Текст книги "Что нового, киска?"

ГЛАВА 30

Дилайла приходила в себя после первого скандала с Чарли – истеричных воплей, ругани, размахивания руками и испепеляющих взглядов. Все началось с того, что Чарли обвинил ее в пренебрежительном отношении к Никки. Она, в свою очередь, обвинила его в заигрывании с Никки. Чарли обозвал Дилайлу ревнивой самкой, она его – наглым мерзавцем. Чарли разъярился. У него вздулись вены на шее, он швырнул стакан, разбившийся вдребезги, и так хлопнул дверью, что та чудом не слетела с петель. А Дилайла два часа спустя сидела на диване, сморкалась в бумажные салфетки, смотрела видео и уничтожала шоколадные конфеты из огромного пакета.

Все шло совсем не так, как ей бы хотелось. Нет, она не чувствовала себя несчастной жертвой, но ее жизнь вовсе не была похожа на волшебную сказку, о которой она мечтала, уходя из «Эскарго», от Ленни и от однообразия будней. А Чарли оказался совсем не тем Прекрасным Принцем, каким виделся ей поначалу. Во всяком случае, после сегодняшней ссоры.

А началось все так чудесно: она до полудня нежилась в постели, потом ходила по магазинам, до глубокой ночи развлекалась вместе с Чарли в ресторанах или на вечеринках. Но теперь, когда прошло два месяца, эта жизнь утратила новизну, и Дилайла почувствовала… скуку. Как оказалось, не работать – не очень-то весело, если весь день предоставлена самой себе, а компанию тебе составляет только кредитная карточка. Еще менее радостно из вечера в вечер наблюдать, как твой возлюбленный пьянствует с приятелями. Дилайла очень быстро поняла, что идти куда-нибудь с Чарли – это значит идти вместе с его друзьями. Поначалу ее это устраивало: хотелось познакомиться с интересными людьми, сделавшими блестящую карьеру и ведущими шикарную жизнь. Вот только вскоре выяснилось, что они вовсе не такие уж и интересные. О чем бы они ни говорили, в конце концов из всех тем оставалась одна – они сами. Дилайла уже перестала считать, сколько раз пыталась изображать живой интерес, когда очередной мужчина с трехдневной щетиной на лице и в темных очках рассказывал ей о своих планах написать сценарий. Или оказывалась за столом в ресторане рядом с очередной полупевичкой-полуактрисой и мучительно тосковала, когда та излагала ей свое впечатляющее резюме. И все они ели и пили без тени смущения за счет Чарли. Чарли покупал шампанское, платил за всех по счету, а потом приглашал всю компанию к себе домой. Вопреки всякой логике Чарли и сам не имел ничего против. Наоборот, он с удовольствием демонстрировал свою щедрость – и так каждый вечер. Когда Дилайла наконец набралась смелости и высказала свое мнение, Чарли резко оборвал ее и сказал, что она ведет себя как надоевшая ворчливая подружка. Может, так оно и было. Дилайла так и не смогла понять, кем она является для Чарли.

Вздохнув, Дилайла прикончила конфеты и придвинулась к Фэтцо, который изо всех сил жевал, стараясь отлепить кусочек шоколада, приставший к небу. Дилайла была сыта по горло сладким и одинока. Ей сейчас так не хватало сумасбродной Вивьен с ее любимым белым вином и с «Мальборо лайтс». К сожалению, сейчас Вивьен была недоступна: она уехала за город набираться сил после процедуры рассасывания жира. Но хотя она была недосягаема во плоти (сколько бы этой плоти ни оставалось после операции), по крайней мере, ее можно было услышать, спасибо мобильному телефону.

Дилайла набрала номер Вивьен. В трубке послышался неясный шум, потом раздались стоны, потом тихое хрипение. Дилайла в тревоге прижала трубку к уху.

– Это ты, Вивьен?

Молчание. Затем сопение.

– Я.

– Вивьен, что с тобой? У тебя все в порядке?

Пауза. Словно ей трудно говорить.

– Да.

Дилайла нахмурилась. Что-то в немногословности Вивьен наводило на мысль о неприятностях.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Судя по голосу, Вивьен была не в лучшем настроении. Да и было от чего. Операция оказалась болезненнее, чем думала Вивьен. Хирург «забыл» предупредить, что процедура будет такой безжалостной. Вивьен к этому оказалась абсолютно не готовой.

– Все прошло успешно?

Вивьен сделала паузу, чтобы поправить надувное резиновое кольцо, на котором она с трудом сидела.

– Значит, так. До отсасывания жира хирург сравнил мою задницу с «авоськой, наполненной кашей».

Дилайла содрогнулась.

– А с чем он сравнил ее после процедуры? – робко спросила она, не вполне уверенная в том, что хочет это знать.

– С двумя шариками мороженого.

Дилайла подавила смешок. Вивьен говорила жутко серьезно.

– Ну а у тебя как дела? – спросила она, не заметив иронии подруги.

– Хвалиться нечем. Я поругалась с Чарли, – со вздохом призналась Дилайла.

– А что случилось?

– Он привел домой компанию приятелей, и представляешь, я от всех этих вечеринок дошла до ручки, ну и налила в стакан одной девицы жидкость для мытья посуды. У этой девушки была жуткая рвота, – разоткровенничалась Дилайла и вдруг испугалась. Она до сих пор не могла поверить, что сделала это. Налить в коктейль этакую отраву! Что на нее вдруг нашло?

На том конце провода Вивьен аж взвизгнула.

– Жидкость для мытья посуды? Какого черта ты делала на той вечеринке? Мыла тарелки? Он что, нанял тебя обслуживать его вечеринки или ублажать его гостей?!

– Нет, я вроде хозяйки была, – мрачно пробормотала Дилайла, вспомнив, как все веселились, а она торчала на кухне, чувствуя себя прислугой.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что это не единственный веселый вечерок за последнее время? Вообще-то я не ожидала от тебя такой выходки. Что с тобой случилось?

Дилайла не ответила. Она не находила в себе сил признаться, что сделала это нарочно. Тогда идея показалась ей блестящей. Прошло двенадцать часов, и теперь самой Дилайле ее поступок казался чудовищным. Да, Никки вела себя гадко, и Дилайла разозлилась, но все равно это было чересчур. Ревнивица решила отомстить. Дилайла даже застонала от раскаяния. Общение с Чарли и его друзьями превратило ее в психопатку.

Вивьен расценила ее вздохи как утвердительный ответ.

– Ну, и как зовут эту одну девицу?

– С чего ты взяла, что это именно «она»? – удивилась Дилайла.

– Жизненный опыт, дорогуша. Итак, Сэм был прав. Чарли – распутник и мерзавец. Ну, рассказывай!

Дилайла вздохнула.

– Да рассказывать-то нечего. Ее зовут Никки, она работает вместе с Чарли. А для меня она – кость в горле. Все время с ним заигрывает. Обычно я не обращаю внимания, но вчера она зашла слишком далеко.

– Она худая? – Вивьен свято верила в то, что степень исходящей от женщины потенциальной опасности определяется размером одежды. Размеры с тридцать восьмого по сорок второй – серьезная угроза, требующая немедленного вмешательства (тренажерный зал и строжайшая диета, состоящая только из «Мальборо лайтс»); размеры с сорок четвертого по сорок шестой – возможность соперничества, в зависимости от обстоятельств; от сорок восьмого и выше – можно вздохнуть свободно и уже ни о чем не беспокоиться.

– Пожалуй, да.

У Вивьен упало сердце. Итак, угроза первой категории.

– Что ты сейчас делаешь?

Дилайла взглянула на пакет из-под конфет:

– Ем шоколад и смотрю «Друзей» по видику. У Дженнифер Энистон фигура потрясная!

Вивьен ахнула:

– Неудивительно, что у тебя депрессия. Впечатляющее сочетание – Дженнифер Энистон и недельная порция калорий. Тебе нужно встряхнуться и выпить, дорогуша. Лучше всего «Каберне Совиньон» шестьдесят седьмого года.

– Я думала, ты теперь не пьешь.

– А я и не пью, но у меня богатые воспоминания… – Она мечтательно молчала, вспоминая былые счастливые годы. Увы, ее сладкие грезы были прерваны появлением Гарольда, одетого в твидовую охотничью куртку и старомодную шляпу. Сияя гордой улыбкой, он подошел к ней, размахивая связкой фазанов. У Вивьен тут же испортилось настроение.

– Мне пора.

– Почему?

– Тут кое-что намечается. – Или не намечается, подумала Вивьен, с грустью глядя на безжизненные тушки фазанов, а потом на ширинку Гарольда. К счастью, сегодня утром она получила по почте свой заказ: Кинг-Конга длиной тридцать сантиметров, с шестью скоростями и вращающейся головкой. Пожалуй, он скрасит ей самые тоскливые вечера.

– Кстати, завтра я еду к подруге в Испанию. Хочу прийти в себя после операции, а заодно подзагореть к свадьбе. Позвоню тебе оттуда.

– Хорошо. Желаю повеселиться на все сто, – сказала Дилайла, положила трубку и уставилась на экран телевизора. Дженнифер скакала и вертелась, демонстрируя новый купальник и тряся хорошо прокрашенными волосами. Дилайла взяла пульт и выключила телевизор. Какая фигня эти «Друзья». А Вивьен права – нужно выпить.

ГЛАВА 31

Было половина седьмого вечера, и в винном магазине на углу оказалось полно покупателей, изучавших этикетки на бутылках с красным вином. Дилайла медленно пошла вдоль стеллажей, делая вид, что выбирает нужную бутылку. На самом деле она знала только, что ей нужно белое вино, и на этикетке должны значиться двенадцать с половиной градусов. Рядом крутился один из продавцов-консультантов, готовый дать квалифицированный совет. Дилайла прошла мимо южноафриканских вин, потом мимо австралийских и вернулась к итальянским. Продавец подошел ближе в ту минуту, когда она сняла с полки бутылочку «Пино Гриджо».

– Вам помочь?

– Нет, спасибо.

Она улыбнулась и весело помахала бутылкой. Еще мгновение, и ей пришлось бы выслушивать длинную лекцию о винах и изображать живейший интерес, когда он станет излагать ей свои глубокие познания в этой области и рекомендовать «добротное высококачественное «Мерло» или «сладкое, душистое «Шардонне». В переводе на нормальный язык это означает, что в конце концов она купит бутылку в два раза дороже, чем собиралась, а на вкус это будет черт знает что.

Дилайла заняла очередь в кассу. Впереди нее респектабельного вида мужчина весьма убедительно говорил жене по мобильному телефону, что задерживается в офисе. Это было забавно, учитывая, что в руках он держал букет алых роз и две бутылки шампанского. Дилайла решила показать свое воспитание, поспешно отвернулась от мужчины и заглянула в газету, которую читал молодой человек, стоявший перед ней. Дилайла ждала, когда очередь сдвинется с места. Но она не двигалась. Ворча себе под нос, Дилайла вытянула шею, чтобы посмотреть, что за идиот всех задерживает.

– Извините, у меня, кажется, не хватает денег…

Сердце у Дилайлы упало. У кассы в начале очереди стоял Сэм. Он растерянно бормотал извинения и шарил по карманам в поисках завалявшейся мелочи. Но тщетно.

Отпихнув мужчину с мобильником, Дилайла продвинулась вперед и протянула монету в один фунт.

– Сэм, возьми!

Сэм обернулся.

– Дилайла! – изумленно воскликнул он, и тут же у него на щеках зарделись два красных пятна.

Дилайла лучезарно улыбнулась.

– Я стояла в очереди… – объяснила она, махнув рукой в сторону остальных покупателей, которые заметно нервничали и смотрели на них с неприязнью.

– А, ну да, – растерянно кивнул Сэм. Много недель подряд он думал о Дилайле, придумывал, что скажет ей при встрече. И вот они встретились, а Сэм лишился дара речи.

– Нельзя ли чуть побыстрее? Я страшно спешу, – пророкотал бизнесмен.

– Куда? Домой к жене? – переспросила Дилайла и окатила его презрительным взглядом. Бизнесмен уставился на нее и возмущенно надулся, как почувствовавший угрозу петух. Дилайла ответила ему понимающим пристальным взглядом. После всего пережитого за последнее время она не испытывала симпатии к неверным мужьям.

Она обернулась к Сэму:

– Не знаю, как ты, а я передумала покупать вино. Может, лучше зайдем выпить в какой-нибудь паб?

Сэм облегченно вздохнул:

– Почему бы нет?

И они вышли из магазина, оставив там бутылки, растерянного продавца, пытавшегося аннулировать чек, и толпу недовольных покупателей.

В «Пентри» они решили не ходить. Дилайла объяснила это тем, что не хочет встречаться с Винсом. На самом же деле она боялась столкнуться там с Чарли и его дружками. Они отправились в «Альберт«, дешевенький паб в конце Портобелло-роуд, где кончались дорогие кафе, магазины одежды от кутюрье и шикарные рестораны, а начинались прокатные конторы и таксопарки. В пабе не оказалось никого, кроме двух седовласых стариков, игравших в домино за угловым столиком.

Сэм и Дилайла уселись за стойкой. Поначалу они чувствовали себя довольно скованно. Оба не упоминали ни о ссоре, ни о Чарли. Это оказалось нелегко, потому что вся жизнь Дилайлы в последние два месяца была связана с Чарли. Они говорили о ничего не значащих вещах, болтали на разные темы, обсуждали самочувствие Глэдис, погоду, предстоящую свадьбу Вивьен. Но после нескольких выпитых стаканов водки с тоником оба почувствовали себя гораздо свободнее, разговор пошел веселее.

– Здорово, что мы встретились. Я давно хотела извиниться перед тобой, – сказала Дилайла, опустив глаза и крутя соломинку пальцами.

– Я тоже, – кивнул Сэм. Он не раскаивался в том, что сказал тогда про Чарли, но переживал, что обидел Дилайлу. – Я вовсе не хотел грубить и ссориться. Но, кажется, переборщил.

– Самую малость, – ухмыльнулась Дилайла.

– Извини. Я, бывает, слишком завожусь. Как в тот раз.

– А я что, не завожусь?

Сэм улыбнулся, вспомнив, как она разозлилась.

– Да, ты тоже была хороша.

Дилайла смущенно улыбнулась. А Сэм вдруг рассмеялся.

– Над чем ты смеешься?

Он не отвечал.

– Ты смеешься надо мной? – переспросила Дилайла, наклоняясь вперед.

Сэм покачал головой, не переставая смеяться:

– Нет. Я просто вспомнил, какие лица были у тех американских журналистов.

Смех Сэма оказался заразительным: Дилайла не могла сдержать улыбки.

Сэм вытер слезящиеся глаза и подозвал бармена. – Еще две порции, – заказал он и вопросительно посмотрел на Дилайлу. Та кивнула в ответ. А она и забыла, как весело бывает с Сэмом.

После пятой порции Дилайла заметно захмелела и почувствовала прилив эмоций. Как на «Русских горках». Она словно падала с головокружительной высоты, весело смеясь и понимая, что ей нет дела ни до чего на свете, а потом вдруг вспоминала скандал с Чарли и впадала в безысходную тоску. Но теперь она была не одна. Сэм, похоже, тоже тосковал. Ведь, в сущности, и он был одинок.

– А как у тебя с Чарли? – Видно было, как нелегко Сэму задавать этот вопрос, но не спросить он не мог. Даже если в ответ услышит то, что ему слышать не хочется.

Дилайла неопределенно пожала плечами.

– Великолепно, – вяло ответила она. Сэм почувствовал, что падает в пропасть. – Хотя нет, до великолепного тут далеко. Сегодня мы вдрызг разругались, – призналась она, не ожидая от самой себя такой смелости.

Сэм расправил крылья и взмыл вверх.

– А что случилось? – спросил он озадаченно.

– Зачем тебе это знать? – Дилайла поставила стакан на стойку. – Видимо, надо мне было послушаться тебя. – Опьянение вызвало у нее приступ отчаяния. Поначалу ссора с Чарли казалась ей несерьезной. Но теперь все виделось в мрачном свете, Дилайле казалось, что все погибло, ей лишь осталось собрать вещи и уйти.

Сэму стало неловко. Он не почувствовал удовлетворения от своей правоты, потому что Дилайле было плохо. Повинуясь внезапному порыву, он наклонился и обнял ее.

– Не вешай нос, девочка, – прошептал он, прижимая Дилайлу к себе. Господи, какая же она родная!

Дилайла без колебаний прильнула к его груди. Голова гудела от выпитого и от выплаканных слез. Как хорошо, когда тебя обнимают так нежно. Она закрыла глаза и вдыхала знакомый запах – запах Сэма. Ей вспомнилась поездка в Брайтон – дни, полные веселья, заботы и счастья. Сэм заботился о ней, и она чувствовала себя единственной и неповторимой. Чарли ее таковой не считал. Он считал, что она – ревнивая корова, подливающая яд в чужие стаканы.

– Я скучал по тебе, – прошептал Сэм. Он приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза.

– Я тоже, – ответила Дилайла и прикусила губу. Она катилась вниз по «Русским горкам» и от всех этих подъемов и спусков чувствовала себя разбитой и обессилевшей. Она поняла, что сейчас заплачет. Глаза наполнились слезами.

– Пожалуйста, не плачь.

Сэм нагнулся к ней и осторожно поцеловал, словно проверяя, можно ли это сделать. Дилайла не отпрянула. Наоборот, притянула его к себе, прижалась к нему, и тогда он снова поцеловал ее долгим страстным поцелуем, провел руками по ее щекам, по волосам, а потом вниз по спине.

Старики перестали играть в домино и смотрели на целующуюся пару. Потом с улыбкой переглянулись: что ж с них взять – их дело такое, молодое!

ГЛАВА 32

Она не сразу вспомнила, где находится. В комнате было темно, и ничего нельзя было рассмотреть. Все казалось незнакомым. Даже звук собственного дыхания.

Потом Дилайла догадалась. Это не ее дыхание – дышит Сэм. Она изо всех сил зажмурилась. О господи, этого не может быть! Она – и вдруг у Сэма, в постели Сэма, вместе с Сэмом. Дилайла осторожно приоткрыла глаза и заглянула под одеяло. Они оба были абсолютно голые!

И тут Дилайла все вспомнила. Как они пили в пабе, как в обнимку шли к Сэму, как пили виски и занимались любовью. Занимались любовью! Господи, о чем только она думала? Только что она жаловалась на жизнь и вот уже раздевается догола, как голливудская звезда в фильме. Дилайла посмотрела на часы. Пять утра. Если поспешить, можно успеть домой до того, как Чарли вернется с очередной вечеринки.

Стараясь не потревожить Сэма, она быстро натянула на себя валявшуюся на полу одежду, плюнув на трусы, затерявшиеся под одеялом, и на цыпочках вышла в гостиную. Приподняв щеколду, открыла дверь квартиры и, убедившись, что она не захлопнется, выскользнула в слабо освещенный холл. Спустилась на два пролета, открыла входную дверь и была уже на улице. Она с облегчением вдохнула влажный утренний воздух и застонала. Первое ощущение ужаса прошло, но его сменило тяжелейшее похмелье – тяжелым молотом бухало в голове, сердце трепыхалось как заячий хвост.

Плотно запахнув новый бархатный пиджак, она торопливо зашагала по тротуару. Мимо проехала машина, развозившая молоко. Водитель выглянул из кабины и подмигнул Дилайле. «Извращенец», – пробормотала она, вскинув лохматую голову и стараясь держаться так, словно это в порядке вещей – брести на рассвете по улицам, непричесанной и в домашних тапочках. Из-за угла показалась черная машина с надписью «Такси». «Слава тебе господи», – обрадовалась Дилайла и побежала, отчаянно жестикулируя в тщетной попытке остановить машину.

– Стойте! Пожалуйста, остановитесь! – кричала она, неловко удерживая тапочки на ногах во время бега. Машина не замедляла хода. Но и Дилайла не сдавалась. В какой-то момент она чуть не оказалась под колесами. Но машина все-таки затормозила и остановилась у самого тротуара.

– Вообще-то я закончил смену, – крикнул ей таксист. – Вам куда?

– Килдеа Виллас, тридцать четыре. Это совсем недалеко, – умоляюще пролепетала Дилайла и скрестила пальцы на удачу.

– Ладно, садитесь.

Щелкнула дверная кнопка, Дилайла открыла дверцу и с облегчением уселась на заднее сиденье. Самое легкое позади, осталось то, что потруднее.

Дилайла едва успела забраться в постель, как услышала, что открывается входная дверь. Чарли поднимался по винтовой лестнице. Он был пьян и шумен. Шатаясь из стороны в сторону, он шел к Дилайле через всю комнату, неуклюже стягивая с себя одежду. Он был так пьян, что забыл снять ботинки, запутался в спущенных джинсах, потерял равновесие и рухнул прямо на Дилайлу.

