Текст книги "Одинокое сердце"

И внезапно изменившимся зрением она оглянулась на всех них, всех этих серьезных молодых людей, и осознала, что любой из них дал бы то, что, по ее словам, она искала в муже. Никто из них не склонен был промышлять на стороне или сотворить что-либо, достойное осуждения. Почему же она не выбрала любого из них и не вышла замуж? Чего на самом деле ищет?

Может быть, равного себе? Но если партнеры равны по силе и характеру, ни один из них не примет подчиненной роли. Она поняла, что не получит того, чего хочет, если не будет верить в будущего мужа. А верить, оставаясь равнодушной, нельзя. Иначе можно было бы выйти за кого-нибудь вроде Джошуа, примирившись со скучным существованием, о котором говорил Мэтт.

И неужели единственная альтернатива – играть в Отшельницу до конца дней, как сказала Джейн? Почему не принять с благодарностью то, что предоставила ей судьба на жизненном пути, вместо того чтобы мешкать, пытаясь разложить все по аккуратненьким полочкам? Она уже большая девочка и сумеет постоять за себя. И Мэтт до сих пор не сделал ничего, что бы она не хотела сама.

Она потерла глаза и вздохнула. Джейн подошла и встретила вполне успокоившийся взгляд.

– Ну, и каков же вердикт?

– Что ж, – произнесла Сайен, – я согласна принять то, что ты сказала. Не то чтобы я изменила свои взгляды на многое, но, во всяком случае, хочу непредвзято посмотреть на вещи. Поживем – увидим.

– А уикенд? – сверкнув глазами, спросила подруга.

– Еду! – порывисто объявила Сайен.

– Вот это моя подружка! И между прочим, – добавила Джейн, – можешь не пытаться скрывать от меня, если что-то случится.

Сайен достаточно овладела собой, чтобы изобразить лукавую улыбку.

– Боюсь, и не получится. На сегодня я покончила с рефлексией. Пойдем к ребятам.

– Сайен… – (Девушка остановилась, взявшись за дверную ручку, в ожидании продолжения.) – Ты бы, пожалуй, обращала больше внимания на Джошуа. Судя по тому, как он поглядывал на вас с Мэттом, он начинает ревновать.

– Ревновать! – воскликнула она, нахмурившись. – Ему-то с чего ревновать?

– Если я правильно помню, он хотел жениться на тебе.

– Но он же никогда не любил меня по-настоящему. Просто увлекся. Он все прекрасно понял, когда я объяснила.

Джейн пожала плечами.

– Возможно, я ошибаюсь, но из того, что он пережил твой отказ, вовсе не следует, что он будет счастлив увидеть, как ты падаешь в объятия старшего брата. Скажешь, собака на сене? Согласна, но мужчины все такие!

Сайен фыркнула.

– А кто говорил о падении в объятия Мэтта? Я сказала только, что хочу посмотреть на ситуацию непредвзято.

Прежде чем она успела распахнуть дверь, Джейн заработала еще одно очко:

– Милая моя, ты уже проделывала это несколько раз. Скажешь, нет?

Возразить было нечего. Сайен только покачала головой и пошла на кухню, где мужчины обсуждали планы на уикенд. Она села на свой стул и сделала вид, что не заметила медленной, собственнической улыбки Мэтта, окинувшего взглядом ее длинные открытые ноги.

Компания занялась обсуждением театрального репертуара. Никто не удивлялся тому, что Мэтт имеет хорошее представление о большинстве последних пьес и мюзиклов, а после нескольких остроумных и уместных цитат из театральных обозрений все просто покатывались от хохота.

– Вот здорово будет! – воскликнула сияющая Джейн. – Придется взять с собой что-то приличное. Пожалуй, черное платье с жемчугами. А ты уже решила, что возьмешь, Сайен?

Она сама не знала, какой чертенок тянул ее за язык, но обнаружила вдруг, что произносит сладким голоском, поигрывая кофейной чашкой:

– Точно еще не решила, но один очень знающий человек говорил, что нужны шелк и кружево и, может быть, что-нибудь кожаное.

