Текст книги "Транспортные преступления"

Применение насилия в иных целях (не как средства захвата транспортного средства и установления контроля над ним) не может влечь ответственности по ст. 211 УК. Например, причинение физического вреда пассажиру после состоявшегося акта угона или захвата транспортного средства по мотивам мести за ранее оказанное им сопротивление должно квалифицироваться по статьям о преступлениях против личности.

В ряде случаев можно говорить о стадиях совершения рассматриваемого преступления. Так, неудавшаяся попытка угона или захвата транспортного средства (попытка завести мотор самолета, проникнуть в кабину тепловоза, установить контроль над морским судном и т. п.) должна квалифицироваться как покушение. Например, при совершении рейса по маршруту Москва – Брянск С. попытался захватить самолет Як-40, однако его попытки с применением силы и угроз проникнуть в пилотскую кабину не увенчались успехом, и воздушное судно приземлилось в аэропорту назначения, где преступник был задержан[245]245
  Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. С. 513.


[Закрыть].

С субъективной стороны угон и захват транспортных средств с целью угона могут быть совершены только с прямым умыслом. Что касается психического отношения виновного к последствиям, то здесь возможен как умысел (прямой или косвенный), так и неосторожность (легкомыслие или небрежность).

Для совершения данного преступления в форме угона цель и мотив обязательными признаками субъективной стороны не являются. Они могут быть учтены лишь в процессе индивидуализации наказания. На практике ими чаще всего выступают желание покинуть Родину, стремление совершить захват заложников, избавиться от уголовного преследования, корыстные побуждения и т. п. В истории отечественной аэронавтики зафиксирован даже случай угона самолета с целью самоубийства.

Захват транспортного средства должен в качестве конститутивного признака иметь цель угона. Отсутствие таковой не дает оснований для квалификации содеянного по ст. 211 УК.

Если угон воздушного или морского судна совершен гражданином России с целью государственной измены, необходима дополнительная квалификация по ст. 275 УК РФ. Так же по совокупности следует квалифицировать угон, сопряженный с незаконным пересечением Государственной границы РФ (ст. 322 УК), похищением человека (ст. 126 УК), захватом заложника (ст. 206 УК).

Субъект преступления – любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Ими могут быть и работники соответствующих видов транспорта: члены экипажей воздушных, морских и речных судов, персонал поездных бригад, все иные лица, могущие иметь доступ к транспортному средству в связи с выполнением своих служебных или профессиональных обязанностей.

Квалифицированными видами преступления признаются те же деяния (угон или захват), совершенные: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с угрозой применения такого насилия; г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Понятие группы лиц, совершающих преступление по предварительному сговору, уже давалось ранее.

Под неоднократностью в анализируемом составе следует понимать повторное совершение тождественных (т. е. предусмотренных ст. 211 УК) преступлений. Важно только учитывать, чтобы в отношении предшествующих случаев совершения угона или захвата не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, не была погашена или снята судимость.

Под насилием, опасным для жизни или здоровья людей, понимается такое воздействие на организм потерпевшего, которое сопровождается причинением ему физического вреда любой степени тяжести (от легкого до тяжкого), а также истязанием. Угроза насилием в данном случае может выразиться в наглядно продемонстрированном намерении не только причинить потерпевшим упомянутые виды физического вреда, но и лишить их жизни.

В реальной действительности подобные угрозы воплощаются обычно в высказывании решимости причинить смерть, телесные повреждения членам экипажа или пассажирам угоняемого транспортного средства, либо взорвать, поджечь или иным способом уничтожить его. Так, именно под угрозой взрыва самолета, следовавшего рейсом Ленинград – Мурманск, Л. потребовал у членов экипажа изменить маршрут и произвести посадку в Стокгольме. Опасаясь реальной угрозы взрыва, летчики вынуждены были исполнить требование Л. и изменить маршрут полета. Через несколько минут после этого Л. был обезоружен пассажиром В.[246]246
  БВС РФ. 1991. № 5. С. 3.


[Закрыть]

Следует иметь в виду, что как в описанных ситуациях, так и в других подобных случаях применение насилия или угроз его применения как способа угона или захвата транспортного средства полностью охватывается признаками состава преступления, предусмотренного ст. 211 УК, и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности не требует.

Понятие оружия, с применением которого может совершаться квалифицированный вид анализируемого преступления, дано в Федеральном законе РФ от 13 декабря 1996 г. «Об оружии». Под оружием понимаются устройства и предметы как отечественного, так и иностранного производства, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели: огнестрельное, газовое, холодное, в том числе метательное оружие[247]247
  СЗ РФ. 1996. № 51. Ст. 5681.


[Закрыть].

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» специально подчеркивается: при возникновении трудностей в решении вопроса об отнесении конкретных образцов оружия к тому или иному виду необходимо назначать экспертизу для определения тактико-технических характеристик данных образцов. Если указанные трудности обусловлены не техническими причинами, а являются следствием противоречий между законодательными актами Российской Федерации и нормами международного права, определяющими критерии разграничения видов оружия, то в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ следует руководствоваться нормами международного права[248]248
  БВС РФ. 2002. № 5.


[Закрыть].

Предметами, используемыми в качестве оружия, принято считать предметы хозяйственно-бытового назначения (кухонные ножи, топоры, бритвы и т. п.), а также любые иные предметы, применяемые для причинения физического вреда человеку (дубинки, пилки, камни и т. п.), вне зависимости от того, были они приготовлены и приспособлены заранее или нет.

Особо квалифицированным видом преступления признается угон или захват с целью угона, если он совершен организованной группой либо повлек по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия.

Организованной признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких угонов.

Под смертью человека понимается гибель хотя бы одного потерпевшего. Иные тяжкие последствия включают в себя причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью многих людей, уничтожение или повреждение транспортных средств или иного ценного имущества как результат аварий, крушений и катастроф, дезорганизация работы транспорта на длительный срок и т. п.

Указанные последствия могут быть как результатом насилия в процессе захвата, так и следствием нарушения правил безопасности в ходе управления угнанными транспортными средствами. Однако в любом случае наступившие последствия должны находиться в причинной связи с действиями виновного по угону или захвату транспортного средства.

Наступление перечисленных в ч. 3 ст. 211 УК последствий не требует дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности или собственности, за исключением ситуации, когда виновный в процессе угона совершает убийство. Норма сформулирована таким образом, что предусматривает ответственность лишь за неосторожное причинение смерти потерпевшим, умышленное лишение их жизни требует дополнительной квалификации по ст. 105 УК.

Угон воздушного, морского, речного судна, подвижного железнодорожного состава, сопровождающийся наступлением последствий, указанных в различных частях ст. 211 УК, надлежит квалифицировать по той части статьи, которая предусматривает ответственность за наиболее тяжкое из наступивших последствий. По совокупности могут квалифицироваться лишь действия, совершенные в разное время, если наступившие последствия явились результатом нескольких взаимно не связанных между собой преступных актов.

Сложнее ответить на вопрос, возможна ли квалификация угона транспортного средства по совокупности с нарушением правил безопасности его движения и эксплуатации (ст. 263 УК)? В литературе на этот счет высказаны полярные суждения: одни авторы полагают, что такая квалификация возможна, другие считают ее недопустимой. На первый взгляд может показаться, что по аналогии с квалификацией действий угонщиков автотранспортных средств, причиняющих в результате нарушения правил безопасности движения определенные последствия (их действия, как известно, квалифицируются по ст. 166 и 264 УК), так же следует поступать и с лицами, угоняющими другие виды транспортных средств. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что эти ситуации несопоставимы и метод аналогии здесь неприменим.

Некоторые особо квалифицированные виды угона воздушных, морских, речных судов, подвижного железнодорожного транспорта – составы материальные. В качестве преступных результатов в них фигурируют и гибель людей, и иные тяжкие последствия. Угон практически всегда связан с нарушением правил безопасности движения или эксплуатации упомянутых видов транспорта, чаще всего – в виде уклонения от установленного маршрута движения. Поэтому угон, повлекший наступление указанных в законе последствий, может рассматриваться как особый случай нарушения условий безопасности движения и эксплуатации анализируемых видов транспортных средств и в соответствии с правилами о конкуренции общей и специальной нормы должен квалифицироваться только по ст. 211 УК. В данном случае состав угона полностью поглощает деяние, предусмотренное ст. 263 УК, и дополнительной квалификации по этой норме не требуется.

