Электронная библиотека » Ант Скаландис » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 18:42


Автор книги: Ант Скаландис


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Ант Скаландис
Здравия желаем, товарищ Эрот!

Капитан Никодим Казанов проснулся от странного слова «импичмент», донесшегося из телевизора. Будильник давно сломался и он использовал теперь для побудки именно телевизор, в котором пока еще функционировал таймер. Об импичменте говорили на всех каналах. Его объявляли одновременно шести или восьми президентам в разных частях света и это грозило большими заварухами и очередной отсрочкой возвращения на Землю. Импичмент! Какое неприятное слово! Холодное, скользкое, корявое как сарделька, скукожившаяся в морозильнике. От него хотелось немедленно чихнуть. Ну капитан Казанов и чихнул:

– Ап-чхи-и-и!

С чего бы это, черт возьми? Ах, ну да. В каюте же лютый холод стоит. Кондишн окончательно слетел с нарезки. С тех пор как прекратили финансирование космической отрасли как таковой, техника пошла вразнос. Приходилось удовлетворяться всяческими самоделками и жалкими подачками иностранных астронавтов, иногда залетавших на огонек. Некогда мощный Минмежгалтранс вот уже несколько лет как был расформирован и превращен в несколько убогих ведомств, разворованных мелкими коммерческими структурами.

Казанов со своей командой просто мечтал днем и ночью добраться до Земли. Но Земля все никак не давала добро: то у них путч, то переворот, то война, то кризис, то дефолт (это еще что такое?!), а вот теперь – нате вам, импичмент!

Однако все, как принято стало говорить, ветви власти продолжали дружно кивать на президента. Мол, он-то все и решает. Но это же было смешно! Каждый школьник теперь знал: президент России давно умер, еще сразу после окончания Чевенгурской войны. Это когда эскадрилью бандитских скутеров, так называемых «диких грачей» бросили на усмирение такого же, в сущности, бандитского народца, населявшего далекую планету на окраине российского космоса под странным названием Мучхерия. Мучхерцы, они же чевенгурцы сдаваться не захотели и сопротивлялись отчаянно. А вооружение у них было похлеще, чем у спецфлота – чай, не зря же Мучхерию оснащали как главный форпост Российской космической империи.

В общем, русский флот увяз в этом секторе вселенной, и годика через два от начала боевых действий вынужден был признать свое полное поражение. Мучхерия ни к каким военным блокам не примкнула. Включила форсажные планетные движки, да и стала тихо дрейфовать к центру Галактики. Ну, тут президент Сосёнцин и помре от расстройства.

Однако же придворным его такой исход был явно не на руку. Ведь дражайшего президента только что выбрали, причем абсолютно легитимно и демократично – пятнадцать тысяч планет голосовало и главный компьютер подтвердил, что подтасовок не было, и межзвездные наблюдатели свидетельствовали. Кто ж от такого удобного президента откажется? Словом, у этих придворных на крайний случай давно уже было все заготовлено: секретный оборонный завод имени Хреничева разработал серию биороботов ПС-01М, неотличимых от настоящего президента. Влетали они в копеечку – не то слово! – безумно дорого стоили, да и выходили из строя существенно чаще, чем живой человек, но все равно овчинка выделки стоила. Все-таки какая-то стабильность в обществе: каждый год кризис строго по плану. То вам банковский, то энергетический, а то – пожалте! – правительственный… А как же без этого? Ведь все уже привыкли. Но случилось, похоже, нечто непредвиденное.

Капитан Казанов сделал звук погромче, прислушался к смыслу происходящего и даже крикнул свою сонную команду из пяти человек. Видать, пора им на славном «Парусе капитализма» готовиться к очередной стыковке и очередным неприятностям. События-то разворачивались бурные по всему миру.

Ну, то что президент всей Африки Макумбу Бумбу Шиндык съел на завтрак плохо прожаренного президента всей Латинской Америки Дуранго Гопеша и, мучаясь животом, обгадился при всем честном народе на церемонии инаугурации – это еще не беда. И то, что французы рванули в порядке научных испытаний кварковую бомбу над Австралией – тоже не великое дело. Хотя австралийцы (те, что случайно в живых остались за пределами континента,) обиделись кровно. Ну, еще бы! Ведь в результате вместо материка получилась огромная акватория в тонкой окантовочке суши, получившая названия атолл Кенгурини, так как стремительно мутировавшие звери-эндемики сделались водоплавающими и населили акваторию атолла. Однако главная беда началась позже. Когда президент США Бен Клайтор сделал куннилингус молодой английской королеве Изольде Первой, а доблестные агенты Интеллиджент Сервис это дело зафиксировали и показали по всем общемировым каналам телевидения. Королева, кстати, осталась страшно довольна, она была неискушенной девушкой и тайной эксгибиционисткой, так что ничего более прекрасного в ее жизни до сих пор не случалось. Но поступок Клайтора возмутил до глубины души госсекретаря США Олди Мэдрайт, не обладавшую сексуальной привлекательностью, сопоставимой с юной британской леди. И вместе с почтенной дамой возмутился весь американский народ. Вот вам и импичмент! А это уже серьезно, ведь минимум три четверти галактики контролировали именно Соединенные Штаты.

И вот на этом замечательном фоне случается ЧП в России. На заводе имени Хреничева шестой месяц не платят зарплату, рабочие начинают бастовать, и очередная копия президента сдается в срок, но с большими недоделками. Новый орган законодательной власти Державная Мысль выдвигает обвинение по пяти пунктам: 1. У президента постоянный насморк. 2. Левая рука не шевелится вовсе. 3. Правая рука шевелится, но не дотягивается до носа, поэтому носовым платком орудуют исключительно референты, а такое, по общечеловеческим понятиям, совсем не эстетично. 4. Есть подозрение, возникшее на основании одорологических иссследований, что очередная копия страдает также недержанием мочи. 5. А вот не хрена было посылать диких грачей на растерзание диким чевенгурцам!!

Словом, импичмент по полной программе.

– Не пора ли нам эмигрировать в Израильский сектор? – вопросил командир. – Планета Хайфа. Пальмы. Теплое море.

Никодим явно намекал на иудейское происхождение штурмана Эдика Ярославского, но экипаж шутки не принял, лица у всех сделались серьезными.

Однако обсудить они ничего не успели, потому что раздался сигнал экстренного вызова и бодрый молодой голос сообщил, что через два часа к ним пристыкуется правительственный бот с целью проведения важных переговоров. А за это время команда должна полностью приготовиться к официальному визиту согласно существующим инструкциям. И кроме того необходимо привести в порядок бортжурнал на предмет его инспектирования. Последнее было совсем неожиданным: бортжурнал давно уже вели как попало, и капитан мигом забыл о большой политике, озаботившись мелкими, локальными, но животрепещущими проблемами.

Странно повела себя Люба. Она непроизвольно ойкнула, услыхав раздавшийся в динамиках голос, потом слушала всю эту бюрократическую абракадабру с загадочной мечтательной улыбкой и наконец проговорила:

– Да это ж Сашка!

– Какой Сашка? – не понял Эдик.

– Мой брат.

– Ты уверена?

– Ну, мне так показалось.

– А показалось, так и помолчи пока.

Штурман Моськин счел необходимым прервать эту дискуссию:

– Любаня, вот прилетит, тогда и посмотришь. У нас времени мало. Эдик, кажется, ты отвечаешь за бортжурнал?

И тогда вдруг Эдик густо покраснел. Пришлось товароведу Ярославскому признаваться, что уже не первый месяц минул, как превратил он бортжурнал в некое подобие личного дневника. Ну, скажите, как такое показывать начальству?! Возникла задача – в жуткой спешке сочинять официальные записи за весь истекший период. В наказание поручили это именно провинившемуся Эдику, а в помощь выделили всю женскую часть коллектива, как наиболее аккуратных исполнителей. Штурман Моськин принялся за наведение общего порядка, а капитан потребовал бортжурнал себе на стол и принялся за его изучение.

Вначале, вроде для того, чтобы примерно наказать облажавшегося подчиненного. Затем – чтобы вычленить из безумного текста полезные для официальных записей сведения, а затем… Да что там греха таить! Никодим просто увлекся чтением. Он и не догадывался раньше, что его доблестный сотрудник и агент Комитета Галактической безопасности, помимо всего прочего еще и писатель. Наряду с редкими записями научного и производственного характера (все, что касалось торговли, фиксировалось в отдельном гроссбухе), у Эдика встречались дежурные хохмы типа «Погода за бортом» или «Новости из ниоткуда», но больше всего оказалось подробных описаний его сексуальных развлечений с Любашей. Как тут не увлечься! Впрочем, в итоге Никодим утомился от повторов, – в конце концов, его Надюха умела все то же самое, если не больше, – а вот что запомнилось сильнее прочего, так это самые первые длинные записи Ярославского, озаглавленные так: «Лирический отчет № 1» и «Лирический отчет № 2».

Да, с тех пор, как экипаж их корабля удвоился и уравновесился по половому составу, прошло вроде не так уж и много – всего какой-нибудь год по внутрикорабельным часам, но они частенько разгонялись и тормозились со сверхсветовыми скоростями, и попадали в мощные хроновихри, так что на Земле пролетело существенно больше времени. Никодим вспомнил только что прослушанные теленовости и с ностальгической теплотой подумал о далеких временах, которые так цветисто описывал в своем бортжурнале Эдик Ярославский.

Лирический отчет № 1

– Будь я проклят, если еще хоть раз пойду в сверхдальний! – проворчал Кеша, болтаясь под потолком рядом с распавшимся на составляющие бутербродом с китайской баночной ветчиной.

Практически каждая незапланированная невесомость вызывала такую реплику с его стороны, а капитан Казанов, теряющий в подобные моменты чувство юмора, всякий раз говорил, что подпишет Иннокентию заявление в любую секунду, но только на Земле, ибо по установившейся традиции увольнения, оформленные в космосе, не принимались в расчет аппаратчиками Минмежгалтранса.

– Нет, ну какого же черта маневрировать в секторе «Щ»?! – вопросил Кеша, поймавший ветчину и охотившийся теперь только за кусочком хлеба.

– Ты что, забыл? – удивился я. – Мы же пересекаем сейчас торговую трассу имени Ленинского комсомола. Тут кто угодно может встретиться. А сейчас, голову даю на отсечение, швартуется какое-нибудь автоматическое судёнышко Главкосмосснаба. Представляешь, бананы с Эквадора-IV или консервированные сосиски с «Зимы-25-комби»!

– Размечтался! – проворчал капитан. – Бананы ему! Нам и брать-то некуда. Одних подфарников шестьдесят тонн тараним от самой Альфы Лебедя.

– И на фига тараним? – философски проговорил Кеша. – они уже заржавели все. Эх, выбросить бы к едрене фене! Только горючее зря тратим!

– Я тебе выброшу! – испугался Казанов. – Теперь до самой Земли – санитарная зона. Засекут – такой штраф заплатим, что никаких премий за сверхурочные не хватит. Раньше надо было выбрасывать.

– Раньше они ржавыми не были, – также философски заметил Кеша.

– Брать не надо было, – прямолинейно резюмировал я по молодости лет.

– Ну, извини, – обиделся капитан. – На планетолеты пятого поколения, для которых они сделаны, ни один псих такие подфарники, конечно, не поставит, но трактористы у меня их за двойную цену с руками рвут. Ты, что, смеешься над стариной Никодимом? Неужели я не найду, куда сбагрить жалкие шестьдесят тонн подфарников в нашем огромном российском космосе?

– Ржавых? – кротко спросил Кеша.

Но капитан не успел ответить, потому что в этот момент приоткрылся потолочный люк и в помещение рубки свесилась очень длинная, очень красивая и очень голая женская нога.


Чтобы все дальнейшее было понятно, я должен объяснить, что на торговом корабле «Парус коммунизма» Главного управления сверхдальних рейсов Министерства межгалактического транспорта экипаж составляют три человека: капитан, или как мы говорим, дважды капитан Никодим Казанов; штурман – старший лейтенант Иннокентий Моськин, и я – Эдик, товаровед, младший лейтенант Ярославский. Наша взаимоподчиненность весьма относительна. Старший по званию, по возрасту и по работе – конечно, Никодим, Димка. Зато Кеша – единственный среди нас член коллегии Минмежгалконтакта, более того, он – оперуполномоченный Главного гуманоидного управления этого могучего министерства. Я же, хотя мне всего двадцать семь лет, являюсь тайным агентом Комитета галактической безопасности. Впрочем, эта тайна ни для кого не тайна, потому что известно: на каждом корабле должен быть хотя бы один представитель этого ведомства, а Кеша с Димкой знают друг друга не первый год.


И вот из люка появилась эта потрясающая нога в изысканной золоченой туфельке – существенная деталь, должен вам заметить! Потом – вторая нога. Естественно, такая же роскошная. Потом – крутые бедра, на них красная с золотом полоска ткани, которую очень условно можно было назвать трусиками. Затем ошеломительный живот, осиная талия, высокая грудь в красно-золотом бюстгальтере, дивные плечи, кисти рук, легкие, как крылышки, и наконец, – чудесная головка: черные локоны, чайные глазища в пол-лица, мохнатые ресницы, брови вразлет, аккуратный носик и обворожительная, зовущая полуулыбка ярких, влажных, приоткрытых губ.

Кеша как раз в этот момент повернулся в другую сторону и, подхватив незакрепленную коробку со стеклянной посудой, всю обляпанную «рюмочками», собирался отфрахтовать ее в какое-нибудь безопасное место.

Капитан же наш Димка сделался красным, как рак, а его комбез в области паха недвусмысленно встопорщился.

Какие у меня гормоны хлынули в кровь и куда эта кровь потекла, я вам подробно рассказывать не стану, просто не смогу. Помню только, как нижняя челюсть буквально отвалилась. И я уже успел подумать, что она сейчас улетит в пространство через шлюзы утилизатора и придется мне где-то доставать новую, но ведь та уже будет не моя, не настоящая… Во, какой бред пошел! А меж тем в просвете люка возникла вторая пара восхитительных ножек, а затем и третья. Последняя девушка аккуратно опустила за собой крышку, и теперь все три секс-бомбы – кареглазая брюнетка, синеокая блондинка и рыженькая с зеленющими глазами (в остальном различия их были минимальны) – плавали перед нами. Томно изгибаясь, хлопая ресницами, и горячо дыша полуоткрытыми ртами. Звучала какая-то странная музыка – индийская, что ли? – и вдобавок ко всему рубка заполнилась немыслимыми одуряющими запахами их духов, словно мы приняли на борт груз экзотических цветов и фруктов.

И все это умопомрачительное действо было пронизано каким-то до боли знакомым, назойливым, но сейчас отвлекающим и потому совершенно неважным звуком.

Потом мы все как-то разом поняли, что это. Гудел предупреждающий сигнал о минутной готовности к возвращению на корабле стандартной силы тяжести. И гудел он уже давно.

Рот мой захлопнулся с отчетливым стуком нижней челюсти о верхнюю, одновременно я потерял равновесие и сел на пол.

Кеша со страшным грохотом уронил посудный ящик и встал на четвереньки.

Только Димка сумел сохранить вертикальную позу и достоинство, если конечно, не считать его суетливых действий по наведению порядка под комбинезоном, которые он пытался выдать за стаскивание теплозащитных перчаток, будто среди прибывших было кому протягивать его мужественную лапу.

А девушки к наступлению тяжести оказались готовы вполне. Они ладненько построились в шеренгу и медовыми голосами дружно отрапортовали:

– Эротическая служба дальнего космоса!

– Милости просим, – вежливо сказал Димка, решительно ничего не понимая и на всякий случай спросил: – Чем обязаны?

Одновременно он косился на поднимающегося с четырех костей Кешу, мол, кто у нас член коллегии по контактам, или этот член умеет только ценную посуду гробить?

Кеша, не будучи уверен, что это по его части, но чувствуя себя бесконечно виноватым, так же молча согласился взять инициативу на себя.

Однако девочки не давали и слова вставить. Даже риторический вопрос капитана не остался без внимания:

– Не вы нам, а мы вам обязаны. И прежде всего давайте познакомимся. Мы вас знаем. А вот вы нас…

Все по очереди сделали нечто вроде реверанса и прощебетали:

– Вера.

– Надя.

– Люба.

– Вы сестры, что ли? – поинтересовался я, сразу уловив созвучие имен.

– Почти, – сказала беленькая Люба. – мы бывшие однокурсницы, а сейчас члены одной гастрольной группы кооператива «Суперсекс»». Это теперь при ЭСДК…

– Извини, Любаша, – прервала ее брюнетка Вера, бывшая среди, них то ли за старшую, то ли просто признанной заводилой, – и вы, ребята, извините, я бы хотела, чтобы нам прежде всего отметили командировочки, и потом у нас там кое-какой багаж в шлюзе остался, втащить не поможете?

Откуда у них в руках оказались командировочные удостоверения, я так и не понял (из бюстгальтеров, что ли?), но бланки были самые настоящие, нашего ведомства, с обычными круглыми печатями. Так что капитан с совершенно обалделым видом принял у черненькой эти бумажки, достал файнлайнер, практически не глядя, расписался во всех трех и, подышав на свою старую заслуженную корабельную печать, лихо завершил процесс. За неимением стола документы пришлось положить на перевернутую Кешину коробку и каждый стук сопровождался смачным звоном и перекатыванием стеклянных осколков внутри. По-моему, Димкину бдительность усыпили эти привычные бюрократические хлопоты. Со мной же все было наоборот. Я почуял недоброе и взял бразды правления в свои руки, как предписывает в таких случаях инструкция Комитета.

– O’K, girls. Wait a minute. Unfortunately we must leave you. Sorry,[1]1
  Хорошо, девочки. Подождите минутку. К сожалению мы должны вас оставить. Простите. (англ.)


[Закрыть]
– все это я выпалил скороговоркой, причем скороговоркой нарочито невнятной, жуя слова, будто какой-нибудь хлыщ из Центрополиса на Бронксе-IX во время уличной перепалки.

Но они поняли! По-моему, все трое поняли. Ответила одна. Черненькая. Вера.

– Well, – мгновенно, не задумываясь, начала спикать она. – How you want, fellows. Of course, time is money, but… don’t hurry – it looks funny.[2]2
  Ладно, как вам будет угодно, парни. Время – это, конечно, деньги, но… поспешишь – людей насмешишь! (англ.)


[Закрыть]

Ах, как чисто говорила она по-английски! Уж не знаю, оксфордский у нее был выговор или гарвардский, но я такую речь слышал только от ребят с базы «Глостершир-15», с которыми общался в предыдущем полете по обмену опытом.

И я сказал:

– Товарищ капитан, девочки согласны подождать несколько минут. Пойдемте быстро доделаем то, что вы нам приказали, и тут же вернемся.

Димка – парень смекалистый. Ему даже подмигивать не надо, сразу сообразил, что к чему.

Ну а Кеша, так и не успевший сказать ни слова, был немного обижен, но безропотно подчинился и пошел за нами.

Мы завернули на ближайший третий склад, я плотно задраил дверь и Димка спросил свистящим шепотом:

– Провокация?

– Думаю, что да. И довольно грубая. Ты слышал, как эта дуреха сразу попалась на мою проверку.

– Наши действия?

– Предельная осторожность в разговорах и, главное, в поступках. Выяснить, кто они, откуда, с какой целью, ну и сдать их на ближайшей заставе. С рук на руки.

– Логично, – подтвердил Никодим. – надо бы заглянуть в их багаж. Твое мнение?

– Пошли, – решительно согласился я.

– Эй! – окликнул Кеша. – А мое мнение вы не хотите выслушать? Или вы считаете, что вас тут двое? Так вот, мужики, куда это вас несет? Вы только подумайте: к нам в чертовой дали от дома залетают три импортных потаскухи, говорящие по-русски, чувихи явно по классу «люкс», а вы: «Провокация! Провокация!» Анекдот, честное слово! Пойдемте хоть познакомимся с дамами по-человечески.

– Знаешь, Кеша, – строго сказал капитан, – я тебя слушаю иногда и думаю: ты член партии или ты кто вообще?

Я же не удостоил Моськина ответом, а только покосился на него в том смысле, что он несерьезный человек, и говорить с ним на эту тему бесполезно.

Досмотреть багаж однако не удалось. Потому что все трое уже стояли в шлюзовой камере возле своих сумок.

– Оттащите в каюту, мальчики? – спросила рыженькая Надя.

И мы, словно покорные вьючные животные, поволокли в жилые помещения корабля их довольно-таки тяжелые баулы.

Кеша блаженно улыбался, как идиот. Капитан выглядел подтянутым, собранным и предельно вежливым, будто на приеме у министра. А мне было не до соблюдения правил хорошего тона – я лихорадочно соображал, что делать, потому что чувствовал как эти девчонки сходу и без труда навязывают мне свои условия игры. Толи они агенты высочайшего класса, то ли я еще абсолютный чайник.

– Где у вас душ? Мы бы хотели помыться с дороги, – вопросила теперь уже блондинка Люба.

Кеша любезно показал, они покопались в своих сумках, непринужденно переговариваясь и хихикая, извлекли из их недр цветастые пакеты со всем необходимым для мытья и макияжа, и мы снова остались одни.

Вот это да! Я специально удираю от них, чтоб хоть наскоро посоветоваться с ребятами, а они оставляют нас на добрых полчаса, мол, давайте, парни, разрабатывайте вашу стратегию, переводите дух, готовьтесь к встрече.

– Слушай, – растерянно спросил Димка. – ты понял, чего они хотят?

Спрашивал он меня, но ответил Кеша:

– Спать они с нами хотят. Чего же еще?

– Это не цель, – задумчиво проговорил наш мудрый капитан, – это только средство.

– Товарищ Казанов прав, – согласился я, по привычке слегка дурачась, но сказал совершенно искренне.

– А раз товарищ Казанов прав, – подхватил Кеша с энтузиазмом. – то нам просто необходимо с ними переспать. Допустим даже, хоть я и не верю в это, что девчонки – наши враги. Так ведь нельзя допускать врага до цели, а средства свои пусть применяют. Иначе все равно бороться будет невозможно.

– А вот теперь прав товарищ Моськин! – обрадовался вдруг Никодим, словно мальчишка, которому предложили покататься на карусели да еще и купили в придачу кулек леденцов – видно и ему, старому космическому волку, не терпелось прыгнуть в койку с одной из этих конфеток.

Мне, честно говоря, тоже. Но я как представитель Комитета обязан был оставаться предельно осторожен, и потому дольше других искал убедительные аргументы для собственного оправдания.

– Не могу не согласиться, – произнес я, наконец, и счел необходимым добавить: – В нашей системе практикуется такой метод получения информации, это вполне официально признается, в тех случаях, когда…

И тут я осекся. Давненько со мной такого не было! Я стукнул кулаком по стенке и даже зашипел от досады.

– У-у-у, бабы проклятущие! Совсем бдительность потерял!

– Да брось ты убиваться, Эдик, – стал успокаивать меня капитан. – все же свои, договаривай, что хотел, а подслушивающих устройств на моем корабле нет.

Как не хреновенько мне было в тот момент, а все-таки я расхохотался.

– Это ты, Димка, считаешь, что нет. А мне теперь на Земле придется липовую дискету покупать для отчета. Знаешь, сколько это стоит? Ну, да ладно. А вообще стыдно, старик, на всех кораблях нашей конторы «жуки» и дискофоны стоят обязательно, и даже я не должен знать, где именно. Но я-то к счастью, знаю. В техуправлении у меня одна девочка есть. Мы уже два года с ней кувыркаемся. А без этого никак. Ну ладно, Слава Богу еще, что все сейчас на запись идет, а не в прямую трансляцию. Иначе – мне труба. Все, мужики, перестаю трепаться. Вернемся к делу.

– А дело у нас простое, – грубо пошутил Кеша, – завалил девочку и вперед!

– Э, нет, товарищ Моськин! Здесь вам не у себя в деревне: залез под юбку и сразу на сеновал. В нашей обострившейся международной обстановке тонкий требуется подход…

– Дурак ты, Эдик, – обиделся Кеша, – шуток не понимаешь. Да я же по части тонкого подхода тебе сто очков вперед дам!

И тут он был прав, конечно. Весь советский космос знал: Моськин большой спец по контактам, особенно по этим самым контактам.

– Тогда, может, и нам пора в душ? – предложил я. – Не будем терять времени.

– Приказываю, – провозгласил Димка. – Помыться, побриться и парадно одеться! Десять минут на все!

– Есть! – гаркнули мы в два голоса.


«Эх, думал я, – полгода без женщин! А тут такая встреча, и нельзя расслабиться – работать нужно. И видно, работать придется одному за троих. Кеша уже забыл, что он коммунист и советский офицер, а Димка забудет, как только у него опять встанет… Э-хе хе!»


Из душевой эти хищницы вышли в таких одеяниях, что я даже не возьмусь их описывать. В двух словах, это были совершенно немыслимые платья: где надо с вырезом, где надо с разрезом, где надо с оборочками, где надо полупрозрачные. В общем – закачаешься!

Они врубили свою дьявольскую секс-музыку, подключили ее к корабельному интеркому и начали танцевать прямо в кольцевом коридоре.

– Может, пройдете в кают-компанию? – робко предложил капитан.

– О, разумеется! – поддержала черненькая Вера.

В самом просторном помещении корабля мы расположились следующим образом: команда – в креслах, а прекрасные гостьи – перед главным дисплеем бортового компа, так сказать, на сцене, где Димка обычно докладывал обстановку, я делал политинформации, да раз в месяц выступал какой-нибудь залетный лектор или музыкант.

Девчата приглушили музыку, вперед, по-прежнему слегка пританцовывая, выдвинулась роскошная блондинка Люба и объявила:

– Программа вечера. Конкурс на лучший эротический танец. Жюри – команда корабля. Победительнице предоставляется право открыть следующий номер – конкурс стриптиза. Затем – групповой эротический танец, завершающийся групповым стриптизом. Последний номер концертной программы – показательный лесбийский акт в трех вариантах.

– По окончании, – продолжила, выпорхнув вперед рыженькая Надя. – перерыв на ужин. Непосредственно после которого – переход к физической близости в произвольных комбинациях – парных и групповых – по желанию клиентов. Начинаем! – выкрикнула было она, но тут Вера сообразила поинтересоваться:

– Вопросы есть?

Она предварительно совсем выключила музыку, все трое замерли, и слова прозвучали в полнейшей тишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием «клиентов».

Мы всякого ожидали, но это было чуточку слишком. Перебор. Димка, по-моему, просто проглотил язык, я весь напрягся и уже был готов бежать за наручниками, чтобы тут же и вязать этих куртизанок, стиснув зубы и закрыв глаза. Только Кеша Моськин рассудительно и мудро произнес:

– Многовато что-то. Для одного вечера – многовато.

– Ой, ребята! – Люба растерянно оглянулась на подружек. – А иначе мы не успеем. Мы же только на две ночи к вам, а завтра еще лекция запланирована по половой культуре и по истории эротического искусства…

И вдруг брюнетка Вера хлопнула себя ладонью по лбу. Жест прямо скажем, далеко не эротический.

– Так это «Парус коммунизма»?! – выдохнула она, как пассажир, проснувшийся на своей станции, когда поезд уже трогается и отходит. – Елки зеленые!

Она торопливо извлекла откуда-то многократно сложенную командировку и сверилась со штампами. Мы-то ведь ничего ей не ответили – так и сидели как пришибленные, в рот воды набрав. Только Кеша с нескрываемым ужасом выдавил из себя:

– Что, перепутали корабль?!

– Н-нет, то есть да. Перепутали, но к вам мы тоже должны, только не сегодня, и программа другая… Или как раз сегодня? Девочки, кто помнит, я что-то совсем запуталась…

В этот момент мы окончательно перестали понимать происходящее.

– Так это, значит, доперестроечный корабль?! – непонятно вопросила Надя сильно дрожащим голосом. И трудно было сказать наверняка, отчего он дрожит – от страха или от радости.

– Вот именно, – сурово произнесла Вера. – Сверхдальний рейс. Старт – четыре года назад по земному календарю. Правильно я говорю, ребята?

И они все трое как-то неправдоподобно сконфузились и чуть ли не прикрываться начали своими развратными тряпками, словно оказались вдруг на людной улице или – того хуже – в каком-нибудь пуританском чопорном колледже.

– Вы уж нас извините, ребята, – говорила Вера, запинаясь от неловкости, – ради Бога извините. Для вас действительно разработана совсем не эта программа. Начинать надо как раз с лекции. И форма одежды…

– Да ладно! – вдруг залихватски ответил наш дважды капитан. – Лекций мы уже без вас наслушались. Валяйте! Как задумали, так и делайте. Возвращаться – плохая примета.

– Что, правда? – девочки стояли в нерешительности.

Кеша, разумеется, поддержал это безответственное предложение:

– А в чем проблема, девочки? Мы, дальники, ко всему приучены. И к черту в пекло совались, и по закордонью лазили. У нас, чай, и не такое бывало!

Вот тут он врал. То есть, разумеется, не такое у нас бывало. А вот такого не было еще ни разу. И потому пришлось вмешаться мне.

– Минуточку! У нас на корабле правило вето. И я прошу общего внимания. Лекция не лекция, но я хочу услышать хоть пару слов о назначении этой вашей службы, о том, кому она подчиняется, ну и вообще, изложите пожалуйста, всю формальную сторону дела. Вопрос понятен?

– Эдик, а ты крутой парень! – прокомментировала блондинка.

– Тихо, Любаня, – одернула ее Вера. – Законный вопрос. Итак, мальчики. За последние три года в Советском Союзе кое-что изменилось. Вы при ком улетали?

– При Муравьедове-Звездном, – сказал Кеша.

– Да какой, к черту, Муравьедов-Звездный? Я же не про министра спрашиваю, а про генсека. Вы при Грешневе улетали?

– Естественно.

– Ну вот. А сегодня у нас – уже три года, кстати – Бардачёв.

– Не может быть! – ахнул Димка. – Помер старик Грешнев? Жалко… А ведь улетали – он мне лично руку пожал. Еле ходил уже, а руку жал крепко, по-настоящему…

– Димка, не отвлекай девушек, – прервал я его. – Так и что же Бардачёв?

– Бардачёв начал перестройку.

– Это еще что такое? – спросил я.

И тогда они затарахтели бодро, звонко, выкрикивая наперебой заученные лозунги:

– Перестройка – это революция!

– Перестройка – это демократизация, гласность, хозрасчет и высокая половая культура!

– Больше демократии! Больше социализма! Больше секса!

– Перестройку каждый начинает с себя!

– КПСС – вдохновитель и организатор перестройки!

– Ленин! Партия! Бар-да-чёв!

– Перестройка – это восстановление ленинских норм во всем, в том числе и…

– Ну ладно, хватит, устало махнул рукой Димка. – это нам все знакомо.

– Все да не все, – поправил я его. – Есть несколько новых интересных слов. Похоже, пока мы тут летали, в стране изменилось не кое-что, а практически все.

– Да нет, – успокоила Вера. – Все – это уж ты слишком. Так, знаете, советам дали власти побольше, кооперативов развели видимо-невидимо, говорить и писать разрешили все, что хочешь. А в остальном…

– Партия, я так понимаю, у руля? – осторожно поинтересовался Димка.

– Партия – наш бессменный авангард! – рубанула Вера чеканным лозунгом.

– А Комитет остался? – я спрашивал с замиранием сердца.

– А как же! Куда от него денешься?

– Ну, тогда все в порядке, – резюмировал я.

И мы все помолчали, как бы забыв, с чего начался разговор. Вспомнил первым, конечно, Моськин:

– Ну и при чем здесь эротическая служба?

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации