Электронная библиотека » Андрей Мартьянов » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Законы заблуждений"


  • Текст добавлен: 11 марта 2014, 23:36


Автор книги: Андрей Мартьянов


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Андрей Мартьянов
Марина Кижина
Законы заблуждений

Автор от души благодарит постоянного соавтора – Марину Кижину за неоценимую помощь, господ М. Бейджента, Р. Лея и Г. Линкольна за справочную литературу, благодаря которой появились на свет некоторые герои цикла а так же С. Казакова – большого специалиста в делах мордобития…

В тексте использованы стихи Ларисы Бочаровой, Евгения Сусорова, Алексея и Анны Ширяевых, Марты Максимовой, Константина Кинчева, Валерия Кудасова, Булата Окуджавы, Константина Бальмонта.

Спасибо им.



И обратился я, чтобы взглянуть на мудрость, и безумие, и глупость…

Экклезиаст, 2:12.


Не ускоряйте смерти заблуждениями вашей жизни, и не привлекайте к себе погибели делами рук ваших.

Премудрость Соломонова, 1:12.


Chevalier, mult estes guariz,

Qant Deu a vus fait sa clamur

Des Turs e des Amoraviz

Ki li unt fait tels deshenors.

Cher a tort unt ses fieuz saiziz;

Bien en devums aveir dolur,

Cher la fud Deu primes servi

E reconnu pur segnuur[1]1
  Перевод с норманно-французского: «Рыцари, счастливы вы, что Господь Бог воззвал к вам о помощи против турок и альморавидов, которые совершили против него такие бесчестные дела. Они беззаконно захватили Его феоды, и мы должны это оплакивать, ибо впервые именно там совершались Господу службы и признавали Его господином».


[Закрыть]
.

Песня крестоносцев времен II Крестового похода. Неизвестный автор, приблизительно 1145–1146 гг.

Мессина: прелюдия
У пятачыну!

Сицилийское королевство.
Октябрь 1189 года по Р.Х.

Арбалет – очень опасное оружие.

Металлическая стрела-болт срывается с проволоки тетивы почти со скоростью пули и вполне может пробить любой щит или доспех, а если она проникает в тело сквозь кольчугу, то обломки колец, захваченные острием, способны нанести гораздо худшие повреждения: разорванная кожа и мышцы, в ране застревают острые и почти неуловимые кусочки стали, частицы одежды, грязь… Еще стрелу можно натереть солью, помазать ядом или, например, дерьмом. Ничего смешного – такая рана, если и окажется не смертельной, почти обязательно приведет к гибели противника попозже, через день или два. Но в самый момент боя враг точно будет выведен из схватки, хотя бы потому, что когда в тебя попадают арбалетным болтом – это просто невероятно больно.

…Казаков всегда пребывал в убеждении, что супермен является только порождением писательской фантазии и голливудских режиссеров. Полные, очкастые и расплывшиеся дяденьки-литераторы, которые в жизни не видели ничего страшнее многоразового шприца и смерти помойной кошки под колесами проезжавшего мимо автомобиля, могут сколько угодно расписывать, как лопающийся от мускулатуры герой с мечом в руке и полуобнаженной красоткой под мышкой, зубами выдирает засевшую в плече стрелу и с молодецким гиканьем бежит дальше, спасать мир от вековечного зла. Впечатлительные сорокалетние писательницы имеют полное право выводить на страницах исторических бестселлеров подвиги суровых, много переживших и испытавших витязей, способных без мимолетной слезинки перенести проникающую рану в грудную клетку и не обращать на нее внимания, пока не закончится кровавая схватка с пышущим ненавистью врагом. Затем мгновенно появляется «верный друг» с непременной чистой тряпочкой и заранее припасенными «удивительными восточными мазями», быстрая перевязка, полдня хандры и вперед – Черный Ужас Восточного Запада не дремлет и строит козни, волшебный меч пока не заржавел, изволь бороться и сражаться… Так и бродили стадами по хорошо знакомой оруженосцу сэра Мишеля литературе ХХ века неубиваемые и непобарываемые герои, но… Засунь книжного супермена на настоящую войну – сложится первым же вечером.

Нормальный человек при любом более-менее серьезном ранении (царапины, задевшие только кожу, почти не в счет, однако царапина царапине рознь…) в момент общей схватки обязан отойти во вторую линию обороны или вообще убраться подальше. Потому как кровопотеря наступает быстро, снижается давление, а с ним исчезает острота мысли и необходимое внимание. Даже если очень подфартит и тебя не зарубят тотчас, ты вскоре потеряешь сознание и будешь затоптан своими же. Конечно, можно продержаться на собственном адреналине еще несколько минут и всласть погеройствовать, но такие герои чаще всего именуются просто и объективно: самоубийцы.

Англичанин (…Или аквитанец? Хрен разберешь в темноте!) поднял арбалет и отпустил тетиву. Перекинулся через стену между двух зубцов башни, и пальнул наугад, точно зная, что хоть в кого-то да попадет. Стрела густо, как шмель, вжикнула, задела одного из обороняющихся и врезалась в камень стены, выбив из кладки мелкие осколки.

Через секунду один из сицилийцев – во отточенный глаз у мужика! – молниеносным движением задвинул супостату лезвие меча в зрительную прорезь шлема и обидчик полетел вниз, к своим неудачливым собратьям.

Казакову не повезло, и он осознавал это со всей ясностью. Штурм башни с прозаическим названием «Северная» продолжался уже часа три, все устали, а англичане как лезли так и лезут. Странно, но солдаты Ричарда словно не боятся смерти – погибают одни, их тотчас заменяют другие, третьи и так почти до бесконечности. Или дело в приснопамятном менталитете средневекового человека?.. Ты твердо знаешь, что попадешь в рай?.. Нет, об этом можно подумать попозже, сейчас главное – покинуть основное место событий. Иначе убьют.

…Когда в человека попадает пуля, особенно крупного калибра, сила удара такова, что тело может запросто отбросить на несколько метров. С Казаковым случилась история почти аналогичная – толстенный арбалетный болт ударил не в грудь или в голову, а в левую руку, видимо, по касательной, не задев кость. И все равно Сергея просто смело. Показалось, будто в плечо повыше локтя угодила межконтинентальная ракета СС-20 с термоядерным зарядом, предназначенным для затопления острова не меньше Тайваня размерами. Казакова крутануло, швырнуло назад и в сторону, он повалился на бок и заорал в голос. Рука моментом онемела.

– Серж! Тебя задели? – Ну конечно. Мессир Гунтер фон Райхерт. Хитрая тевтонская задница в самую гущу не лезет, отговариваясь тем, что плохо обращается с холодным оружием! Предпочитает, забравшись на каменный выступ, отстреливать противника из арбалета. Непыльная штучная работа. Хорошо хоть увидел, что с коллегой-оруженосцем вышла неприятность и немедленно подбежал. – Серж!?

– Ebaniy v rot!!! – отозвался Серж. – Посмотри, что с рукой! Быстрее, мудила грешный!

Русского языка Гунтер не понимал, но смысл указаний был вполне ясен и без перевода.

– В башню, – рявкнул германец, кинув быстрый взгляд на рану. – Идти можешь?

– Ползти! – уже по-английски ответил Казаков и снова взвыл, когда пришлось шевельнуться. – Помогай встать! Брось ты на хер свою стрелялку!

Легкий гунтеров арбалет улетел в оранжевую факельную полутьму.

– Идиот! – яростно шипел Гунтер, подсобляя Сергею подняться на ноги. – Тебя предупреждали? Просили туда лезть? Мама дорогая, кровищи сколько!.. Давай шевелись!

Шальная стрела, на сей раз лучная, пущенная из-под стен навесом, глухо брякнула наконечником у ступней, не зацепив германца. Позади громыхало оружие, кричали англичане и сицилийцы, кто-то с визгом сорвался со штурмовой лестницы, бегали оттаскивавшие в сторону раненых монахи ордена святого Бенедикта. Веселье разгорелось вовсю.

– Прорвались! – громыхнул резкий голос недавнего знакомца, шевалье Роже де Алькамо, предводителя оборонявшего Северную башню норманнского отряда. – Гильом, задери тебя стадо бесов! Гильом, ко мне, быстрее!

Гунтера едва не сбили с ног. Мимо, словно бешеный медведь, пронесся младший брат и оруженосец мессира Роже – здоровущий малый в плотном кожаном доспехе с металлическими накладками на груди и старинном шлеме-шишаке. За Гильомом топали еще полтора десятка вояк, ибо шагах в двадцати в стороне, там, где угол барбикена продолжался стеной города, англичане сумели опрокинуть защищавшихся сицилийцев и полезли через зубцы укреплений, будто вооружившиеся мечами тараканы. Драка завязалась немедленно – Гильом работал своим клинком (не особо и длинным, кстати…) словно воплотившейся в металл молнией – с его-то силушкой! Германец, продолжая подтаскивать Казакова к распахнутой двери, ведущей внутрь башни, только присвистнул, увидев как младший Алькамо с легкостью рассек кольчугу английского сержанта, тут же повел руку вправо, и рубанул по кисти другому солдату короля Ричарда, начисто лишив пальцев.

– Хватит считать ворон! – настырно напомнил о себе Казаков. – Потом будешь любоваться! Мммать!!

Двое англичан пробили строй норманнов, но первого успел ранить сицилиец из отряда Алькамо, а вот второй, увидев более легкую добычу, схватил рукоять клинка обеими руками и рванулся в сторону двери. Гунтера и Сергея отделяло от врага метров десять-двенадцать, арбалет германец бросил, левая рука занята – приходится удерживать за здоровое плечо Казакова… Обоих порешит!

Сработал рефлекс. Когда на тебя с неразборчивым воем несется поднявший меч громила и в точности известно, что он собирается тебя убивать, а не кормить миндальными пирожными, ты инстинктивно, ничуть не раздумывая, примешь все меры к обороне, а уж какими они окажутся – дело десятое. Поэтому рука автоматически скользнула к поясу, щелкнул замочек кобуры, а когда англичанин находился всего в одном прыжке и начинал опускать клинок, хлопнул выстрел. Голова мечника резко дернулась назад, его опрокинуло на спину, будто пружиной, свалившееся на пол крепостного перехода лезвие высекло розовую искорку из гранита.

– Преимущество цивилизации перед средневековым варварством, – хрипло заключил Гунтер. – Как чувствовал – надо брать пистолет… Давай вперед!

На лестнице, ведущей к первому этажу Северной, пришлось потолкаться – одни торопятся вниз, другие наверх, пожилой бенедиктинец тащит на горбу раненого и ничуть не жалуется, ибо монахи в здешних войнах выполняют примерно те же самые функции, что Международный Красный Крест в будущем – они и лекари, и дипломатические представители, и обязательные спасители заблудших. Неважно, что ты умрешь – главное, получить отпущение грехов да последнее причастие перед недолгим путешествием бессмертной души ко Вратам, охраняемым апостолом Петром.

– Я здесь не останусь, – замотал головой Казаков, когда они наконец очутились в большой квадратной зале с выходом на улицы города. – Это полное безумие…

Гунтер оценивающе взглянул на Сергея. Да, мессир оруженосец начинает терять, если будет позволено так выразиться, товарный вид. Резко побледнел, струйки пота льют по лицу, губы вздрагивают. Безусловно, находиться в забитом пострадавшими во время штурма сицилийцами вонючем помещении категорически не следует – заражение подхватишь немедленно. Вот, извольте видеть: норманн с накрепко перевязанной разрубленной ногой валяется возле кучи лошадиного помета, ибо доселе нижние залы башни использовались как королевская конюшня. В воздухе летают черные ниточки копоти от факелов. Местные монахи ничего не знают о бактериях и стерильности и не узнают еще лет семьсот… Но все равно требуется быстро остановить кровь. Любым способом. От гангрены умрешь через неделю, а от кровотечения – спустя полчаса.

– Сиди тут, – Гунтер устроил Казакова на солому возле стены (здесь хоть было почище) и громогласно воззвал: – Святые отцы, помогите!

Подбежал сизоносый кривой бенедиктинец в драной коричневатой рясе, подвязанной измызганной веревкой. Эдакое немытое воплощение добродетели и милосердия. Ладони – чернющие от грязи и подсыхающей крови, под ногтями вполне можно устраивать археологические раскопки с полной уверенностью, что там с прошлого тысячелетия завалялись сокровища древнего Рима. Казаков закашлялся, бросил на германца неистовый взгляд и шарахнулся от монаха, собравшегося исследовать рану своими ручищами спившегося ангела-хранителя, будто от всадника Страшного суда.

– Позвольте, – Гунтер непреклонно отодвинул святого брата, реквизировав у того принесенные тряпки.

Увы, но Казаков, сдуру решивший поучаствовать в драке, надел перед штурмом кольчугу, которая, вдобавок, была ему немного узковата. Кто не знает, с какими трудностями сопряжено снятие подобного доспеха, пускай попробует на себе – Гунтер тотчас отказался от мысли стащить с русского кольчатую броню. Придется пока обойтись повязкой поверх рукава.

– Посторонись, – рявкнули за спиной. – Давай мы его к вам положим!

Взмыленный сэр Мишель де Фармер с двумя сицилийцами приволок еще одного покалеченного. Пресвятая Дева, это же Гильом де Алькамо!

– Гунтер, подхвати его! – рычал нормандский рыцарь. – К стене, спиной прислони… Позаботься, мы обратно побежали!

И сэр Мишель, на ходу надевая свой глухой шлем с позолотой, со всех ног кинулся обратно, к лестнице. Гунтер только застонал, увидев нового подопечного.

Гильом находился при смерти. Рана, видимо, была нанесена топором. Лишь боевой топор, наиболее жуткое и опасное ручное оружие, оставляет подобные травмы – прорублена воловья кожа доспеха, одежда, размозжена грудная клетка, ребра перебиты и белесые осколки торчат наружу, подкравливает поврежденное легкое. Розовая пена на губах. Хуже всего, что Алькамо-младший доселе в сознании. Все видит и чувствует. Организм у норманна могучий, умирать придется долго…

– Я не знаю, что с этим делать, – Гунтер растерянно посмотрел на Казакова, ища поддержки. Сергей сморщился, скрипнув зубами поднялся – лицо даже не бледное, а сероватое, но видно что пока господин оруженосец держится и грохаться в обморок не собирается. – Серж, как…

– Никак, – огрызнулся Казаков и вдруг огляделся. Махнул здоровой рукой, подзывая монаха. Тотчас подошедший бенедиктинец смотрел на задыхающегося Гильома с профессиональным равнодушием, однако понял, что нужно делать. Наклонился, шепча неслышимые латинские фразы.

– Нельзя лишать человека последней надежды, – на английском сказал Сергей Гунтеру. – Гильом верит… По-настоящему.

Монах, вложив в рот сицилийца маленький, с ноготь, кусочек хлеба отошел и направился к остальным собратьям – понимал, что больше ничем помочь нельзя, даже стараться нечего. Казаков присел на корточки, невозмутимо взглянув на Гильома. Тот лишь согласно прикрыл веки, не в силах произнести единого слова.

Тонкое, похожее на длинное шило лезвие кинжала тускло блеснуло в болезненно-желтом свете факела, германец даже не успел дернуться, остановить… Казаков быстрым, умелым и словно заученным движением ударил норманна в левое ухо острием, клинок вошел почти по рукоять, со звуком, похожим на щелчок ломающейся сухой веточки. Глаза Алькамо-младшего остекленели и подернулись неуловимой дымкой через секунду.

Быстро и безболезненно.

– Если со мной выйдет нечто подобное… Ты тоже?.. Так? – выдавил германец.

– Именно, – буркнул в ответ Сергей, выдернув кинжал. Бисерная капелька крови упала с металла на солому. – Никак иначе. И, если не испугаешься, в нужный момент сделаешь это для меня. Хирургов здесь нет, так что придется чуточку изменить отношение к сопливому милосердию двадцатого века. Запомнил? Точно в наружный слуховой проход… Ладно. Лошади где остались? Поехали в монастырь, к Беренгарии, там нормально перевяжемся… Быстрее, кровь все равно течет! А у меня в вещах осталась аптечка.

– Полагаю, нас сочтут дезертирами, – вздохнул Гунтер. – Если судить по справедливости, мы – подданные английского короля, а воюем против своих же.

– Свиньи вы, а не верноподданные… – выдавил кривую улыбку Казаков. – Давай, шевелись!

На улице было ясно слышно, как наверху, на стене продолжается бой с англичанами, решившимися на ночной штурм. Пока атаковали только две мессинские башни и отрезок стены между ними, однако оставалось неясным, надолго ли хватит задора у Ричарда и его разудалого воинства. При желании Львиное Сердце мог положить под стенами столицы островного королевства половину армии, но от своего не отступиться.

* * *

На войне могут убить – эта фундаментальная истина отлично известна каждому. И тому, кто лично участвовал в вооруженных столкновениях большего или меньшего масштаба, и мирному обывателю, любящему послушать или почитать истории о знаменитых сражениях или дальних походах зимним вечерком под завывание вьюги и уютное потрескивание очага. Никто не застрахован от фатальной неудачи. Конечно, куда чаще погибают рядовые, но и генералам далеко не всегда улыбается военное счастье. Истории известны случаи смерти на поле боя самых великих – императоров, королей, осиянных немеркнущей славой полководцев, долгие десятилетия не знавших самой простенькой раны, и вдруг убитых случайно снесенной ветром стрелой… Но по крайней мере, любой солдат знает на что идет, отлично разбирается в своем ремесле и владеет незаменимым опытом.

У сэра Мишеля таковой опыт имелся – несмотря на достаточно молодой возраст нормандский рыцарь почти полтора года участвовал в гражданской войне в Аквитании, когда английские принцы и король Франции ополчились против Генриха II Плантагенета. Гунтер тоже прекрасно знал какова война изнутри – как никак за одиннадцать месяцев прошел Восточный и Западный фронта начавшейся в сентябре 1939 года Второй мировой, видел все крупные наземные и воздушные операции, от Польши до Франции, и очутившись вместе со своим «драконом» в эпохе, отделенной от огнедышащей середины ХХ века семью с половиной столетиями, надеялся хоть здесь немного отдохнуть. Романтические представления о ратном искусстве у Гунтера полностью выветрились – лучше уж быть простым мирным бюргером, чем ежечасно рисковать своей шкурой ради удовлетворения тщеславия свихнувшихся политиков. Не вышло.

…Двенадцатое столетие являлось эпохой непрерывных войн, полыхавших во всех известных землях цивилизованного мира. Дрались между собой японцы за обладание императорской короной, Китай – Поднебесная противостояла степнякам, сельджуки завоевывали новые пространства: познакомиться с турецкой саблей каждый желающий мог и в княжествах северной Индии, и возле границ Византии. Девяносто лет не прекращался конфликт крестоносцев и арабов, причем последние воевали сразу на четыре фронта – против ромеев, франков, турок и снова франков, только уже не в Палестине, а на Иберийском полуострове. Русские князья или грызлись промеж собой, будто соревнуясь, кто больше друг другу напакостит, или ходили за добычей в Степь – вздуть половцев. Только два лета назад, в 1187 году, князь Игорь Новгород-Северский получил от степняков сдачи и оказался в плену, на горе княгине Ярославне…

В Европе дела обстояли еще хуже. По очереди с востока на запад: крестовый поход германских рыцарей против язычников-прибалтов и непрестанные распри с Венгрией и Польшей. Непрерывная борьба Фридриха Барбароссы против итальянских торговых городов, Папского государства и Сицилии. Завоевание Финляндии королем Олафом Святым. Упоминавшийся конфликт Генриха Английского с сыновьями. Наваррцы, кастильцы и португальские христиане в состоянии перманентной войны с халифом Кордовы. Бунты в Шотландии (ну, это не в счет – горцы всегда цапались с саксами, норманнами, и всеми, до кого могли дотянуться…). И так далее. Плюс – начинающийся Третий крестовый поход, способный достойно завершить картину этого сумасшедшего века. Так что Гунтеру при всем желании отдохнуть не получилось бы.

А Казаков отдыхать вовсе не собирался. Ему, видите ли, было интересно повоевать в малознакомой обстановке. Ну какой, скажите, нормальный человек, прежде видевший меч только в музее, в кино или державший его в руках на фестивале исторической реконструкции «Мы – славяне!», полезет в драку, где упомянутые мечи по-настоящему заточены и никто не станет жалеть силу для удара?

Вечером, когда все семейство де Алькамо собралось на Северной башне города, Казаков едва не силой потянул Гунтера с собой.

– Ведь интересно же! – заявил Сергей. – И опасности никакой! Обороняющийся всегда находится в более выгодном положении, чем атакующий. Если англичане пойдут на стену, мы их запросто сбросим! Только бы бронежилет раздобыть…

– А еще каску, автомат и связку гранат, – мрачно добавил Гунтер, но тут же вытащил из своего мешка кобуру с «Вальтером» и пристроил к поясу. Мало ли. Осмотрительность никогда не помешает. – Бронежилетов тут не водится, а вот… Гильом! Гильом, поди сюда!

Высоченный беловолосый верзила, младший братец главы семьи Алькамо, воззрился на Гунтера вопросительно.

– У вас в оружейной не найдется кольчуги для мессира Сержа? – спросил германец. – Он тоже хочет постоять за честь Сицилийского королевства.

– Что ж вы так, господа мои, – вздохнул Гильом, возводя глаза к потолку. – Собираетесь в Палестину, а доспеха не имеете?

– Неправда! – искренне возмутился Гунтер. – У меня кольчуга давно поддета, только ее под курткой не видно. Вот, смотри. А Сержу мы еще просто купить не успели. Он только совсем недавно решился отправиться с нами в Святую землю. Так найдешь кольчугу?

– Пойдем, – махнул рукой Алькамо-младший. – Но с возвратом, вещь ценная. По английским деньгам хорошая кольчуга шиллинг стоит. Простецы на такие деньги могут год прожить.

Кольчатый доспех был самую малость тесноват. Казаков думал, что он будет тяжелым, но выяснилось, что металлическое плетение чувствуется увесистым, только когда держишь его в руках, а, надев, вес практически не ощущается.

Сэру Мишелю, похоже, было все равно, за кого воевать. Во-первых, английский король (его король) категорически не прав в своих притязаниях, во-вторых, англичане для Мишеля люди чужие, ибо родом он происходит с континента. Разумеется, Нормандия входит в состав Английского королевства, но непосредственным сюзереном де Фармера является герцог Нормандский. Посему – постоим за справедливость! Ричарду давно следует намылить холку!

– И все равно я тебе не советую, – сказал Гунтер Казакову, который взмахивал руками, желая проверить, удобно ли двигаться, когда на тебе одета непривычная кольчуга. – Согласись, ты ведь не умеешь!

– Наш рыцарь идет в бой, – слегка насмешливо ответил Сергей, – следовательно, добрые вассалы обязаны построиться и следовать за господином. Не бойся, ничего со мной не случится. Кое-какие профессиональные знания не забываются даже за восемьсот лет, на которые мы с тобой помолодели. Мне просто интересно. Знаешь, у нас в России есть такое слово: «Bezbashennyi». Если переводить на аглицкий – crazy. Безбашенность-то как раз и спасает в любой ситуации.

– Любопытство кошку сгубило, – напомнил Гунтер, фыркнув. – Впрочем, как знаешь. Если убьют – домой лучше не возвращайся. И потом, что я скажу Беренгарии? Не могу себе вообразить, как наваррка рыдает над твоей могилой. Зато отлично представляю, как расправляются с дурными вестниками ретивые девочки-принцессы, у которых угрохали любовника.

– Другого найдет, – легкомысленно отозвался Казаков. – Ты-то выживешь? Вот и займешься.

За время штурма Казаков все-таки положил четверых англичан и нескольких ранил. Но все равно не уберегся. Человек далекого будущего представляет себе войну довольно смутно и по-своему: стратегические бомбардировщики, ракеты, набитые оружейным плутонием боеголовки, комплексы ПВО, танки и прочие предназначенные к смертоубийству технологии. Здесь все по-другому. Как совершенно правильно говорил Арамис из «Трех мушкетеров», «тут могут и убить». Казаков мог легко справиться с одиночным противником, ну, с несколькими, при помощи мордобойной науки ХХ века, когда тебя учат полагаться более не на оружие, а на свое тело, однако действовать в общей свалке обучен не был. Разумеется, недурно поразмяться таким образом вполне можно, да постращать супостата невиданными боевыми кличами, начиная от некогда услышанного в Белоруссии «У пятачыну!» (Казаков перевел эту абсолютно невыговариваемую славянскую фразу для Гунтера как «в торец» но тот все равно не понял) до классического японского «Кийя!». Но нельзя браться за дело, плохо себе представляя, как именно его делать, кого прикрываешь ты, а кто тебя, надо ли бояться прямого рубящего удара, отбивать его или отводить… Кто более опасен – противник с длинным мечом или только с кинжалом, с топором или с арбалетом.

Эти знания приобретаешь на опыте и довольно быстро. Втягиваешься. Однако за такую науку можно и поплатиться.

 
Есть лишь три легенды сказочных веков.
Смысл их вечно-старый, точно утро нов.
 
 
И одна легенда, блеск лучей дробя,
Говорит: «О, смертный! Полюби себя!»
 
 
И другая, в свете страсти без страстей,
Говорит: «О смертный! Полюби людей!»
 
 
И вещает третья, нежно, точно вздох:
«Полюби бессмертье. Вечен только Бог».
 
 
Есть лишь три преддверья. Нужно все пройти.
О, скорей, скорее! Торопись в пути.
 
 
В храме снов бессмертных дышит нежный свет,
Есть всему разгадка, есть на все ответ.
 
 
Не забудь же сердцем и сдержи свой вздох:
Ярко только солнце, вечен только Бог!
 

Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации