Текст книги "Рождение героев"

Увидав колдуна, защитники вала расступились, но Шенн, не обращая на них внимания, быстро потер пластины и запустил сияющий шар в ближайшего разбойника. Хелмар вскрикнул, когда белый искрящийся снаряд прошил его насквозь, и покатился по склону. Защитники осыпали врага стрелами и дротиками, камнями и поленьями, что втаскивали на стены женщины и мальчишки. Какой-то силач поднял над головой целое бревно и швырнул вниз, сбив с ног добрый десяток разбойников. Стрелки хелмаров стали стрелять зажженными стрелами, и в селении начался пожар. Волна налетчиков перехлестнула через стену, и на валу началась резня.

Лучше вооруженные и умеющие вести бой хелмары оттеснили селян от стен и ворвались внутрь частокола, устилая путь трупами. Если бы они захотели, то легко перебили бы всех, но их целью были добро и рабы, и потому разбойники разбежались по селению, грабя все, что попадалось под руки. Кто-то сумел забаррикадироваться в домах и из последних сил удерживал взламываемые топорами двери. Кто-то бежал в лес, кого-то тащили на аркане…

Поняв, что стену не удержать, Шенн с остальными защитниками отступил к башне. Товерн был с ними, но вид староста имел не самый геройский. Похоже, он совершенно растерялся и не знал, что делать.

– Надо защищать башню! – крикнул ему Шенн, глядя, как через стену перелезают все новые хелмары. – Мы не знаем, увидели ли наш сигнал в Шедоре!

Он сотворил очередной шар и запустил в приближавшихся хелмаров, свалив одного наземь. Хелмары прикрылись щитами и бросились в атаку. За их спинами натягивали тетиву лучники, и несколько стрел пролетели над головами поселян.

– Спасайтесь в лес! – крикнул Товерн, и селяне бросились наутек, бросая топоры и остроги. Товерн бежал одним из первых. Кто-то из хелмаров указал на башню, и Шенн понял: они хотят потушить выдавший их огонь…

Юноша огляделся: все сбежали, он один. Башня нависала над ним темной, освещенной огнем громадой. Шенн не знал, что заставило его сделать выбор, но он решился и бросился к лестнице. Шенн лез наверх, кровь клокотала в венах, а зарево разгоравшегося пожара освещало метавшихся под ногами людей. Хелмары заметили его, и несколько стрел впились в деревянные стойки рядом с карабкавшимся по лестнице человеком. Но юноша уцепился за край люка и взобрался на площадку.

Сверху селение было как на ладони. Отсюда он видел корабли хелмаров и более сотни разбойников, грабивших захваченное селение. Шенн услышал стук и посмотрел вниз: бородатый хелмар ловко карабкался вслед за ним и был уже близко. Волшебный шар затрепетал меж ладонями и унесся в цель. Хелмар вскрикнул и сорвался, грузным телом проломив крышу примыкавшего к башне сарая. Сновавшие внизу разбойники дружно посмотрели наверх. Один из них, видимо, старший, махнул рукой, и двое воинов бросились к лестнице. Шенн высунулся, чтобы отогнать их, да не тут-то было: пущенная лучником стрела едва не оцарапала щеку. Невидимый во тьме, лучник стрелял не так уж плохо, да и на фоне огня силуэт защитника башни наверняка виден отчетливо. Стоило Шенну поднять голову, как очередная стрела вонзилась в доски ограждения. Не высунуться!

Под досками, устилавшими пол, Шенн услышал хриплое дыхание хелмара. Ладони в перчатках Ольфа совершили круговое движение, вызвав дремлющую в стагнире магическую силу. Фигура захватчика показалась в проеме ограждения, и Шенн резко выбросил руки вперед. Шар сорвался с ладоней и впился в тело человека, сбросив его с башни. Протяжный крик раненого закончился страшным звуком падения. Хелмары закричали и, выглядывая в щель между досками, Шенн увидел, как они спешно отступают к кораблям, бросая награбленное. «Кто-то пришел нам на помощь!»

