Текст книги "Свет России грядущей. Человек и общество в «русской идее» Ивана Ильина"

Сам термин, обозначавший новое движение, предложен П. Н. Савицким и означал попытку трактовать особенности России расположением ее на двух континентах. С одной из первых идей – критикой европейского этноцентризма, в книге «Европа и человечество» в 1920 году выступил Н. С. Трубецкой. Главными фигурами «евразийства» считаются также Г. В. Флоровский (который позже отошёл от этого направления и в конце 20-х годов в статье «Евразийский соблазн» критиковал политические выводы из евразийства), П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский, П. П. Сувчинский, впоследствии к евразийству присоединился Л. П. Карсавин. «Социальная философия и философия истории его (евразийства) разрабатывались не только профессиональными философами, но и представителями различных отраслей научного знания: историками и экономистами, лингвистами и филологами, этнографами и фольклористами, географами и искусствоведами»[20]20
  Сухов А. Д. Столетняя дискуссия: западничество и самобытность в русской философии. – М.: ИФРАН, 1998. С. 166.


[Закрыть].

Своими предшественниками евразийцы считали славянофилов, противостоящих западникам в ХIХ веке, но также утверждали, что «восточники и западники появляются в глубине веков. Это – исконные типы в истории России… Среди своих предшественников XIX столетия, помимо славянофилов, евразийцы называли и других – Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Н. Н. Страхова, Н. Ф. Федорова… Подлинным своим антиподом евразийцы считали широко трактуемое западничество с его ориентациями на чуждые образцы, «слепое европоклонство»[21]21
  Там же. С. 168.


[Закрыть]; полагали, что возрождение России через возвращение её на тот путь, которым она следовала до 1917 года, приведёт к вмешательству извне, – об этом мечтало и «западничество» XX века – сулит России лишь невзгоды: «для Запада «Россия есть территория, на которой произрастает то-то и то-то, в которой имеются такие-то ископаемые… Для политики интересна главным образом территория, а туземное население – лишь в качестве рабочей силы…Восстановление прежней России «возможно только ценою утраты ее самостоятельности»[22]22
  Там же. С. 170.


[Закрыть].

В политическом и идейном отношении евразийство оказалось весьма противоречивым феноменом. «С одной стороны, в сочинениях евразийцев поднимались очень важные проблемы единства России и Востока, которые и в конце столетия не только не потеряли своей актуальности, но, напротив, стали – в соответствии с мудрым предсказанием Достоевского – еще более важными для России. И не случайно один из виднейших современных отечественных исследователей той же проблематики Л. Н. Гумилев, в ряде пунктов подчеркивавший свое несогласие с евразийцами, отмечал высокий уровень некоторых исследований, поддерживал общую тенденцию евразийства – его стремление осознать философско-исторические и иные предпосылки и следствия, вытекающие из евразийского геополитического положения России. С другой стороны, евразийство вскоре после своего формирования вступило в полосу идейно-политического кризиса и раскола. От евразийства отошли наиболее глубокие исследователи – Г. В. Флоровский (ставший в те годы священником и выдающимся российским богословом), историк П. М. Бицилли. Свои разногласия с евразийством они выразили публично, обвиняя оставшихся – прежде всего Д. П. Святополк-Мирского, Л. П. Карсавина, П. П. Сувчинского, С. Я. Эфрона (мужа выдающегося поэта М. Цветаевой) в поддержке большевизма и даже в прямом сотрудничестве с советской властью. С евразийцами также резко полемизировали Н. А. Бердяев, Ф. А. Степун, Г. П. Федотов»[23]23
  История философии Запад-Россия-Восток (кн. 3. Философия ХIХ-XX в.) Сб. под ред. проф. Н. В. Мотрошиловой и проф. А. М. Руткевича. «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина. – М., 1999. С. 318.


[Закрыть].

С точки зрения проблематики «русской идеи», евразийцы призывали бороться с «европоцентризмом» и «романо-германским шовинизмом», ограждать себя от обмана «общечеловеческой цивилизации». Отмечая как теоретически ценные некоторые идеи евразийцев, Н. А. Бердяев писал: «Евразийцы хотят остаться националистами, замыкающимися от Европы и враждебными Европе. Этим они отрицают вселенское значение православия и мировое призвание России как великого мира Востока-Запада, соединяющего в себе два потока всемирной истории. Евразийцы неверны русской идее, они порывают с лучшими традициями нашей религиозно-национальной мысли»[24]24
  История философии Запад-Россия-Восток (кн. 3. Философия ХIХ-XX в.) Сб. под ред. Проф. Н. В. Мотрошиловой и проф. А. М. Руткевича. «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина. М., 1999. С. 318.


[Закрыть]. Критики евразийства (Н. Бердяев, Г. Флоровский, Ф. Степун, Г. Федотов, А. Кизеветтер), не отрицая реальности и глубины поставленных проблем евроазиатского синтеза, в то же время указывали на «просчеты евразийских концепций: создается «натуралистическая теория неизменности культурно-исторический типов»; экономический прогресс тоже подводится под натуралистические, «хозяйственно-географические» толкования; экономику частной собственности, ориентирующуюся на «доброго хозяина», мыслят объединить с «элементарно-патриархальными формами политического устройства»; из-за враждебности западноевропейской модели отвергают ценность демократии, парламентаризма для условий России; провозглашают «апофеоз русско-татарского культурного единения» во время татаро-монгольского ига, что прямо противоречит фактам истории многострадальной России; евразийцы заигрывают с Советской Россией, не видят глубокой внутренней конфликтности «дружбы народов», противоречивости и исторической непрочности основанного на фундаменте большевизма «расцвета и синтеза» национальных культур; евразийцы затушевывают тот факт, что в истории России «евразийский синтез» был элементом имперской, по большей части насильственной политики и что Советское государство в определенном отношении стало ее восприемником, за что, как небезосновательно полагали критики, еще придет суровая историческая расплата»[25]25
  Там же. С. 322.


[Закрыть].

И. А. Ильин, в свойственной ему саркастической манере, тоже критиковал евразийцев: «Какая глубокомысленная, какая прозорливая «теория»!.. За последние двести лет Россия якобы утратила свою самобытную культуру потому, что она подражала Западу и заимствовала у него; чтобы восстановить свою самобытность, она должна порвать с германо-романским Западом, повернуться на Восток и уверовать, что настоящими создателями ее были Чингисхан и татары… Весь вопрос о самобытной духовной культуре сводится к тому, куда именно надо всем шарахнуться, вот двести лет (якобы) шарахались на Запад, ясно, что вышел провал, значит – надо шарахнуться на Восток. (…) обезьянничал у Запада – ясно, начинай немедленно обезьянничать у Востока. Разве самобытность не в том, чтобы быть перед Лицом Божиим – самим собою, а не чужим отображением и искажением? Ни восток, ни запад, ни север, ни юг. Вглубь надо; в себя надо; к Богу надо!.. Почему же именно в Азию, почему на Восток?.. вся государственность от Петра I до Столыпина, вся поэзия от Державина до Пушкина и Достоевского, вся музыка от Глинки до Рахманинова, вся живопись от Кипренского до Сомова, вся наука от Ломоносова до Менделеева и Павлова. Где во всем этом здоровая и самобытная стихия Чингисхана? Где здесь национальное самосознание татарского улуса? Где здесь слышен визг татар, запах конского пота и кизяка?!»[26]26
  И. А. Ильин: рго et contra. Личность и творчество Ивана Ильина в воспоминаниях, документах и оценках русских мыслителей и исследователей. Антология – СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 2004. С. 473–474.


[Закрыть].

И, как всегда, Ильин убеждён: «Чтобы жить и творить самобытно, надо быть тем, что тебе уже дано, но быть страстно, цельно и интенсивно. И в этой страстной цельности искать Божественного, о Нем помышлять, Ему служить. Его создавать… ищи Предмета. И питай свою душу созданиями русского всенародного и личного гения: молитвою, песней, стихом, сказкой, историей, подвигом, зодчеством, пляской. И тогда национальная духовная самобытность расцветет сама в твоем видении и в твоем делании»[27]27
  И. А. Ильин: рго et contra. Личность и творчество Ивана Ильина в воспоминаниях, документах и оценках русских мыслителей и исследователей. Антология – СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 2004. С. 476.


[Закрыть].

Уже краткий и далеко не полный обзор явления в интеллектуальной сфере, получившего название «русская идея», показывает его сложность, многосоставность и неоднозначность. Как отмечает М. М. Голубков, «в огромной литературе по «русской идее» речь идет о «русском мировоззрении» и «русской мысли» (С. Франк), о «лице России» (Г. Федотов), о «русском духе», «русской душе», о «душе России» (Н. Бердяев), о «русском социализме» (А. Герцен) и «русском коммунизме» (Н. Бердяев), о «русской стихии» (Б. Вышеславцев), о «духе русской науки» (Н. Кареев), о «русской музыке» (В. Одоевцев), о «трехсоставности русской души» (С. Аскольдов), о «русской культурной традиции» (П. Милюков)»[28]28
  Голубков М. М. Русская литература XX в. После раскола // Учебное пособие для вузов. – http://lib4all.ru/


[Закрыть].

Современный этап в судьбе русской идеи

После 1917 года многое в России двинулось разными путями. Та же участь постигла и рассматриваемое нами явление. В связи с историческими событиями, разделившими русскую мысль на «зарубежную» и «социалистическую», концепция русской идеи тоже получила два пути развития: зарубежная продолжала развиваться в русле религиозной русской идеи, социалистический путь развития нашей страны трансформировал русскую идею в революционную советскую национальную идею.

В настоящее время термином «русская идея» широко пользуются, но нельзя утвердительно говорить о завершенности исследования сущности «русской идеи». Трудно даже сказать, что выработаны положения, которые признавались бы всеми участниками научной разработки проблемы. «Процесс умопостижения России не завершен и, скорее всего, незавершим»[29]29
  Ванчугов В. В. Очерк истории философии «самобытно-русской». М.: «Пилигрим», 1994. С. 8.


[Закрыть]. Единственное, наверное, в чем сходятся все, писавшие о русской идее, русском характере, культуре – её внутренняя оппозиционность, противоречивость, многосоставность.

С распадом Советского Союза исчезло и «социалистическое направление» русской идеи.

Информационно-аналитический портал «Русская идеология» Русской Христианской Гуманитарной Академии Санкт-Петербурга даёт такое определение русской идеи: «многоплановое понятие отечественной философии и до некоторой степени историософская мифологема о сокровенном смысле бытия России и ее предназначении. Русская идея включает в себя два главных, тесно взаимосвязанных аспекта: 1) идею России и русской нации как метафизического «архетипа» и «задания», определяющие ее духовно-культурную самобытность; 2) историческую миссию русского народа как создателя России среди других народов мира»[30]30
  Русская идеология. Информационно-аналитический портал РХГА. http://russidea.rchgi.spb.ru/


[Закрыть].

Автор нескольких книг, посвящённых русской идее, В. И. Гидиринский, наиболее полно осветил современное состояние данной проблемы. При оценке исторического пути и содержания русской идеи он опирается на наследие русской философской мысли, в особенности на труды философов Русского зарубежья – Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского, Л. П. Карсавина, И. А. Ильина. В работе «Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен» автор даёт развёрнутый анализ национальной идеи в контексте философии истории и особое внимание уделяет феномену русской идеи, её исторической уникальности и содержательной структуре, как неотъемлемой части Российской национальной идеи, подчёркивая её общероссийскую направленность и несводимость только к русскому народу. Тезисное изложение его позиции по данному вопросу можно найти в статье «Идея любящего сердца. Русская идея как проблема». В. И. Гидиринский пишет: «Русская философия – это наше отечественное культурологическое наследие, несмотря на смену эпох и социально-политических систем, не стареет и тем более не уходит в небытие. Более того, при разработке общероссийской национально-государственной идеи (а это неизбежно произойдет, ибо без национальной идеи, обладающей мощной консолидирующей функцией, народы Российской Федерации жить долго не смогут) представленные выше слагаемые русской идеи могут стать (и мы убеждены – станут) ее ядром»[31]31
  Гидиринский В. И. Идея любящего сердца. Русская идея как проблема // Журнал «Национальные интересы»: Издание Института национальной стратегии реформ. 2003.– № 2 «Духовность».


[Закрыть].

Он выделяет сущностные слагаемые русской идеи:

1. Русская идея отражает и выражает смысл существования России в мире, ее планетарную миссию и место в системе мировых цивилизаций.

2. Русская идея выражает воззрения на судьбу России, особенно ее будущее, в контексте уникальной героической и трагической ее истории.

3. Русская идея высвечивает место и роль русского народа в создании, развитии России и в целом в ее судьбе. Русский народ со всеми своими национально-психологическими чертами выступает как доминантный субъект русской идеи, заключает в себе тот особый, не имеющий аналогов у других народов, духовно-нравственный потенциал, неоднократно реализовывавшийся в истории России и дающий нам надежду на оптимистичную перспективу российского ренессанса.

4. Русская идея – это идея не только о России и русском народе. Она выражает объективно сложившуюся в течение столетий общность исторической судьбы русского народа и других народов России. Эта общность базируется на социально-этнических, конфессионально-исторических (историко-религиозных) и геополитических факторах. России нет и быть не может вне содружества российских народов, как немыслимо и бытие этих народов вне России.

5. Все отмеченное выше синтезируется в таком феномене и отражающем его понятии, как общенациональное сознание и самосознание (общественное сознание) русского этноса и неразрывно связанных с ним других этносов России. Общественное сознание российских народов не может не объективироваться в российской культуре, являющейся важнейшим слагаемым русской идеи.

Религия и теология в принципе входят органически в культуру, прежде всего – духовную культуру любого народа. Православное христианство и православное богословие вместе с другими конфессиями и конфессиональными учениями, органично вписываясь в российскую культуру, не просто одухотворяют русскую идею, но являются ее духовно-нравственным базисом. Именно он способен стать генератором возрождения, которого ждут народы России.

6. Русская идея фокусирует в своем содержании не только внутренние процессы российского социокультурного и государственно-политического развития; начиная с эпохи Средневековья и до наших дней русская идея и ее интеллектуальные выразители неизменно обращали самое серьезное внимание на отношения России и ее народов с другими народами и государствами мира. При этом неизменным центром была и остается проблема «Россия-Запад». Вне того или иного ее решения невозможно совершенствовать, продолжать строить «российский корабль»[32]32
  Гидиринский В. И. Идея любящего сердца. Русская идея как проблема // Журнал «Национальные интересы»: Издание Института национальной стратегии реформ. 2003. № 2, «Духовность».


[Закрыть].

Также автор считает, что «выздоровление и возрождение России объективно требует постановки в центр общественного сознания на теоретическом и обыденном уровнях проблемы русской и российской идеи»[33]33
  Гидиринский В. И. Русская идея и армия (Философско-исторический анализ). М.: Военный университет, 1997. С. 10.


[Закрыть].

В. И. Гидиринский, отмечая необходимость патриотической составляющей в составе русской идеи, опирается на понимание её И. А. Ильиным: «В содержании русской идеи наличествует также и эмоционально-психологический уровень. Не случайно И. А. Ильин называл русскую идею «идеей любящего сердца». Любовь к своему Отечеству, вера в свой народ, осознание его вклада в мировую культуру и основанное на этом чувство национального достоинства – все это органически входит в содержание русской идеи. Однако оно будет неполным и без осознания грехов и слабостей нашего Отечества, его исторических ошибок и просчетов, национально-психологических недостатков нашего народа, без стремления способствовать хотя бы в минимальной степени духовному оздоровлению России. Все это и есть составляющие истинного патриотизма. Поэтому русская идея является всегда персонифицированным феноменом, по крайней мере, такой она должна быть»[34]34
  Гидиринский В. И. Идея любящего сердца. Русская идея как проблема // Журнал «Национальные интересы»: Издание Института национальной стратегии реформ. 2003.– № 2, «Духовность».


[Закрыть].

Другой часто публикуемый автор, Е. С. Троицкий, в своих работах излагает своё видение русской идеи. Как и В. И. Гидиринский, он ассоциирует русскую идею с национальной, а в состав национальной идеи, по Е. С. Троицкому, входит принцип социальной справедливости, национального равенства, укрепление государствообразующей роли русского народа, любовь к России и русской истории, русской культуре, укрепление здоровья россиян.

Обращаясь неоднократно к теме «русская идея», Е. С. Троицкий даёт обобщение её исторического пути и внутреннего содержания в книге «Возрождение русской идеи»: «Наша национальная идея проистекает из сокровенных глубин народной жизни, выражает сущность русской цивилизации, сложившейся на просторах Евразийского континента. Для русского образа жизни были характерны понимание трудолюбия как добродетели, взаимопомощь, коллективизм в рамках общины и артели, вместе с тем подвижничество, предприимчивость, предпринимательство, инициатива, преклонение перед мужеством, удалью, следование высоким морально-этическим принципам честности и порядочности. Особо следует отметить воздействие на нашу цивилизацию православной веры. Идеология исихазма, сложившаяся у нас в XIV–XV веках, исходила из примата духовного делания, гармоничного нравственного, умственного, а стало быть, и физического совершенствования человека. Одна из главных черт нашей культуры – особая верность матери-Родине. Раскрывая смысл русской идеи, И. Ильин пришёл к следующему заключению: «Это есть идея православного христианства»»[35]35
  Троицкий Е. С. Русская идея // Журнал «Русский дом», № 10, октябрь 2010.


[Закрыть]. Автор указывает, что «русская идея – это целая система взглядов, установок, умонастроений, политических, морально-духовных принципов… Русская идея есть гарант обеспечения независимости Отечества, возрождения и оздоровления нации…»[36]36
  Там же.


[Закрыть]. Компонентами русской идеи в современном состоянии он считает «необходимость единения патриотических сил, укрепления обороны страны в условиях глобального продвижения НАТО и других угроз нашей национальной безопасности, важность преодоления демографического кризиса, развития промышленности на базе инновационных технологий, возрождения исконного миролюбия в среде народов, населяющих Россию»[37]37
  Там же.


[Закрыть].

Е. С. Троицкий называет национальную идею доктриной славянского единства. Выводом статьи становится формулировка: «русская идея – это национально-патриотическое, православное самосознание, соборная система политических, экономических и морально-духовных принципов, которая предусматривает всемерное сбережение и умножение численности нации, защиту её интересов, укрепление обороны и независимости страны и обеспечение равенства прав граждан независимо от национальности»[38]38
  Там же.


[Закрыть].

Надо отметить, что подобное утверждение русской идеи, впервые прозвучав в 1991 году, практически в неизменном виде звучит в выступлениях и работах Е. С. Троицкого до сегодняшнего момента. В этом видится некоторая неразрешимость поставленных условий в ближайшее время или некоторая умозрительность построений, не имеющая ничего общего с реальной жизнью.

Примером критического отношения к русской идеи в современной России может служить позиция О. Д. Волкогоновой. Она так же неоднократно обращалась к данной проблеме, но наиболее подробно её отношение показано в статье «Есть ли будущее у русской идеи?»[39]39
  Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Журнал «Мир России». 2000. № 2.


[Закрыть].

Автор подчёркивает, что концепция русской идеи в её различных версиях используется в полемике о выборе исторического пути, о будущем России. При этом, часто звучат темы, ставшие традиционными для русской мысли, начиная с XIX в., – о судьбе страны, ее месте в мировой истории, ее соотношении с западной и восточной цивилизациями.

Автор отмечает, что на протяжении своего развития «тема "русской идеи"», особого вселенского предназначения России наиболее мощно зазвучала в российской мысли, начиная с Ф. Достоевского и В. Соловьева. После же катастрофы 1917 г. эта тема не только не перестала тревожить умы, но, наоборот, стала одной из основных в работах тех русских мыслителей, кто, оказавшись за рубежом, не был скован идеологическими запретами».

При этом, «вопрос ставился не только о реальной России и её месте в мире, но и, с гораздо большей страстностью – о том, какой Россия должна быть»[40]40
  Там же. С. 28.


[Закрыть].

В современных условиях, в связи с перестроечным разрушением привычного социального бытия, коренного изменения жизни, для многих людей только семья и этническое самоощущение стали островками устойчивости и стабильности. Такое состояние общества созвучно с общемировыми процессами: на фоне нарастающей унификации духовной и материальной культуры в условиях техногенной цивилизации происходит активизация национального сознания в различных формах – от проявления интереса к национальным корням, традициям, идеям до насильственного утверждения превосходства своего этноса. Таким образом, по мнению О. Д. Волкогоновой, «возрождение национализма стало своего рода реакцией на тенденции глобализации, причем проявляется он сильнее всего в сознании отставших в своем развитии народов: не принимая экономической и культурной экспансии более развитых соседей, этнос защищает себя»[41]41
  Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Журнал «Мир России». 2000. № 2. С. 28.


[Закрыть]. На основании исследований– опросов автор предполагает, что в настоящее время в сознании россиян преобладает миф о «русской душе», ставший своеобразным психологическим «убежищем». Ориентированность на духовное, а не материальное, выделенная как позитивное отличие от других народов; такие качества как отзывчивость, сострадание, терпимость, доброта, дружелюбие, открытость, – т. е. качества, которым трудно найти объективное «измерение», – связываются с реакцией на кризис и отставанием страны в сфере материальной культуры.

При самоидентификации той или иной нации всегда возникает система стереотипов восприятия и создаётся целостный миф о ней. Позиция подчёркивания уникальности исторического и духовного опыта России при использовании не только исторических фактов, но и легенд, преданий, привели «к созданию как устойчивого мифа о «Святой Руси» и «народе-богоносце», так и менее устойчивого мифа о «немытой России» (Лермонтов) – стране рабов и господ… Причем миф о нации создается не только «изнутри», но и «снаружи»: в этой связи в мифологию о России внесли свою лепту многие западные путешественники, писатели, историки, мыслители.

Самым высоким уровнем мифотворчества является философско-исторический миф о России, – то, что в литературе как раз и получило название «русская идея»»[42]42
  Там же. С. 29–30.


[Закрыть].

По мнению О. Д. Волкогоновой, «определения, которые даются русской идее, как правило, не раскрывают ее содержания (например, у Н. Бердяева русская идея – «замысленное Творцом о России»… продолжение понимания русской идеи В. Соловьёвым) и констатация того, что Россия – не-Запад, а, возможно, и сверх– Запад»[43]43
  Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Журнал «Мир России». 2000. № 2. С. 30.


[Закрыть]. Автор считает, что А. Гулыга в своей книге «Русская идея и её творцы» также не определяет содержание предмета, лишь разграничив материальные ценности западной цивилизации и «объявив русскую идею системой ценностей абсолютно иного, высшего порядка»[44]44
  Там же.


[Закрыть].

Автор статьи делает вывод, что большинство работ современных исследователей посвящены, в основном, специфике и отличиям русской философии и культуры от других типов культуры и философствования, и гораздо реже встречаются те, в которых авторы пытаются вписать российскую традицию в мировой контекст. Русской идеи это касается в первую очередь. Современная русская идея вышла из узкого круга философских обществ, теперь речь о ней часто ведут российские политики в публичных выступлениях. Как отмечает автор, «русская идея, как и любой другой социальный миф, в той или иной мере выполняет ряд социальных функций: аксиологическую (установление общих ценностей), телеологическую (определение «коллективного бессознательного» у К. Г. Юнга), коммуникативно-интегративную (миф сплачивает людей, дает им возможность общаться в русле единой идеи), компенсаторную (миф избавляет от чувства неудовлетворенности) и т. д. В этом смысле, миф принципиально не может быть «отменен». Вместе с тем, по моему глубокому убеждению, само существование русской идеи в наше время является симптомом болезни, знаком российской слабости. То, что в первой половине XIX в. было здоровой реакцией на агрессивный европоцентризм во времена раннего славянофильства Ю. Самарина и А. Хомякова, стало болезненным чувством национального «комплекса неполноценности»[45]45
  Там же. С. 31.


[Закрыть]. Очевидно, что Россия после крушения советской империи нуждается в развитом национальном самосознании, способствующем национальному возрождению после длительной насильственной «интернационализации». Но так же очевидно, что замыкание в рамках только национальной идеи, развитие мысли об «особом предназначении» не способствуют нахождению рационального выхода из кризисной ситуации. Русская идея как форма проявления национального интереса может выступать как индивидуальное сознание, как идеология, как политическая практика. Но эффективность формы выражения интереса теряется, если трактовка русской идеи как возвышения своеобразия и самобытности России осуществляется вне общих закономерностей цивилизационного и культурного развития. «История многих стран и народов показывает, что «великие» национальные идеи всегда появлялись в эпохи кризисов, являясь, с одной стороны, средством первоначальной консолидации нации для преодоления кризисных процессов, с другой – симптомом болезни и ложным исходом из нее, направляющим поиски преодоления кризисной ситуации в неэффективное русло национализма и изоляционизма, что в наше время является анахронизмом»[46]46
  Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Журнал «Мир России». 2000. № 2. С. 33.


[Закрыть]. Мысль о национальной исключительности не только российское явление, существуют параллели в истории других стран – Германии, Италии, Испании, отчасти США. По мнению автора, отказ же от подобных идей вовсе не означает краха национальной культуры, катастрофы государственности и тому подобных явлений.

В концепции «русской идеи» обязательно присутствует мотив «выбора судьбы»: или великая Россия или гибель. Особенно остро он зазвучал в работах мыслителей Русского зарубежья, и ярче всего – у И. Ильина: либо после падения большевиков победит «новая идея – религиозная по истоку и национальная по духовному замыслу»[47]47
  Ильин И. А. Основная задача грядущей России. Цит. по ст.: Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Журнал «Мир России». 2000. № 2. С. 37.


[Закрыть], либо о возрождении и воссоздании России не может быть и речи.

Мнение О. Д. Волкогоновой таково:

1) иллюзия решающего выбора вряд ли отражает реальный исторический процесс;

2) миф об отсутствии альтернативного выбора в каждый исторический момент – типичный случай манипуляции массовым (и индивидуальным) сознанием.

Отмечая практическую задачу возрождения русской идеи как идеи национальной, отражающей государственную идеологию, автор подчёркивает, что трактовки русской идеи «откровенно идеальны. Почти все они оперируют не «сущим», а «должным», что является достаточно ясным указанием на то, что «русская идея» стала устойчивым мифом национального самосознания. Россия рассматривается как место реализации и материализации принципиально новой, не осуществлявшейся ранее исторической модели (сегодня, например, все чаще говорят о «третьем пути» – не западном и не восточном, не традиционном и не модернистском и т. д.). Причем сложившиеся, наличные формы российской жизни обычно подвергаются резкой критике, а «подлинная» Россия, которая может стать источником новой реальности, помещается либо в прошлое, либо в будущее… русская идея, несмотря на столетия своего существования, ни разу не воплотилась в реальность с точки зрения современников»[48]48
  Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи?// Журнал «Мир России». 2000. № 2. С. 37.


[Закрыть]. В связи с этим возможны два варианта развития русской идеи: она может быть стимулом цивилизационно-исторического самоопределения России или тормозом, если национальная самобытность станет самодовлеющим фактором.

В современной России существует немало интерпретаций русской идеи в качестве концепций российской судьбы:

– будущая Россия как этноцентричное образование, как «государство русских». Сторонники этого течения часто обращаются к творчеству И. А. Ильина, видя в нём «главного теоретика русской идеи XX века. При этом ильинское наследие интерпретируется в гораздо более националистическом ключе, чем для этого дают основания сами тексты его работ»[49]49
  Там же. С. 38.


