Электронная библиотека » Александр Пиджаков » » онлайн чтение - страница 19

Текст книги "Избранные труды"


  • Текст добавлен: 20 августа 2015, 15:00


Автор книги: Александр Пиджаков


Жанр: Юриспруденция и право, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Жестокие преследования исмаилитов-низаритов вынудили их к активному сопротивлению. Перейдя на нелегальное положение, низариты ответили террором на террор.

Итак, в конце XI в. в исмаилизме произошел раскол: образовался неоисмаилизм, ставший идеологией секты ассасинов («ассасин» – от арабск. «хашишиюн» – «курящие гашиш»), которые обожествляли своего имама – Хасана I ибн Саббаха (1051–1124). Он известен также под именем «Старца», или, лучше сказать, «Владыки Горы».

Примкнув в зрелом возрасте к исмаилитам, Ибн Саббах загорелся идеей создания отдельного исмаилитского государства. С 1081 г., находясь в Каире (в то время – столице Фатимидского халифата), он начал активно собирать сторонников, объединяя их под знаменем скрытого имама из новопровозглашенной династии Низаритов. Будучи искусным проповедником и оратором, он быстро сплотил вокруг себя большое число почитателей, учеников последователей.

Однако одного сочувствия и поддержки широких масс общества для создания государства было недостаточно – требовалась сплоченная организация, способная дать отпор врагам. По всему халифату создавались подпольные группы проповедников, которые, кроме пропаганды нового учения, занимались систематическим сбором различной информации разведывательного характера. Эти разбросанные ячейки в любой момент были готовы по приказу Ибн Саббаха выступить как мобильные боевые террористические группы.

Хасан ибн Саббах, один из проповедников исмаилизма, человек отважного духа, имел большое влияние в Каире. Это влияние, однако, возбудило зависть в других, которым удалось отправить его в ссылку. Его посадили на корабль, чтобы вывезти из страны, но поднялась буря, все сочли себя погибшими. Но Хасан, приняв повелительный вид, воскликнул: «Аллах обещал мне, что со мною не случится ничего дурного!». Вдруг буря утихла, матросы закричали: «Чудо!» – и сделались последователями Хасана.

В 1090 г., в самый разгар репрессий, Хасан ибн Саббах бежал из Каира и спустя несколько месяцев объявился в южной части Каспия, в горных районах Западной Персии. К этому времени, он уже находился в зените популярности и имел собственную организацию исмаилитов-низаритов (ставшую впоследствии известной, как организация хашашинов). Но прежде чем приступить к созданию государства, Ибн Саббаху требовалось захватить какую-то территорию, превратив ее в центр своего движения.

Хасан прошел Персию, проповедуя и набирая прозелитов, и, захватив крепость Аламут, на рубеже Ирака и Дилемма, которую назвал «Домом Богатства», учредил там свое правление. Сама скала Аламут, что в переводе с местного наречия означает «Гнездо орла», на фоне гор казалась естественной природной крепостью. Нельзя было представить более выгодного в стратегическом отношении места для создания столицы-символа тайного ордена. Позднее хишашины также захватили ряд крепостей в горах Курдистана, Фарса и Альбурса, а также несколько замков на западе – в горных районах Ливана и Сирии.

Хашашинам в некоторой степени повезло. Вскоре после захвата крепости Аламут умер сельджукидский султан Малик-шах. После этого долгих 12 лет государство Сельджукидов сотрясали междоусобные распри за трон. Все это время им было не до сепаратистов, окопавшихся в Аламуте. Объединив горные районы Персии, Сирии, Ливана и Ирака, хашашины фактически создали исмаилитское государство, просуществовавшее почти два столетия, с 1090 по 1256 г.

Ибн Саббах установил в Аламуте для всех без исключения суровый образ жизни. Первым делом он демонстративно, в период мусульманского поста Рамадан, отменил на территории своего государства все законы шариата. За малейшее отступление грозила смертная казнь. Он наложил строжайший запрет на любое проявление роскоши. Ограничения касались всего: пиров, потешной охоты, внутреннего убранства домов, дорогих нарядов и т. п. Суть сводилась к тому, что в богатстве терялся всякий смысл. На первых этапах существования Аламутского государства Ибн Саббаху удалось создать нечто, похожее на средневековую утопию, которой не знал исламский мир и о которой даже не задумывались европейские мыслители того времени. Таким образом, он фактически свел на нет разницу между низшими и высшими слоями общества. По мнению некоторых историков, государство исмаилитов-низаритов сильно напоминало коммуну, с той разницей, что власть в ней принадлежала не общему совету вольных тружеников, а все-таки авторитарному духовному лидеру-вождю. Сам Хасан подавал своим приближенным личный пример, до конца своих дней ведя чрезвычайно аскетичный образ жизни.

Объявив о создании государства, Ибн Саббах отменил все сельджукидские налоги, а вместо них приказал жителям Аламута строить дороги, рыть каналы и возводить неприступные крепости. По всему миру его агенты-проповедники скупали редкие книги и манускрипты, содержавшие различные знания. Ибн Саббах приглашал или похищал в свою крепость лучших специалистов различных областей науки, начиная от инженеров-строителей, заканчивая медиками и алхимиками. Хашашины смогли создать систему фортификаций, которая не имела себе равных, а концепция обороны вообще на несколько веков опередила свою эпоху. Сидя в своей неприступной горной крепости, Ибн Саббах отправлял убийц-смертников по всему государству Сельджукидов. Но к тактике террористов-самоубийц Ибн Саббах пришел не сразу. Существует легенда, согласно которой он принял такое решение благодаря случаю.

Во всех концах исламского мира по поручению Ибн Саббаха, рискуя собственными жизнями, действовали многочисленные проповедники его учения. В 1092 г. в городе Савва, расположенном на территории Сельджукидского государства, проповедники хашашинов убили муэдзина, опасаясь, что тот выдаст их местным властям. В отместку за это преступление, по приказу Низама аль-Мулька, главного визиря сельджукидского султана, предводителя местных исмаилитов схватили и предали медленной мучительной смерти. После казни его тело показательно проволокли по улицам Саввы и на несколько дней вывесили труп на главной базарной площади. Эта казнь вызвала взрыв негодования и возмущения в среде хашашинов. Возмущенная толпа жителей Аламута подошла к дому своего духовного наставника и правителя государства. Легенда гласит о том, что Ибн Саббах поднялся на крышу своего дома и громогласно произнес: «Убийство этого шайтана предвосхитит райское блаженство!»[387]387
  Цит. по: URL: http://cartock.com.ua/Dictionary


[Закрыть]

Не успел Хасан спуститься в свой дом, как из толпы выделился молодой человек по имени Бу Тахир Аррани и, опустившись на колени перед Ибн Саббахом, изъявил желание привести в исполнение вынесенный смертный приговор, даже если при этом придется заплатить его собственной жизнью.

Небольшой отряд фанатиков-хашашинов, получив благословение от своего духовного лидера, разбился на мелкие группы и двинулся в сторону столицы государства Сельджукидов. Ранним утром 10 октября 1092 г. Бу Тахир Аррани каким-то способом умудрился проникнуть на территорию дворца визиря. Спрятавшись в зимнем саду, он терпеливо ожидал свою жертву, прижав к груди огромный нож, лезвие которого было предварительно смазано ядом. Ближе к полудню на аллее появился человек, одетый в очень богатые одеяния. Аррани никогда не видел визиря, но, судя по тому, что человека, идущего по аллее, окружало большое количество телохранителей и рабов, убийца решил, что это мог быть только визирь. За высокими, неприступными стенами дворца телохранители чувствовали себя слишком уверенно, и охрана визиря воспринималась ими как не более чем ежедневная ритуальная повинность. Улучив удобный момент, Аррани подскочил к визирю и нанес ему, по меньшей мере, три удара отравленным ножом. Стража подоспела слишком поздно. Прежде чем убийца был схвачен, визирь уже извивался в предсмертных судорогах. Стража практически растерзала Аррани, но смерть Низама аль-Мулька стала символическим сигналом к штурму дворца. Хашашины окружили и подожгли дворец визиря.

