Текст книги "Аномалы. Тайная книга"

Андрей Левицкий
Аномалы. Тайная книга

Есть ряд явлений, правда, в большинстве случаев кажущихся сомнительными. Они говорят нам о проникновении каких-то разумных сил в наш мозг и вмешательстве их в человеческие дела. Я сам два раза в жизни был свидетелем таких явлений и потому не могу их отрицать.

К.Э. Циолковский

В начале двадцатого столетия американец Чарльз Форт (англ. Charles Hoy Fort, 1874–1932(?), Нью-Йорк) унаследовал бизнес дяди, ликвидировал его и получил достаточно средств, чтобы предаться любимому занятию, а именно – просмотру подшивок всех научных и научно-популярных изданий на английском языке в поисках фактов, необъяснимых с точки зрения науки. На протяжении тридцати лет Форт составлял картотеку необъяснимых случаев и написал несколько романов, в том числе и знаменитую «Книгу проклятых». Чарльз Форт считается основателем уфологии. Его последователи, среди которых был классик американской литературы Теодор Драйзер, уверены, что в конце жизни Форт сумел раскрыть тайну, стоявшую за большинством аномальных событий, происходящих на Земле. Он изложил свое открытие в рукописи под названием «Тайная книга», но прежде чем сумел обнародовать ее, был убит – облучён, в результате чего скончался от лейкемии. «Тайная книга» была утеряна или похищена.

А может, ее постигла иная участь? И что же в действительности произошло с самим Чарльзом Фортом?

Пролог: событие

11 сентября, Карелия, Ладожское озеро

Объезжая ствол упавшей сосны, Стас сказал:

– А я уверен, осталось много тайн, разгадки которых люди не знают. Много всяких странных событий, катастроф, мест… Вот, например, это называют Косой Смерти. Как вы думаете – почему?

Дорога шла через ельник, которым заросла длинная коса, на несколько километров выступающая в озеро. Древний рассыпающийся микроавтобус, который Стас одолжил у московского приятеля по прозвищу Делон, хрипло порыкивал мотором. Заднюю часть салона занимали рюкзаки, палатки и спальники, а за водителем сидели шестеро молодых людей – три парня и три девушки. Всем им было немного за двадцать.

– Ну и почему? – спросил Артур, начавший этот спор. Он был реалистом и не верил ни в какую «мистику»… Стас, впрочем, тоже не верил – просто допускал, что в мире существуют пока еще не объяснимые наукой явления.

Он стал пояснять:

– На этой косе исчезали и гибли люди, причем при странных обстоятельствах. Местные тут боятся ночевать, рыбаки или охотники никогда не останавливаются.

– Тогда зачем ты нас именно сюда повез? – подала голос Алена.

Она сидела в первом ряду позади водителя, возле окна, и вся будто золотилась в косых солнечных лучах – русые волосы, серые глаза и белая кожа, пышные светлые ресницы, веснушки… Лицо, как всегда, немного сонное, не от мира сего, на полных губах мягкая улыбка. В интернате Алену так и называли – Золотистая.

– Необычное место, к тому же тихое, здесь никогда никого не бывает. – Стас умолк, заметив между деревьями у дороги человека: высокого, очень худого, в длинном глухом плаще. На голову наброшен брезентовый капюшон, лицо узкое и какое-то серое, нездоровое. Незнакомец стоял, привалившись плечом к сосне, и внимательно глядел на микроавтобус. В одной руке он держал сучковатую палку, в другой – раскладной нож, на спине висел рюкзак.

– Никогда никого не бывает? – хохотнул Мишка.

Толстый Мишка развалился между Аленой и Яной. На поясе его висел медальон: металлическое кольцо, а в нем стрелка наискось вверх – это был секретный знак их компании, который они, еще в интернате, рисовали на асфальте и стенах, обозначая тайное место встречи. На цепочке, прицепленной к ремню, болтался перочинный ножик, Мишка то и дело его теребил, вертел между пальцев, извлекал лезвие и снова защелкивал. Круглая розовощекая физиономия толстяка лучилась здоровьем, весельем и любопытством.

Серолицый у обочины медленно поворачивал голову, наблюдая за микроавтобусом. За спиной Стаса раздался звонкий голос Яны:

– Может, его подвезти?

– Он бы голосовал, если бы ему надо было, – возразил Стас.

Когда они проезжали мимо, незнакомец сделал движение к машине, поднимая палку, будто хотел остановить их, но сразу подался назад. Стас, уже почти вдавивший педаль, все же не стал тормозить – ему не понравился взгляд мужчины, глаза как-то подозрительно блестели.

– Так что там насчет Косы Смерти? – напомнил Артур, поправляя очки в тонкой оправе, и указательным пальцем отвел со лба длинные светлые волосы.

Он сидел во втором ряду вместе с Ксюхой, которая, как всегда, мяла сильными пальцами резиновый эспандер. На шее у Ксюхи висел серебряный крестик, который не очень-то вязался со спортивным костюмом и кроссовками «найк».

– Еще до революции здесь стоял небольшой монастырь, – принялся рассказывать Стас, внимательно глядя на дорогу. – И как-то ночью из него исчезли монахи. В Интернете я читал копии полицейских донесений, за 1910 год, кажется. Протокол осмотра места и так далее… В общем, монахов было девять, они жили рыбной ловлей, собирали ягоды, грибы. И вдруг исчезли. Монастырь стоял где-то в двух-трех километрах дальше по косе. Говорят, остатки фундамента видны до сих пор, хотя то место совсем заросло, все-таки лет сто прошло.

– Рыбу ловили? – спросил Артур многозначительно.

– Точно! – подхватил Мишка и в такт словам защелкал ножиком. – Монахи твои, может, на рыбалку ночную поплыли, лодки перевернулись, они и утопли.

– Не-ет… – протянул Стас. – По свидетельству допрошенных крестьян из ближайшей деревни у монахов было всего две лодки. И обе остались на берегу.

Микроавтобус закачался на крупных корнях, торчащих из твердой, усыпанной сухими иглами земли, и Стас сосредоточился на управлении.

– Давай, Капитан, трави байку! – крикнул Мишка.

Услышав свое старое, еще интернатское прозвище, Стас улыбнулся. Так его называли, потому что он был заводилой в их компании, всегда всех тянул куда-то, то в ночной поход на чердак интернатского здания, то на заброшенную стройку…

В зеркале заднего вида отражался весь салон. Вот они: Алена, Мишка, Яна, за ними Артур с Ксюхой, а еще дальше Борис, сидящий отдельно от всех. С начала поездки он не сказал ни слова – молчун, что с него возьмешь.

Семерых закадычных друзей после интерната судьба разбросала по СНГ, но они по-прежнему раз в год собирались вместе. Стас теперь работал в турфирме, возил туристов на Байкал и за Урал примерно на таком вот микроавтобусе, как взял сейчас в аренду, только раз в десять новее и в сто дороже… Все как-то устроились в жизни, кто лучше, кто хуже, кто далеко от Москвы, кто в ней, – но это пока не мешало их ежегодным встречам.

– Ты давай дальше про монахов, – звонкий голос Яны вернул его из воспоминаний.

– Так вот, монахи с этой косы просто исчезли. Тел не нашли. Никаких намеков на то, что произошло, вообще ничего. Были девять здоровых мужиков – и не стало. Ну и всё, больше ничего не выяснили. Такое вот событие.

– А группа Токарева? – спросил Борис, и Стас едва не вздрогнул, услышав его спокойный глуховатый голос впервые с начала поездки. Интересный человек Боря… Совсем не такая судьба, как у интеллектуала Артура, а ведь они братья, пусть и сводные, от разных матерей.

– Ты про нее знаешь? Ну так сам и расскажи.

Все притихли, ожидая ответа. Борис говорил редко, и любые его слова казались вескими, значительными. Мишка даже развернулся к нему, прижав Алену к борту автобуса. Яна или Ксюха уже давно пихнули бы толстяка локтем в бок, а то и прикрикнули бы, чтоб отодвинулся, но Алена лишь улыбалась, немного напряженно – вряд ли из-за Мишки, скорее уж из-за зловещего рассказа Стаса.

– Кажется, группа состояла из семерых? – уточнил Борис. – Нас столько же. В общем, рассказывай сам.

Они с Артуром были совсем не похожи. Боря – брюнет, Артур – блондин. Боря коренастый, плотный, коротко стриженный, насупленный, говорит глухо. Артур худой, изящный, волосы носит длинные, говорит певуче и часто улыбается. Артур – серьезный программист. Боря – начальник охраны в супермаркете. Отец их, крупный бизнесмен, разводился трижды и двух своих сыновей отдал в дорогой московский интернат. А вот родители Стаса разбились на самолете, летевшем рейсом Бангкок – Москва, его обучение в интернате оплачивал дядя. У каждого из находящихся в машине была своя история…

– Так что там насчет группы Токарева? – спросил Мишка с энтузиазмом. – Еще одно офигенно жуткое событие, и произошло оно прямо здесь, на косе, по которой мы едем, так, Капитан? Ты ж шебутной, вечно нас во всякие такие места тянешь.

– Это ты у нас шебутной, – возразил Артур. – Помолчи, дай Стасу рассказать.

Миша смолк – Артура он уважал, тот был чуть ли не единственным человеком, способным унять болтливость толстяка.

– Рассказывай уже, – бросила Ксюха, продолжая мять эспандер.

Она, как и Боря, редко открывала рот. И сейчас заговорила только чтоб поддержать Артура… да и села она с ним рядом по своей инициативе, это Стас четко просек, когда устраивались в машине. Выходит, Ксюха до сих пор к Артуру неровно дышит? Ведь так мучилась перед выпуском… Интеллигентный, мягкий Артур мог быть с людьми иногда слишком, на взгляд Стаса, жестким – и робкую девичью любовь Ксюхи отверг с ходу, не раздумывая.

– Капитан, ну! – прикрикнул Мишка.

– Я рассказываю, рассказываю. – Стас вел микроавтобус по обочине, чтобы объехать глубокую яму посреди дороги. – В общем, второе событие произошло в шестьдесят первом году. Токареву был двадцать один год, остальным по девятнадцать-двадцать, три девчонки, три парня. Все – студенты из Ленинграда. На лыжах, зимой, недельный поход. Должны были заночевать на этой косе, утром идти по льду через озеро, потом – до Олонца, оттуда дать телеграмму начальнику своего туристического кружка… но телеграмма не пришла. Через два дня их начали искать, ну и нашли палатку на конце этой косы.

Дорога круто повернула, и Стас навалился на руль.

– Палатка в двух местах была распорота, вещи разбросаны, тел нет. Начали искать. Мороз и сильный ветер затрудняли поиски… Первыми отыскали Токарева и одну девушку, не помню, как звать. Они лежали возле небольшого кострища, в двухстах метрах от палатки, Токарев прямо головой в нем, обгоревший, девушка рядом. Потом – еще двух парней. В подробности вдаваться не буду, в общем, они замерзли, но на телах были необычные раны. Определили, что один из них, Павел Дюганов, залез на дерево, свалился…

– На какое дерево? – перебила сообразительная Яна.

– То-то и оно – на сосну. Тут везде сосны.

– Но там же…

– Да, в нижней части ветки не растут. А была зима, ночью мороз около тридцати, руки у Дюганова наверняка задубели. Но исхитрился залезть на эту сосну – какая сила его заставила? Ну вот, а дальше… – Стас замолчал, привстав на сиденье, когда между деревьями слева мелькнуло синее. – О, подъезжаем! У основания коса шириной в пару километров, а тут, видите, сузилась, теперь метров сто, не больше. Значит, скоро остановка.

– А где палатка той группы стояла? – с подозрением осведомился Мишка, все щелкающий своим ножиком. – Небось на том месте, куда едем? Колись, Капитан! Ты не мог пройти мимо такой возможности!

– На том, – кивнул Стас. – Хотя точно я не уверен, но увидим. В Интернете читал протокол с описанием, фотографии видел, надеюсь, узнаю его.

– Ты про остальных членов группы расскажи, – подал голос Артур.

– Да, остальные… В общем, еще двух девушек нашли далеко в стороне, на самом конце косы. Одна лежала головой во льду, лицо прямо в него вмерзло. У нее не было глаз. А другая – еще дальше на льду, в километре. И…

– Постой, почему не было глаз? – перебила Яна, и на этот раз ее голос был не таким звонким.

Стасу ничего не оставалось, как пожать плечами.

– Я не знаю. Читал разные версии, по одной – лед возле берега был тонким, упав, девушка пробила его головой, а потом лежала столько, что вода вымыла глазные яблоки, когда те начали разлагаться. В озере ведь течение есть.

– А по другим версиям? – спросил Мишка.

– Да там бреда много всякого. Это ж Сеть… на такие темы уфологи набегают, конспирологи, всякие эзотерики. Кто-то утверждает, что на основе путаного заключения медэксперта можно решить, что глаза у девушки были выжжены кислотой, другие – что она сама их вырвала.

– И мы едем туда, где это произошло, – заключила Алена.

Голос у нее был совсем тихий, Стас едва разобрал слова сквозь гул мотора.

– Ну да, туда и едем. Это ведь интересно, разве нет? Мишка, сдвинься наконец, ты же ее совсем зажал.

– Ну ты даешь, Капитан! – Мишка отодвинулся. – В такое место старых друзей и подруг привезти!

– А мне интересно! – с вызовом ответила Яна.

Она всегда была отчаянной, всегда бросалась в бой, поддерживала Стаса во всяких авантюрах, лезла за ним хоть на подъемный кран, хоть в подвал брошенного дома…

– Но какие выводы из всего этого сделала милиция? – спросил Артур, поправляя очки. – Заключение следствия?

– Дело закрыли, а в заключении было сказано, что «группа столкнулась с действием непреодолимых природных сил»… Как это перевести на человеческий язык? Я не знаю.

– Но если все из палатки разбежались в разные стороны, значит, их что-то напугало? – принялся вслух размышлять Артур. Он любил строить логические цепочки и на основе их делать выводы – «умозаключать», как иногда с уважительным смешком называл это Мишка. – Если отбросить всякую фантастику, то причина какая? В палатке их что-то напугало.

– Или кто-то, – сухо добавила Ксюха, продолжая сжимать эспандер.

Артур кинул на нее взгляд, помедлил и сказал:

– Имеешь в виду, один из них напал на других?

Ксюха молча глядела в спинку сиденья перед собой. Стас возразил:

– Про это тоже писали. То есть писали, что такого не могло быть. Мол, группа проверенная, ходила в походы уже несколько раз, да и не мог ни один из них так напугать остальных шестерых, чтоб часть выскочила из палатки через выход, а другие схватили ножи и прорезали полог, да все рванули наружу полуодетые… Кстати, было установлено, что ткань разрезана именно изнутри.

– Но что-то их напугало, такая ведь картина складывается? – напирал Артур.

– Да. Что-то, вдруг появившееся в палатке, или нечто снаружи… Или, может, какое-то излучение? Ультразвук? Еще что-то…

– Маньяк! – заговорщицким шепотом выдал Мишка.

– …Или снежный человек, палаточный полтергейст, беглый заключенный. Но только все свидетельствовало за то, что источник панического ужаса возник именно внутри палатки, а не снаружи, и они сыпанули от него во все стороны.

– Тогда излучение, – заключил Артур. – Направленное излучение. Инфразвук определенной модуляции вызывает панику, это известно. Они разбежались и, полуголые, на тридцатиградусном морозе, быстро замерзли. Ночь, наверное, еще пурга – все понятно.

– Не все, – коротко бросил Боря.

Сзади воцарилась тишина. Вода озера сквозь деревья была видна все лучше – ширина косы в этом месте едва ли превышала пятьдесят метров, а значит, пора сворачивать к берегу и выгружаться. Дорога исчезла, теперь они ехали между сосен, которые смыкались все теснее. В лесу было сумрачно, а вот на берегу, отсюда хорошо видно, – яркое солнце, волны плещутся о берег, блики играют на воде, песок золотится… Представляя, как друзья будут ставить палатки, а он в это время запалит костер, Стас сказал:

– Да, не все понятно. Например, совсем неясно, почему в черепе Токарева, командира группы, была трещина от глазницы до виска – простым падением ее не объяснишь. Почему у Любы Коротковой, той, которая осталась без глаз, были вывихнуты четыре пальца правой руки, то есть просто согнуты в другую сторону, а еще – почему в брюшной полости Дюганова нашли…

– Прекрати! – вдруг зло сказала Алена. – Поверни, езжай назад!

Стас бросил на нее взгляд – нет, не злая, она выглядела скорее испуганной.

– Развернись, пожалуйста, – повторила она.

– Зачем, мы ведь…

– Развернись, – угрюмо сказал Боря.

Все сразу зашевелились, Мишка заерзал на сиденье, Яна оглянулась.

– Почему? – спросил Стас. – Зачем разворачиваться?

– Думаешь, это хорошая идея – ночевать в месте, где умерли те монахи, а потом группа Токарева?

– Да по-моему, хорошая, – ответил Стас, начиная злиться.

В конце концов, ну что за чушь! Да, погибли здесь когда-то люди – и что? Не верит же Борис, в самом деле, на полном серьезе во всякую чертовщину. Ладно – Алена, она такая… поэтичная натура, но приземленный реалист Боря почему с ней согласен?

Притормозив, но не заглушив мотор, Стас спросил:

– Вы все не хотите дальше ехать?

– Я – хочу! – отрезала Яна и добавила укоризненно: – Алена, что ты, в самом деле? Борька!

– Это неправильная идея, – повторил тот.

– Что значит «неправильная», брателло? – хмыкнул Мишка, ерзая и щелкая ножиком. – Что ты под этим подразумеваешь? А давайте проголосуем! Кто за то, чтобы валить на фиг с этой косы? Ну, ручки тянем, не стесняемся!

Подняли руки Алена и Борис.

– Та-ак, а кто за то, чтобы разбить тут лагерь?

Мишка вскинул руку первым, потом Стас и Яна…. и, помедлив, Артур – и сразу за ним Ксюха.

Еще до того, как сводный брат Бориса проголосовал, Стас, следивший за выражениями лиц сидящих в салоне друзей, понял: Артур будет «за». Просто потому, что Боря – «против». Он не знал, отчего так, но давно заметил – между братьями есть скрытое противостояние. Во всяком случае, со стороны Артура.

– Пятеро – «за», двое – «против»! – провозгласил Мишка. – Аленка, что ты побледнела так? Не нервничай, я тебя защищу от любых посягательств, слышишь? Прикрою своим большим мягким телом, а ты потом сможешь написать романтическую поэму «Баллада о Косе». Нет, не романтическую, а эротическую… Ой!

Задрав брови, толстяк уставился на ножик в своей руке. Осторожно провел по лезвию большим пальцем и недоуменно огляделся.

– Что за черт? Я ж его наточил – он как бритва был!

– И что? – спросил Артур, нагибаясь вперед между спинками сидений. Ксюха с Борисом привстали, глядя на Мишку.

– Да то, что вот сейчас крутил-вертел его и по пальцу себя случайно полоснул. Сильно так – а крови нет! Глядите, он… он тупой совсем! Как такое может быть? Я ведь…

Артур пренебрежительно махнул рукой.

– Перепутал, забыл наточить. Стас, мы приехали? Ксения, вставай, пожалуйста, надо вещи брать.

– Да нет же! – протестовал Мишка. – Я его правда наточил! Это моя любимая побрякушка, я его всегда… а теперь он тупой – полностью! Стас! Ты чего на меня вытаращился?

Заглушив мотор и отпустив руль, Стас развернулся на водительском сиденье.

– Ты правда наточил его?

– Да, – кивнул Мишка, слегка испугавшись. – Да, и… А что такое?

– Все ножи, бритвы, топоры, которые нашли в палатке и возле тел погибшей группы Токарева, были тупые, – произнес Стас. – Хотя в таком походе нельзя обойтись без нормально заточенных ножей. И еще писали, что их фонарики полностью раз…

Он вытащил из кармана мобильный телефон. И тут же Ксюха сказала:

– Мой разряжен.

– И мой! – крикнула Яна в изумлении. – Я ведь только утром сняла с зарядки, а его на пять суток…

Стас разглядывал мертвый аппарат на ладони. Артур, Борис, Алена – все смотрели на свои телефоны. В салоне стояла тишина. Снаружи на ветру заскрипела сосна, громче, потом другая. Зашуршало. Хрустнуло. Алена сказала:

– Там что-то движется.

Лицо Мишки обмякло от ужаса. Он уставился сквозь заднее окно, беззвучно разевая рот, не в силах произнести ни слова. Ахнула Яна. Сдавленно выругался Борис. Ксюха схватилась за крестик на шее, а Стас вскочил, выпустив из рук трубку. Яркий, пронизанный солнечными лучами ужас катил на них между сосен. А еще был свет – трепещущий дикий свет, который пришел откуда-то извне.

И тени, узкие, как лезвия ножей, тянущиеся к машине.

Часть первая
Двойное преследование

Глава 1
Побег

Пять месяцев спустя.

Москва, Варшавское шоссе, 01.30 ночи

Два черных микроавтобуса «Мицубиси» быстро ехали прочь от Москвы, когда перед задней машиной с грохотом провалился асфальт. Взвизгнули тормоза, но водитель не успел остановиться или отвернуть в сторону – «Мицубиси» влетел в провал. Капот смялся, багажник задрало к небу, от машины повалил дым.

И тут же из первого автобуса донеслись три выстрела. Он вильнул, едва не перевернулся, наскочив на бордюр, и вылетел на пустырь у дороги. Колеса взрыли землю, после чего машина врезалась в неработающий фонарь. С хрустом и треском тот накренился, а потом двигатель заглох, и все стихло.

Но ненадолго. В салоне автобуса раздался всполошенный голос:

– Очнись! Надо уходить! Быстрее!

* * *

– Очнись! Надо уходить! Быстрее!

Сначала оба ощутили сильнейшую головную боль. За нею пришли растерянность и непонимание… Где они находятся? Что происходит?

Голос в полутьме настойчиво повторял:

– Вставайте! Сейчас они будут здесь!

Парень и девушка, одетые в свободные серые пижамы наподобие кимоно, лежали на двойной койке-каталке. Над ними склонился санитар в забрызганном кровью белом халате и тряс их. Лицо у него было перекошенное, глаза бегали.

Они находились в машине – вроде «скорой помощи», но просторнее, которая только что куда-то врезалась. На полу валялись два охранника с автоматами, у одного из глазницы торчал скальпель. Посыпавшиеся со стеллажа склянки, бинты и флаконы, лужа крови, осколки… В машине остро пахло лекарствами.

– Очнулись?! – Отпрянув от койки, санитар бросил на пол шприц с остатками мутной жидкости. – Я хотел вам еще раз вколоть… Вставайте, бежим!

Он несколько раз врезал ногой в заднюю дверцу машины.

От звука ударов заломило в висках. Парень сел, свесив с койки ноги в легких тапочках-лодочках, и растерянно спросил:

– Где я?

Голос у него был сиплый и слабый, дрожащий, а в голове – хаос из обрывков мыслей, образов, звуков… Он прижал ладони к вискам, мучительно пытаясь понять, как оказался в этом месте.

Рядом села девушка. Судя по всему, она ощущала примерно то же самое. Молодые люди переглянулись. Она увидела среднего роста коротко стриженного шатена, он – невысокого роста девчонку с косичками и круглым симпатичным лицом.

Охранники на полу лежали неподвижно. Один, прижимая к груди автомат, свернулся калачиком, отчего в своем камуфляже и бронике выглядел нелепо и жалко. На лице второго, со скальпелем в глазу, застыл ужас.

Санитар еще несколько раз ударил в дверь, но ту заклинило намертво. Бормоча что-то бессвязное, он полез мимо каталки ко входу в кабину. По дороге наступил на плечо охранника, поскользнулся. Глянув вниз, подскочил, едва не упал и поднес к лицу правую руку. Рукав был в крови, а пальцы дрожали.

– Что я сделал, что я сделал, что я сделал… – Монотонно бормоча это, санитар плечом толкнул дверцу и выпал в кабину.

Девушка первая последовала за ним, потом шагнул парень. Через лобовое стекло проникал свет одинокого фонаря. Неподалеку было шоссе, озаренное редкой цепочкой огней, а здесь – пустырь, куда машина, судя по всему, вылетела на скорости и врезалась в фонарный столб.

Водитель уткнулся лицом в подушку безопасности. Спина его была окровавлена, сиденье позади пробито пулями. Три дырки виднелись в перегородке, отделяющей кабину от салона.

– Это не я его! – Оттолкнув парня с девушкой, санитар сунулся обратно, схватил автомат мертвого охранника и стал выбираться из машины через дверцу со стороны пассажирского сиденья. – Это один из этих, в салоне, начал с перепугу стрелять! Не я это! Не я!

Спрыгивая на землю, он зацепился за подножку и упал, выпустив оружие. Громко охнул.

Молодые люди тоже выбрались из кабины. Стало видно, что раньше они находились в длинном черном микроавтобусе «Мицубиси» с тонированными стеклами.

Метрах в ста от пустыря высился на металлической колонне предвыборный билборд с изображением президента страны. Немного в стороне от колонны, на краю шоссе, асфальт провалился, из дыры торчал багажник микроавтобуса, судя по зализанным очертаниям – той же модели, как и «Мицубиси», в котором ехала эта троица. Над автобусом поднимался дым.

– Что происходит? – спросил парень. – Я ничего не понимаю!

Девушка обхватила себя за плечи – было холодно. Но снега не видно… зима, кажется, недавно закончилась.

Над краем провала, где лежала дымящаяся машина, показалась голова с соломенными волосами, затем оттуда выбрался крупный мужчина. Оглядевшись, присел, помогая выкарабкаться кому-то еще.

Позабыв про автомат, санитар вскочил и крикнул:

– Они вас убьют! И меня!

– Кто? – спросила девушка.

– Люди из той машины – это оперативники Комитета, они ехали за нами!

– Но почему убьют?..

– А если не убьют, так закроют навсегда! Надо спрятаться в схроне Шута! Он за дискотекой, на фабрике!

Слово «Шут» прозвучало как-то совсем уж дико во всей этой ситуации, дико и непонятно, – а особенно потому, что санитар произнес его с такой интонацией, будто это было имя.

Он побежал в глубь пустыря, прочь от шоссе. На ходу оглянулся, махнув рукой, крикнул:

– За мной, иначе вам конец! Да скорей же!

В его голосе было столько искреннего страха, что сначала девушка, а после и парень – ошарашенные, ничего не понимающие – поспешили с места аварии вслед за человеком в забрызганном кровью белом халате.

Вскоре после того, как они исчезли в темноте, к разбитому «Мицубиси» подошли четверо молодых мужчин, выбравшихся из машины, что дымилась в провале на краю шоссе. На всех были длинные кожаные куртки и темные костюмы, под ними – черные сорочки без галстуков.

Двое сильно хромали, у третьего на лице была кровь, и только увалень с коротко стриженными соломенными волосами, казалось, не пострадал.

– Окружить! – приказал он и полез в кабину микроавтобуса. Выставив перед собой пистолет, заглянул в салон и, когда понял, что тот пуст, громко выругался.

А затем, подняв руку к уху, включил гарнитуру мобильника.

* * *

Иван Титор подъехал к месту происшествия на служебном «Мицубиси». За рулем сидел его молодой помощник Сергей Мальков. Титор – высокий грузный мужчина с сутулой спиной и длинными руками – руководил оперативным отделом КАСа, организации, занимающейся аномалами.

Прежде чем Мальков отстегнул ремень безопасности, его шеф, сидевший рядом, распахнул дверцу и полез наружу. Заканчивалась небывало теплая, каких в окрестностях Москвы никто и не помнил, зима. Снег недавно сошел. Титор с Мальковым по Варшавскому шоссе возвращались из командировки на Подольский полигон, который инспектировали на предмет готовности к прибытию двух аномалов, когда им позвонил Василий Караулов, старший оперативник КАСа. Василий сообщил, что машина боевого охранения попала в провал, неожиданно возникший прямо перед ней на шоссе, а та, что везла аномалов, потерпела аварию на пустыре у шоссе.

Когда они вышли, оперативники замерли с трех сторон от фонаря, в который врезался «Мицубиси», контролируя каждый свой сектор. Из кабины выглянул Василий Караулов – широкоплечий увалень с грубым лицом и отвисшей нижней губой. Титор, приостановившись, кинул взгляд в сторону второго микроавтобуса, чей капот торчал из провала на краю шоссе. Билборд над ним сиял огнями в черном небе, президент по-отечески, мужественно улыбался Титору, показывая рукой на ряд по-деловому одетых муж-

чин и женщин – надо полагать, представителей правящей в стране партии.

– Что произошло? – спросил Сергей Мальков у спрыгнувшего на землю Василия.

Разговаривал заместитель Ивана Титора всегда тихо, ровным голосом, был он неулыбчив, сух, подчеркнуто спокоен, почти чопорен, деловит и нечеловечески предусмотрителен – золото, а не помощник.

– Землетрясение, – прогудел Караулов. – Серега, я не знаю, как объяснить… Едем, автобус с аномалами впереди, вдруг – бац! – земля дрожит, нас качает, а потом прямо впереди дыра, и мы в нее валимся.

– А первая машина?

Василий взъерошил короткие светлые волосы.

– Когда вылезли, она здесь стояла. И внутри никого. Аномалы сбежали, ты понимаешь? А охранники… Короче, сам посмотри.

Вася замолчал, когда к ним с Мальковым широкими шагами подошел Иван Титор. Пальто шеф снял и бросил на сиденье микроавтобуса, под расстегнутым пиджаком на боку виднелась кобура со служебным «глоком». Титор имел привычку ходить, немного подавшись вперед, большие руки покачивались, цепляя ладонями штанины, голова наклонена к груди, взгляд из-под нависающих надбровных дуг равнодушно-угрюмый.

– Нашу «скорую» уже вызвали? – спросил Мальков.

Василий кивнул и посторонился, пропуская Титора в кабину. Сергей Мальков дважды щелкнул ногтем по пластиковой «капле», прикрепленной к уху. Когда дежурный откликнулся, сказал:

– Мы с Иван Степановичем на месте происшествия. Медики уже выехали? А Яков?.. Да, хорошо, что разбудили. До связи.

Когда он забрался в кабину, Иван Титор, включив фонарик, осматривал салон.

– Сбежали, – констатировал шеф после того, как заместитель шагнул в салон, тоже включив фонарь. – Сначала Жрец с Шутом и Амазонкой, а теперь Маг и Тьма. Твою мать!

– Тут что-то очень странное, Иван Степанович, – заметил Мальков. – Эта дыра на шоссе…

– Я видел, – хмуро отрезал шеф. – У нас постоянно что-то странное, работа такая.

Мальков присел на корточки возле обнявшего автомат охранника и пощупал пульс. Титор быстро осмотрел второго.

– Надо выносить тела, – сказал Мальков. – Этот спит, по-моему.

– Спит? – поднял голову шеф.

– Хлороформ, – пояснил заместитель, кивнув на смятый тампон в углу салона. – Запах чувствуете?

– Воняет, как в больничке.

– Василий, сюда! – крикнул Мальков. – Открой заднюю дверцу!

Иван Титор медленно повел лучом фонарика по салону. Ремешки на койках расстегнуты – аномалы не могли сами это сделать, кто-то их освободил – крови на железе нет, хотя на полу ее хватает, натекла из выколотого глаза охранника.

– В машине был еще санитар, Паша Сковорода, – напомнил Мальков, выпрямляясь.

Задняя дверца салона дернулась, и он повысил голос:

– Заклинило – сильней тяни!

Титор полез обратно в кабину. Дверцу рванули и с хрустом выдрали из петель. Василий запрыгнул внутрь, следом забрались двое оперативников.

– Я тут уточнил – никто из моих аварию не видел, – доложил Василий, приподнимая за плечи спящего охранника.

– И как из этой машины трое убегали, тоже никто не видел? – спросил Титор.

– Нет, Иван Степаныч. Не до того ж было. У нас вон капот весь смят, один с сотрясением, у второго плечо вывихнуто, вправлять пришлось….

Оперативники стали выносить тела. Мальков, прежде чем перейти в кабину вслед за шефом, поднял что-то с пола, оглядел внимательно и положил на край каталки.

В кабине они с Титором быстро осмотрели водителя и пулевые отверстия в перегородке позади кресла, спинку которого пули тоже пробили.

Под дверцей со стороны пассажира лежал автомат мертвого охранника. Титор спрыгнул на землю, оглядел жухлую траву вокруг брошенного оружия. Осторожно, чтобы не стирать чужих отпечатков и не оставлять своих, поднял и положил на сиденье.