Текст книги "Чужое тело"

Тине хотелось взять «господина Мерлея» за шиворот и пинком выбросить на улицу, чтобы хозяин воочию увидел, как надо поступать с такими клиентами. Мечты… Конечно, генерального директора компании «Кристалон» никто отсюда силком не вышвырнет. Будут уговаривать и упрашивать, до бесконечности.

– Крис, где мы ночуем – здесь или в другом отеле? – сквозь зубы спросила Тина.

Хозяин замолчал. Лиргисо поднял веки и ухмыльнулся.

– Я-то все ждал, когда ты взорвешься… Дождался наконец!

– Ты не ответил на мой вопрос. Бандиты могут вернуться, а твоим людям нужен отдых.

– Леди, вам нельзя здесь оставаться! – повернулся к ней хозяин и начал по второму разу излагать те же аргументы. Видимо, решил, что главная здесь она.

– Ладно, хватит, – оборвал его Лиргисо, вытаскивая передатчик. – Вы мне возвращаете деньги – и мы отсюда уходим.

– Какие деньги?! Я понес убытки…

– Пусть бандиты возмещают убытки. Или ваше правительство, которое не хочет от бандитов избавиться, хотя способы есть. Вы свободны.

– Господин Мерлей, отелю нанесен колоссальный ущерб…

– Я вас больше не задерживаю, – улыбнулся Лиргисо.

Когда дверь закрылась, он утомленно оперся о подлокотник, прижал к уху передатчик и справился у кого-то, готов ли транспорт. Потом отдал команду роботу, до этого неподвижно стоявшему в нише, и тот начал собирать с туалетного столика косметические принадлежности.

– Великолепная Тина, до чего же ты любишь командовать… Я сразу решил сменить отель, но почему бы не поразвлечься напоследок?

– Хозяин отеля прав.

– Что значит – прав? Не существует никакой правоты, есть только бесконечные столкновения разнообразных интересов. Правота – это одна из милых человеческих иллюзий… Тина, не надо злиться, через полтора часа мы с тобой ляжем в постель в другом отеле.

– За что тебе хотят отомстить?

Лиргисо встал с кресла и начал натягивать поданный роботом черный бронекостюм с серебряными голографическими пауками, которые то появлялись, то исчезали. Наверняка сделано на заказ. Второй такой же он бросил на диван.

– Надевай. Если тебя убьют, это убьет меня наповал, прости за тавтологию.

– Меня уже убили.

– Тогда мы примем меры против рецидива, – ухмыльнулся Лиргисо. – Одевайся. И если ты вынашиваешь планы договориться с моими врагами, можешь сразу скормить их Флассу. Савайбианские бандиты разговаривать с тобой на равных не станут. Ты для них будешь… С чем бы сравнить? – Он прищелкнул пальцами. – Существо-раб, что-то вроде нега или чливьяса на Лярне, пока там не упразднили рабство. В этих племенах отношение к твоему полу хуже, чем на Манокаре.

Человек объяснил бы короче. Лиргисо, переселившись в человеческое тело, продолжал мыслить, как энбоно, иногда это прорывалось в его рассуждениях и формулировках. Если он не морочит ей голову, с теми ребятами в оранжево-коричневых комбинезонах договариваться бесполезно. Учтем.

– Ты так и не объяснил, почему они за тобой гоняются. Что ты сделал с грабителем?

– Ничего такого, из-за чего за мной стоит гоняться. Он вернулся к своим в полном порядке, за исключением нескольких пустяковых травм. Видишь ли, этот сброд на Савайбе считается гордым и независимым… – Лиргисо насмешливо сморщил нос. – Тина, однажды ты назвала меня снобом, но снобизм Живущих-в-Прохладе, или тергаронской военной аристократии, или вообще любой цивилизованной элиты – ничто по сравнению со снобизмом какого-нибудь малочисленного полудикого народца! Всех остальных они презирают и считают быдлом. Когда этот воришка полез за моим имуществом и вдобавок попытался меня зарезать – по меркам своего племени он проявил доблесть. После того как я шутя отобрал у него нож, он растерялся, но тут же встал в позу: он сын гордого народа, а я – инопланетный раб, он меня презирает и так далее… Тина, если уж тебя поймали при попытке грабежа, ты по крайней мере будь вежлив с победителем! М-м, прости за несовершенный оборот, я говорю не о тебе. – Он улыбнулся и развел руками в извиняющемся жесте. – До сих пор иногда путаюсь, в языке энбоно такие двусмысленности невозможны. Мне стало интересно, сколько этот дикарь продержится…

Его прервал сигнал передатчика. Начальник охраны справлялся у босса, как быть с Люшем.

– Он поедет с нами.

– Сказали, что он может остаться в отеле, – разобрала Тина приглушенную реплику.

– Возьмем его с собой, – возразил Лиргисо. – Лучше, чтобы журналист был на глазах.

И продолжил, повернувшись к Тине:

– У меня этот сын гордого народа сломался на четвертый день. Я даже был немного разочарован… К середине второй недели он безропотно выполнял самые унизительные мои требования. Меня раздражала его дикарская спесь, поэтому я обращался с ним грубо. Но кого я не понимаю, так это повариху! Это была старая женщина, жительница поселка. Она не любила бандитов – те когда-то убили ее семью, и у нее не было оснований на меня обижаться – я хорошо оплачивал ее услуги. Однако она выпустила моего пленника, да еще заявила в оправдание, что не могла терпеть это ужасное бесчеловечное непотребство… Нонсенс, как выражается Ольга. Наверное, повариха была сумасшедшая, а я этого не заметил, когда нанимал ее. По-твоему, великолепная Тина, я был не прав?

– Очень хороший вопрос! – усмехнулась Тина. – После того, как ты уверял меня, что правоты не существует…

– Фласс, иногда ты бываешь невыносимой. И охота тебе постоянно выискивать противоречия!

История из тех, где обе стороны друг друга стоят. И надо же попасть в неприятности из-за такой истории… Тина поморщилась, не скрывая досады. Зато бронекостюм сидел на ней как влитой – видимо, Лиргисо заказал его по меркам.

Хозяин отеля, уже не энергичный, а хмурый и осунувшийся, принес деньги – наверное, он и лишнее доплатил бы, лишь бы поскорее выпроводить Лиргисо и никогда больше его не видеть. После этого начались блуждания по Инегбону, смахивающие то ли на фильм, в котором абсурдная ситуация длится, и длится, и не может прийти к завершению, то ли на сон, в котором никак не удается попасть туда, куда хочешь попасть. Еще все это напоминало нравоучительный детский стишок, написанный на каком-то из древних земных языков, Тина видела его перевод в двести сорок седьмом томе «Антологии докосмической эры»: вполне платежеспособного героя этого стишка тоже не пускали ни в один из отелей в чужом городе.

Инегбон находился в гигантской полости рахады, под сводами, облепленными колониями лаколарий, поэтому день и ночь здесь не слишком отличались друг от друга. Лаколарии светились постоянно, разве что небо в разрывах менялось: то белесое, то розовое, то асфальтово-темное. И еще менялся стиль жизни, по ночам Инегбон становился пустынным и довольно опасным городом.

Они рыскали по улицам на двух бронированных вездеходах, оснащенных антигравами. Подниматься в воздушное пространство над савайбианскими городами без специального разрешения нельзя, а Лиргисо дорожил имиджем законопослушного бизнесмена, так что правил они не нарушали. И все равно их никуда не пускали. Вас, господа, слишком много, нет мест… Лиргисо, Тина, три десятка закованных в броню вооруженных охранников и в придачу корреспондент «Ниарской сетевой бомбы» в своей нелепой куртке с собачьими мордами – он единственный был без бронекостюма. Как будто в Инегбоне высадился десант. Никто не хотел с ними связываться!

Вездеходы, как хищные рыбы, скользили по опустевшим улицам, озаренным золотистым сиянием лаколарий. Просветы в куполе словно закупорены – время близится к полуночи. Охранники заподозрили, что за машинами ведется слежка, и приготовили к бою бортовые бластеры, но пока все было спокойно. Лиргисо выглядел опасно злым, что не мешало ему кривить губы в привычной иронической усмешке. Тина откинулась в кресле и смотрела на проплывающие мимо дома: вечный полумрак Инегбона и неоновые отсветы скрадывали изъяны, и все же она заметила, что облицовка многих зданий не в порядке. Плиты либо чем-то изъедены, либо покрыты выпуклыми наростами, причем цвет наростов каждый раз совпадает с цветом основы. По стенам ползали небольшие роботы на присосках – они отскабливали наросты, терли и полировали плиты своими манипуляторами.

