Электронная библиотека » Александр Петряков » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Великие Цезари"


  • Текст добавлен: 29 ноября 2013, 02:57


Автор книги: Александр Петряков


Жанр: История, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Александр Петряков
Великие Цезари. Творцы Римской Империи

Предисловие

Биографии Цезаря и Августа, первых римских императоров, не случайно оказались под одной обложкой.

Их политические идеи неразрывно связаны. Оба они видели и понимали, что управлять такой огромной страной, какой стала Римская республика к первому веку до Р.Х., по-старому уже нельзя, и историческая необходимость требовала иных форм управления государством. «Нельзя было, – писал С. И. Ковалев в своей «Истории Рима», – управлять мировой державой методами и аппаратом, пригодным для маленькой общины на Тибре, в лучшем случае – для италийской федерации». Действительно, старые меха не выдерживали буйной силы молодого вина. Новые необъятные провинции требовали централизованного управления, растущая экономика – беспрепятственного передвижения товаров к новым рынкам, общественная жизнь – гражданского равноправия на всей территории империи и иного законодательства. В результате бесконечных войн республиканская элита измельчала, утратила свои классовые привилегии и влияние, появились новые активные социальные группы из среды вольноотпущенников, то есть бывших рабов, требовавших социального равенства, невозможного по республиканским законам. Также солдаты победоносных армий ждали от своих полководцев не только права участвовать в триумфе, но и своей доли в завоеванных провинциях. И так далее.

Поэтому падение больной к тому времени республики становилось неизбежным. И если не Цезарь, то Помпей или кто иной вынужден был бы пожертвовать находившейся в упадке демократией ради спасения целостности и могущества Рима.

Цезарь понимал это как никто другой и реально осуществлял идею концентрации высшей власти, необходимость которой понимали его предшественники Марий и Сулла. Но, в отличие от Цезаря, они пытались осуществить эту задачу в рамках традиций республиканской демократии. Однако противоречия внутри честолюбивой элиты с ее постоянной грызней за власть порождали постоянную смуту в обществе. Утопические попытки Цицерона примирить сословия приводили к еще большим разногласиям и политическому экстремизму.

Август победоносно завершил гражданские войны и укрепил на возведенном Цезарем фундаменте прочное здание мировой империи, и в такой форме величие и политическое господство Рима во всем мире продержалось несколько веков.

Без Августа дело Цезаря могло оказаться мертворожденным. Если бы творцы переворота Брут и Кассий оказались более удачливыми полководцами и более талантливыми политиками, Рим, возможно, еще долго бы ковылял по дорогам истории с республиканской тростью в руках.

И тот и другой хотели распространить власть Рима на весь мир, стремились к слиянию всех наций в единое римское государство с единой религией и идеологией. Оба проводили политические, экономические и правовые реформы и хотели видеть своих сограждан патриотами, высоконравственными и культурными людьми.

Но цели у них были разные. Цезарь добился первенства с помощью военной силы ради личной власти и осуществления своей мечты о мировом господстве. Для него государство стало средством для достижения этих целей. Развязав войны в Галлии, а затем и гражданскую войну, он погубил миллионы человеческих жизней ради захвата и удержания верховной власти. Все свои недюжинные способности полководца и политика он направил ради достижения этой цели. Установив режим единоличного правления, он, вместо того чтобы залечить раны истощенного войнами государства с расшатанной системой управления, больной экономикой, решил осуществить свой план очередного похода на Восток с целью достижения честолюбивой мечты о мировом господстве.

Август пришел во власть с другими целями. Он развил и укрепил режим единоличного правления, и ему также пришлось вести гражданские войны. Но – ради установления долгого и прочного мира. И проведения тех политических и экономических реформ, какие привели государство и общество к духовному и нравственному оздоровлению и улучшению качества жизни граждан. Август, пожалуй, сделал больше, нежели его приемный отец для упрочения монархического режима. Но с целью объединения государства и безопасности его границ, ради прочного мира и благосостояния римского народа. И ему было не столь важно, какую внешне форму будет иметь государство – монархическую или республиканскую. Не случайно он неоднократно отказывался от внешних признаков верховной власти, предпочитая называть себя «первым среди равных». Главным для него было держать в своих руках все нити управления, не давая возможности честолюбцам нарушить мир и стабильность. У него была глобальная цель, которую он выразил в письме к своему внуку Гаю Цезарю, написав о том, что просит богов продлить ему жизнь, чтобы привести государство в счастливое состояние. И какая иная цель может быть благороднее для правителя? Все это говорит не только о его скромности, но и о мудром понимании того, что «первый среди равных» обязан служить примером честного и бескорыстного служения государству как для своих соратников, так и для каждого гражданина великой страны.