Уже не опасаясь, Шенн поднялся в рост и увидел отблески света на копьях бегущих из-за леса воинов. Помощь из Шедора!

Он видел, как хелмары спешно бегут на корабли, не решаясь противостоять обученным воинам. «Падальщики», – презрительно подумал Шенн. Он выпустил вслед бегущим несколько смертоносных шаров, но ни в кого не попал. Слишком далеко – и стрела не достанет.

Черные корабли отчаливали от берега и, разворачиваясь на веслах, один за другим уходили во тьму. Шенн сам убедился в том, что слышал о хелмарах: как они стремительно нападают и как быстро исчезают, увозя добро и пленных… Юноша повернулся и увидел преследующих разбойников воинов. По сравнению с ними хелмары выглядели разношерстным сбродом. Воины-арны имели кожаные доспехи с нашитыми стальными пластинами, в руках держали легкие круглые щиты и короткие обоюдоострые клинки или копья. Держа строй, они быстро преследовали отступающих хелмаров, на ходу прикончив нескольких отставших разбойников. Один из кораблей не успел отойти, и прямо на нем завязалась жестокая схватка. Из тьмы донесся звон оружия и крики умирающих.

Юноша увидел, как арны захватили корабль и, развернув его, пустились в погоню за хелмарами. Небольшая часть воинов осталась на берегу, подбирая тела своих павших и раненых.

Возбужденный битвой, юноша долго не мог прийти в себя. Только сейчас он осознал и понял, что есть война, о которой рассказывал Ольф. Он своими глазами увидел, как люди убивают друг друга, не давая пощады, как бьются насмерть не со зверем, а с такими же людьми… Он читал о великих войнах в летописях Руаннора, но одно дело читать. И совсем другое – видеть врага и чувствовать запах крови, слышать свист стрел и убивать самому…

Он вспомнил о Риане и быстро спустился с башни. Несколько подожженных разбойниками домов догорали, и вернувшиеся из леса жители тушили пламя водой из колодца. Шенн брел по опустошенному селению, не в силах слушать плач женщин над телами убитых. Вошедшие в селение воины помогали тушить пожар и волокли убитых хелмаров за ворота.

Шенн снял перчатки и вытер о рубашку вспотевшие ладони. Чувство выполненного долга смешалось с горечью и злостью. Он сделал все, что мог. И если бы не вовремя поданный сигнал, сейчас здесь хозяйничали бы хелмары…

Где же Риана? Шенн чувствовал себя виноватым перед девушкой. Она едва не погибла из-за него! Он должен найти ее, если… Если только хелмары не схватили ее! Шенн побежал через селение, заглядывая во все дома и, наконец, увидел старика-знахаря.

– Где она?!

– Здесь. В доме. – Голос старика был печален, и Шенн обеспокоенно спросил:

– Ей очень больно? Как она?

– Наверно, я не смогу ей помочь. Если будет угодно Эльмеру, ее покровителю, она останется жить…

– Почему, ведь рана не столь опасна!

– У ней горячка. Быть может, стрела была отравлена…

Шенн вспомнил о чудодейственной мази, что дал ему в дорогу Ольф. Это снадобье спасло Шенна даже от яда гулхов, но оно в мешке, который забрал Товерн!

Дом Товерна он уже знал. Отворив двери, Шенн ворвался в дом. Где же хозяин? В первой комнате все было перевернуто, очевидно, хелмары искали что-то ценное. Сломанная лавка и куски тканей валялись на полу, усыпанные осколками разбитой утвари.

– Что ты делаешь в моем доме, колдун? – крикнул Товерн, появляясь в дверях.

Шенн бросился к нему, но староста выставил меч:

– Не подходи! Ты не только колдун, ты еще и вор! Сейчас я позову воинов, и расскажу им…

– Расскажешь, как бежал от хелмаров, трус! – зло выкрикнул Шенн. – Где мои вещи, которые ты взял у меня?

– Я не знаю, где они! – заговорил хозяин, попятившись от Шенна. Он с опаской глядел на руки юноши. Он уже был свидетелем, как в них рождается убийственная магия. – Я оставил их тут, в доме! Хелмары взяли все!

Шенн яростно закричал, и испугавшийся Товерн выскочил на улицу, освобождая проход. Все пропало! Меч, подаренный Ольфом, множество асиров, а главное – снадобье Ольфа, которое спасет жизнь Риане! Проклятые хелмары! Сжав кулаки, Шенн вышел из дома. Еще никогда он не испытывал такого бессилия. Как же так, Единый, как же так?!

– Вот он! Вот колдун! По закону Арнира его надо казнить!

Шенн обернулся. Товерн указывал на него какому-то воину, очевидно, старшему. «Что ж, я ни в чем не виноват, и не стану бежать», – подумал Шенн, направившись прямо к ним. Несколько воинов-арнов смотрели на него оценивающими, но не слишком враждебными взглядами.

– Кто ты такой? – спросил тот, что стоял с Товерном. Он был немолод, и крепкие руки его покрывали шрамы. Цепкий взгляд юноши мигом отметил более защищенный доспех и украшенный квадратными бляшками пояс. Он явно был старшим. – Правда ли то, что о тебе говорят?

– Я не колдун…

– Он лжет, десятник! – выкрикнул Товерн. – Все видели, как он метал огненные стрелы прямо из ладоней!

– Я не тебя спрашиваю! – отрезал воин, так поглядев на старосту, что тот мигом умолк.

– Я не колдун, – повторил Шенн. – Я предупреждал этих людей о хелмарах, но мне не поверили.

– Откуда ты знал о хелмарах?

– Я пришел на заставу Дорарда, а потом видел, как хелмары напали на них, и Дорард не успел подать сигнал. Тогда я прибежал сюда, чтобы предупредить людей…

Их беседа привлекла внимание, и вот уже с десяток селян собрались вокруг, настороженно глядя на чужого.

– Но он мне не поверил и запер в сарай. И еще забрал мой меч и мои вещи, – Шенн говорил спокойно, глядя воину прямо в глаза.

Переведя взгляд на Товерна, десятник произнес:

– Почему ты не поверил ему?

– Так ведь он чужак! – Товерн приободрился тем, что ему вновь дали слово. – Разве можно верить чужаку, у которого даже тофа нет!

– Но ведь он не обманул, – проговорил десятник.

– Откуда мне было знать? Да и что мы смогли бы сделать против хелмаров?

– Если бы ты подал сигнал раньше, мы бы успели к вам на помощь и, возможно, никто бы не погиб… Ты знаешь, кто это?

Двое воинов втащили в круг упиравшегося человека. Шенн узнал его. Каброн, первый из торговцев. Это его напарника он убил, когда тот стрелял в Риану.

– Это торговец Каброн, – пролепетал староста. Он понял, подозрение может пасть и на него, ведь он сам выгораживал торговца…

– Люди схватили его в лесу, когда он бежал из селения. Мне сказали, он был заодно с хелмарами, – сказал десятник.

– Это неправда! Я не был с хелмарами! – протестовал Каброн. Его заплывшая жиром щека заплыла еще больше, а под глазом красовался синяк.

– Ты лжешь! Твой товарищ стрелял в Риану, это все видели! – гневно выкрикнул какой-то селянин. – И ты не знал, что он – хелмар?

– Раньше у тебя был другой помощник, – медленно проговорил один из стариков. – Я помню. Где же он?

– Он… захотел уйти. И я нанял другого. Клянусь, я ничего не знал!

– А ведь парень говорил, что тот хелмар пахнет морем! – вспомнил кто-то. Десятник удивленно посмотрел на Шенна:

– Правда?

– Говорил, – признался Шенн.

– У тебя невероятный нюх, парень. Может быть, ты скажешь мне, что я ел на обед, а? – Десятник шумно выдохнул в лицо Шенну и расхохотался.

Юноша поморщился. Изо рта воина несло гнилью и перегаром.

– Не знаю, что ты ел, но чувствую, что пил…

Десятник расхохотался еще раз:

– Молодец! Вижу, что не робкого десятка… – Он оглядел Шенна так, словно впервые увидел. – Говорят, ты бился с хелмарами и убил многих!

Шенн молчал. Негоже мужчине бахвалиться тем, что он должен был сделать.

– Но староста говорит, что ты колдун. Ты слышал о законах Арнира, чужеземец? Мы убиваем колдунов! – Десятник испытывающе заглянул Шенну в глаза. – Вижу, ты не боишься. Еще раз молодец! Я служу на границе восемь лет, всякого перевидал. Но ни одного колдуна не встречал. Знаешь, что я думаю?

Десятник ткнул в грудь юноши пальцем:

– Будь ты хоть трижды колдун, мне плевать! И мне не нужен нюх, чтобы отличить храбреца от труса! Люди видели, как ты сражался, и я тебе верю. Иди, ты свободен.

– Ты что, отпускаешь его?! – Товерн вскинул руки вверх. – О трое Сущих! Ты не знаешь закона, десятник, ты, который поставлен блюсти его? Колдуна следует отвести в Шедор и отдать фагирам! Это и есть твой суд? Я расскажу о твоем самоуправстве наместнику!

– Я не имею права судить, – ответил десятник. – Судить должны те, кто обладает мудростью, те, кому все доверяют. Если хочешь правосудия, изволь. Фагиров здесь нет, но я слышал, что в этом селении много мергинов. Пусть они призовут своих судей. А я и мои люди задержимся, чтобы услышать приговор.

– Это мергинская ересь! – крикнул Товерн. – Ты не должен полагаться на справедливость мергинских судей, десятник, надо призвать сюда фагиров, а лучше отведи колдуна к ним! Меня поставил старостой сам наместник, и я не должен подчиняться законам отступников! Я сам здесь закон, закон Шедора и Арнира, а ты должен помочь мне исполнить его!

– Я не стану помогать трусу! Люди говорят, ты бежал одним из первых… – презрительно проговорил воин. – Я слышал, ваши судьи приходят быстро, – не слушая возмущенного старосту, сказал десятник одному из стариков. Тот кивнул. – Позовите их. У нас мало времени.

Старик молча взглянул на одного из мальчишек. Тот кивнул и стремительно унесся за ворота.

– Подождем, – сказал десятник и уселся прямо на землю.

Воины последовали его примеру, селяне тоже расположились вокруг, каждый, где мог. Стоя под взглядами односельчан, Товерн не выдержал и опустился на траву, бурча что-то под нос. Шенн не мог понять, чем вызвана ненависть человека, которому он не сделал ничего дурного. Он ждал вместе со всеми, слушая, как за валом стучат лопаты. Воины закапывали трупы разбойников. Серые облака затянули небо, и Шенн подумал, что скоро начнется дождь.

Но вот в открытых настежь воротах показались три фигуры с огромными и блестящими головами. Они приблизились, и люди один за одним склонялись перед ними. Шенн увидел, что казавшиеся огромными головы – всего лишь маски, сделанные из блестящего металла. Одна из масок была желтой, вторая белой, третья же – черной. Маски закрывали не только лицо, но и всю голову судей, стальной сетью спускаясь до самых плеч. Одежда пришлых была из грубой кожи, толстой и негнущейся, а босые ноги оплетали сандалии из тонких ремешков.

Троица остановилась перед десятником.

– Кто ищет правосудия? – спросила белая маска. Голос, доносившийся из-под нее, был громок и странен, Шенну казалось, что говорит не один, а несколько голосов. В руках у человека был длинный, украшенный изумительной резьбой посох, на конце которого неизвестный мастер вырезал фигурку невиданного Шенном крылатого зверя.

– Я, – ответил десятник.

– Кто обвинен? – спросила черная маска. На бедре этого судьи висел широкий изогнутый клинок, а плечи казались невероятно широкими из-за толстых кожаных наплечников.

– Он. – Палец воина указал на торговца. – Обвиняется в предательстве и смерти погибших сегодня людей.

– Известно ли тебе, воин, что мы судим так, как судили наши предки, и законы одана не помешают нам наказать или отпустить обвиненного?

– Известно. Я слышал о вашем правосудии и рад, что могу увидеть собственными глазами! Ни я, ни мои воины не станем мешать вам. А вот он, – десятник показал на Шенна, – обвинен в колдовстве.

– Да! – подтвердил староста. – Именем наместника, я обвиняю этого человека в колдовстве! По законам Арнира, его следует казнить!

– Мы поступим с ним согласно закону мергинов, – ответила белая маска. Недвижное лицо ее, довольно точно передающие лицо человека, было спокойно и равнодушно, в отличие от черной маски, отталкивающие и грозные черты которой внушали бессознательный страх. Желтая маска казалась Шенну более привлекательной. Неподвижный, чуть искривленный рот ее усмехался, и скошенные вниз уголки глаз придавали застывшему навеки лицу какое-то хитроватое выражение.

Судьям принесли скамьи, и они сели. Воины образовали небольшой круг, с внешней стороны которого расположились селяне, а внутри оказались Каброн и Шенн.

– Сначала – ты! – объявил судья, указав на торговца.

Судьи выслушали всех, кто хотел что-либо сказать. Слушая свидетелей, Каброн все больше сутулился, не смея глядеть по сторонам. Шенн стоял спокойно, думая лишь о том, что с Рианой. Если его признают виновным в ее гибели, он готов взять эту вину…

Ольф называл законы его народа дикостью, но Шенн считал их справедливыми. Рана за рану, глаз за глаз, жизнь за жизнь. Слушая рассказы наставника о Древних, своим еще неокрепшим варварским умом юноша смутно догадывался, что законы изменяют не люди, их изменяет сама жизнь. И там, где людям живется легче, законы меняются, становясь более мягкими. Ольф говорил, что эльды, ставшие советниками правителей Арнира, изменили древние законы, сделав их не столь жестокими, тогда многим арнам пришлось по душе это милосердие…

Пока шел допрос, один из судей ушел, но вскоре вернулся с большим глиняным кувшином. Он поставил его на землю прямо в центр площадки.

– В этом кувшине несколько ядовитых жуков, – произнес судья. – Ты сунешь туда руку, и если ты не виновен, ничего с тобой не случится. А если виновен, умрешь в страшных мучениях…

– Я не стану совать туда руку! – закричал Каброн, извиваясь в руках державших его воинов. – Не стану!

– Тогда я прикажу надеть его тебе на голову! – сказал десятник. – Ну! Отпустите его!

Воины отпустили торговца. Дрожа всем телом, Каброн подошел к кувшину. Десятник явно преувеличивал: голова торговца ни за что бы не пролезла в кувшин, но от этого угроза не выглядела пустой. Горловина была широкой, но свет не проникал на дно, и в наступившей тишине торговец услышал, как внутри скребутся крошечные лапки. Он слышал об этих ужасных тварях, они были очень, очень ядовиты, и единственный укус легко мог умертвить здорового мужчину.

Дрожащие пальцы простерлись над кувшином, и Каброн услышал бодрящий голос судьи:

– Смелее. Если ты невиновен, они не причинят тебе вреда, клянусь тремя Сущими!

Каброн опустил руку внутрь кувшина.

– Дальше! – взявшись за меч, приказал десятник.

Торговец заорал и выдернул руку:

– Я все скажу! Я не виноват! Он угрожал мне, грозил зарезать! Я ничего не мог поделать!

Десятник вскочил, стальные пластины доспеха звякнули:

– Говори все!

– Хелмары схватили нас в лесу. Напарника убили, а меня заставили идти к вам. Я ничего не знаю, мне надо было только молчать, иначе он убил бы меня. Пощадите, я не виноват!

– Он сказал не все, – произнес судья в желтой маске. – Пусть сунет руку в кувшин!

Воины двинулись к Каброну, и тот повалился на колени:

– Они обещали мне сотню асиров, если я буду молчать! Но мне не нужны асиры, я просто боялся его!

– Думаю, теперь он сказал все, – подытожил судья. – Все слышали это.

– Не все! – поднял руку десятник. – Кто еще знал об этом? Староста знал?

– Не-е-ет… – заплакал Каброн. – Не убивайте меня!

– Не знаю, чего в тебе больше: жадности или трусости, – произнес судья.

Он встал во весь рост, маска на его лице засияла под лучами солнца, и глухой, но мощный голос прокатился над головами собравшихся на площади людей:

– Виновен!

Толпа негодующе зашумела. Многие рвались расправиться с предателем, но воины сдерживали, древками копий отталкивая селян.

– Из-за тебя погиб мой отец!

– И мой брат!

– Смерть ему!

Судья поднял руку, и постепенно все затихли.

– Он виновен, но всякое существо на земле цепляется за свою жизнь. Это закон самой жизни, и я не могу осудить за это. Я не знаю, о чем ты думал, когда смотрел в глаза этим людям, зная, что хелмары уже близко… О своей жизни или об асирах?

– О детях своих думал, господин, о детях! – выл Каброн, распластавшись на земле, и Шенн почувствовал отвращение к этому человеку. В его роду мужчина, скорее, умрет, чем станет так унижаться.

– Поэтому пусть боги решат, достоин ли ты смерти. Здесь два камня, – протянув руку, судья раскрыл кулак. На его ладони лежали два почти одинаковых по размеру гладких камня. Один черного цвета, а другой белого. – Вытащишь белый камень – уйдешь и никогда не вернешься сюда. Если черный – останешься в этой земле навсегда вместе с теми, кто умер по твоей вине… Это будет справедливо.

Второй судья подал главному еще один кувшин, и тот уронил туда камни.

– Выбирай!

Дрожа всем телом, Каброн повиновался. Его дрожащая ладонь с трудом пролезла в узкое горло кувшина. Наконец, он извлек камень и сжал в кулаке, не смея посмотреть на него.

– Да покарают тебя Сущие! – произнес кто-то.

Каброн раскрыл ладонь. На ней лежал черный камень. С рассекающим душу скрежетом меч черной маски вышел из ножен. Торговец закричал, в тот же миг уже не сдерживаемая воинами толпа набросилась на него…

Когда тело предателя уволокли за ворота, судья взглянул на Шенна:

– Староста обвиняет тебя в колдовстве. Знаешь ли ты, что магия запрещена в Арнире?

– Знаю, – честно ответил Шенн. – Но это не магия!

– Как не магия! – крикнул Товерн. – Все видели, как…

– Все видели, как этот юноша сражался с хелмарами и защищал башню, – прервал его судья, – а поставленный оданом староста бежал в лес!

Товерн опешил, искоса поглядев на стоявшего рядом десятника. Воин презрительно сплюнул и отступил на шаг.

– Если это не магия, тогда объясни то, что ты делал, – сказал судья.

Люди притихли, ожидая ответа. Шенн достал из-за пояса перчатки и надел их.

– Вот. – Он потер пластины из стагнира, и между ладонями тотчас возник светящийся бело-голубой шарик. Толпа заворчала, а десятник изумленно выпрямился. Шенн встряхнул руками, и шар с треском ушел в землю. – Это не магия. Это… свойство металла. Без этих перчаток я ничего сделать не смогу.

Шенн с улыбкой снял перчатки, засунул за пояс, затем потер ладони и развел их в стороны:

– Вот видите! Какой же я колдун?

– Этого не может быть! – выкрикнул староста. – Такого металла не бывает! Надо отвезти его к фагирам, они смогут развязать ему язык!

– Если хотите, я могу сунуть руку в ваш кувшин, – сказал Шенн. – я не виновен и не боюсь гнева богов.

Маски переглянулись, но застывшие металлические лица не выражали ничего.

– Зачем испытывать того, кто сам хочет испытания? – наконец промолвил судья. – Наши предки говорили: суди человека так, как судишь самого себя. Зло остается злом, и неважно, чем человек совершил его: злым словом, оружием или магией. Если его магия не причинила никому здесь вреда, он невиновен.

Толпа одобрительно загудела, и Шенн понял, что есть на земле справедливость.