Карий взгляд поднялся в удивлении к ее лицу, а потом полыхнул горячо и ярко. Она в ответ иронически приподняла бровь. Помнишь мои слова, Мэтт? Всякий раз, как ты подставишь спину, я буду выпрыгивать из круга.

Сайен повернула голову, прервав палящий контакт. Ее глаза обежали стол.

Удивляться не стоило – Джейн предупреждала.

Джошуа смотрел на них с ревностью во взгляде.

В четверг Сайен позаботилась о том, чтобы уделить Джошуа достаточно внимания, и вечером пошла с ним в кино, обращалась с юношей с прежней теплотой, не допуская, впрочем, чтобы ее чувства были превратно истолкованы.

Поначалу она чувствовала себя довольно неловко. Джошуа явился взъерошенный, и Сайен перебирала в голове ответы на все возможные вопросы о старшем брате. Однако Мэтт впрямую не упоминался, и, пока шел фильм, настроение у нее поднялось. Они оба были почитателями научной фантастики, а картина оказалась нашпигованной потрясающими эффектами, сюжет был острый, а диалоги такие остроумные, что они оба покатывались со смеху. Потом зашли в пиццерию и продолжали хихикать там, как пара ребятишек. Казалось, отношения снова стали нормальными.

Вероятно, то, что вчера она приняла за ревность во взгляде Джошуа, было не более чем обеспокоенность, думала Сайен, целуя его в щеку на прощание и легко взбегая по ступенькам к своей двери. В конце концов, Джошуа познакомился с ней первым и мог подумать, что их дружбе угрожает появление на сцене брата. Мэтт, сама дисциплина и авторитет, будучи намного старше и увереннее в себе, так преуспевший, должен был казаться молодому человеку колоссальной фигурой, которую нельзя было не идеализировать, но против которой нельзя было и не восставать.

На самом деле Сайен подозревала, что если кого-то и ревновали, то не ее, а Мэтта. Она начала подмечать черточки в речи и манерах Джошуа, которые раньше представлялись его индивидуальностью, а теперь оказались копиями манеры Мэтта шутить, растягивать слова и отпускать остроумные замечания.

Джошуа так хотел походить на своего искушенного, уверенного в себе брата, не сознавая, что через тринадцать лет жизненного опыта не перекинешь мостик, копируя внешние признаки. Нужно пережить потери и трагедии, чтобы обрести мудрость, самому выиграть немало боев, чтобы приобрести настоящую уверенность в себе. Когда-нибудь он вырастет в мужчину того сорта, каким она восхищалась, – они с Мэттом вылеплены из одного теста, – но до тех пор он был только тем, кем мог быть: юным мальчиком, с восхищением следящим, как его идол улетает к невообразимым горизонтам.

Сайен хотелось поделиться своими соображениями с Джейн, но подруга уже спала, и ей оставалось только пройтись по притихшей квартире и выключить свет. И всюду, куда она ни заходила – на аккуратно прибранную кухню, в уютную гостиную, даже в собственную спальню, – всюду ей чудились признаки присутствия Мэтта. Он был из тех, кто остается, уходя.

Она лукаво улыбнулась, вспомнив предположение Джейн о бурном романе с Мэтью. Как будто роман с этим человеком мог быть каким-то другим! Громы и молнии, да временами черные смерчи. Вот только кто бы ей сказал, где во всем этом безобразии находится пресловутое «око» тайфуна? Куда можно укрыться, чтобы дать временный покой помятым бокам и привести в порядок потрепанные перышки?

Пусть ее жизнь не может быть построена на одном лишь покое – она уже смирилась с мыслью, что все стоящее требует риска, – все равно ей нужен спокойный оазис, чтобы поразмыслить и зализать раны. Не желает она подниматься на недосягаемые высоты с одной лишь целью – разбиться. Она хочет медленного и грациозного классического вальса, когда партнеры согласно двигаются под дивную мелодию.

Опасная штука – самопознание. Пока не знала широты и глубины своих желаний, и в самом деле собиралась беспечно продолжать интроспективную игру в Отшельницу. Теперь же глазам открылись блестящие возможности, и так они были призрачно красивы, что ничего, кроме боли, она не ощущала.

Вопреки своему обыкновению, на следующее утро она проспала и встала около одиннадцати, с заспанными глазами, очень недовольная собой. Впрочем, к назначенному сроку она успела покончить со всеми домашними делами и собраться и теперь клевала носом на заднем сиденье, временами выныривая из дремы, чтобы послушать, о чем беседуют те трое. В Чикаго они попали в самый час пик и потратили сорок пять минут на городских развязках, так что было уже шесть вечера, когда наконец добрались до автостоянки шикарного квартала близ модного Лейкшор-Драйв.

Выгрузив багаж, все принялись в восхищении осматриваться. Справа разворачивалась панорама озера Мичиган – темная ажурная ткань с серебряными блестками.

– Вы только посмотрите! – воскликнул Стивен, справившись с первым потрясением. – Джейн, любовь моя, боюсь, ты променяешь меня на некоего другого мужчину.

– Здорово, правда, – сказал Джошуа с деланной отстраненностью, которая не смогла скрыть чувства гордости. – Мэтт сам проектировал этот квартал. Погодите, вы еще увидите остальное. Там охранные телеэкраны на дверях.

Он провел их к входу и нажал кнопку на панели дисплея. Из домофона донесся голос Мэтта:

– Приехали? Отлично! Поднимайтесь.

Зажужжал электрический замок, и по прохладному тихому фойе они прошли к лифту. Когда дверь открылась, в холле уже ждал Мэтью, и сердце Сайен совершило гигантский прыжок в пустоту.

Он, вероятно, успел сходить на работу, потому что до сих пор был одет в коричневый костюм на несколько тонов светлее бронзы его лица, лица человека, постоянно бывающего на солнце. Строгая официальность костюма в сочетании с небрежностью расстегнутого воротничка рубашки и ослабленного галстука произвела странное ощущение в животе Сайен, похожее на какой-то сосущий голод, и она невольно представила себе, как стаскивает с него этот галстук.

Сверкающий взгляд Мэтта на мгновение встретился с ее, а потом он сказал, ослепив белозубой улыбкой:

– «Добро пожаловать», как говаривал паук. Как добрались?

– Хорошо, если не считать чикагских пробок, – ответил Джошуа.

– Ладно, главное, что вы здесь. Прохладительные напитки к вашим услугам, но сначала давайте распределим комнаты, чтобы вы могли оставить вещи. Джейн и Сайен, вам предстоит выбрать, кому в мою спальню, а кому – в кабинет;

Джош и Стивен разделят комнату для гостей, а я упаду в гостиной.

Свет и пространство – вот первое впечатление Сайен от его дома. В гостиной через огромные, от потолка до пола, окна открывался вид на побережье. Спать на кровати Мэтью было бы слишком большим искушением, и она выпалила, не дав Джейн раскрыть рот:

– Я выбираю кабинет. Спасибо. Он бросил на нее иронический взгляд, но ответил просто:

– Отлично. Джейн, твоя комната – первая направо по коридору. А это – твоя, Сайен.

Он провел ее в кабинет и стал в сторонке, пока она с удовольствием осматривалась.

Напротив большого окна стоял наклонный чертежный стол с высоким табуретом. На столе грудой лежали листы и рулоны бумаги, ручки, карандаши, деловая корреспонденция и калькулятор. У стены, меж двух полок, стоял компьютер, а напротив, у двери, небольшая кожаная кушетка, на которой, судя по ее измятому виду, он нередко отдыхал.

У четвертой стены мебели не было – почти все ее пространство занимала гордость хозяина – репродукция картины из Лувра.

– Потрясающе! – воскликнула Сайен, подойдя как можно ближе, потому что на полу под картиной лежал аккуратно застеленный надувной матрац.

– Спасибо, – отозвался Мэтт. – Я сделал ее, когда учился год в Париже. Извини за беспорядок. Я хотел немножко прибраться, но не успел.

– Не извиняйся, мне нравится. – Сайен бросила сумку в ногах импровизированной постели и, так как его теплое присутствие за плечом было слишком опасным для обостренных чувств, подошла к столу и протянула руку, вопросительно задержав в воздухе, к бумагам. – Можно? Я аккуратно.

– К твоим услугам. – Мэтт наблюдал, как она с любопытством перелистывала эскизы. Скрупулезно детализированные и сложные, они открывали ту его сторону, которую она раньше только мечтала узнать: любовь к строгости, симметрии и порядку и очевидную одаренность архитектора. – Смахивает на крысиные лабиринты, правда?

– По-моему, волшебно! – выдохнула Сайен. – Мы изучали архитектуру на курсе проектирования. Очень поверхностно, но вполне достаточно, чтобы понять, сколько сюда вложено знаний и таланта. Вот этот эскиз, например, от него захватывает дух.

Он равнодушно взглянул на рисунок делового небоскреба в ее руках и сказал:

– Это покрывает расходы. Такой проект бросает вызов правилам застройки, строительному кодексу и спецификациям заказчика, но вообще-то я предпочитаю конструировать жилые дома, тогда в проектирование входят жизнь и дыхание. Она обернулась к нему через плечо.

– Джошуа говорил, что этот квартал – твой проект.

Ухмыльнувшись, Мэтт посмотрел в изумрудные глаза.

– Тоже покрывает расходы, особенно благодаря тому, что мне удалось отвоевать у разработчиков более дешевое оборудование.

– Прекрасное жилье.

– Приемлемое для работы и достаточно удобное, но это только временный дом. Я не собираюсь жить тут всегда. Для семьи это не годится, да и зверье какое-нибудь здесь, если по совести, не заведешь. Нужны пространство, зелень и много места для игр и шалостей.

Мэтью не отпускал ее взгляд. Улыбка сползла с его лица, уступив место напряженному, пытливому выражению. Сайен снова отвернулась к чертежу, чтобы скрыть впечатление, произведенное его словами. Мэтт так точно описал спокойную, привольную жизнь ее мечты, как будто они имели в голове один и тот же образец. Пытаясь перевести все в шутку, она поинтересовалась:

– Чьих шалостей, детей или зверей?

– А если тех и других? – парировал он, поправляя длинным пальцем локон у нее за ухом. Палец задержался и принялся обводить безупречную ушную раковину, а Сайен приросла к полу и затрепетала. – Есть у меня тайная мечта завести когда-нибудь собаку. Такую вот, до колена ростом, с блестящими умными глазами и бешено вертящимся хвостом, ласковую с детьми, но с таким яростным лаем, который отпугнет любого взломщика и сохранит в неприкосновенности мою бесценную жену, когда мне придется совершить деловую поездку. Я не собираюсь покидать ее слишком часто, и мне будет приятно знать, что оставляю ее под надежной защитой.

Голова ее склонилась. Пальцы Мэтью занялись изучением ее щеки, легонько пощипывая кожу. Она сказала хрипло:

– Скорее всего, она погрызет все твои туфли.

– Это я прощу, – прошептал он ей на ухо, – прощу за все остальное.

Руки Сайен задрожали. Она бережно положила эскиз на место, бережно расправила завернувшиеся углы. И почувствовала легчайшее прикосновение к плечам – это он убрал волосы, чтобы поцеловать шею.

– Я рад, что ты приехала, – пробормотал он прямо в нежную пульсирующую кожу. Она почувствовала, как раскрылись его губы и бархатный язык коснулся пульсирующей жилки на шее. – Мне не хватало тебя. А ты без меня скучала?

Волны удовольствия прокатывались по спине, принося слабость в мышцы и суставы. Он потерся носом о ее склонившуюся к плечу голову. Учащенное дыхание вырывалось сквозь ее разжавшиеся полные губы.

– Мэтью, – простонала она.

– Ну же, – бормотал он, обхватывая длинными умными пальцами тонкую талию. – Произнеси это вслух. Тебе не хватало меня чуть-чуть – хотя бы для того, чтобы сорвать злость в дурную минуту.

Голова упала на его плечо, и она прильнула к нему. Он чуть расставил ноги, принимая на себя ее вес, медленно провел ладонями по округлости ребер и выше, к груди, и она со вздохом зарылась лицом в его волосы, подняв руку, чтобы погладить висок. Потом раскрыла рот, чтобы признаться, как сильно его не хватало, но в это мгновение он легонько куснул ее в шею, и она задохнулась, вся изогнувшись, и его руки судорожно стиснули ее.

– Мэтт, куда ты подевал текилу[1]1
  Текила – мексиканская водка.


[Закрыть]?

Донесшийся из холла крик Джошуа заставил ее отпрянуть. Секунду он еще держал ее прижатой к своему колотящемуся сердцу, но она чувствовала щекой, как твердеет его лицо.

Потом он хмыкнул, отпустил ее и прошептал:

– Спасительный крик петуха, милая?

– Ты сказал, – хрипло ответила она, – не я. Казалось, он замер на месте, но посмотреть вверх, чтобы убедиться, она так и не осмелилась. Снова раздался вопль Джошуа, и Мэтт, неслышно изрыгнув невнятное ругательство, отправился исполнять обязанности хозяина, а у Сайен хватило рассудка призадуматься над тем, что же она имела в виду, говоря ему это.

Глава 7

После того как Сайен окончательно пришла в себя и наведалась к Джейн, она направилась в гостиную, где трое мужчин занимались таким жизненно важным делом, как обсуждение состава коктейлей.

Когда она вошла, Мэтт поднял глаза и сказал:

– А мы тут как раз собираемся соорудить настоящую «Кровавую Мэри». Ты будешь?

Она покачала головой и ответила, улыбнувшись:

– Нет, спасибо. Я не пью спиртного, даже в виде коктейлей.

– Надеюсь, ты не заботишься о калориях, правда? – Мэтью окинул быстрым взглядом ее тоненькую фигурку.

– Нет, – ответила она, ныряя в мягкое кресло, – просто избегаю алкоголя. Меня от него клонит ко сну. Пара бокалов вина за вечер – мой предел. А вот чего бы мне сейчас хотелось, так это лимонада. У тебя не найдется?

– Нет, но где-то наверняка завалялось несколько свежих лимонов. Сделаешь себе лимонад? Она кивнула, и он передал стакан Джошуа.

– Домешай сам, ладно? А я покажу Сайен, где что на кухне.

– Ясное дело. Тебе налить?

– Да, пожалуйста.

Мэтт провел Сайен в уютную кухоньку, достал острый нож и пустой кувшин, вытащил несколько лимонов из холодильника, пока Сайен восхищалась разделочным столом, вмонтированным между плитой и раковиной. Он положил перед ней желтые плоды и сказал с порочной улыбкой:

– Ты режешь – я выдавливаю. Сайен отвернулась с гордым видом и принялась за работу.

– Вечно ты со своими двусмысленностями.

– А что я теперь-то сказал? – Сексуальный смех пронизал его низкий голос горячими обертонами.

– Ты прекрасно понимаешь, и не изображай мне туг невинность. Не пройдет. Ты столь же невинен, как пиранья! – Нож ударил по разделочной доске, и она потянулась за следующим лимоном.

– Пираньи, любовь моя, – ворковал Мэтт медовым голосом, – только следуют своей природе.

– Привет, ребята! – сказала заглянувшая на кухню Джейн. – Мэтт, мне нравится твой дом. А о чем вы тут говорите?

– О рыбе, – ответила Сайен. Нож снова стукнул по доске. Мэтт прислонился к столу и молча затрясся, за что был награжден пронзительным взглядом. – Мэтту нравятся пираньи.

– На самом деле я предпочитаю осьминогов. Все эти извивающиеся щупальца… – протянул он, сверкая чистыми карими глазами. – Уж если один из них захватит что-нибудь – пиши пропало.

Сайен передернуло.

– Господи, они так ужасны, что непонятно, как такой кошмар вообще мог быть сотворен. Наверное, осьминоги попали к нам прямо из открытого космоса.

– И почему это у меня такое чувство, – задумчиво, ни к кому специально не обращаясь, протянула Джейн, – что я что-то постоянно упускаю?

– Не беспокойся, – примирительно произнесла Сайен, – ничего особенного ты не упустила.

– О, вот за это – большое спасибо, – бросил Мэтт, и она скользнула в его сторону невинными глазищами.

– Ничего не понимаю, тарабарщина, чистейшая тарабарщина, – воскликнула в отчаянии блондинка, направляясь к выходу. – Знать не хочу вас обоих! Говорите на неизвестно каком языке!

– Это правда, Сайен?

Тихий вопрос Мэтью прозвучал, когда они снова остались вдвоем. Все его легкомыслие улетучилось; голос стал серьезным до мрачности.

Помолчав, она настороженно спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Правда, что я говорю с тобой на неизвестном языке?

Нож задрожал в ее руке, и она предусмотрительно убрала пальцы, ожидая, пока овладеет собой. Сильная рука сомкнулась на ее запястье; высокая грудь заходила. Неверным голосом она ответила:

– Не знаю.

– Скажи мне. – Его настойчивость изнуряла ее, изнуряла до смерти. – Скажи, когда будешь знать.

Девушка взглянула на него, приоткрыв губы. Потом кивнула со вздохом, и его рука разжалась. На кухню вошел Стивен с бокалом «Кровавой Мэри».

Они устроились в просторной гостиной, потягивая напитки, и лениво проболтали с полчаса. Сайен сидела на полу, покачивая высокий холодный стакан лимонада, довольная тем, что Мэтт оставил ее в покое, вынужденный занимать остальную компанию.

Она нуждалась в передышке, будучи, в полнейшем замешательстве не только от его несносного поведения, но и от собственных неоднозначных реакций. У флирта свои законы, прекрасно ей известные, но полностью разгадать правила многослойной игры Мэтта ей было не под силу. В его намерениях, скрытых за переменчивостью настроений, смутно ощущались составляющие какой-то большой цели. Она не могла разглядеть эту цель, но уже подпала под магию его непостижимого умения манипулировать скачками ее собственного настроения.

Первый слой – дружба. Как легко разнежиться в излучаемом Мэттом тепле! Но стоит только расслабиться, как он тут же затрагивает ее слабые стороны, поверяя свои стремления и надежды, и пробуждает в ней сочувствие и нежность – те самые чувства, которые она поклялась никогда не впутывать в отношения с мужчиной.

А стоит осознать собственную беззащитную раскрытость, как он, резвясь и пританцовывая, отдаляется с подкупающими ее тонкое чувство юмора проказами, и она не может удержаться от смеха и остроумных перепалок и даже не пытается скрывать получаемое от них удовольствие.

Рассердишься – прет напролом. Выйдешь из себя – доводит до кипения. Задрожишь – поддержит. Попробуешь задеть – отвечает. Поддашься его привлекательности – зажигает тебя, как факел. А стоит впасть в задумчивость – начинает будоражить.

Может быть, это его способ соблазнения? В таком случае он не похож ни на кого, с кем ей приходилось встречаться. Большинство мужчин до смешного беспомощны, заявляя о своих сексуальных притязаниях с тонкостью трубящего слона. Мэтт же, в отличие от них, чрезвычайно многообразен: легчайшая паутинка в солнечном луче и ураганный шквал, тихое замечание и язвительная насмешка. Он прям и требователен, но при этом настолько неоднозначен, что любая вспышка сексуального влечения, проскакивающая между ними, может оказаться только частью флирта, ведущего куда угодно или никуда, совсем никуда.

Остановив задумчивый взгляд на его лице, она отвлеклась от мыслей и улыбнулась про себя тонким изменениям выражения лица, когда он внимательно слушал Джошуа, а потом отвечал с мгновенной логикой суждений. Какой же он невероятно умный – на любом уровне. Заявленное намерение – вещь ощутимая, и потому с ней можно справиться. Но он ничего не заявлял, ни с чем не соглашался; смеялась ли она, задумывалась, протестовала или переживала любое другое из вызванных им настроений, сам он оставался загадкой.

Скоро пришло время переодеваться для театра, и, поделив ванную у спальни Мэтта между девушками, а вторую, в холле, – между молодыми людьми, они разошлись по своим комнатам.

Доставая из чемодана серое платье, Сайен смаковала уединенность кабинета. Платье было очень простым, из немнущегося джерси, и выглядело так, будто его только что выгладили. Облегающее, длиной до середины икр, без рукавов, с небольшим круглым вырезом у шеи и подложенными плечами, оно выглядело строгим и одновременно сексуальным и казалось почти приличным, пока не заметишь сзади вырез до пояса. Ясно, что бюстгальтер под него не наденешь, но Сайен в нем и не нуждалась – при ее высокой, крепкой и круглой груди.

Царапины на спине почти зажили, но легкие следы все же оставались. Сайен спрятала их под черной шелковой водолазкой, такой воздушно-прозрачной, что сквозь нее проникало малейшее дуновение, а линии рук и спины, чуть прикрытые легкой дымкой, были ясно видны.

Она надела поверх водолазки платье, натянула черные колготки, сунула ноги в лаковые туфельки и застегнула на талии широкий черный ремень, пришедшийся как раз под краем выреза на спине. Потом тщательно расчесала свои сверкающие волосы и стянула их у основания шеи простым, но очень элегантным узлом. Чуть тронув косметикой лицо, чтобы подчеркнуть выразительные глаза и высокие скулы, прикоснулась помадой к губам и наконец сочла себя готовой.

Вечер за стенами кондиционированной прохлады квартиры должен был быть теплым, и Сайен, не надевая пиджака, подхватила сумочку с кожаной кушетки и вышла из кабинета.

Мужчины, уже одетые, ожидали в гостиной. Легкие летние костюмы придавали им официальный вид. Сайен улыбнулась про себя, заметив, как на мгновение приостановилась их беседа, и даже Стивен, по уши влюбленный в Джейн, сделал заметную паузу.

Однако Мэтью едва взглянул на нее. Он только спросил:

– Вина или еще стакан лимонада?

– Вина, если не трудно, – ответила девушка. Прикрыв длинными ресницами разочарование в зеленых глазах, она вдруг осознала, что одевалась с такой тщательностью специально для него, а он не только никак не отреагировал, но еще и говорит с ней почти до грубости кратко.

– Нисколько не трудно, мы как раз… Она повернулась, повесила сумочку на спинку стула и подставила взглядам изящную спину под тенью шелка.

Если раньше была пауза, то теперь воцарилась мертвая тишина. Она оглянулась через плечо, чуть нахмурив брови.

– Вы как раз что?

Джошуа и Стивен смотрели на нее с нескрываемым восхищением. Мэтью же отвернулся и копался в стенном баре, поэтому голос его прозвучал приглушенно:

– Мы тут как раз откупорили бутылочку, ожидая наших дам.

– Сайен, ты выглядишь изумительно, – проговорил Джошуа.

Она заставила себя улыбнуться в ответ.

– Спасибо.

Выражение лица Мэтта, когда он вытащил наконец голову из бара, было совершенно каменным. Только глаза мерцали всеми цветами радуги, с преобладанием голубых и зеленых искр. Со строго причесанной каштановой шевелюрой, в сером костюме, намного светлее ее платья, он выглядел непринужденно-изысканно и душераздирающе сексуально.

Это несправедливо, успела подумать она, пока он пересекал комнату, держа по бокалу вина в каждой руке. От одного его вида у нее слабеют коленки, а он не обращает на нее никакого внимания!

Как раз когда он подошел, в гостиной появилась Джейн и потребовала у Стивена и Джошуа бокал вина для себя. Сайен протянула руку за своим бокалом, но Мэтт слишком долго не разжимал пальцы, заставив ее взгляд удивленно подняться.

Под прикрытием шума, поднятого остальными, он сказал негромко и иронически:

– Я вижу шелк и кожу. Кружева не нашлось? И без того разозленная, она забыла об осторожности и выпустила на волю дремавшего внутри чертенка, который немедленно проворковал в ответ:

– А разве я сказала, что не надела кружева? Его взгляд молнией метнулся от губ к бедрам. Было совершенно очевидно, что единственное, что еще могло быть надето на ней, – это трусики.

– Радикальное средство повысить температуру мужчины на несколько градусов.

Сайен пригубила вино и подержала его на языке, дегустируя. Глядя на Мэтта поверх бокала, призналась:

– А я-то подумала, что тебе не понравился покрой моего платья.

– Не понравился? – Взгляд снова метнулся вверх и на одно мгновение полыхнул жарко и алчно, хотя лицо сохраняло выражение вежливого интереса. Он хрипло прошептал:

– Да я не знаю, чем занять руки, чтобы не броситься на тебя прямо сейчас!

Одно насыщенное электричеством мгновение они глядели в глаза друг другу, и мир Сайен зашатался под натиском его неприкрытого желания. Налет изысканности слетел с его лица. Глаза Сайен стали огромными, дыхание замерло в легких, и, охваченная сонмом первобытных чувств, она не могла разобраться, хочет ли прикоснуться к его мощным плечам или бежать в ужасе прочь.

Он слегка кивнул головой, чуть улыбнулся и снова набросил на себя плащ цивилизованности, только что так откровенно брошенный К ее ногам.

Мэтью сказал, обращаясь ко всем:

– Пожалуй, пора выходить. Поймаем пару такси или пойдем пешком? Здесь недалеко – минут пятнадцать неспешной ходьбы.

Все в один голос заявили, что предпочитают прогуляться. Казалось, никто не обратил внимания ни на замороженную неподвижность Сайен, ни на ее молчание; Сайен отметила это и исполнилась благодарности к друзьям, потому что все еще не могла прийти в себя от того, что случилось.

Она чувствовала себя то ли пьяной, то ли оглушенной. Прогулка до театра несколько прояснила голову. Мэтт показывал дорогу, а Джейн, вцепившись в руку Джошуа, немилосердно пикировалась с ним. Парочка хихикала и виляла по всему тротуару. Сайен и Стивен шли последними.

Непонятно, как это ему удалось за столь короткое время, но Мэтт добыл превосходные места на самую популярную романтическую комедию сезона. Он предъявил билеты капельдинерше, и та провела их. Затем он учтиво подождал, пока остальные займут свои места. Сайен немного задержалась, чтобы Джейн и Стивен оказались рядом, и, пока они сличали номера кресел с билетами, розданными Мэттом, возникло какое-то замешательство. Джошуа обернулся, нахмурившись, и сказал:

– Здесь только три.

– Да-да, – небрежно отмахнулся Мэтт. – Остальные два вон там, через проход. Это лучшее, что я мог достать, – времени-то почти не было.

Он только высказал вслух то, о чем думала Сайен минуту назад, однако она наградила его подозрительным взглядом, потому что не могла избавиться от мысли, что все подстроено.

Джейн наблюдала за ними, почти не скрывая радостного любопытства. Сайен наградила подругу хмурым взглядом, на что та выразительно передернула плечами и постаралась отвлечь на себя Джошуа, пронзительно уставившегося на брата.

Мэтью поднял бровь, взглянув на Сайен. На нем была сейчас одна из лучших масок благонравной невинности. Она покачала темной элегантной головкой и тихо произнесла, усаживаясь на указанное им место:

– Гадкий ты человек, Мэтт.

– И не каюсь, можно бы добавить, – ответил он и по-хозяйски положил руку на ее спину. Неожиданное прикосновение этой руки, излучающей тепло сквозь шелковую дымку, волнами прошло по ее телу, и Сайен отвернула голову от почти ощутимо втягиваемого им воздуха.

– Ты всегда идешь к своей цели, невзирая на средства? – спросила она, внимательно глядя на него.

– Очень серьезный вопрос, – спокойно ответил Мэтт с довольно хмурым видом. – И я думаю, что это зависит от личных приоритетов. Если хочешь чего-то так, что готов пойти на все и заплатить любую цену, всегда найдутся люди, которые скажут, что ты не выбираешь средств. Суть здесь в том, чтобы добиться того, чего хочешь, не потеряв собственной целостности. Ну, например, во мне есть то, чем я не пожертвую даже ради любви или денег. Сострадание, уважение, чувство справедливости, деловая честность – только некоторые из них. Высокий уровень безопасности в моей работе – это еще одно. Я не идеалист, но для меня эти вещи превыше всего. Разуверившись в них, я потерял бы самую важную часть самого себя, и деньги стали бы просто одним из грязных слов, а любовь – не более чем второстепенным чувством.

– Вера, надежда, милосердие? – прошептала она, глядя перед собой невидящим взглядом.