– Прости, любимая, – просипел Чарли. Дилайла отпрянула. Будь у нее спички, можно было бы поджечь воздух, который он выдохнул. – Я не хотел тебя будить.

– Да ладно уж, – пролепетала Дилайла. Если бы он знал правду!

– И прости меня за сегодняшнюю ссору. Ты права, я действительно нахал и мерзавец. – Он приподнялся и запечатлел на ее лице смачный поцелуй.

Дилайла онемела. Как он мил! Он даже извинился. Она отвернулась, избегая смотреть ему в глаза. Конечно, как она перед ним виновата. Чарли должен был бы злиться на нее. Она это заслужила.

– В чем дело? Ты все еще сердишься?

– Нет, конечно, нет. – Неужели он что-то заподозрил? Дилайла сделала попытку улыбнуться. Вышла жалкая гримаса. Если бы Чарли был не так пьян, он обо всем бы догадался. Да и можно ли не догадаться? Дилайле казалось, что у нее на лбу огромными буквами написано: «Я тебе изменила».

– Тогда почему ты меня не обнимешь? – Он опустил голову на подушки и смотрел на нее сверху вниз мутным взглядом. Его голубые глаза были налитыми кровью, веки припухли – результат беспробудного пьянства и недосыпа. Дилайла придвинулась к нему и робко обняла его. – Вот так-то лучше!

Уткнувшись ей в шею, он притянул Дилайлу к себе – испуганную и бесстрастную, мечтавшую лишь о том, чтобы он не надумал заняться с ней любовью. Смешно все получается! Всего несколько месяцев назад, в Брэдфорде, она только об этом и мечтала. На ее счастье, Чарли мгновенно уснул, сжимая Дилайлу в объятиях, с болтавшимися на лодыжках джинсами. Услышав его мерное дыхание, она наконец стала успокаиваться. По крайней мере, прошла паника. Дилайла глубоко вздохнула и посмотрела на Чарли: его голова покоилась на ее плече, загорелые сильные руки обнимали ее. Они с Чарли засыпали так много раз. Но то, что казалось естественным и желанным еще сутки назад, теперь пугало ее. Дилайла словно обнимала совсем другого человека. Да нет, дело не в нем – Чарли ничуть не изменился, изменилась она, Дилайла. Закрыв глаза, она попыталась не думать о том, что с ней произошло, и сосредоточилась на собственном дыхании. Скоро она уже дышала ровно – сон сморил ее.

Через пару дней Чарли прислал Дилайле шикарный букет (или дал свою кредитную карточку кому-то из сотрудников и попросил сделать это) и принес дорогие сережки от «Тиффани». Теряясь от смущения, Дилайла благодарила его, пожалуй, слишком горячо. И не решилась признаться, что у нее не проколоты уши. Она совершенно спокойно отнеслась к тому, что точно такие же серьги он в прошлом году подарил Никки на день рождения.

Через неделю все вроде бы вернулось на круги своя. На первый взгляд их отношения остались прежними: они выпивали в тех же барах, ужинали в тех же ресторанах, ходили на те же вечеринки и спали в одной постели. Но между ними словно возникла невидимая стена. Чарли этого не почувствовал. Полагая, что все уладилось, он перестал проявлять особое внимание и делать Дилайле подарки и стал прежним Чарли.

Чарли чувствовал себя абсолютно счастливым, только когда находился в компании друзей. Он обожал быть в центре внимания, заигрывать с девицами и напиваться. Он был молод, богат, красив и любил развлечения. Дилайла ему, несомненно, нравилась: она симпатичная и забавная, и им бывало хорошо и весело. Пожалуй, она нравилась ему больше всех предыдущих пассий, с каждой из которых он жил по нескольку месяцев. Чарли не хотел ссориться с Дилайлой, хотя и терпеть не мог сцен ревности. Он не хотел никаких сложностей. Конечно, Дилайла приревновала его к Никки, но вряд ли она могла сознательно устроить такое. Чарли никогда не был влюблен в Никки, но ему всегда льстило ее внимание. Таким уж он уродился и меняться не собирался. Он никогда не откажется от вечеринок с друзьями и заигрываний. Обычно это всего лишь легкий флирт. Кроме разве что того случая, когда он трахался с Петал в туалете ночного клуба в Ковент-Гарден. Но только потому, что она всю ночь к нему приставала. Дилайла об этом ничего не знает, а то закатила бы скандал. Она натура преданная, такие за всю жизнь ни разу никого не обманывают. А это значит, что беспокоиться тут не о чем. Отчасти именно поэтому он уговорил ее уйти из «Пентри». Чарли не хотел, чтобы все эти парни бесстыдно пялились на нее. К тому же ему нравилось, приходя домой, видеть у себя Дилайлу, радостную, веселую, ждущую его с нетерпением. У него от этого улучшалось настроение. Приятно, когда девчонка от тебя без ума, предана как собака. Та ссора ничего не изменила, Дилайла просто молится на него. Стало быть, и вести себя можно по-прежнему – получать удовольствие и ни о чем не думать.

На самом же деле все обстояло иначе. Дилайла превратилась в комок нервов. Чувство вины не покидало ее. Она была виновата и перед Чарли в том, что изменила ему, и перед Сэмом за то, как подло поступила с ним. Она не только обманула любимого человека, проведя ночь с другим. Этот «другой» был ее другом, и она позорно сбежала, пока он спал. Не самая лучшая ситуация.

Но она уже оказалась в этой ситуации, и нужно было искать какой-то выход. Легко сказать. Сделать – труднее. Поначалу Дилайла пыталась не думать о том, что произошло между ней и Сэмом, словно ничего и не было. Она умышленно избегала разговоров с Вивьен, включая автоответчик, – не хотела подвергать себя искушению раскрыть свою тайну. Но в конце концов ей пришлось взглянуть правде в глаза. Ее уловки не срабатывали. Она все равно об этом думала – каждый час, каждую минуту, каждую секунду, изо дня в день. Как могла она совершить предательство? Как могла переспать с Сэмом? Она снова и снова мучила себя этим вопросом. И всякий раз отвечала: она была пьяна, расстроена и оскорблена, ей требовалась встряска. Это могло произойти с ней и с другим мужчиной, но в тот момент рядом оказался именно Сэм.

Но так ли это? Могла ли она переспать с кем угодно? Или дело в чем-то другом? Когда прошло первое потрясение от содеянного, Дилайла заметила, что все меньше думает о Чарли и все больше – о Сэме. Она должна объясниться с ним, извиниться за то, что сбежала в пять утра. Собрав все свое мужество, она все-таки позвонила ему, но положила трубку прежде, чем он подошел к телефону. Что она ему скажет? «Привет. Извини за ту ночь. Да, кстати, ты случайно не нашел мои трусики?» Нет, это не телефонный разговор. И положа руку на сердце надо признать – вряд ли он вообще захочет с ней разговаривать. Ему, наверное, сейчас еще хуже, чем ей. Дилайла вообще мало что помнила из событий той ночи. Кроме одного. Она старалась забыть об этом, но тщетно. И ей было мучительно стыдно. Все дело в том чувстве, которое нахлынуло на нее, когда Сэм первый раз поцеловал ее в баре. Когда прикоснулся губами к ее губам. Дилайла не понимала, в чем дело: то ли ей все почудилось, то ли во всем виновато спиртное. Но в тот момент она почувствовала, как в голове взорвались тысячи ослепительных лампочек. Словно кто-то включил очень яркий свет. И ей вовсе не хотелось его выключать.

– Ты уже готова? Нам нужно там быть в восемь.

Чарли стоял в дверях, поигрывая ключами от машины. Дилайла послушно надела новый красный пиджак и поправила воротник. Меньше всего ей хотелось тащиться на открытие «Айсберга» – нового роскошного ресторана на Пиккадилли. Она бы с удовольствием смыла с лица всю косметику, сделала маску и, нацепив пижаму, уселась перед телевизором. Именно так, подумала она, и было бы в Брэдфорде.

– Ради бога, поспеши. – Его голос разнесся по всей квартире. Чарли был в отвратительном настроении: кто-то поцарапал крыло его «БМВ».

Поцеловав Фэтцо, Дилайла напоследок бросила взгляд в зеркало и стала осторожно спускаться по ступенькам. Она так и не научилась ходить на высоких каблуках.

Перед рестораном толпились репортеры – фотографировали приглашенных на открытие, которые позировали, чтобы потом сетовать на навязчивость журналистов. Знаменитости второго плана покидали лимузины с таким видом, будто они смертельно устали от фотографов и прессы, но при первой же вспышке начинали незаметно поправлять пиджаки и принимать выигрышные позы. Дилайла опустила глаза и спряталась за Чарли, который уже изобразил ослепительную улыбку. Впрочем, ей не грозит быть сфотографированной.

В «Айсберге» собрались те, кто еще не дорос до принадлежности к «сливкам общества». Загорелые футболисты с непременными спутницами-блондинками; фотомодели, стремящиеся к карьере поп-звезд; телевизионное начальство и множество «моделей«– куклоподобных девиц, снимавшихся когда-то обнаженными, а теперь зарабатывавших на жизнь тем, что их фотографии время от времени появлялись в бульварных газетенках – в обществе члена парламента, женатого футболиста, стареющей рок-звезды или всех троих сразу.

Чарли быстро нашел свою компанию за одним из столов с бокалами с шампанским.

– Привет, – промурлыкала Никки, сияя при виде Чарли. Выпятив губки, она протянула Чарли бокал, намеренно не замечая Дилайлу. – А мы все недоумевали: куда вы запропастились?

Чарли улыбнулся и отпил глоток шампанского.

– Ну ты-то ведь знаешь, как долго собираются женщины, – подмигнул он Никки.

– Только не я. Я одеваюсь меньше чем за минуту… и раздеваюсь тоже. – Никки захихикала и сжала руку Чарли.

Дилайла закусила губу. Все ясно: вечер будет таким же, как всегда.

– Я так и думала, что это была ты! – вылезла вперед радостная Вэнди со своим периферийным акцентом. – Я узнаю этот пиджак из тысячи! – Она так и сияла от гордости за свои сыщицкие таланты.

Дилайла недоуменно посмотрела на свой пиджак, потом снова на Венди.

– Ты это о чем?

– Я видела тебя на днях, рано утром. Ты ловила такси на улице Всех Святых. Я еще подумала, что очень похоже на тебя, но я только проснулась и была без контактных линз. У меня квартира над букмекерской конторой… – Она замолчала, увидев, как побледнела Дилайла.

– Это не могла быть я. Я никогда не бывала в том районе, – соврала она, пытаясь сообразить, как выкрутиться из этой дурацкой ситуации. Ей не хватало только этой трепливой Вэнди, которая выболтает ее секрет.

– Нет, это точно была ты. Я совершенно уверена, – заявила Вэнди и уверенно кивнула.

– Говорю тебе, ты ошиблась, – настаивала Дилайла, теряя самообладание.

– Нет, я уверена, – не унималась Вэнди, улыбаясь все шире.

Дилайла едва не заскрипела зубами. Вместо этого она лихорадочно искала хоть какое-то объяснение, пока Чарли не заинтересовался деталями этой истории. И тут на Дилайлу снизошло вдохновение:

– Это не мой пиджак. Я взяла его на сегодняшний вечер.

– А-а… – разочарованно протянула Вэнди. – Вот я и думаю, чего ради тебе вставать в такую рань?

– Мне? Совершенно не за чем, – нервно засмеялась Дилайла и скрестила пальцы, в душе умоляя Вэнди заткнуться.

Их наконец провели за столик, по форме напоминавший шлюпку. Чарли сел у руля. По одну сторону от него устроились Энди, Никки, Мэнди, Джеми и Джонни, по другую – Вэнди, Дилайла, гипнотизер с телевидения и два парня из поп-группы. Оформление зала было выдержано в духе кораблекрушения: горели свечи, на столах стояли деревянные солонки и перечницы, а в меню входили коктейли «Необитаемый остров», «SOS на берегу», «Корабль на рифах». Да, здесь вовсю развернулись дизайнеры, изощряясь в остроумии и изобретательности.

Чарли заказал всем «Необитаемый остров».

– Мне не надо, – прошептала Никки. – Я лучше выпью воды, закажи мне «Эвиан». – Она прижалась к Чарли и призывно поглаживала его по ноге под столом.