Книга: Мысленный волк - Алексей Варламов

Писатель Алексей Варламов набил руку на документалистике, причем большинство его героев так или иначе жили и действовали в период первой четверти двадцатого века. Многие из них с минимальными декоративными изменениями перекочевали и в "Мысленного волка": Михаил Пришвин, Александр Грин, Григорий Распутин, Василий Розанов под легко считываемыми псевдонимами являются активными действующими лицами романа.

Такой подход с одной стороны позволяет автору достаточно глубоко прописать персонажей, за годы всестороннего изучения ставших ему практически родными, с другой стороны — дает право на различные вольности, недопустимые в рамках строгого жанра ЖЗЛ. От этого исторические деятели в "Волке" без конца мечутся от зависти друг к другу, вынашивают коварные планы, лелеют тайные грезы; с удовольствием Варламов описывает их сны, чувства и фантазии, от чего роман местами напоминает беллетризированные биографии звезд из журнала "Караван историй".

Сплести фрагменты жизней совершенно разных реальных людей так, чтобы получилось стройное повествование — задача достаточно сложная, поэтому в романе появляются центральные герои, полностью вымышленные (?) — механик Василий Комиссаров, его вторая жена Вера и его дочь Ульяна. Как ни странно, мне они показались более цельными и интересными, да и более понятными с точки зрения мотивации и поступков. К "историческим" персонажам в этом плане есть ряд вопросов.

Например, линия многолетнего противостояния "учителя" Р-ва (Розанова) и "ученика" Легкобытова (Пришвина). В действительности, конфликт подростка-гимназиста Пришвина с тогда еще просто преподавателем Розановым, приведший к отчислению первого, на самом деле имел место быть. И, конечно, Варламов не мог пройти мимо такого интересного пересечения биографий двух своих героев. Но в романе этот короткий эпизод приобретает просто циклопический размах, подминающий жизни двух великих личностей. Творчество, успех, любовь, деньги — ничто не имеет значения для героев, кроме этого давнишнего молчаливого противостояния. Независимо друг от друга, годами и десятилетиями оба вспоминают об этой драме, безустанно рефлексируя бессонными ночами: учитель — об ученике, ученик — об учителе. Даже сексуальные проблемы у одного из героев — последствия этого эпизода! Постоянное обмусоливание этой темы на протяжение всей книги довольно утомляет.

Еще один странный момент — объединение автором в одной героине таинственной первой платонической возлюбленной Легкобытова-Пришвина и первой жены Круда-Грина. То есть, сама по себе идея хорошая, но воплощение у нее получилось какое-то сбивчивое и сумбурное. Есть две истории, две героини, но они никак не сцепляются в одну. Все очень невнятно, зато основательно сдобрено мелодраматическими восклицаниями вроде "Да... это была она!!" или "Это вы толкнули ее в его объятья!" Самая глупая и слабая линия в книге.

Удивил портрет Григория Распутина: он тут очень положительный. Святой старец, плоть от плоти русской земли, искренне верующий богомолец и примерный семьянин, сердцем преданный царю с царицей и оклеветанный злыми завистниками — на светлом образе Распутина в романе нет ни единого пятнышка (кроме разве что пристрастия к алкоголю, ну да разве ж это грех для русского человека, у которого душа за всех болит). Вопросы тут не столько к достоверности (все-таки Варламов посвятил инфернальному старцу целую книгу и наверно имеет основания видеть его именно в таком свете), сколько к назойливости этого обеления. Ну хорошо, верим!

Наконец ключевая идея романа — это мысленный волк. Неоднозначный образ. Ирреальный, будоражащий воображение — как и все мистические мотивы, разбросанные по тексту. Вообще для меня это оказалась самая сильная сторона книги: все эти ночные пробежки-полеты, сияющие глаза из темноты, страшные сны и предзнаменования. Впечатляющая сцена с лесным пожаром со стрельбой и градом и не менее впечатляющая концовка.

И вместе с тем — смутила мысль о том, что Россия была единственной страной в мире, не доступной мысленному волку (то есть, познанию, разуму — которое в романе предстает корнем всего зла), покуда была темной и богомольной. И эта неразумность вроде как представляется благом. А потом из погрязшей в умствованиях Европы пришла на нашу святую Русь червоточина интеллектуального познания (в главные виновники этого безобразия определен Ницше), и не стало больше у России защиты от мысленного волка. Веет от всего этого, знаете, таким квасным патриотизмом. И в конце романа это подтверждается пафосными размышлениями об особом пути и богоизбранности России и русского народа.

Выходит так будто для того, чтобы в России снова наступили радость и благодать, надо отринуть интеллектуальное и обратиться к вере, жить просто, без умствований — как жили веками мужики да бабы в деревнях. Эту же мысль, кажется, иллюстрирует история деревенского пасынка Легкобытова-Пришвина — Алеши.

Но тут снова возникает вопрос: если оглянуться по сторонам, то становится очевидно, что в современной России мысленному волку поживиться, скажем так, особо нечем. И где же наша благодать? Но, возможно, я просто как-то не до конца поняла ключевую идею.

Вывод: хорошо написанная и увлекательная, несмотря на некоторые огрехи, книга. Если к сюжету где-то можно придраться, то к слогу — нет, он на высшем уровне. Читается очень быстро и легко. Ну, и есть о чем подумать в конце.

Стандартный способ распространения информации: увидеть в анонсе издательства книгу; вспомнить, что встречала название в лонг-листе литературной премии и тогда уже подумалось, что непременно попадет в шорт; заинтересоваться автором; прочесть прежний его роман о Серебряном веке, чтобы составить представление. Почему "Мысленный волк", а не "Булгаков", "Пришвин" или "Алексей Толстой"? Не большая поклонница биографий, о людях имеет смысл судить по тому, что успели сделать, а не по обстоятельствам их жизни. И за биографическими сведениями о Михаиле Афанасьевиче, буде такая необходимость возникнет, предпочту обратиться к подлинному исследователю - к Мариэтте Чудаковой. А еще "Мысленный волк" потому что действие закона парности в моей жизни неотвратимо как дембель и вчера говорила о повести "Пчелиный волк", а завтра стану сказывать о книге, героиню которой зовут, как у Варламова, Ульяной. Вам часто встречается это имя в книгах? Вот и я не могу припомнить ни одного случая, а тут в три дня дважды. У каждого свой узор жизненного кружева, мой такой и нужно двигаться, куда тебя ведут нити.

Серебряного века, обещанного аннотацией, будет мало. Собственно, только Пришвин и Грин, о том и другом Алексеем Николаевичем написаны биографии в серии ЖЗЛ, потому, без сомнения, предметом он владеет отменно. Еще будет Распутин, хотя сомневаюсь, что его можно отнести к эпохе, разве что на роли артефакта или фона. Пришвина вспоминаю примерно раз в году, всегда в одной и той же связи - несколько собачьих рассказов: Травка, Лада, как они научились есть горох; как откопали на краю участка почерневшую коровью челюсть и она на некоторое время стала предметом собачьего культа; еще про маленького песика Лимона (визгу много, шерсти мало); и про старушку, которая задумала умирать, легла на лесной опушке, закрыла глаза, воробьи вокруг скачут, щебечут "Чив, чив" , а старушке слышится: "Жив-Жив!" и раздумала она умирать, решила еще пожить. Собственно, об этом и книга. В смысле?

В прямом: о странных аберрациях авторской воли, принудивших героев играть внутренне чуждую их природе роль (Михаил Пришвин как зеркало русской революции, Александр Грин как зеркало русской революции?); про визгу много - шерсти мало; про героиню, которая уж было собирается помирать, да видит, как в небесах разрывом туч сложился крест и решает еще пожить. Профанация? Ни в коем случае, просто тезисное изложение. Романный жанр, в отличие от строгих рамок биографии, дает автору возможность порезвиться, сыграть с героями в занятные игры. Итак, есть Павел Матвеевич Легкобытов, "Охотник", писатель посредственных дарований, но наделенный редким каузальным талантом, в котором читатель узнает Михаила Михайловича Пришвина. Что такое каузальный талант? Искусство жить в свое удовольствие и в гармонии с собой, скользя по поверхности, ни во что слишком глубоко не вовлекаясь, не опережая время и не отставая от него. Недаром варламовская биография Пришвина называется "Пришвин или Гений жизни". Есть его друг и сосед по даче Василий Христофорович Комиссаров (надо полагать, вымышленный персонаж), глубоко сочувствующий Революции и отдающий на дело ее финансирования половину дохода на протяжении многих лет. Женат вторым браком, после того, как много лет назад первая жена бросила его с маленькой дочерью на руках. Эта самая малютка Ульяна и станет героиней романа, хотя других особенностей ее личности, кроме "скачет козой", я и не назову, пожалуй. Вот она все скачет по лесам-по полям, а призванный ее несчастной матерью Мысленный Волк. Девочка по малолетству совсем не ходила и мама молила за нее, обещая, как водится, больше, чем готова была отдать и больше, чем у нее было, а МВ услыхал и дал Уле козью прыгучесть - то есть легконогость, конечно и в уплату вознамерился сожрать ни много-ни мало - Рассеюшку, что с успехом и сделал не без помощи злодея Ницше.

О, боги мои, что за бред? Нет, отчего же, отменный гладкий литературный язык, живые герои: Вера, жена Комиссарова, чудо как хороша; Уля тоже ничего так; яркий Легкобытов и дивный-дивный Грин, который здесь Савелий Круд, "престидижитатор" (чего стоит один только эпизод с Сапфиром). Я только никак не могу принять здешней апологии Распутина, но то субъективное. Думаю, что "Душа моя, Павел" все-таки стоит того. чтобы прочесть.

«Мысленный волк не есть фикция или фантазия, но действительно существует – микроб, вирус, тля, и этим вирусом заражается всё вокруг. Это была разновидность духовного бешенства, чумка, эпидемия, беда. И одной чисткой мысли, умственной гигиеной тут не справиться».

Образ мысленного волка – вольнодумства, безверия, нигилизма – проходит через весь роман. Это почти реальный образ некоего Разрушения, Растления, Уничтожения. Он рыскает и по лесам, и по улицам города, неся с собой хаос и смерть:

«В этом и была суть революции – она не просто переворачивала людей, их право на достоинство, честь, совесть, имущество, она переворачивала смыслы, бросала их в грязный пенистый чан и вываривала до бессодержательности».

Россия стала для Мысленного Волка лёгкой добычей:

«Именно с чеховской Россией должно было произойти то, что произошло. Безвольная, расслабленная, изъеденная скепсисом и малодушием страна согнулась после первого удара, не выдержала не такого уж, в сущности, и трудного испытания, сдулась, слиняла за два дня».

Отчего? И вдруг неожиданный ответ от одного из главных героев с говорящей фамилией Комиссаров: «Неужели вы не поняли до сих пор, что настоящее управляется будущим? Или, точнее, из будущего?». Не мы, потомки, в роли без вины виноватых за наше несовершенное настоящее, а наши предки взывают к нам за толикой милосердия.

«Они умерли, и что же они хотят – отмщения за себя или процветания? Простили ли нас наши предки? Осудят ли потомки? Но какое они все имеют право… Управляют настоящим из будущего, — что за чушь? Неужели там, в этом будущем, кому-то нужно, чтобы мы прошли через этот позор, или это будущее принадлежит не нам, и мы завоёваны? Какие-то гунны, скифы, какие-то тьмы и тьмы нас захватили и нами управляют, и Петербург уже почернел от чужих раскосых лиц? И Петербург уже не Петербург? И даже не Петроград? И Россия не Россия?»

…Вопросы, вопросы, вопросы… Кто ответит? Ау!

В общем, многие моменты я так и не расшифровал, даже после прочтения нескольких интервью писателя многое так и осталось непонятным. Но итог все равно - 8 баллов из 10

Символы превращаются в пародию, история – в театр абсурда. Все как-то размыто, обезображено, обескровлено. Персонажи говорят на абсолютно современном языке, и это отталкивает от восприятия текста еще сильнее…

Монологи и диалоги героев о судьбах России кажутся пустыми, вымученными, каким-то «общим местом»…

Глубины в романе нет. А жаль.