Текст книги "Записные книжки"

Октябрь 1946

Через месяц мне тридцать три.

Память моя вот уже год как слабеет.

Я не способен запомнить услышанную историю – вспомнить целые пласты прошлого, бывшие когда-то такими живыми. Очевидно, что, пока состояние мое не улучшится (если это вообще произойдет), мне придется делать здесь все больше и больше записей, пусть даже самых личных – тем хуже. Ибо в конечном счете все, что я вижу, застилает туман, и даже сердце теряет память. На мою долю остались только короткие вспышки эмоций, лишенные долгого эха, которым их одаряет память. Так чувствуют собаки.

Перед кабинетом врача люди выглядят как загнанные животные.

Разговоры с Кёстлером7575  Кёстлер Артур (1905 – 1983) – немецкий писатель, автор романа «Слепящая тьма», изданного в Англии в 1940 г.


[Закрыть]. Цель оправдывает средства, если речь идет о разумном соотношении величин: я могу послать Сент-Экзюпери на верную смерть ради спасения полка. Но я не могу сослать тысячи людей и лишить их свободы ради количественно равноценного результата, не могу, все рассчитав, разом принести в жертву три или четыре поколения.

– Гений. Его не существует.

– Самые тяжелые испытания выпадают на долю творца, когда он получает признание (я уже не решаюсь публиковать свои книги).

Конец бунта – умиротворение людей.

Всякий бунт оканчивается и продолжается в уяснении предела человеческих возможностей – и в утверждении сообщества всех людей, кто бы они ни были, действующих в этих пределах. Смирение и гений.

Написать историю современного человека, который излечился от мучительных противоречий долгим и неотрывным созерцанием пейзажа.

Что такое знаменитость? Это человек, которого все узнают по фамилии, и потому имя его не имеет значения. У всех других имя значимо.

Отчего люди пьют? Оттого, что после выпивки все наполняется смыслом, все достигает высшего накала. Вывод: люди пьют от беспомощности или в знак протеста.

Человек чувствует себя одиноким, когда он окружен трусами. Надо ли пытаться понять и этих трусов? Это выше моих сил.

Но, с другой стороны, я не могу и презирать их.

Бунт. Нам нужен герой – но не какой попало. Мотивы героического поведения важнее самого героизма. Следовательно, сначала причинно-следственная ценность, а затем уже ценность героическая.

Ницшеанская свобода – экзальтация.

1947 – 1949

Есть только одна свобода – выяснить свои отношения со смертью. После этого все становится возможным. Я не могу заставить тебя поверить в Бога. Верить в Бога – значит примириться со смертью.

Если бы ты примирился со смертью, проблема Бога была бы разрешена – но не наоборот.

Подобно тому, как огромные пространства дремлющего мира были постепенно заполнены творениями рук человеческих, так что сама идея девственной природы связывается сегодня только с мифом об Эдеме (островов больше не осталось), ибо, населяя пустыни, разрезая на наделы морские побережья и перечеркивая само небо длинными самолетными следами, человек оставлял нетронутыми лишь те районы, где жить невозможно, – подобно этому и одновременно с этим (а также по причине этого) чувство истории заполонило постепенно сердца людей, вытеснив оттуда чувство природы, отняв у творца то, что прежде причиталось ему, и отдав это твари, и движение это было столь могущественно и непреодолимо, что можно вообразить день, когда безобразное творение человеческое – огнедышащее, сопровождающееся грохотом революций и войн, шумом заводов и поездов и ставшее в ходе истории окончательным победителем – полностью вытеснит из мира безмолвное творение природы, и тогда человечество выполнит свое призвание на земле, которое, быть может, в том и заключалось, чтобы доказать, что все грандиозное и ошеломительное, что оно могло свершить за тысячи лет, не стоит ни легкого аромата шиповника, ни оливковой рощи, ни любой собаки.

Как все слабые люди, он принимал решения крайне резкие и отстаивал их с упорством, достойным лучшего применения.

Над верхней губой у него был длинный шрам. Зубы обнажились до самых десен. Казалось, он все время смеется. Но глаза смотрели серьезно.

Чего стоит человек? Что такое человек? После того, что я видел, у меня до конца жизни не исчезнет по отношению к нему недоверие и глубочайшая тревога.

