Текст книги "Луговые мастера"

Андрей Платонов
Луговые мастера

Небольшая у нас река, а для лугов ядовитая. И название у ней малое – Лесная Скважинка. Скважинкой она прозвана за то, что омута в ней большие: старики сказывали, что мерили рыбаки глубину деревом – так дерево ушло под воду, а дна не коснулось, а в дереве том высота большая была – саженей пять.

Народ у нас до сей поры рослый. Лугов – обилие, скота бывало много, и харчи мясные – каждое воскресенье.

Только теперь пошло иное. На лугах сладкие травы пропадать начали, а полезла разная непитательная кислота, которая впору одним волам.

Лесная Скважинка каждую весну долго воду на пойме держит – в иной год только к июню обсыхают луга. Да и в себя речка наша воду начала плохо принимать: хода у ней засорены. Пройдет ливень – и долго мокреют луга, а бывало, враз обсохнут. А где впадины на лугах – там теперь вечные болота стоят. От них зараза и растет по всей долине и вся трава перерождается.

Село наше по-казенному называется Красногвардейское, а по-старинному – Гожево.

* * *

Жил у нас один мужик в прозвище Жмых, а по документу Отжошкин.

В старые годы он сильно запивал.

Бывало, купит четверть казенной, наденет полушубок, тулуп, шапку, валенки и идет в сарай. А время стоит летнее.

– Куда ты, Жмых? – спросит сосед.

– На Москву подаюсь, – скажет Жмых в полном разуме.

В сарае он залезал в телегу, выпивал стакан водки и тогда думал, что поехал на Москву. Что он едет, а не сидит в сарае на телеге – Жмых думал твердо. И даже разговаривал с встречными мужиками:

– Ну што, Степан? Живешь еще? Жена, сваха моя, цела?

А тот, встречный Степан, будто бы отвечает Жмыху:

– Цела, Жмых! Двойню родила! Отбою нету от ребят!

– Ну ничего, Степан, рожай, старайся, воздуху на всех хватит, – отвечал Жмых и как бы ехал дальше.

Повстречав еще кой-кого, Жмых выпивал снова стакан, а потом засыпал. Просыпался он недалеко от Москвы.

Тут он встречал будто бы старинного знакомого, к тому же еврея:

– Ну как, Яков Якович! Всё тряпки скупаешь, дерьмом кормишься?

– По малости, господин Жмых[1]1
  Тогда еще господа были: дело довоенное


[Закрыть], по малости! Что-то давно не видно вас, соскучились!

– Ага, ты соскучился! Ну, давай выпьем!

И так Жмых, – встречая, беседуя и выпивая, – доезжал до Москвы, не выходя из сарая. Из Москвы он сейчас же возвращался обратно – дела ему там не было, – и снова дорогу ему переступали всякие знакомые, которых он угощал.

Когда в четверти оставалось на донышке, Жмых допивал молча один и говорил:

– Приехали! Слава тебе господи, уцелел! Мавра, – кричал он жене, – встречай гостя, – и вылезал из телеги, в которой сидел уже четвертый день. После этого Жмых не пил с полгода, потом снова ехал в Москву.

Вот какой у нас Жмых: мужик что надо, но мощного разума человек!

* * *

Позже, в революцию, он совсем остепенился.

– Сурьезное, – говорит, – время настало! Ходил на

...

конец ознакомительного фрагмента