Текст книги "Негатор. Враг стабильности"

Я знал лишь из книг, что это явление вероятно (хотя встречается очень редко), а собственными глазами не видел. Впрочем, меня на «змее» не было.

Маг Тренг на борту «змея» с острова Груннат был уверен, что такое осуществимо посредством могущественной магии. Наставники ему говорили, что маги подобной силы существовали лишь во времена Древних. Удивительно, но подробное описание сохранилось.

Выглядело это как гигантское изображение двухмачтовика, зависшее над океаном. Но не застывшая картина: приглядевшись, можно было различить фигуры людей, передвигающихся по палубе, и даже бурун у форштевня. Капитан Струф первым опознал незнакомца. Почти сразу же это сделали и все остальные на борту, включая Тренга, хотя тот не был моряком. «Змей» уже пытался охотиться на этот корабль.

Будь я на борту «змея», моим чувством было бы восхищение столь четким и редким миражом. Но маг сделал совершенно другой вывод. Он заметил не только изображение корабля, но и действие заклинания «Гладкой воды». Сопоставить факты было совсем не трудно: коль скоро некто в состоянии одновременно создать такую картину и запустить «Гладкую воду», то выходит, что на борту «Ласточки» находится маг чудовищной силы. Или у него имеются ценнейшие кристаллы. Цель второго заклинания совершенно ясна: всемерно ускорить ход своего корабля. Но зачем первое?

Как ни старался Тренг, на ум приходило лишь одно объяснение: это демонстрация возможностей. Или предупреждение, если угодно. Что-то вроде наглядного «Не тронь меня». Именно эти соображения маг и доложил капитану.

На шикарный круиз наш рейс не походил. Правда, качка не ощущалась, зато было кое-что другое: полная невозможность пройтись по палубе и несносная теснота в моей выгородке. Правильно сказал классик: лесть гнусна и вредна; вот почему я решительно отказался назвать это помещение каютой (даже мысленно). Наибольшие неудобства причиняла невозможность как следует вытянуть ноги во время сна. Об ароматах предпочитаю умолчать.

Развлечением послужила тревога, поднятая вечером второго дня. Сарат уловил магический сигнал: кто-то шел под веслами впереди нас. Наш капитан принял то самое решение, которое я ожидал: стал обходить неизвестного с северной стороны, стараясь держать дистанцию не меньше чем тридцать миль. Изменение курса «змея» (а никем иным этот корабль быть не мог) наш маг не уловил, и мы решили, что нас не заметили.

К устью Большой Белой мы подошли на закате третьего дня. Дофет при плохо различимых ориентирах не решился входить в реку во тьме, так что ночь мы потеряли, простояв на якоре. А наутро «Ласточка» пошла вверх по течению.

Я с некоторой радостью отмечал правильность своих умозаключений: высокий и обрывистый берег был полностью выжжен «Глоткой жабы». Чистый песок с камнями, точнее – камни со следами песка. А вот низкий берег мелькал зеленым – значит, прошли там наводнения, смыв всю черную заразу.

В середине третьего дня Дофет поставил на нос лотовых и убавил скорость. А к концу этого дня жестко заявил:

– Пора искать якорную стоянку.

Таковая нашлась довольно быстро: устье реки, что на карте значилась как Рафтана. Происхождение имени я так и не смог угадать. Мы прошли едва ли километр и стали. Первый этап похода был закончен, начинался второй.

Из трюма на талях вытащили обе лодки, пришвартовали к борту и стали грузить. Тут уж пришлось глядеть в оба – не потому, что я сомневался в способностях наших матросов, а только лишь ради уверенности в том, что ничего не забыто. Основным грузом были ящики, вторым по значимости были мешки, которые ради пущей уверенности я промаркировал надписями и цифрами вроде: «Провизия 4». Идти дальше вверх по реке предстояло мне, Сарату, Тареку, четырем стрелкам и двум матросам. Мы с Тареком должны были разместиться в малой лодке, прочие – в большой. Двигатели с самого начала были предусмотрены лишь для большой лодки, а малую предстояло буксировать.

Палатки решили не брать ради экономии веса, вместо того на лодках были предусмотрены крепления для парусиновых тентов, а на днище положены доски. Матрасами служили толстые одеяла; вариант не из лучших, но «пенку» здесь еще не изобрели. Сначала я предполагал готовить на небольшой угольной плитке, потом пришла в голову мысль, что нагревателем могут служить кристаллы (красные альмандины прекрасно для этого подходили). Но затем подумалось, что даже если на большой лодке удастся что-то приготовить, то все равно передать это что-то в малую лодку на ходу немыслимо, поскольку лодки никоим образом не должны сближаться. Поэтому решили готовить порознь: на большой лодке установили ту самую магическую плитку, а вот на малой пришлось обойтись угольной.

К сожалению, пока все готовили, стемнело настолько, что отплытие стало опасным. Фонари у нас были, но без крайней надобности их не хотелось использовать: очень уж издалека их видно.

С самым рассветом большая лодка отвалила. Мы с Тареком перебрались в нашу. Буксировочный конец натянулся. Началось!

Произошло то, что я и предполагал, основываясь на байдарочном опыте: мы с Тареком далеко не сразу приспособились и к румпелю, и к буксировке. Нашу малую, но не маленькую лодку нещадно швыряло на спутной волне. Но через какой-нибудь час мы поймали и нужную длину буксира, и точное положение лодки. Отдать должное Сарату, он же стармех большой лодки: скорость наращивалась весьма постепенно. Пожалуй, работа веслами на байдарке была более утомительна.

Берега Большой Белой не оправдывали названия: они так и оставались уныло-серыми или желтыми. Лишь отдельные пятна веселой зелени радовали глаз. Еще того более радостным было полное отсутствие подводных препятствий. Разумеется, у наших суденышек осадка была поболее байдарочной, зато имелись средства дальнего обнаружения: камни и перекаты (не говоря уж о водопадах) должны были выдать магический сигнал. Само собой, весельные суда тоже отслеживались. Пока что никого не наблюдалось, но моя паранойя в отдыхе и сне не нуждалась.

Плитку я стал раскочегаривать заранее, не будучи уверен в своем каменноугольном искусстве, хотя растопки у нас имелись. Каких-то жалких два часа трудов – и у нас появился кулеш. Правда, тушенки не имелось, ее заменяла твердокопченая антилопятина. Возможно, это была антилопина.

Лаг в лодках отсутствовал – мы могли бы его установить, но калибровать времени не было – так что оценить скорость можно было лишь визуально. Про себя я решил, что мы идем быстрее, чем на байдарке, но медленнее, чем на моторке. Видимо, скорость сказалась: через полтора дня мы подошли к устью Малой Белой. Вот с этого момента трудности и начались.

Видимо, во время оно тут проходил ледник и оставил следы в виде крупных округленных валунов. Сначала Сарат выкрикивал предупреждение, но потом перестал: рулевой и так их видел. Скорость течения прибавилась, да и берега изменили характер: теперь они возвышались над руслом, а зеленые пятна почти исчезли.

В результате всего этого ход убавили, но и сейчас мы шли резвее любой байдарки.

А еще через три дня показался главный ориентир: одинокая скала с кривой сосной (точнее – с тем, что от этой сосны осталось).

Я глядел во все глаза. И увидел: небольшая отмель, чуть выше уреза воды – множество человеческих следов. А самое главное: еще выше – желто-коричневый выход породы со следами раскопок. Без сомнения, окисленный кимберлит. В шкафу, где лежала коллекция дяди Гриши, его не было, но один раз мне показали образец: очень маленький кусочек, лежавший в ящике письменного стола. Хранение такого минерала не поощрялось. Рядом был еще один камешек: неокисленный кимберлит, серый с зеленоватыми пятнышками. Я и тогда не понял, почему его называют «голубой глиной», и потом не смог этого понять. А сейчас спросить не у кого…

Для переговоров в обеих лодках имелось по рупору, но с самого начала был приказ без серьезной необходимости ими не пользоваться. Сейчас это было нужно. И я схватился за него, тем более что Сарат достал свой:

– Ребята, не останавливаемся! Тут уже были люди, и еще могут быть. Идем дальше!

Моей целью не было найти более богатое место. Я хотел найти более безопасное. Минут через сорок стало ясно: есть такое. Никаких следов человека. Высокий скальный выход, половина которого серого цвета, а половина того же коричневатого. Рядом удобная отмель. Я завопил в рупор:

– Зде-э-эсь!!!

Ребята действовали по инструкции: отдали буксировочный конец, мы его выбрали, Тарек взялся за весла, я довернул румпель, и мы через пару минут налезли носом на отмель.

Первому выбираться на берег пришлось мне. Собственно, Тарек тоже мог это сделать: зона негации позволяла такое. Но надо было дать возможность высадки с большой лодки, вот почему я резво побежал вдоль берега. По всем правилам туристской науки мне надлежало участвовать в разгрузке и обустройстве лагеря (или хотя бы командовать), но сейчас я делал то, чего никто за меня не сделал бы: методично очищал нужную нам территорию от «Черного пятна». Приоритетом была площадка для разбивки стоянки, но до ужина удалось также забраться на откос.

За это же время Сарат ушел в сторонку и попытался наладить радиосвязь. С поместьем и с домом Моаны связаться не удалось. Зато «Ласточка» откликнулась почти сразу.

Глава 24

Наш главный связист сообщил на «Ласточку», что мы добрались до нужного места. Дофет, разумеется, поздравил с этим. Взамен он сообщил нам новости.

Сцена, которую я хорошо видел, но плохо слышал

– Сарат, мы связались с Моаной. Поздравляю! Мальчик и девочка. Все путем, твоя жена дело знает.

– Как???

В голосе наивного мужа прозвучало такое изумление, как будто все эти девять месяцев он и не подозревал о беременности жены. В ответе капитана появился легкий оттенок яда:

– Тебе лучше знать, КАК…

Впрочем, ядовитость быстро исчезла.

– …кстати, скажи командиру, что его Ирина тоже в полном порядке, чувствует себя прекрасно, крутится вокруг детей. Но есть еще новости, не столь радостные. Мимо нас вверх по Большой Белой прошел «змей». Мы его не увидели, но сигнал от весел амулет выдал. Будьте там… того… повнимательнее.

Тотчас же по озвучиванию первой новости Сарат был изловлен соратниками и долго бит по плечам и спине. Я, правда, еще не слышал разговора, но о причине побоев догадался.

Как только парня отпустили, он побежал ко мне. Разумеется, доля поздравлений пришла и с моей стороны. Но вот вторая новость заставила задуматься.

Не подлежит сомнению: цель у того «змея» та же, что и у нас. Он прошел выше по течению: этого следовало ожидать, осадка у «змеев» поменьше, чем у «Ласточки». Хотя будь я на месте капитана, то не рискнул бы идти даже до устья Малой Белой. То есть до нашей стоянки может дойти лишь лодка. Это мы и так знали. Однако гораздо вероятнее, что они станут разрабатывать старый участок, уже очищенный от «пятна», а он ниже по течению. Принадлежность «змея», к сожалению, осталась неизвестной. Если эти люди не с Нурхата, есть возможность разойтись миром. Было бы очень желательно… Впрочем, реакцию Повелителей на нашу «флотилию» предсказать трудно.

Выводы? Поторопиться. Если Сарату удастся засечь сигнал от весел, то у нас будет возможность избежать нападения или хотя бы подготовиться к таковому. Еще лучше, если мы застанем эту группу в процессе промывки алмазов. Тогда уйдем без труда: спуск тяжелой лодки потребует времени, а по скорости на воде у нас преимущество. Что еще? Не подключать Сарата к горно-добывательской деятельности. Пусть себе торчит у амулета и ловит магический шум. Все равно меньше чем в два дня мы не справимся. По моим прикидкам, шесть человек могут заполнить кимберлитом наши сорок ящиков за один день – но то в идеальных условиях. А я твердо знал, что в любом мире любая работа всегда выполняется в реальных условиях, которые в лучшем случае далеки от идеала. А чаще – очень далеки.

Что еще? Готовить только на магической плитке. Горящий уголек может нас демаскировать в темноте. Поменьше разговоров ночью и на рассвете: звук в это время разносится далеко. Днем ситуация чуть получше, да и то: мы не можем рассчитывать на птичий гомон в качестве маскирующего фактора. В Черных Землях птиц или вовсе нет, или очень мало.

Эти мысли были доведены до Тарека. Насчет магической плитки он и сам догадался. Но я добавил информации:

– Задача наша будет вот какая. Ты ведь видел такой желтовато-коричневый камень вон там? Так вот, он мягкий, лопата его должна брать без усилий. Его насыпаем в ящики, их закрываем – и ставим рядом с лодками. Если ребятам вдруг попадется под лопату серый камень – как те на откосе – такой лучше не брать, он твердый. Откалывать кирками или клиньями – на это время нужно, а его-то и нет. Если все пойдет по расчету, за два дня управимся, на рассвете третьего – в обратный путь. Ну, конечно, всякие случайности бывают, сам знаешь.

– Задача ясна, командир. А какая ценность в том коричневом камне?

– В нем должны попадаться редкие и ценные кристаллы. Даже дюймовый высоко ценится, а на двухдюймовые и не рассчитываю. Придется промывать содержимое ящиков на лотке. Это можно и на «Ласточке» делать. При огромной удаче во всех этих ящиках найдется таких кристаллов штук двадцать, но на подобное везение не уповаю. Честно тебе скажу: даже десять – и то буду прыгать от радости. Впрочем, увидим. И еще: кристаллы с виду могут быть неказистыми, но, повторяю, огромной ценности.

Понимающая ухмылка.

– О, кажется, ужин готов. Пошли.

Пожалуй, мой оптимизм оказался чрезмерен. Сначала я участвовал в наполнении ящиков наравне с прочими, но очень скоро понял, что мне придется отвлечься на дополнительную очистку, и как раз ради скорости. Очень уж неудобно было работать, стоя на той осыпи, что я добросовестно пробежал накануне. Уже в середине дня все поняли, что за один день не управимся. К тому же груженые лодки мы не смогли бы спихнуть на воду. Пришлось складировать ящики рядом с ними.

– Глянь, командир, что я нашел!

Сержант Малах выпрямился, держа нечто непонятное в руке. Разумеется, я подбежал, а не подошел.

Кристалл. Кубическая сингония, без сомнений. Здоровенный, почти три здешних дюйма в поперечнике. Но вот темно-красный цвет…

Я твердо знал, что красные алмазы имеют огромную коллекционную ценность, поскольку встречаются они еще реже, чем камни чистой воды. Выходит, вряд ли алмаз. А что? По цвету – пироп, он вообще-то ценится дороже альмандинов. Чисто красный гранат, ювелиры его уважают. Но и нам пригодится.

– Это то, что мы ищем?

– Нет, но тоже дорогой кристалл. Сорок сребреников может стоить, а то и больше. Так что не выбрасывай, если еще найдешь.

– Уж будь уверен, командир…

Озвученная стоимость, разумеется, была меньше реальной, даже если бы гранат был продан в первозданном виде. А уж после огранки…

Моя лопата тоже приняла участие в деле заполнения ящиков, хотя большую часть времени она мирно отдыхала на земле. Положа руку на сердце должен признать, что очередная улыбка удачи пришлась не совсем по адресу: только благодаря солнечному освещению я смог заметить этот кристаллик. Но, конечно, я без раздумий его поднял. Так, октаэдр… прямо хоть в учебник помещай. Чуть желтоватый оттенок. Холодный на ощупь, что алмазам и положено, с их-то теплопроводностью. В поперечнике от силы миллиметров пять, то есть меньше карата.

– Чего еще нашел, командир?

– Ну да. Только не знаю, сколько такой может стоить…

Это было почти что правдой. Я действительно не ЗНАЛ, сколько этот алмазик мог стоить, но уж ДОГАДЫВАТЬСЯ мог: семьдесят – восемьдесят сребреников. К сожалению, мои слова услыхали, и Сарат, отставив в сторону свои кристаллы, подбежал мелкой рысцой и ловко поймал брошенный кристалл. Оценка, отдать ему должное, была проведена единым манием руки:

– Если по магоемкости, то это эквивалент кварца, скажем, на… от шестидесяти до семидесяти сребреников. Если продавать посреднику, конечно.

Надо же, угадал я. Ладно, это потом.

– Добро, ребята, похоже, с прибылью вернемся. Работаем!

В полном соответствии с планом идеальный график работ остался далеко впереди. К ужину мы заполнили примерно двадцать пять ящиков. А после ужина небо стало потихоньку заволакиваться перистыми облаками.

Первое, с чего я начал утро, были: погоняния, понукания и пощелкивания кнутом. Малах выдвинул рацпредложение: выделить двоих на таскание ящиков, которые остальные наши люди заполняли бы, не тратя времени ни на что другое. Предложение вызвало краткий всплеск ругани. Ругался лично я, направлены эти выражения были на меня же. Мог бы и сам догадаться до такой простой меры.

Перистые облака стали превращаться в слоистые. Мы торопились как могли. Обед превратили в краткий перекус. И примерно через пару часов после такового последний ящик был закрыт. Последовала очевидная команда очевидно севшим голосом:

– Грузим в лодки, парусину сверху!

Беспокоила не только (и не столько) возможность набора воды в лодку, сколько перспектива утяжеления ящиков. Но ребята работали споро: прошло меньше часа – лодки были спущены на воду, полностью загружены, а сверху них появились защитные парусиновые тенты. Дождь все еще не начался, и я решил рискнуть.

– Отчаливаем, братцы, до дождя попробуем спуститься по реке, насколько сможем.

Смогли мы пройти лишь два часа, потом дождь пошел с хорошей интенсивностью, и мы встали на стоянку. Разумеется, ужин грели на магической плитке. После ужина наш главмаг подошел ко мне тревожной походкой.

– Командир, есть не очень хорошая новость. Это касается магического шума…

Воображение немедля нарисовало злого врага, который ползет на берег, одновременно точа свой кинжал.

– …дождь, видишь ли, сам создает магический шум. Вот если такой интенсивности, как сейчас, то я весла различу… э-э-э… на море за пару миль, а на реке – ярдов за двести.

– Ты хочешь сказать, что, если будет проливнейший дождь, вода стеной, – так ты вообще ничего не услышишь?

– Точно не скажу, мне этого не читали, но ярдов за семьдесят весла уловлю. А вот если тот будет идти под магическим движком – вообще ничего не услышу.

– Все равно спасибо за предупреждение. Будем…

Я хотел вставить выражение «держать ушки на макушке», но вспомнил, что его здесь нет.

– …смотреть затылком.

Дождь наутро не стал сильнее – скорее наоборот. Но мы приближались к каменистому перекату, который фонил сам по себе. К тому же лодка Повелителей выскочила из протоки. Как бы то ни было, ее нос был направлен точно посередине между нашими двумя. До них было не более тридцати пяти метров.

Нельзя сказать, что я вообще не предвидел подобного развития событий. Мой пневматик был не просто под рукой: рабочий сосуд находился под давлением, а пуля дослана в ствол. Все дальнейшее произошло одновременно.

Вражеский маг заорал своим гребцам:

– Суши весла!!!

Редкий случай – эта команда переводилась на русский язык буквально. Течение было заметное, их лодка затормозилась очень быстро.

Я вскинул пневматик, и лишь в самый последний момент перевел мушку на весло. Оно формой напоминало байдарочное, с довольно широкой лопастью. Я нажал на спуск. От лопасти отлетела щепка. К счастью, эта глупость не имела печальных последствий.

– Не стрелять!

Вовремя. Если бы мои открыли огонь, даже на контркурсах Повелители не досчитались бы шестерых как минимум. Но как раз это в планы не входило.

– Какой остров?

– Груннат!

– Мы вам не враги!

Полное молчание в ответ. В момент окончания этого диалога моя лодка уже ушла метров на двадцать вниз по течению. Только тогда весла снова опустились в воду. Команд мага я слышать не мог, но определенно он не скомандовал поворот.

Тарек сохранял каменное выражение лица. Но у меня не хватило злобности держать товарища в полном неведении:

– Я рассчитывал не на их добросердечие, а на холодный расчет. Им невыгодно на нас нападать: столкновение по-любому с сомнительным исходом, а им надо беречь людей.

Некоторое время лейтенант молчал, потом выдал:

– Наверное, ты зря стрелял.

– Не наверное, а точно. Но все же вывернулись.

Сцена, которую я видеть никак не мог

Дисциплина вбивалась в воинов Повелителей намертво. Никто не посмел не то что оспорить приказ старшего (а это был маг) – даже задать вопрос. Никто, кроме рулевого. Но его положение было особым.

Во-первых, он по уставу был старшим помощником мага. Во-вторых, его возраст и опыт снискали уважение. В-третьих, этого рулевого от капитанского звания отделял год. Самое большее – два. Вот почему он мог спросить и вправе был ожидать ответ.

– Мы могли бы взять малую лодку на абордаж.

– Не могли. Ты видел их амулеты?

– Те, что они прижимали к плечу? С такими длинными трубками?

– Да. Я кое-что слыхал о них. Даже если бы ничего другого они не применили – и тогда в самом лучшем случае мы лишились бы с полдесятка людей. А у нас задание: дойти до места и вернуться с кристаллами. Но не это главное. Я узнал их мага-лиценциата. А во второй лодке был владелец «Ласточки». Тот самый, кто говорил с нами. Если он хотя бы вполовину так силен, как я думаю… Хотя нет, есть еще причина. Как ты полагаешь: зачем они здесь?

– За алмазами, понятное дело.

– Вот именно. И это может оказаться нам на пользу.

Рулевой на это ничего не ответил. То ли он понял все недосказанное, то ли не понял ничего.

Маг все время напряженно всматривался в берега. Рулевой ничем не выказал удивления, хотя именно это чувство он должен был испытывать. Тренг прекрасно знал все ориентиры и пропустить то месторождение, на котором бывал по меньшей мере пять раз, никак не мог.

Старую выработку маг и рулевой заметили одновременно. Второй дисциплинированно ждал команды повернуть. Таковая не последовала.

– Нам дальше по реке, ребята. Давай, налегай!

Рулевой подумал, что понял замысел старшего: использовать заведомо очищенную площадку. Он почти угадал.

Тренг, в отличие от рулевого, прекрасно знал, что владелец «Ласточки» – маг огромной силы. Аналитики просчитали, что эта сила, вероятно, проистекает от изумительных кристаллов. Раз так, то этот человек должен знать толк в месторождениях. И уж точно он должен был выбрать не самое плохое место для добычи алмазов.

Через полтора часа рулевой с магом закричали в один голос:

– Вот оно!

Ошибиться было невозможно: свежие следы разработки месторождения. Теперь осталось лишь проверить полноту очистки от «Черного пятна». Вполне возможно, что этот человек снова наложил защиту магии смерти на площадку. Но расход времени! Но расход магической силы! Нет, такое маловероятно.

Тренг не ошибся: весьма солидный участок был полностью расчищен.

Мы без приключений добрались до того места, где Малая Белая впадала в Большую. Дождь к этому времени полностью прекратился: наверное, потому, что вымочил все, до чего только мог дотянуться. Я рассчитывал, что завтра нас ждет хорошая погода, которая подсушит и волглую одежду, и нас самих.

Вечером Сарат со всей жесткостью настоял на военном совете.

– Наша проблема в том, что на стоянке я вообще не смогу выявить «змея». Ну разве что кто из гребцов вздумает искупаться…

Мы с Тареком испустили смешки. Купание в воде с температурой от силы тринадцать градусов нам представилось невдохновляющей перспективой.

– …поэтому проход предлагаю организовать так: держаться по возможности середины реки. Даже если я не засеку снятие с якоря, то уж работу весел точно замечу. По-всякому у нас будет время предпринять что-то. Вторая мера: представить, а где вообще возможна хорошая якорная стоянка для «змея».

Я подумал и выдал:

– Не обязательно якорная. Найти два бревнышка, заколотить их в берег. Два швартовных конца. Ну, сходни для удобства. Но вот что я бы порекомендовал: стоянку в бухте. И от ветра защита, и течение опять же послабее.

– Все верно, но таких бухт здесь наперечет. Если они вообще есть.

– Тогда… тогда стоянка под высоким берегом. Даже если вода вдруг поднимется, все равно чалки останутся на сухом месте. Возможность быстрого отхода.

– Командир, а нельзя разойтись миром?

– Это и есть наша главная задача.

– А ведь решаемая она. Ну-ка, друг Тарек: какие здесь могут появиться враги у «змея»?

– Да никаких. О нашем существовании они не подозревают. Хотя… разве что с конкурирующего острова.

– Вот и я думаю то же. Тогда еще вопрос: а сколько нужно магов на один корабль?

– Один. Иметь двоих – уже накладно.

– Правильно! Но этот один ушел на лодке. Значит?

– Значит, у них на стоянке вообще мага нет. Амулеты, впрочем… Понял твою мысль. Ладно, завтра прикажу ребятам иметь винтовки на боевом взводе.

«Завтра» выглядело курортом. Почти Карибы, только что в более высоких широтах. Солнце! Тепло! Хотя нет, «тепло» было бы преувеличением. Скажем так: отсутствие промозглого холода и мерзкой сырости. Приятнейшие глазу пятна зелени по берегам – признаться, пейзаж от «Черного пятна» мне надоел до последней степени.

Идиллия продолжалась и на берегу, только не нами. «Змей» не стоял на якоре – он был вытащен на берег, и матросы усердно очищали корпус от обрастаний. Один гребец вообще стоял на палубе с удочкой. Судя по его напряженной позе, клевало прекрасно.

Наше появление вызвало некоторые изменения. Рыбак выдернул удочку из воды. На конце лески была мелкая рыбешка – живец, надо полагать. Затем он спрыгнул на берег с явным намерением помочь товарищам спустить корабль на воду.

Некто возле «змея» (капитан?) выкрикнул команду – слов я не уловил, лишь интонацию. Похоже, боевые действия откладывались. Значит, надлежало действовать мне.

– Мы не враги вождю Франху!!! Мы видели вашу лодку!!! Все ваши люди живы и здоровы!!!

Надеюсь, что мои слова дошли. Во всяком случае, я вопил в рупор всей мощью голоса.

Никто нам не ответил. Нас провожали взглядами – и только. Значит, на этот раз удалось обойтись без драки.

Мы побили все рекорды по скорости. На следующий день через четыре часа после восхода солнца «Ласточка» уже резала спокойные воды Большой Белой реки, направляясь к океану.

Я же занимался тем, что и предполагал для себя. Вода в реке была холоднющей, вот почему кок притащил большой котел подогретой воды. Так, налить в лоток… теперь всыпать этого коричневого грунта, а теперь методичная промывка. Ничего ценного. Ладно, в ящике еще есть.

Все содержимое первого ящика в конечном счете ушло за борт, потому что там не нашлось ни единого стоящего кристалла. Вода остыла, руки побаливали. Ну так что же, примемся за второй ящик…

Третий ящик принес успех: один алмаз около восьми миллиметров в поперечнике, превосходного качества пиропы – целых две штуки, один чуть меньше сантиметра, другой чуть ли не полтора. И еще мелкие гранаты дурной формы, в пяток миллиметров. Тоже две штуки. Собственно, одни эти кристаллы уже оправдывали нашу экспедицию, но человек такое гнусное существо: сколько ему ни дай, он все равно кричит: «Маловато будет!»

Сгустилась тьма. Ничего, у меня еще два дня. Дюжину ящиков я промою, это наверняка.

Еще одна сцена, которую я видеть никак не мог

Лодка возвратилась с Малой Белой точно в назначенный срок. Я бы воздал должное дисциплинированности руководителя группы. Капитан Струф и не подумал это сделать: такое поведение было абсолютно естественным, за что же тут хвалить?

Капитан и маг уединились для важного разговора, меж тем как гребцы готовили «змей» к выходу.

Тренг рассказал о событиях в походе, не упустив ничего. Капитан выслушал, как обычно, очень внимательно.

– …и вот с какими результатами мы вернулись…

Маг извлек два кожаных мешочка с завязками.

– Здесь алмазы. Здесь гранаты.

Капитан всеми силами пытался сохранить невозмутимость. Получалось так себе. Девять алмазов! Такое количество, кажется, еще никто не привозил. Да и гранаты вполне хороши.

– Какие ты сделал выводы?

– Владелец «Ласточки» куда полезнее нам живым и на свободе.

Кивок согласия.

– В следующий раз, когда Тхонг попытается устроить охоту на этот корабль, я сделаю все от меня зависящее, чтобы отговорить вождя Франха от участия в этом деле.

– Это не все, мой капитан.

– ?

Следующую фразу маг произнес очень медленно и отчетливо:

– Я еще не слышал, чтобы у кого-то из земляных червей, даже из Академии, были такие кристаллы и такие заклинания. А ты?

– Я тоже. Но что ты хочешь этим сказать?

– То, что этот человек не принадлежит ни к какой группировке. Он сам по себе. Следовательно, он чужак для всех.

– С первым выводом согласен. Второй – слишком смелый.

– Не слишком. При такой гигантской магической силе он мог бы сделать блистательную карьеру среди магов. А его никто и никогда не видел при ленте. Вывод: отсутствие университетского образования. Есть еще один факт: то, что он никогда не пытался прорубить дорогу силой, не попробовав сперва договориться. Вот это абсолютно не характерно для их магов. Стиль чужака.

– Допустим. Какой вывод ты делаешь?

– Вывод ты уже сделал. Этот человек ни с кем не должен делиться. А вот торговать и сотрудничать с ним можно.

– Мы не купцы. Мы воины.

– Но вынуждены порой быть купцами, и ты знаешь причины этого.

Капитан неохотно кивнул.

– И еще. Совсем недавно «водорез» с Нурхата попытался захватить «Ласточку». В результате сам еле ушел. Вождь Тхонг сделал себя врагом этого человека.

Возразить было нечего.