Смерть главного визиря государства Сельджукидов повлекла за собой настолько сильный резонанс во всем исламском мире, что это невольно подтолкнуло Ибн Саббаха к очень простому, но, тем не менее, гениальному выводу: можно выстроить весьма эффективную оборонительную доктрину государства и, в частности, движения исмаилитов-низаритов, не затрачивая значительные материальные средства на содержание большой регулярной армии. Необходимо было создать свою «спецслужбу», в задачи которой входило бы устрашение и показательное устранение тех, от кого зависело принятие важных политических решений; спецслужбу, которой ни высокие стены дворцов и замков, ни огромная армия, ни преданные телохранители не могли бы ничего противопоставить, чтобы защитить потенциальную жертву.

Новые реалии требовали создания разведывательной организации качественно иного уровня, агенты которой имели бы доступ к высшим эшелонам власти. Хашашины одни из первых ввели понятие «вербовка». Исмаилит, входящий в разведывательную структуру, почитал выпавшую на него долю как проявление высочайшей милости Аллаха. Благодаря фанатичной преданности своих агентов, Ибн Саббах был информирован обо всех планах исмаилитов, правителей Шираза, Бухары, Балха, Исфана, Каира и Самарканда. Однако организация террора была немыслима без создания продуманной технологии подготовки профессиональных убийц, безразличие к собственной жизни и пренебрежительное отношение к смерти которых делало их практически неуязвимыми.

К середине 90-х гг. XI в. Аламутская крепость стала лучшей в мире академией по подготовке тайных агентов узкого профиля. Ибн Саббах сделал процесс вступления в орден очень сложным. Прмерно из двухсот кандидатов к завершительной стадии отбора допускали максимум пять-десять человек. Перед тем, как кандидат попадал во внутреннюю часть замка, ему сообщалось о том, что после приобщения к тайному знанию обратного пути из ордена у него быть не может.

Одна из легенд гласит о том, что Ибн Саббах, будучи человеком разносторонним, имевшим доступ к разного рода знаниям, не отвергал чужого опыта, почитая его как желанное приобретение. Так, при отборе будущих террористов, он воспользовался методикой древних китайских школ боевых искусств, в которых отсеивание кандидатов начиналось задолго до первых испытаний. Молодых юношей, желавших вступить в орден, держали перед закрытыми воротами от нескольких суток до нескольких недель. Только самых настойчивых приглашали во внутренний двор. Там их заставляли несколько дней впроголодь сидеть на холодном каменном полу, довольствуясь скудными остатками пищи, и ждать, порой под ледяным проливным дождем или снегопадом, когда их пригласят войти внутрь дома. Время от времени на внутреннем дворе перед домом Ибн Саббаха появлялись его адепты из числа прошедших первую степень посвящения. Они всячески оскорбляли, даже избивали молодых людей, желая проверить, насколько сильно и непоколебимо их желание вступить в ряды хашашинов. В любой момент молодому человеку позволялось подняться и уйти восвояси. Лишь прошедшие первый круг испытаний допускались в дом Великого Владыки. Их кормили, отмывали, переодевали в добротную, теплую одежду… Для них начинали приоткрывать «врата иной жизни».

То же предание гласит о том, что хашашины, силой отбив труп своего товарища, Бу Тахира Аррани, похоронили его по мусульманскому обряду. По приказу Ибн Саббаха на воротах крепости Аламут была приколочена бронзовая табличка, на которой было выгравировано имя Бу Тахира Аррани, а напротив него имя жертвы – главного визиря Низама аль-Мулька. С годами эту бронзовую табличку пришлось увеличить в несколько раз, так как список стал составлять уже сотни имен визирей, князей, мулл, султанов, шахов, маркизов, герцогов и королей.

История времени Хасана полна его именем. Короли в самом центре Европы дрожали при его имени. Его могущественная рука достигала повсюду. Филипп-Август Французский так его боялся, что не смел пошевелиться без телохранителей, и, может быть, неумолимый Владыка Горы щадил его именно за этот страх.

Сначала Хасан не показывал никакого намерения, кроме усиления влияния Каирского халифата, но скоро сбросил эту маску, так как его свирепый характер с трудом подчинялся хитрости и лицемерию. Он сбавил девять степеней, на которые разделялись исмаилиты в Каире, на семь и сам стал во главе с титулом Сейдна, или Сидна, откуда происходит испанское «Сид» и итальянское «синьор».

Чтобы привести в порядок учрежденные им семь степеней, Хасан составил учение ассасинов. Первая степень предписывала наставнику внимательно наблюдать за характером кандидата, прежде чем принять его в секту. Вторая убеждала его приобрести доверие кандидата, льстя его наклонностям и страстям; третья – запутать его сомнениями и затруднениями, показывая нелепость Корана; четвертая – исторгать из него торжественную клятву верности и повиновения, с обещанием изложить его сомнения перед наставником; и пятая – показывать ему, что самые знаменитые люди в государстве принадлежали к их тайной секте. Шестая, называемая «утверждение», заставляла наставника экзаменовать прозелита из всего предшествовавшего курса и утвердить его в нем. Седьмая, наконец, называемая «Изложением аллегории», давала ключи к секте.

Последователи Хасана разделялись на две большие рати: на «саможертвователей» и «искателей». Первая, пренебрегая усталостями, опасностями и пытками, радостно отдавала жизнь, когда это заблагорассудится Владыке Горы, который требовал, чтобы она или защищала его, или исполняла его смертные приговоры. Когда жертва указывалась, верные в белой тунике с красным кушаком (цвета невинности и крови) отправлялись исполнять данное поручение. Их не могли остановить ни расстояние, ни опасности. Найдя человека, которого искали, они поджидали благоприятной минуты для того, чтобы убить его. Конрад Монферратский, поссорившись с Владыкой Горы или возбудив зависть каких-нибудь христианских государей, желавших устранить его, был одною из первых жертв этой секты. Два ассасина допустили крестить себя и, поместившись возле него, по-видимому, усердно молились. Но когда представился удобный случай, они убили Конрада Монферратского, при этом один из них скрылся в церкви. Но, услыхав, что Конрада унесли еще живого, он опять добрался до него и нанес второй удар. После этого тот умер без малейшего ропота среди утонченных пыток[388]388
  URL: http://www.shalygin.ru


[Закрыть]
.

Каким же образом приобреталась подобная преданность? Рассказывают, что, когда начальнику нужен был человек для исполнения особенно опасного предприятия, он прибегал к следующей стратегии. В одной персидской провинции, называемой Сигистан, была знаменитая долина Мулеба, в которой находился дворец Владыки Горы. Эта долина была защищена высокими горами с отвесными утесами, а все приступы к ней были охраняемы сильными крепостями. В долине обрабатывались самые роскошные сады, с павильонами, великолепно меблированными. В этих павильонах жили изумительной красоты женщины. Человека, которого Владыка выбирал для исполнения опасного задания, сначала поили допьяна и в таком положении относили в долину. Там его оставляли бродить, где ему захочется. Когда человек настолько приходил в себя, что мог оценить свое неожиданное местоположение и насладиться прекрасными женщинами, он проводил все время в любовных наслаждениях. При этом человека уверяли, что он попал в Рай. Но прежде чем он утомлялся или пресыщался любовью и вином, его опять поили допьяна и в таком состоянии относили домой. Когда требовались услуги этого человека, Владыка опять посылал за ним и говорил, что он раз позволил ему насладиться Раем и что если человек этот исполнит его приказание, то сможет пользоваться испытанными уже наслаждениями всю свою жизнь. Обманутый, думая, что его господин имеет власть сделать все это, был готов совершить всякое преступление, которое от него требовалось.

Такие люди назывались фидаирнами (сами себя жертвующие); они часто получали от главы ордена поручения выследить того или другого могущественного врага и при случае поразить его. Кроме того, глава ордена мог также оказывать одолжение своим могущественным друзьям и тем обязывать их; именно когда им было нужно освободиться от личного врага, он предоставлял в их распоряжение своих людей, которые исполняли возложенные на них поручения так же добросовестно, как если бы они действовали против врага общины.

У Хасана был кровожадный характер. Он убивал с расчетом, чтобы приобрести славу и могущество, внушить страх и обеспечить себе успех. Персидский халиф намеревался напасть на эту секту и уничтожить ее. В результате он нашел на своем изголовье кинжал и письмо от Хасана, в котором говорилось следующее: «То, что положено возле твоей головы, может быть воткнуто в твое сердце».

Несмотря на преклонный возраст, Хасан оставался кровожаден до конца. Собственной рукой он убил двух своих сыновей, фактически без серьезных на то оснований, по пустячному обвинению: одного – за то, что тот «убил день», а другого – за то, что тот «отведал вина». Хасан не имел намерения основать династию или правильное правительство, а только секту или тайное общество. Возможно, что сыновья его погибли за то, что плохо скрывали свое желание заступить на его место.

«Старик» позаботился о том, чтобы после его кончины орден возглавил «достойнейший». Им оказался Хасан-второй, прозванный Ненавистным и вскоре объявивший себя богом, а затем передавший власть сыну Мухаммеду-второму.

Повиновение верных не прекратилось со смертью Хасана. Это видно хотя бы из следующего примера: Генрих, граф Шампанский, должен был проезжать близ территории ассасинов. Один из преемников Хасана пригласил его посетить крепость. Это приглашение граф принял. Когда они осматривали башни, двое «верных» по знаку «Владыки» поразили себя кинжалом в сердце и упали к ногам испуганного графа, а хозяин хладнокровно заметил: «Скажите слово, и по моему знаку все они таким образом падут наземь».

Султан прислал посланника уговорить мятежных ассасинов покориться. Владыка в присутствии посланника сказал одному «верному»: «Убей себя!» – и тот сделал это. Другому он сказал: «Спрыгни с этой башни!» – и тот бросился вниз. Потом, обратившись к посланнику, Владыка сказал: «Семьдесят тысяч последователей повинуются мне точно таким же образом. Это мой ответ вашему господину»[389]389
  URL: http://www.shalygin.ru


[Закрыть]
.

Некоторые христианские государи подозревались в потворстве действиям ассасинов. Один из них – Ричард Львиное Сердце. Английские писатели честно старались снять с него обвинение в том, что он подстрекнул ассасинов к убийству Конрада Монферратского. Долго также существовал слух, что Ричард покушался на жизнь короля французского через Хасана и его ассасинов. Племянник Барбароссы, Фридрих II, был отлучен от церкви Иннокентием II за то, что подучил ассасинов убить герцога Баварского; а Фридрих II в письме к богемскому королю обвиняет эрцгерцога австрийского в покушении на свою жизнь посредством подобных же агентов. Историки также упоминают об одном арабе, который в 1158 г. был пойман в императорском лагере при осаде Милана с намерением убить императора. Кто вооружил этого ассасина? Неизвестно. Взаимное недоверие существовало между правителями Европы, и власть Хасана и его преемников увеличивалась соразмерно этому[390]390
  URL: http://www.shalygin.ru


[Закрыть]
.

Был период, когда какой-то начальник или Владыка, менее развращенный или жестокий, чем его предшественники, пытался восстановить исмаилитскую веру, но это было или притворство, или ему не удалось осуществить свое намерение. Его преемники сделались только еще свирепее. И справедливо было, что смерть должна была постигнуть тех, кто распространял их между людьми; что преступление должно уничтожить то, что воздвигло преступление. Скала, бывшая главным местопребыванием Владык Горы, сделалась местом ненависти и заговоров. Отцы смотрели на сыновей с завистью и страхом, а те с нетерпением ждали смерти своих родителей. Они избегали друг друга, а когда были вынуждены встречаться, то один надевал под платье железную кольчугу, а другой удваивал число телохранителей. Отцеубийство наказывалось отцеубийством. Чаша с ядом мстила за кинжал. Но однажды мера переполнилась.

В 1256 г. еще более безжалостная, чем ассасины, монгольская конница разгромила тайную империю и ее столицу Аламут. В 50-х гг. XIII в., после разрушения Хорезма, войска Хулагу-хана, внука Чингисхана, вторглись в районы Западной Персии. Ослабленное государство исмаилитов пало практически без боя. Позднее, в 1273 г., египетский султан Бейбарс I уничтожил последнее убежище хашашинов в горных районах Сирии.

В Сирии и Ливане мамлюки добили остатки секты. Долгое время считалось, что орден ассасинов перестал существовать. И все-таки орден, исповедующий не только борьбу за веру, но и культ воина, продолжал существовать подпольно. Один французский исследователь обнаружил, что в небольшой деревушке между Исфаганом и Тегераном живет в окружении охранников и приверженцев предводитель ассасинов, и все они почитают его и подчиняются ему как богу[391]391
  URL: http://www.rolemancer.ru


[Закрыть]
.

Другие сведения об ассасинах относятся уже к XIX в. Легенда гласит, что некоторые из ассасинов сумели спастись и бежали в Индию, где сделались служителями индуистской богини кали, «Черной Матери», и основали касту наследственных убийц, известных как тхаги (на хинди – обманщики, убийцы) или фансигары (душители). В обычаях тхагов, безусловно, присутствуют как индуистские, так и мусульманские черты, но в индуизме это направление известно с 800 года.

Наиболее сильно традиции сохранились в действиях террористических мусульманских сект типа «Джихад» и «Хизбалла» и особенно в отрядах фидаинов. Термин «фидаин» (жертвующий собой) был широко распространен в середине и второй половине XX в. преимущественно в странах Ближнего и Среднего Востока для характеристики людей, борющихся с оружием в руках ради идеи и готовых отдать свою жизнь за «святое дело».

Если в средние века террористов-смертников называли ассасинами, то в XX в. в Иране фидаинами называли некоторых бесстрашных участников народного ополчения в революции 1907–1911 гг., а после Второй мировой войны – членов террористической религиозно-политической организации «Федаяне эслам», устраивавших покушения на жизнь политических и общественных деятелей Ирана и Среднего Востока. Эта организация, основанная иранским муллой Наввабом Сафави, распущена в 1949 г., но подобные ей нелегальные группировки существуют в Ливане и Иране по сей день. И сегодня изредка ассасинами называют их членов[392]392
  URL: http://www.rolemancer.ru


[Закрыть]
.

Прямые потомки ассасинов – представители вполне мирной мусульманской секты низари исмаили, которую возглавляет преподобный Карим Ага Хан IV (род 1936), получивший образование в Гарварде[393]393
  URL: http://www.shalygin.ru


[Закрыть]
. Он в 1957 г. принял главенство над исмаилитами.

Тайные общества древних террористов были также известны на Дальнем Востоке, в Индии. Безусловно, терроризм не является «изобретением» секты сикариев, хотя она первой из тех, сведения о которых дошли до нас, стала использовать страх и всеобщее запугивание для достижения своих целей. В эти же времена во многих странах существовали различные тайные общества, в частности, в Индии действовали «душители». Последние умерщвляли своих жертв с помощью шелкового шнурка. Они старались не трогать европейцев, но в остальном не проявляли никакой изобретательности. Члены секты считали, что этот способ убийства восходит к ритуальным жертвоприношениям богине Кали. «Душители» презирали смерть. Их политические убеждения, если о таковых можно всерьез говорить, оставались крайне туманными, и сектанты не ставили специальных задач по устрашению властей или населения.

То же самое можно сказать и о более воинственных тайных обществах Китая. Особенно широкое распространение они получили в борьбе китайских так называемых «триад» с маньчжурскими захватчиками и европейскими колонизаторами в XVII–XIX вв. В последующем «триады» трансформировались в преступные сообщества, цели деятельности которых уже не имели ничего общего с национально-освободительным движением. У каждого такого общества или кружка имелся свой громила, чаще опытный мастер кулачного боя. Некоторые занимались традиционным вымогательством, были там и профессиональные киллеры, готовые служить тому, кто больше заплатит. Эти общества владели игорными домами, занимались контрабандой. Некоторые, наиболее крупные, имели политические амбиции с преобладанием антиманьчжурских настроений. Не жаловали они и иностранцев. Эти общества внесли свой вклад в Боксерское восстание, а также оказали существенную поддержку Сунь Ятсену на первых этапах его политической карьеры.

Первоначально террор был почти исключительно индивидуальным феноменом. Хотя, собственно говоря, в таком, индивидуальном, качестве террор не мог считаться действительно террором, в полном смысле этого слова. Однако такие цели вначале и не ставились, а если иногда и существовали, то исключительно как вторичные. Главным было убить, ликвидировать некоего конкретного противника прежде всего в индивидуальном качестве. Это было простое физическое уничтожение политического противника, за которым обычно просто даже не стояло специальной цели оказания соответствующего, ужасающего воздействия на сознание и психологию масс.

Индивидуальный террор служил достаточно обычным инструментом политической борьбы – крайним, использовавшимся за неимением иных, средством устранить заведомо более сильного и могущественного политического оппонента или соперника. Сильные в отношении слабых могли использовать иные средства – опалу, ссылку, тюремное заключение, позднее отставку, ограничение в правах или иные формы отстранения от активной (прежде всего политической) жизни. Уделом слабых были интриги, заговоры и, наконец, покушение на физическое устранение тех, против кого никак нельзя было применить иные средства борьбы.

В повседневной борьбе за власть в истории, скажем, в жизни Древнего Рима, можно найти десятки, если не сотни примеров такого индивидуального террора. Убийство Цезаря Брутом стало наиболее известным всего лишь потому, что убитым оказался Цезарь, а само убийство оправдывалось не банальной борьбой за власть, а некоторыми идейно-политическими соображениями: как известно, устранение тирана – монократа должно было привести к восстановлению республиканской формы правления[394]394
  Более подробно см.: Федорова Е. В. Люди императорского Рима. М.: МГУ, 1990. С. 67–70.


[Закрыть]
.

Однако уже в Древнем мире прибегали к групповому и даже локальному террору. Юлий Цезарь наказывал обратившиеся в бегство легионы методом децимации – казнью каждого десятого бежавшего солдата. В результате он порождал террор – ужас у остальных, и как бы вытеснял этим ужасом тот страх, который бойцы испытывали перед неприятелем. Ужас побеждал страх, и после этого легион (точнее, теперь уже его остатки) вновь становился вполне боеспособным.

Практикой локального террора принято считать так называемые проскрипции, или проскрипционные списки[395]395
  Проскрипции (от лат. proscriptio, букв. – письменное обнародование) – списки лиц, объявленных вне закона. Использовались в политической борьбе, для сведения личных счетов, а также как средство обогащения (имущество проскрибированного подвергалось конфискации).


[Закрыть]
, введенные в практику одним из наиболее кровавых римских диктаторов Суллой, однако и здесь речь не идет о массовом терроре – скорее, наоборот. После того, как Сулла победил своих врагов и овладел Римом, пишет Плутарх, «Сулла занялся убийствами, кровавым делам в городе не было ни числа, ни предела, и многие, у кого и дел-то с Суллой никаких не было, были уничтожены личными врагами, потому что, угождая своим приверженцам, он охотно разрешал им эти бесчинства»[396]396
  Плутарх. Избранные жизнеописания. Т. 2. М., 1990. С. 71.


[Закрыть]
.

То есть начался локальный и групповой террор, который грозил стать массовым – во всяком случае, по распространенности того ужаса, который сеяли приверженцы Суллы. Но это удалось предотвратить введением проскрипций: «Наконец, один из молодых людей, Гай Метел, отважился спросить в сенате у Суллы, чем кончится это бедствие и как далеко оно должно зайти, чтобы можно было ждать прекращения того, что теперь творится. «Ведь мы просим у тебя, – сказал он, – не избавления от кары для тех, кого ты решил уничтожить, но избавления от неизвестности для тех, кого ты решил оставить в живых»[397]397
  Плутарх. Избранные жизнеописания. Т. 2. М., 1990. С. 71.


[Закрыть]
.

Здесь и проходит тонкое психологическое различие между убийством противников и созданием атмосферы террора, ужаса у всех остальных за счет неизвестности им их собственной судьбы (то есть через создание угрозы их спокойствию и безопасности). Вначале Сулла с трудом, но согласился на предложение: «Ну так объяви, кого ты решил покарать». И Сулла обещал сделать это… Не посоветовавшись ни с кем из должностных лиц, Сулла тотчас составил список из восьмидесяти имен». И тогда наступило определенное психологическое облегчение для остальных, кто не увидел себя в проскрипционном списке. Правда, быстро поняв это, Сулла решил вначале неосознанно, а потом уже явно сознательно продлить террор именно как общее состояние сознания – состояние ужаса от неизвестности: «Несмотря на всеобщее недовольство, спустя день он включил в список еще двести двадцать человек, а на третий – опять по меньшей мере столько же. Выступив по этому поводу с речью перед народом, Сулла сказал, что он переписал тех, кого ему удалось вспомнить, а те, кого он сейчас запамятовал, будут внесены в список в следующий раз»[398]398
  Плутарх. Избранные жизнеописания. Т. 2. М., 1990. С. 71.


[Закрыть]
. После этого, естественно, уже никто не мог чувствовать себя сколько-нибудь уверенно.

Психологически все понятно: наличие проскрипционных списков ужасно для тех, кто в них включен, но избавляет от ужаса всех остальных. Тем самым, попытка массового террора ограничивается террором групповым и локальным. Приговор, даже неправедный, еще не есть террор. Убийство человека на улице не внушает ужаса всем жителям ближайшего дома. Обещание же составлять каждый день новые списки и тем самым выносить новые смертные приговоры сразу отнимает обретенную было надежду, погружая в ужас уже все население. И действительно: «Списки составлялись не в одном Риме, но в каждом городе Италии. И не остались не запятнанными убийством ни храм бога, ни очаг гостеприимца, ни отчий дом. Мужей резали на глазах жен, детей – на глазах матерей». После этого, естественно, сенат и народ, элита и массы Рима были готовы абсолютно на все: «Он провозгласил себя диктатором, по прошествии ста двадцати лет восстановив эту должность. Было постановлено, что он не несет никакой ответственности за все произошедшее, а на будущее получает полную власть карать смертью, и лишать имущества, выводить колонии, основывать и разрушать города, отбирать царства и жаловать их кому вздумается»[399]399
  Плутарх. Избранные жизнеописания. Т. 2. М., 1990. С. 71–73.


[Закрыть]
.

Так Сулла перешел от локального и группового к массовому террору. Однако это была достаточно единичная попытка в древней истории – ограниченные масштабы социально-политического действия как такового, отсутствие сколько-нибудь коммуникаций технически не позволяли придать террору собственно массовые размеры. Для этого нужно было длительное развитие, принесшее, например, концентрационные лагеря и газовые камеры, или же транслирующее казнь телевидение.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации