Текст книги "Вейгард"

Ну ясно – хочет напугать!

Смерив ее самым презрительным взглядом, на какой только был способен, я натянул на себя холщовый мешок. (А что, спрашиваю я вас, мне оставалось?!)

Основанием хлыста она ткнула мне под ребра и скомандовала:

– Иди, а я буду тебя направлять.

– И как, интересно, ты будешь меня направлять? – с яростью в голосе поинтересовался я.

– Если ты случайно собьешься с правильного пути, я тебя слегка подхлестну…

– Отлично! – проворчал я. – А ты не боишься, что потом я тебя подхлестну?

– Не боюсь, – ответила нахалка, – ты выглядишь совсем безобидным, просто пупсик какой-то, – и хрипло захохотала.

От злости я заскрипел зубами. Чтобы хоть как-то утвердить свою мужскую гордость, я принялся буравить холщевую ткань твердым ногтем большого пальца и вскоре проделал в мешке дырку. Теперь я мог обозревать дорогу, не опасаясь неожиданных ударов хлыста. Порча мешка не укрылась от внимания вездесущей демонессы.

– Это еще зачем? – нахмурилась она.

– Чтобы не доводить до конфликта, – ответил я.

– Хитрец какой! – Она погрозила мне пальцем. – За порчу моего имущества тебе еще придется расплатиться.

– Что, мешка пожалела? – презрительно высказался я.

– Что, не хочешь расплачиваться? – парировала она. – Ты же еще не знаешь как? Неужели не сможешь постараться для своей спасительницы?

Я пораскинул мозгами и сообщил ей, что стараться буду изо всех сил. Она опять хрипло захохотала и сказала мне, что она будет стараться не меньше – уж в этом-то я могу быть уверен на все сто…

– Посмотрим, – деловито заметил я, размышляя о том, что у демонесс, по всей вероятности, самый извращенный вкус.

По пути нам то и дело попадались весьма неприятные существа. Их омерзительный запах был еще половиной беды. То и дело они пытались покусать и даже схватить меня и демонессу. Хорошо, что моя провожатая владела хлыстом, как отлично обученный воин. Но неприятных мгновений я все же пережил великое множество Раз она, например, не уследила, и меня схватили крепкие руки, принадлежавшие полупрозрачному, фиолетового оттенка столбу. Демонесса принялась охаживать столб хлыстом, но он только вскрикивал, продолжая тянуть меня, спеленутого с ног до головы мешком, в один из подземных коридоров с явным намерением сожрать. Тогда демонессе пришлось применить магию. Получив в основание молнией, столб уронил меня и убрался восвояси, размахивая мускулистыми руками. Я еще долго потом ругался, потирая ушибленный бок. Демонесса же сохраняла вид сумрачный и загадочный. Мне ее настрой нравился все меньше и меньше. В другой раз она промахнулась (подозреваю, что нарочно) мимо маленького крылатого демона (он вился над нашими головами и кричал, что сейчас будет на нас испражняться) и угодила хлыстом по мне. Хорошо, мешок ослабил силу удара.

Наконец мы пришли. Подземная зала, где обитали демонессы, была поистине огромной. Песок здесь устилали тканые ковры, стены украшали целые заросли вьющихся растений. К счастью, неплотоядных. На длинных стеблях росли огромные красные и белые цветы. Распустившиеся бутоны источали тонкий аромат, наполнявший все вокруг. Под потолком висели голубые шары – светильники. Вокруг шаров вились красно-синие насекомые. Время от времени они бились в шары и, вспыхивая голубоватым светом, сгорали. Демонессы были здесь повсюду (Вивьена Сластолюбца Премногораскаявшегося кондратий бы хватил) – они лежали на коврах, собирали цветы, парочка обнаженных дамочек забавлялась с крупными, мускулистыми демонами. Судя по виду «брачующихся», никакого стеснения они не испытывали. В центре пещеры сидел лысый толстый демон и тянул с самым сосредоточенным видом из огромного кальяна травку-дурилку. Ее аромат распространялся вокруг, плыл голубыми клубами в насыщенном сладким запахом духов воздухе.

Поскольку меня с головы до пят скрывал мешок, я предполагал, что немедленно стану объектом всеобщего внимания, но, к моему удивлению, ничего подобного не случилось. Только высоченного роста демонесса, широкая в кости, словно мой начальник королевской стражи Кар Варнан, заметив наше появление, приблизилась и проговорила:

– Что, Инесса, нашла себе новую игрушку? – При этом она теребила светлые волосы.

Я заметил, что рожки у нее намного крупнее и заметнее, чем у моей провожатой.

– Точно, – сказала Инесса, – сам пришел в мои объятия, – и опять хрипло расхохоталась.

К этой ее манере начинать ржать в самые неожиданные моменты невозможно было привыкнуть. Я и на этот раз вздрогнул и почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– И что же дальше? – спросила демонесса с крупными рожками, меняясь в лице, – теперь оно отражало такую дикую злобу, что я невольно отпрянул.

– А ничего, – ответила Инесса, посмеиваясь и поигрывая хлыстом. – Чего тебе, а?

– А ну показывай, кто тут у тебя? – уже с явным вызовом сказала демонесса.

– Один мой дружок. Тебе его видеть не нужно.

– И что ты собираешься с ним делать? Что?!

– Отгадай. – Тут Инесса опять захохотала, и толстуху буквально перекосило.

– Ах ты тварь! – вдруг выкрикнула она и отвесила Инессе смачную оплеуху. – Я для тебя все делаю, и вот твоя благодарность.

Моя «спасительница» пришла в дикую ярость:

– Ты что себе позволяешь, а, Белинда?! – прошипела она. – Думаешь, то, что я пару раз была с тобой, дает тебе право так со мной обращаться?! Ты мне никто, пошла прочь!

– Я пошла прочь?! – вскричала Белинда. – Ну ты у меня сейчас получишь!

– Дамы, дамы, не ссорьтесь, – встрял я между ними, – к чему эти ссоры? Наверняка все можно решить мирным путем.

– А ну заткнись, мешок из-под навоза! – гаркнула Белинда.

Я получил от нее страшный удар в ухо, и мир стремительно завращался вокруг меня, свернулся в трубочку, словно язык болтуна, ляпнувшего что-нибудь не то архимагу. Затем я почувствовал, что ноги меня больше не держат, и приложился скулой о камни. Хорошо, что я уже был подготовлен к такого рода происшествиям – если часто бить и швырять человека, вскоре у него даже на побои вырабатывается иммунитет… Так вот славно устроены человеческие существа. Должно быть, Сева Стиан постарался… Или кто-нибудь другой…

Тут отрывистые мысли собрались в единое целое. В голове у меня прояснилось. Пещера демонесс медленно выплыла из мрака, расплывчатые очертания стен обрели ясность. Вокруг разливался, плыл от летающих шаров голубоватый, мягкий свет. Очень приятный, не ранящий глаз. Только вот угол зрения у меня оказался каким-то очень уж острым – ничего не разглядеть. Тут я догадался, что расширить угол зрения не дает «мешок из-под навоза», и стянул его с себя. Хватит быть бесформенным кулем – пора наконец обрести человеческий облик.

Первое, что я увидел, были Инесса и ее подружка. Дамочки молотили друг дружку, действуя в высшей степени профессионально, словно были вовсе не женщинами, а кулачными бойцами с рыночной площади Мэндома. Беловолосая великанша каким-то образом отняла у моей «спасительницы» хлыст и зашвырнула его подальше. Сейчас хвостик хлыста меланхолично пожевывал демон, куривший до этого в центре пещеры огромный кальян. Увидев, что я смотрю на него, демон растянул морду в приветливую улыбку и махнул мне. Должно быть, сейчас ему весь мир казался радужным и славным, даже заросший бородой калека, которого разыскивает половина Нижних Пределов. Что касается демонесс, то они даже и не думали подниматься с ковров, лежали и вяло наблюдали за яростной схваткой соплеменниц.

Инесса провела удачную серию ударов, приложила Белинду кулаком в лицо, заехала ей коленом в живот и отпрыгнула подальше. Я подумал, что нечасто увидишь что-нибудь подобное – подлинно увлекательное. Две разъяренные дамы бьются, как пара мужиков. Что и говорить, они устроили кулачный бой на высшем уровне – на поверхности женщины чаще всего визжат и таскают друг дружку за волосы, а тут разворачивается такое замечательное представление…

– Эй! – услышал я и обернулся.

Толстый демон постукивал по кальяну – явно предлагал мне затянуться. Я отрицательно покачал головой. Он пожал плечами и отвернулся – потерял ко мне всякий интерес.

Демонессы снова сблизились. На этот раз они меня разочаровали, потому что совсем как женщины из Внешнего мира схватили друг дружку за волосы и принялись мотать из стороны в сторону, издавая пронзительный бабий визг. Потом Инесса отпрянула, вырвав у Белинды целый клок волос. Толстуха же чуть-чуть промахнулась – ее увесистый кулак просвистел у лица соперницы. Обе замерли, тяжело дыша, глядя друг на друга с плохо скрываемой ненавистью.

– Ну ты и гадина! – выкрикнула вдруг Белинда и, рыдая, убежала прочь из залы, скрылась где-то в подземном лабиринте.

Инесса некоторое время стояла, не двигаясь, наверное, никак не могла прийти в себя после замечательного кулачного поединка. Потом взгляд ее упал на демона, который сосал кальян и задумчиво помахивал в воздухе принадлежащим ей хлыстом.

– А ну отдай! – набросилась на него темноволосая демонесса, выхватила у любителя дурилки хлыст и ударила его по лицу.

– Ох-х-х-х! – Демон вскрикнул и упал, закрыв лицо пухлыми ладошками.

– Зря-а-а ты так, сестра-а-а! – протянула одна из демонесс, сидевшая неподалеку. – Он же безобидный. Если с Белиндой разругалась, так что, обязательно всех по мордасам бить? – и поползла к демону. – Эй, Нестор, Нестор, тебе очень больно, а?

– Ну ты! – Злобная, как ночь на грозовом перевале, Инесса обернулась ко мне. – Ты почему мешок снял?

– Он мне больше не нужен, – заявил я, – на меня все равно здесь никто внимания не обращает…

– Это потому что ты никому не нужен! – попыталась демонесса за счет меня поправить свое дурное настроение.

– Зато ты, как я погляжу, некоторым очень даже нужна! – парировал я.

– А ну… – Инесса замахнулась на меня хлыстом.

– Не бей его, – проревел сзади толстый демон и всхлипнул, – жестокая!

Рука демонессы дрогнула, она опустила хлыст:

– Ладно, ты, иди за мной!

Я пожал плечами и пошел за ней. Посреди пещеры, куда она меня привела, находился небольшой пруд, от воды поднимался пар, а в нескольких местах били невысокие фонтанчики.

– Здесь ты можешь вымыться, – милостиво разрешила Инесса, осторожно ощупывая быстро наливавшийся фиолетовым синяк под глазом, – если, конечно, тебе это надо…

– А ты как думаешь? Конечно, надо, – огрызнулся я.

– Ну, смотри. – Она поморщилась. – На мой взгляд, это лишнее. Ты так аппетитно пахнешь.

– Да? – удивился я, настроение у демонессы менялось так часто, что я и представить не мог, что еще она скажет – будет угрожать, проявит агрессию или внушит надежду на множество приятных мгновений.

– Мне нравится, – сказала Инесса, – как ты пахнешь козлом.

– Козлом, понятно. – Я покивал – предположение об извращенности вкусов подтверждалось. – Предпочитаю пахнуть чистотой.

– А зря, – заметила она и уселась возле пруда.

«Будет наблюдать, как я моюсь, – понял я и снова разозлился. – Ей что тут, эротическое представление бродячих комедиантов?»

Но спорить с ней было бесполезно – об этом говорил ее заинтересованный и решительный взгляд, поэтому я отвернулся и принялся сдирать жалкие лохмотья, ощущая себя не в своей тарелке. Брюки я снимал с особой осторожностью – боялся, что они окончательно разойдутся по швам и тогда мне придется щеголять по Нижним Пределам голым по пояс, причем снизу. Перспектива не самая заманчивая для человека, психика которого постепенно приходит в норму. По крайней мере, дикие идеи и образы перестали мне досаждать. И мне казалось, что скоро я буду в полном порядке.

Я разделся, сложил свою дурно пахнущую одежду на берегу, подошел и осторожно потрогал воду пальцами ноги. Теплая!

– Тут свариться можно! – как бы между прочим заметила Инесса. – Видишь, гейзеры бьют. Они постоянно меняют свое местоположение. Знаешь, сколько несчастных тут ошпарили свое хозяйство? – Она хмыкнула.

Я обернулся и посмотрел на нее с лютой ненавистью. Вот ведь какая гадина! Потом решил: будь что будет, но от купания не откажусь. Черт с ним с хозяйством! Хочу быть чистым…

– Я полез! – сообщил я.

– Рискни, – ответила она и добавила: – ужас до чего же ты худой.

– Раньше я таким не был, – пояснил я, – это все…

– Раньше мы все были другими, – перебила она меня ядовитым голоском, – но теперь ты тощий, факт остается фактом.

В который раз я испытал желание стукнуть ее чем-нибудь тяжелым по голове. Я непременно дернул бы серьгу, но моя рука прикрывала то самое хозяйство, которое я по досадной случайности мог ошпарить. Чтобы хоть как-то ей досадить, я усмехнулся и сказал:

– А тебя, значит, Инесса зовут, как я понял. Звучит очень смешно – Инесса – демонесса…

Слова мои ее сильно разозлили, лицо дернулось.

– Ну ты, парниша, – сказала она и сплюнула в песок, – не зарывайся, пока с тобой не случилось чего-нибудь до чрезвычайности плохого.

– Ничего хуже того, что со мной уже случилось, не может быть, – ответил я, – разве что хозяйство вот ошпарю.

– Ты так думаешь? – Инесса хмыкнула. – Блажен, кто верует…

Наш разговор мне совсем не нравился, я уже очень сильно жалел, что поддался на уговоры этой бестии и пошел за ней. Хорошо хоть у меня появилась возможность вымыться.

– Ну все, прощай, хозяйство. – Я мысленно помолился Севе Стиану и вошел в воду.

– Отчаянный, – крикнула мне вслед Инесса, – многие не решаются!

Мало кому удается еще при жизни испытать небесное блаженство. А вот я теперь отлично знаю, что это такое. Я лег на воду и поплыл. Сначала в одну сторону, потом в другую. Плавать с одной рукой поначалу было не слишком удобно, но потом я приспособился. Тепло обволакивало тело, дарило отдохновение натруженным мышцам, утешение и покой пошатнувшемуся разуму…

– Эй, ты! – крикнул я Инессе из воды. – А у тебя нет мыла и мочалки?

– Вода сама тебя обмоет, – едва слышно пробормотала она.

– Что, – крикнул я, – сама отмоет?

– Да, да, – проворчала она не берегу, – отмоет, отмоет. Все тебе отмоет. Давай, вылезай – не забывай о блуждающих гейзерах. И мне уже не терпится приступить.

– Понимаю тебя. – Я запустил пальцы в волосы, стараясь расчесать колтуны.

Поначалу справиться с ними мне никак не удавалось, но потом удивительная вода совершила чудо – борода и волосы вдруг в мгновение ока распутались и очистились. Вопреки ожиданиям демонессы (а может, это просто чувство юмора у нее было такое специфическое), я так и не ошпарил ничего ценного и хозяйственно необходимого. Я выбрался на берег и с отвращением уставился на свою провонявшую многодневным потом, грязную одежду. И эти мерзкие лохмотья мне предстояло надеть на чистое, распаренное после купания в горячем пруду тело!

Инесса подошла, провела ладонью по моей груди, потом прижалась ко мне всем телом.

– Знаешь что, милая, – сказал я, глупо улыбаясь, как человек, который только что познал истинное счастье и другого, меньшего, ему не надо, – я, пожалуй, одежонку свою простирну. Если ты, конечно, не против.

Она отпрянула от меня с шипением, как дикая кошка, – естественная реакция страстной женщины на не обращающего на ее красоту внимания мужчину. Испытывая к ней благодарность за блаженство очищения от грязи, я сказал:

– Я мигом!

И бегом кинулся стирать лохмотья. Несмотря на спешку, действовал я все же с предельной осторожностью – так нежно может обращаться с одеждой только душевнобольная прачка, одержимая идеей о ее святости. Я же думал не о божественном происхождении штанов и рубахи, а только о том, как бы ветхая ткань случайно не порвалась.

– Вот все вы так, – сердито проговорила Инесса.

– Кю это все? – спросил я, продолжая полоскать брюки. – И вовсе не все, я такой один!

– Не надо играть со мной, – заявила она, – я же тебя насквозь вижу!

– Не понимаю! – Я достал сырую одежду и принялся натягивать ее на тело (в Нижних Пределах такая жара, что она и на мне мигом высохнет). – Ты что же, видишь, что меня двое? И что все мы ТАКИЕ?! Ну вот! – Все еще счастливо улыбаясь, я повернулся к ней. – Как я те…

Договорить я не успел, она ткнула меня в плечо острым, как игла, ногтем. В глазах у меня сразу потемнело, ноги подкосились, и я рухнул на песок. Вязкая боль стала расползаться по всему телу, конечности свело судорогой. Я зашелся в беззвучном крике и едва не задохнулся от усилия пошевелиться, но меня как будто растянуло по песку.

«Заколдовала, – ахнул я, – еще больше покалечила».

Мое тело больше меня не слушалось, я был парализован, изничтожен, смят, раздавлен. Демонесса усмехнулась, взяла меня за ноги и потащила куда-то. При этом моя только что выстиранная рубашка разошлась на спине. За одно это ее следовало бы убить. Инесса доволокла меня до какой-то странной стены – краем глаза я смог разглядеть, что на красноватом камне, похожем на гранит, намалевана белой краской огромная пентаграмма. Затем Инесса подняла меня и прислонила к стене. Сопротивляться я, понятное дело, не мог, попробовал плюнуть в нее, но меня не слушались даже губы. Да и во рту, как назло, пересохло – от горячей воды, что ли.

Прикрутив мои ноги к торчавшим из скалы металлическим скобам, демонесса прижалась ко мне всем телом.

– Конечно, веревки – это уже лишнее, – сказала она, разрывая рубашку у меня на груди, – но вдруг ты захочешь убежать или начнешь дергаться, пока я буду тебя резать.

Тут она сунула руку в щель, рассекавшую камень у меня над головой, и извлекла оттуда огромный тесак с остро отточенным лезвием. Клинок был заляпан застарелыми пятнами крови.

«Ты что, с ума сошла?! – хотел заорать я. – Это что, из-за того, что я задержался, чтобы одежду простирнуть?!» Но изо рта моего вырвался только слабый хрип…

– Кричи, кричи, – усмехнулась Инесса, – здесь тебя, даже если в голос будешь вопить, никто не услышит. Этот чертог защищен заклятием тишины, отсюда не доносится ни звука, что бы здесь ни происходило. Так что тут никто не нарушит наш покой, и мы можем с тобой развлекаться очень и очень долго. Обожаю это дело… Ты вроде бы уже будешь неживым, но все еще будешь двигаться. Ну ты меня понимаешь, да?

– Нет! Я тебя не понимаю! – попытался я прохрипеть.

Некоторое время демонесса развлекалась с окровавленным тесаком. Замахивалась и смачно била им в скалу точно у меня между ног. Каждый раз я пытался открыть рот в бесцельной попытке закричать, а она радостно смеялась…

Потом ей, видимо, наскучило это «веселое занятие», и она отлучилась куда-то. Когда моя мучительница вернулась, на лице ее блуждала самая мечтательная улыбка, что мне только доводилось видеть в жизни. Принесенные Инессой инструменты внушили мне подлинный ужас. Я ощутил, что сейчас опять утрачу контроль над разумом. Здесь были пилки, множество мелких сияющих игл, спицы, одноручная пила, несколько щипцов разного размера (должно быть, для разных частей тела), куча разнообразной колючей мелочи (мое внимание привлек маленький гвоздик со шляпкой в виде черепа) и еще один большой, красный молоток с деревянной ручкой.

– Ну, милый мой нахальный беглец, – сказала Инесса, пробуя на ощупь длинную иглу, – это для твоих ноготочков, а может, и глазика…

От ужаса я едва не потерял сознание. Проклятая садистка собиралась лишить меня зрения!

– Ах боговы сановники! – выругалась демонесса. – Я же забыла тисочки для тестикул. Такая ценная вещица и совсем из головы вылетела.

Кажется, сознание я все же потерял, потому что, как она уходила, я совершенно не помню. Из ступора меня вывело прикосновение чего-то острого к плечу. Если бы я мог, то заходил бы ходуном. Я приложил все усилия, чтобы освободиться от пут. И вдруг увидел, что передо мной вовсе не моя изощренная мучительница, а дебелая демонесса Белинда.

– Требуется два укола, а не один! – сказала она.

Одно прикосновение ее ногтя к предплечью подарило мне избавление от паралича. Я смог вздохнуть полной грудью, набрал в легкие побольше воздуха и собирался заорать так, чтобы легкие выскочили, но Белинда прикрыла мне рот мягкой ладонью.

– Закричишь – убью! – пообещала она.

Вид у нее был решительный и зловещий.

Я, было, подумал, что мне предстоят страшные пытки с участием этой толстой демонессы, но, к моему удивлению, вместо этого Белинда довольно споро принялась отстегивать меня от стены. Потом уставилась на меня с явным отвращением. Я потопал ногами, не веря в собственную удачу, – они опять повиновались мне.

– Убирайся отсюда! – сказала Белинда. – И беги быстрее, пока я не передумала.

– Спасибо тебе, – сказал я и широко улыбнулся. Ей моя улыбка не понравилась.

– Проваливай, – рявкнула Белинда, – тебе не удастся помешать нашему счастью!

– Я и не планировал. – Я махнул рукой и побежал прочь.

Сделав вид, что удалился совсем, я на самом деле отбежал за выступ стены и оттуда стал следить за ее действиями.

Покрутив в руках иглы и молоток, Белинда томно вздохнула и осторожно опустила страшные орудия пыток на песок. Потом она улыбнулась каким-то своим странным и извращенным мыслям, поправила прическу и двинулась восвояси. Настроение ее после моего изгнания, судя по всему, сразу пошло на поправку.

– Прекрасно, – усмехнулся я, уже предвкушая, как завладею молотком и при случае пущу его в дело – огрею по голове Заклинателя или, подкравшись к Кевлару Чернокнижнику, проломлю ему череп.

При мысли о такой замечательной возможности у меня даже дыхание перехватило. Несколько волновал меня только тот факт, что Кевлар обычно предвидел развитие событий. Но попытаться убить его все же стоит.

Стараясь ступать как можно тише, я подкрался и схватил молоток. Рукоятка легла в руку как влитая. Ощутить себя наконец-то вооруженным было чувством необыкновенно приятным. Конечно, молоток – это не меч и даже не боевой молот, но все-таки уже что-то, что позволит мне защищать свою драгоценную жизнь.

Я было направился прочь от этого места и тут наступил на привлекший ранее мое внимание маленький гвоздик с головкой в виде черепа. Магическое орудие демонической пытки воткнулось мне в пятку. Я закричал и запрыгал на одной ноге, стараясь извлечь злополучный гвоздь. Этого как раз хватило на то, чтобы меня застукали. Сзади я услышал яростное шипение и развернулся всем телом. Передо мной стояла Инесса. Лицо ее было перекошено от ярости, она выкинула вперед руку и впилась острыми когтями в мое плечо. Я зашелся в крике, вскинул молоток и изо всей силы приложил им демонессу по голове. Деревянная ручка сломалась, а металлический наконечник улетел куда-то очень далеко. Инесса же рухнула как подкошенная и осталась лежать с открытым ртом и глазами. В середине лба ее стремительно наполнялась оранжевой кровью глубокая ссадина, изо рта сипло вырывалось дыхание. Я понял, что не убил демонессу, а только оглушил.

«Вот живучая, сволочь!» – подумал я и побежал прочь, подальше от проклятых тварей, только похожих на женщин из Внешнего мира, одержимый надеждой, что наши пути с этими коварными и страшными существами больше никогда не пересекутся.

«Отныне буду обращаться со всеми человеческими женщинами исключительно ласково и трепетно, – решил я, – подумать только, какие они милые и славные. Даже отчаянные стервы. Да что там говорить, теперь я просто обожаю отчаянных стерв. Милая моя Рошель, дражайшая моя супруга, где ты сейчас?»