Текст книги "Бастер, ко мне!"

Арчи Бинз
Бастер, ко мне!

ВСТРЕЧА НА БЕРЕГУ

– Не заплывай далеко, Клинт! Как только стемнеет, сейчас же домой.

– К ужину вернусь, мама. А может, и раньше.

Клинт сложил тарелки в таз, в котором его мать мыла оставшуюся после завтрака посуду.

– Прошу тебя, будь осторожен, Клинт!

Это сказала тетя Гарриет, она приехала к ним в гости из Сиэтла. Тетя Гарриет носила очки в роговой оправе, как и подобает школьной учительнице, и считала, что человеку за городом всюду грозит опасность.

– Я всегда осторожен, тетя Гарриет.

Темноглазый – в мать, но со светлыми волосами, как у отца, Клинт был высок для своих тринадцати лет. Он учился в шестом классе, а остальное время помогал по хозяйству на ферме, потому что его отец, Джим Барлоу, был постоянно занят на вывозке леса. У Клинта не часто выдавался свободный денек, и сегодня, в эту долгожданную субботу, он страшно боялся, чтобы женщины не испортили ему все удовольствие. Надев кожаную куртку, он уже собрался выскользнуть из дому, как вдруг мать заметила, что в руках у него ничего нет.

– А где твой завтрак?

– Я не хочу ничего брать. Буду добывать пищу из моря, как потерпевшие кораблекрушение.

– Обязательно возьми с собой что-нибудь. На всякий случай.

– Ладно, давай. Это будет аварийный запас.

Пока он засовывал в пакет сандвичи с копченой лососиной, мать сунула ему в карманы три апельсина. Но тут опять всполошилась тетя Гарриет.

– Как можно, чтобы ребенок целый день был один в море на лодке?..

Клинт поспешил выскользнуть за дверь раньше, чем тете удастся уговорить маму не пускать его.

О женщины! Мама-то все понимает, но тетя Гарриет… Впрочем, чего ожидать от женщины, которая училась в каком-то восточном колледже? Не чета ее сестре, которая делила все тяготы жизни с лесорубом из Пюджет-Саунда! Тетя Гарриет считала, что Клинт должен поехать в Сиэтл. Разве можно кончать среднюю школу здесь, в такой глуши?!

Но если их дом и стоял в глуши, то такая глушь была Клинту по сердцу. В том месте, где они жили, Худский канал был шириной в целых пять миль, а с севера в него врезался заросший лесом мыс полуострова Тоандос. Из кухонного окна открывался вид на берега и пещеры, с которыми ему еще предстояло познакомиться.

Нынешний день был за эту весну первым, что ему удалось выкроить для исследований, – и вот уже целых полчаса потеряны! Завтрак! Спеша к берегу, он с ненавистью взглянул на пакет. Сегодня он собирался доказать, что пищу и пресную воду можно без труда добывать из морской воды. Предстояло опробовать планктонную сетку – море так и кишело запасами еды. Что же касается пресной воды, то он либо выжмет сок из сырой рыбы, либо сконденсирует на дне бутылки собственное дыхание. Но попробуйте объяснить женщинам, что вокруг вас сколько угодно пищи! И пресной воды тоже!

Рядом бежали собаки: Вулф – немецкая овчарка не совсем чистых кровей, и небольшой эрдель Джерри.

– На этот раз никаких собак, – сказал им Клинт, подгоняя каток под киль своего ботика «Дельфин». – Это научная экспедиция. Вы же не станете дышать в бутылку!

Собаки заскулили – сначала от волнения, а потом от разочарования, когда он, раскачав маленький ботик, прыгнул в него и оттолкнулся от берега веслом. Джерри даже залез в воду – хотел плыть вслед.

– Джерри, назад!

Утро все еще оставалось прохладным, над водой местами стлался туман, день обещал что-то новое, неизведанное. Однако было уже поздно воображать себя первым следопытом, отправившимся совершать открытия, ибо у оконечности Тоандосского полуострова тралила рыбу черная моторная яхта, хотя весенний лов еще не начался: кроме молодого лосося, ничего не попадалось. А с другой стороны, подгоняемый южным ветром, шел тяжелый баркас Джо Хортона, – может, старик собрался и ним в гости?

От черной яхты донесся резкий хлопок – выстрел из крупнокалиберной винтовки. Клинт прислушался, ожидая второго выстрела, но если он и последовал, то его заглушил шум подвесного мотора на баркасе. Пока Клинт возился с парусом, баркас приблизился.

– Эй, Клинт! – позвал его Джо. – Я хочу тебе кое-что показать.

Он выключил мотор, и, когда баркас подошел вплотную, Клинт ухватился за планшир. Джо поднял со дна большую стеклянную банку.

– Смотри, какая штука. Медуза, а похожа на настоящую рыбу!

Джо придерживал лодки, пока Клинт рассматривал плавающее в банке прозрачное существо. Оно было более двух дюймов[1]1
  Д ю й м – мера длины, равная 2,5 сантиметра.


[Закрыть] длиной, с большой круглой головой и пышным хвостом, как у декоративной золотой рыбки.

– Где ты нашел эту штуку, Джо?

– Прямо у плота.

– Интересно, почему она поднялась на поверхность?

– А ты знаешь, что это такое?

– Гребневик, – ответил Клинт. – Морская улитка, у которой нет раковины. Ее редко можно увидеть, потому что она живет в нижних слоях воды.

– Чудеса! – В глазах старого Джо зажегся огонек гордости. – Я прожил в Пюджет-Саунде целых шестьдесят пять лет и вот поймал кое– что новенькое, чего раньше не доводилось видеть. Но как это ты сразу объяснил, что это за зверь? Тебе сколько лет?

– Тринадцать.

– Чудеса! – повторил Джо.

– Да нет, просто я интересуюсь морскими животными… Издалека снова донесся винтовочный выстрел.

– На кого они там охотятся?

– Наверное, на тюленя, – ответил Джо. – Я вчера тоже стрелял, но промазал. – Он взглянул на медузу в банке. – Тебе она нужна, Клинт?

– Мне бы хотелось ее зарисовать.

Джо поставил банку на дно лодки Клинта:

– Она твоя.

– Спасибо, Джо!

Старик дернул стартовый шнур, и мотор заревел.

– Будь здоров, Клинт!

– До свиданья!

Клинт поставил грот, потом кливер и, когда паруса наполнились ветром, уселся на корме. Он положил руль на подветренный борт, и ботик, чуть накренившись, заскользил вперед.

В чистой, прозрачной воде было видно, как, метнувшись, замирали на дне подкаменщики, мелькала испещренная крапинками, похожая на прибрежную гальку лиманда, колыхались темные водоросли. Но вот и песчаное дно исчезло в глубине.

Клинт вспомнил, как впервые заглянул в воду в Бухте Радости, возле отцовского большого плота. Ему было тогда года три-четыре. Вода, если смотреть на нее издалека, всегда казалась синей, здесь же, в бухте, она была зеленой, как трава, и совсем не прозрачной. Он лежал на краю плота лицом вниз – отец придерживал его за лямки штанишек – и видел все, что делается там, в воде. Внизу был совсем другой мир: в глубине качались, словно деревья на ветру, зеленые и багряные водоросли и проплывали, поедая мелких рачков, диковинные рыбы.

Больше он ничего не запомнил, но потом часто видел во сне этих рыб, скользящих в тускло-зеленом свете подводного царства, и гибкие водоросли в водах прилива. Когда Клинт стал старше, отец рассказал ему, что жизнь на Земле впервые возникла в океанах.

Примерно тогда же мама подарила ему книгу под названием «Жизнь моря». Из нее он постепенно выудил все, что сумел, о морских обитателях, о том, как собирать раковины и водоросли. Позже он прочитал и другие книги. Старый Джо удивился, сколько Клинт знает о море, но сам Клинт чувствовал, что он еще ничего не знает, что он только начинает узнавать.

Пока Клинт раздумывал над всем этим, его ботик подошел к черной яхте, лежавшей в дрейфе возле Оук Хед. Один рыбак старался поддеть острогой молодого лосося, другой – держал этого лосося у борта.

Клинт не собирался останавливаться, но ему хотелось узнать, в кого стреляли. Он уже было подошел вплотную, когда с яхты крикнули:

– Эй, парень, держись подальше!

Паруса заполоскали, «Дельфин» привелся к ветру и встал бок о бок с яхтой, даже не царапнув ее. Держась одной рукой за комингс кокпита, Клинт отпустил фалы. С убранными парусами маленький ботик уже не представлял для яхты никакой опасности. Здоровенный светловолосый рыбак, тот, что велел ему держаться подальше, сказал:

– А ты умеешь управляться с парусами, парень!

– Идет ловля?

– Худо.

– Рыбаки всегда жалуются – даже когда хорошо.

– Он шутит, – вмешался второй. – Только что сам прикончил рыбку весом не менее трехсот фунтов.

– Не рыбку, а тюленя. Я уложил его сразу.

– С шестого выстрела, – поправил второй.

– С пятого. Хитрющий оказался, при каждом выстреле нырял. Но упорно шел за наживкой – вот он, мой напарник, его манил. Пятым выстрелом я его и прикончил.

– Вы его подобрали? – спросил Клинт.

– Нет, утонул. – Рыбак ткнул пальцем вниз. – Так ему и надо. Пусть не крадет наших лососей!

Клинт поглядел на улов – три молодых лосося – и отвалил. Его интересовал только тюлень, но тюлень утонул. Для чего они его застрелили?

Всю первую половину дня он провел в открытом море, волоча за кормой планктонную сетку и дыша сквозь стеклянную трубочку в бутылку.

Клинт смастерил планктонную сетку сам, мама помогла ему совсем немного. Это был конусообразный мешок из тонкой материи, которая пропускала воду, задерживая тысячи мельчайших живых существ и растений, обитающих в море. Мелкие морские животные питаются планктоном и водорослями, а крупные живут за счет мелких. С помощью планктонной сетки можно было собрать в воде столько еды, что не нужно даже ловить рыбу. А тетя Гарриет и мама не хотели в это верить!

Бутылка со стеклянной трубочкой была весьма примитивным приспособлением, но тем не менее – вполне научным. Клинт вычитал про это в одной давнишней статье Александра Белла, изобретателя телефона. В морском воздухе так много влаги, что человек все время дышит испарениями. Если выдыхать воздух в бутылку, пар сконденсируется, и за весь день можно собрать достаточно влаги, чтобы не умереть от жажды. Доведись ему, Клинту, когда-нибудь дрейфовать в шлюпке после кораблекрушения, он обязательно захватит с собой такое приспособление. Разумеется, дышать в трубочку утомительно, и пройдут часы, прежде чем на дне бутылки появится хоть капля влаги. К тому же он не был уверен, захочется ли ему пить эту воду.

Вскоре после полудня Клинт вытащил планктонную сетку. В мешке скопилось порядочно еды. Но хотя Клинт был голоден, вид этой студенистой массы, состоявшей из мельчайших живых существ и растений, не возбудил у него аппетита. Он попробовал планктон, но потом решил доплыть до Залива Пиратов, что начинался сразу за мысом, – там можно будет полакомиться устрицами.

Войдя в залив, он поднял выдвижной киль и подошел к той части берега, где было меньше ракушек, чтобы не оцарапать днище. Здесь Клинт убрал паруса и стал на якорь.

Залив был в милю шириной, узкая песчаная полоса берега заканчивалась зарослями кустарника у подножия высоких желтых скал – там были завалы сплавного леса. У подножия скалы, близ того места, где высадился Клинт, росло земляничное дерево с гладкой красновато-коричневой корой. По всем признакам здесь никогда не ступала нога человека. Превосходное место для пиратов!

Клинт собрал плавник, наломал сухих веток для костра. К тому времени, когда прилив снова подогнал к берегу «Дельфина», огонь уже полыхал вовсю. Клинт оттащил шлюп подальше от берега и принялся за поиски устриц. Встречались здесь маленькие раковины, средние и огромные – до фута[2]2
  Ф у т – английская мера длины, около 30,5 Сантиметра.


[Закрыть] в поперечнике. Некоторые срослись такими гроздьями, что их трудно было поднять. Он отобрал пригоршню гладеньких устриц среднего размера и понес туда, где разбил свой лагерь.

Когда костер догорел, Клинт положил устрицы в угли, оставив несколько штук, чтобы сначала поискать, нет ли в них жемчужин, а потом съесть сырыми. В одной устрице он нашел сразу три жемчужинки, правда величиной с булавочную головку. Жемчужины как будто высоко ценятся, но он ни разу не слышал, чтобы их продавали. Свои он хранил в рюмке для яиц – некоторые были довольно крупные.

Клинт знал, что большие устрицы появились в Пюджет-Саунде недавно. Их завезли из Японии и разместили на устричных отмелях. Каждый год прилив заносил устричную молодь на новые места, и теперь они встречались повсюду. Так, пожалуй, скоро они вытеснят с прибрежных отмелей все живое, и тогда нарушится равновесие природы.

Но как только от раковин, раскрывшихся на раскаленных углях, донесся запах печеных устриц, Клинт перестал тревожиться о природе и ее равновесии. Когда появится слишком много устриц, от них быстро можно будет избавиться – дай только людям понюхать, как они пахнут, испеченные на костре!

Лишь только устрица становилась золотисто-шоколадной, Клинт ножом выковыривал ее из раковины. Когда он кончил, возле него валялось двадцать шесть пустых раковин. Испеки он больше, съел бы еще – хорошо, что он этого не сделал! Клинт и так наелся до отвала, и теперь его потянуло ко сну. Он подбросил в костер веток и растянулся рядом. Весенний день выдался довольно прохладный, поэтому у костра ему было в самую пору.

Он уже задремал, как вдруг ему почудилось блеяние ягненка. Странно! Ягненок мог забраться сюда, разве только переплыв залив, либо спустившись с отвесной скалы, но это не удалось бы даже козленку! А может быть, его занес сюда орел? Нет, орлы не имеют обыкновения отпускать жертву, наоборот – они уносят ее наверх, в свои гнезда… К тому же в Пюджет-Саунде орлы не водились.

Блеяние послышалось снова. Клинт сел. И сразу стало тихо. Может, эти звуки доносились издалека, и их легче услышать, только приложив ухо к земле? Нет, вот снова то же блеяние где-то поблизости, на берегу.

Клинт окончательно проснулся. Вероятней всего, ягненок свалился со скалы, тогда его нужно искать в дальнем конце берега. Клинт прошел по бревнам, продрался сквозь ольховые заросли одетые яркой весенней листвой. Но и здесь никаких следов.

Убедившись, что он миновал то место, откуда раздавались звуки, Клинт направился к валунам, в беспорядке нагроможденным на берегу, и там остановился, напряженно вслушиваясь. Вдруг послышалось снова, и так близко, что он вздрогнул: кто-то тихо блеял почти у самых его ног. Он обошел гранитный валун и увидел, что на песке копошится что-то белое.

«Ма-а-а-а!»

Белое, шерстистое, но не ягненок! Это был маленький тюлень. Задрав головку, он кричал от нетерпения. Его сердитое блеяние было похоже на звук рожка – он звал свою мать.

«Ма-а-а-а!»

– Кричи, кричи! – сказал Клинт. – Сейчас твоя мама придет.

Клинт впервые видел тюлененка: около двух футов длиной, с большими карими, почти человеческими глазами, темными жесткими усиками и высоко поднятыми бровями на белой мордочке. Это был представитель того вида тюленей, которые водятся на северо-западе Америки.

«Ма-а-а-а!»

– Кричи громче! Сейчас она приплывет.

Услышав голос Клинта, тюлененок стих и принялся тыкаться носом ему в ноги. Клинту хотелось взять его на руки и подержать, пока не вернется тюлениха, но он слышал, что некоторые животные бросают своих детенышей, если от них пахнет человеком. А ему вовсе не хотелось, чтобы мать покинула этого маленького крикуна.

«Ма-а-а-а!»

– Ладно, малыш, я посижу с тобой, пока не вернется твоя мама.

Клинт сел на низкий валун, загороженный от ветра более высоким, и посмотрел на неспокойное море. Тюленихи нигде не было видно. Широкий залив казался холодным и пустынным. Ботик снова било о берег, и Клинт пошел, чтобы оттащить его подальше. А может, тюлениха не выходят из воды, потому что боятся? Клинт решил вернуться к своему костру. Огонь уже совсем догорел, но он не стал подбрасывать новых веток, опасаясь, что яркое пламя тоже может спугнуть осторожного зверя.

Темнело, становилось холодно. Клинт сам не понимал, почему медлит. Он ничем не мог помочь тюлененку, а от того, что он сидит и ждет, мать-тюлениха быстрее ведь не вернется.

А может, она и вовсе не вернется? Может, именно ее убили утром рыбаки?

«Ма-а-а-а!»

Клинт снова вгляделся в беспокойное море. Нет, тюленихи нигде не видно. Он вернулся к валунам. Завидев его, белый малыш принялся звать еще настойчивее. Но как только Клинт сел на камень и заговорил, он умолк.

– Не знаю, как и быть, малыш, – сказал Клинт. – Боюсь, не случилось ли чего. Подожду твою маму еще немного, но потом мне придется уйти.

Тюлененок снова стал тыкаться носом Клинту в ноги, жалобно скуля. Очевидно, он принимал Клинта за свою мать.

– Вот какие дела, малыш, – продолжал Клинт, – люди не любят тюленей, потому что тюлени тоже ловят лососей. Но люди сильней: когда представляется случай, они убивают тюленей. – Клинт вспомнил, что сам однажды стрелял в тюленей, и пожалел об этом. – Да, и я стрелял в них из ружья, но ни одного не убил. Не знаю, зачем я это делал. Это с людьми бывает – иногда они сами не знают, что делают… Ты, наверное, хочешь есть, – продолжал Клинт. – Хорошо хоть, тебе не холодно.

Сам Клинт уже дрожал и знал, что ему еще предстоит померзнуть, пока он доберется домой.

– Вот что, малыш, – сказал он тюлененку, – если твоя мама не вернется до захода солнца, придется тебе остаться одному.

«Ма-а-а-а!» Клинт погладил пушистую головку. Если теперь мать вернется, решил он, ей не помешает никакой запах. К тому же руки Клинта пахли конченой лососиной и устрицами.

Клинт подождал, пока солнце, коснувшись одной из вершин, не скрылось за прибрежными скалами.

– Даю твоей маме еще пять минут, малыш. Он влез на камень, всматриваясь в волны залива, в которых отражались последние закатные лучи, но круглой гладкой головы тюленихи нигде не было видно.

– Похоже, ты сирота, малыш!

«Ма-а-а-а!»

Клинт с участием посмотрел на белый пушистый клубок у его ног, потом нагнулся и взял тюлененка на руки.

– Не знаю, что мне скажут, малыш, но умирать с голоду я тебя здесь не оставлю.

И пока он нес тюлененка в лодку, ему показалось, что он узнал об этом зверьке больше, чем за долгие часы наблюдений. Словно литое, тело малыша было дружески-теплым и гибким.

«Тюлень не похож на меня, – думал Клинт, – зато он умеет кое– что такое, чему бы и мне хотелось научиться. У него мощное, обтекаемое тело, чтобы нырять на большие глубины. А кровь горячая, – значит, он умеет радоваться жизни, как человек».

ДОМА

Было уже совсем темно, когда «Дельфин» подошел к причалу. Впереди на фоне неба чернел силуэт горы Кирби, сбоку темнело ущелье, а чуть пониже светились окна дома Клинта. На берегу, отражаясь в свинцовых волнах, мигал карманный фонарик – он указывал, где следует пристать. Огни дома горели приветливо, но Клинт знал, что, как только он переступит порог, ему порядком влетит. Он обещал быть дома к ужину, а опоздал больше чем на час.

Уже был слышен радостный лай собак и шелест волн по песку. Клинт поднял выдвижной киль и пошел прямо на свет.

Проскрипел по гравию киль, потом скрип сменился глухим рокотом, когда отец, поймав нос ботика, вытащил его на подготовленные заранее катки. Через секунду Клинт, выпрыгнув из лодки, уже помогал ему. Никто из них не проронил ни слова до тех пор, пока лодка не была полностью вытянута из воды.

– Что случилось, Клинт? – спросил отец.

«Ма-а-а-а!»– тоненько проблеял кто-то в ответ.

Услышав этот звук, похожий на голос медного рожка, собаки остервенело залаяли, так, что Клинту и его отцу с трудом удалось оттащить их от лодки.

Держа Вулфа за ошейник, Джим Барлоу направил луч карманного фонарика на дно лодки.

– Кто это?

В луче света тюлененок казался совсем белым, а карие глазки его, когда он поднял голову, беспрерывно мигали. Его появление на время избавило Клинта от выговора.

– Он сирота, папа. Его мать убили рыбаки. Ему не больше дня от роду. Я не мог бросить его на голодную смерть.

– Занятный малыш, – сказал отец. – А что ты будешь с ним делать?

– Пусть он поживет у нас, пока не вырастет. Подумай только, папа, наконец-то мне представилась возможность изучить тюленей!

Не так-то все просто, – вздохнул отец. – Ладно, неси его домой, посмотрим, что скажет мама. Ей решать.

Дрожа от холода, Клинт шел по тропинке вслед за отцом. Он тесно прижимал к себе тюлененка – только от него и веяло теплом в этот студеный вечер. В ярко освещенной кухне было уютно, но Клинт никак не мог согреться: его нового друга встретили неприветливо. – Тюлень? – переспросила мама. – Нет, он здесь жить не будет.

– От них одни хлопоты, – добавила тетя Гарриет. – Ты поступишь разумно, Клинт, если сейчас же бросишь его обратно в воду – избавишь себя от множества забот.

– Но он же ни разу не был в воде, тетя Гарриет! Он утонет!

– Тюлень утонет?

– Его нужно научить плавать, – объяснил Клинт. – Тюлени раньше жили на земле…

Вошел отец, держа в руках ящик, в котором лежали мешки из-под продуктов.

– Давай тюленя сюда. – Он поставил ящик рядом с плитой. – Клади его в ящик.

Клинт все еще дрожал, укладывая малыша в его новую постель. Мама налила ему большую чашку кофе из стоявшего на плите кофейника.

– Садись и выпей кофе, Клинт, а я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Ты весь замерз! Ничего удивительного – провести столько времени в море, да еще в темноте и с этим тюленем!

Клинт выпил горячий кофе и сразу согрелся. Потом здесь же, на кухне, умылся, пока мама жарила ему оленину со сладким картофелем.

– А теперь поешь как следует.

Он охотно принялся за еду. После дня, проведенного на пище, добытой из морской воды, оленина казалась особенно вкусной.

«Ма-а-а-а!»

– Он голоден! – вскочил Клинт. – Я дам ему немного молока…

Мама усадила его на место.

– Сначала поешь сам! – твердо сказала она. Тетя Гарриет опустилась на колени возле плиты, разглядывая тюлененка.

– Странное существо! Я сейчас налью ему в блюдце молока.

– Лучше в бутылочку, – посоветовал отец. – Это не котенок.

Мама поставила на плиту кастрюлю с молоком.

– В гараже есть бутылочка, из которой поили теленка… Клинт опять вскочил:

– Я схожу за ней!

– Кончай ужинать, – сказал отец и сам пошел за бутылкой.

Клинт проглотил последние куски, прежде чем бутылочка была вымыта и наполнена.

– Я покормлю его!

Но тетя Гарриет взяла бутылочку и с таким видом, будто она всю жизнь только этим и занималась, накапала несколько капель из соски себе на руку.

– Как будто ничего. Какая температура тела у тюленя?

– Такая же, как у нас. – Клинт не знал наверняка, но тюлененок, когда он нес его, был таким теплым!

Он ревновал малыша к тете. Она вела себя так, будто она его нашла.

– Пей, малыш. – Она держала бутылку на расстоянии вытянутой руки. – Вот твое молоко.

В жадном нетерпении тюлененок оттолкнул соску и ткнулся носом ей в руку. Она отдернула руку.

«Ма-а-а-а!»– рассерженно заблеял малыш.

Тетя Гарриет, вздрогнув, отодвинулась от него. Она сделала еще одну неуклюжую попытку, потом отдала бутылочку Клинту:

– На. Посмотрим, какая нянька получится из тебя! Но Клинт-то уже знал, что тюлененка бояться нечего. И малыш привык к его голосу.

– Все в порядке, маленький, вот твое молоко.

Тюлененок несколько раз пытался схватить соску, но никак не мог это сделать и только тыкался носом в руку Клинта. Наконец Клинт намочил соску в молоке, и малыш схватил ее сначала недоверчиво, а потом с жадностью. Он пил молоко, чуть похныкивая и поглядывая вверх на Клинта: точно хотел сказать, что, мол, давно знает, кто его мама.

Увидев, что Клинт сам справляется, родители ушли из кухни, но тетя Гарриет осталась.

Когда бутылочка была наполовину опустошена, Клинт отобрал ее у тюлененка.

– Ты слишком жадно глотаешь, малыш. Так нельзя.

– Может, больше не кормить его? – спросила тетя Гарриет.

«Ма-а-а-а!»

– Он говорит, что хочет еще.

Тюлененок пил, однако становился все более голодным. Он опустошил всю бутылочку, потом выпил и то молоко, что оставалось в кастрюле на плите. Только после этого Клинту удалось кое-как уговорить его успокоиться. Клинт вымыл бутылочку вместе со своей тарелкой. Он не всегда был так аккуратен, но на этот раз хорошо знал, что его ждет, если родителям придется ухаживать еще и за его животными. А тюлененок пока не получил разрешения остаться.

Тюлененок сидел в ящике возле плиты и, прикрыв глаза, тихо покачивал головкой. Он был похож на ягненка. Но Клинту казалось, что более красивого существа он в жизни своей не видал.

– Спокойной ночи, Бастер, – Так он решил назвать маленького крикуна.

Он выключил свет и на цыпочках вышел из кухни.

Когда он вошел в комнату, взрослые замолчали. Это был дурной признак. Клинт сел на свое любимое место перед камином, и отец продолжил разговор, начатый им еще на берегу:

– Наш уговор ты знаешь, Клинт.

– Да, папа.

– Ты пробыл в море на два часа больше, чем обещал. Ты мог перевернуться или столкнуться в темноте с плавающим бревном. – Джим Барлоу говорил спокойно и тихо, чем-то его голос напоминал комнатные туфли, которые он надевал, когда снимал сапоги со стальными шипами.

– Все верно, – подтвердил Клинт.

– В течение двух недель тебе не разрешается пользоваться ботиком. Запомни это.

– Хорошо, папа.

– Теперь насчет тюленя. Ты поступил правильно: оставить его на голодную смерть ты не мог. Но не рассчитывай держать его в доме. Насколько я знаю тюленей, это просто невозможно. Можешь оставить его у себя, пока мы не решим, что с ним делать, или, вернее, пока он не станет причинять слишком много хлопот.

– Спасибо, папа. Я постараюсь сделать так, чтобы он не мешал тебе и маме.

Мама подняла глаза от носка, который она штопала, и улыбнулась:

– Посмотрим, как ты сдержишь обещание, Клинт. А теперь – в постель. Ты долго пробыл в море и порядком продрог.

Клинт покорно встал. Он должен вести себя как можно лучше, искупая тем самым возможные ошибки Бастера. Он пошел еще раз поглядеть на малыша. Тюлененок был сыт, согрелся и сейчас безмятежно спал в ящике.

В своей комнате наверху Клинт явственнее слышал порывы ветра и стук дождя по крыше, а в промежутках между ними – и шум волн у самого берега. Да, в такую ночь лучше быть дома и пораньше лечь спать. Постепенно он отогрелся, как тюлененок в ящике возле плиты. Он не обижался на родителей за то, что ему запретили выходить в море: значит, они беспокоятся о нем.

Он разделся и лег, взяв лежавший на столе среди ракушек, осколков агата и засушенных моллюсков справочник Скэммона «Морские млекопитающие северо-западного побережья». Про тюленей там было очень много. Клинт не знал, можно ли доверять такой старинной книге. Но, в конце концов, тюлени, наверное, не очень изменились с 1874 года.

Проснувшись, Клинт первым делом подумал про тюлененка. Вдруг он своим криком всех разбудит? Нет, ничего не слышно. Одеваясь, он выглянул в окно. На дворе было сыро и неприветливо, но вдали разливалась широкая полоса света, а оконечность Тоандосского полуострова была похожа на нос огромного корабля.

Спускаясь, он услышал шум на кухне, а потом отчетливое хныканье. Отец, уже одетый, возился у плиты.

– Доброе утро, Клинт.

– Доброе утро, папа.

Отец поднес спичку к древесным стружкам в топке, и вспыхнувшее пламя озарило его лицо ярко-желтым светом.

– Твой приятель, кажется, неплохо провел ночь.

Клинт сделал еще шаг и остановился от удивления. Вчера вечером на коричневых джутовых мешках лежал белый тюлененок, сегодня же – пятнистый, светло-серый, а все вокруг него стало белое.

– Смотри, папа, он другого цвета!

– Я видел. – Отец еще раз поглядел на малыша. – Он сбросил свой младенческий покров.

Клинт дотронулся до шерсти, на которой ерзал тюлененок.

– Он скатал для себя постельку!

«Ма-а-а-а!»

– Сейчас, сейчас, Бастер!

– Хочет есть, – заметил отец. – Хорошо, хоть его не нужно кормить в два часа ночи, как мама, бывало, кормила тебя.

– Я сейчас ему приготовлю.

Клинт налил молоко в кастрюлю и подумал: отец вспомнил те времена, когда он был совсем маленьким, а это добрый признак – значит, он расположен к малышу.

«Ма-а-а-а!

Отец взял с полки ведро для молока.

– Сегодня я сам подою коров. И почему это коровы даже в воскресенье не спят подольше?

«Ма-а-а-а!»

– И тюлени тоже.

– Я все сделаю, папа, только покормлю его.

– Хорошо. Смотри, чтобы он не разбудил маму и тетю.

Когда отец вышел, Клинт присел на корточки возле ящика, рассматривая тюлененка. Его новая шерстка была гладкой и даже чуть лоснилась, а когда он погладил малыша, снимая оставшиеся белые волоски, она заблестела.

– Вот мы и сняли детскую одежду, да, Бастер? Теперь ты большой, и завтрак твой сейчас будет готов.

Клинт не знал, как разговаривают матери-тюленихи, но Бастеру, видимо, нравился его голос. Когда Клинт разговаривал с ним, малыш умолкал. Он только задирал головку и приветливо похныкивал.

Клинт подложил еще дров в плиту и трижды окунул палец в молоко, прежде чем решил, что оно достаточно теплое. Пока он готовил бутылку, его новый приятель просто крутил головой и тихонько визжал.

– Сюда, Бастер! На, получай!

Бастер секунду не мог найти соску, потом вцепился в нее и удовлетворенно зачмокал.

– Молодец! – сказал Клинт. – Быстро научился. Ты уже совсем большой!

И это был не просто комплимент. Со вчерашнего вечера Бастер сбросил свой младенческий покров, привык к новому дому, понял, что Клинт его друг, и с первой же попытки научился пользоваться бутылкой.

Пора было приниматься за дела по хозяйству, и, пока Клинт выполнял их, ему пришлось расстаться с Бастером. Но даже от одной мысли о тюлененке все кругом становилось веселее. Ветер и дождь сменились легким апрельским дождиком, и обещало выйти солнышко. А от по-весеннему ярких листвы и травы в воздухе веяло радугой. Таская охапки дров из сарая в ящик на крыльце, Клинт уловил приятный запах хвои и заметил, что дерево цветом похоже на сливки, а кора коричневая, как какао, – обычно у него не хватало времени это заметить.

И в загоне для кур, как только он вспомнил о своем новом приятеле, тоже сразу повеяло радугой. Набирая на чердаке сарая пшено для кудахтающих кур, Клинт старался думать о тюленях с более научной точки зрения.

Тысячелетия назад их предки вышли из моря и превратились в животных, похожих на медведей. Позже эти медведеподобные животные вернулись в море; их ноги сменились ластами, и они научились плавать, как рыбы.

Никто не знал, почему они вернулись в море. Но Клинту казалось, что он понимает, как это произошло. Осенью медведи шли к ручьям ловить лососей, чтобы накопить запас жира на зиму. Некоторые из них доходили до устья реки, где лосось свежее, там он прямо из моря. А были и такие, что отваживались даже плыть за лососем. И так шло долгие годы…

– Клинт!

Он вздрогнул, услышав голос тети. Она стояла под раскрытым зонтом у двери сарая и недоуменно улыбалась, глядя на него. Он не знал, сколько она простояла там, пока он, держа в руках пустое ведро, думал о тюленях.

– Что, тетя?

– Завтрак готов.

– Иду.

Она подождала, пока он поставил на место ведро. Когда они вместе шли к дому, она вдруг спросила:

– Клинт, ты действительно хочешь оставить у себя этого тюленя?

– Папа с мамой сказали, что можно, если я сам буду за ним ухаживать.

– А по-моему, лучше но надо. Тебе следует больше времени проводить со своими сверстниками.

– Я вижусь с ними в школе.

– Не только в школе. Ты должен играть с другими мальчиками и девочками. Ходить с ними на пикники, удить вместе рыбу, кататься на лодке.