Текст книги "Избранные труды"

Из истории возникновения международных судебных учреждений[156]156
  Пиджаков А. Ю. Из истории возникновения международных судебных учреждений // Российский ежегодник международного права. 2006. СПб.: «Россия-Нева», 2007. С. 187–194.


[Закрыть]

Осознавая недостатки существовавшего порядка привлечения к уголовной ответственности за военные преступления, государства-победители в Первой мировой войне предприняли попытку урегулировать данный вопрос на международно-правовом уровне. Статья 227 Версальского мирного договора с Германией 1919 г. предусматривала, что германский император Вильгельм II за преступления против международной морали и нерушимости международных договоров должен предстать перед специально созданным международным трибуналом. Статья 228 устанавливала право держав-победительниц судить лиц, виновных в нарушении законов и обычаев войны, а Германия обязывалась их выдать. Статья 229 предусматривала, что в случае совершения преступлений против нескольких государств обвиняемых будут судить «смешанные комиссии», составленные из военных судей этих государств.[157]157
  Сходные положения содержала и ст. 230 Севрского мирного договора с Турцией 1920 г., который, впрочем, не вступил в силу. В новом мирном договоре с Турцией, заключенном в 1923 г. на Лозаннской конференции, такой статьи уже не было, так что вопрос о международной ответственности физических лиц за геноцид армянского населения Османской империи так и не возник. – См. об этом: Woetzel R.-K. The Nuremberg Trial in International Law. London; New York, 1962. P. 32.


[Закрыть]

Попытка осуществить эти положения Версальского мирного договора со всей очевидностью показала ущербность принципа исключительно национальной уголовной юрисдикции. Суд над Вильгельмом II не состоялся, так как правительство Нидерландов, на территорию которых в ноябре 1918 г. бежал бывший император, отказалось выдать его, поскольку Вильгельм обвинялся в политических преступлениях, к тому же ненаказуемых по нидерландскому законодательству.

В соответствии со ст. 228 семь союзнических государств (Франция, Бельгия, Великобритания, Италия, Польша, Румыния, Югославия) подготовили список 896 лиц, воевавших на стороне Германии и обвиняемых в совершении военных преступлений. В ходе переговоров с правительством Германии была достигнута договоренность, что эти лица будут судимы Верховным Судом Германии. При этом число обвиняемых уменьшилось до 45 человек. В итоге в 1920–1921 гг. Верховный Суд Германии рассмотрел только 12 дел, причем по 6 из них обвиняемые были оправданы. Несмотря на высказанные в августе 1922 г. рекомендации Конференции послов союзнических государств в Париже вновь задействовать механизм ст. 228–230 Версальского договора, никаких действий по созданию международных судебных органов не последовало.[158]158
  Сходные положения содержала и ст. 230 Севрского мирного договора с Турцией 1920 г., который, впрочем, не вступил в силу. В новом мирном договоре с Турцией, заключенном в 1923 г. на Лозаннской конференции, такой статьи уже не было, так что вопрос о международной ответственности физических лиц за геноцид армянского населения Османской империи так и не возник. – См. об этом: Woetzel R.-K. The Nuremberg Trial in International Law. London; New York, 1962. P. 33–34.


[Закрыть]

Следующая попытка создать международный судебный орган для привлечения к уголовной ответственности физических лиц была предпринята в ответ на убийство в Марселе югославского короля Александра и министра иностранных дел Франции Луи Барту 9 октября 1934 г., организованное хорватскими и македонскими террористическими организациями при участии разведывательных служб Германии и Италии.[159]159
  Подробнее об этом см.: Волков В. К Операция «Тевтонский меч». М., 1966.


[Закрыть] Уже 16 ноября 1934 г. были открыты для подписания две конвенции – Конвенция о предотвращении и наказании терроризма и Конвенция о создании Международного уголовного суда.[160]160
  Текст конвенций см.: Ferencs В. В. An International Criminal Court: A Step toward Peace.


[Закрыть] Этот Суд должен был рассматривать дела по обвинению физических лиц в совершении террористических актов. Согласно ст. 2 Конвенции о предотвращении и наказании терроризма террористическим актом считались умышленное убийство, причинение тяжких телесных повреждений, похищение глав государств, их супругов, иных государственных и общественных деятелей, если покушение было связано с их общественной деятельностью, а также любые умышленные действия, ставящие под угрозу жизнь людей или наносящие ущерб государственной или общественной собственности.

