Текст книги "Смысл масонства"

21 градус

ИСТОРИЯ СУДОВ ФЕМЫ

(Из «Истории Германии» Кольрауша)

Перед тем, как завершить наше описание состояния юриспруденции в Средние века, нам следует подвергнуть рассмотрению один из самых примечательных институтов, а именно Vehm– или Fehmgericht, суды Фемы, тайный исполнительный трибунал, образовавшийся в Вестфалии и отлично отражавший дух того времени. Однако для того, чтобы составить полную картину периода, нам необходимо кратко описать и приблизительно очертить границы данного отрезка времени.

Власть принцев и дворян в Вестфалии была основана на Gogerichte, или территориальном праве маркграфств. Также сохранялся древний институт графского трибунала, хотя он в значительной мере утратил свою былую роль верховного светского суда. Только высшее дворянство и члены семейств, составлявших в древности класс свободных землевладельцев, и ныне сохранявших свою свободу от лена и не ставших вассалами местного правителя, имели право избираться в Schöffen, то есть заседатели этого трибунала, в таком случае именуясь Freischöffen, то есть свободными заседателями и судьями, а сам суд назывался «свободным судом» или «трибуналом».

Опять же, поскольку права свободных трибуналов были присоединены к древним правам графских судов, точно так же права всякого Stuhlherr (судейского) были неразрывно связаны с правами Freistuhl, то есть свободного суда. Термин Stuhlherr применялся ко всякому принцу, дворянину и рыцарю, в качестве председателя суда обладавшему властью, не ограничивавшейся императором. Stuhlherr назначался именно для ведения судопроизводства. Для этого он назначал Freigraf, «свободного графа», которого император или герцог облекал соответствующими полномочиями, а после падения Генриха Льва это делал архиепископ Кельнский, унаследовавший власть над герцогством Вестфальским. Фрайграфы обладали всеми правами штульхерров как председатели судов, но фрайшёффен не были слугами судей, но напротив, воплощали древние должности присяжных; фрайграф же лишь считался старшим из них и ответственным за соблюдение порядка в зале суда. Все присутствующие в зале суда фрайшёффен обладали правом вынесения приговора; судебная коллегия не могла состоять менее чем из семерых членов, и в случае если их было чересчур много для того, чтобы каждый принял непосредственное участие в обсуждении дела, прочие (кроме семерых) составляли публику, в более поздние времена, в период расцвета этих судов, достигавшую нескольких сотен и даже тысяч человек. Кроме того, у каждого фрайграфа были сотрудники-канцеляристы, называвшиеся Fronboten, которые осуществляли делопроизводство в зале суда, но не принимали участия в вынесении решения.

Главный фрайштул, или трибунал, располагался в Дортмунде. Это был свободный город в пределах империи, не признававший над собой власти никакого штульхерра (судебного главы), скорее всего, в силу чрезвычайной древности и высочайшего авторитета этого трибунала, а также особых привилегий, полученных в свое время из рук самого Карла Великого. Именно в Дортмунде ежегодно собирались на Генеральный Великий Капитул все фрайграфы, где они утверждали Weisthümer, то есть свод основополагающих законов, проверяли на законность решения местных свободных судов, утверждали или отменяли их приговоры по подаче апелляции на них.

Поскольку эти суды происходили от древнейших графских судов, ясно, что их юрисдикция простиралась на область обычных споров местного характера, которые в наше время принято называть гражданскими делами, а также на дела уголовного характера, подразумевающие явные и доказанные преступления. Эта вторая сфера, неимоверно важная в те времена, приобрела еще большее значение с течением времени, придавая им еще больше полномочий для борьбы со вседовлеющим духом варварства, царившим во всех землях и во всех общественных классах, побуждая их к совершению страшнейших преступлений против человеческих жизни, собственности и достоинства. И поскольку они судили именем императора и решали вопросы жизни и смерти, они полагали, что имеют право распространять свою власть и за пределы Вестфалии, поскольку нигде более в империи не было такого авторитетного судилища, в котором могли бы искать защиты жители других графств и герцогств. И действительно, этот трибунал пользовался таким влиянием, что вскоре никакие споры, никакие даже чисто гражданские дела не проходили мимо него, поскольку он выносил решение по ним всем, если ответчик отказывался отдать должное истцу, – ведь в таком случае судить его приходилось по святости общепринятого закона.

Таким образом, в XIV – XV вв. власть Freigerichte распространилась во всех германских землях, даже в Пруссии и Ливонии, и все жалобы и иски, даже из самых отдаленных концов страны, должны были представляться в верховный трибунал в Вестфалии, и именно на территорию Вестфалии (согласно судейской фразеологии называвшуюся «красной землей») должны были прибыть истцы и ответчики. За пределами Вестфалии такой фрайштул быть учрежден не мог, и когда император Венцислав попытался создать такой суд в Богемии, все фрайграфы в один голос заявили, что всякий принявший участие в заседании этого трибунала подлежит смертной казни. Судьями трибунала изначально, таким образом, могли стать только вестфальцы и только свободнорожденные потомки древних родов фрайшёффен, или штульфрайен. Однако с XIII в. в члены суда стали принимать других свободнорожденных, нравственно безупречных и высокородных людей, и когда власть этих судов распространилась далеко за пределы Вестфалии, практически любой свободнорожденный немец мог стать фрайшёффе; принцы, графы, рыцари и простые горожане почитали за высокую честь это звание и стремились получить его вместе с привилегиями и властью, даруемыми этим титулом. Фрайшёффе мог подвергаться преследованию только свободным судом, и его слово, а тем более – его клятва обладали огромным весом. Но отбор свободных судей проводился крайне строго и осторожно; кандидат на это звание должен был доказать, что он свободнорожден, высокороден, не подозревается ни в каких преступлениях или проступках, пользуется всеми соответствующими правами; кроме того, за него должны были поручиться двое ранее избранных свободных судей. Прием в свободные судьи проводился только в Вестфалии. Даже сам император мог наделять званием свободного судьи только на «красной земле», в верховном трибунале. Меж судьями были приняты опознавательные знаки и особые приветствия, несомненно, очень древнего происхождения, наделявшие их, вместе со знанием всех тонкостей законодательства, правом называться посвященными, а всякий вновь приобретший звание фрайшёффе верховного трибунала именовался постигшим мудрость; без этого посвящения не мог пользоваться всеми правами свободного судьи даже император, и в 1429 г. император Сигизмунд был со всею торжественностью принят в число посвященных в дортмундском фрайштуле. Таким образом, мы с полным правом можем считать эти вестфальские суды в период их расцвета и полновластия, когда практически все принцы, дворяне и рыцари были посвящены в звание фрайшёффен, высшей и абсолютной судебной инстанцией, распространившей свою власть на всю Германию и, когда все прочие суды утратили всякую власть, являвшуюся единственным препятствием на пути всестороннего развития грубых и преступных нравов. Всех членов свободного суда объединяла торжественная клятва, освобождавшая их даже от обязательства раскрывать тайны суда Фемы на исповеди; также в члены суда не принималось духовенство.

Изначально непосвященные обвиняемые и обвинители представали сначала не перед самим тайным судилищем, а перед древним местным гражданским судом присяжных (Echte Ding), но такой суд состоял из тех же самых людей, кто являлся также членами тайного судилища; единственное отличие между этими судами состояло только в более мягких формах гражданского суда и праве кого угодно присутствовать на его заседаниях. Однако если обвиняемый не являлся на заседание гражданского суда, ему приходилось предстать перед тайным, или закрытым, судом, где имели право присутствовать только посвященные, а всякого непосвященного, обманом или силой пытавшегося проникнуть на закрытое собрание, немедленно вешали. Само понятие «тайный» здесь имеет значение «закрытый», а отнюдь не подразумевает всех этих мистических страшилок, о которых столь много говорят как об ужасах, прячущихся от дневного света.

Примечательно также, что трибуналы эти собирались по ночам в лесах, пещерах и подземных гротах, хотя позднее, в период упадка этих судов, они могли также выбирать для своих собраний уединенные строения. Изначально традиционным местом собрания судей был графский двор, обычно в замке, стоящем на холме или на открытой со всех сторон равнине, чтобы можно было окинуть взором все окрестные земли и вместе с тем чувствовать себя вполне комфортно в тени липовых ветвей, прячущих от палящего солнца. Фрайграф всходил на престол верховного судьи и усаживался там; перед ним лежал меч, символ высшего правосудия, чья рукоять также воплощала крест Христов, а рядом с ним – wyd, или шнур, символ права казнить и миловать. Граф открывал и закрывал сессию суда, проводя перекличку фрайшёффен и отводя каждому из них то или иное место. Судьи должны были присутствовать в суде без оружия и с непокрытыми головами. После объявления сессии суда открытой граф трижды призывал собравшихся к миру и порядку. С этого момента все происходило при полной тишине; никто из присутствующих не мог переговариваться с соседом, вступать в споры и пререкания, потому что таким образом он вступил бы в противоречие с провозглашенным в суде миром. Ответчик представал перед судьями также без оружия и в сопровождении двоих поручителей, или бейлифов, если таковые у него были. Граф зачитывал ему выдвинутое против него обвинение, и если тот соглашался принести на кресте (рукояти меча) так называемую «очистительную клятву», его освобождали. «Пусть возьмет Kreuzpfennig (крестовый грош), – гласит старинное руководство по судопроизводству, – бросит его к ногам судей, повернется и идет своей дорогой. И всякий напавший на него, или даже просто прикоснувшийся к нему, да будет всем известно, тем самым нарушит установленный королем мир». Так осуществлялось судопроизводство в суде фрайшёффен, пользовавшихся особыми правами и считавшимися высшими защитниками Истины и чести. Позднее эта простейшая и прямая модель судопроизводства подверглась существенным изменениям, о чем позволяют судить другие старинные кодексы, гласящие, что истец имел право выступить и оспорить очистительную клятву ответчика, привлекая для этого троих свидетелей, против которых ответчик имел право выставить шестерых своих свидетелей; в таком случае истец выставлял четырнадцать свидетелей, на что ответчик мог ответить призванием двадцати одного свидетеля, и это свидетельство считалось наивысшим. В случае если ответчик признавал свою вину, или если истец убеждал суд в его виновности при помощи улик и свидетелей, фрайшёффен выносили решение. Если они приговаривали обвиняемого к смерти, его казнили немедленно повешением на ближайшем дереве; меньшими наказаниями были изгнание и штраф.

Однако в случае если обвиняемый после трех уведомлений не являлся в суд, в разумные сроки не представляя уважительных на это причин, его автоматически считали признавшим вину и выказавшим неуважение к суду и презрение к миру, а посему не заслуживающим ни того, ни другого, и суд выносил ему смертный приговор – фему, почему эти суды и стали называться судами Фемы.

Судебный приговор был суров: «Поскольку N. был ныне обвинен, подвергнут следствию и осужден предо мною, был за свои преступления призван предстать передо мною, но столь закоренел в скверне своей, что отказался почтить честный суд и презрел высокий трибунал Священной Империи, сим я осуждаю (ich verfeme) его своими и императорскими силой и властью, согласно законам справедливости и требованиям Königsbann (королевского уложения). Нарекаю его изгнанником, объявляю вне закона, лишаю прав на мир, справедливость и свободу, коими владел он с момента крещения своего; отныне я лишаю его покровительства четырех стихий, созданных Творцом для нашего утешения и вспомоществования; объявляю его лишенным мира, закона, чести и безопасности; объявляю его осужденным и проклятым, дабы всякий встретивший его имел право поступать с ним как со всяким преступником, пребывающим вне закона и защиты. Отныне да будет он известен как человек недостойный и бесчестный, не имеющий права на защиту закона и на справедливость, да не имеет он права на свободное пребывание и даже вхождение ни в один из городов или замков, за исключением святых мест. Сим проклинаю плоть его и кровь его; да не обретет тело его погребения, но да будет прах его развеян по ветру, и да поглотят его вороны и иные хищные птицы. Приговариваю горло его к петле, тело его – к растерзанию птицами и зверями, хищниками земными, небесными и водными; душу же его вручаю дражайшему Господу Богу нашему, ежели будет Ему угодно принять ее».

Согласно обычаю, граф должен был выбросить лежавшую перед ним веревку за пределы двора суда и трижды произнести вышеприведенный приговор, а после каждого раза все судьи плевали на землю, как делалось и во время настоящей казни. После этого имя приговоренного вносилось в особую «Книгу Крови», и граф завершал разбирательство следующими словами: «Повелеваю всем королям, принцам, владетельным господам, рыцарям и помещикам, всем свободным графам и всем свободным гражданам, истинным свободным судьям и всем подданным Священной Империи всеми силами своими поспешествовать исполнению приговора сему изгнаннику и преступнику, справедливо вынесенного сим тайным трибуналом Священной Империи. И да не удержит вас и их ничто от его должного исполнения, ни любовь, ни привязанность, ни родственные, ни дружеские узы, и ничто иное в сем мире».

С этого момента осужденный официально считался приговоренным к смерти, исполнение какового приговора лишь откладывалось на неопределенное время. Всякий укрывший и даже просто предупредивший о близящемся наказании также представал перед трибуналом фрайграфа. Члены суда были связаны страшной клятвой и под угрозой смертной казни должны были хранить в тайне вынесение кому бы то ни было приговора, то есть сообщать о нем кому-либо, кроме посвященных, и даже если осужденный приходился им братом или отцом, они не имели права сообщать ему о приговоре. Также всякий знающий о вынесении приговора по своему долгу, обязан был способствовать скорейшему приведению его в исполнение. Обычно истцу выдавали подписанное фрайграфом и семерыми судьями особое письмо, дающее ему право преследовать осужденного судом ответчика; для подтверждения приговора на месте достаточно было клятвы троих фрайшёффен. Где бы ни был обнаружен осужденный (verfemte) – дома ли, на улице, в лесу или в чистом поле, – его хватали и вешали на ближайшем дереве или столбе. В знак того, что он был умерщвлен во исполнение приговора Священной Фемы, а не разбойниками с большой дороги, на трупе оставляли всю одежду, а рядом с ним – все, что было при нем, и также рядом с ним втыкали в землю нож. Также судьи Священной Фемы обладали правом вешать без суда и следствия всякого преступника, застигнутого на месте преступления, при условии, что, верные законам чести, они ничего не возьмут из законно или незаконно принадлежавшего ему и воткнут в землю рядом с телом нож.

Просто поражаешься, стоит только подумать об этой огромной и страшной власти союза фрайшёффен, и одновременно понимаешь, почему самые удивительные традиции Vehmgericht, этого тайного трибунала, его ночных собраний, его необычных обрядов, посвятительных и судебных церемоний, способы осуждения и приведения приговора в исполнение передавались только из уст в уста и хранились в строжайшей тайне, коль скоро так поражает воображение простое и сухое изложение их исторической подоплеки. Только представьте себе сообщество, состоявшее из нескольких тысяч людей, рассеянных по всей Германии, принадлежавших как к богатейшим, так и к беднейшим слоям населения (ибо нам известны случаи, когда фрайграф наделял высоким звание судей простолюдинов, мастеровых и торговцев, в то время как иногда даже самые состоятельные и высокородные принцы и рыцари не почитались достойными помогать в судопроизводстве), узнававших друг друга по тайным знакам, связанных страшной торжественной клятвой оказывать друг другу вспомоществование, судивших и каравших именем императора и имперской же властью, добиравшихся до преступника даже спустя много лет после совершения им преступления, где бы ни затаился и не укрылся он, наконец, людей, неподотчетных никому в своих действиях, если только воткнутый в землю нож свидетельствовал о том, что они поступают по закону… Была ли в то время более высокая власть, могшая карать всякого преступника и тем самым обеспечивать мир, справедливость и спокойствие во всей империи? Принц или рыцарь, с легкостью избегавший осуждения имперским судом, укрывшись за неприступными стенами своего замка, презиравший даже власть императора, дрожал в ночной тиши, стоило ему лишь услышать у ворот голоса фрайшёффен, понимая, что фрайграф призывает его на malplatz, на судебный двор, под липу, или на пустынный берег реки, прорезающей вестфальскую долину, «красную землю»2121
  Здесь необходимо заметить также, что обычно судебную повестку, письмо фрайграфа, доставляли двое свободных судей. Если им не удавалось доставить повестку адресату потому, что он укрылся в городе или замке, куда они не могли свободно и безопасно войти, они имели право доставить ее ночью. В таком случае они прибивали повестку к воротам города или замка, завернув в нее крестовый грош, и срезали с этих ворот три щепки, которые передавали фрайграфу в знак того, что повестка доставлена по назначению. После этого они отходили от ворот и кричали часовому на крепостной стене, что оставили у ворот послание его господину. Если у ответчика не было постоянного места жительства, если с ним трудно или невозможно было встретиться лично, его повестка в суд вывешивалась на четырех перекрестках – на востоке, западе, юге и севере, и к каждой повестке прилагался крестный грош.


[Закрыть]. То, что фрайграфы не превышали и так огромную свою власть и не использовали ее для притеснения простолюдинов, будь то на деле или лишь в воображении перепуганных современников с не совсем чистой совестью, засвидетельствовано многочисленными историческим источниками, ведь согласно им, судьи хватали и казнили многих принцев, рыцарей и состоятельных граждан того времени.

Такая власть, дарованная человеку без подкрепления ответственностью и открытостью, конечно, не могла вечно существовать без нарушений и злоупотреблений. Развитие и широчайшее распространение этого сообщества со временем неизбежно привели к тому, что в члены судов принимали иногда и недостойных людей, которые использовали дарованную им власть для удовлетворения своих порывов к мести и прочих низменных страстей. В конце XV в. то в одной, то в другой земле империи начали стихийно возникать движения протеста против судов фрайграфов, особенно со стороны духовенства; против них стал работать весь дух современного общественного устройства, и именно это, а не отдельные случаи оспаривания их решений, привели суды Фемы к упадку. Усиливалась и упрочивалась власть помещиков и прочих землевладельцев, и они уже не хотели мириться с тем, что их подданных и арендаторов судит посторонний, пусть и изначально всеимперский, суд. Начали возникать союзы принцев, дворян, рыцарей и городов, противодействовавшие вестфальским судьям; а с введением в обиход нового законодательства о мире во всей империи, нового уголовного уложения и новой имперской судебной палаты, учредившей повсеместно собственные уголовные суды, с расширением изучения юриспруденции как науки, в противовес заучиванию древних законов, когда снизилось общее количество преступлений, совершенных против общественного мира и порядка и против законных властей, – тайные трибуналы сами постепенно утратили свою власть без всякого запрета свыше, поэтому практически невозможно определить время как первых, так и последних подобных судов.

В XVI в. сообщество свободных судей еще боролось за свои былые права и привилегии; в XVII в. эта борьба также продолжалась, пусть уже и гораздо слабее и только в самой Вестфалии. В XVIII в. у него уже оставались лишь крошечные рудименты былого могущества, руины былой славы, однако опознавательные знаки и приветствия судей еще имели некоторое хождение среди вестфальских крестьян и горожан. В Гемене и Мюнстере последние суды Фемы были запрещены лишь в 1811 г. по новому французскому закону, но и в наши дни немногие крестьяне, принесшие торжественную клятву фрайшёффен, ежегодно собираются по ночам на заседания фрайштула, и до сих пор невозможно узнать у них суть приносимого ими обязательства. Основные их опознавательные знаки зашифрованы буквами «S. S. G. G.», что означает «stock» (палка), «stein» (камень), «gras» (трава) и «grein» (слезы), однако тайный смысл этих слов применительно к Vehmgericht нам не известен.