Несколько иначе должна решаться проблема квалификации действий лиц, нарушающих в процессе угона правила международных полетов. Поскольку правила международных полетов нарушаются не во всех случаях угона, а в тех случаях, когда они все же нарушаются, вред причиняется другому объекту (неприкосновенности Государственной границы России), то несоблюдение этих правил в процессе угона воздушного судна требует дополнительной квалификации по ст. 271 УК.

Пиратство (ст. 227 УК)

Пиратство как самостоятельный состав преступления в отечественном законодательстве появилось впервые лишь с принятием УК РФ 1996 г. Между тем представители уголовно-правовой доктрины уже давно предлагали криминализировать это опасное деяние[249]249
  См.: Галенская Л. Н. Международная борьба с преступностью. М., 1972; Бондаренко Н. А. Ответственность по советскому законодательству за особо опасные нарушения международных конвенций в области мореплавания. М., 1973; Карпец И. И. Преступления международного характера. М., 1979; Коробеев А. И. Уголовно-правовая охрана безопасности мореплавания в СССР. Владивосток, 1984.


[Закрыть]. В отсутствии подобного состава пробельность уголовного законодательства компенсировалась путем применения к соответствующим ситуациям норм об ответственности за бандитизм, разбой, посягательства на жизнь и здоровье.

Пиратство как деяние, направленное против судоходства и мореплавателей, наносит серьезный материальный ущерб и подрывает принцип свободы и безопасности судоходства в открытом море. Высокая степень общественной опасности пиратства заключается, кроме того, еще и в том, что оно зачастую сопряжено с причинением вреда жизни и здоровью членов экипажа и пассажиров захваченных судов, вносит элементы дезорганизации в нормальную работу водного транспорта. Пираты создают навигационные опасности, оставляя суда, в том числе и полностью загруженные танкеры, на пути и без команды, повышая риск столкновения и посадки на мель. Данный вид криминальной деятельности потенциально опасен еще и потому, что может нанести серьезный ущерб окружающей природной среде, когда преследуются корабли с экологически опасными грузами. По данным береговой охраны США, прямые финансовые потери от пиратства в экстерриториальных водах ежегодно составляют около 450 млн долларов.

Пиратство известно с древних времен, а в средние века стало чрезвычайно распространенным явлением на мировых морских путях. Морским разбоем занимались у берегов Италии и Северной Африки, Латинской Америки и Индии, в морях, омывающих Китай, Японию, Индонезию, Филиппины. Своего наивысшего расцвета разбойничий промысел достиг в XVII–XVIII вв. Это было время, когда бесчисленные флотилии пиратских судов бороздили моря и океаны планеты, когда создавались целые пиратские поселения, когда одно упоминание имен капитанов Дрейка, Коксинга, Эдварда Тига, Калипсо-Джека, Стэда Бонэ наводило ужас на мирных мореплавателей. Огромные богатства были накоплены, а точнее награблены, морскими пиратами в этот период. Оставили «джентльмены удачи» свой заметный след и в литературе. Благодаря Дж. Байрону, Ф. Куперу, Р. Стивенсону, А. Конан Дойлу, Р. Саббатини и другим писателям возник даже некой ореол благородства и мученичества вокруг «мужественных и бескорыстных» корсаров и флибустьеров – вечных и неприкаянных скитальцев морей[250]250
  Подр. об этом см.: Демиденко В. В., Прус В. М., Шемякин А. Н. Пиратство, терроризм, мошенничество на море. Одесса. 1997.


[Закрыть].

Однако с позиций уголовного права «благородная деятельность» рыцарей морской удачи квалифицируется как тягчайшее преступление международного характера, а сами они до сегодняшнего дня признаются hostis humany generiz – врагами рода человеческого[251]251
  Коломбос Д. Международное морское право. М., 1975. С. 386.


[Закрыть].

На первый взгляд может показаться, что пиратство – это преступление, ушедшее в далекое прошлое. Но современная действительность свидетельствует об обратном. По некоторым симптомам можно судить даже о том, что в настоящее время морское пиратство переживает своеобразный ренессанс. По имеющимся сведениям, и на рубеже XX–XXI вв. жертвами вооруженных пиратов становятся рыболовные суда и прогулочные яхты, грузовые теплоходы и пассажирские лайнеры.

По данным Центра пиратства Международного морского бюро, расположенного в Малайзии, количество случаев морского пиратства с 1994 г. выросло более чем в два раза, составив от 200 до 300 эпизодов в год в течение последних пяти лет, против менее чем 100 случаев в период с 1990 по 1994 гг. Однако приведенные данные преуменьшают степень проблемы, поскольку большинство нападений остаются неизвестными. В частности, инциденты, касающиеся прибрежных рыбаков и развлекательных судов, характеризуются высокой степенью латентности.

Международное морское бюро отмечает, что первый квартал 2002 г. стал рекордным в мировой истории по количеству пиратских нападений на суда: с января по март зафиксировано 87 пиратских атак на море (в 2001 г. за аналогичный период – 67). Самыми опасными для судоходства остаются индонезийские воды, на которые пришлось 22 инцидента. В 53 случаях акты пиратства происходили на борту судна. Зафиксирована 21 попытка подняться на судно, 7 угонов судов, 5 плавсредств обстреляно из огнестрельного оружия, одно судно пропало без вести. В 31 случае пираты были вооружены огнестрельным, в 17 – холодным оружием. Погибли 2 члена экипажа судов, 21 человек пропал без вести[252]252
  Морское пиратство: еще одна «болезнь века» // http://www.rambler.ru.


[Закрыть].

Правительства стран АСЕАН были вынуждены принять чрезвычайные меры по обеспечению безопасности судоходства, однако эти меры пока не принесли ожидаемых результатов, и пираты продолжают разбойничать на одном из самых оживленных морских путей. Указанные факты говорят о том, что пиратство как негативное социальное явление продолжает существовать и в наши дни, нанося значительный материальный ущерб судовладельцам и осложняя международное судоходство в отдельный районах Мирового океана. Приведенные данные ставят под сомнение правильность утверждения Н. А. Бондаренко о том, что «морское пиратство относительно редко»[253]253
  Бондаренко Н. А. Указ. соч. С. 76.


[Закрыть].

На самом деле рассматриваемое преступление не только относительно распространено, но и имеет устойчивую тенденцию к росту. Этот тезис не может поколебать даже то обстоятельство, что уголовной статистикой России зафиксировано лишь несколько уголовных дел, возбужденных по признакам ст. 227 УК. В 1997 г. их было 3, в 1998 г. – 4, в последующие годы – ни одного и лишь в 2001 г. – одно[254]254
  Власть: криминологические и правовые проблемы. С. 375; Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. С. 539; Организованный терроризм и организованная преступность. С. 292.


[Закрыть]. Специфика пиратства такова, что и при наличии очевидных фактов совершения данного преступления возбуждение уголовного дела, а тем более доведение его до суда представляется задачей чрезвычайно сложной и трудновыполнимой.

До принятия в 1958 г. Женевской конвенции об открытом море пиратство как международно-правовой феномен определялось по-разному. Кении, например, писал: «… Пиратством является всякий акт вооруженного насилия на море, который не является правомерным актом войны»[255]255
  Цит. по: Коломбос Д. Указ. соч. С. 387.


[Закрыть]. Л. Оппенгейм считал пиратством «всякое насильственное действие против лиц или грузов, совершенное без надлежащего разрешения в открытом море частным судном против другого судна, либо взбунтовавшейся командой или пассажирами против их собственного судна»[256]256
  Оппенгейм Л. Международное право. М., 1949. Т. 1. С. 179; Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право. М., 1999. С. 149.


[Закрыть]. Многие зарубежные юристы полагали, что для квалификации деяния как морского пиратства необходимы следующие элементы: а) совершение действия вооруженным путем; б) связь преступного деяния с морем; в) существование опасности для всех. Иными словами, под пиратством понималось всякое насильственное действие против лиц и грузов, которое совершалось без надлежащего разрешения в море частным судном против другого судна.

Легальное определение понятия пиратства впервые дано в Конвенции об открытом море 1958 г. Согласно ст. 15 этой Конвенции, пиратством признается:

1) любой неправомерный акт насилия, задержания или грабежа, совершенный с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата и направленный:

а) в открытом море против какого-либо другого судна или летательного аппарата или против лиц или имущества, находящихся на их борту;

б) против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства;

2) любой акт добровольного участия в использовании какого-либо судна или летательного аппарата, если тот, кто этот акт совершает, знает обстоятельства, в силу которых это судно или этот летательный аппарат являются пиратским судном или пиратским летательным аппаратом;

3) любое действие, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению действия, предусмотренного в п. 1 и 2 настоящей статьи.

Указанное определение пиратства воспроизведено без каких бы то ни было купюр и в ст. 101 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

К морскому пиратству тесно примыкает ряд других преступных деяний, совершаемых в открытом море. Статус этих преступлений международного характера регламентируется Конвенцией о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 г. и Протоколом о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе. В соответствии с упомянутыми международными документами криминализации во внутринациональном законодательстве государств-участников подлежат:

– акт насилия против мира на борту судна, если этот акт может угрожать безопасности плавания данного судна;

– захват судна и осуществление контроля над ним силой или угрозой силой или путем любой другой формы запугивания;

– разрушение судна, нанесение ему или его грузу повреждения, которое может угрожать безопасности плавания данного судна;

– совершение действий в целях помещения на борту судна устройства или вещества, которое может разрушить это судно или причинить судну или его грузу повреждение, которое угрожает безопасности плавания этого судна;

– разрушение морского навигационного оборудования или создание серьезных помех его эксплуатации, если такие акты могут угрожать безопасности плавания судна;

– сообщение заведомо ложных сведений, которое создает тем самым угрозу безопасности плавания судна;

– нанесение ранения любому другому лицу или убийство его в связи с совершением или попыткой совершения какого-либо из вышеперечисленных преступлений;

– покушение на совершение таких деяний, подстрекательство к их совершению, а также угроза принуждения физического или юридического лица совершить какое-либо действие или воздержаться от него, совершить какое-либо из упомянутых преступлений, если эта угроза может угрожать безопасности судна.

Вряд ли можно безоговорочно согласиться с В. П. Пановым в том, что перечисленные деяния являются своеобразными способами совершения морского разбоя или пиратства[257]257
  Панов В. П. Международное уголовное право. М., 1997. С. 133.


[Закрыть]. Вполне очевидно, что, например, разрушение судна или морского навигационного оборудования является частным случаем приведения в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267 УК), а захват судна и осуществление контроля над ним силой – может быть и насильственным угоном этого судна (ст. 211 УК).

К тому же, правильно отмечает В. С. Комиссаров, в отличие от Конвенции Протокол носит факультативный характер[258]258
  См.: Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 5. Преступления против общественной безопасности. Владивосток, 2001. С. 128.


[Закрыть]. В соответствии со ст. 2 Протокола преступными признаются: а) насильственный или путем запугивания захват стационарной платформы на континентальном шельфе или осуществление контроля над ней; б) совершение акта насилия против лица на стационарной платформе, разрушение платформы или нанесение ей повреждения, если такие действия могут угрожать ее безопасности; в) помещение на платформу устройства или вещества, могущих разрушить платформу или создать угрозу ее безопасности. И хотя, по Протоколу, перечисленные деяния предлагается квалифицировать как морской разбой, на самом деле далеко не все из них «вписываются» в международно-правовую формулу пиратства. Еще больший контраст наблюдается между упомянутыми «способами» морского разбоя и описанием пиратства во внутринациональном уголовном (во всяком случае – российском) законодательстве.

Пиратские суда в соответствии с нормами международного права лишены защиты государства флага. Любое государство может преследовать и карать по своим законам захваченных им пиратов, независимо от национальности совершившего пиратские действия судна и гражданства пиратов. В ст. 105 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. это правило сформулировано следующим образом: «В открытом море или в любом другом месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства любое государство может захватить пиратское судно или пиратский летательный аппарат либо судно, или летательный аппарат, захваченные посредством пиратских действий и находящиеся во власти пиратов, арестовать находящихся на этом судне или летательном аппарате лиц и захватить на нем имущество».

У приведенного правила есть три ограничения: а) захват пиратского судна или летательного аппарата может совершаться только военными кораблями или военными летательными аппаратами либо другими судами или летательными аппаратами, которые имеют четкие внешние знаки, позволяющие опознать их как состоящие на правительственной службе, и уполномочены для этой цели; б) захват может иметь место только в открытом море или за пределами юрисдикции любых государств; в) преследование по горячим следам пиратского судна не может осуществляться в территориальных водах другого государства.

Судебные учреждения государства, совершившего захват пиратского судна или летательного аппарата, могут осуществлять уголовное преследование виновных, выносить постановления о наложении наказаний и определять, какие меры должны быть применены в отношении судов, летательных аппаратов или имущества, находящегося на их борту.

Итак, в международном праве пиратство трактуется как акт, совершаемый с личными целями и направленный против какого-либо другого судна либо против лиц или имущества, находящегося на его борту, в открытом море или за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства. В процессе трансформации в уголовное законодательство России приведенная формула приобрела иные очертания. В ч. 1 ст. 227 УК РФ пиратство определяется как «нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия любо с угрозой его применения».

Объектом преступления является общественная безопасность в сфере функционирования морских транспортных средств. Вред при совершении этого деяния может быть причинен и жизни, и здоровью, и собственности неопределенного круга лиц. Общественная опасность пиратства состоит, как уже отмечалось, и в возможности дезорганизации движения морских транспортных средств. Отсюда пиратство следует признать посягательством на отношения, складывающиеся в сфере безопасности морского судоходства, и отнести к разряду транспортных преступлений, а не деликтов, причиняющих вред общей безопасности. Подобным же образом объект рассматриваемого преступления определяет Ю. С. Ромашев. Под ним он понимает «межгосударственные и внутригосударственные общественные отношения в сфере обеспечения безопасности морского судоходства»[259]259
  Ромашев Ю. С. Борьба с преступлениями международного характера, совершенными на море (терроризм, пиратство, незаконный оборот наркотиков). М., 2001. С. 196.


[Закрыть].

Предметом преступления в соответствии с буквальным толкованием уголовного закона выступают морские и речные суда. Мы разделяем недоумение В. С. Комиссарова по поводу отнесения российским законодателем к предмету пиратства речного судна[260]260
  См.: Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 5. Преступления против общественной безопасности. С. 129.


[Закрыть]. Во-первых, в реках России, не обладающих статусом нейтральных вод, совершить данное преступление невозможно. Во-вторых, если пиратская акция учинена в открытом море в отношении судна типа «река – море», то надо иметь в виду, что с момента появления такого судна в морских водах оно приобретает статус морского транспортного средства. В любом случае упоминание в диспозиции ст. 227 УК в качестве предмета преступления о «речном судне» становится неуместным.

Вместе с тем, следует специально подчеркнуть, что квалификация соответствующих действий в качестве пиратских не зависит от формы собственности судна, его ведомственной принадлежности, функционального назначения, мощности двигателя, водоизмещения, габаритов etc. Предметом данного преступления могут быть и маломерные морские суда (моторные лодки, катера, яхты и др.).

Российский законодатель, в отличие от положений международных конвенций, не отнес к предмету пиратства летательные аппараты. Такое ограничительное толкование требований Конвенций 1958 и 1982 гг. не представляется убедительным. Если законодатель пришел к выводу, что состав угона водно-транспортных средств (ст. 211 УК) не поглощает полностью морского пиратства (ст. 227 УК), то нет ни малейших оснований считать, что составом угона воздушного судна исчерпываются все те действия, которые международным правом предлагается квалифицировать как пиратские в отношении летательных аппаратов. Включение в перечень предметов анализируемого преступления и летательных аппаратов позволило бы, помимо прочего, привести название статьи 227 УК в соответствие с характером уголовно-правового запрета. В противном случае норму правильнее будет именовать «морским пиратством».

Объективная сторона пиратства выражается в нападении на судно. Нападение обязательно должно быть соединено либо с насилием, либо с угрозой его применения.

Содержание понятия «нападение» в диспозиции ст. 227 УК не раскрывается. Не находим мы законодательного определения этого термина и в тексте ст. 162 и 209 УК, где также используется данная категория. Лишь в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» под нападением предлагается понимать «действия, направленные на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения». Поскольку пиратство можно рассматривать как некую разновидность бандитизма, нет никаких препятствий к тому, чтобы и термин «нападение» применительно к актам пиратства истолковывать точно так же, как он трактуется в отношении бандитизма.

Следует только специально подчеркнуть, что в случае с пиратством «нападение» не равнозначно «насилию». Учинение пиратских акций по общему правилу связано с насилием, однако возможно нападение и без насилия (по крайней мере – физического).

Нападение при осуществлении пиратских действий может состоять в поднятии мятежа и попытке вооруженной силой завладеть судном или грузом; в захвате одним судном другого; в насильственном завладении имуществом членов экипажа и пассажиров захваченного судна; в захвате пассажиров в качестве заложников с целью получения выкупа за них; в преследовании, остановке, задержании или досмотре судна; в обстреле судна и т. п. При этом нападение на судно возможно не только с моря, но и с суши, и с воздуха[261]261
  См.: Международное уголовное право. М., 1999. С. 158.


[Закрыть].

Преступление считается оконченным с момента нападения. Предложенная законодателем конструкция пиратства представляет собой так называемый «усеченный» состав. Пиратством будет признаваться уже сам факт задержания судна с указанной в диспозиции ст. 227 УК целью, даже если никаких актов физического насилия не последовало и судно вскоре было освобождено. Более того, и сама попытка нападения на судно или даже преследование его с целью захвата образует оконченный составы рассматриваемого преступления.

Сказанное, конечно, не означает, что сфера применения ответственности за пиратство не ограничена какими-то разумными пределами: таким пределом является начало действий субъекта, непосредственно направленное на совершение преступления и подкрепленное угрозой применить в ходе его осуществления то или иное насилие. В противном случае понятие «нападение» как имманентный признак пиратства трактовалось бы чрезмерно широко. Примером такой трактовки может служить следующее утверждение. «Любое неправомерное действие в открытом море, – пишет А. Л. Колодкин, – подготавливающее это нападение, а также любое неправомерное осуществление власти в открытом море, наносящее ущерб пользователю открытого моря, представляют собой акт пиратства»[262]262
  Колодкин А. Л. Правовой режим территориальных вод и открытого моря. М. 1961. С. 106.


[Закрыть].

Под насилием, о котором идет речь в ст. 227 УК, следует понимать все виды физического насилия, известные уголовному праву, т. е. насилие как не опасное, так и опасное для жизни и здоровья человека: ограничение свободы, удержание, связывание, побои, истязание, а также причинение легкого, средней тяжести, тяжкого вреда здоровью, смерти потерпевшего.

Угроза применения указанных видов физического насилия есть по сути своей психическое насилие. Угроза как обязательный признак объективной стороны должна быть реальной, наличной и действительной.

Необходимо также помнить, что убийство, причинение вреда здоровью пассажиров и членов экипажа, высказывание в их адрес угроз применения насилия, совершенные на судне, не обязательно являются актами пиратства. Они становятся таковыми лишь в том случае, если направлены на завладение судном или имуществом, находящимся на его борту. Преследование иных целей в процессе применения насилия к потерпевшим меняет квалификацию содеянного: ответственность наступает по статьям о преступлениях против личности, хулиганстве и т. п. И, напротив, если в ходе пиратских действий потерпевшим причиняется реальный вред, дополнительной квалификации ни по статьям о преступлениях против личности, ни по статьям о преступлениях против собственности не требуется. Исключение составляет лишь убийство: причинение в результате пиратского нападения смерти потерпевшему должно квалифицироваться по совокупности со ст. 105 УК.