Текст книги "Чужие: Операция «Рюген»"

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ

Ориентировочно – 9 февраля 2280 года,планетаLV—934 Сцилла

Спустя мгновение Казаков пулей вылетел из кабины, прогрохотав ботинками по металлическому полу транспортера, попутно сорвал с одной из полок бинокль и ударил кулаком по кнопке, открывающей заднюю дверь машины. Мгновенно стало холодно.

– Да что стряслось? – забеспокоилась Семцова, выскакивая вслед за лейтенантом. Он стоял на снегу, приставив окуляры к глазам, и смотрел куда-то в небо, из бело-голубого превращавшееся в синее с фиолетовым. Желтый глаз Гаммы Феникса клонился к горизонту.

– Реммер утверждает, что в атмосферу неподалеку от этого района вошел спускаемый аппарат, а на орбите планеты завис крупный корабль. Наверное, те самые красавцы, прибытие которых мы засекли на подходе к Сцилле.

Маша задрала голову. Точно, в темнеющем небе протянулась белая ниточка инверсионного следа. Судя по направлению, челнок шел прямо к базе S-801.

– Эвакуируемся, – сказал Казаков и, включив рацию, закрепленную на шлеме, крикнул в свисающую к губам трубочку микрофона: – Код десять! Ребята, всем быстро обратно! Сворачивайтесь! Повторяю – код десять!

– Что такое «код десять»? – на всякий случай поинтересовалась Семцова.

– Незапланированное безотлагательное отступление, – пояснил лейтенант, продолжая недобро коситься на небо. – Надеюсь, Гильгоф и компания сумели найти хоть что-то полезное. Если не успеем улететь – огребем неприятностей. Явились американцы, причем вовсе не скрываются, идут с включенным радиомаяком. Словно предупреждают: «Вот и мы, бежать бесполезно».

Лучи уходящей за край планеты звезды упали на приближающийся челнок, превратив его в блестящую золотую точку, за которой тянулся длинный, постепенно расплывающийся след горячего воздуха. В дверях базы появился обер-лейтенант Эккарт со своими подчиненными, потом Бишоп с доктором Гильгофом. С тыла прикрывали «волкодавы».

– Быстрее! – рявкнул Казаков, тут же сообразив, что его приказ бесполезен. Они не успевали. Американец снижался слишком быстро. Транспортер не сумел бы, опередив внезапного визитера, добраться до «Триглава», находившегося не меньше чем в километре от колонии.

– Дед Мороз оказался прав в своих пророчествах, – уныло признал лейтенант. Веня Гильгоф, сжимавший в руках объемистый пластиковый контейнер, с неприязнью уставился на подошедший совсем близко летательный аппарат. Стандартный военный модуль F-350 «Гурон» сделал низкий круг над базой и, зависнув в воздухе, начал опускаться на ледяное плато как раз между «Триглавом» и комплексом поселения, перекрывая дорогу к челноку.

– Назад, – быстро скомандовал Казаков. – В комплекс! Господин Эккарт – в правое крыло, Ратников – в левое. Маша, доктор, идите с ними. Сержант, заберите американца с собой. Глаз не спускать!

Он щелкнул переключателем диапазонов на рации и прошипел в микрофон:

– Реммер, вы меня слышите? Пока не двигайтесь с места. Включите все системы защиты челнока.

Семцова подумала, что показанная Дедом Морозом пороховая бочка с американским флажком готова взорваться. А он ведь предупреждал и сказал напоследок, чтобы потом не жаловались…

Под атмосферными стабилизаторами приземляющегося «Гурона» явственно виднелись установленные на станках желтовато-белые ракеты. Да еще несколько крайне несимпатичных систем плазменного удара.

– Я же говорил! – почти радостно пропыхтел Гильгоф. – Говорил вам – это ловушка! И никто меня не слушал!

– Помолчите, а? – возмутился топавший рядом медтехник. Вся группа шла за сержантом Ратниковым к пятому блоку колонии. – И без того тошно.

Более всего Машу пугали клацание оружия и почти неразличимое попискивание систем наведения смартов, которыми были вооружены военные. Неужто начнется драка? Да, в чудесную переделку угодил экипаж «Триглава» – силы-то неравны. Зачем американцам штурмовать базу людскими силами? Сейчас «Гурон» как вмажет по уцелевшим строениям из всего бортового…

Казаков понял, что отводить транспортер куда-либо в сторону не имеет смысла. Все равно заметят, да и десантный катер торчит на равнине, будто небоскреб посреди Сахары. Эх, времени не хватило, может, и успели бы смотаться…

Лейтенант сидел у штурвала вездехода, ожидая вызова от американцев. Это действительно были они – на серебристом борту «Гурона» сияла белая пятиконечная звезда в синем поле, а на высоком киле поблескивал синим и красным маленький флажок с полосами и звездами. Прежде чем начинать палить, они просто обязаны связаться либо с транспортером, либо с капитаном Реммером…

Предположения оправдались: пискнула рация и кто-то, не представившись, проговорил на английском:

– Джентльмены, оставайтесь там, где находитесь. К вам идет парламентер.

И ничего больше. Связь прервалась.

Штатовский модуль опустился на поверхность Сциллы приблизительно в двух с половиной сотнях метров от колонии. Казаков, через переднее стекло вездехода наблюдавший за ним в бинокль, рассмотрел, как отодвинулась в сторону округлая дверь, опустился узкий трап и по нему на ледник сошел человек в темно-синем комбинезоне, шерстяной маске такого же цвета и полностью закрывающем голову шлеме. Спустился и как ни в чем не бывало зашагал к транспортеру. Его подошвы взметывали ледяную пыль.

Человек был один. Без всякого оружия. Может, где-нибудь у него и был припрятан пистолет, но чего-либо громоздкого наподобие смарта или автоматической винтовки не наблюдалось.

Маша, разумеется, нервничала, но вида старалась не показывать. Сержант Ратников отогнал ее и остальных специалистов к дальней стене помещения, а сам вместе с солдатами занял позиции по сторонам от разбитых окон жилого здания. Устроились они на втором этаже. Какое-никакое, а господство над местностью. Но каким образом даже такое грозное оружие, как смарт, может противостоять отлично защищенному атмосферному штурмовику наподобие «Гурона»?

Андроид ненавязчиво опекал американского полковника, находившегося здесь же, и был готов при любом сюрпризе мягко и ласково скрутить Кеннета. Биоробот, бесспорно, не в состоянии нанести человеку вред действием или бездействием, но кто сказал, что оправданные меры по иммобилизации буяна – вред? Правда, Кеннет пока вел себя образцово. Только сказал, обращаясь неизвестно к кому:

– Простите, джентльмены и вы, мисс, но…– Если вытянуть шею, в оконном проеме можно было увидеть стоящий неподалеку «Гурон» и его опознавательные знаки. – Но боюсь, теперь объяснения придется давать вам.

Небо стремительно меняло цвет на зеленоватый с лиловыми и пурпурными прожилками. Нижний краешек слепящего диска звезды уже коснулся бескрайней белой равнины, скупо разнообразившейся вкраплениями темных скал. Сильно похолодало – Машин приборчик показывал минус пятьдесят два градуса. Пока терпимо, но вскоре после заката эта цифра почти удвоится. Однако в Антарктиде случается мороз и похлеще… Хотя комбинезоны военных и исследователей могли держать температуру до ста десяти градусов ниже нуля, у Маши начали мерзнуть ноги и кончики пальцев. Медтехник Ильин вместе с доктором Гильгофом тоже как-то странно переминались с ноги на ногу. Американец, очевидно, промерз до костей. Впрочем, Кеннет, выглядел бодро, будто предчувствовал скорое завершение своих бедствий.

Семцова, не сумев перебороть любопытство, подобралась ближе к окну, чтобы бросить взгляд на происходящее у вездехода. И была поражена. Маша ожидала чего угодно: полусотни американских спецназовцев, нагрянувших поставить нахальных соперников на место, десятка бронетранспортеров, танков или еще чего-то в этом роде. Но внизу, рядом с гусеничным вездеходом, где остался Казаков, стоял всего один человек. Темно-синяя одежда, флюоресцирующие нашивки на рукавах и штанинах отражали апельсиновый свет медленно заходящего солнца. Кто это? Что происходит?

– Странно, – прошептал Веня Гильгоф. – Крайне неординарное поведение. Они не собираются нападать на нас. Следовательно, заготовили какую-то особенную гадость

– Я счастлива, что с нами такой оптимист, как вы, – огрызнулась Маша. – Посмотрим, что будет дальше.

Краем уха она различила какой-то смутный скрип, доносящийся снизу, с первого этажа, но решила, что шумит ветер или люди обер-лейтенанта Эккарта сменили позиции.

…Казаков настолько засмотрелся на разыгрываемый американцами диковинный спектакль, что даже не сообразил вовремя открыть дверь вездехода подошедшему «парламентеру». Какого беса, интересно, янкесы прислали своего человека, когда переговоры вполне можно вести с помощью радио либо стандартной аудиовизуальной связи? Штатник, однако, выглядел человеком решительным. Он ведь наверняка догадывался, что может стать потенциальным заложником.

Раскрылись створки, человек быстро забрался внутрь и, опытным взглядом нашарив запирающее устройство, опередил Казакова, коснувшись пальцем кнопки.

– Там холодно, – пояснил он. – А у вас натоплено.

Американец сбросил капюшон, одним движением стянул с лица маску и улыбнулся лейтенанту стандартной, ни о чем не говорящей улыбкой. Такое выражение лиц характерно для воспитанных банкиров, встречающих представителей фирмы, задолжавшей по счетам. На вид ему было не больше сорока лет. Армейская стрижка, гладко выбрит. Глаза зеленоватые и безмятежные, взгляд человека, уверенного в своем превосходстве над противником.

– Майор Томас Гуделл, военно-космический корпус США, – с ходу представился гость и вопросительно приподнял бровь. – Сэр?

– Называйте меня Сергей, – уклончиво ответил лейтенант. – Чему обязан таким вниманием?

– Если желаете, господин лейтенант, – Гуделл не обратил на вопрос Казакова никакого внимания, – обойдемся без званий.

– Лейтенант? – переспросил Казаков.

– Именно, – подтвердил американец и опустился на сиденье. – Специальное подразделение Вооруженных сил России «Волкодав», последние полгода – работа на ООН в центре подготовки в Тулузе, затем вас откомандировали в подчинение имперской СГБ. «Господи Иисусе, – почему-то очень спокойно подумал Казаков, – интересно, хоть кто-нибудь во Вселенной догадывается, что операция „Рюген“ секретна? А мы действительно в заднице…»

– Чего вы хотите? – спросил он.

– Первое – отзовите своих людей из помещений базы. Снаружи мороз, и они скоро замерзнут. Второе – на ваш челнок пересаживается, предоставленный мною пилот, а все вы приглашаетесь к нам в гости. Наверху, на стационарной орбите, находится теплый и удобный рейдер «Франклин Рузвельт». Затем вы беседуете с представителями министерства обороны моей страны, наделенными гораздо большей властью, чем я. Видите, как просто?

– И о чем мы будем беседовать с этими «представителями»? – ядовито вопросил Казаков.

– Понятия не имею, – пожал плечами американский майор. – Но могу предположить, что речь пойдет о нарушении суверенитета Соединенных Штатов Америки, выразившемся в захвате данной колонии. Или о том, что вы здесь натворили. Убийство мирных граждан, знаете ли…

– Вы отлично осведомлены, что колонию разгромили задолго до прибытия моей группы, – ответил Казаков. – У нас имеется свидетель. Между прочим, ваш соотечественник и полковник армии.

– Кто-то выжил? – по-настоящему удивился майор Гуделл. – Жаль, что до сегодняшнего дня мы не обшарили базу как следует. Как человек не окочурился на такой холодине?

– Неважно, – отрезал лейтенант. – Свидетель есть. Как вы узнали, что наш десант высадится сегодня?

– Да мы об этом и не подозревали! – признался Гуделл. – «Рузвельт», соблюдая полное молчание во всех радиодиапазонах и защищенный магнитным полем, отражающим лучи радара, уже несколько недель находится в этой системе. О базе на Сцилле знало только правительство США, несколько абсолютно надежных людей из «Уэйленд-Ютани» и те, кто ее разгромил. Из какого источника последние добыли информацию – выясняется. Аналитики из Лэнгли решили, что террористы обязательно вернутся. Вот мы и ждали.

– Почему? – не понял Казаков. Он до настоящего времени не мог уяснить, врет американец или нет. С чего бы ему врать? Все-таки сейчас он диктует условия.

– Вы или кто другой, – сказал майор, – сейчас неважно, кто именно разрушил поселок, – позабыли здесь некоторые вещи, полезные для дальнейших исследований. Очень торопились. Автоматический сигнал о нападении на базу "был передан через гравитационный привод системы «Портал», едва раздались первые выстрелы. Разумеется, на перехват немедленно вышел наиболее быстроходный корабль с военными, но, к сожалению, они не успели. Пришлось устроить засаду. Вероятность нового появления уничтоживших S-801 людей была мизерной, но все-таки мы дождались.

– Дождались, да не тех, – буркнул Казаков.

– Какая разница? – Майор снова выдал лучезарную улыбку. – Я понимаю, что здесь поработали не вы, но кому-то ведь нужно побыть виноватым? Все свидетельствует против вас. Мы снимали с орбиты – благо небо было чистым, – как ваш десант вошел в колонию с оружием. Вам будет трудновато доказать свою невиновность… Кстати, вы не предполагаете, что свидетель, которым вы так хвастаетесь, вас же и обвинит? Только не делайте возмущенное лицо. Вмешались в развлечения для взрослых – расхлебывайте последствия. Словом, зовите своих и поехали. Гарантирую каждому личную неприкосновенность и лишь минимальное ограничение свободы.

– Какова альтернатива? – осведомился Казаков.

– Да никакой, – пожал плечами Гуделл. – Если откажетесь и попробуете оказать сопротивление, мы вас уничтожим. Следственному комитету будут предъявлены неопровержимые доказательства ликвидации террористической группы.

– В незарегистрированной колонии? В ООН вас и слушать не будут!

– Незарегистрированной? – притворно удивился майор. – С какой стати? Девять суток назад мы подали официальную заявку в Комитет по колонизации отдаленных планетных систем Организации Объединенных Наций. Прошение было тотчас удовлетворено.

– Ну и что? При желании ооновские следователи раскопают, что заявка была фальшивой, поселок уничтожен почти месяц назад, а регистрация произошла задним числом.

– У них не возникнет такого желания, честное слово. Ну что, согласны с моим предложением? Естественно, что после судебного процесса вам будет закрыт въезд в Россию, но правительство Америки вполне сумеет позаботиться о вас и ваших людях.

– Вашему правительству, – поднял глаза Казаков, – требуется крупный скандал, способный скомпрометировать государственные организации Российской Империи?

– Вы удивительно проницательны, – кивнул Гуделл. – Однако подобные тонкости пусть решают политики. Я понимаю, что вы давали присягу и служите свой стране, но, окажись я в аналогичном положении, я бы не раздумывал. Поймите, исполнители страдают всегда. Нужно уметь проигрывать.

– Я умею проигрывать, – медленно сказал лейтенант. – А если я вас сейчас пристрелю?

– Ничего не изменится. – Майор оставался невозмутимым и никак не среагировал на угрозу. – Как только перестанет функционировать вшитый под кожу передатчик моих личных данных, по комплексу поселка и вашему челноку будет нанесен удар с орбиты. Моя жизнь не играет роли. Я тоже исполнитель. Ну?

– Нет, спасибо. – Казаков встал. – Дверь там. Не хотите, чтобы я вышвырнул вас отсюда пинком, – убирайтесь сами. Ясно?

– Более чем. – Гуделл тоже поднялся на ноги и сделал шаг к двери. – Вы вызываете уважение, сэр. Мне жаль, что все так обернулось. Даю вам еще час на раздумья. Примете другое решение – свяжитесь со мной на любой волне. А когда полностью зайдет солнце, не забудьте прочитать молитву…

Американец вышел из вездехода, шлюз за ним закрылся, а Казаков, оборвав ремешок, сдернул с груди бинокль и швырнул его в стену. Система электронного наведения прибора жалобно взвизгнула, посыпались осколки линз.

Снег из белого стал синим, на восточной стороне неба появились звезды, выстраивающиеся в чужие созвездия. Маленькая человеческая фигура споро продвигалась по ледяной равнине от базы к усевшемуся на снег штурмовику «Гурон».

Вслед майору Гуделлу смотрел русский лейтенант, прижавшийся лбом к обзорному стеклу вездехода. Казаков знал, что положение окончательно стало безвыходным. Теоретически, можно связаться с сидящим в челноке капитаном Реммером и отдать приказ ударить по «Гурону» ракетой или плазменным разрядом, только что изменится? Парящий над поверхностью Сциллы рейдер мигом превратит в пар всю территорию базы и окружающее пространство на много километров в радиусе.

– Возвращайтесь. – Казаков вызвал сержанта Ратникова и обер-лейтенанта Эккарта. – Есть разговор.

Белоснежная Сцилла не была одинока в своем движении через бесконечные пространства космоса – вокруг планеты вращались два астероида, некогда захваченных ее тяготением. Огромные, изрытые впадинами и кратерами камни могли послужить отличным укрытием кому или чему угодно.

Именно из глубины одной из впадин стартовала ракета «Титан» с ядерной боеголовкой. «Титан» был совершенным, чудесным оружием. В узком стреловидном корпусе таилась аппаратура, стоившая миллионы долларов, – она могла «отвести глаза» почти любой системе противоракетной обороны, в нужный момент включить магнитное поле, защищавшее груз от плазменного или лучевого оружия, постепенно приобретавшего все большую популярность, и, пройдя через все барьеры, доставить начинку к цели.

Светлый стремительный силуэт ракеты взмыл над поверхностью астероида, электронный навигатор засек ориентир, разогнал снаряд до предельной скорости, и, когда сбросившая пустые топливные баки ракета приблизилась к объекту – расцвеченному бортовыми огнями патрульному рейдеру флота США «Франклин Рузвельт», – в боеголовке сверкнула электрическая вспышка. Разогревшийся металлический стержень плотно вошел в пространство между двумя полушариями оружейного плутония.

Спустя миг началась неуправляемая ядерная реакция.

Защита «Рузвельта» обнаружила ракету, когда та приблизилась меньше чем на полмили к борту корабля. Ни электронный мозг крейсера, ни тем более капитан не успели ничего предпринять. «Франклин Рузвельт» сгорел менее чем за полсекунды, а над поверхностью Сциллы на несколько мгновений зажглось маленькое солнце.

Переждав опасность, из недр астероида-луны поднялся, мерцая соплами двигателей, корабль с японскими опознавательными знаками – белым флагом и разбросавшим лучи восходящим солнцем. На броне красовалось название, выведенное иероглифами и латинскими буквами, – «Киото».

«Киото» направился в сторону планеты, а если точнее – к ее северному полушарию.

Звука взрыва никто не услышал. Что вполне естественно – американский корабль находился не менее чем в тысяче, а то и двух тысячах километров над поверхностью Сциллы. Вечерний пейзаж озарился очень яркой вспышкой, а над головами людей в темно-синем небе появилась постепенно угасающая звезда первой величины.

– Что такое? – Казаков, вышедший встречать своих, оторопело посмотрел наверх. Прочие тоже замерли, наблюдая, как медленно тает бело-синее огненное пятно, а вокруг него распространяется голубое мерцающее кольцо ударной волны.

– Или я никогда не видел ядерных испытаний, – задумчиво сообщил Гильгоф, – или кому-то сильно не повезло… Лейтенант, о чем вы говорили с американцами?

– Об условиях почетной сдачи, – быстро сказал Казаков, не опуская взгляда. – Но кажется, все отменяется. На первый взгляд, грохнула бомба мощностью не меньше сотни килотонн.

– Заколдованное местечко, – подала голос Маша. – Ладно, что будем делать дальше? И вообще, Сергей, пустите нас в машину! Очень уж холодно.

Температура воздуха понизилась до минус шестидесяти. Медлительная Гамма Феникса уползла за горизонт более чем на три четверти, показывая только верхний свой край.

Семцова и вечно любопытный Веня Гильгоф пропустили вперед военных (ученый передал кому-то из них свой драгоценный контейнер с неизвестным Маше содержимым), потом врачей и постепенно превращающегося в ледяную статую американского полковника, сами оставшись досматривать, как догорает в небе искусственная звезда.

– Быстро внутрь! – Казаков был без маски, поэтому у него мерзло лицо. – Если «Гурон» нас атакует, то хотя бы умрем в тепле!

Ученый первым поставил ногу на ступеньку, за ним собиралась войти Маша, но…

Мария Семцова, консультант по вопросам чужой жизни, запомнила эти мгновения до глубокой старости.

В ее поле зрения еще оставались два корабля, стоящие на леднике, а заодно и большая часть неба.

Было видно узнаваемое, но слишком искаженное пространством созвездие, на Земле именуемое Южным Крестом. И именно оттуда появились темно-синие с золотым ореолом молнии, ударившие по снежному покрову Сциллы.

– Ложись! – диким голосом заорал Казаков, сгреб Машу и замешкавшегося Гильгофа за вороты комбинезонов, швырнул их на твердый лед, покрытый тонким слоем мерзлого снега. В нескольких сотнях метров от мертвой колонии уже вспухали оранжево-черные облака разрывов: капли плазмы, сброшенные неизвестно кем, уничтожили «Триглав» и сразу за Ним – челнок американцев.

Так как «Гурон» находился слишком близко к вездеходу и зданиям базы S-80J, воздушная волна от взрыва слегка сдвинула многотонный транспортер и разбила строения, обращенные к равнине. Их просто снесло ветром. Посыпались осколки – металлическая часть обшивки «Гурона» с шипением врезалась в лед не более чем в полутора метрах от головы Маши. Звук взрыва протолкнулся в уши, заставив ее, Казакова и доктора Гильгофа на несколько мгновений оглохнуть. Полился горячий дождь – Семцова какой-то частью сознания уяснила, что огонь испарил поверхность ледника, но капли еще не успели остыть при падении. Это какая же мощь у плазменных пушек, которыми орудовали неизвестные экстремисты, наблюдавшие за своей акцией с безопасной орбиты Сциллы?

– Живы? – Это был голос Казакова. – Я тоже немножко жив. Мать твою, да что здесь происходит? Интересный был вопрос.

Черные дымные клубы медленно рассеивались в почти неподвижном воздухе, поднимаясь к расцвеченному пока еще тусклыми вечерними звездами небу. На востоке горел оранжево-пурпурными красками закат. От «Триглава» и американского «Гурона» остались лишь неприятные человеческому глазу остовы. Менее крупный российский катер превратился в груду закопченных обломков, разбросанных в радиусе двухсот метров. «Гурон» еще сохранял форму – можно было различить кабину с выбитыми стеклами и деформированные стабилизаторы в передней части корабля, зато корма модуля вообще перестала существовать, полностью испаренная высокотемпературным разрядом.

– Красиво сработано. – Когда вызванный взрывами смерч утихомирился, из вездехода наружу высыпал почти весь уцелевший экипаж. Веня Гильгоф, поднявшись на ноги, вытащил из своей сумки маленькую, умещавшуюся в ладони видеокамеру и принялся снимать, заодно комментируя: – Жаль, что не успел заснять основные события. Итак, мы видим, что два космических корабля – один якобы ничейный, другой принадлежавший флоту Соединенных Штатов – полностью уничтожены. Кем – неизвестно. За несколько секунд до описываемого происшествия я и некоторые мои коллеги заметили вспышку от ядерного взрыва, происшедшего в космосе.

– Можно, я дополню? – угрюмо сказал Казаков и повернулся так, чтобы Гильгоф сумел его заснять. Когда миниатюрная линза объектива оказалась направлена точно на лейтенанта, он громко и отрывисто произнес: – По имеющимся у меня сведениям, на орбите Сциллы находился штатовский рейдер «Франклин Рузвельт». Предположительно, именно он и порадовал нас прощальным фейерверком. Потом некто, расправившийся с «Рузвельтом», ударил по нам.

– Снято! – усмехнулся ученый. – Теперь давайте-ка заберемся внутрь вездехода, врубим печку на полную катушку и обсудим, что делать дальше. Думаю, всем понятно, что, избежав одной неприятности, мы со всего размаха влипли в следующую, не менее фатальную.

– Если хотите согреться, доктор, – пожалуйста, – зло буркнул Казаков. – Я прогуляюсь и осмотрю место происшествия. Это быстро, не беспокойтесь, не замерзну.

– А в Торе ничего не сказано про наше положение? – поддела Гильгофа Маша.

– В Торе сказано про все! – заявил ученый. – Я бы охарактеризовал происходящее фразой Иакова: «Как страшно сие место!» Пожалуй, господин лейтенант, я еще недостаточно промерз, чтобы отказать вам в своем обществе. Идемте поглядим, что осталось от американцев.

Отправились вчетвером – Казаков, Маша Семцова, опять не сумевшая одолеть собственное любопытство, Бишоп, которого никто не звал, и, разумеется, Веня Гильгоф.

К счастью, расстояние до «Гурона» было небольшим – всего-то метров двести пятьдесят. До «Три-1 глава» идти было гораздо дальше.

– С севера приближается облачный фронт, – внезапно подал голос Бишоп и, вытянув руку, указал на полоску абсолютной тьмы, накатывающейся со стороны полюса Сциллы. – Для полноты впечатлений нам только снежной бури не хватает.

– Да уж, положеньице, – пессимистичным тоном отозвался Гильгоф, целеустремленно топая вслед за Казаковым и молчаливой Машей. – Бишоп, вы, как существо, наделенное логикой в большей степени, нежели человек, как оцените перспективу?

Бишоп подумал, кашлянул и полушепотом произнес:

– Жопа.

Гильгоф восторженно ухнул:

– Исключительно емко и крайне необычно для искусственного организма. Ой, Бишоп, поверьте, я достаточно много общался с андроидами, даже разрабатывал кое-какие схемы для русской модели биороботов, но, честное слово, ни один из них не умел ругаться! А вообще-то вы правы.

– Между прочим, – произнес андроид, – я начинаю чувствовать себя очень неуютно. И вовсе не потому, что мороз. Мне кажется, здесь очень высокий фон ионизирующего излучения.

Они как раз подошли к черному скелету, еще час назад являвшемуся великолепным, прекрасно оснащенным атмосферным штурмовиком. Казаков не без удивления разглядывал дымящиеся обломки.

– Нам неслыханно повезло, – наконец изрек лейтенант. – Во-первых, агрессия неизвестных джентльменов с орбиты направлялась только против летательных аппаратов. Если бы ударили по транспортеру и зданиям колонии, мы бы сейчас не разговаривали. Во-вторых, не взорвались боеголовки этих ракет. – Он широким жестом указал на лежащие у края выжженной плазмой воронки искореженные желтые снаряды. – Сработала система защиты от внешнего воздействия. Иначе нас бы просто смело.

– Это ядерные ракеты? – спросила Маша, чисто инстинктивно отодвигаясь в сторону.

– Нет, – покачал головой Казаков. – Самые обычные. Если верить маркировке – пластиковая взрывчатка. Но нам для путешествия на тот свет хватило бы.

– А это что? – заинтересовался Гильгоф, подходя к недлинной металлической трубе, валявшейся поодаль. Он всмотрелся, наклонившись, и вдруг заорал: – Всем назад! Быстро!

Казаков уже усвоил, что ученого из «Калуги-9» лучше слушаться и не перечить ему. Сказано – бежать, значит, надо бежать. Бросились в сторону, и, когда обломки «Гурона» остались шагах в пятидесяти за спиной, запыхавшаяся Маша спросила:

– Веня, что вы отыскали?

– Мама дорогая, – выдохнул Гильгоф. – Как не везет, а? Мария Викторовна, включите-ка дозиметр!

Семцова щелкнула переключателем своего многофункционального «помощника», восседавшего на рукаве. Жидкокристаллический экран залился красным цветом, а динамик выдал яростный предостерегающий треск.

– Господи! – только и произнесла Маша. – Фон гамма-излучения в триста раз превышает норму!

– Там повсюду раскидан плутоний из ядерных реакторов двигателя корабля, – пояснил Гильгоф. – Полагаю, мы схватили изрядную дозу, прогуливаясь вокруг разрушенного «Гурона».

– Ведем себя как полные идиоты, – сокрушенно ответил Казаков, быстро шагая к вездеходу. – Ну ладно, мы люди, нам простительно… А ты, Битлоп, почему ушами хлопал?

– Он предупредил, – ответил за андроида Гильгоф. – Но я не обратил внимания. Можно было сразу догадаться, что при взрыве радиоактивные материалы разбросает на несколько десятков метров вокруг. Когда придем, нужно будет съесть по таблетке из личной аптечки.

Семцова знала, что современная медицина достигла такого уровня, когда лучевая болезнь излечивается быстро и не оставляет последствий, но рисковать все равно не хотелось. Тем паче что дозиметр продолжал паниковать – гамма-фон был чрезмерно высоким даже на удалении от обломков американского корабля. Разбитые взрывом стержни реакторов усеяли своими частицами очень большую территорию. Значит, долго оставаться возле базы будет нельзя – чистое самоубийство.

Изрядно стемнело, и единственными огнями, видимыми на равнине, были фары вездехода да несколько костерков там, где раньше находились корабли, – видимо, догорал пластик. Маша очень хотела как можно быстрее оказаться в салоне транспортера – хоть какая-то защита от холода и радиации. Но вот что делать дальше?

– Тихо. – Казаков вдруг запнулся и предостерегающе поднял руку. – Доктор Гильгоф, у вас инфракрасный визор? Дайте, я свой разбил.

– Вот. – Ученый не без удивления посмотрел на лейтенанта, протягивая бинокль. – А что такое?

– Ничего, – ледяным голосом произнес Бишоп. Андроиды могли видеть в любых диапазонах, вплоть До ультрафиолетового. Искусственный человек вдруг потянул за руку Гильгофа, роняя его за наметенной снежной дюной. Маша, еще по опыту Ахеронта привыкшая полагаться на андроида, без раздумий шлепнулась рядом. Казаков присел на корточки, продолжая рассматривать вездеход.

Вокруг транспортера плавно и пружинисто разгуливал крупный Чужой-хищник.

– Разбудили все-таки, – разозленно процедил лейтенант. – Это тот самый, которого мы нашли в подвале. Проснулся и вышел на охоту, скотина. Хорошо еще, на нас теплоизолирующая одежда и он не может видеть нас в красном спектре.

Чужому надоело рассматривать вездеход, и он, оттолкнувшись хвостом, запрыгнул на крышу машины. Поковырял лапой антенну, завороженно уставился на красный габаритный огонек, попытался зацепить когтем верхний люк транспортера, но остался несолоно хлебавши – вскрыть громадную консервную банку было почти невозможно. Если бы Чужих был десяток, вероятно, они смогли бы взять вездеход приступом, но одному животному справиться с бронированным жуком было не под силу.

Зверь слез с крыши и снова заходил кругами. Обнюхал стержнем второй пары челюстей гусеницы и наконец заинтересовался обзорными стеклами кабины.

– Вот тварь, а? – прошептал Казаков. – Вы посмотрите, что делает!

К сожалению, этот тип вездехода не предусматривал опускающихся бронированных щитков, закрывавших иллюминаторы. Подобная защита, как помнила Маша, спасла во время экспедиции «Патны» на Ахеронт медтехника и одного из военных, вынужденных просидеть несколько часов в броневике, окруженном двумя десятками Чужих. Если зверюга разобьет окно, ее, конечно, убьют, но Чужой разгерметизирует машину…

Пискнула рация. Лейтенант мигом ответил на вызов: