Электронная библиотека » Александр Долинин » » онлайн чтение - страница 14


  • Текст добавлен: 9 января 2016, 00:40


Автор книги: Александр Долинин


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Товарищ полковник, второму стартовому дивизиону полка – тревога!

Мы выскочили из кинозала кто в парадной форме, кто в гражданских костюмах. Транспорт, предназначавшийся для того, чтобы развести офицеров по домам, помчался во мраке ночи по «точкам».

Я прибыл на позицию, когда расчёты уже заканчивали развёртывание системы, готовя её к боевой работе. Сбрасываю цивильный костюм, ныряю в комбинезон и бегом к машинам. А в голове неотвязная, очень неприятная мысль: «На ведущей главной машине отделения отсутствует первый номер».

Влетаю в эту машину, а у стоек хлопочет её первый номер сержант Борис Мордвинов. Не верю своим глазам, ведь мы только позавчера проводили его в запас, одним из первых, что было сделано в качестве поощрения и в связи с предстоящими экзаменами в Пермский лесной институт. Он ехал в полк вместе со мной: я на слёт, а он за документами на увольнение.

Шепчу, боясь ушей проверяющего, который уже сидит в машине:

– Мордвинов, ты как здесь оказался?

Сержант Мордвинов тоже шёпотом отвечает, продолжая при этом вращать ручки приёмника анализатора спектра:

– Потом, товарищ лейтенант, потом…

Отработало отделение и сдало зачёты по теории на «отлично». Все посредники и проверяющие заполнили ведомости. Вот и поступила команда: «Отбой»!

После свёртывания системы мы во второй раз проводили со службы прекрасного человека сержанта Бориса Мордвинова. Здесь-то он и поведал нам историю своего, собственно-инициативного возвращения в строй боевого расчёта. Когда он получал в штабе документы на увольнение и снимался со всех видов довольствия дивизиона, его земляк, писарь полка, передав письмо, приветы и пожелания домой, вскользь заметил:

– Вовремя сваливаешь. Завтра в ночь ваш дивизион проверять будут.

Мордвинов отправился на автовокзал, но вместо автобуса, идущего на железнодорожный вокзал, сел в рейсовый автобус Калининград-Рига и поехал на «точку». Он хотел в трудную для дивизиона минуту занять место в строю боевого расчёта и вместе со своими сослуживцами отстаивать его честь. По окончании завтрака я на служебном «газончике» отвёз Бориса Мордвинова в райцентр Большаково – это в семи километрах от комплекса БРК, и посадил в поезд, следовавший в Москву.

Примерно, через неделю после этих событий я вместе с женой убыл в свой очередной отпуск, который, как и всякое приятное времяпровождение, закончился быстро. Вернувшись в Гвардейск, мы направились к дому, где снимали комнатку. Подхожу к двери и пытаюсь вставить ключ в замочную скважину, что у меня никак не получается. Вдруг дверь кто-то открывает изнутри, и появляется лейтенант Платонов. В совершеннейшем изумлении я просипел:

– Ты что здесь делаешь?

Ответ прост, добродушен, но приправленный хитроватой улыбкой:

– Живу я тут.

Ошарашенный задаю вопрос, который заставил Платонова хохотать:

– А-а-а… я, где живу?

Закончив смеяться, Платонов всё нам толком объяснил:

– Тебе, Юра, квартиру дали, и мы туда перевезли все ваши вещи. Не теряйте времени, а идите к дежурному по части и возьмите у него ключи от своего нового местожительства.

Так я стал обладателем первой в жизни собственной квартиры. В ней было две комнаты, и находилась она на последнем этаже четырёхэтажного дома. Правда, квартира была сыровата, во время дождей с потолка всё время капала вода, но эти «мелочи» не омрачали нашего счастья. Позднее я узнал, что получением квартиры мы с моей женой были обязаны командиру дивизии генералу А. И. Холопову. Вероятно, что мой диалог с ним на слёте отличников не прошёл даром. Впрочем, в то время квартиры получили ещё несколько наших офицеров.

В своих воспоминаниях я частенько употребляю слово «точка» и даже дал этому понятию некоторое пояснение. Хочу всё-таки немного расширить его. Думается, что для тех, кто не имел в жизни к этому касательства, последующее чтиво будет небезынтересным.

Точка – это целый комплекс специальных сооружений и боевых позиций, который обеспечивал подготовку, организацию и несение боевого дежурства отделений БРК в различных степенях готовности, а в случае ведения боевых действий – применение их по прямому назначению.

Позиция первого пуска совмещалась с жилой и технической зонами и была обнесена забором из колючей проволоки. Техническая зона состояла из обвалованного отапливаемого хранилища для специальной техники, «холодного» хранилища под транспорт общего применения и сооружения для дизельной электростанции и котельной. В жилой зоне размещались сборно-«щелевая» казарма, заглублённый сарайчик, именуемый овощехранилищем, конечно же, был и сортир, сделанный из досок, на три посадочных места.

Боевая позиция – это большое и ровное поле длиной 300 и шириной 100 метров. Вот и всё, что использовалось для жизни, учёбы и ратной службы десятью офицерами и сорока солдатами.

Дежурство со своими стартовыми батареями несли одновременно два отделения БРК. Моё отделение делило эту участь с отделением Масалова, который до поступления в академию параллельно исполнял ещё и должность начальника нашего небольшого гарнизона. Затем эти хлопоты и заботы легли на меня. Более трёх лет службы-жизни на «точке» разделяли со мной офицеры моего отделения: Женя Дорогин, Рудик Антошкин, Саша Поздняков, Виктор Воронков, Толя Глуходедов. Помню я и офицеров «масаловского» отделения: Володю Черкашина, Сашу Венецкого, Витю Гриднева, Диму Силютина и др. Вот на плечи этих молоденьких ребят (было нам тогда по 20–22 года) легла тяжесть, помноженная на ответственность, поддержания в полном боевом порядке первого, несовершенного, первопроходческого, грубого в исполнении и тяжелейшего ракетно-ядерного щита Родины (звучит-то как!). И они, эти, некоторые ещё и не брившиеся лейтенантики, разные по темпераменту, воспитанию, привычкам, отношению к делу были едины в одном и главном: надо держаться, за нами никого нет. В то время, действительно, бригад подобной нашей имелось мало, их число умещались на пальцах одной руки, и были они такими же, как и мы, «сырыми», неумелыми, находившимися на стадии лишь формирования и становления. К их чести следует сказать, что они выстояли, пройдя и неумелое поначалу управление частями высшими командирами, и жуткие условия быта, и переучивание на неизвестные типы ракетного оружия. Они выдержали международную хулу по поводу возведения «великой германской стены», испытания термоядерных зарядов повышенной мощности на разных, только что созданных ракетных полигонах, Карибский кризис…

Жизнь на «точке» складывалась из несения боевого дежурства, караульной службы, учёбы и бесконечного числа бытовых и морально-психологических проблем, которые, как правило, требовали немедленного их разрешения. Если вопросы боевого дежурства и караульной службы выполнялись без какой-то задержки, точно в соответствии с директивами, приказами и уставами, то всё остальное делалось по совместительству, на не очень строгой, почти любительской основе. А вопросы-то, судите сами, были наиважнейшими и, в то же самое время, наитруднейшими в их исполнении. Вот они в порядке простого перечисления: организация питания офицеров и солдат, доставка писем и газет, банно-прачечное обеспечение, воспитательная работа, главным образом, среди солдат, организация досуга и ещё масса дел и забот.

Особую тревогу у нас вызывали полчища крыс. Запасы продуктов, а также кабели и техническое оборудование необходимо было тщательнейшим образом защищать от грызунов. Отравленные приманки, хитроумные ловушки и другие приёмы заставили крыс отступить из технических сооружений, но комнату, отведённую под продуктовый склад, эти наглые твари в покое не оставляли. В этой комнате особо-то ядами не расшвыряешься, а капканы и ловушки давали слабенький эффект. Ефрейтор Пётр Кулак, являвшийся по совместительству завхозом, хранил все продукты в металлических ящиках, но грызуны не покидали комнату. Ефрейтор проконсультировался у местных жителей, и один «шутник» посоветовал ему поймать крысу, облить бензином и отпустить: крыса убежит и уведёт за собой всех остальных. Пётр Кулак так и поступил. Пылающая крыса бросилась наутёк и юркнула под дощатый сортир. Деревянное надворное удобство сгорело всего за несколько минут. В суматохе пожара было не до раздумий, но когда в спокойной обстановке я проиграл в мыслях возможные ситуации, то покрылся холодным потом, ведь мог бы этот живой факел заскочить под казарму…

Делать нечего. Беру малую канистру спирта и на грузовой машине еду на пилораму в лесничество. Там мужики вошли в моё положение и соорудили нам дощаник на пять посадочных мест, который и установили на прежнее место. Ефрейтор Кулак долго переживал свой промах, но всё-таки соорудил ловушку из железной бочки, в которую наливалась вода и устанавливалась опрокидывающая платформа с приманкой. Действовало то устройство очень эффективно: каждое утро в бочке обнаруживали несколько утопленниц.

Серьёзнейшую проблему на «точке» представляли вопросы поддержания сознательной воинской дисциплины, ритма постоянной разумной занятости людей, создания атмосферы общей ответственности за порученное дело. Не работая постоянно над этими вопросами, мы не смогли бы выполнить без чрезвычайных происшествий приказ министра обороны СССР о задержке на неопределённый срок увольнения из армии солдат срочной службы в период Карибского кризиса. Задержка длилась более полугода. Но Бог нас миловал.

Я умышленно заострил вопрос о сознательной воинской дисциплине, т. к. дисциплина любой ценой уже обернулась армии и обществу раковой опухолью «дедовщины».

На «точке» же сознательная воинская дисциплина держится, в основном, на примере командира. Если он просто отбывает номер, чего не скроешь, то рассчитывать на высокую дисциплину подчинённых, мягко говоря, наивно. Если же солдаты увидят и поймут, что командир служит на совесть, то в этом (лишь в этом!) случае он имеет моральное право требовать такого же отношения к службе и от своих подчинённых, добиваясь положительных результатов. Иначе, не видать удачи.

Естественно, нельзя было перегибать, как говорится, палку. Здесь на первый план выходит принцип внимательного отношения к солдатам. В их среде были, есть и будут абсолютно разные люди: грамотные и не очень-то, инициативные и вялые, работящие и лодыри, сильные духом и слабые… На первых порах слабых мы поддерживали, учили, больше уделяли им внимания, но не жалели только потому, что трудно. Трудно было всем, и если солдат видел, что с ним рядом «в лямке» и офицер, то жалость была и не нужна. «Сачки» от роду здесь не в счёт. Таким будет плохо при любом командире и законодательстве. Ими будут заниматься другие люди и органы. Об этом нужно вести отдельный разговор, но финал, как правило, плачевный.

Как видите, «точка» – это далеко не рай, но всё же мы как-то любовно говаривали: ««Точка» – не дочка. Не скули, не пожалеет».

«Гвардейские гвардейцы»

Исаев Виктор Александрович, полковник в отставке


– Многим может показаться, что автор просто соригинальничал, обыграв подобное сочетание слов. Какие, мол, гвардейцы, ведь ни он, ни те, о ком пишу, не принимали участия в боевых действиях Красной Армии периода Великой Отечественной войны. В воспоминаниях речь идёт уже о службе в Советской Армии, которая получила это название только в феврале 1946 года. И, тем не менее, никакой игры в заголовке нет. Дело в том, что соединение – бригада, о службе в которой пойдёт речь, (с 1960 года она стала дивизией) была сформирована летом 1946 года на основе гвардейского Гомельского ордена Ленина, Краснознамённого, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого полка.

Заглянем в Положение о Советской гвардии, от 18 сентября 1941 года, где говорится: «Части, корабли, соединения и объединения Вооружённых Сил СССР за массовый героизм, мужество, высокое воинское мастерство, которые они проявят на фронтах войны за Родину, а также вновь сформированные и укомплектованные новой техникой или личным составом, впредь именовать гвардейскими».

Другими словами, все кто служил и продолжают служить в подобных частях, автоматически являются гвардейцами, с правом ношения нагрудного знака «Гвардия». А так как местом дислокации бригады был определён (с июля 1958 года) город Гвардейск Калининградской области, то отсюда и проистекает совершенно естественно это название.

Из нашего Тамбовского радиотехнического авиационного училища в Гвардейск вместе со мной прибыло, примерно, 15 человек. Среди них И. Адерихин, В. Довжик, Г. Кошкарёв, А. Коваленко, Е. Разинков (в 1993-95 он, будучи генерал-майором, стал порученцем при министре обороны России), В. Желудков и др. Из Камышинского артиллерийского училища – М. Дмитриенко, Ю. Иванченко, В. Будников, А. Гутников, А. Черников…. Несколько лейтенантов прибыли из Одесского пехотного училища (В. Левин, Федерчик….). Ранее нас уже прибыли и обосновались в полку В. Шишкин со своими коллегами из Харьковского училища имени Маршала Советского Союза Н. И. Крылова. На пару недель позже нас появилась представительная компания авиаторов из Вольского училища. Из них хорошо помню и знаю Л. Краснова, В. Лободу, А. Шерстобитова. Было ещё несколько десятков офицеров, приехавших из других городов нашей страны.


При въезде в Гвардейск. Гвардейск (Тапиау). Одна из улиц города.


Всё здесь, в Гвардейске, было интересно: две достаточно полноводные реки – Дейма и Прегель, хорошие мосты через них, при этом, один из них был разводным, в городе дома кирпичные, все крытые черепицей, брусчатые улицы. Имелся в сквере памятник воинам Великой Отечественной войны, на площади стоял костёл, небольшой, но уютный Дом офицеров – пристанище наше на все свободные выходные и праздничные вечера. Очень неплохие две столовые. Кроме того, функционировала ещё одна столовая в гостинице, в которой нас временно поселили по прибытии в Гвардейск.

Хотя по виду города последствия боёв большой войны 1941–1945 годов просматривались, но в сравнении даже с соседними городами: Черняховск, Знаменск, Правдинск, да и самим Калининградом Гвардейск выглядел наиболее уцелевшим.

Штаб полка с хозяйственными подразделениями и казармы отделения БРК-2 (боковая радиокоррекция) находились в военном городке в Гвардейске. Впоследствии в этом городке разместился и штаб дивизии.

В предвоенное время городок предназначался для немецкой воинской части. Все имевшиеся в нём строения отличались фундаментальностью – типичные немецкие казармы с отдельными кубриками для солдат и сержантов, хороший спортивный зал, аккуратный плац (говорили, что он был даже с подогревом), автопарк и др. объекты. Недалеко от территории городка располагались небольшие дома, примерно, на четыре семьи для немецких офицеров.

Так здесь, в Гвардейске, стал я кадровым военным, воином-ракетчиком.

Хочу коротко рассказать, как это случилось, т. е. о трёх-четырёх годах, что предшествовали этому. Начать придётся с Одессы, куда я готовился после окончания техникума без вступительных экзаменов (имел право по результатам учёбы в техникуме) продолжить учение в институт пищевой промышленности. В ходе дипломного проектирования уже собрал все нужные документы, но в городском военкомате мне сообщили, что справку выдать не могут, ибо я в том, 1956 году, должен был идти служить в армию. Там же мне посоветовали подать заявление с желанием поступить в какое-нибудь военное училище. Предложили следующий выбор: Тамбовские артиллерийское, финансовое или пехотное училища, а также Первое Московское Краснознамённое радиотехническое училище ВВС. Выбрал последнее: Москва, авиация…. Однако это оказалось… Тамбов. Как я уже позднее узнал, что это училище, до войны находившееся в Москве, было в августе 1941 года эвакуировано в г. Сызрань. В Москву оно вернулось в мае 1943 года, а 15 декабря 1947 года его передислоцировали в Тамбов, который, кстати, в то время входил в состав Московского военного округа. Вплоть до 1958 года училище официально так и назвалось, введя меня в заблуждение, Первое Московское авиационное радиотехническое.

В училище мне понравилось буквально всё: внешний вид подтянутых и уверенных в себе курсантов, спортивные площадки, самолёты на полигоне, радиотехническое и другое оборудование, как стоянок самолётов, так и их самих – фронтовых бомбардировщиков ИЛ-28. Были хорошо, удобно, наглядно оборудованы аудитории, казарменные помещения. Везде царили чистота и порядок. Запомнились строгие, но внимательные командиры, среди которых выделялись майор А. Фадеев (командир роты) и старший лейтенант Е. Козюлин (командир взвода).


Июнь 1959 года. Перед выпуском из Тамбовского авиационного радиотехнического училища. Второй слева – В. Довжик, второй справа – В. Исаев. (Сентябрь 1959 года)


Они-то и стали моими первыми командирами. Меня неожиданно зачислили в училище без вступительных экзаменов («помог» красный техникумовский диплом).

Учёба шла направленно, готовили нас к работе на авиационной технике.

Однако после второго курса нашу роту переориентировали на изучение ракетной техники, которую за год до выпуска из училища мы должны были освоить в полном объёме. С того времени, т. е. с 1958 года я уже готовился в ракетчики. Училище я окончил с отличием и рвался, как и все мои друзья, к практической работе на новом и очень грозном виде оружия – ракетах.

Распределение нашей группы в войска неожиданно для нас имело существенную особенность. Получив назначения: «В распоряжение зам. министра обороны» или «в распоряжение главкома», мы фактически не знали места дислокации нашей войсковой части. «Авиаторы» и многие «ракетчики» уже разъехались в отпуска, а мы оставались в ожидании.

Наконец нам выдали предписания на обычном бланке училища «Прибыть в г. Гвардейск Калининградской области в распоряжение подполковника Спрыскова Б.М». И всё. Пожили ещё несколько дней в родной казарме училища, но уже в офицерской форме, тщательно изучая географическое положение, административное значение и истории г. Гвардейска и Калининградской области.


Таким Виктор Исаев, выпускник прибыл в Гвардейск.


Вывод все сделали такой: интересное место.

Разъехались по домам, отдохнули и встретились уже в полку в распоряжении подполковника Б. М. Спрыскова.

Уже 7 ноября 1959 года полк впервые заявил о себе: во главе с майором Милкой офицерская «коробка» чётко прошла строем по площади города Гвардейска на демонстрации трудящихся, а уже через год – собственной колонной отделений БРК-2 во главе со своими начальниками расчётов и отделений. Это было, естественно, не самым главным, ради чего мы сюда прибыли.

В штатном составе наш полк уже находился на дежурстве с 1 октября 1959 года.

Постановке на боевое дежурство предшествовала кропотливая работа. Командованию полка и дивизионов необходимо было организовать буквально всё, от главных вопросов обеспечения боеготовности до «мелочей» быта. Многое было неопределённо, непонятно, мне кажется, даже для самих командиров, т. к. на сто процентов всё происходило впервые. Это и понятно – РВСН лишь зарождались. Официально осенью 1959 года их ещё и не было. Постановление Совета Министров СССР № 1384-615, которое предписало выделить Ракетные войска стратегического назначения в самостоятельный вид Вооружённых Сил, было принято лишь 17 декабря того самого, 1959 года. Мы начинали с «чистого» листа. О том, что и как получилось, хотелось бы вспомнить.

Регулярные тренировки расчётов и в дневное, и ночное время суток, а также в любое время года с выездом на полевые позиции, марши колонной спецтехники, теоретическое изучение с практической отработкой инструкций и наставлений по боевой подготовке и т. п. мероприятия были нормой нашей повседневной жизни. Параллельно, в армии без этого не обойтись, караулы, дежурства в солдатских казармах с ночёвкой в них, патрулирование в гарнизоне, т. е. в городе, проведение разноплановых занятий с солдатами и сержантами. Свободного времени практически не оставалось.

В начальный период нашей службы появилась новая форма дежурства – в батареях дивизионов ввели дежурных офицеров. Им в казармах вместе с солдатами поставили обычные кровати и белье. Офицер должен был взять на себя контроль распорядка в батарее после убытия офицеров в конце рабочего дня домой, обеспечить образцовую воинскую дисциплину. Отдыхал он в казарме после отбоя и до подъёма. Понятно, что отдых ночью был неуютным и беспокойным.

В обязанности дежурного офицера входила и организация проведения физзарядки солдат. Эта часть моего дежурства приносила мне удовольствие. В курсантские времена со спортом я дружил.

Дежурные офицеры в целом сыграли роль поддержания воинской дисциплины, но в целом появилась в какой – то мере расслабленность, снижение требовательности и инициативы у младших командиров (сержантов).

Не всё, конечно, проходило гладко. Молодость и неопытность приводили порой к беспечности, лихачеству, потере чувства меры, что приводило, как правило, к малым и большим неприятностям.

Так, из-за несоблюдения элементарных правил передвижения в колонне машин уже в первые дни нашей лейтенантской службы мой сокурсник по Тамбовскому училищу А. Коваленко, прекрасный боксёр, физически крепкий и красивый парень, дружелюбный от природы человек не сумел предотвратить наезд поезда на машину, которая должна была пересечь железнодорожный путь. Водитель, молодой солдат, остановил автомобиль близко к рельсам. Паровоз зацепил бампер машины, в которой Коваленко являлся старшим. В результате наш друг в этом нелепом случае потерял ногу, став в свои двадцать лет инвалидом. Правда, командование дивизии помогло ему стать студентом университета им. М. В. Ломоносова, но ногу-то уже не вернуть.

Конечно, были разборки, наказания, сделаны соответствующие выводы, однако в будущем, похожих, или им подобным случаев избежать не удалось. Во время отдыха на берегу реки Прегель А. Баранов на спор с товарищем решил доказать, что сможет долго продержаться под водой. Результат печален. Он захлебнулся и погиб. Остались лишь горе молодой жены и печаль друзей. Баранов уже имел высшее инженерное образование, у него была хорошая перспектива в продвижении по служебной лестнице…

А. Гурьянов, кстати, друг Баранова, вдали от расположения дивизиона сел за руль служебного автомобиля и повез желающих на вечеринку в близлежащее село. Не справился с управлением, врезался в дерево, погиб. Остались жена и маленький ребёнок.

Такие горькие потери имели место, но это было.

Помню, как мне неожиданно приказали по возвращении из отпуска получить в Калининграде в госпитале и передать тело сержанта, погибшего во время учебной подготовки ракеты к пуску, его родителям. То, что увидел я на их лицах, не желаю никогда и никому увидеть.

А причина была банальной: солдат из расчета решил из благих побуждений сэкономить замасленную ветошь и спрятал её в укромное место – в нишу пускового стола. Остатки окислителя попали на ветошь, что привело к взрыву.

Не доглядели начальники расчетов и младшие командиры.

Дежурство отделений БРК-2 происходило на окраине села Краснянское, в 50-ти километрах от места дислокации дивизиона. Боевая позиция отделений БРК-2 дивизиона аналогична позиции, хорошо описанной в воспоминаниях полковника Ю. Иванченко (второй дивизион полка).

Какой-то период времени позиция без техники охранялась караулом в постоянном составе – сержант и 2 солдата. Службой они были довольны: дежурили без оружия, получали сухой паёк, сами готовили еду, контроль из центра был слабый. Сержант был выбран серьёзный и добросовестный. Он сумел организовать дежурство без происшествий.

На втором этапе дежурства на позиции в ангарах была вся техника для трех отделений. Караул усилили офицером, который сменялся через две недели, вооружение – один «калаш» с двумя снаряженными рожками и у офицера – пистолет Макарова с двумя обоймами. Пищу готовили самостоятельно.

На третьем этапе уже дежурили расчеты отделений БРК-2. Пищу готовили самостоятельно из продуктов, привозимых на все время дежурства.

…Я повествую о своей службе, друзьях и старших по званию товарищах за период продолжительностью в три года (сентябрь 1959 – август 1962 гг). Именно столько времени продолжалась моя служба в 97-ом ракетном полку сначала 72-й инженерной бригады, а затем 24-ой дивизии, в Калининградской области. Затем я поступил в инженерную академию им. А. Ф. Можайского, в изумительнейшем Ленинграде, которую с отличием окончил в 1967 году. Дальше богатая событиями служба, связанная с созданием и испытаниями военно-космических систем и космических аппаратов. Уволился из Вооруженных Сил в 1989 году с должности начальник отдела – заместитель начальника первого управления УНКС.

Что мне дали эти годы, какие события утвердились в памяти?

Первое знакомство с реалиями жизни, принимая непосредственное участие в обеспечении постоянной боевой готовности, с использованием новейшего, грозного, сложного ракетного оружия, произошло у меня в Гвардейске. Там я в тяжелейших бытовых условиях, сообразуясь с особенностями службы и гарнизона, и на «точках» ощутил, почём «фунт лиха», но и одновременно осознал свою ответственность, а также важность задачи по обеспечению безопасности Родины. Именно это и определило образ моей жизни, специфику поведения в тех служебных рамках, в которых приходилось выполнять поставленные командованием задачи. Это состояние ещё больше укоренилось, когда начали формироваться РВСН в качестве отдельного вида Вооружённых Сил страны.

В город Гвардейск я, как уже отмечал выше, прибыл после окончания Тамбовского Краснознамённого авиационного радиотехнического училища.

Там, в Тамбове, под Новый 1959 год, я познакомился со студенткой Тамбовского государственного педагогического института. Это была очень красивая 18-летняя девушка Татьяна Короткова, которая в 1961 году стала моей женой. Расписались мы в ЗАГСе города Гвардейска. Здесь же сыграли свадьбу, на которой присутствовали все мои друзья-сослуживцы, свободные в тот день от дежурства и других служебных дел. Приятно вспомнить тот светлый день.

С Татьяной Ивановной мы прожили вместе, как говорится, душа в душу, вот уже 53 года. Время, действительно, идёт быстро: давно позади уже и золотая свадьба. Сын – подполковник запаса, двойнята внуки – оба с высшим образованием. И – наша гордость с женой – правнук Андрей.


Моя невеста Таня Короткова


В день свадьбы


В Тамбове я бывал часто. Он мне всегда нравился и остался родным. Почти при каждом посещении города заходил в училище, разговаривал и с командирами, и с преподавателями. Об этом тоже приятно вспоминать.

Вернёмся всё же в 1959 год, в Калининградскую область, г. Гвардейск.

Первый день моего пребывания в дивизионе был посвящён знакомству с казарменным городком, который находится в лесу недалеко от Гвардейска, а в самом городе были «зимние квартиры», командование полка со штабом.

С интересом присматриваюсь к офицерам, прибывшим в полк раньше меня. Среди них некоторые уже имеют звания капитанов и старших лейтенантов. Они станут после формирования боевых расчётов моими непосредственными начальниками, т. е. командирами батарей, начальниками отделений, а те, кто прибыл только сейчас, будут начальниками боевых расчётов по различным специальностям.

Мы в ещё абсолютно новом лейтенантском обмундировании, только что вынутым из чемоданов, и не подогнанным, как у «бывалых», держались особняком, вели себя серьёзно, приглядываясь к «окружающему миру».

Прибывшие ранее (2–3 месяца назад) держались тоже как-то отдельно и всем своим видом показывали «бывалость», вели себя более свободно даже слишком шумно. Они в свою очередь присматривались к нам. Все офицеры, в отличие от нас, явились в полевой форме, которая, между прочим, на каждом сидело по – особенному в соответствии, вероятно, с характером хозяина: ушитые в голенищах сапоги, вынутые пружины из фуражек, небрежно надетая портупея…

Отличия, как говорится, били в глаз, но уже буквально несколько дней спустя наши привычки, интересы, заботы, внешний вид уложились в единый для всех процесс службы со всеми, даже очень мелкими её составляющими.

Жилая зона дивизиона – это огороженная поляна перед лесом, на которой находились несколько одноэтажных щитовых казарм, размещавшийся в сохранившемся кирпичном домике штаб дивизиона, грунтовые спортивные площадки, одна солдатская столовая и «удобства», как говорится, во дворе.

В самом лесу располагалась боевая позиция дивизиона, включавшая в себя пусковые площадки, бетонные ангары и подсобные строения. Всё это было обнесено колючей проволокой и усиленно охранялось.

Ждали приезда командования дивизиона: командира, начальника штаба, замполита и его помощника по комсомолу. С интересом строили догадки, с кем же придётся делить все радости и заботы предстоящей, только начинающейся офицерской службы.

Общего построения не было. Командиры батарей назвали фамилии тех из нас, кого именно к ним назначили, и пригласили в ленинские комнаты своих казарм, которые в то время являлись центром сбора и офицеров, и солдат с сержантами. Правда, был ещё один, пожалуй, любимый «центр» – это курилка. Она тоже находилась здесь же, в казарме.

Командир нашей, второй батареи капитан А. Соловьёв, крупный, спортивного вида и энергичный человек уже был к тому моменту времени авторитетным специалистом-ракетчиком. Он сразу вызвал уважительное и серьёзное отношение к себе. Всегда вселял надежду на успех в любом деле, вёл себя строго, но просто и частенько с юмором. Мне комбат понравился с первого знакомства, и это чувство осталось у меня навсегда. Он лично подавал пример ответственного отношения к делу. Я никогда не видел его растерянным, услужливым перед начальством. Он выглядел решительным и уверенным в себе, производя впечатление человека, понимающего, что делает. К сожалению, он не имел высшего образования, но с лихвой пополнял свои знания, как из армейской жизни, так и в ходе обучения на специальных курсах, которые тогда организовывались при военных академиях и высших училищах.

Капитан Соловьёв был настоящим командиром боевой батареи. Я во многом ему благодарен. Расстались мы с ним в 1962 году, когда я отбыл на учёбу в Ленинградскую военно-воздушную академию им. А. Ф. Можайского, которая именно в тот год была передана в РВСН и стала называться Ленинградской военной инженерной Краснознамённой академией.

Несколько слов о командире полка подполковнике Б. М. Спрыскове.

Имея в своём подчинении более сотни офицеров, большое количество сложнейшей техники, решая повседневные проблемы по организации воинской службы, обучения личного состава, вопросы быта и т. п. ему, конечно же, за короткое время невозможно было изучить персонально и досконально всех лейтенантов, прибывших к нему в полк. Однако их общие, основные заботы он знал, и чувствовалось, что он лично решал судьбу каждого офицера полка.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 3.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации