Текст книги "Дикие дни"

Мастер толкнул дверь и опять же жестом пригласил завлаба первым войти.

Переступив порог, Иволгин протянул руку в сторону и щелкнул выключателем на стене. На высоком белом потолке загорелся ряд ярких светильников.

Они находились в небольшом предбаннике с рядом шкафчиков для одежды. На полках стояли круглые биксы со стерильным операционным бельем.

В следующей комнате находились три умывальника с блестящими локтевыми смесителями, зеркало в полный рост и – вот уж чего никто не ожидал увидеть, – портрет спин-протектора на стене.

За стеклянной стеной с раздвижными дверцами находилась операционная. В отличие от лабораторных помещений, не производившая впечатления образцово-показательной.

Войдя в операционную, Мастер закинул руки за голову, сцепил пальцы на шее и посмотрел по сторонам так, будто оказался в месте, которое было ему смутно знакомо. Которое он видел во сне. Или в прошлой жизни.

– По-моему, это называется операционной, – сказал он, обращаясь к завлабу. – Или у вас на сей счет иное мнение? А, Иван Ильич?

Доктор Иволгин с таким отчаянием жевал свои губы, словно только это могло помочь ему найти – угадать! – правильную линию поведения. Но единственной мыслью, что буравила сейчас мозг ученого, была мысль о том, что новая администрация явилась в пансионат для того, чтобы снять его с должности. С учетом того, что представлял собой проект «Джокер», выражение «снять с должности» было эвфемизмом, означавшим примерно следующее: «все люди смертны». Если же перевести это с поэтического языка на язык спецслужб… А, впрочем, кому это надо! И без того все было ясно…

Повернувшись к Мастеру, доктор Иволгин медленно разлепил свои тонкие, вялые, бледные губы. Для чего ему, как могло показаться, потребовалось приложить немалое усилие. Хотя, быть может, так оно и было.

– Давайте начистоту, – голос его скрежетал, как драчовый напильник о неровный край железного листа.

– С удовольствием, – улыбнулся в ответ Мастер.

– Что вам нужно?

– Это здание.

Голова доктора Иволгина резко склонилась к правому плечу, почти упала на него, так, что можно было подумать, будто у завлаба внезапно отнялась вся шейная мускулатура.

– Простите? – тихо, вкрадчиво произнес он. – Я вас правильно понял?..

– Уверен, что так. – Мастер взял из лотка какой-то блестящий, причудливо изогнутый инструмент и принялся вертеть в руках, будто примеряясь, как его сподручнее использовать. – Я надеюсь, вы быстро и ясно донесете эту мысль до своих сотрудников. Я хочу, чтобы сегодня к вечеру, скажем, к десяти тридцати, здесь никого не осталось.

Инструмент, что держал в руках Мастер, с лязгом упал назад в лоток.

Худое, морщинистое лицо доктора Иволгина болезненно сжалось. На самом деле эта гримаса должна была изображать презрительную усмешку. Но что уж получилось, то и получилось.

– Вы не понимаете, что говорите, – сказал он.

– Правда? – удивленно вскинул брови Мастер.

– Проект «Джокер» находится под личным контролем спин-протектора. И только он может указывать мне…

– А спин-протектор в курсе, что все эти годы вы водили его за нос?

Доктор Иволгин широко раскрыл рот, словно собираясь от души выругаться и таким образом дать выход своему возмущению. Но прошла секунда, другая, третья – и, не издав ни звука, рот снова захлопнулся. Иван Ильич хлопнул глазами и недовольно поморщился, как будто получил внезапный щелчок по носу.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – медленно произнес он.

Так, будто слова были тяжелыми гирями и ему приходилось прилагать немало усилий для того, чтоб брать их одно за другим, поднимать и выставлять в определенном порядке на столе перед Мастером. Чтобы тот имел возможность оценить их вес и объем.

Но Мастер будто и не заметил конструкцию, что выстроил Иволгин.

– Да, все вы прекрасно понимаете, Иван Ильич, – презрительно усмехнулся он. – Вы же умный человек. Так зачем же выставлять себя дураком?

– Да как вы смеете! – вскинул острый подбородок завлаб.

– Смею, Иван Ильич, – Мастер оперся руками о хирургический стол и резко, всем корпусом подался вперед. – Еще как смею. А вы что же, думали, что о ваших художествах никто никогда не узнает?

Использовав всю оставшуюся у него силу воли, доктор Иволгин выпрямился, расправил плечи, отвел их назад и заложил руки за спину. Надо сказать, вид у него был внушительный. Кого другого один только этот вид и ледяной, колючий взгляд сквозь толстые линзы очков мог повергнуть в смущение и замешательство. Только не Мастера. Однако, не понимая этого, Иволгин продолжил играть свою роль.

– Я требую, чтобы вы немедленно покинули пансионат! – произнес он высоким, скрипучим голосом, который и правда звучал требовательно. – Вы не имеете права говорить со мной в подобном тоне! И ваши полномочия, насколько бы велики он ни были, не позволяют вам вмешиваться в ход научного процесса!..

Он хотел сказать еще что-то, но Мастер, в своей обычной манере, легко и непринужденно перебил его, вставив свою реплику так, словно здесь ей было самое место.

– Простите, что вы называете наукой?

Иволгин осекся, понимая, что ему снова готовится какой-то подвох. Но, не сумев понять, в чем именно заключается каверза, он продолжил в прежнем духе:

– Я не собираюсь отвечать на вопросы, не имеющие никакого отношения к обсуждаемой теме!

– Скрупулезно подмечено! – щелкнул пальцами Мастер. – Наука, и в самом деле, даже не ночевала в вашей лаборатории! Слушайте, – понизив голос, Мастер добавил в него доверительных интонаций, – а вы тут здорово устроились.

Если бы кто имел возможность заглянуть в этот момент в голову доктора Иволгина, он был бы поражен тем, какой кавардак там творился! Перебирая все возможные варианты, Иван Ильич отчаянно пытался понять, что же замышляет этот странный человек, называющий себя Мастером? Несомненно, он был в курсе многого из того, что происходило в пансионате. Откуда? Очень интересный вопрос. Доктор Иволгин прилагал максимум усилий для того, чтобы предотвратить утечку информации. Охрана была вне подозрения – она вообще не интересовалась тем, что происходит за дверями, которые для них были закрыты. Лабораторный персонал, в большинстве своем, также был не в курсе истинного положения дел. Они выполняли возложенные на них обязанности и радовались тому, что за совсем несложную работу получают совсем неплохую зарплату. Остальное было не их ума дело, и это они отлично понимали. Хорошую работу с приличной зарплатой в нынешние времена найти совсем не просто. Так что надо еще поискать дурака, который сам, добровольно от всего этого откажется. Те же, кто был в курсе происходящего и принимал в нем непосредственное участие, получали за это более чем щедрое вознаграждение. Что также гарантировало их молчание. Нет, Иван Ильич был абсолютно уверен, что все его кадры, как партизаны, будут молчать даже при допросе с пристрастием. Кроме того, завлаб сам позаботился о том, чтобы никому, кроме него, не была понятна ситуация в целом. Поэтому для того, чтобы вникнуть в суть происходящего под вывеской проекта «Джокер», господину Мастеру пришлось бы расколоть по меньшей мере семь-восемь человек, владеющих разными фрагментами информации, чтобы попытаться сложить из них осмысленную картину. Само по себе это казалось невероятным. А значит, оставался единственный вариант – Охотники.

Охотники всегда казались Иволгину наиболее слабым звеном в его проекте. Но обойтись без них было невозможно. Поэтому приходилось мириться с этими наемниками, которые все время лезли, куда их не просят, и совали свои носы, куда не следовало. Они были если и не умнее, то, несомненно, хитрее охранников. При этом умело прикидывались валенками, которым вообще ни до чего нет дела, кроме денег, жратвы и баб. О, на самом деле они были совсем не такими. Они все видели, все замечали, умели складывать, умножать и делать выводы. И все же Иволгин не думал, что Охотники могут представлять собой угрозу безопасности. Во всяком случае, до тех пор, пока они получали то, что хотели. Но, видимо, кто-то из них решил сыграть в другую игру. Быть может, тот самый Охотник-Девять, стая которого сейчас рыскает по пансионату?..

Так, ладно. Охотник-Девять переметнулся, слил Мастеру имеющуюся у него информацию… Кстати, а на кого работает сам Мастер? Он, вернее, один из его служащих, предъявил письмо, подписанное спин-протектором… Вот только что было в этом письме, Иволгин, хоть убей, не мог вспомнить!..

– Иван Ильич, – протянув руку, Мастер щелкнул пальцами перед носом завлаба. – Вы, часом, не уснули?

– Нет, – Иволгин взмахнул рукой, словно прогоняя навязчивую муху, так и норовящую сесть на нос или на губу. – На чем мы остановились?

Мастер снисходительно улыбнулся. Хотя в его улыбке присутствовала и некоторая доля сарказма, она была почти незаметна.

– Мы пытаемся понять, чем вы тут занимаетесь, Иван Ильич.

– Я полагал, что вы в курсе…

– Мы в курсе. Но все же объясните своими словами, как для полных профанов, в чем суть проекта «Джокер»?

Доктор Иволгин наклонил голову и кашлянул в кулак. Более наглядной демонстрации охвативших его растерянности и замешательства просто невозможно было придумать! Иван Ильич терял контроль над собой, над своими жестами, над своим выражением лица. Он по всем параметрам проигрывал своему гостю. Хотя и сам этого пока не понимал. Вернее, не хотел в это верить.

Сделав шаг в сторону, доктор Иволгин оказался рядом со столиком на колесиках, застеленным белой салфеткой. Приподняв двумя пальцами салфетку, он заглянул под нее. И ничего там не увидел.

– Проект «Джокер» включает в себя ряд научных исследований в области биологии, физиологии и нейробиологии альтеров, конечной целью которых является создание уникальных живых существ, являющихся безупречными защитниками и исполнителями. – Сказав это, Иван Ильич отпустил салфетку и посмотрел на Мастера. – Что вы еще хотите от меня услышать? – произнес он с насмешкой, которую и не собирался скрывать. – Для того, чтобы понять суть моей работы, необходимо обладать соответствующими знаниями. Каковые, полагаю, вы получить не успели.

– А результат? – спросил Мастер, не обратив никакого внимания на колкости завлаба.

– Он перед вами, – точным, отточенным годами практики жестом конферансье доктор Иволгин указал на Федора.

– Не морочьте нам головы, Иван Ильич, – презрительно скривился Мастер. – Федор – самый обыкновенный альтер, которого вы, нет, не вы лично, а хирурги, работающие под вашим руководством, изуродовали в этой самой операционной! – Мастер звучно хлопнул ладонью по операционному столу. – После чего вы довели его до психоза, посадив на диету из одной крови, чередующуюся с продолжительными периодами гематокриза! И все это вы старательно и, следует признать, довольно умело выдаете за результаты своей научной деятельности! Вам повезло в том, что никого из ваших ученых коллег даже близко не подпускают к вашим, так называемым, исследованиям. Иначе бы вас давно уже вывели на чистую воду. Ну, а задурить голову спин-протектору, при том, что у него в голове и без того полный бедлам, ничего не стоит. Нужно только показывать ему то, что он желает увидеть.

– Какого черта? – произнес доктор Иволгин, скорее жалобно, нежели возмущенно.

– Вы хотите что-то возразить? – вежливо осведомился Мастер. – Может быть, я что-то неверно излагаю?

Быстро обойдя стол, Мастер схватил за руку Федора.

– Смотрите! Приплюснутый нос, вытянутые челюсти, клыки, заостренные кончики ушей! Что из этого появилось не хирургическим путем? Что вы еще сделали с его телом, чтобы превратить человека в подобие зверя? – Мастер сдернул с Федора халат. – Добавили искусственные сухожилия? Укрепили суставы? Удлинили конечности?.. Протезы, имплантаты – что еще? Чем еще вы можете удивить нас, Иван Ильич?.. А может быть, пригласим сюда хирургов, которые занимались этим непосредственно? Пусть они расскажут нам все в деталях!..

– Довольно! – взмахнул руками доктор Иволгин. И тут же закрыл лицо ладонями. – Вы не понимаете… Вы ничего не понимаете… – сдавленно забубнил он.

– Чего мы не понимаем?

Иволгин отнял руки от лица. И неожиданно зло посмотрел на Мастера. Глаза его, вопреки ожиданию, были абсолютно сухи.

– Вы понять не можете, чего мне все это стоило, – процедил он сквозь плотно сжатые губы. – Все это! – Иволгин широко взмахнул рукой. – Пансионат… Лаборатория… Свой проект, курируемый на самом верху… Ради этого я пожертвовал всем, что у меня было.

– А что у вас было? – спросил Мастер. – Может быть, талант? Научный гений?

– Я отдал этому проекту всю свою жизнь!

– А оно того стоило?

– Вы никогда не хотели вписать свое имя в историю?

Мастер на секунду задумался, после чего уверенно качнул головой.

– Нет.

– Это странно, – устало и немного с тоской произнес Иволгин.

Посмотрев по сторонам, он отыскал взглядом круглый табурет с вращающимся сиденьем. Завлаб подошел к нему и устало присел.

– Я всегда был верен своему долгу. – Иван Ильич говорил, глядя меж разведенных в стороны коленей на коричнево-красные плитки пола. – Я работал во славу спин-протектора. – Трудно было понять, обращался ли он к присутствующим, ко всем, кто мог его слышать, или же разговаривал сам с собой. – И я достиг успеха. – Он сначала развел руки в стороны, а затем положил их на колени. – Дикие охотятся на вольных альтеров. И у них это неплохо получается. Результативность гораздо выше, чем у тех же ловчих. – Иволгин поднял голову и бросил взгляд на Мастера. – Или вы не уважаете спин-протектора? Не любите нашу страну? – спросил он с вызовом.

– Я не знаком со спин-протектором, поэтому не испытываю в отношении него вообще никаких чувств, – сказал Мастер. – И я плохо представляю, как можно любить всю страну разом.

– Вы – не патриот, – с прискорбием качнул седой головой доктор Иволгин.

– Вы хотя бы осознаете, какой мерзостью вы здесь занимались? – спросил Димон.

– Попрошу вас выбирать слова, молодой человек! – высокомерно и холодно посмотрел на Димона Иволгин. – Что бы вы там ни думали о моей работе, что бы ни говорили, я отвечу одно: вы ни черта в этом не понимаете! – Иван Ильич будто выплюнул последние слова. – Я делал и буду продолжать делать то, что от меня требуется! Отдавая все свои силы, весь свои опыт и знания ради того…

Тут Иван Ильич запнулся. Взгляд его укрыла туманная поволока. Иван Ильич сосредоточился. Иван Ильич задумался. Иван Ильич пытался вспомнить, ради чего он готов отдать все свои силы, весь свой опыт и знания. В былые годы он бы, не задумываясь, ответил на этот вопрос, даже если бы его разбудили в три часа ночи. Почему же сейчас он испытывает замешательство? Только потому, что давно не практиковался? Но это ведь означает, что он никогда не знал, ради чего готов все отдать. Он лишь использовал заученную фразу. Которая вовсе не отражала суть его реальных стремлений и мечтаний.

А была ли у него когда-то мечта? Да, в этом Иван Ильич не сомневался, была! Он мечтал прославиться. Любой ценой и на любом поприще. Ради этого он занялся наукой – полагал, что у ученого шансов стать знаменитым ничуть не меньше, чем у какого-нибудь сладкоголосого певуна. Нужно только не упустить свой шанс и правильно им воспользоваться. К тому же слава ученого куда как долговечнее славы поп-звезды. И он делал все ради того, чтобы воплотить свою мечту в жизнь. Его потенциал исследователя оказался не столь уж велик, чтобы можно было как следует на него опереться. Иван Ильич понял это, когда менять выбранную стезю было уже поздно. Поэтому он стал думать не о том, как облагодетельствовать мир своим открытием, а о том, чтобы выбрать правильную точку приложения усилий. Как известно, огромная плотина может рухнуть, если в ней появится всего лишь одна, крошечная дырочка, сквозь которую начнет пробиваться струйка воды не толще иголки. И в этой игре он оказался виртуозом.

Когда, только начав работать с профессором Левченко, Иван Ильич впервые увидел испытывающего гематокриз альтера, он сразу понял, какой огромный потенциал в этом кроется. Левченко разрабатывал препараты, способные поднять уровень М-сыворотки в крови депрессивных альтеров, а Иволгин лошадиными дозами скармливал их воплощенным альтерам, которых он посадил на кровяную диету. В результате воплощенные приобретали фантастическую силу и ловкость, а скорость регенерации делала их практически неубиваемыми. При этом в состоянии гематокриза они готовы были на все ради глотка крови, а после не помнили ничего из того, что с ними происходило. Это был отличный продукт, который можно было выставлять на продажу. Нужно было только создать для него красивую коммерческую упаковку. Альтер в состоянии гематокриза был похож на больного наркомана, но никак не на супербойца. Чтобы придать им пугающий вид, пришлось прибегнуть к хирургической пластике. Ну, и что с того? Игра стоила свеч! Иван Ильич был уверен, что поступил правильно. Дикий альтер должен и выглядеть, как дикий представитель своего рода! Уже одним своим видом он должен внушать ужас! Доведись Ивану Ильичу снова принимать то же решение, он поступил бы так же.

– Я поступал правильно! – уверенно провозгласил доктор Иволгин.

Сказав это, он посмотрел на всех присутствующих, словно предлагая каждому, кто сомневался в его правоте, бросить ему перчатку!

– У кого-нибудь есть вопросы к Ивану Ильичу? – спросил Мастер.

– Да о чем с ним говорить? – презрительно взмахнул рукой Димон – как будто небрежно желудь через плечо бросил. – Он же просто фашист!

Федор одобрительно рыкнул.

– Выходит, вам не удалось добиться никаких анатомических или физиологических изменений в организмах альтеров? – спросил Карцев.

– Ну, как же не удалось, а это, по-вашему, что? – доктор Иволгин вытянул руку в направлении Федора.

Карцев быстро взглянул на дикого альтера.

– Я имею в виду естественные изменения, – уточнил свой вопрос Карцев.

– Передо мной не стояло такой задачи, – гордо вскинул подбородок Иволгин.

– А чем занимаются люди в этих… – отставленным большим пальцем Карцев указал куда-то себе за спину. – Ну, в стеклянных лабораториях.

– Каждый занимается выполнением поставленной перед ним задачи, – ответил Иволгин.

– А можно узнать, в чем конкретно заключаются эти задачи? Хотя бы, парочку, для примера.

Доктор Иволгин внимательно посмотрел на Карцева.

– Я вижу, в отличие от остальных, у вас имеется опыт работы в научной лаборатории.

– Совершенно верно, – польщенно улыбнулся Карцев.

– В таком случае вы не должны задавать подобных вопросов! – резко отрубил Иволгин.

Карцев обиженно развел руками, давая понять, что других вопросов у него нет.

– Тогда переходим ко второму пункту повестки дня! – объявил Мастер. – Проводите нас в бестиарий, Иван Ильич.

Глава 20
Доктор Иволгин

– Хочу заметить, что «бестиарий» – это иллюстрированная книга о животных, – сказал Карцев.

– Я знаю, – кивнул Мастер. – Но Иван Ильич называет этим словом нечто совсем иное. Не так ли, Иван Ильич?

– Ну и что? – пренебрежительно дернул плечом доктор Иволгин. – Я тоже знаю, что такое «бестиарий». Мне просто нравится слово.

Сказав это, он поднялся с табурета и направился к выходу из операционной, небрежно бросив на ходу:

– Идемте.

В кармане у Шаркова запел телефон.

– Это снова тебя, – взглянув на экран, сказал он Мастеру.

– Из администрации?

– Да.

– Скажи, что я занят. Пусть перезвонят минут через сорок.

Следуя за доктором Иволгиным, они снова вышли в коридор, огибающий круглый «аквариум».

Должно быть, весть о том, что в пансионате объявилась новая администрация, уже разнеслась по лаборатории – люди за стеклянными стенами уже не делали вид, что чем-то заняты, они во все глаза смотрели на гостей и о чем-то неслышно переговаривались.

– А что у нас будет здесь, когда они уберутся? – спросил, кивнув на «аквариум», Димон.

– Столовая, – уверенно заявил Федор.

– Почему столовая? – удивился Димон.

– Чтобы всем было видно, кто что ест, – объяснил Федор.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Шарков.

– Почему? – посмотрел на него Федор.

– Далеко не всем людям нравится, когда на них смотрят во время еды.

– Мне нравится, – сказал Федор. – Может быть, ты просто не умеешь правильно есть? – с интересом посмотрел он на Шаркова.

Вопрос альтера поставил Игоря в тупик.

– Правильно – это как?

– Так, чтобы другим было интересно на это смотреть, – объяснил Федор.

Чем поверг Игоря в еще большее замешательство.

– Ты давно знал, что проект «Джокер» – это фикция? – спросил у Мастера Карцев.

– Не знал, пока мы его не встретили, – Мастер взглядом указал на шагающего с гордым видом впереди завлаба. – Следует отдать вам должное, Иван Ильич, вы умеете хранить секреты.

– А для вас, как я понимаю, секретов не существует, – не оборачиваясь, ответил доктор Иволгин.

– Скорее, я люблю разгадывать секреты, – улыбнулся Мастер.

– Поэтому вас сюда и прислали?

– Я сам давно искал встречи с вами.

– Надеюсь, я вас не разочаровал?

– Да как вам сказать…

– Если не знаете, как сказать, говорите прямо!

– Вы очень интересный человек, Иван Ильич.

– Благодарю.

– Но при этом я бы не хотел иметь с вами никаких общих дело.

– Почему же?

– Потому, что ваши моральные принципы не соответствуют тем, которыми руководствуюсь я.

– У тебя есть моральные принципы? – удивленно посмотрел на Мастера Карцев.

– Я вообще не приемлю такого понятия, как «мораль», – сказал доктор Иволгин. – Мораль – это всего лишь измышление псевдофилософов эпохи так называемого Возрождения.

– Еще древние греки писали о морали.

– Под моралью они подразумевали совсем не то, что вкладываете в это понятие вы. Для них мораль была чистой абстракцией. Тем, чего не существует и никогда не может существовать в действительности. Они использовали ее для своих умозрительных философских конструкций. Примерно так, как математики используют отрицательные величины.

– Вы в самом деле очень интересный человек, Иван Ильич, – сказал Мастер.

– Очень, – поддержал его Карцев. – Мне, в кои-то веки, захотелось снова натянуть на голову свою шапочку из фольги.

Обернувшись на ходу, Иволгин удивленно посмотрел на Карцева. Завлаб не понял, что хотел сказать Виктор. И это насторожило его. Но никаких вопросов он задавать не стал. Вместо этого он раздвинул тонкие губы в язвительной полуусмешке. Чтобы Карцев решил, что он понял смысл сказанных им слов, но ему это безразлично.

– Вас не утомляет такой образ жизни? – спросил Мастер.

– О чем вы? – непонимающе дернул подбородком Иволгин.

– Вы же всех вокруг считаете врагами. У вас нет ни одного настоящего друга.

– У гения не может быть друзей, – высокомерно изрек доктор Иволгин.

– Да что вы говорите? – удивленно вскинул бровь Мастер. – Серьезно? И почему же, позвольте спросить?

– Боюсь, вы этого не поймете.

И тут Карцев начал смеяться. Да так, что его повело в сторону и он ударился плечом о стеклянную стенку «аквариума».

– Что с вашим сотрудником? – непонимающе посмотрел на Мастера Иволгин.

– Не обращайте внимания, – серьезно ответил Мастер. – С ним такое случается.

Завлаб свернул в очередной радиальный проход.

Черная плитка покрывала стены, шоколадная ложилась под ноги, потолок был выкрашен в кремовый цвет. Светильники на потолке имели форму вытянутых ромбов. Коридор был такой длинный, что, казалось, пронзал здание насквозь и уходил куда-то в другое измерение. Странный декор совершенно не соответствовал представлению гостей о том, как должна выглядеть научная лаборатория. Коридор, по которому они шли, мог вести, например, на кухню дорогого и вычурно оформленного ресторана – каждый, кто попадал сюда, должен был сразу понять, что второго, подобного этому, места не было, нет и не будет.

– Скажите, а что здесь было до вас? – спросил у завлаба Шарков.

– Ничего не было, – не оборачиваясь, ответил Иволгин.

– Зданию лет триста, если не больше, – заметил Карцев.

– До того, как в него въехал профессор Левченко со своими сотрудниками, особняк пустовал, – сказал Иволгин.

– Не совсем так, – решил уточнить Мастер. – Он был заперт, опечатан и находился под охраной.

– Почему? – спросил Димон.

– Это – собственность «Вечности», – ответил завлаб.

– И почему этой собственностью нельзя было пользоваться?

Оглянувшись, Иволгин бросил на Димона оценивающий взгляд. И, судя по всему, оценка, которую он ему дал, оказалась не очень высокой.

– У вас какой уровень допуска? – спросил Иван Ильич.

– Безлимитный, – не задумываясь, ответил Димон.

– Я не знаю, что это значит.

– А вам и не положено это знать.

– Я не собираюсь вести диалог в такой манере, – заявил доктор Иволгин.

Чувствуя свое моральное превосходство, Димон, тем не менее, не оставил слова завлаба без ответа.

– Потому как вам и сказать-то нечего, – решил дожать он оппонента. – Вы, Иван Ильич, даже не представляете, насколько далеки вы от народа!

Мастер удивленно посмотрел на Димона.

В ответ на что альтер довольно улыбнулся.

Наконец они дошли до конца кажущегося бесконечным коридора.

Чтобы открыть расположенную там дверь, доктор Иволгин сначала использовал магнитный ключ, затем ввел семизначный код и под конец приложил ладонь к дактилоскопическому сканеру.

Дверь плавно отъехала в сторону.

Внутри уже горел неяркий, приглушенный свет. Не столько освещающий, сколько, наоборот, скрывающий отдельные детали интерьера. Как на выставке, где экспонаты подсвечиваются особым образом, дабы зритель не упустил самого интересного. Или как в комнате страха, где полумрак требуется для создания особых визуальных эффектов, которые должны вызвать у посетителей чувство, что он не зря сюда зашел. Однако дорога назад уже отрезана тихо закрывшейся дверью.

– Добро пожаловать в мой Бестиарий, – торжественно, негромко провозгласил доктор Иволгин и щелкнул переключателем на стене.

Если кто ожидал, что после этого свет станет ярче, то в своих ожиданиях он обманулся. В помещении не стало светлее. Включилось не общее освещение, а внутренняя подсветка расположенных вдоль стен больших, в человеческий рост, прозрачных цилиндров. Их было больше дюжины. Сверху и снизу каждый был закрыт выпуклыми металлическими крышками, от которых тянулись разноцветные провода и трубки различных диаметров, прячущиеся в пластиковые короба, тянущиеся по полу и потолку.

Цилиндры были заполнены жидкостью бледно-голубого цвета. И в каждом из них находилось тело. Будто прибывающие в состоянии невесомости, тела неподвижно висели в жидкости, не касаясь конечностями ни пола, ни стенок цилиндров. Казалось, они, словно марионетки, подвешены на сложной системе подключенных к ним трубок и проводов.

– Да будь я проклят! – шепотом произнес Димон.

Словно в ответ на его слова, Федор издал приглушенный, явно негодующий рык.

Остановившись напротив одного из цилиндров, Мастер скрестил руки на груди. Затем резко вскинул правую руку и обхватил пальцами подбородок.

– Да уж, – произнес он странным, будто чужим, голосом, услышав который можно было решить, что кто-то крепко держит Мастера за шею. – Признаться, такого даже я не ожидал.

Иволгин довольно улыбнулся, но ничего не сказал. Завлаб решил дать возможность новому администратору как следует изучить его коллекцию. Заявление Мастера о том, что к половине одиннадцатого весь персонал должен покинуть пансионат, он не воспринял всерьез. Подобные решения с кондачка не принимаются. Но Мастер или же, что скорее всего, тот, кто его сюда прислал, определенно был недоволен тем, что отчеты по проекту «Джокер» не соответствовали реальному положению дел. Что ж, доктор Иволгин вполне мог это понять. И даже готов был покаяться. И внести необходимые коррективы в работу лаборатории. В конце концов, ему ведь удалось создать диких. Пусть и не совсем таких, как изначально планировалось. Жизнь всегда вносит свои коррективы даже в самые тщательно продуманные планы. Но Бестиарий – это был козырь в рукаве, – и не просто козырь, а козырной туз! – который Иван Ильич придерживал именно для такого случая. Он ведь был вовсе не глупец, уверенный, что все всегда будет сходить ему с рук. И не самовлюбленный нарцисс, полагающий, что лучше его нет никого вокруг. Увы, были и лучше, и талантливее, и умнее. Иван Ильич знал это, а потому заранее готовился к дню, когда, невзирая на время года, грянет гром и жареный петух, потеряв страх и совесть, клюнет в задницу.

Сделав два шага назад, Иван Ильич отошел в тень, предоставляя возможность гостям самим смотреть, удивляться и строить догадки. Он свое слово скажет потом. Когда придет время.

Тусклое освещение и расположение цилиндров с телами, плавающими в голубой жидкости, создавали иллюзию, будто помещение имеет форму круга, хотя на самом деле это было не так. Люди медленно двигались вдоль этого воображаемого круга, переходя от одного цилиндра к другому и удивленно рассматривая то, что находилось внутри них.

Все находящиеся в цилиндрах тела имели антропоморфную структуру. Однако ни одно из них не было похоже на другое. Так же, как не были похожи они вообще ни на что живое. Подобных существ можно увидеть разве что только на полотнах средневековых художников, умевших вдохновенно живописать картины геенны огненной, чьи двери всегда широко распахнуты перед еретиками, грешниками и иноверцами. Конечности этих удивительных существ были чудовищным образом изломаны, как будто в них имелось по меньшей мере четыре или пять суставных сочленений, обеспечивающих подвижность в самых разных плоскостях. Черепа у одних были сплющены, как у рыб, у других – вытянуты вперед за счет чудовищно увеличенных челюстей, третьи имели на голове бесформенные выросты, делавшие их похожими не то на губку, не то на гриб сморчок.

У одного из существ вдоль грудины тянулся роговой или кожистый вырост, напоминающий пилу с огромными, неровными зубьями, а из бедер торчали костяные выросты, по пять-шесть с каждой стороны; такие же выросты тянулись и по плечам; пальцы его были вдвое длиннее обычных и заканчивались острыми, загнутыми когтями; лицо было покрыто то ли крупной чешуей, то ли кожистыми складками, так, что ни носа, ни рта, ни глаз на нем не было видно.

Другое удивительное существо, надолго приковавшее к себе взгляд Виктора Карцева, было похоже на уродливую помесь человека и летучей мыши. Нижние конечности у него были очень короткие и тонкие, настолько, что трудно было представить, что он мог использовать их для ходьбы. Зато передние были настолько длинными, что, даже будучи скрещены на груди, они вытягивались выше головы своего хозяина. За спиной у него широкими, неровными складками висели большие, кожистые крылья, тянущиеся от плеч до середины локтей. Скорее всего, летать это существо не умело. Даже спрыгнув с высоты и раскинув руки-крылья, оно, скорее всего, не спланировало бы, а камнем упало на землю и разбилось. Природа никогда бы не решилась создать подобного нежизнеспособного урода. Следовательно, это существо могло являть собой только творение человеческих рук. Потому как человеку в голову могло прийти все, что угодно. Даже такое, о чем и подумать страшно.