<…>

Первым реально действовавшим международным уголовным судом, в котором обвиняемыми являлись физические лица, имевшие полный объем процессуальных прав и выступавшие от собственного имени, был Нюрнбергский процесс 1945–1946 гг. Перед Международным военным трибуналом, состоявшим из судей, назначенных правительствами США, СССР, Великобритании и Франции, предстали высшие политические и военные руководители Германии, а также руководители национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП).[161]161
  Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками: Сб. материалов: В 7 т. / Под общ. ред. Р. А. Руденко. М., 1957–1961; Полторак А. И. Нюрнбергский процесс. М., 1966.


[Закрыть]

Необходимость привлечения к уголовной ответственности, в том числе и в органах международной юстиции, лиц, организовывавших и совершавших тяжкие преступления в ходе военных действий и на оккупированных Германией территориях, неоднократно провозглашалась государствами – союзниками по антигитлеровской коалиции еще во время войны. Так, в Московской декларации руководителей СССР, США, Великобритании от 1 ноября 1943 г. было заявлено, что лица, виновные в массовых расправах и казнях, других бесчеловечных актах, будут судимы либо в тех странах, где они совершили эти преступления, либо, в случаях, когда их преступления не могут быть связаны с определенным географическим регионом, они будут наказаны по совместному решению правительств союзников. Эта позиция была подтверждена и на Ялтинской и Потсдамской конференциях 1945 г.

Юридическим основанием для создания и деятельности Международного военного трибунала послужило Лондонское соглашение от 8 августа 1945 г. и приложенный к нему Устав Трибунала, подписанные первоначально представителями США, СССР. Великобритании и Франции. Соглашение было открыто для присоединения всех союзных государств и позднее этим правом воспользовались еще 19 стран – 9 европейских (Дания, Норвегия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция), 6 американских (Гондурас, Панама, Гаити, Парагвай, Уругвай, Венесуэла), а также Австралия, Новая Зеландия, Индия и Эфиопия. Международный военный трибунал не имел аналогов в предшествующей истории международных отношений, и его Устав стал единственным в своем роде международно-правовым документом. В нем одновременно определялся порядок формирования и деятельности Трибунала, устанавливались как материальные нормы, относящиеся к общей и к особенной части уголовного права, так и процессуальные нормы.[162]162
  Текст Лондонского соглашения 1945 г. и Устава Международного военного трибунала см.: Действующее международное право: В 3 т. / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. Т. 3. М., 1997. С. 761–770.


[Закрыть]

В состав Трибунала входили 4 судьи и 4 их заместителя, назначаемые соответственно правительствами США, СССР, Великобритании и Франции. Для наличия кворума было необходимо присутствие всех 4 членов Трибунала или их заместителей. Решения принимались судьями простым большинством голосов. В случае равенства голосов решающим был голос председателя. Однако для принятия решения о виновности подсудимого и о назначении наказания необходимо было большинство в 3 голоса. Ни обвиняемые, ни защита не имели права отвести Трибунал или кого-то из его членов. Подготовку обвинительных заключений и представление обвинений в Трибунале производили главные обвинители, назначенные правительствами СССР, США, Великобритании и Франции. В их функции входили сбор необходимых доказательств, предварительный допрос обвиняемых и свидетелей. Для координации своих действий главные обвинители образовали Комитет.

Юрисдикция Трибунала распространялась на главных военных преступников европейских стран гитлеровской коалиции (стран «оси Берлин – Рим – Токио», как эти государства были названы в тексте Устава), которые, действуя в интересах этих стран индивидуально или в качестве членов организации, совершили преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности. Статья 6 Устава предусматривала, что руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или осуществлении общего плана, направленного к совершению любых из этих преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами в осуществление этого плана.

Кроме права признать виновным и назначить наказание физическому лицу, Трибунал также имел право признать преступной группу или организацию, членом которой являлся признанный виновным подсудимый. Такое решение Международного военного трибунала давало право государствам привлекать к ответственности членов признанных преступными организаций в своих национальных или оккупационных судах. Кроме того, осуждение Международным военным трибуналом не лишало национальные суды права привлекать к ответственности лиц, осужденных и за другие преступления (помимо принадлежности к преступной организации) и назначать этим лицам наказание в дополнение к вынесенному Международным военным трибуналом.