[Закрыть]. По мнению О. Д. Волкогоновой, это позиция крайне правых сил, с выраженными националистическими, профашистскими установками.

«Русская цивилизация» – позиция Е. С. Троицкого, продолжающая традицию мифологизации российского исторического пути. С этой цивилизацией абсолютно несовместимы ценности западного развития. «России следует идти своим путем, стремясь к более совершенному обществу, чем западное»[50]50
  Троицкий Е. С. Историко-методические аспекты изучения русской (православно-славянской) цивилизации//Русская цивилизация и соборность: Сб. статей М.: 1994. С. 11.


[Закрыть]. Проекты «третье го пути» нередко приводят к причудливому сочетанию модернизации с общиной, неожиданным поискам общего с другими странами, например, с Японией.

– имперское направление – это модель восстановления империи в дореволюционной или в советской форме.

– рассуждения о русской идее всё чаще встречаются в высказываниях деятелей коммунистических сил, которые, объявляя себя «народно-патриотическим движением», апеллируют к русской идее, православию, неославянофильству. При этом делается вывод, «что она изначально содержала в себе социалистический идеал»[51]51
  Волкогонова О. Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Журнал «Мир России». 2000. № 2. С. 42.


[Закрыть].

– христианский вариант националистического антикоммунизма – так О. Д. Волкогонова назвала следующий вариант русской идеи. «Ценность русской культуры определяется ее созвучностью идеалам православия, которые составляют стержень национальной культуры. К сожалению, многие последователи «христианского националистического антикоммунизма» не всегда разделяют христианское и национальное, употребляя их подчас как синонимы. Очевидно, что для истинно верующих людей такой подход не может быть оправдан. Православие не может восприниматься лишь как религия русского народа. Значение православия «как пути ко спасению души» не может отодвигаться на второй план его значимостью для русского государства, русского общественного строя и т. д.»[52]52
  Там же. С. 43.


[Закрыть].

Самой теоретически разработанной современной версией русской идеи О. Д. Волкогонова считает евразийскую модель будущего развития России. Евразийство за долгое время своего существования создало свою оригинальную геополитическую концепцию, которая заставила по-новому посмотреть не только на прошлое России, но и на ее будущее. «Опираясь на многочисленные «формулировки» и «тезисы» разных годов, их можно представить следующим образом:

1. Россия – это особый мир, который правильнее было бы назвать Евразией. Евразия не просто указание на географическое местоположение России, это название некоей этнический, культурной, исторической общности, принципиально отличной как от Европы, так и от Азии. Она возникла в результате столкновения двух колонизационных волн, идущих с Востока и Запада. Ее исторические границы были определены географической спецификой – ограниченность с севера тундрой, с юга – горной грядой, отрезанность от океанического пространства и т. п. «Евразия предстает перед нами, как возглавляемый Россией особый культурный мир, внутренне и крепко единый в бесконечно и часто… противоречивом многообразии своих проявлений. Евразия-Россия – развивающаяся своеобразная культуро-личность»[53]53
  Там же. С. 46.


[Закрыть].

2. Признавая отличие Евразии от европейской и азиатской культурных традиций, евразийцы резко отрицательно относились к попыткам «повернуть» Россию лицом к западной цивилизации и культуре. Более того, евразийцы критически оценивали саму европейскую культуру, отказывая ей в ее претензиях на универсальность и абсолютность.

Европейская культура рассматривалась ими как культура по сути романо-германская, т. е. этнически и исторически ограниченная.

3. Задачей евразийства являлось внедрение в сознание интеллигенции мысли о решительном отказе от европоцентризма и необходимости новой попытки национального самопознания. В результате такой попытки, согласно утверждениям евразийцев, очевидным станет наличие в российском характере и культуре туранских (тюркских) элементов. По их мнению, мощная азиатская составляющая российской самобытности, игнорировавшаяся на протяжении долгого времени, побуждала обратиться именно к восточным корням России-Евразии (недаром первый программный сборник статей был назван евразийцами «Исход к Востоку»).