Недоверие к показной добродетели – вот основа нашего мира. У тех, кто испытал это недоверие на себе и распространил его на других, осталась в душе вечная настороженность по отношению к тем, кто добродетелен на словах. Так недолго потерять доверие и к добродетели деятельной. Тогда они решили назвать добродетелью то, что приближает наступление общественного строя, о котором они мечтают. Мотив (это недоверие) благороден. Верна ли логика – вот что неясно. Мне тоже необходимо свести счеты с этой идеей. Все, что я когда бы то ни было думал или писал, связано с этим недоверием (на нем построен «Посторонний»). Но если я не принимаю чистое и простое отрицание (нигилизм или исторический материализм) «добродетельного сознания», о котором говорит Гегель, мне нужно найти последующее звено. Разве возможно, позволительно, пребывая в истории, чтить ценности, лежащие вне истории? Разве самоё понятие невежества не является всего лишь благовидным предлогом? Нет ничего незапятнанного, нет ничего незапятнанного – вот крик, отравивший наш век. Искушение стать на сторону тех, кто отрицает и действует! Среди них есть такие, которые принимают ложь, как постриг. И уж наверняка в том же восторженном порыве. Но что такое порыв? Как, кого, за что станем мы судить?

Если ход истории в самом деле таков, если освобождение невозможно, а возможно только объединение, не принадлежу ли я к числу тех, кто тормозит историю? Освобождения не будет без объединения, говорят они, и если это правда, значит, мы отстаем. Но для того, чтобы идти быстрее, надо предпочесть гипотезу маловероятную, уже вызвавшую однажды страшные исторические опровержения, – предпочесть ее тем реальностям, которые состоят в горе, гибели и изгнании двух или трех поколений. Гипотеза, разумеется, более привлекательна. Не доказано, что освобождению должно предшествовать объединение. Не доказано также и противоположное: что освобождение может свершиться без объединения. Но разве объединение непременно должно быть насильственным? Насилие, как правило, создает лишь видимость единства, под которой скрывается мучительная разобщенность. Вероятно, и объединение, и освобождение необходимы, возможно, что объединение имеет шанс осуществиться с помощью познания и проповеди. Тогда слово сделалось бы поступком. Во всяком случае, этому делу нужно посвятить себя целиком.

О, эти часы сомнения! Кто может снести в одиночку сомнения целого мира.

Самая серьезная проблема, которая встает перед современными умами, – конформизм.

По поводу Лао-Цзы: чем меньше действий, тем больше власти7676  Лао-Цзы (VI – V вв. до н.э.) – древнекитайский мыслитель, основатель даосизма.


[Закрыть].

В Москве, на которую наступает белая армия, Ленину, решившему мобилизовать заключенных уголовников, возражают:

– Нет, только не вместе с этими.

– Для этих, – отвечает Ленин.

Пьеса о Каляеве: невозможно убить человека во плоти, убивают самодержца. Но не того человека, который утром брился и т.д. и т.п.7777  Речь идет о пьесе «Праведники» (1950), главным действующим лицом которой является русский революционер и террорист Иван Платонович Каляев (1877 – 1905), казненный за убийство великого князя Сергея Александровича.


[Закрыть]

Великий вопрос жизни – как жить среди людей.

Христианам хорошо. Они взяли себе благодать, а нам оставили милосердие.

Беда нашего века. Еще недавно в оправдании нуждались дурные поступки, теперь в нем нуждаются поступки добрые.

Полное одиночество. В писсуаре большого вокзала в час ночи.

Нас упрекают, что мы фабрикуем абстрактных людей. Но все дело в том, что абстрактен человек, служащий нам моделью.

Упрекают, что мы не знаем любви, но все дело в том, что человек, служащий нам моделью, неспособен любить и т.д.

Лотреамон7878  Лотреамон (наст. имя Изидор Дюкас, 1846 – 1870) – французский поэт, автор «Песен Мальдорора», оказавших сильное влияние на поэзию сюрреалистов. Его творчеству посвящено эссе Камю «Лотреамон и заурядность» (в книге «Бунтующий человек»).


[Закрыть]: Всей морской воды не хватило бы, чтобы смыть пятно крови, пролитой интеллектуалом.

Старый боец-коммунист, который не может привыкнуть к тому, что видит: «Сердцу не прикажешь».

Как разъяснить, что сын бедняка может испытывать стыд, не испытывая зависти.

Сартр, или ностальгия по всеобщей идиллии.

Сент-Бёв7979  Сент-Бёв Шарль Огюстен (1804 – 1869) – французский критик.


[Закрыть]: «Я всегда полагал, что если бы люди хоть на минуту перестали лгать и высказали вслух то, что думают, общество бы не устояло».

Б. Констан (пророк!): «Чтобы жить спокойно, нужно затратить не меньше усилий, чем для того, чтобы править миром».

Посвятить себя человечеству: по Сент-Бёву, такие люди хотят до самого конца быть в центре внимания.

Стендаль: «Я ничего не сделаю для своего личного счастья, пока не перестану страдать оттого, что плохо выгляжу в чьих-то глазах».

Есть поступки мессианские, и есть поступки обдуманные.

Смертная казнь. Меня вынуждают заявить, что я противник любого насилия. Это было бы так же умно, как объявить себя противником ветра, дующего в ту или иную сторону.

Но никто не бывает абсолютно виновен, следовательно, никого нельзя приговаривать к абсолютному наказанию. Никто не бывает абсолютно виновен ни 1) в глазах общества, ни 2) в глазах индивида. Каждый в чем-то несчастен. Является ли смерть абсолютным наказанием? Для христиан – нет. Но наш мир – не христианский. Разве каторжные работы не хуже? Не знаю. Но тюрьма оставляет возможность избрать смерть (если только человек из лености не предпочитает, чтобы эту работу выполнили за него другие).

Смерть не оставляет никакой возможности выбрать тюрьму.

Вольтер: «В этом мире люди побеждают только силой и умирают с оружием в руках».

Печерин8080  Печерин В.С. (1807 – 1885) – поэт и филолог, профессор Московского университета. Эмигрировав из России в 1836 г., перешел в католичество и стал священником.


[Закрыть], русский эмигрант XIX в., на чужбине ставший монахом, восклицает: «Как сладостно отчизну ненавидеть И жадно ждать ее уничтоженья!»

Интеллигенция и тоталитарное видение мира8181  Выписки из книги Н.А. Бердяева «Русская идея» (1946).


[Закрыть].

Заговорщики-петрашевцы: идиллические люди (освобождение крепостных без революции – влияние Жорж Санд).

Любовь не к ближнему, а к дальнему.

«Не находя ничего достойным своей привязанности – ни из женщин, ни из мужчин, я обрек себя на служение человечеству» (Петрашевский). (За исключением Спешнева, прототипа Ставрогина.)8282  Петрашевский Михаил Васильевич (1821 – 1866); Спешнев Николай Александрович (1821 – 1882) – русские революционеры. Ставрогин – герой романа Ф.М.Достоевского «Бесы».


[Закрыть]

Индивидуалистический социализм Белинского. Против Гегеля, за личность человека. Ср.: Письма Боткину: «Судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира и здравия китайского императора (то есть гегелевской Allgemeinheit8383  Всеобщность (нем.).


[Закрыть])».

Он же: «Кланяюсь вашему философскому колпаку (Гегелю). Но со всем подобающим вашему философскому филистерству уважением честь имею донести вам, что если бы мне и удалось влезть на верхнюю ступень лестницы развития, – я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах условий жизни и истории, во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр., и пр.: иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головою. Я не хочу счастия и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих братий по крови – костей от костей моих и плоти от плоти моея...»

«Говорят, что дисгармония есть условие гармонии; может быть, это очень выгодно и усладительно для меломанов, но уж, конечно, не для тех, которым суждено выразить своею участью идею дисгармонии»8484  Материалы к главе «Отказ от добродетели» книги «Бунтующий человек». Цитата из письма В.Г. Белинского от 1 марта 1841 г., адресованного литератору Василию Петровичу Боткину (1811 – 1869).


[Закрыть].

Нечаев и катехизис революционера (централизованная партия, прообраз большевизма).

«Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единым исключительным интересом, единою мыслью, единою страстию – революцией».

Все, что служит Революции, нравственно.

Сходство с Дзержинским, создателем ЧК.

Бакунин: «Страсть к разрушению есть творческая страсть».

Он же: Три принципа человеческого развития:

человек животный

мысль

бунт8585  Набросок главы «Трое одержимых» книги «Бунтующий человек». «Катехизис революционера» – документ, написанный С.Г. Нечаевым и М.А. Бакуниным в 1869 г., по словам Камю, ставший «образцом того политического цинизма, который с тех пор тяготел над революционным движением».


[Закрыть].

70-е годы. Михайловский, индивидуалистический социалист8686  Михайловский Николай Константинович (1842 – 1904) – русский публицист.


[Закрыть]. «Если бы революционный народ вторгся в мою комнату и пожелал разбить бюст Белинского, то я боролся бы с ним до последней капли крови».

Проблема перехода. Должна ли была Россия пройти стадию буржуазной и капиталистической революции, как того требует логика истории? В этом пункте только Ткачев8787  Ткачев Петр Никитич (1844 – 1886) – идеолог радикального народничества. Характеризуя его как предшественника Ленина, Камю имеет в виду такие постулаты политической теории Ткачева, как захват государственной власти, создание централизованной организации, управляющей революционными массами.


[Закрыть] (и с ним Нечаев и Бакунин) – предшественник Ленина. Маркс и Энгельс были меньшевиками. Они предвидели только наступление буржуазной революции.

Постоянные разговоры первых марксистов о необходимости развития капитализма в России и их готовность приветствовать это развитие. Тихомиров8888  Тихомиров Лев Александрович (1852 – 1923) – в молодости революционер-народник, редактор нелегальной газеты «Народная воля».


[Закрыть], старый народоволец, обвиняет их в том, что они превратились в «рыцарей первоначального накопления».

Предсказание Лермонтова:

 
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел.
 

Ср. Бердяев, с. 107.

Духовный коммунизм Достоевского – это ответственность всех за всех.

Бердяев: «Не может быть диалектики материи, диалектика предполагает логос, смысл, возможна лишь диалектика мысли и духа. Но Маркс переносил свойства мысли и духа в недра материи».

В конце концов мир преобразует лишь воля пролетариата. Значит, в марксизме действительно содержится экзистенциальная философия, изобличающая ложь объективации и утверждающая победу человеческой активности.

По-русски воля означает и «волеизъявление», и «свобода».

В России существует свобода коллективная, «тотальная», но не личная.

Но что такое тотальная свобода? Люди свободны от чего-то – и по отношению к чему-то. Кажется, будто предел – свобода по отношению к Богу.

Но совершенно очевидно, что она означает порабощение человека.

Бердяев сближает Победоносцева (обер-прокурора Священного Синода, главного идеолога Российской империи) и Ленина. Оба нигилисты .

Всякий член «Народной воли» торжественно клялся отдать все силы революции, забыть ради нее кровные узы, личные привязанности, любовь и дружбу...

Сколько человек входило в «Народную волю»? 500. А сколько было подданных в Российской империи? Более ста миллионов.

Софья Перовская, поднявшись на эшафот вместе со своими товарищами по борьбе, обнимает троих (Желябова, Кибальчича и Михайлова), но сторонится четвертого, Рысакова, который действовал храбро, но затем, чтобы спасти свою жизнь, выдал один из адресов и погубил трех человек. Рысаков гибнет на виселице в одиночестве8989  Эпизод вошел в главу «Разборчивые убийцы» книги «Бунтующий человек». Перовская Софья Львовна (1853 – 1881); Желябов Андрей Иванович (1851 – 1881); Кибальчич Николай Иванович (1853 – 1881); Михайлов Александр Дмитриевич (1855 – 1884); Рысаков Николай Иванович (1861 – 1881); Гриневицкий Игнатий Иоахимович (1856 – 1881) – руководители «Народной воли».


[Закрыть].

Бомбу в царя Александра II метнул Рысаков. Царь, оставшийся невредимым, сказал: «Слава Богу, все хорошо». «Посмотрим, хорошо ли», – ответил Рысаков. Вторая бомба, брошенная Гриневицким, убила императора.

Напомнить христианам. «Христианское братство». Призыв «ко всем, кто почитает святое учение Христово». «Нынешнее правительство, все законы, основанные на лжи, угнетении и запрещении свободного поиска истины, – все это следовало бы считать незаконным, противным божественной воле и христианскому духу».

Вера Фигнер: «Я должна была жить; жить, чтобы быть на суде – этом заключительном акте деятельности активного революционера»9090  Из книги воспоминаний Веры Николаевны Фигнер (1852 – 1942) «Запечатленный труд» (1921 – 1924).


[Закрыть].

Приговоренный к смерти: «За всю мою короткую жизнь я не видел ничего, кроме зла... Разве можно в таких условиях, при такой жизни любить что бы то ни было, даже добро? »

В 80-е годы был казнен солдат, убивший унтер-офицера. Перед смертью он поклонился всем четырем сторонам света со словами: «Прощай, Север. Прощай, Юг... Восток... Запад».

Никто не был так уверен, как я, в возможности завоевать мир честным путем.

А теперь... В чем же была ошибка, что же внезапно дало слабину и привело к краху все остальное...

Мелкая деталь: люди часто утверждают, что «где-то меня уже видели».

Париж – Алжир. Самолет как одна из составных частей современного отрицания и абстрагирования. Природа исчезает; ни глубокого ущелья, ни рельефа местности, ни бурного потока – не видно ничего. Остается чертеж – план.

В общем, человек начинает смотреть на мир глазами Бога. И замечает, что Бог видит все лишь абстрактно. Ничего хорошего в этом нет.

Полемика как составная часть абстрагирования. Когда в человеке хотят увидеть врага, его начинают представлять абстрактно. Его отодвигают вдаль. Никому уже не интересно, что он оглушительно смеется. Он превращается в силуэт . И проч., и проч. ...

Если для того, чтобы преодолеть нигилизм, следует вернуться к христианству, можно пойти еще дальше и, преодолев христианство, возвратиться к эллинизму.

Платон переходит от бессмыслиц к вещам разумным, а от них к мифу. В нем есть все.

Ослепительное утро в Алжирском порту.

Ультрамариновый пейзаж врывается через окно и заполняет всю комнату.

Упреки в том, что я пишу свои книги, не уделяя должного внимания политике. Иными словами: они хотят, чтобы я писал о партиях. Но я пишу только о личностях, противостоящих государственной машине, потому что я знаю, что говорю.

Объяснение большевизма – в христианстве. Сохраним равновесие, чтобы не стать убийцами.

Современная литература. Оскорблять легче, чем убеждать.

Р.Ш. Во время оккупации, ранним утром в поезде. Немцы. Женщина роняет золотую монету. Ш. наступает на нее ногой, поднимает и подает владелице. Женщина: спасибо. Предлагает ему сигарету. Он берет. Она предлагает сигареты немцам.

Р.Ш.: «Я передумал, сударыня, и возвращаю вам сигарету». Один из немцев смотрит на него. Тоннель. Чья-то рука сжимает его руку. «Я поляк». Когда поезд выезжает из тоннеля, Р.Ш. смотрит на немца. Глаза у того полны слез. На вокзале немец на прощанье оборачивается к нему и подмигивает. Ш. с улыбкой отвечает.

«Сволочи», – говорит француз, наблюдавший эту сцену.

Форма и бунт. Придать форму тому, что ее лишено, – цель всякого творчества. Следовательно, здесь налицо не только созидание, но и исправление (см. выше). Отсюда важность формы. Отсюда необходимость особого стиля для каждой темы, хотя все они будут иметь нечто общее, ибо у каждого автора – свой язык. Но язык этот обнажает не единство той или иной книги, а именно единство всего написанного этим автором.

Справедливости нет, есть только пределы.

Анархист-толстовец во время оккупации. Он написал на двери: «Кто бы вы ни были, добро пожаловать». Пожаловали полицейские-фашисты.

Трагедия. Его подозревают в предательстве. Этого подозрения оказывается довольно, чтобы он покончил с собой. Это единственный возможный ответ. Лейзен9191  Лейзен – горный курорт в Швейцарии.


[Закрыть]. Вся долина сверху донизу – в снегу и облаках. Над неподвижными ватными просторами летают стаи галок, похожих на черных чаек, и снежные брызги попадают им на крылья.

Толстой: «Сильный западный ветер поднимал столбами пыль с дорог и полей, гнул макушки высоких лип и берез сада и далеко относил падавшие желтые листья» («Детство»).

Там же: «Если бы в тяжелые минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту улыбку (матери), я бы не знал, что такое горе».

Я удалился от мира не потому, что имел врагов, а потому, что имел друзей. Не потому, что они вредили мне, как это обычно бывает, а потому, что они считали меня лучшим, чем я есть. Этой лжи я вынести не смог.

Высшая добродетель, заключающаяся в том, чтобы задушить свои страсти. Добродетель более глубокая, заключающаяся в том, чтобы привести их в равновесие.

Все, что ценит сегодняшний ум, принадлежит сфере иррационального. А между тем все, что берет верх в политике, проповедует, убивает и властвует именем Разума.

Покойнее всего было бы любить молча.

Но в дело вступают сознание и личность; приходится разговаривать. И любовь превращается в ад.

По египетским верованиям, праведник – тот, кто может сказать после смерти: «Я никому не причинил зла». Иначе его ждет кара.

Итак, история может достичь своей цели, лишь истребив духовные завоевания. Мы дошли до края...

Для христиан история начинается с Откровения. Для марксистов она им кончается. Две религии.

Маленький залив близ Тенеса9292  Тенес – портовый город к западу от г. Алжир.


[Закрыть], у подножия горной цепи. Идеальный полукруг. Когда наступает вечер, тихая водная гладь вселяет в душу тревогу. В этот миг понимаешь, что греческие представления об отчаянии и трагедии сложились на основе красоты и всего того гнетущего, что она таит в себе.

Красота – кульминация трагедии.

Современный же ум толкают к отчаянию уродство и посредственность.

Именно это, без сомнения, хочет сказать Шар. Для греков красота – исходная точка. Для европейца она – редко достигаемая цель. Я – человек современный.

Истина нашего века: пройдя сквозь суровые испытания, мы становимся лжецами. Покончить со всем прочим и высказать самое сокровенное.

<Апрель 1948>

В конце XIX века Антуан Орли, нотариус из Периге, внезапно покинул родной город, отправился в Патагонию и поселился там. Он сумел войти в доверие к туземцам и через несколько лет, исключительно благодаря своей дружбе с ними, получил титул Арауканского императора. Он чеканил монету, выпускал почтовые марки, одним словом, пользовался всеми правами законного монарха. Весть об этом достигла Чили, в чьем подчинении находились далекие патагонские владения; Антуан Орли предстал перед судом и был приговорен к смерти. Смертную казнь заменили десятью годами тюрьмы. Через десять лет он выходит на свободу и возвращается в Патагонию; подданные по-прежнему видят в нем императора, и он снова соглашается принять этот титул. Но, чувствуя приближение старости, решает позаботиться о преемнике и завещает арауканский трон своему сыну Луи Орли, которому предстоит стать императором под именем Людовика I. Но Луи Орли отказывается. Тогда Антуан отрекается от престола в пользу своего племянника, Ашиля Орли, живущего в Периге; затем Антуан умирает, и подданные хоронят его с большими почестями. Однако Ашиль I не намерен переселяться в свои владения. Он перебирается в Париж, заводит светские знакомства, живет на широкую ногу, устраивает приемы с королевской щедростью. Деньги он добывает, раздавая за взятки посты арауканских консулов в разных странах. Поскольку потребности его постоянно растут, он организует сбор средств на строительство христианских церквей и соборов. Под этим предлогом он собирает настолько крупные суммы, что встревоженные иезуиты жалуются папе римскому. Выясняется, что в Патагонии не построено ни одной церкви, и Ашиль I предстает перед судом, который выносит ему суровый приговор. Разорившийся император кончает свои дни на бульваре Монпарнас, проводя время всегда в одном и том же кабачке, где, по слухам, с ним встречалась королева Ранавало9393  Королева Ранавало – Ранавалона III (1862 – 1917), последняя туземная королева Мадагаскара, свергнутая французами в 1897 г.


[Закрыть].

Всякое самопожертвование – мессианство. Доказать, что можно возвыситься и до самопожертвования обдуманного (то есть не сводящегося к мессианству).

Трагедия равновесия.

Современное искусство. Они возвращаются к вещам, потому что не знают природы. Они вновь создают природу, и ничего другого им не остается – ведь они ее забыли. Когда она будет воссоздана, начнется великая эпоха.

Лондон. В моей памяти Лондон – город садов, где по утрам меня будили птицы. Лондон совсем другой, и все-таки память моя не ошибается. Целые фургоны цветов на улицах. Потрясающие доки.

N. Gallery9494  Национальная галерея (англ.).Пьеро – итальянский живописец Пьеро делла Франческо (ок. 1420 – 1492); Веласкес Диего (1464 – 1524) – испанский художник.


[Закрыть]. Чудесный Пьеро и Веласкес. Оксфорд. Аккуратно причесанный табун. Оксфордское безмолвие. Что там делать людям?

Раннее утро на шотландском побережье.

Эдинбург: каналы и лебеди. Город, располагающийся вокруг лжеакрополя, таинственный и тонущий в туманах. В Северных Афинах нет ничего северного. Китаец и малаец на Принсесс-стрит. Это – порт.

Германия: несчастье, причинившее слишком большие муки, рождает предрасположенность к несчастью, из-за которой мы губим и себя, и других.

По мнению Ришелье, бунтовщики, пусть даже они ни в чем не уступают защитникам господствующего строя, всегда вполовину слабее. Из-за нечистой совести.

Писатель обречен на понимание.

Он не может быть убийцей.

Страсть к тюрьме у тех, кто борется. Чтобы избавиться от привязанностей.

Ответственность перед историей освобождает от ответственности перед людьми. В этом ее удобство.

Звезды мерцают в том же ритме, в каком стрекочут цикады. Музыка сфер.

Мы слишком долго живем.

В «Критоне»9595  «Критон» – диалог Платона, написанный между 399 и 388 гг. до н.э. Аналогия, отмеченная Камю, представляется, скорее, внешней. Сократа судит демократия, тогда как «московские процессы» порождены тиранией, их жертвы по большей части сами были палачами. Сократ добровольно подчиняется приговору афинского суда, пускай и несправедливому. Осужденных 1937 г. вынуждают подчиниться.


[Закрыть] диалоги Законов и Сократа напоминают московские процессы.

Наш век помешался на добродетели.

Отвратив лицо от скептицизма, в котором немало смирения, человечество напрягло все силы в поисках истины. Оно расслабится, когда общество вновь отыщет жизнеспособное заблуждение.

Художники хотят быть святыми, а не художниками. Я не святой. Мы мечтаем о всеобщем согласии и не достигаем его. Как же быть?

Мучительное ощущение: думаешь, что служишь справедливости, а на самом деле преумножаешь несправедливость. По крайней мере признаем это – и тем самым усугубим мучение; ведь это все равно, что признать: всеобщей справедливости не существует.

Отважившись на самый страшный бунт, в конце концов признать свое ничтожество – вот что мучительно.

Удача моей жизни заключается в том, что я общался только с существами исключительными, любил (и разочаровывал) только их. Я узнал, что такое добродетель, достоинство, естественность, благородство – у других. Зрелище великолепное – и горестное.

Радость жизни рассеивает внимание, рассредоточивает, останавливает всякое стремление ввысь. Но жить без радости...

Значит, выхода нет. Разве что черпать жизнь из великой любви, не опасаясь наказания рассеянием.

Разве сознающий человек может сколько-нибудь себя уважать? – говорит Достоевский9696  «Записки из подполья» (1864).


[Закрыть].

«Мы живем по-настоящему лишь несколько часов нашей жизни...»

Ночь в Воклюзе9797  Воклюз – деревня к востоку от Авиньона, знаменитая тем, что в ней жил Петрарка и в своих сонетах воспел красоту этих мест.


[Закрыть] на вершине холма. Огни в долине кажутся продолжением Млечного Пути. Все перемешалось. В небе – деревни, в горах – созвездия.

Первой должна прийти любовь, а за ней – мораль. Обратное мучительно.

Невозможно сделать что-то для одного человека (но сделать всерьез), не ранив при этом другого. А если мы не можем решиться ранить людей, мы остаемся навеки бесплодными. В конечном счете любить одного человека – значит убивать всех остальных.

Я выбрал творчество, чтобы избежать преступления. А тут их уважение!

Что-то здесь не так.

Вначале сочиняешь в одиночестве и думаешь, что это трудно. Потом начинаешь писать и сочинять в компании. И тогда понимаешь, какое это безнадежное предприятие и как хорошо было раньше.

Зная свои слабости, я изо всех сил старался быть человеком нравственным.

Нравственность убивает.

Ад – особая милость, которой удостаиваются те, кто упорно ее домогались.

Согласно Бейлю9898  Бейль – настоящая фамилия Стендаля.


[Закрыть], не следует судить о человеке ни по тому, что он говорит, ни по тому, что он пишет. Я добавлю: ни по тому, что он делает.

С плохой репутацией жить легче, чем с хорошей, ибо хорошую репутацию тяжело блюсти, нужно все время быть на высоте – ведь любой срыв равносилен преступлению. При плохой репутации срывы простительны.

Сначала мы не любим никого. Затем любим всех людей. Затем только некоторых, затем одну, затем одного.

Ночью, в самолете, – огни Балеарских островов, словно цветы в море.

Жить – значит проверять.

Речь о «Дон-Жуане» или «Пармской обители». И постоянное требование французской литературы, отстаивающей гибкость и стойкость духа отдельного человека.

Новелла, действие которой будет происходить в день желтого тумана.

В этом мире можно жить, лишь отказавшись от части его? Против amor fati9999  Любовь к судьбе (лат.)– термин стоической философии, используемый Ф. Ницше.


[Закрыть].

Человек – единственное животное, которое отказывается быть таким, как оно есть.

Прокурор входит в камеру приговоренного. Тот молод. Он улыбается. Прокурор спрашивает, не хочет ли заключенный что-нибудь написать. Тот говорит, что хочет. И пишет: «Победа!» И продолжает улыбаться. Прокурор спрашивает, нет ли у заключенного каких-нибудь желаний. Есть, отвечает молодой человек. И с размаху дает прокурору пощечину. Тюремщики бросаются на него. Прокурор колеблется. Ненависть, старая как мир, подступает к горлу. Но он стоит неподвижно, до него постепенно доходит истина. С ним ничего не сделаешь. А узник глядит на прокурора с улыбкой. Нет, говорит он весело, ничего не сделаешь. Прокурор у себя дома.

– И что же ты сделал? – спрашивает жена. – Неужели ты не...

– Что?

– Ты прав. Ничего не сделаешь.

С каждым новым процессом прокурор свирепствует все больше. От каждого обвиняемого он ждет унижения. Но ничего не происходит. Они покорны.

Наконец он начинает действовать слишком жестоко. Он сбивается с пути. Впадает в ересь. Его приговаривают к смерти. И тут все возвращается на круги своя. Впереди свобода. Он даст прокурору пощечину. Повторяется прежняя сцена. Но он не улыбается; вот перед ним лицо прокурора. «Нет ли у вас каких-нибудь желаний...»

Он глядит на прокурора. Нет, говорит он. Действуйте.

Предел бунтарского сознания: согласиться на самоубийство, чтобы не стать соучастником какого бы то ни было убийства.

Светские развлечения можно выносить только по долгу дружбы.

У меня есть две-три страсти, которые можно счесть предосудительными, которые я считаю таковыми и от которых стараюсь избавиться волевым усилием. Иногда мне это удается.

Роман. Возвращение из лагеря.

Он приезжает, немного оправившийся, он тяжело дышит, но твердо стоит на своем. «Я удовлетворю ваше любопытство раз и навсегда. Но потом вы оставите меня в покое». Дальше – холодный отчет.

Напр. Я вышел оттуда.

Говорит жестко, не сбиваясь. На этот раз уже без нюансов.

Я хотел бы покурить. Первая затяжка.

Он оборачивается и улыбается.

Простите меня, говорит он с тем же спокойным и замкнутым видом.

И больше никогда к этому не возвращается. Он ведет самый заурядный образ жизни. Только одно: он не спит со своей женой. А когда она начинает выяснять отношения, кричит: «Все человеческое мне отвратительно».

Портреты. Она глядит из-под вуали во все свои прекрасные глаза. Спокойная, немного тяжелая красота. Внезапно заговаривает, и губы тут же кривятся, складываются в параллелограмм.

Она некрасива. Светская женщина.

С ним говорят. Он говорит. Внезапно взгляд его делается отсутствующим, он договаривает фразу, по инерции продолжая смотреть на вас, но думая уже о чем-то другом. Дамский угодник.

Последние слова Карла Герхарда, который был врачом Гиммлера (и знал о Дахау): «Я сожалею, что в мире еще осталась несправедливость».

Отдаваться может лишь тот, кто владеет собой. Бывают, что отдаются, чтобы избавиться от собственного ничтожества.

Дать можно только то, что имеешь.

Стать хозяином самому себе – и лишь после этого сдаться.

В мире, где никто не верит в существование греха, обязанности проповедника берет на себя художник. Но речи священника достигали цели оттого, что были подкреплены его собственным примером. Следовательно, художник пытается стать примером для других. За что его расстреливают или высылают за границу, к его великому негодованию. К тому же добродетели нельзя выучиться так же быстро, как стрельбе из пулемета. Борьба тут неравная.

Бунт. Глава о том, что такое казаться (себе и другим). Дендизм – движущая сила многих деяний, вплоть до революционных100100  Дендизм – течение в европейской культуре ХIХ в., отмеченное эстетизмом и эгоцентризмом, приверженцы которого стремились превратить человека в своеобразное произведение искусства. Этот культурный феномен Камю рассматривает в главе «Мятежные денди» книги «Бунтующий человек».


[Закрыть].

До тех пор пока человек не совладал с желанием, он не совладал ни с чем. Меж тем ему почти никогда не удается совладать с ним.

Эссе. Введение. К чему отвергать доносительство, полицию и т.д. ...если мы не христиане и не марксисты. У нас для этого недостает ценностных ориентиров. Пока мы не отыщем ценностной основы, мы будем вынуждены выбирать добро (если мы выбираем его) наугад. До этих пор добродетель будет вне закона.

Первый цикл. Во всех моих книгах, начиная с первых («Брачный пир») и кончая «Веревкой» и «Человеком бунтующим», я стремился к безличности (всякий раз на свой лад). Позже я смогу говорить от своего имени.

Меня привлекают люди великодушные – и только они. Но сам я не великодушен.