Трибунал имел право приговаривать виновных к смертной казни или к другому наказанию, которое он сочтет справедливым. Приговор Трибунала являлся окончательным и не подлежал пересмотру, однако Контрольный совет (орган, составленный из командующих оккупационными войсками союзников в Германии) имел право смягчить приговор. Расходы на содержание Трибунала и проведение процесса осуществлялись за счет Контрольного совета.

Перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге предстал 21 человек, в том числе глава правительства Пруссии, министр ВВС, официальный преемник Гитлера Г. Геринг; вице-канцлер Германии Ф. фон Папен; министры иностранных дел И. фон Риббентроп и К. фон Нейрат, министр юстиции В. Фрик, министр экономики А. Шпеер, министр восточных территорий А. Розенберг, председатели Рейхсбанка В. Функ и Я. Шахт; высшие военные руководители – В. Кейтель (начальник штаба Верховного командования вермахта), А. Йодль (начальник оперативного отдела штаба Верховного командования); Э. Редер и К. Дениц (командующие военно-морскими силами), высшие руководители фашистской партии НСДАП (Р. Гесс, Ю. Штрайхер и заочно – М. Борман), руководители немецких оккупационных властей в различных странах (Г. Франк – в Польше, В. Фрик – в Чехии, А. Зейсс-Инкварт – в Нидерландах).

Нюрнбергский процесс продолжался с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г. В итоге 19 обвиняемых были признаны виновными и трое оправданы. 12 обвиняемых приговорены к смертной казни (среди них и М. Борман), трое – к пожизненному заключению и четверо приговорены к различным срокам лишения свободы от 10 до 20 лет. Кроме того, Международный военный трибунал объявил преступными организациями СС, СД, гестапо и руководящие органы НСДАП, однако снял такие обвинения с СА, правительства Германии, Верховного командования вооруженных сил и Генерального штаба сухопутных войск. В ночь на 16 октября 1946 г. американские военные власти (Нюрнберг находился в американской оккупационной зоне) привели в исполнение смертные приговоры. Остальные осужденные отбывали наказание в тюрьме Шпандау в Западном Берлине. Охрану тюрьмы, расположенной в американском секторе, осуществляли поочередно в течение месяца войска четырех держав-победительниц, расквартированные в Германии. Последний заключенный – Р. Гесс – умер в 1987 г.

Международное миротворчество: историография проблемы[163]163
  Григолович Я. А., Пиджаков А. Ю., Педан С. А. Международное миротворчество: историография проблемы // Россия и мир. Гуманитарные проблемы: межвузовский сборник научных трудов. Вып. 16. СПб.: СПбГУВК, 2009. С. 67–75.


[Закрыть]

Солидная основа теоретических и прикладных исследований, посвященных актуальным проблемам безопасности, миротворчества и правам человека представлена работами отечественных авторов – О. Н. Барабанова, А. Д. Богатурова, Т. В. Бордачева, К. С. Гаджиева, Е. Ю. Гуськовой, В. А. Кременюка, В. М. Кулагина, М. М. Лебедевой, Г. Морозова, А. И. Никитина, В. Е. Петровского, Э. Г. Соловьева, Е. А. Степановой, А. В. Торкунова, Д. В. Тренина, Д. М. Фельдмана, 0.0. Хохлышевой, П. А. Цыганкова, С. В. Черниченко, Т. В. Юрьевой и др. В своих фундаментальных научных работах российские специалисты проанализировали процедуры мирного урегулирования конфликтов, технологии переговорного процесса и методики посредничества (М. М. Лебедева), представили комплексный анализ миротворчества (А. И. Никитин, В. А. Кременюк) и роли ООН в данной области (Г. Морозов, В. Шустов), рассмотрели новые методы и формы воздействия на современные конфликты (О. Н. Барабанов), выявили особенности урегулирования внутригосударственных вооруженных конфликтов (0.0. Хохлышева) и раскрыли аспекты урегулирования косовского конфликта.

Следует отметить систематизирующую роль работы А. И. Никитина «Миротворческие операции: концепции и практика»[164]164
  Никитин А. И. Миротворческие операции: концепции и практика / А. И. Никитин. М.: Московский общественный научный фонд, ООО «Издательский центр научных и учебных программ», 2000. 187 с.


[Закрыть], в которой представлена комплексная оценка существующего опыта миротворчества с классификацией концепций и подходов к проведению миротворческих операций, а также сопоставление практики операций в СНГ с принципами международной миротворческой деятельности. Также имеется монография О. О. Хохлышевой «Миропонимание, миротворчество и миросохранение: опыт XX столетия»[165]165
  Хохлышева О. О. Миропонимание, миротворчество и миросохранение: опыт XX столетия / О. О. Хохлышева. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2000. 549 с.


[Закрыть], в рамках которой анализируется эволюция технологий и инструментов миротворческих операций и определяются приоритеты в формировании миротворческой концепции будущего. Значительное обобщение опыта проведения комплекса операций в бывшей Югославии содержит работа Е. Ю. Гуськовой «История югославского кризиса (1990–2000)[166]166
  Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса (1990–2000) / Е. Ю. Гуськова. М.: Русское право / Русский Национальный Фонд, 2001. 720 с.


[Закрыть]. Важной по своей значимости является коллективная монография «Косовский кризис: новые европейские реалии»[167]167
  Данилов Д., Мошес А., Бордачев Т. Косовский кризис: новые европейские реалии / Д. Данилов, А. Мошес, Т. Бордачев. М.: РАН, Институт Европы, 1999. 82 с.


[Закрыть], посвященная рассмотрению воздействия кризиса в Югославии на европейскую систему безопасности. В работе рассматриваются институционально-правовые и военные аспекты миротворческой деятельности международных и региональных организаций в свете косовских событий. Анализ международных аспектов конфликта в Косово в российской литературе впервые представлен в работе «Косово: международные аспекты кризиса»[168]168
  Косово: международные аспекты кризиса / Под ред. Д. В. Тренина и Е. И. Степановой. М.: Гендальф, 1999. 309 с.


[Закрыть].

В последние годы появился ряд статей, посвященных проблемам гуманитарной интервенции[169]169
  См., напр.: Карташкин В. А. Гуманитарная интервенция в глобализирующем мире // Юрист-международник. 2003. № 3. С. 2-10; Хлестов О. Н. Гуманитарная интервенция: политические и международно-правовые аспекты // Юрист-международник. 2005. № 3. С. 35–10.


[Закрыть]. Можно также назвать следующие совместные труды российских ученых – «Балканы сегодня и завтра: военно-политические аспекты миротворчества»[170]170
  Морозов Ю. В., Глушков В. В., Шаравин А. А. Балканы сегодня и завтра: военно-политические аспекты миротворчества / Ю. В. Морозов, В. В. Глушков, А. А. Шаравин. М., 2001. 376 с.


[Закрыть]; «Миротворческие операции в СНГ. Международно-правовые, политические, организационные аспекты»[171]171
  Миротворческие операции в СНГ. Международно-правовые, политические, организационные аспекты / А. И. Никитин, ОН. Хлестов, Ю. Е. Федоров, А. В. Демуренко. М.: Московский общественный научный фонд, ЦПМИ, 1998. 176 с.


[Закрыть]; «Россия и основные институты безопасности в Европе: вступая в XXI в.»[172]172
  Россия и основные институты безопасности в Европе: вступая в XXI в. / Под ред. Д. В. Тренина. М.: Московский Центр Карнеги, 2000. 279 с.


[Закрыть] и др. Рассматриваемой проблематике посвящены труды иностранных ученых, таких как: Ф.-К. Абью. К. Т. Веиса, Н. Виллера, Р. Винсента, Т. Вудхауса, К. Гринвуда, Ф. Моро Дефаржа, С. Дюка, М. Калдор, А. Кассесе, С. Коади, Ч. Краутхаммера, Дж. Кулона, Р. Лиллиха, М. Литтмана, Р. Маланчука, М. О'Ханлона, О. Рамсботама, А. Робертса, Дж. Розенау, Б. Симма, С. Стедмана, Ф. Тезона, М. Уолцера, Р. Фалка, Р. Хааса, С. Хоффмана, Н. Чомски, Дж. Шарнея и др. Теоретические подходы западных исследователей к миротворческой деятельности последовательно эволюционировали от приверженности традиционным операциям к изучению принципиально новых силовых акций. В целом выводы подавляющего большинства западных исследователей сводятся к необходимости увеличения силовой компоненты предпринимаемых операций[173]173
  См., напр.: Betts R. The Delusion of Impartial Intervention. Foreign Affairs, Vol. 73, № 6, 1994. P. 20–33; Dobbie С. A Concept for Post-Cold War Peacekeeping. Survival, Vol. 36, № 3, Autumn 1994. P. 121–148; Fisher D. The Ethics of Intervention. Survival, Vol. 36, № 1, 1994. P. 51–59; Fisher D. The Politics and Ethics of Military Intervention. Survival, Vol. 37. № 4, 1995-96. P. 29–51.


[Закрыть].

В той или иной степени свой вклад в исследование проблематики участия российских полицейских наблюдателей ООН в миротворческой деятельности внесли Н. В. Александров, Н. И. Ануфриев, К. А. Бекяшев, Ю. Н. Жданов, О. Е. Болгов, В. В. Глушков, А. А. Гридчин, Р. А. Карась, Ю. В. Морозов, А. И. Никитин, В. Ф. Петровский, ГА. Свислоцкий, А. А. Теличкин, М. Л. Тюркин, О. О. Хохлышева, О. В. Шаковец, А. А. Шаравин, Л. Ф. Шестопалов. Среди зарубежных авторов, изучавших проблему участия международных полицейских сил в составе миротворческих операций ООН, следует назвать Э. Х. Аречагу, М. Н. Нордквиста, Б. Рассета и Дж. Саттерлина, Д. И. Старке, Б. Уркварта, Л. Л. Фабиана.

В последние годы появляются научные работы, посвященные подготовке и участию сотрудников органов внутренних дел РФ в миротворческих операциях[174]174
  См., напр.: Земское Ю. В. Особенности подготовки сотрудников органов внутренних дел РФ для операций ООН по поддержанию мира // Российский следователь. 2005. № 6. С. 51–57 и др.


[Закрыть].

II. История государства и права

Становление и развитие института банкротства в России и странах западной Европы[175]175
  Иванов П. Д., Пиджаков А. Ю. Становление и развитие института банкротства в России и странах Западной Европы. СПб.: Нестор, 2003.


[Закрыть]

Развитие института кредитования пришлось на эпоху рабовладельческих обществ, предполагавших превращение человека в вещь (раба). И в этой атмосфере ничего не могло казаться более естественным, чем привлечение личности должника к ответственности перед кредитором. Например, по законам Липитиштара (XX–XIX в. до н. э., царство Шумера) при обращении к ростовщику полноправный гражданин должен был отдать в залог рабыню, а мушкенуму (ограниченно свободный, вероятно, дворцовый человек) – свою жену.

Законы Хаммурапи (XVIII в. до н. э., Вавилон) достаточно подробно регламентировали сферу кредитования и, скорее всего, считались по тем временам достаточно мягкими в части, касающейся банкротства. Они, в частности, пытались несколько смягчить закабаление свободных граждан, способных быть воинами или землевладельцами.

В Законе уже появляется уважительная причина для невозвращения долга, правда, только одна – военные действия. Обоснованием для неуплаты долга и процентов признавались также стихийные бедствия, уничтожавшие урожай, например засуха или наводнение. Закон также устанавливал предельные процентные ставки, которые должен был уплатить заемщик за ссуду серебра или зерна, – в размере 20 %. На практике данное положение зачастую нарушалось, и более общеупотребительной ставкой за ссуду зерна являлась треть.

Закон Хаммурапи запрещал заимодателю без согласия хозяина и без решения суда присваивать имущество должника с целью возмещения ссуды. Однако он предусматривал отрабатывание должником или членами его семьи займа в хозяйстве ростовщика. Продолжительность работы заложника (лица, отрабатывающего долг) у кредитора ограничивалась тремя годами. По истечении этого срока заложник считался отработавшим долг независимо от его размера. Заложник не считался рабом, хотя обращение с ним могло быть достаточно жестким. При этом если в результате истязаний заложник умирал, то кредитор отвечал за это жизнью своих домочадцев. На естественную смерть отрабатывающего долг это положение закона не распространялось.

Ассирийское право XV–X веков до н. э. содержало отдельные положения о дифференциации отношения к рабам-военнопленным и рабам-должникам и предусматривало требование хорошего обращения со второй категорией рабов. Вместе с тем кабальное рабство (рабство за долги) было бессрочным и определяло все права рабовладельца по отношению к рабу, включая продажу за пределы Ассирии. Подобные законы сформировались и в Хеттском государстве XIV–XIII веков до н. э. В отличие от Ассирии они не разделяли рабов по способу их порабощения. Самое жестокое законодательство действовало в Риме и Норвегии. На самых ранних стадиях становления римского права по законам той эпохи (Закон XII таблиц) неудовлетворенные кредиторы имели право разрубать на части тело несостоятельного должника. Подобное было и в Норвегии.

<…>

…Опыт законодательства о банкротстве, выработанный в различных землях Германии, а также Австрии, стал правовой основой рассмотрения дел о несостоятельности в Конкурсном уставе 1877 г. В редакции 1898 г.,[176]176
  Германский конкурсный устав от 10.2.1877 года / Пер. с нем. СПб.: Издание типографии Н. А. Лебедева, 1878.


[Закрыть] с учетом изменений и дополнений, внесенных принятыми с того времени более чем 20 законами по данному вопросу, этот устав не потерял своей актуальности вплоть до настоящего времени. Также имеет значение закон о мировых сделках, широко применяемых в делах данной категории, принятый в 1935 г.

В 1994 г. после объединения с Восточной Германией в связи с резким увеличением количества предприятий-банкротов был принят еще один закон, который унифицировал законодательство о несостоятельности на всей территории Германии.

<…>

Несмотря на то, что кодификация французского законодательства о банкротстве ведет свой отсчет с эпохи Наполеона, детально разработанная система соответствующих законов действовала во Франции уже в позднее средневековье. Известно, что уже в древние времена племена, населявшие географическое пространство, называемое в настоящее время Францией, пытались разрешить вопросы возврата кредитов и ответственности должника.[177]177
  См.: Морандьер Л. Гражданское право Франции: история и современность. М.: Юридическая литература, 1961.


[Закрыть] В обычном праве франков применялась такая мера, как личная кабала за долги, подобная той, которая имела место в Древнем Риме. Впоследствии уже было признанным правилом, что работы должника в пользу кредитора засчитывались в погашение долга, а еще позднее долговая кабала была заменена тюремным заключением должников. Личное задержание должника производилось сначала без решения суда, а уже впоследствии с санкции суда, если кредитор предъявлял суду документ, заключавший в себе условие об аресте.

С укреплением королевской власти во Франции возникло правило, согласно которому король, подобно римским императорам, имел право давать отсрочки в платеже долгов. Сначала распоряжения этого рода носили случайный и беспорядочный характер, но со временем для таких случаев было установлено особое производство, определенное ордонансами 1667 и 1669 гг. Должник испрашивал так называемую отсрочную грамоту из королевской канцелярии.[178]178
  Ниоредьев Е. А. Учение о сущности гражданского судоустройства в Европе и России. Казань, 1891. С. 47.


[Закрыть] Далее грамота предъявлялась в суд по месту жительства должника, и туда же вызывались кредиторы для заявления своих возражений. Выслушав их, суд решал вопрос о предоставлении отсрочки, обыкновенно не более чем на 5 лет. Однако еще до вступления в силу данного решения (королевской грамоты) должник освобождался от ареста, и даже на принадлежащие ему имущество арест не налагался. Санкционированная судом отсрочка не касалась ответственности поручителей и других содолжников просителя.[179]179
  Ниоредьев Е. А. Учение о сущности гражданского судоустройства в Европе и России. Казань, 1891. С. 84.


[Закрыть] Это право получения отсрочек, с разными ограничениями, продолжало существовать вплоть до Великой французской революции, а с 1791 г. было отменено как вредное вторжение государственной власти в неотъемлемые права частной собственности.

В то время как происходило постепенное развитие имущественных взысканий, личные взыскания все более и более ограничивались и отступали на второй план. Ордонанс 1667 г. о личном задержании за долги вплоть до революции оставался основным действующим законом, связанным с вопросом о несостоятельности, однако его действие временно приостанавливалось в 1715 г., в связи с ведением войны с Испанией.

Унификация и систематизация актов о несостоятельности были впервые проведены во Франции в 1807 г. Согласно Кодексу Наполеона, главенствующее значение в деле предупреждения фиктивных и преднамеренных банкротств придавалось мерам уголовного преследования, и лишь в начале 40-х гг. прошлого столетия стали применяться меры гражданско-правового характера.[180]180
  Ниоредьев Е. А. Учение о сущности гражданского судоустройства в Европе и России. Казань, 1891. С. 92.


[Закрыть]