Книга: Земля обетованная - Андре Моруа

В «Дневнике» Марии Башкирцевой я нашла такую молитву: «Боже, сделай так, чтобы я никогда не заболела оспой, чтобы я была красивой, чтобы я хорошо пела, чтобы я была счастлива замужем, чтобы я жила долго-долго…» Бедняжка! Она и впрямь была очаровательна и не подхватила оспу, зато ее сгубил туберкулез: она умерла в двадцать четыре года, потеряв перед этим голос… Я никогда не стала бы просить Господа обо всем этом. Я бы сказала вот что: «Отец наш Небесный, сделайте так, чтобы я была красива, чтобы меня полюбил гений, чтобы я стала несчастной, если это необходимо для спасения от равнодушия, и чтобы я жила не слишком долго!» Вот преимущество женщин, умерших молодыми: они оставляют после себя только те портреты, на которые приятно смотреть. Марии Башкирцевой никогда не будет больше двадцати четырех лет, тогда как королева Виктория (в юности свежая и грациозная) останется в вечности жирной старухой, похожей на оплывший пирог. – Моя заветная мечта – выйти замуж за Петрарку и добиться того, чтобы он всю жизнь посвящал свои сонеты только мне.

Романтичность и сентиментальность выродились не в эмпатии реальным людям, а в бесконечные самокопания, холодную рассудочность и эгоистичное равнодушие к близким. Люди как-то вдруг ведут себя не так, как хочется Клер. Автор показывает жизнь Клер в двух браках: с прагматичным директором военных заводов и с долгожданным поэтом. Казалось бы, с Кристианом осуществилась её детская мечта, но и взрослая Клер не хочет понять, что богемным людям как воздух необходимо восхищение ими, а не желание восхищаться другими. Так и жили они 15 лет, требуя друг от друга восхищения и внимательности к себе. Повезло сыну Клер, что у него был здравомыслящий и не бедный отец-фабрикант и тёща под стать ему (вот бы реально вышла парочка). В сокращённом виде изучают ли французы этот роман в колледжах и вузах? Он примечателен для анализа жизненных ситуаций и поступков героев. Особо зацепил меня ремонт крыши замка. Об осыпающейся черепице родители говорили ещё при шестилетней Клер. Замуж она вышла в 22 или 23 года, и в речах матери Клер перед поездкой в Париж чётко и недвусмысленно слышится приказ: "Выставь шею, грудь и ножки. Продайся подороже, ты нам обязана найти средства на ремонт и наше обеспечение в старости". 15 лет, 15 лет сами ничего не делали и ждали взросления дочери! Роман о переломной эпохе. Детство до Первой Мировой как будто сошло со страниц романов 19-го века. Боевые действия не докатились до замка и особо не повлияли на жизнь семьи Клер. Погиб отец, наконец-то назначенный генералом, но что с ним, что без него особо положение не изменилось. Междувременье до 1938-го года прошло как в тумане, жестокие события реальности где-то за горизонтом. Великая американская депрессия тоже за кадром нью-йоркских отелей и океанских лайнеров. Богемные рассуждения, мысли о творчестве, интриги в отношениях, дневниковые записи Клер и разбор её стихов, попытки психоанализа её личности - формы разные. p.S. Клер любит порассуждать о писателях, к слову, только о литературном творчестве она более менее компетентно и может высказаться. Ворчит на Толстого и угнетённость его жены, восхищается "Крейцеровой сонатой". Сама она может отдалённо и похожа на Анну Каренину, но на измельчавшую Каренину. Скрёб мою душу эпизод с эвакуацией из Парижа в сентябре 1939 года. Мне казалось, что оккупация Франции началась не одновременно с Польшей. Клер и её муж-поэт ни разу не вспомнили Наташу Ростову и ругаемого Толстого, не поступили по её примеру. Кроме скарба машину они набили... срезанными красными розами, которые увяли на полпути и послужили причиной смерти поэта. Не людей, слуг каких-нибудь вывозили, не друзей-знакомых, а сломанные цветы. Правда, не оставлять же немцам такую красоту, пусть полсалона занимает. К тому же, и машину выпросили чужую. P.P.S. Про детство Клер ещё забыла упомянуть народную песенку, под которую она засыпала: " Король Рено вернулся с войны, А руки своими кишками полны"… Не удивительно, что от всей обстановки и подобных колыбельных Клер бессознательно тянуло к Тонатосу, а не к Эросу.

Но Моруа, расказывая о противоречивой натуре Клер, затрагивает ту область чувств и ощущений молоденькой девушки, взрослеющей, но остающейся в том же плену своих представлений, навязанных ей английской гувернанткой со своими страхами, ту область, которую писатели, современники Моруа, боялись даже касаться. То, что следует за любовью - если это не любовь безответная или платоническая - любовь физическую. Благодаря усилиям Фрейда мы знаем, что все психологические проблемы и комплексы идут из детства. Моруа же представляет нам доказательства, как одна старая дева, как огня боящаяся тематики, хоть как-то соприкасающейся с темой не только любви телесной, но и вообще касающейся своего тела или тела как такового, как эта дама (в остальном вполне адекватная и всесторонне образованная) сумела заронить в юную душу ростки проблем, которые много позже дадут "распрекрасные" всходы.

Почему-то и в литературном образовании юной Клер историям с пагубным влиянием любви на персонажей отдавалось первоочередное внимание, а она со своим романтическим видением впитывала и это в довесок к теории "непорочности" настоящей любви. История и география окрестностей тоже была для нее окрашена в красный цвет любовных трагедий. Но, видимо, и у гувернантки, отмежевавшейся от таких отношений, был печальный опыт в молодости, что, собственно, и рождает в какой-то момент неоднозначное отношении к ее методам воспитания Клер.

А ее порой преклонение перед жертвенной любовью... Наверное, у таких родителей, один из которых принес в жертву своим убеждениям свою же успешную карьеру, а другая видела в этом единственный и верный выход, вырасти могла только такая дочь. И вот перед нами триада, которая будет управлять ее всю ее жизнь: жажда жертвенной любви, воспитание, выражавшееся в поглощении романов, с которыми она вырастала романтически настроеной барышней и та область отношений между мужчиной и женщиной, от которой она шарахалась, как черт от ладана, стараниями своей несколько экзальтированной в этом отношении гувернантки.

И вот замужество. И все было бы ничего, если бы не занятость мужа и отсюда его нежелание видеть в молодой жене женщину, которой требуется все проявления мужской любви: и нежность, и трепетность по отношению к ней, и милые пустяки, да и слова любви тоже были бы не лишними. А обязанность исполнять супружеский долг ей настолько затмила все хорошее, все самое замечательное в муже, что она видела в нем до свадьбы - и ведь получала от этого удовольствие - что просто жаль и его, и ее. Но только и второй брак был хоть и основан на любви, все же опять ее корябали свои, иные представления о том, каким должен быть идеальный брак. И на этом фоне насколько говорящим становится то определение, каким ее, семилетнюю или чуть старше, родители называли "ледышкой", вкладывая в него, конечно, иной смысл, чем тот, что обозначился много позднее.

PS. И мне кажется, что книгу еще полезнее прочесть лет в 16-17, чтоб ненужные и излишне романтичные фантазии о любви испарились из головы. Не знаю, насколько сейчас девочки в этом возрасте находятся в плену иллюзий, думаю, что таковых немного, но, положим, это правильная книга по развенчиванию иллюзий, которые позже, в более взрослом возрасте, могут больше навредить, чем принести пользу.

Сначала Клер издевается над офицером, влюбленным в нее, затевает пылкую переписку, прямо ничего не обещая, но при этом устраивая флирт в переписке. Эту историю можно списать на глупость и неопытность вкупе с юным возрастом и максимализмом. Но то, что она выкидывала после замужества, сама же утопила свой брак, не пытаясь наладить отношение с мужем и, по сути, отказалась от ребенка ради неизвестно чего. Второй брак тоже практически уничтожила тем, что не понимала - поэты тоже люди и им присущи простые человеческие чувства, желания и слабости. 

Перейдем к положительному: какой же замечательный слог у Моруа! Книга читалась максимально легко, но при этом чувствовалось богатство речи и выразительность манеры письма. В целом, сам посыл романа я считаю вполне поучительным: мечты - это прекрасно, но пока ты витаешь в облаках, реальная жизнь проходит мимо. Не обязательно отказываться от духовного и становиться приземленным обывателем, важно найти тот жизненный баланс, где земное будет сочетаться с возвышенным. 

Главная героиня здесь – это некое отражение меня, не во всём, но некоторые черты её характера и поведения присущи мне, например отсутствие эмоций (или подавление оных). Несмотря на то, что мне близки некоторые её черты, я всё равно не могу понять, почему ей больше нравиться страдать, чем быть счастливой? Разрушить благополучный брак, бросить сына, ради какого-то писаки, которому её жертвы были нафиг не нужны, она его как любовница вполне себе устраивала.

Счастье можно найти во многом, но если открыться ему, а не запирать в себе всё и не замечать вокруг себя вообще ничего.

В романе всё идеально…кроме огромного пласта, посвящённого войне и истории, понятно, что автор хотел показать эпоху, ну уж очень длинно, пространно, с кучей дат, цифр и прочего.

Вообще, лично я, читая, постоянно ловила себя на мысли, что этой мамзели не хватает трудностей по жизни. И даже не каких-то огромных: вроде лесоповала или там сибирской каторги, а самых обычных житейских. Чтобы зарабатывала себе на жизнь в поте лица, тянула монету до зарплаты, самостоятельно воспитывала детей и т.д. Потому что девица реально была зажравшаяся. Книги, музыка, мысли о высоких идеалах в лямурах-тужурах лет с десяти. При этом папА под железной пятой у маман. Маман - сухарь и стерва. В учительницах - чопорная англичанка-мужененавистница. И обе внушают клер, что все мужики - животные и сволочи. "Но мне-то такой не достанется, " - самоуверенно думает мамзель. - "Я добуду себе не такого, как у всех".

А когда начинается взрослая жизнь, то внезапно выясняется, что не такие, как все, или не существуют в природе, или с рождения записаны в монахи, или прописаны на иконах. И тогда мамзель неистово начинает строить обычных, приземленных мужиков под свои личные идеалы. Отдается в постели, как под дулом пистолета (какие оргазмы, вы о чем, самая лучшая поза в постели - это лежать на спине, сложив руки на груди и думать о высоком); собственного сына игнорирует, некогда ей думать о ребенке в поисках земель обетованных; устраивает истерики, закатывает сцены, стонет, как она безмерно страдает. В конце концов мне все-таки захотелось отправить ее в туристическую поездку. В россию. На природу. На обед к таежным комарам.

Но время, исторические события и прочие компоненты судьбы послужили таки обретению счастья. Итак. Рецепт счастья для клер. Выяснилось, что идеальный мужчина - это мертвый мужчина, которого можно вволю идеализировать, обожествлять и устилать место рядом с портретом охапками церемониальных веников. И вот тогда я подумала, и чего же ты, душенька, не пошла в монастырь? Ну чего, а? Зачем столько мучилась сама и издевалась над другими? Нда, короче. То есть так вот ты какая, загадочная женская душа...