Книга: Дон Жуан - Алексей Константинович Толстой

И вот, пьеса "Дон Жуан". Слишком слаба была надежда увидеть что-то достойное на сцене, поэтому пьесу я прочитал. Написана она певучим языком испанских пьес средневековья, вступления стихотворные. К образу Дон Жуана обращались многие авторы, у Толстого он в итоге вышел самым оригинальным. Основная тема деятельности (то, чем он прославится) своего героя мало волновала автора, поэтому он больше заинтересовала Дон Жуаном в возрасте, уставшим, объевшимся страстями и серьезно задумавшимся над вопросами бытия. Получилось невероятно убедительно. Впрочем, это и неудивительно, ибо достоверные креативные образы у писателя получались прекрасно. Доказательством тому служит Алеша Попович из поэмы Толстого, который в настоящее время скачет по экранам в новых мультфильмах.

Образ сатаны у автора получился промежуточным между Воландом и Мефистофелем, очаровательным и любящим порассуждать. Слова Сатаны: "Беда все отрицать! В иное надо верить." Обращение же к божьим слугам "друзья" и "побойтесь бога" достойно аплодисментов. Пьеса вообще невероятно позитивная, наследовавшая личность самого автора, ибо по сути ничего жизнерадостного по сюжету не происходит. Ирония Козьмы Пруткова и доброжелательное смягчают и темы, и то, что происходит. Основную идею произведения можно интерпретировать в настоящее время гораздо шире, не ограничиваясь исключительно религиозными канонами. Каков бы не был путь к любви божественной, человек, отвергающий людей, находится где-то между книжных идеалов. И именно там нет кровопролитий, придуманных мировых кризисов и всякой похожей национальной розни.

Алексей Константинович Толстой, спокойно и уверенно вошел в историю русской литературы, хотя и не выделился в ней особо по причине того, что с ним не случилось при жизни ничего эпического - он не был отправлен на каторгу, не был застрелен на дуэли и не получил от РПЦ официального отлучения. По мне, так и слава богу. На фоне великих страдальцев должен быть хотя бы один нормальный человек. А человек этот был, если судить по его произведениям, веселый, очень любопытный и умеющий заглянуть в самую сущность бытия.

"Дон Жуан" прекрасен с его "любовь есть веры покаянье, любовь есть веры ключ живой", но больше заинтересует уже знакомых в полном объеме с творчеством автора. Желающим же впервые столкнуться с этим писателем можно предложить много разного, перечисленного в самом начале этого отзыва.

Толстых в нашей литературе, как минимум, три. Бородатый Лев не требует представления, а советский граф, Алексей Николаевич, скорее, не стремился к разнообразию, а ловко его подстраивал под те или иные вехи времени.

Через 18 лет после написания пьесы Чайковский написал одноименную оперу.

И действительно, как уверяют биографы, Алексей Константинович отвергал часто предлагаемую ему карьерную лестницу, близость царю, избрав путь, по его словам, свободного художника. Вероятно на это повлияли среда, в которой он вырос (родной дядя, известный как Антоний Погорельский, который впоследствии сделал племянника наследником), удачное стечение обстоятельств (самое высшее общество) и, что самое главное, собственное желание. Впечатления, что перед Толстым стояли менее глобальные вопросы, чем перед его современниками, другими русскими классиками 19 века, такого впечатления нет. Да и что может быть более привлекательным применительно к автору, если с ним ко всему прочему еще и не приходится скучать, если произведения его облачены в легкую и гармоничную форму? Алексей Константинович был человеком веселым, умеющим заглянуть в самые глубины бытия и при этом не потерять чувства юмора. Все это максимально отразилось на его наследии. На "Дон Жуане" в частности. К сожалению для истории русской литературы и к счастью для самого себя, автор не прошел при жизни через что-то экстраординарное, окрашенное миллионом терзаний - не был в ссылке, его не отлучали от церкви и не погибал на дуэли. Может это и хорошо.

К теме Дон Жуана, сластолюбца и женского любимца, обращались многие авторы, но у Толстого он получился самым оригинальным ("Дон Жуан" 1860, одноименная опера Чайковского 1878). Где тот страстный ненасытник? Мы видим Дон Жуана уже на излете, приевшегося страстями и задумавшегося о несовершенстве мира. В таком виде он даже более реалистичен. Альтернативные образы у автора всегда получались как нельзя лучше. Тот же самый Алеша Попович из поэмы "Змей Тугарин" нашел воплощение в популярном ныне бесконечном мультфильме о богатырях. Сатана в "Дон Жуане" получился даже более очаровательным, чем его булгаковский аналог. Он очень здраво рассуждает, хотя и не без демагогии. "Я сам ведь враг авторитетам. Но пообтерся меж людьми. Беда все отрицать! В иное надо верить." И это говорит Сатана. Он называет божьих слуг друзьями и громко к ним взывает "Побойтесь Бога!"И вот еще

Узор есть истина. Господь же бог и я — Мы обе стороны ея; Мы выражаем тайну бытия — Он верхней частью, я исподней, И вот вся разница, друзья, Между моей сноровкой и господней

В нее поверив, я поверил в бога.

Любовь есть сердца покаянье, Любовь есть веры ключ живой, Его спасет любви сознанье...

Текст прекрасен, язык Козьмы Пруткова всегда славился своею особенной безупречностью. Стиль временами напоминает Пушкина. Вернее, Вольтера в переводе Пушкина. Впрочем, лишь вступление написано стихами. Далее певучая красота средневековых испанских пьес. Образы живые и уморительные.

В мировой литературе (и не только в литературе) то там, то здесь, подобно новым звездам, зажигаются порою писатели свободы. Без глупых условностей и не отягощенные тяжелой кармой. В них нет ни капли пошлости или надуманного эпатажа. Им не нужно петь "Песнь свободы", потому что они сами эта песнь. Свобода для них дело само собой разумеющееся, они свои присутствием уже заряжают общество необходимым позитивом. Ни к чему кричать с броневика, потому что имеющий глаза да и увидит, а имеющий мозг да и поймет. Одна из вышеупомянутых звезд - Алексей Константинович Толстой.

Эээээээээ, нет!

Я им не изменял – нет, нет, - они, Они меня бесстыдно, обманули, Мой идеал они мне подменили, Подставили чужую личность мне, И их любить, на место совершенства – Вот где б измена низкая была!

Дон Жуан всего лишь занят поисками того единственного и неповторимого, что называется идеалом.

Не верите? А вы прочитайте!