее обдумать создавшееся положение. Убежден, что Вы примете соответствующие меры…»

Он давно возмущался применением детского труда и призывал принять особый законодательный акт. 13 апреля 1893 г. он писал Луи Драйполчеру, председателю комитета по труду и отраслям промышленности законодательного собрания штата Нью-Йорк, о законе по регулированию занятости женщин и детей. Он выразил надежду, что закон будет благоприятно оценен комитетом, «так как все наши усилия в этом городе по улучшению как нравственного, так и действительного статуса нашего зависимого населения будут напрасны, если не примут такой закон, какой представлен в вышеупомянутом проекте».

Через 11 лет, 22 января 1904 г., Шифф писал профессору Феликсу Адлеру: «Думаю, не нужно Вам говорить, что мое сердце, как и Ваше, на стороне детей и из сочувствия, и из практических соображений, ибо мы не можем ожидать твердости и здоровья от нации, если позволим подрывать здоровье и нравственные устои детей. Я часто обсуждал данный вопрос с мисс Уолд прошлой зимой, когда она пришла ко мне проконсультироваться о законе, который был предложен и наконец принят в Олбани, и я знаю, что она не только принимает близко к сердцу проблему детского труда, но вместе с мистером Девайном прошлой осенью проводила беседы с президентом Рузвельтом о том, что можно сделать, чтобы исправить положение по всей стране. Ввиду огромной важности нового начинания я хотел бы вступить в Национальный комитет по детскому труду при том условии, что туда же примут и мисс Уолд. Тогда у меня появится возможность немедленно приступить к делу, с помощью мисс Уолд, и убедиться в том, что я не взваливаю на себя ответственность, с которой в противном случае не справлюсь».

Позже он обсуждал возможность принятия закона с Фрэнком У. Хиггинсом, избранным губернатором штата Нью-Йорк, упомянув конкретные примеры, подтверждающие его довод о необходимости назначения нового Уполномоченного по труду: «Пишу от лица Комитета по детскому труду, в работе которого я принимаю значительное участие. Нынешний Уполномоченный по труду, чей срок истекает 1 января следующего года, как мне сообщили, работал не совсем удовлетворительно, особенно в том, что ненадлежащим образом внедрял законы против детского труда на фабриках. Может быть, достаточно привести результат специального расследования, проведенного прошлым летом агентами Комитета по детскому труду в консервной промышленности, одной из крупнейших отраслей в нашем штате, в которой используется детский труд. Как утверждается в отчете, на одном из заводов, которые они посетили, они обнаружили за работой четырехлетнего ребенка, на другом – пятилетнего, а на третьем – шестилетнего, который работал до 9 вечера. Только на одном заводе, по словам начальника цеха, трудились 300 детей до 14 лет, что является вопиющим нарушением закона. На последней посещенной фабрике работа, как указано в отчете, продолжается в сезон наибольшей нагрузки до двух и трех часов ночи. В отчете уполномоченного за 1902 г., последнем из опубликованных, утверждается, что инспекторы нашли в указанном году нелегально работавших детей на 2607 фабриках, на 274 из которых дети были либо неграмотны, либо не достигли предписанного законом 14-летнего возраста; однако лишь пять из компаний, нанимавших детей незаконно, преследовались по суду, а одна из них избежала приговора. В Иллинойсе Фабричный департамент с 1 июля по 24 ноября 1905 г. подал в суд на 487 фабрикантов.

По-моему, больше ничего не нужно говорить в пользу назначения… человека… обладающего бесспорными способностями и энергией. После его утверждения на пост можно надеяться, что повсеместно будут смело применяться законы против детского труда на фабриках».

Шифф сомневался в необходимости учредить Детское бюро при Министерстве внутренних дел в Вашингтоне, потому что не был уверен в необходимости вверять решения всех дел федеральному правительству; тем не менее позже он выразил свое согласие в письме Лиллиан Уолд в январе 1909 г. и горячо одобрил работу нового бюро.

Жилищный вопрос в Нью-Йорке на протяжении многих лет оставался сложной проблемой. Сюда входили и попытки расселить обитателей перенаселенных кварталов. Эти проблемы Шифф часто обсуждал с другими, особенно с Лиллиан Уолд. Он понимал, что истинного облегчения для жителей многоквартирных домов невозможно добиться только с помощью филантропии; требовались законодательные акты. Еще 7 ноября 1889 г. он писал Генри Райсу, президенту Объединенного еврейского благотворительного общества: «Предлагаю на следующей сессии законодательного собрания попробовать провести закон, по которому городские власти должны объединить все многоквартирные дома в определенных районах в кварталы; каждый квартал будет находиться под наблюдением одного или нескольких инспекторов, которые обязаны следить не только за санитарным состоянием домов, но и за тем, чтобы в многоквартирных домах проживало не более определенного числа жильцов, а также предписывать, сколько квадратных футов должно приходиться на одного человека. По-моему, такие законы, если их внедрять энергично, отчасти разрушат сложившуюся порочную практику при заселении многоквартирных домов или так исправят ее, что она станет безвредной. Несомненно, против принятия такого закона выступят многие, особенно домовладельцы, и все же я верю, что, если работать надлежащим образом, нужный закон можно будет принять. Во всяком случае, стоит приложить усилия в нужном направлении, и мне бы хотелось, чтобы Вы выступили… в Вашем официальном качестве».

Когда совет олдерменов Нью-Йорка принимал новый строительный кодекс, 11 июня 1912 г. Шифф писал председателю комитета по зданиям и сооружениям: «Из компетентных источников мне стало известно о серьезных недостатках предлагаемого кодекса, особенно касательно строительства многоквартирных домов. Кажется невероятным, что статьи кодекса рассматриваются в его нынешнем виде, тогда как вред темных комнат известен всем. Нельзя принимать строительный кодекс, в котором не предусмотрены нормы освещения и вентиляции возводимых зданий, и я серьезно надеюсь, что совет олдерменов не одобрит строительный кодекс, сохраняющий все пороки, от которых так страдали в прошлые годы обитатели многоквартирных домов и которые представляют угрозу не только здоровью вышеуказанного населения, но и состоянию всего города. По-моему, достаточно одного туберкулеза, от которого страдает наш город… чтобы не допускать большего риска, чем есть сейчас».