Текст книги "Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление"

Теперь обратимся к анализу текста ст. 2 УПК РСФСР. Судя по названию, речь должна идти, по крайней мере, о задачах всего уголовного судопроизводства, как описания совокупной деятельности органов, его реализующих. В статье же говорится о задачах различных органов, но эти органы не называются. Формулируя задачи, необходимо было излагать их последовательно, связывая с целями уголовно-процессуальной деятельности, чтобы у исполнителя возникало четкое представление о том, какой вклад вносит решаемая им задача в достижение общей цели процесса. Определенной системности в изложении задач не просматривается, вероятно, потому что перед тем, как их излагать, законодатель не разработал цели уголовно-процессуальной деятельности. Здесь может последовать замечание, что законодатель как раз и реализует ту логику, за отсутствие которой его упрекают. Если в качестве задач рассматривать быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, правильное применение закона, то решаются они для того, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден. Последние и есть цели уголовно-процессуальной деятельности. Некоторые авторы именно так их и понимают: «Ограждение от ответственности невиновного либо справедливое наказание виновного»[222]222
  См.: Мизулина Е. Б. О модели уголовного процесса // Правоведение, 1989. № 5. С. 51–52; она же. Уголовный процесс: концепция самоограничения. Тарту, 1991. С. 46; Федоров В. Н. О судебной реформе в России // Государство и право. 1992. № 6. С. 8.


[Закрыть]. Цель – ограждение от ответственности – такая формулировка неприемлема в силу того, что цель деятельности должна быть реализована всегда, так как в этом суть ее, а вот результат реализации может использоваться по-разному, в том числе, и для ограждения. Странно было бы требовать от органа при осуществлении деятельности ограждать невиновного от ответственности, поскольку до окончания деятельности утверждать виновность или невиновность не возьмется ни один профессионал. Справедливое наказание виновного также не может быть целью уголовного процесса, так как находится за его пределами, выбор конкретной меры осуществляется в рамках санкции статьи Уголовного кодекса. Другое дело, что уголовный процесс должен дать для этого пригодный материал. Выше уже было показано, что то, о чем здесь идет речь – не совсем точно выраженная в словах часть одного из назначений уголовного судопроизводства, а цель находится посредине между назначением и задачей деятельности.

Не было в ч. 1 ст. 2 УПК цели уголовно-процессуальной деятельности, полагаем, нет ее и в ч. 2, где говорится о том, что уголовное судопроизводство должно способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению и искоренению преступности, охране интересов общества, прав и свобод граждан, воспитанию граждан в духе неуклонного соблюдения Конституции… уважения правил общежития[223]223
  Приводя содержание ч. 2 ст. 2, мы опустили ряд слов, привязывающих это содержание к советской эпохе. Оставшееся значимо и для нашего времени. Стоит также заметить, что в литературе обращалось внимание на неудовлетворительность редакции ч. 2 ст. 2 УПК РСФСР. См.: Кобликов А. К разработке нового уголовно-процессуального законодательства // Социалистическая законность, 1989, № 2. С. 4.


[Закрыть]. Хотя ряд авторов их именно там и находит[224]224
  См., напр.: Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979. С. 226–229.


[Закрыть], выделяя, в частности, среди других целей, такие как оказание воспитательного воздействия на граждан, пресечение и предупреждение преступлений. Изложенное в ч. 2 – это пожелания. Пожелания и в силу того, что законодатель не требует их реализации, а предлагает только «способствовать» этому, а так цели не формулируются. Цель должна быть достигнута в рамках самой деятельности. Достижение ее косвенным образом может способствовать чему-то, но это уж зависит от того, как распорядиться результатом деятельности. Рассмотрение этих «целей», по существу, также свидетельствует о том, что они не являются целями уголовно-процессуальной деятельности.

Об оказании воспитательного воздействия на обвиняемого в рамках процесса говорить не приходится, так как именно в нем устанавливается его вина, а воспитательное воздействие осуществляется за рамками процесса. Оказывает ли воспитательное воздействие процесс на других граждан? Каким способом это может осуществляться – демонстрацией высоких образцов профессиональной деятельности? Профессионализм может оказать воздействие примерно такое же, как художественное произведение, в котором с блеском решаются нравственные проблемы, но оно может не затронуть душу наблюдающих за деятельностью следователя и суда, как и иных, кто с равнодушием откладывает в сторону книгу, которая произвела глубокое впечатление на других. Если мы требуем от субъектов уголовно-процессуальной деятельности в качестве цели оказывать воспитательное воздействие на граждан, то оценка эффективности их деятельности будет зависеть и от того, какого результата они здесь добились. Как в данном случае оценить этот результат?

Цель – это не благое пожелание, она ставится для организации деятельности по ее достижению. Уголовно-процессуальная деятельность в плане воспитательного воздействия совершенно не организована и, исходя из ее специфики, не может быть организована. Можно говорить о некоторой театральности судебного разбирательства, в определенной мере она может оказать воспитательное воздействие в плане привития уважения к судебной власти, но может и не оказать, т. е. и здесь нет оснований говорить о такой цели.

Теперь обратимся к вопросу о том, можно ли говорить о такой цели уголовно-процессуальной деятельности, как пресечение преступлений. Если иметь в виду деятельность по возбуждению уголовного дела, то при ее совершении в отдельных случаях достигается подобный результат, но ведь возбуждение – это далеко не весь уголовный процесс, и в большинстве случаев в рамках этой деятельности реагируют на факт уже совершенного преступления. Предупреждением должны заниматься и занимаются специально уполномоченные на это органы – органы дознания. В определенной мере уголовно-процессуальная деятельность способствует предупреждению преступлений, но вряд ли можно количественно выразить этот результат. Значит и о такой цели говорить проблематично, а то, о чем возможно (охрана прав и свобод граждан) – составная часть назначений уголовного судопроизводства.

Итак, содержание ч. 2 должно прежде всего достигаться в рамках реализации политических, экономических, социальных целей, ведь, по сути, они ими и являются, а уголовно-процессуальная деятельность в меру своих сил будет этому способствовать.

Недоверчивый читатель может вслед за нами проанализировать статьи как нового, так и старого УПК в поиске нормы, название которой говорило бы о целях уголовно-процессуальной деятельности, он ее не найдет. Выполняя труд законодателя, можно предложить следующее понимание целей: «Целями уголовного судопроизводства является выявление преступления, лица, его совершившего, виновности этого лица и создание условий для последующего формирования ответственности правонарушителя». Пригодны ли подобным образом сформулированные цели для реализации в деятельности? Нет. Они слишком общи и неконкретны. За каждой из них стоит вопрос. Например, что необходимо установить, чтобы выявить преступление? Для того, чтобы ответить на вопрос, необходимо наполнить содержанием каждую из них.

Поиск этого содержания привел нас к ст. 73 УПК РФ, где говорится об обстоятельствах, подлежащих доказыванию. О том, что именно они должны рассматриваться в качестве целей, мы находим подтверждение в ст. 85 УПК, где речь идет о процессе доказывания и подчеркивается, что оно осуществляется «в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса». Нельзя согласиться с теми авторами, которые считают, что в этой статье речь идет о предмете доказывания[225]225
  См., напр.: Драпкин Л. Я. Теория раскрытия преступлений: Ретроспективный анализ и вероятностный прогноз // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовно-процессуального законодательства: Материалы Всерос. науч. – практ. конф., посвященной памяти проф. д-ра юрид. наук, засл. юриста РФ И. Ф. Герасимова. Екатеринбург, 6–7 февр. 2003 г. Екатеринбург, 2003. С. 124.


[Закрыть]. То, что подлежит доказыванию, по крайней мере, является целью доказывания, а так как доказывание – стержень уголовно-процессуальной деятельности, то и целью уголовного процесса. Редакция этой статьи более совершенна, чем редакция ей соответствовавшей в УПК РСФСР ст. 68. Законодатель в тексте статьи снял, в определенной мере, упреки в обвинительном уклоне, основания для которых давала ст. 68: в число обстоятельств, подлежащих доказыванию, включены обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния и обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Упреки были бы сняты полностью, если бы в первом случае вместо отсылки к главе 8 УК РФ, где приводятся обстоятельства, исключающие преступность деяния (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения), было указано, что подлежат доказыванию обстоятельства, свидетельствующие о невиновности обвиняемого, так как приведенные в этой главе статьи – частные случаи ее отсутствия.

Доказывать необходимо как виновность лица в совершении преступления, так и его невиновность[226]226
  Алиев Т. Т., Громов Н. А., Зейналова Л. М., Лукичев Н. А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве: Учебное пособие. М., 2003. С. 58.


[Закрыть]. Нельзя согласиться с мнением В. М. Савицкого, что невиновность обвиняемого не нуждается в доказывании[227]227
  Савицкий В. М. По поводу уголовно-процессуальных гарантий невиновного на реабилитацию // Советское государство и право. 1965. № 9. С. 51.


[Закрыть]. В рамках подобного подхода игнорируется то, что по возбужденному и находящемуся в производстве делу должны доказываться все обстоятельства, подлежащие установлению. Если с ним согласиться, то нет необходимости доказывать отсутствие события, преступный характер, которого предполагался или отсутствие в деянии состава преступления, одним из элементов которого является вина. Но это уже прямо противоречит закону, где в п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 предписывается устанавливать отсутствие события преступления и состава.

Общее правило принятия решения в рамках уголовного процесса – любое решение должно быть обосновано собранными по делу доказательствами, оно возможно только тогда, когда мы к нему приходим, преодолев сомнения, которые по своей сути являются двигателем познавательной деятельности. Познающий должен реализовывать сформулированный К. Марксом подход к познанию – «Подвергай все сомнению»[228]228
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 31. С. 492.


[Закрыть]. Можно к этому добавить – подвергая, преодолевай их. Но нет правил без исключения. В отдельных случаях мы можем принять решения о том, что не было события или лицо не виновно в совершении деяния при отсутствии необходимой полноты доказательств, но только при том условии, если исчерпали все возможности по привлечению новых доказательств. При исчерпании возможности в указанных ситуациях нам не остается другого выхода, кроме как толковать сомнения в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 14 УПК РФ) и прекращать уголовное дело или выносить оправдательный приговор за недоказанностью события или за недоказанностью виновности обвиняемого в совершении деяния. В связи со сказанным следует заметить, что действующий УПК этих оснований не знает. Исключение их – результат реакции законодателя на мнение определенной части процессуалистов[229]229
  Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979. С. 311.


[Закрыть] о том, что применение такого основания, как недоказанность, не обеспечивает в полной мере реабилитацию лица, которое привлекалось в качестве подозреваемого или обвиняемого, оставляет под вопросом его невиновность[230]230
  Более подробно см.: Стойко Н. Г. Недоказанность обстоятельств уголовного дела. Красноярск, 1984. С. 76–87.


[Закрыть]. В п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ говорится о том, что отказать в возбуждении уголовного дела или прекратить его можно за отсутствием события преступления, а уголовное преследование можно прекратить за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). О непричастности подсудимого к совершению преступления в ст. 302 УПК РФ говорится как об основании вынесения оправдательного приговора. Законодатель расшифровывает, что он понимает под непричастностью. «Непричастность – неустановленная причастность либо установленная непричастность лица к совершению преступления» (п. 20 ст. 5 УПК РФ). Одним словом, обозначается два разных результата. Один связан с неустановленной, т. е. недоказанной причастностью лица, другой – с доказанной непричастностью лица к совершению преступления. Причем во втором случае нет необходимости конструировать самостоятельное основание, оно уже имеется – отсутствие состава преступления.

Можно сказать, что проведенная законодателем в этом случае унификация понятийного аппарата оказалась неудачной, так как одно и то же научное понятие не может наполняться в зависимости от ситуации различным содержанием. Только понятие, которое выражено однозначно, может быть использовано в исследовании как инструмент познания. «Непричастностью» сейчас пытаются закамуфлировать те ситуации, которые раньше обозначались как недоказанность участия подсудимого в совершении преступления (п. 3 ч. 3 ст. 309 УПК РСФСР). Но непричастность и недоказанность по сути понятия разные. Лицо непричастно к деянию тогда, когда оно его не совершало, и то, что лицо не совершало его, нужно доказать однозначно и при доказанности прекращать или оправдывать за отсутствием в деянии состава преступления. Недоказанность же – результат реализации принципа толкований сомнений в пользу обвиняемого и уж, коль скоро он существует, пусть пока и не названный законодателем как принцип, то в законе должна быть и фиксация результатов его применения. Какими бы причинами не оправдывалось введение в закон вместо недоказанности непричастности, ясно одно, что авторы нового Кодекса изменили правильной мысли о том, что «закон не свободен от общей для всех обязанности говорить правду»[231]231
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 122.


[Закрыть].

Отсылка законодателя в ст. 73 УПК РФ к главе 11 УК РФ, где говорится об обстоятельствах, освобождающих от уголовной ответственности (деятельное раскаяние, примирение с потерпевшим, изменение обстановки, истечение срока давности), также не может быть признана в полной мере удовлетворительной для снятия обвинительного уклона, так как эти обстоятельства учитываются при принятии решения уже при доказанной виновности. Мы же исходим из того, что необходимо доказывать как виновность лица в совершении преступления, так и его невиновность[232]232
  Совершенно справедливо в п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 г. «О судебном приговоре» было указано, что невиновность лица в совершении преступления тоже должна быть доказана. Акцент, который был сделан Верховным Судом, свидетельствует о том, что на практике далеко не всегда считают необходимым доказывать это обстоятельство. Для того, чтобы такая необходимость была осознана, данное обстоятельство должно найти место в законе. Это необходимо и в силу того, что, формулируя его, Верховный Суд вышел за пределы своей компетенции. По сути, в п. 17 речь идет о новой редакции нормы.


[Закрыть], и только при исчерпа нии возможностей доказывания того или другого дело становится возможным прекратить за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления. Что же касается обстоятельств, освобождающих от наказания (гл. 12 УК РФ), то включение их в перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел, вряд ли вообще можно счесть оправданным, так как эти обстоятельства следует учитывать за рамками вынесенного приговора, в процессе исполнения наказания.

Обстоятельства, подлежащие доказыванию, изначально закреплялись законодателем в ст. 68 УПК РСФСР для обеспечения нужд уголовно-правовой квалификации. Не требует особого обоснования тот факт, что они – изложение процессуальным языком уголовно-правовой конструкции состава преступления. Содержатся эти обстоятельства и в ст. 73 УПК РФ. В п. 1 ч. 1 без редакционных поправок воспроизводится п. 1 ч. 1 ст. 68 УПК РСФСР, хотя об их необходимости давно уже говорилось. Событие преступления – это не время, место, способ и другие обстоятельства, оно происходит в определенное время, в определенном месте, определенным способом. Неправильно раскрывать после события преступления скобки и перечислять выше указанное в них, событие преступления должно отделяться запятой. Да и писать следовало не о событии преступления, а о событии или деянии, так как о том, что оно преступно, мы можем сказать после завершения уголовно-процессуальной деятельности в рамках окончательной уголовно-правовой квалификации.

Пункт 2 изложен в более удовлетворительной редакции, чем соответствующий ему пункт ст. 68, но вот должен он быть третьим, а во втором – речь должна идти о субъекте, совершившем деяние.

Дальше повторяется ошибка, допущенная законодателем в ст. 68 при определении последовательности изложения содержания пунктов. Речь идет об определении места обстоятельств, связанных с необходимостью установления последствий совершенного. Сейчас они закреплены в п. 4. Хотя более правильно было бы включить последствия в содержание п. 1 вместо иных обстоятельств, так как все иные обстоятельства – это именно последствия. Хотелось бы подчеркнуть, что речь должна идти именно о последствиях совершенного, а не о характере и размере ущерба (п. 4 ст. 68 УПК РСФСР) или вреда (п. 4 ст. 73 УПК РФ). Не каждое преступление причиняет ущерб или вред, есть и формальные составы, но независимо от того, какой состав выполнен, последствия являются непременным результатом реализации преступного умысла.

Обстоятельства, способствующие совершению преступления, их установление, значимо для более глубокого проникновения и понимания субъективной стороны. Следует напомнить, что только установление всех указанных выше обстоятельств в их взаимосвязи позволяет более глубоко и полно понять содержание каждого.

Установление выделенных обстоятельств – пригодный материал для реализации задачи квалификации, в ходе которой определяется преступность деяния. Сам по себе факт установления преступности деяния является основанием к защите и восстановлению материальных прав потерпевшего и точкой отсчета, от которой должно говорить о необходимости соблюдения уголовных прав осужденного. Но так как констатация преступности деяния – применение общего масштаба к конкретно совершенному преступлению, необходима дальнейшая работа по конкретизации степени общественной опасности совершенного деяния, что сделает более предметными и определенными права и потерпевшего, и обвиняемого. Работа по конкретизации осуществляется в рамках установления обстоятельств, приведенных в ст. 61 и 63 Уголовного кодекса Российской Федерации. Установление обстоятельств, свидетельствующих о совершении преступления – это реализация одного из назначений уголовного судопроизводства – служить средством реагирования на каждый факт совершения преступления, что в конечном итоге способствует защите граждан, общества, государства от преступных проявлений. Добавление к ним обстоятельств, указанных в ст. 61 и 63 УК РФ, достаточный материал для защиты законных интересов и материальных прав потерпевшего. В этом реализуется еще одно из назначений уголовного судопроизводства, которое обозначено нами в п. 1 ч.1 проекта ст. 6 УПК РФ. Реализуется оно и в отношении обвиняемого, но интересы последнего выходят за пределы правильной квалификации. Обвиняемый – субъект уголовно-процессуальных отношений, которому предстоит за совершенное преступление подвергнуться по приговору суда мерам воздействия. Следовательно, его права и законные интересы, их защита во многом определяются и тем, какие цели должны стоять перед правоприменителем при решении вопроса о выборе наказания.

До сих пор, выясняя цели уголовно-процессуальной деятельности, мы работали в ситуации, когда между социальным назначением процесса и им самим не было промежуточного звена, т. е. поняв назначение процесса, обращаясь к анализу уголовно-процессуального закона, мы находили в нем цели, соответствующие назначению. Ситуация меняется при решении задачи, связанной с определением целей, которым должен соответствовать уголовный процесс при представлении материала, необходимого для определения наказания. Внимательный анализ уголовно-процессуального закона не дает четкого ответа. Обстоятельства ст. 61 и 63 УК РФ влияют на определение степени общественной опасности совершенного деяния, но наказывают не деяние, а лицо, его совершившее. О том, что установление этих обстоятельств подчинено иной цели, свидетельствует и сам законодатель. Если в ст. 68 УПК РСФСР он в одном пункте писал об обстоятельствах, смягчающих и отягчающих наказание, и обстоятельствах, характеризующих личность обвиняемого, то в ст. 73 УПК РФ последние обстоятельства выделены отдельно. Если бы законодатель в этом пункте описал, какие обстоятельства он считает необходимым установить, анализ их позволил бы выявить определенное назначение, и указанная задача была бы, возможно, решена. Но этих обстоятельств в законе нет, как нет нигде и определения того, что такое личность. Выход из создавшегося положения видится в следующем: исходя из служебного, в определенной мере, положения уголовного процесса в системе криминалистических отраслей права, необходимо установить, каким социальным ожиданиям должен соответствовать результат деятельности в рамках этих отраслей, чему, какому назначению, должно служить наказание. Если это удастся и мы поймем, какое место занимает в правоприменительной деятельности понятие «личность», станет возможным сформулировать обстоятельства, установление которых будет значимо при определении наказания, реализация которых позволит соблюсти в полной мере материальные права и законные интересы обвиняемого. В силу того, что подобная работа предполагает привлечение и анализ объемного материала из других областей знаний, полагаем необходимым материал ее изложить отдельно. А пока вернемся к описанию целей, содержание которых можно вывести из сопоставления назначений с текстом уголовно-процессуального закона.

Выше были описаны цели уголовно-процессуальной деятельности, которые выявлены при проецировании назначений уголовного судопроизводства на содержание ст. 73 УПК РФ, но одно из назначений – защита граждан от произвола органов государства при осуществлении ими уголовно-процессуальной деятельности – не находит себе адекватного отражения в содержании этой статьи. И в иных местах закона мы не находим статей, где были бы сформулированы цели, реализация которых может удовлетворить этому назначению. Если разобранные выше цели выводят результат уголовно-процессуальной деятельности за пределы уголовного процесса, дают материал для реализации норм других отраслей, то цели рассматриваемого назначения при их выполнении дают возможность использовать результат реализации первых именно в этом плане. При нарушении в ходе установления обстоятельств ст. 73 УПК РФ процессуальных прав и интересов подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, ответчика, защитника и представителей возникают неустранимые сомнения по поводу достоверности полученного материала. Сомнения возникают именно в силу того, что только соблюдение процессуальных прав указанных участников оформляет деятельность органов уголовного судопроизводства, делает ее допустимой. Иначе говоря – результат деятельности может быть принят только в том случае, если при ее выполнении соблюдались права и законные интересы участников деятельности. Только единство формы и содержания может дать искомый результат.

Отзвук такого понимания цели соблюдения процессуальных прав и интересов основных участников уголовно-процессуальной деятельности мы находим в ст. 16 УПК РФ, где говорится о необходимости обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту. То, что статья с таким названием помещена в главу 2 «Принципы уголовного судопроизводства», говорит о нечеткости разграничения законодателем по содержанию целей и принципов процесса. Обеспечение права на защиту – это цель органов уголовного судопроизводства, которая должна быть достигнута ими при реализации определенных требований-принципов. Для достижения этой цели мало разъяснить подозреваемому и обвиняемому их права, мало предоставить им возможность защищаться всеми не запрещенными способами и средствами, в том числе и с помощью защитника. Мало, так как в этих случаях обеспечение будет зависеть не от деятельности органов государства, а от активности подозреваемого и обвиняемого, их защитника в использовании предоставленных прав. Получается, если активно их применяют, цель реализуется, пассивно – нет. Но реализация цели не может зависеть от воли участника процесса, так как не ею они определяются. Они формулируются законодателем для органов государства, которые осуществляют уголовный процесс, к их деятельности и предъявляются требования, реализация которых гарантирует достижение целей. В анализируемом случае интересы подозреваемого, обвиняемого будут реализованы тогда, когда органы государства активно и самостоятельно будут выяснять обстоятельства, свидетельствующие о невиновности или меньшей виновности обвиняемого. Только тогда защита будет реальна, а не эфемерна. В этом суть требования, реализация которого гарантирует достижение цели обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Как назвать этот требование – дело второе. Можно – принцип активности органов государства при установлении обстоятельств, свидетельствующих в пользу обвиняемого. В нашем случае – не это главное. Разобранное дает возможность сказать, что та цель, о которой мы здесь ведем речь, в определенной мере отражена законодателем, но не как цель и не в том месте, где нужно.

Предлагаемая нами цель шире, чем отраженная в названии ст. 16 УПК РФ. Шире по числу участников, права и законные интересы которых органы государства должны соблюдать. Следовательно, шире и в содержательном плане, так как органы государства должны быть активными и при установлении обстоятельств, свидетельствующих в пользу интересов потерпевшего, гражданского истца, ответчика. Внимание заостряется на этих участниках уголовного процесса, поскольку именно их права и законные интересы связаны с установлением обстоятельств ст. 73 и для их установления должны соблюдаться. Работа органов государства, подчиненная реализации законных интересов указанных участников процесса, должна производиться при строгом соблюдении их прав. И если реализация интересов лежит в плоскости установления обстоятельств ст. 73, то соблюдение прав – самостоятельное содержание рассматриваемой цели. Выявив содержание еще одной цели уголовно-процессуальной деятельности, мы показали взаимосвязь ее с содержательными целями и самостоятельное значение. Перед тем как предложить проект статьи, говорящей о целях уголовно-процессуальной деятельности, считаем необходимым сделать следующее замечание: в число тех, чьи интересы должны защищаться органами государства, мы не включили участвующих в процессе, так как у них, по мнению законодателя, должен отсутствовать свой интерес в деле, о необходимости защиты и реализации их прав мы помним, но не включаем в цель процесса из-за огромного различия в последствиях, которые наступают при нарушении прав участников процесса и участвующих. Если нарушение прав первых ведет к недействительности принятого решения, то нарушение прав вторых – к недопустимости доказательства, что не всегда может обусловить недействительность принятого решения.

Предлагаемый проект редакции ст. 6¹ УПК РФ. Цели уголовно-процессуальной деятельности:

1. В ходе осуществления деятельности по расследованию и рассмотрению уголовных дел органами государства должны быть установлены следующие обстоятельства:

1) наличие или отсутствие события, преступный характер которого предполагается. При установлении события – время, место, способ и последствия его совершения;

2) лицо, совершившее деяние;

3) виновность или невиновность лица в его совершении. При установлении виновности – форма вины и мотивы;

4) обстоятельства, способствовавшие совершению деяния;

5) обстоятельства, влияющие на определение степени общественной опасности деяния, указанные в ст. 61 и 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;

6) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого.

2. Результат деятельности по установлению указанных обстоятельств может быть принят в том случае, если в ходе ее органы государства обеспечивали реализацию прав участников процесса.

Предложенная редакция целей служит способом перевода социального назначения уголовного судопроизводства в плоскость реальной деятельности. Она, как нам представляется, в целом удовлетворительна, за исключением одного момента: нами, так же, как и законодателем, не расшифровано содержание п. 6, а без этого не представляется возможным такое назначение уголовного процесса, как создание условий для формирования у лица, совершившего преступление, чувства ответственности из области желаемого перевести в действительность. Наполнению содержанием п. 6 и будет посвящена дальнейшая работа.