Разглядывая всю эту савайбианскую экзотику, Тина одновременно размышляла о делах. О своих делах, пока что безнадежных. Сейчас главное – не сломаться и не впасть в депрессию. Если начнется депрессия, можно упустить шанс, можно его просто не заметить… Надо находиться в постоянной готовности, чтобы воспользоваться первым же случаем, когда он подвернется. Хорошо, если это произойдет завтра. А если через месяц, через два, через полгода? Сохранять готовность к действию в течение настолько долгого срока – реально это для нее или нет? Не исключено, что следующая попытка окажется неудачной, как и предыдущая. Несмотря на это, сохранять готовность и не меняться, и не принимать навязанные правила игры…

Еще один отель. «Радушное королевство». Название многообещающее, однако в этот пятизвездочный замок с балконами, башенками и белоснежными голографическими облаками над крышей их тоже не пустили.

– Я проведу журналистское расследование, – сердито пробормотал Люш. – Выясню, почему к нам здесь так относятся, и сделаю матерьялец для «Сетевой бомбы»…

– Нет необходимости, – мрачно сказал Лиргисо (только этого ему, конечно, и не хватало!). – Савайба – нецивилизованная планета, это все объясняет, а матерьялец ты сделаешь, какой я тебе скажу.

– Я напишу про беспредел преступников и про эти отели, двери которых закрыты для порядочных людей! – не хотел сдаваться Люш. – Так напишу, что с Ниара никто больше сюда не прилетит! Безобразие, переночевать негде…

Видимо, он не знал о той истории с грабителем. Лиргисо раздраженно бросил, что, мол, не пристало журналисту-профессионалу опускаться до критики заурядных бытовых мелочей, потом достал свой черный в алмазных искрах комп и отвернулся.

За иллюминаторами теперь маячило что-то обветшалое, выщербленное, вспученное шишковатыми наростами. Грязные тротуары. Ржавый суставчатый манипулятор какого-то автомата валяется под стеной, изуродованной экземой. Их занесло в трущобы.

– Крис, твои полтора часа истекли, – заметила Тина. – Даже больше. Предлагаю захватить какой-нибудь бомжатник и там переночевать.

– В бомжатнике? – испуганно округлил глаза Люш. – Там же всякие паразиты…

– А больше нас никуда не пустят.

– Тина, тебе не придется ночевать в бомжатнике. – Голос Лиргисо звучал мягко, проникновенно и терпеливо – сразу ясно, что его обладатель самоотверженно заботится об окружающих, слишком черствых, чтобы это оценить. – Не знаю, обрадует тебя это или огорчит, учитывая твои странные вкусы… Я связался через Сеть с фирмой, которая торгует недвижимостью, и сейчас покупаю виллу. Петер, – это было сказано уже не Тине, а в передатчик, – едем на Второй Докторский проспект!

Вилла на окраине Инегбона была выставлена на продажу, но там жили – часть постройки арендовал эксцентричный турист с Земли, которому понравился окружающий ландшафт. Поднятый с постели брокер предупредил, что объект может быть продан только при согласии покупателя на пункт, разрешающий квартиранту оставаться на вилле в течение всего оплаченного им срока. Лиргисо махнул на это рукой и с обаятельной улыбкой протянул брокеру пластиковый конверт с пачкой денег: пусть этот небольшой подарок поспособствует немедленному заключению сделки. Сонный брокер приободрился и полез в карман за передатчиком, чтобы еще кого-то разбудить.

Небо в прорехах живого купола начало светлеть, когда вездеходы подъехали к вилле. Та и правда стояла на самой окраине. Дальше простиралась сумеречная равнина с напоминающими искривленные застывшие смерчи перемычками между куполом и основанием полости. В золотистом свете лаколарий виднелись растения, похожие на мотки проволоки и на многоярусные грибы, вдали как будто блестела вода. Тина почувствовала слабое дуновение теплого ветра, пахнущего какой-то синтетикой… скорее это запах местной органики. И в отеле, и в машинах работали кондиционеры, там не ощущалось никаких посторонних запахов.

– Своеобразная картинка, – усмехнулся Лиргисо. – Не похоже на Лярн, но есть некое сходство в настроении… Помнишь закат над Флассом? И там, и здесь присутствует гнетущее очарование смерти.

– Почему смерти? Насчет Фласса понятно, он жрал все что ни попадя. А здесь?

– Излучение. Попробуй снять шлем, и твой конец будет весьма печальным… Лучше не пробуй снять шлем, Амеик не позволит тебе это сделать.

– Я похожа на самоубийцу?

– Мало ли что ты выкинешь ради того, чтобы лишний раз досадить мне! – устало вздохнул Лиргисо и повернулся к охранникам.

Те уже начали сканировать на предмет взрывчатки приземистое, слепленное из нескольких кубических блоков здание виллы с квадратными балконами и двумя террасами. Окраина – удобное место для нападения… И для обороны: здесь можно дать бой без риска, что потом придется оплачивать ремонт окрестных построек.

– Черная вдова – это такой паук. Водится на Земле, по-моему, в тропиках.

– Черная Вдова – это привидение, – убежденно прошептала Ивена. – У нее клыки и черная шерсть на лице и на руках, и еще хвост, как у черта. Она может съесть твое сердце, если поймает. Ночью нельзя выходить из дома – она там, снаружи, ходит и плачет… А к нам на чердак не заберется, потому что мы в доме.

В Приюте Кротких Вдов было свое привидение. Судя по описанию, оно обладало достаточно сволочным характером. Правда, Поль ни разу его не видел, хотя на всякий случай вдоль и поперек изучил прилегающую территорию. Там, за стенами корпуса, была довольно-таки примитивная система ночного слежения, которую без проблем ослеплял изготовленный Стивом приборчик, была осенняя слякоть, были вереницы бледных фонарей и их дрожащие отражения в бездонных черных лужах – но не было никакой Черной Вдовы.

Ивена уткнулась в Поля, как свернувшийся котенок, и пробормотала:

– Поль, я не хочу всю жизнь тут жить. У меня… мама… была хорошая… – Ее голос начал дрожать, как всегда, когда она вспоминала родителей. – А потом меня дедушка с бабушкой хотели забрать, но меня не отдали и привезли сюда, потому что папа был преступником. Послезавтра День Ответственности… Я лучше убегу на улицу, и пусть Черная Вдова съест мое сердце.

– Что такое День Ответственности?

– Ты не знаешь? – Ивена шмыгнула носом. – Это когда все отвечают. Нас соберут в Судном зале и будут говорить, что мы не должны брать пример со своих родителей. А потом всех новеньких высекут, чтобы запомнили этот день. Мне рассказали, я тоже раньше не знала…

Поль напрягся, его мышцы окаменели.

– Дерьмо! – процедил он на общегалактическом.

– Что ты сказала? – удивилась Ивена.

– Так, ничего особенного. Ивена, я что-нибудь придумаю, чтобы этого не произошло.

– Как ты придумаешь? Здесь каждый год бывает День Ответственности, его никогда не отменяют.

– Раз я сказал…ла, что придумаю, – значит, придумаю.

Вечерний звонок, голосистый и пронзительный, хотя и приглушенный перекрытием.

– Вот, мне уже надо идти, – вздохнула Ивена, изо всех сил прижалась напоследок к Полю, вдруг отстранилась и удивленно спросила: – А ты что-то прячешь там, да?

– Ну, иногда приходится что-нибудь прятать… – промямлил Поль.

Он предвидел, что рано или поздно кто-нибудь здесь задаст ему такой вопрос. Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Бабушка, а это у тебя что?.. Хорошо хоть, на чердаке темно и Ивена не видит его покрасневшей физиономии.

Она почти неслышно пробралась к выходу, тихонько скрипнула дверью. Выждав с полчаса, Поль тоже покинул чердак.

Юная вдова Полина Вердал скользящей походкой шла по коридору вдоль стены, перед ее лицом подрагивала сетчатая вуаль. Другие кроткие вдовы, особенно те, кто принадлежал к уровням выше четвертого, поглядывали на нее с выражением брезгливого превосходства. Поль почти гордился собой: добиться за столь короткий срок настолько паршивого внутригруппового статуса – это надо суметь! К кишащей в воздухе информационной нежити они с Полиной уже привыкли и разве что слегка морщились, когда проходили сквозь особенно густые скопления «ваты» или «инфузорий».

Эмфида Турнав была у себя. Две смежные комнаты, в несколько слоев задрапированные кружевами, с кружевными накидками на стульях и свисающими с потолка декоративными кружевными фонариками. Изделия воспитанниц, преподнесенные старшей администратор-воспитательнице. Похоже, кружева были красивые, но Полина никак не могла рассмотреть их из-за туманных клочьев «ваты», вяло шевелящейся неряшливой «бахромы» и прочей призрачной флоры Приюта. Жилище Эмфиды заросло этими странными штуками, как давно не чищенный аквариум.

– Полина, милочка, послезавтра тебя ждет работа! – сообщила Эмфида строгим и одновременно приторно-покровительственным тоном. – Ко мне заглянет на чашечку чая очень важная гостья! И я на тебя, милочка, рассчитываю! Поможешь, ладно? Там что-нибудь подать, принести…

Вообще-то служанка пятого или шестого уровня справится с этим куда лучше, чем неловкая Полина Вердал, но Эмфиду одолевало тщеславие: она личность настолько значительная, что даже вдова чиновника второго уровня не считает для себя зазорным ей прислуживать! На это Поль и сделал ставку.

– Неужели сама госпожа вдова президента? – широко раскрыв глаза, спросила Полина восторженным шепотом.

– Мы с Меей Ришсем приятельницы, – величаво улыбнулась Эмфида. – Милочка Мея так скорбит о своей потере, так скорбит… Она приходит сюда за словами утешения. Но это секрет.

– А в каком корпусе она живет? – прошептала наивная Полина.

– Это тоже секрет. – Эмфида погрозила пухлым пальцем.

– Как я благодарна вам за доверие и за утешение, госпожа Эмфида! А что такое День Ответственности, который будет послезавтра?

– Это для воспитания девчонок. А, ты же не возишься с этими сиротами… Это делается, чтобы очистить их от скверны, которой они нахватались от своих непутевых родителей, и привить им истинные ценности. Ох, я и забыла… Приедут инспектора из Министерства Нравственного Попечения, но мы с Меей успеем выпить по чашечке чая до того, как все начнется.

– Сюда приедут мужчины? – Полина манерно потупилась.

– Не мужчины, а инспектора нравственного попечения, почетные воспитатели! У них специальные полномочия на посещение Приюта. Надо же наставлять этих негодниц… Ступай, милочка, ступай.

Полина подобострастно попрощалась и отправилась к себе в комнату, но спать не легла. Два часа спустя, когда свет во всем корпусе погас, она бесшумно распахнула окно и по-кошачьи ловко спрыгнула со второго этажа в темноту, на усыпанный сырой листвой газон. Впрочем, это была уже не Полина Вердал, а базовая личность – сотрудник незийской полиции Поль Лагайм. В черном маскировочном комбинезоне он растворился в ночи, стоило ему удалиться от здания на десяток метров. Поль включил передатчик и вызвал Стива.

– Поль?

– Ага, я. Послезавтра утром доберусь до объекта, будь готов.

– Понял.

– Это не все. Сможешь кое-что забросить мне завтра ночью?

– Что именно?

– «Тысячеликий мираж», он у меня в каюте. Все три коробки, хорошо? Мне оттуда всякие навороты нужны. Еще мой полицейский шокер, он в черно-белой сумке, в футляре. И еще… Кусок какого-нибудь ненужного кабеля, примерно метровой длины – найдется?

– Зачем тебе все это?

– Надо. Потом объясню.

– Ладно, будет. Свяжемся через сутки.

Поль постоял под холодным моросящим дождем, вдыхая сладковатый запах палой листвы. Потом надел стикерпластовые перчатки и наколенники – без них по стене на второй этаж не заберешься – и пошел к корпусу.

Ночью была перестрелка. Не атака, скорее просто напоминание о том, что соплеменники претерпевшего надругательства грабителя про Криса Мерлея не забыли. Со стороны сумеречной долины прилетел аэрокар, сделал несколько кругов над виллой и дал несколько очередей, которые разбились об энергозаслон. Потом начальник охраны приказал переключить силовую защиту в режим пульсации и открыть ответный огонь, синхронно с «мертвыми» промежутками. Аэрокар умчался в коричневатую савайбианскую мглу. Начальник охраны утверждал, что его удалось-таки зацепить, но убедить в этом босса не мог.

Разбуженный посреди ночи квартирант, граф Морис Анатолиди, был очень недоволен и высказал новому собственнику виллы свои претензии.

– Граф, с меня хватит того, что я приобрел эту виллу вместе с вами, – утомленно поморщился Лиргисо. – Не люблю, когда заодно с интересующим меня предметом мне стараются всучить что-нибудь бесполезное.

– Бесполезное?.. Позвольте, вы о чем?! – опешил собеседник. – Как это вы приобрели виллу вместе со мной?!

Лиргисо небрежным жестом протянул руку с пурпурными ногтями и отключил терминал.

– Зачем ты нахамил ему? – спросила Тина. Она сидела в кресле в бронежилете на голое тело, рядом застыл в боевой готовности «Цербер». – В нашем положении лучше не наживать новых врагов.

– Это оскорбление стоило того, чтобы произнести его вслух! Тина, неужели ты не оценила его утонченности?

На другой день Анатолиди отомстил: устроил вечеринку и пригласил гостей, в том числе прислал любезные приглашения Янсе Люшу и Кристине Вернон, а Крис Мерлей такой чести не удостоился.

– Ты туда не пойдешь, – с насмешливой миной рассмотрев адресованную «Кристине Вернон» сверкающую открытку с голографическими виньетками, бросил Лиргисо. – Еще чего не хватало…

– Ты тоже. Тебя не только в приличные отели не пускают, но еще и на аристократические вечеринки.

– Ерунда. – Он усмехнулся с неподражаемым выражением презрения и превосходства. – Что такое человеческая аристократия по сравнению со мной – Живущим-в-Прохладе?

После обеда он куда-то исчез, вместе с десятком телохранителей, а Тина уселась перед терминалом и заказала информацию о племенах, обитающих в кавернах. Ждать пришлось долго – прямой выход в инегбонскую сеть Лиргисо заблокировал, и она, сколько ни билась, ничего не смогла сделать с его блокировкой; запрос ушел кружным путем, исключающим двустороннюю связь.

Комната была изолирована от внешнего мира: на окне бронированные ставни (появились они сегодня на рассвете – Лиргисо связался с филиалом «Кристалона» и продемонстрировал, что его фирма умеет, когда прижмет, работать очень быстро), дверь заперта, у порога расположился «Цербер». Тине было жарко в бронекостюме, который пришлось надеть утром по настоянию Лиргисо, но стоило ей расстегнуть костюм, как Амеик издал предостерегающее шипение.

«Не снимать! Опасность!» – вспыхнула надпись на его табло.

– Если начнется стрельба, я застегнусь.

«Цербер» успокоился, как будто понял сказанное. Возможно, и в самом деле понял, Тина не так уж много знала о «Церберах».

Шероховатые белые стены, добротная, с наивными завитками, пластиковая мебель под дерево, светло-коричневый паркет ромбиками. В одной из стен утоплено большое позолоченное распятие – видимо, прежние хозяева были христианами. Светильники в виде гирлянд, крест-накрест пересекающих потолок. Лиргисо обстановка не понравилась, но он был слишком занят, чтобы возиться с интерьерами, да и вилла интересовала его прежде всего как форт для отражения нападения.

На терминал пришла информация. Просмотрев файлы, Тина откинулась на жесткую спинку стула и скрестила на груди руки, звякнув металлическими сегментами рукавов. С племенами дело обстоит именно так, как говорил Лиргисо: одичавшие группы с ярко выраженным патриархальным укладом и криминальными, с точки зрения цивилизованного социума, нравами; незыблемые традиции, культ силы и доблести, доходящая до фанатизма религиозность, презрение к «варварам», каковыми являются все, кто не принадлежит к людям рахад, как они себя называют. Историческая справка гласила, что люди рахад с самого начала колонизации Савайбы держались за примитивный уклад и противопоставляли себя остальным колонистам, что не мешало им использовать некоторые технические достижения, в частности современное оружие и военную технику.

Люди рахад ведут образ жизни, который можно определить как оседло-кочевой: племя занимает подходящую каверну и остается в ней на несколько лет; когда ресурсы каверны истощены – снимается и переходит на новое место.

Власти Савайбы с племенами считаются, так как опасаются террора. Вся поверхность Савайбы разделена на три сектора – один принадлежит людям, другой гинтийцам, третий кудонцам. В кавернах двух первых секторов люди рахад чувствуют себя как дома. Кудонцы сумели каким-то образом закрыть для них свою территорию. На регулярные грабежи власти смотрят как на неизбежное зло; люди рахад, в свою очередь, стараются соблюдать меру, чтобы не давать повода для карательных акций. Дрянной, но баланс. И те и другие противную сторону не уважают, однако стремятся к сохранению статус-кво.

Тина скептически прищурилась. Если бы Лиргисо засадил ее в тело парня, у нее еще были бы мизерные шансы договориться с людьми рахад – при условии, что удалось бы убедить их в своей «доблести» и неустрашимости. Но сейчас, в этом теле… Она еще раз просмотрела разделы, где описывался внутренний уклад племен. Пожалуй, нет. Ни одной лазейки. Очень похоже на Манокар – с той лишь разницей, что у Манокара иная организационно-экономическая модель.

Жарко. Тина взяла из вазы на столе большой пятнистый плод. Что-то местное, произрастающее в рахадах. Блестящая темная мякоть, по вкусу похоже на апельсин.

Близился вечер, снизу доносилась приглушенная бравурная музыка: у графа Анатолиди началась вечеринка.

Стук двери, шаги за стеной. Потом щелкнул замок, раздвинулись створки внутренней двери, соединяющей комнаты. Лиргисо был в шлеме, с кобурой на поясе. Голографические пауки угрожающе мерцали на его черном бронекостюме. Веки, губы и ногти темно-фиолетовые – успел сменить макияж.

– Великолепная Тина, я сейчас улетаю к кудонцам. До завтра. Я предполагаю вернуться оттуда с оружием против Стива… С самым гуманным в этой Вселенной оружием – билетом домой. После того как эта стихия, возомнившая себя человеком, уберется туда, откуда пришла… – Лиргисо мечтательно улыбнулся. – Не знаю пока, что будет после. Постараюсь придумать что-нибудь занятное. Ты пожелаешь мне удачи?

– Наверное, да, – помолчав, сказала Тина. – Я тоже хочу, чтобы Стив вспомнил свое прошлое, хотя наши с тобой мотивы не совпадают.

– Даже если ты после этого потеряешь власть над ним? – Лиргисо чуть приподнял насмешливо изломанную бровь.

– Какую власть? Власти друг над другом в твоем понимании у нас со Стивом нет. Доверие и дружба – это не власть, но ты просто не знаешь, что это такое.

– Тина, хватит блефовать! Твою власть я ощутил на себе. Ты делаешь вид, что я лишил тебя свободы, хотя на самом деле это я твой пленник! – Он что-то швырнул на стол. Рядом с вазой шлепнулся объемистый пластиковый пакет. – Возьми.

– Что это?

– А ты посмотри.

В пакете было несколько пачек кредиток. Солидная сумма. И документы на имя Кристины Вернон, восемнадцатилетней ниарской гражданки, сотрудницы компании «Кристалон». Тина выложила все это на стол и подняла взгляд. Лиргисо наблюдал за ней.

– Что это значит?

– Воспользуешься, если я не вернусь. Я разработал оригинальный план, нанял помощников, при мне мои новые способности… – Он взглянул на вазу, и та описала восьмерку, шаркнув основанием по столешнице. От неожиданности Тина отпрянула. – Все равно дело рискованное, но я не могу остановиться. Власть – это как наркотик, а Стив стоит между мной и Галактикой. Мне любой ценой нужны эти материалы… Тина, я могу погибнуть. Это очень смешно, однако мне почему-то не все равно, что после этого будет с тобой.

Он прервался. Тина тоже молчала.

– Вернешься на Ниар на яхте, вместе с моими людьми. Я отдал соответствующие распоряжения. С Ниара сможешь улететь на Нез, на билет хватит. Документы настоящие, я их не на рынке покупал, а в правительственном учреждении.

Тина продолжала молчать.

– Амеик тоже достанется тебе. Если я погибну, с тобой свяжется мой инегбонский юрист, и ты получишь доступ к сейфу, куда я положил электронный ключ и инструкцию. Амеик у меня хитро запрограммирован, никто в этих кодах не разберется… На Лярне мы – союзники патрона – постоянно устраивали друг другу компьютерные каверзы, я еще тогда натренировался. – Лиргисо ностальгически усмехнулся. – Я единственный выживший представитель лярнийской хакерской школы. С моей инструкцией ты сможешь перепрограммировать Амеика. Он великолепный телохранитель, еще оценишь.

Каждый раз, когда его имя произносили вслух, «Цербер» совершал короткое неопределенное движение одним из манипуляторов – словно давал понять, что слышит хозяина.

Лиргисо шагнул вперед и бросил взгляд на оконце часов под экраном терминала.

– Мне пора. Ты ведь уже начала надеяться, что я не вернусь? – Он ухмыльнулся и вдруг зло расхохотался. – Тина, теперь я буду вдвойне заинтересован в благополучном исходе, чтобы увидеть твое разочарованное лицо! Остаться в живых, чтобы кому-то досадить, – это для меня всегда было сильнейшим стимулом. До скорой встречи, великолепная Тина!

Он отвесил издевательский полупоклон, отступил к себе в комнату и задвинул дверь. Тина услышала щелчки замков. Все. Убрался. Сложив деньги и документы, она спрятала пакет во внутренний карман бронекостюма.

Игра в благородство? Вряд ли он сомневается в благополучном исходе. Если бы сомневался, он бы туда не полез, пусть и утверждает обратное. Хочет произвести на нее впечатление, изменить к лучшему ее мнение о своей одиозной персоне? Тина ему не верила.

Она связалась через терминал с кухней, заказала кофе и бутерброд с сыром. Аппетита почти не было. Тина устроилась в большом кожаном кресле и стала слушать пробивающуюся снизу музыку: в апартаментах у графа вовсю шла гулянка. Сейчас лучше не думать о будущем. Не надеяться. И все-таки… Если Лиргисо не вернется, она будет свободна.

Кроткая и плодородная вдова Полина Вердал билась в истерике. Лицо спрятано в ладонях, плечи судорожно вздрагивают. Глухие невнятные звуки – не то стоны, не то рыдания. Успокоить ее никак не удавалось, другие кроткие вдовы осуждающе поджимали губы и переглядывались: дурочка – она и есть дурочка.

Началось это безобразие на просмотре фильма «Вспомни место свое». Хороший фильм, поучительный. Про манокарца, который возвращался домой после паломничества на Землю, но на Незе отстал от космолайнера и заблудился в Кеодосе – чудовищном мегаполисе, охваченном скверной. Страшно, кто же спорит… Высоченные здания, в небе то и дело сталкиваются и взрываются аэрокары, по грязным улицам носятся, сшибая прохожих, роботы-убийцы, запрограммированные творить зло. Хозяева планеты, лысые серокожие незийцы, угнетают и обманывают представителей человеческой расы, а те ведут себя так, что их и жалеть-то не хочется. Отвратительные негуманоиды, всякие там силарцы, желийцы и синиссы, подстерегают людей по мрачным закоулкам – чтобы зомбировать их и превратить в своих рабов. Таков внешний мир, на него нельзя смотреть без содрогания, но нужно быть идиоткой, чтобы разрыдаться посреди фильма! Это пристало девчонкам-сиротам, а не вдове уважаемого администратора второго уровня.