Военно-политическая деятельность обоих персонажей этой книги смогла привести к желаемому результату – господству Рима в Средиземноморском регионе, объединению и целостности разноплеменного государства, его экономическому росту, относительному, насколько это было возможно в рабовладельческом обществе, правовому равенству, активному развитию культуры.

При написании этой книги научно-исследовательской задачи не ставилось. Это в большей степени труд писателя, нежели историка. Автор попытался высказать свое отношение к этим крупным фигурам древнего мира, не во всем, вероятно, объективное. Следует здесь отметить, что историческая достоверность – понятие условное. Всякий историк, рассматривая прошедшие события, дает им оценки в соответствии со своими идеологическими пристрастиями и использует те источники, какие могут подтвердить его точку зрения. Да и сами источники, как правило, весьма противоречивы. Без домыслов и недомолвок исторических трудов, как известно, не бывает.

Это сочинение является не только описанием жизни и деятельности выдающихся государственных деятелей древности. С привлечением доступных источников автор попытался дать картину быта, нравов, культуры, религии того времени и включил в повествование истории судеб великих поэтов того времени – Катулла, Вергилия, Горация и Овидия. Их творческая жизнь неразрывно связана с теми переменами в обществе и новым благотворным для культуры политическим климатом, пришедшими в историю Рима вместе с нашими героями, Цезарем и Августом.

Итак, мы надеемся, что их жизнеописания дадут читателям полноценную картину периода становления Римской империи.

Гай Юлий Цезарь. Гений или злодей?

Вступление

Я шел по Менделеевской линии в хорошем настроении – сиял апрель. Впереди под голубым парусом неба шла высокая красивая блондинка в светлых джинсах. Иногда она оборачивалась, и я видел ее синие глаза и беспричинную – от хорошей погоды – улыбку.

Когда я проходил мимо Института акушерства и гинекологии, подумал, что тут наверняка делают и кесарево сечение, с помощью которого появился на свет Гай Юлий Цезарь. А кстати, почему эта операция по извлечению ребенка из чрева матери с помощью скальпеля называется кесаревым сечением? Нет ли тут обратной связи? Не в честь ли этого великого честолюбца называется эта операция? Надо заглянуть в медицинскую энциклопедию. Так или иначе, его матери Аврелии пришлось сильно пострадать при родах.

Я невольно взглянул на очаровательную блондинку, когда обгонял ее, проходя мимо института. Лет ей было около восемнадцати, на лице ее блуждала все та же весенняя улыбка, и она, в отличие от меня, не смотрела на здания и вывески, а была просто поглощена своим прекрасным радужным настроением. И я подумал: как свято неведение! Едва ли размышляла она в эту минуту о муках рождения нового человека. И кем он будет? Гением, злодеем или добропорядочным обывателем? Этого никому не дано предугадать.

Я перекусил в университетском кафе напротив Библиотеки Академии наук вкусными слоеными пирожками и отправился в читальный зал.

Первым делом я взял нужный том Большой медицинской энциклопедии и прочел: «Кесарево сечение (sectio caesarea). Существуют разноречивые мнения о происхождении названия операции. Можно полагать, что происхождение названия операции связано не со словом кесарь, а с именем диктатора Цезаря, который был извлечен абдоминальным путем, за что и получил имя Сaesar».

Итак, наш герой родился не совсем обычным путем. О его дальнейшей жизни мы расскажем по ходу повествования, а теперь посмотрим на его скульптурные изображения. Они очень не похожи друг на друга. Если перевести взор с портретов прижизненных на созданные в период Августа, то может показаться, что перед нами два совершенно разных человека. Август с помощью придворных скульпторов не только идеализировал своего предшественника, но и убрал с лица своего приемного отца те самые черты, без которых Цезарь не смог бы состояться как великий полководец, реформатор и победитель в борьбе за высшую власть.

Глянем на прижизненное (считается, что портрет создан в последний год жизни диктатора) изображение Цезаря, хранящееся нынче в Туринском музее. Первое впечатление: перед нами расчетливый и холодный эгоист и циник, добившийся своих целей, и поэтому с презрением и неким подобием иронической ухмылки смотрит на нас этот герой древности; у него покатый, уходящий в лысину лоб, впавшие, но мясистые ближе к скулам щеки, не слишком крупный нос правильной формы, а шея окольцована глубокими морщинами.

А вот другая скульптура из музея Торлониа в Риме. Это изображение датировано сороковым годом до Рождества Христова, то есть четырьмя годами спустя после смерти Цезаря. Сразу оговоримся, что все почти даты в этой книге даны в летоисчислении до новой эры, а оно, как известно, ведется в обратном порядке. Здесь наш герой выглядит совершенно вымотанным бесконечными войнами и борьбой за власть. Видно, какой дорогой ценой она ему досталась: под глазами мешки, рот сжат в тонкую стрелку, складки от крыльев носа стремительно обегают рот, а на лбу, напряженном и с приопущенными бровями, морщины свидетельствуют об активной работе ума; две же вертикальные складки над переносьем – о противоречивых, но активных замыслах и сомнениях, хотя последние, если судить о его действиях, разрешались быстро и активно. Непреклонная воля читается на изможденном лице, однако здесь же виден и знак обреченности, словно этот человек делает некую переоценку ценностей и уже не верит в значимость свершенных им великих дел, и кажется ему теперь, что все это – тщета, во всяком случае, горькие складки на лбу говорят о многом.

Несмотря на то что ваятель уже упрятал лысину диктатора под хорошо уложенные локоны, этот скульптурный портрет поражает своим неумолимым реализмом, черты персонажа тут не приукрашены и настолько натуралистичны, что, кажется, автор видел Цезаря неоднократно. Живая работа резца мастера донесла до нас образ этого человека без тени величия – он страдает, и страдает, пожалуй, именно от того, что его деяния и достигнутая такой огромной ценой власть словно бы обесценились. Этот человек как будто уже предвидит свою судьбу, он разочарован, одинок, и ему хочется, как его предшественнику Сулле, уйти от этой мирской жизни, полной интриг, злобы, зависти, оголтелого честолюбия, чванливого тщеславия в какой-нибудь тихий уголок и постараться обо всем забыть. Вероятно, скажет читатель, автор фантазирует – на этом портрете мы видим лишь безумно уставшего и, кажется, больного человека с невеселыми думами и мрачным состоянием духа. Однако, если читатель доберется до конца книги, он, быть может, и согласится с автором.

Другие портреты Цезаря, созданные в более позднее время, менее интересны в психологическом плане и лишены того жестокого и беспристрастного реализма, какой мы видели в предыдущих двух его изображениях. Это уже официоз. Созданные в эпоху Августа приукрашенные тиражированные скульптуры уже мало говорят об истинном образе этого человека.

На монетах диктатор изображен в профиль с длинной морщинистой шеей. Мастера не постеснялись дать его реалистическое изображение, какое мы видим на рассмотренных нами скульптурных портретах; и даже более того, резкие черты исхудавшего и испещренного морщинами лица граверы еще и нарочито усилили, отчего оно кажется просто шаржем. Есть монеты и с более облагороженным изображением, что ясно указывает на то, что они чеканились уже после гибели Цезаря.

Следует тут добавить, что римские скульпторы раскрашивали изображения своих персонажей, и если обратиться к источникам, то можно попытаться представить себе, как он в действительности выглядел.

Светоний рисует нам живого и энергичного, резкого в движениях и жестах, звонкоголосого, высокого темноглазого красавца, который так себя любил, что постоянно ухаживал за своим телом, причем не только брился, но и, подобно женщине, выщипывал волосы, чем вызывал нарекания у современников.

Плутарх, наоборот, изображает нам слабого изнеженного интеллигента, страдающего мигренями и эпилепсией. Эта болезнь издревле считалась непростой, страдающий падучей считался носителем высших сил и знания. Он испытывал в момент прихода болезни невыразимое блаженство – современные психиатры называют это мозговым оргазмом.

Падучая настигала Цезаря иной раз во время сражения либо на заседаниях сената, и с этим коварством болезни он поделать ничего не мог, зато с другими своими недостатками боролся всеми средствами. В суровых условиях непрекращающихся войн, которые вел в течение многих лет, он не давал себе никаких поблажек в смысле дополнительных удобств – спал под открытым небом на повозке, легко одевался и ходил с непокрытой головой в любую погоду, скромно питался и так далее.

Цезарь, как известно, умел одновременно делать несколько дел: читать, писать и разговаривать, а в военных делах был стремителен в передвижениях и молниеносно принимал верные решения в любой боевой обстановке. Считался он и хорошим оратором, что в Древнем Риме высоко почиталось. Его хвалил даже сам непревзойденный Цицерон, его современник.

Итак, мы бросили первый и беглый взгляд на нашего героя, известного вот уже более двух тысяч лет как великий завоеватель, гениальный политик, основатель Римской империи. До него Рим был республикой. Он упразднил ее окончательно и бесповоротно, и многие века, вплоть до своего падения, эта великая средиземноморская держава, диктовавшая свою волю остальному миру, управлялась единодержавной властью.

Глава I. Марий и Сулла

У Цезаря были неплохие учителя по части насилия над демократией. Марий и Сулла показали, как надо добиваться у нее любви и преданности.

Гай Марий родился в бедной сельской семье и вырос крепким деревенским парнем. Военную службу он начал в армии великого римского полководца Сципиона Африканского, который приметил и приблизил к себе отличавшегося храбростью и отвагой Мария и даже предсказал, как об этом пишет Плутарх, что Марий в дальнейшем сможет добиться той же воинской славы, что и он, Сципион.

И действительно, благодаря своему упорству и настырности он стал все выше подниматься по карьерной лестнице, пользуясь поддержкой влиятельных аристократов Метеллов; молодой офицер отличался пронырливостью и упрямым стремлением на верхние этажи власти, что свойственно многим провинциалам. Женился он на тетке нашего героя, породнившись, таким образом, с древним римским родом Юлиев. Позже Гай Юлий Цезарь утверждал, что его род ведет свое начало от троянского героя Энея, бывшего, по легенде, отпрыском самой богини Венеры.

Так вот Марий, как это в политике и водится, предал своего благодетеля Цецилия Метелла и путем интриг добился того, что сменил его на посту командующего во время войны в Африке с нумидийским царем Югуртой.

История с Югуртой такая. Будучи усыновленным племянником умершего царя Миципсы, он не имел права на престол, ибо у покойного царя было двое законных сыновей, а так как царство было объявлено неделимым, начались неизбежные распри. Опекавшие Африку римляне, пользуясь испытанным стратегическим принципом «разделяй и властвуй», поделили-таки Нумидию между наследниками, чем еще больше обострили династическую борьбу.

Югурта, одаренный политик, храбрый и энергичный воин, популярный среди своих соплеменников, устранил с помощью наемных убийц одного из сыновей Миципсы, а другого разбил в сражении и распял на кресте по римскому обычаю. При этом было перебито и много римских купцов, что возмутило Рим, поэтому Югурту вызвали в столицу, где он, беззастенчиво подкупая влиятельных лиц, избежал заслуженной кары. Более того, пребывавшего в Риме другого племянника умершего царя Нумидии, также претендовавшего на престол, убрал с помощью кинжала своего приближенного. Римские власти выслали его из столицы. Уезжая, Югурта воскликнул: «Продажный город, который скоро погибнет, если найдет покупателя».

Увы, это было горькой правдой. Подкуп избирателей, продажное судопроизводство, свирепое ростовщичество, мошенничество, взяточничество и другие общественные язвы стали патологической нормой.

Больнее всего это ощущалось в армии. Солдаты с трудом подчинялись дисциплине, занимались мародерством и грабежами, постоянно дезертировали, а офицеры погрязли в пьянстве и распутстве, командиры подразделений за взятки от неприятелей проигрывали локальные сражения.

Ничего удивительного, что в Югуртинской войне, затянувшейся на пять лет, полной победы над африканским царьком так и не было достигнуто, и только Марий, сменивший, как мы уже упоминали, Метелла на посту командующего, с помощью удачливого и хитроумного Суллы сумел пленить Югурту и победоносно завершить эту кампанию.

Регулярной армии тогда не было. На время войн проводились наборы, исходя из принципа гражданского ополчения и по имущественному цензу. А так как Рим жил за счет завоеванных провинций, то войны следовали одна за другой, и необходимость постоянной армии подразумевалась как бы сама собой еще и потому, что граждане уже не хотели воевать и с трудом привлекались по набору, привнося в армейскую среду, как мы уже сказали, дух стяжательства и праздности. Марий все это прекрасно видел и, пользуясь своей консульской властью и славой победителя, произвел в армии серьезную реформу. Он впервые начал набор не среди представителей зажиточных слоев, способных себя прокормить и вооружить во время войны, а среди бедняков и малоимущих. Теперь армия, куда стали привлекаться не только римские граждане, но и италики и провинциалы, воевала за деньги и военную добычу, и это был стимул более прочный, нежели общегосударственный интерес и гражданский долг. Командующий уже мог не оглядываться на сенат и прочие институты республики и приказывать своим солдатам что угодно – ведь нанял их и платил им именно он.

Оружие и снаряжение Марий модернизировал исходя из своего военного опыта. В качестве примера можно привести обыкновенное копье. Раньше оно крепилось к древку двумя металлическими штырями, теперь же один из них был сделан из дерева с тем, чтобы в момент удара о щит противника он ломался бы, а застрявшее в щите противника копье волочилось по земле, мешая обороняться. Ну и тому подобное. Изменилось и лицо легиона, основной военной единицы армии. Теперь он состоял из шести тысяч легионеров и подразделялся на когорты численностью шестьсот человек каждая, манипулы по двести воинов и центурии, то есть сотни. В таком виде римская армия просуществовала не одно столетие, да и современные вооруженные силы много оставили из тех времен в части не вооружений, конечно, а дисциплины и организации. Современная дивизия – аналог легиону – делится на полк, роту и взвод.

Реформированная Марием армия уже вскоре с честью выдержала серьезное испытание. В сто втором году полчища германских племен тевтонов и кимвров подступили к границам Италии. Марию, который уже в четвертый раз был избран консулом, вместе со своим коллегой Квинтом Катуллом пришлось выступить против трехсоттысячной орды варваров. Благодаря хладнокровию, выдержке, а главное – умелой стратегии – Марию удалось разбить тевтонов у населенного пункта с названием Секстийские Воды (теперь это городок Экс неподалеку от Марселя). Было убито и взято в плен около ста тысяч врагов. Год спустя та же судьба постигла и кимвров. Они были наголову разбиты возле городка Верцелл. Сражение происходило летом, поэтому многочисленная толпа подняла тучи пыли, в которых Марий умудрился заблудиться, как об этом пишет Плутарх, и победа была достигнута в основном умелыми действиями второго консула, Катулла, однако слава Мария была так велика, что и этот успех также приписали ему.

Популярность Мария после этих побед стала еще выше, и он без особого труда при поддержке лидеров народной партии Сатурнина и Главции в сто первом году в пятый раз становится консулом. А всего он был в этой высшей должности семь раз, при этом «говорил, что консульство – это трофей, с бою взятый им у изнеженной знати и богачей» (цитата из Плутарха). Из этой фразы ясно, что выходец из народа Марий не сочувствовал партии оптиматов, одной из двух соперничающих друг с другом социально-политических группировок, и принадлежал к популярам, представлявших интересы простого народа. Кроме того, союз вождей народной партии и полководца Мария был взаимовыгоден. Популяры, пользуясь силой и влиянием Мария, выступали с такими вожделенными для плебса законопроектами, как снижение цен на хлеб, а Марий с их помощью наделял своих солдат землей в новых провинциях. Так ветераны Югуртинской войны получили в Африке по сто югеров земли (югер равен примерно четверти гектара). Это вызвало естественное сопротивление со стороны оптиматов, в основном землевладельцев, и они пошли на открытый бунт против законодателей, ущемлявших их интересы. И в лице сенаторов, вышедших на форум вооруженными, потребовали от Мария, как консула, навести порядок и арестовать вождей популяров Сатурнина и Главцию, на что Марий вынужден был согласиться после долгого колебания. И все же он пытался спасти им жизнь, когда они были повержены.

Но Марий, как помним, был женат на тетке Цезаря и, стало быть, был связан с оптиматами не только узами родства, но также финансовыми и имущественными отношениями, поэтому он хоть и вполне искренне разделял, как выходец из низов, лозунги и идеи популяров, однако камень личных интересов тянул его в лагерь аристократов.

Марий был отважным воином и талантливым полководцем, но политиком – недальновидным и непоследовательным. Если бы он принял решительные меры в тот момент (эти события как раз приходились на год рождения Гая Юлия Цезаря) по обузданию оптиматов, он мог бы не допустить страшной диктатуры своего злейшего соперника Луция Корнелия Суллы.

Этот аристократ происходил из некогда знатного, но обедневшего рода, поэтому был ярым оптиматом. Свою карьеру он начал в армии Мария во время Югуртинской войны. Он был очень общительным, обаятельным и веселым человеком, а кроме того, отчаянным храбрецом, поэтому снискал среди воинов любовь и популярность. Марий хоть и недолюбливал его за это, тем не менее очень дорожил смелым офицером. Нумидийский царь Югурта после поражения укрылся у своего тестя, мавретанского царя Бокха, который не хотел неприятностей от римлян, поэтому дал им знать, что готов выдать зятя, причем хотел, чтобы за Югуртой пришел именно Сулла. Марий не хотел его отпускать, опасаясь измены. И опасения не были так уж беспочвенны: когда Сулла с солдатами пришел к Бокху за Югуртой, тот во время переговоров долго размышлял и колебался: отдать Югурте Суллу или Сулле Югурту?

После захвата Югурты Сулла становится популярным полководцем. Еще большую известность принесла ему война с тевтонами и кимврами. Марию, конечно, это не нравилось, он всегда не любил этого образованного красавчика и известного римского волокиту, нутром чувствовал, что этот аристократ попортит ему немало крови. Так оно и вышло.

Апеннинский полуостров и в древности назывался Италией. Рим, однако, не был столицей в нынешнем понимании – он был городом-государством и очень неохотно включал в свой состав инородцев. Права римского гражданина получить было очень непросто. Населявшие полуостров италики считались союзниками Рима и пополняли ряды римских легионов, постоянно занятых в завоевательных войнах. Таким образом, италики проливали кровь ради величия Рима, ничего не получая взамен. Делались, правда, попытки дать италикам права гражданства в урезанном виде (тот же лидер популяров Сатурнин), но консервативный сенат и думать не хотел об этом.

Противоречия, однако, нарастали, и в конце концов вспыхнула так называемая Союзническая война, после того как один из народных трибунов девяносто первого года Марк Ливий Друз Младший попытался легальным путем добиться для италиков гражданства, но был прилюдно убит на пороге собственного дома.

Италики собрали стотысячное войско, а своей столицей избрали город Корфиний, переименовав его в Италию, где создали свое правительство, сенат и другие институты власти, наподобие римских; чеканили они и свою монету, на которой был изображен бык, копытами убивающий римскую волчицу. Война длилась почти два года, и одним из главных героев этой войны становится уже Сулла, а не старик Марий, который все больше напоминал карикатуру на самого себя.

Война продолжалась бы долго, если бы Рим не уступил; были дарованы права гражданства тем италийским племенам, что сложили оружие либо сохраняли нейтралитет. Государство повстанцев поэтому стало раскалываться, и те, кто продолжал воевать с римлянами, пытались даже привлечь в качестве интервентов понтийцев во главе с царем Митридатом VI.

Он был очень колоритной личностью – красивый, рослый богатырь, обладавший не только воинскими доблестями, но и незаурядным умом политика и дипломата. Митридат считался образованным человеком: знал двадцать два языка, прекрасно разбирался в искусстве, был знатоком греческой литературы и так далее. При его дворе кормились многие художники, поэты и философы.

Но известен он в первую очередь, конечно же, как полководец и завоеватель. Он присоединил к своему царству Колхиду (территория современной Грузии), часть Армении и Боспор. Он мечтал о славе и успехах своего кумира и соплеменника Александра Македонского, думал возродить великую империю на Востоке, но препятствием этому был, конечно же, Рим с его бесспорно превосходящей военной мощью.

Когда разразилась Союзническая война, у Митридата был шанс нанести заносчивым римлянам сокрушительное поражение, объединись он с италиками, но они сделали ему такое предложение слишком поздно, когда их восстание было почти подавлено. Если бы Митридат с самого начала Союзнической войны предпринял наступательные действия, возможно, геополитическая ситуация в первом веке до Рождества Христова на средиземноморских территориях была бы совершенно иной. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения. Митридат лишь весной восемьдесят восьмого года, собрав многочисленную армию, вступил в малоазиатские римские провинции, где его встречали как освободителя. Малочисленные римские гарнизоны не могли, разумеется, оказать ему никакого серьезного противодействия, и были перебиты, как были уничтожены и мирные жители римского происхождения – купцы, колонисты и прочие. Митридат вторгся и в Европу – захватил Македонию, и его войска под командованием самого способного из царских полководцев Архелая появились и в Греции.

Римляне, однако, вынуждены были смотреть на это сквозь пальцы – в столице вновь разразилась междоусобица. Едва Сулла выступил на войну с Митридатом, как его тут же отстранили от командования, и он должен был, по решению народного собрания, передать бразды военной власти Марию. Инициатором такого постановления стал народный трибун Сульпиций, который помимо вышеуказанного внес и другие законопроекты: дать италикам полноценное римское гражданство, а любой из сенаторов мог лишиться своего высокого звания, если его долги превышали две тысячи денариев. Надо ли говорить, что оптиматы не стали кушать такую кашу и всячески противились этому, однако их принудили силой, и законы прошли.

Когда в расположение войск, где уже находился Сулла, прибыли трибуны, чтобы передать армию Марию, полководец собрал сходку.

Был он рыжеволосым и, как все рыжие, белокожим, а на лице у него выступали красные пятна, поэтому греки сложили про него насмешливый стишок: «Сулла – тутовая фига под приправой из муки». Взгляд его голубых глаз был пронзителен и суров. Он отличался перепадами настроения, и когда бывал в хорошем расположении духа, весело шутил, а в дурном – жесток и яростно агрессивен.

Для хорошего настроения, сами понимаете, на этот раз повода не было, и он с суровым видом обратился к солдатам с таким вопросом: а хотят ли они служить под командованием семидесятилетнего старика Мария? Да еще и неизвестно, возьмет ли тот их на войну с Митридатом или предпочтет своих ветеранов.

Поднялся ропот и шум. Солдатам вовсе не хотелось отдавать возможность обогатиться в азиатском походе. А чем они хуже марианцев? И они потребовали от Суллы, чтобы он вел их сначала на Рим, чтобы образумить зарвавшихся популяров.

Итак, Сулла вошел в Рим во главе шести легионов, без особого труда преодолев организованную Марием оборону. Старику удалось в суматохе скрыться, а автор антиоптиматских законопроектов Сульпиций поплатился собственной головой в прямом смысле: ее поднесли отрезанной Сулле, а затем по его приказанию выставили на форуме. С внутренней распрей было покончено, и Сулла, набрав своих сторонников в сенат и взяв слово с вновь избранных консулов (а одним из них оказался все же популяр Цинна), что они будут играть по его правилам, отправился на войну с Митридатом.

Понтийский царь отверг выдвинутый Суллой ультиматум вернуться к старым границам. Начались военные действия, и Сулла в первом же сражении разбил Митридатовы войска под командованием Архелая, который с остатками потрепанной армии укрылся в Афинах. Осада греческой столицы длилась долго, потому что у Суллы флота не было и он не мог препятствовать подвозу продовольствия и вооружений со стороны моря. Для изготовления осадных машин полководец приказал вырубить исторические рощи Академии и Лицея. Казна была пуста, поэтому он распорядился ограбить храмы и святилища. Общей участи должен был подвергнуться и храм в Дельфах, один из самых почитаемых в Греции. И когда посланный туда грек, фокеец Кафид, сообщил Сулле, что кифара в храме стала сама по себе звучать и это, дескать, так Аполлон выражает свой гнев и негодование, то Сулла его успокоил, сказав примерно следующее: «Ты ошибаешься, Кафид, бог, наоборот, ликует от радости, что может хоть чем-то помочь римлянам, поэтому бери всю утварь, не стесняйся и принимай ее у жрецов по весу».


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации