Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том III"

 
Ben sai come ne l'aere si raccoglie
quell» umido vapor che in acqua riede,
tosto che sale dove «l freddo il coglie. [111]
 
 
Giunse quel mal voler che pur mal chiede
con lo «ntelletto, e mosse il fummo e «l vento
per la virtù che sua natura diede. [114]
 
 
Indi la valle, come «l dì fu spento,
da Pratomagno al gran giogo coperse
di nebbia; e «l ciel di sopra fece intento, [117]
 
 
sì che «l pregno aere in acqua si converse;
la pioggia cadde, e a» fossati venne
di lei ciò che la terra non sofferse; [120]
 
 
e come ai rivi grandi si convenne,
ver» lo fiume real tanto veloce
si ruinò, che nulla la ritenne. [123]
 
 
Lo corpo mio gelato in su la foce
trovò l'Archian rubesto; e quel sospinse
ne l'Arno, e sciolse al mio petto la croce [126]
 
 
ch'i» fe» di me quando «l dolor mi vinse;
voltòmmi per le ripe e per lo fondo,
poi di sua preda mi coperse e cinse». [129]
 
 
Ты знаешь сам, как в воздухе клубится
Пар, снова истекающий водой,
Как только он, поднявшись, охладится. [111]
 
 
Ум сочетая с волей вечно злой
И свой природный дар пуская в дело,
Бес двинул дым и ветер над землей. [114]
 
 
Долину он, как только солнце село,
От Пратоманьо до большой гряды
Покрыл туманом; небо почернело, [117]
 
 
И воздух стал тяжелым от воды;
Пролился дождь, стремя по косогорам
Все то, в чем почве не было нужды, [120]
 
 
Потоками свергаясь в беге скором
К большой реке, переполняя дол
И все сметая бешеным напором. [123]
 
 
Мой хладный труп на берегу нашел
Аркьяно буйный; как обломок некий,
Закинул в Арно; крест из рук расплел, [126]
 
 
Который я сложил, смыкая веки:
И, мутною обвив меня волной,
Своей добычей придавил навеки». [129]
 

Ангел Ада, чтобы овладеть хладным трупом Бонконте, наслал грозовые тучи на близлежащие горы Пратоманьо.

Бурный ручей Аркьяно, вздувшись от ливня и выйдя из берегов, подхватил его тело и закинул в реку Арно, придавив толщей наносов – своей добычей.

Реки Италии, несущие лессовые наносы с гор, отличаются мутной водой и быстрым течением. Если ты будешь во Флоренции во время сезона дождей, посмотри, как вздувается Арно и какой грозный мутнозелёный поток представляют его воды.

 
«Deh, quando tu sarai tornato al mondo
e riposato de la lunga via»,
seguitò «l terzo spirito al secondo, [132]
 
 
«ricorditi di me, che son la Pia;
Siena mi fé, disfecemi Maremma:
salsi colui che «nnanellata pria
disposando m'avea con la sua gemma». [136]
 
 
«Когда ты возвратишься в мир земной
И тягости забудешь путевые, —
Сказала третья тень вослед второй, – [132]
 
 
То вспомни также обо мне, о Пие!
Я в Сьене жизнь, в Маремме смерть нашла,
Как знает тот, кому во дни былые
Я, обручаясь, руку отдала». [136]
 

Сьена, которую называет тень – не итальянская Сьена, а одно из названий Царьграда – Константинополя (Стамбула).

В Сьене родились два представителя семейства Пикколомини, ставшие понтификами – Пием II и Пием III. С Пием II я уже встречался в лесу самоубийц, теперь время посмотреть на Пия III, родившегося в Константинополе в 1439 году, за 14 лет до взятия его османами.

Из академической статьи:

Пий III (Франческо Нанни Тодескини-Пикколомини; 29 мая 1439 года—18 октября 1503 года) – понтифик с 22 сентября по 18 октября 1503 года.

Кандидатами на папский престол на конклаве, собравшемся после смерти папы Александра VI (Родриго де Борджиа, 1492 – 1503 годы), были французский кардинал д’Амбуаз и его друг Джулиано делла Ровере, который вернулся из изгнания. Ни один из них не получил, однако, большинства голосов. Папой был избран племянник Пия II, шестидесятичетырехлетний подагрик кардинал Пикколомини, который к тому же имел лишь сан дьякона. Впрочем, он руководил Святым престолом недолго – всего 27 дней. Современные ему хронисты утверждали, что Пий III был отравлен, но доказательства этому утверждению пока не найдены.

Вот вам доказательство, господа! Данте помещает папу Пия III среди нерадивых, умерших насильственной смертью, намекая, что тот был поставлен папой из дьяконов, не пройдя длинный ряд посвящений (и не потрудившись для этого) и был убран с престола насильственным путём. Маремма – болотистая местность, примыкающая к Неаполитанскому заливу; Пий III умер недалеко от Неаполя.

Папа считается «женихом Церкви» – обручённым с Церковью. Почему первосвященник Церкви попадает в Чистилище, в самое начало пути, а не отправляется прямиком в Рай? Пию III ещё повезло: он попал в Чистилище, а не в Ад, подобно некоторым другим папам. Вопросами беатификации и канонизации умерших занимается папская Католическая Церковь. Поэт встречает папу Пия III в Чистилище, значит, тот был беатифицирован, возможно, усилиями самого поэта – папы Пия VI. На пороге Чистилища, в Фомину неделю, он вспоминает своих соратников, не успевших спастись от войны и своих предшественников на Великом престоле, погибших насильственной смертью.

Помнишь ли ты, мой дорогой читатель, павших на войне?

Штрафбату выдали винтовки,

 
Патронов злых пятиголовки.
Винтовка бьёт наверняка
 
 
Ступай, браток, стреляй пока…
Охрана носит карабины -
Карать виновных и безвинных.
Охрана смотрит в спины нам
 
 
Чтоб не забыли, где война.
Наган висит на лейтенанте…
Зачем наган ему в штрафбате?
Стреляй своих, стреляйся сам
 
 
За что же, брат, попал ты к нам?
В пехоте, справа, автоматы
У необстрелянных ребяток.
Их пули сквозняком летят
 
 
Своих не простуди-ка, брат.
Нас артобстрел перелетает,
Охрану сзади накрывает,
Погонов красных рвёт кусок
 
 
Не повезло тебе, браток…
Лежит безусый пехотинец
С лицом растерянно невинным-
Крестом нательным росчерк пуль
 
 
Братишке жизнь перечеркнул.
И мины, шлёпаясь по лугу,
Рвут лейтенанту ногу, руку.
Он осмотрел себя без слёз
 
 
Потом наган к виску поднёс…
Вдруг вижу в прорези прицела-
В меня братишка чей то целит…
За что мне? Чем я виноват?
 
 
Стреляю сам. Прости мне, брат!
В глаза, как пламенем плеснули,
Песок недолетевшей пули,
Слеза смывает с глаз волной
 
 
Я плачу по убитом мной…
Окончен бой. Идёт охрана,
Считая уцелевших, раны:
Эй, брат, живой? Патроны есть?
 
 
Так значит, остаёшься здесь!
Воронка бомбы под горою-
Я братьев штрафников зарою.
Вокруг шуршание лопат-
 
 
Там брата зарывает брат.
Ни надписи, ни обелиска.
Как вас найти родным и близким?
Прости мне мать, прости жена
 
 
Я долг свой отдал им сполна.
Во фляжке водки половинка-
По братьям правлю я поминки…
Земля вам пух свой отдаёт
 
 
Вон, пополнение идёт.
Закурим, братцы. Злой обоймы
Нам хватит до конца всей бойни…
Ведь скоро пуля долетит
 
 
И брат простит. И Бог простит…
 

Purgatorio – Canto VI. Чистилище – Песня VI
Второй уступ Предчистилища (окончание)

 
Quando si parte il gioco de la zara,
colui che perde si riman dolente,
repetendo le volte, e tristo impara; [3]
 
 
con l'altro se ne va tutta la gente;
qual va dinanzi, e qual di dietro il prende,
e qual dallato li si reca a mente; [6]
 
 
el non s'arresta, e questo e quello intende;
a cui porge la man, più non fa pressa;
e così da la calca si difende. [9]
 
 
Tal era io in quella turba spessa,
volgendo a loro, e qua e là, la faccia,
e promettendo mi sciogliea da essa. [12]
 
 
Когда кончается игра в три кости,
То проигравший снова их берет
И мечет их один, в унылой злости; [3]
 
 
Другого провожает весь народ;
Кто спереди зайдет, кто сзади тронет,
Кто сбоку за себя словцо ввернет. [6]
 
 
А тот идет и только ухо клонит;
Подаст кому, – идти уже вольней,
И так он понемногу всех разгонит. [9]
 
 
Таков был я в густой толпе теней,
Чье множество казалось превелико,
И, обещая, управлялся с ней. [12]
 

Так просто от толпы прихожан на церковном празднике с угощением и возлиянием отделаться поэту не удаётся. Находясь среди огромной толпы теней Чистилища, он сравнивает себя с игроком в кости, получившим крупный выигрыш. Обещая толпе замолвить за неё словечко, поэт выполняет это обещание в Комедии, но пришлось задержаться в селе Берёзовский Рядок минимум на день или два.

Да и как можно в России что-то обещать, не скрепляя обещания чаркой водки?

 
Quiv» era l'Aretin che da le braccia
fiere di Ghin di Tacco ebbe la morte,
e l'altro ch'annegò correndo in caccia. [15]
 
 
Там аретинец был, чью жизнь так дико
Похитил Гин ди Такко; рядом был
В погоне утонувший; Федерико [15]
 

Поэт продолжает вспоминать о кончивших насильственной смертью. Не все образы поддаются однозначному толкованию, например этот аретинец, убитый разбойником и утонувший после того, как за ним была организована погоня. Несколько может помочь, что аретинцами Данте называет швейцарцев.

Из академической статьи:

Вильгельм Телль – легендарный народный герой Швейцарии, уроженец кантона Ури, живший в конце XIII – начале XIV веков, искусный лучник, борец за независимость своей страны от Австрии и Священной Римской империи. Долгое время считался историческим лицом. Сейчас подлинность легенды о Телле оспаривается.

Знаменитое швейцарское сказание о Вильгельме Телле состоит из следующих мотивов:

Жестокий наместник (фогт) германского императора в Швейцарии Геслер повесил на площади города Альтдорфа на шесте шляпу австрийского герцога и отдал приказ, чтобы всякий проходящий кланялся шляпе. Молодой крестьянин Телль, известный как отличный стрелок, не исполнил этого приказания, и Геслер в наказание заставил его стрелять в яблоко, поставленное на голову сына стрелка. Телль успешно справился с задачей, но затем он признался, что если бы попал в сына, то другой стрелой убил бы Геслера. По другой версии, в случае неудачи, Телль убил бы себя второй стрелой. Его отправили в тюрьму, но он убежал в горы. Подстерёг Геслера на дороге между скалами и убил его стрелой. Хронологически событие это приурочено к 1307 г.

Обращаю внимание, что имя Вильгельм, к которому все привыкли, на итальянском пишется, как Guglielmo, то есть начинается на ту же букву, что и Ghin. Убитый Вильгельмом Теллем в лесу между скалами (дико, не в честном бою) наместник германского императора в Швейцарии – Геслер и есть тот самый аретинец. То, что аретинцами Данте называет швейцарцев, показывают и другие упоминания о них в Комедии. Само событие вполне заслуживает переноса в другие времена, учитывая «сдвиг Данте». Вильгельм Телль по тому же преданию утонул в погоне за ним, и упомянут здесь же.

М. Л. Лозинский разделяет эти два события точкой с запятой, как разные, однако в оригинальном тексте они отделены запятой, как неразрывно связанные и понятно, почему. Таким образом, поэт показывает, что насильственная смерть одного всегда вызывает отмщение.

 
Quivi pregava con le mani sporte
Federigo Novello, e quel da Pisa
che fé parer lo buon Marzucco forte. [18]
 
 
Новелло, руки протянув, молил;
И с ним пизанец, некогда явивший
В незлобивом Марцукко столько сил; [18]
 

Кто такой Федерико Новелло? Обратившись к генеалогическим таблицам XVIII века, вижу несколько Фридрихов на Германском и Датском престолах. Разобрав перипетии династической борьбы и понимая, что в этом кругу Чистилища проходят очищение нерадивые (не зачинатели войн), погибшие насильственной смертью, останавливаюсь на Дании.

Из академической статьи:

Фредерик V (31 марта 1723 года (17230331), Копенгаген – 14 января 1766 года, Копенгаген) – король Дании и Норвегии с 6 августа 1746 года. Из династии Ольденбургов. Сын датского короля Кристиана VI и Софии Магдалены Бранденбург-Кульмбахской.

Воспитание и образование Фредерика велось в строго немецком духе. Немецкий язык стал для него, как для его отца и деда, родным. Тем не менее, его восшествие на престол в 1746 году было встречено народом с восторгом и живейшими надеждами, чему немало содействовали привлекательные личные качества короля: Фредерик отличался приветливостью, доступностью и жизнерадостностью, в противоположность угрюмому, строгому пиетисту Кристиану VI.

Датский театр, закрытый при Кристиане VI, вновь открылся. После 16-летнего вынужденного молчания вновь стал писать знаменитый драматург Людвиг Хольберг. Возобновились в Копенгагене и итальянская опера, которой долго и успешно руководил Джузеппе Сарти, и французская комедия. При Фредерике в Копенгагене была основана Датская королевская академия изящных искусств. Официально академия была открыта 31 марта 1754 года, в 31-й день рождения короля. Была расширена свобода печати, духовная свобода сильно возросла и окрепла.

Приписывать все хорошее в царствование Фредерика ему самому, однако, нельзя. Он лично мало оказывал влияния на общий ход государственной и общественной жизни, но и не мешал её прогрессу. Из-за пристрастия короля к алкоголю страной фактически управляли министры, среди которых были А. Г. Мольтке, И. Х. Э. Бернсторфф и Г. К. Шиммельманн. Они избегали вовлечения Дании в войны того времени. Страна осталась нейтральной и во время Семилетней войны (1756—1763 годы), несмотря на близость России и Швеции, участвовавших в войне.

С ранней юности Фредерик проявлял склонность к разврату и пьянству, и эти его слабости быстро превратились в настоящие пороки, которые и свели его преждевременно в могилу. Популярность короля, тем не менее, не уменьшилась даже последние годы царствования, когда экономические условия стали крайне тяжёлыми. Народ продолжал звать Фредерика «добрейшим» и снисходительно смотрел на его крайне распущенный образ жизни.

Король умер в возрасте 43-х лет. По словам очевидцев, его последними словами были: «Большое утешение для меня в последний час, что я никого никогда преднамеренно не оскорбил и ни капли крови нет на моих руках».

Фредерик похоронен в соборе города Роскилле.

От себя добавлю, что смерть короля в сравнительно молодом возрасте могла быть и насильственной, учитывая его окружение. Посмотрю на его супругу и отпрыска (Марцукко).

Из академической статьи:

Юлиана Мария Брауншвейг-Вольфенбюттельская (4 сентября 1729 года (17290904), Вольфенбюттель—10 октября 1796 года, Фреденсборг) – дочь герцога Фердинанда Альбрехта II Брауншвейг-Бевернского и его супруги Антуанетты Амалии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, королева Дании с 1752 года (с 1766 года вдовствующая), в 1772—1784 годах фактический регент Дании.

Родная сестра генералиссимуса русских войск, отца императора Ивана VI Антона Ульриха Брауншвейгского и супруги короля Пруссии Фридриха II Елизаветы Христины. Когда Юлиана была уже королевой и регентшей, в 1780 году по её ходатайству в Данию, в город Хорсенс, было переведено т. н. брауншвейгское семейство – дети умершего в ссылке Антона Ульриха и Анны Леопольдовны.

В 1752 году вышла замуж за овдовевшего датского короля Фредерика V. Пользуясь слабостью своего мужа, Юлиана Мария старалась унизить своего пасынка Кристиана, наследного принца, и выдвинуть своего сына Фредерика (1753—1805 годы). Когда в 1766 году умер Фредерик V, а Кристиан VII вступил на престол и женился на Каролине-Матильде, сестре короля английского Георга III, Юлиана Мария была этим очень недовольна, когда же у него родился сын, будущий Фредерик VI, она начала думать о насильственном перевороте.

17 января 1772 года в союзе с некоторыми вельможами она принудила психически больного Кристиана VII отставить и заточить всемогущего министра Струэнзе. Струэнзе вскоре был казнён, у королевы Каролины-Матильды вынудили признания о том, что она состояла с ним в связи, облегчившие развод. Под руководством министра Ове Хёг-Гулберга Юлиана Мария отменила новые порядки, заведённые Струэнзе, и стала управлять за больного пасынка (официально регентом был объявлен её 18-летний сын, единокровный брат короля Фредерик). Это продолжалось до совершеннолетия сына Кристиана VII, наследного принца (будущего Фредерика VI); он удалил Юлиану Марию и положил конец её власти (14 апреля 1784 года). Она умерла в 1796 году.

Данный персонаж имеет прямое отношение к истории России.

В перевороте 1772 года участвовал вместе с матерью её 18-летний сын, не дождавшийся трона наследный принц, которого Данте именует незлобивым Марцукко.

Из академической статьи:

Фредерик (11 октября 1753 года (17531011) —7 декабря 1805 года) – наследный принц Дании и Норвегии, сын короля Фредерика V и Юлианы Марии Брауншвейг-Вольфенбюттельской. В период с 1772 по 1784 годы был регентом при своём сводном брате, короле Кристиане VII, страдавшем психическим расстройством.

Фредерик родился во дворце Кристиансборг в Копенгагене 11 октября 1753 года. В целях обеспечения будущего в возрасте трёх лет он был назначен коадъютором в Любекском епископстве. Это означало, что в своё время он вступит в должность князя-епископа, на тот момент занимаемую Фридрихом Августом Ольденбургским. Однако от этого плана пришлось отказаться, и он остался в Дании в качестве младшего члена королевской семьи.

21 октября 1774 года он вступил в брак с Софией Фредерикой Мекленбургской, дочерью Людвига Мекленбург-Шверинского и Шарлотты Софии Саксен-Кобург-Заальфельдской.

В 1772 году Фредерик стал регентом при своём недееспособном брате-короле Кристиане VII. Его регентство, тем не менее, было в большей степени номинальным, поскольку власть в государстве принадлежала королеве-матери Юлиане Марии и министру Ове Хёг-Гулбергу. В 1784 году в результате переворота полномочиями регента завладел сын Кристиана, кронпринц Фредерик.

Фредерик оставался при дворе, но не имел существенного политического влияния. Однако, поскольку оба законных сына кронпринца умерли в младенчестве, Фредерик был следующим в линии престолонаследия после своего племянника. В конце концов, его старший сын Кристиан Фредерик унаследовал трон Дании в 1839 году.

Наследный принц Фредерик погиб в Наполеоновских войнах в 1805 году, кончив насильственной смертью. Теперь о Пизанце, пробудившем силы в незлобивом Марцукко.

Из академической статьи:

Иоганн Фридрих Струэнзе (5 августа 1737 года (17370805) —28 апреля 1772 года) – датский государственный деятель, немец по происхождению и воспитанию, фаворит королевы Каролины Матильды, организатор реформ в духе Просвещения.

Отец его, пастор и профессор в Галле, был приглашен на службу датским правительством и достиг звания суперинтенданта в Шлезвиг-Голштинии. Молодой Струэнзе, избравший профессию врача, был в 1768 году назначен сопровождать в заграничном путешествии молодого короля Кристиана VII. Многостороннее образование, ум, дарования и светские манеры скоро упрочили положение Струэнзе при молодой королевской чете. По возвращении из путешествия он стал настолько быстро подвигаться по лестнице придворных должностей и рангов, что в 1770 году в его руках уже оказалась высшая государственная власть.

17 января 1770 года Струэнзе переехал на жительство в Кристиансборгский дворец, и около этого же времени началась его интимная связь с королевой Каролиной Матильдой, которая имела безграничное влияние на короля, доведённого развратной жизнью до почти полного слабоумия.

Струэнзе было предоставлено полномочие, издавать от имени короля указы и рескрипты, якобы переданные ему королем устно; указы эти скреплялись печатью тайного королевского кабинета, главой которого был сам Струэнзе, и имели силу указов, скрепленных подписью короля. Получив такую неслыханную власть, Струэнзе принялся править страною с беспримерной энергией и смелостью. В два года его правления им было намечено и отчасти проведено до 600 более или менее крупных государственных мероприятий.

Реформы эти сводились к следующему: свободе печати, стремлению достигнуть в деятельности высших органов правительственной власти большей быстроты, порядка и простоты, установлению твердого государственного бюджета, упорядочению государственных финансов, улучшению судопроизводства, отмене пыток, уничтожению покровительственной системы, поднятию земледелия, в связи с улучшением положения крестьян, замене натуральных повинностей денежными, перечислению некоторых доходов (как зундская пошлина) из королевских в государственные, ограничению чрезмерной раздачи орденских знаков и титулов, уравнению прав граждан (в частности, и уравнению прав незаконнорожденных детей с законными), отмене многих прерогатив дворянства, безусловному запрещению азартных игр и пр. Многие реформы Струэнзе основывались на здоровых, разумных началах, другие были преждевременны, некоторые предприняты слишком опрометчиво, и все вообще создали Струэнзе множество тайных и явных врагов, чему немало способствовали и сами приемы Струэнзе.

Свои реформы Струэнзе проводил крайне круто, не считаясь ни с чьими интересами, не справляясь ни с чьими мнениями и желаниями. Сокращая государственные расходы, он, например, с беспощадной жестокостью уволил без всякой пенсии массу чиновников. Еще сильно повредило Струэнзе его пренебрежение к датскому языку. Все указы составлялись на немецком языке, все «коллегии», исключая «датскую», употребляли в качестве правительственного и делового языка исключительно немецкий. Прошения всякого рода, адресованные в правительственные учреждения, также приходилось писать по-немецки; иначе их не читали и не давали им хода. Предоставленная печати полная свобода послужила, прежде всего, во вред самому Струэнзе. Этим путем противники его, не стеснявшиеся в своих нападках на Струэнзе, приобретали себе все больше и больше сторонников в стране; особенно способствовало росту его непопулярности рождение королевой второго ребёнка, принцессы Луизы, в 1771 году, и всеобщая уверенность в отцовстве фаворита. Разразилось несколько вспышек народного недовольства, причем Струэнзе обнаружил слабость, неустойчивость, недостаток нравственного и политического мужества и такта. Это ободрило враждебную Струэнзе придворную партию, во главе которой стали мачеха Кристиана VII, вдовствующая королева Юлиана Мария Брауншвейг-Вольфенбюттельская, её сын наследный принц Фредерик, его секретарь, впоследствии один из главных государственных деятелей, Уве Хёх-Гульдберг и многие высокопоставленные лица. Партия эта решилась совершить дворцовый переворот.

В ночь на 17 января 1772 года, после придворного бала, вдовствующая королева с наследным принцем и их приверженцы вошли в спальню короля, разбудили его и заставили подписать приготовленные Гульдбергом указы об арестах. Вслед за тем Струэнзе и его главный сотрудник Брандт были арестованы и заключены в крепость, а королева Каролина Матильда отвезена в замок Кронборг.

Переворот был встречен в столице общим ликованием. Была назначена особая комиссия для следствия и суда над Струэнзе. Он сразу сознался в своей связи с королевой, и его вместе с Брандтом приговорили за учиненные ими «преступления против величества» к лишению чести и смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 28 апреля.

Через принцессу Луизу-Августу Датскую, официально признанную дочерью Кристиана VII, Струэнзе является предком нынешнего короля Швеции Карла XVI Густава и нынешнего наследника испанского престола принца Фелипе Астурийского.

Помещая казнённого Струэнзе в Чистилище, Данте воздаёт ему должное за реформы и мирную политику.

 
Vidi conte Orso e l'anima divisa
dal corpo suo per astio e per inveggia,
com» e» dicea, non per colpa commisa; [21]
 
 
Pier da la Broccia dico; e qui proveggia,
mentr» è di qua, la donna di Brabante,
sì che però non sia di peggior greggia. [24]
 
 
Граф Орсо был средь них; был дух, твердивший,
Что он враждой и завистью убит,
Его безвинно с телом разлучившей, – [21]
 
 
Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит,
Пока жива, с молитвами своими,
Не то похуже стадо ей грозит. [24]
 

В поисках графа Орсо я наткнулся сразу на всех троих. Данте не разделяет, а объединяет эти персонажи кровной местью; Брабантка отделена от них точкой с запятой – не причислена к умершим насильственной смертью. Поэт упоминает, что Брабантка ещё жива и должна поспешить замолить свои грехи!

«Да разве там он?» – «Там». – «Ну, братец, виноват:

Слона-то я и не приметил» И. А. Крылов «Любопытный»

Что я не приметил сразу и чуть не пропустил в этой великолепной «Материализации духов и раздаче слонов», устроенной Данте в Комедии? Ни много, ни мало, а центральное событие Русской истории XVIII века, спрятанное им глубже всех, по понятным причинам. Два кандидата, избежавшие прямой мести, как и сообщает поэт, на роль графа Орсо – братья графы Орловы, убившие несчастного Пьера де ла Бросса – мужа Екатерины II – Петра III [Рис. Ч. VI.1] – Российского императора и возведшие на престол Российский «Брабантку» – Екатерину II. Наследовал Екатерине II сын её и Петра III – Российский император Павел I [Рис. Ч. VI.2], «Устранивший беззаконие».

Посмотри на итальянский текст: «Pier da la Broccia» и увидишь: «Россия!»

Из академической статьи:

Григорий Григорьевич Орлов (6 октября 1734 года (17341017) —13 апреля 1783 года, Москва) – граф (с 1762 года), фаворит императрицы Екатерины II, второй из братьев Орловых, строитель Гатчинского и Мраморного дворцов. От него императрица имела, якобы, незаконного сына Алексея (1762—1813 годы), родоначальника графского рода Бобринских.

Сын новгородского губернатора Григория Ивановича Орлова (1685—1746 годы) и его жены Лукерьи Ивановны Зиновьевой. Детство его прошло в Москве. Начальное образование получил дома. В 1749 году записан в лейб-гвардии Семеновский полк солдатом, участвовал в Семилетней войне, был ранен в сражении при Цорндорфе. Затем попал в Петербург, где познакомился с императрицей Екатериной Алексеевной, супругой Петра III, и стал её любовником. При её содействии 23 февраля 1762 года был назначен цалмейстером (казначеем) Артиллерийского ведомства, что оказало существенную помощь дворцовому перевороту в 1762 году.

После заговора Екатерина II возвела его в чин генерал-адъютанта и начальника Артиллерии. Влияние Орлова особенно усилилось после раскрытия Хитровского заговора, имевшего целью вырезать всю семью Орловых. Одно время императрица думала о бракосочетании со своим фаворитом, но план её вызвал большое сопротивление в обществе, в результате чего бракосочетание не состоялось.

Григорий Орлов не являлся выдающимся государственным деятелем. Скорее всего, императрица смотрела на него как на податливый материал, который должен был поступать так, как ей нужно. На все государственные должности Орлов был назначен не по своей воле, но он обладал определенным темпераментом, авантюризмом и находчивостью, имел довольно точную оценку текущих событий, и был полезным и сочувствующим консультантом во время раннего периода правления Екатерины II. Как президент Вольного Экономического Общества, он был также его самым видным защитником в великой комиссии 1767 года, хотя и нацеливался, прежде всего, на то, чтобы угодить императрице.

Орлов был одним из самых ранних пропагандистов идеи славянофильской эмансипации христиан против османского ига. В 1771 году Орлов был послан на мирный конгресс Фокшаны, как первый российский полномочный представитель, где он потерпел неудачу в своей миссии, отчасти из-за упрямства османов, а отчасти (согласно Панину) по вине собственного буйного нрава. При возвращении без разрешения в Санкт-Петербург, его заменили младшим братом – Алексеем Орловым.

В 1771 году Григорий Орлов был послан в Москву «с полною мочию» для прекращения эпидемии чумы, уносившей до тысячи человек в день, и действительно принял вполне разумные по тем временам меры для прекращения эпидемии. В частности, он установил денежное вознаграждение выписываемым из больниц (женатым – по 10 рублей, холостым – по 5 рублей), что стало более действенной мерой против утаивания больных, чем самые строгие приказы.

Орлов женился на своей двоюродной сестре Екатерине Зиновьевой, но брак не был долгим. Супруга скончалась в Лозанне в июне 1781 года в возрасте 22 лет от чахотки, после чего Орлов тронулся рассудком и впал в детство. 15 ноября 1782 года Гаррис писал о болезни Орлова: – «В настоящее время два весьма разнородных предмета живо волнуют Императрицу: …во-вторых, печальное положение князя Орлова, который после нескольких месяцев отсутствия возвратился сюда в состоянии полного умопомешательства… Помешательство князя Орлова глубоко опечалило её. Говорят, что никогда ещё за всю свою жизнь не испытывала она столь жестокого и тягостного потрясения, как от сего ужасного происшествия, постигшего самого старого её любимца, который всегда занимал первое место если не в любовных её чувствах, то, несомненно, в её привязанности. Поведение Императрицы при сих обстоятельствах свидетельствует о безграничной нежности и вместе с тем чуть ли не о слабости её характера. Она категорически воспретила употреблять для излечения его жестокие меры и не допускает и мысли о том, чтобы запереть его в одиночестве, надеясь на исцеление мерами кротости, чего никогда ещё никто не видывал. Она не только дозволяет для него визиты, но и сама принимает его во всякое время, будь то в обществе или наедине, и даже при занятиях наиважнейшими делами. Состояние князя Орлова и бессмысленные его речи трогают её до слёз и удручают настолько, что уже до конца дня не может она ничем заниматься, или даже найти отдохновение в развлечениях. Иногда ей приходится выслушивать самые тягостные слова, и несколько дней назад он вдруг выкрикнул, что угрызения совести лишили его рассудка, и что участие в одном весьма давнем деле навлекло на него праведный суд небес».

Скончался Орлов в своём Нескучном под Москвой в ночь на 13 апреля 1783 года, торжественные похороны состоялись 17 апреля. Отпевали Григория Орлова архиепископ Платон и Крутицкий епископ Амвросий. Из дома гроб вынесли четверо братьев Орловых в сопровождении многих знатных лиц. Гроб с телом князя Орлова хотели было положить на парадный одр, но офицеры-конногвардейцы выпросили разрешение донести гроб своего любимого командира до места его последнего пристанища.

Григорий Орлов является основателем гатчинского дворцово-паркового ансамбля, его главного детища. Мыза Гатчина была подарена ему Екатериной II в 1765 году, а 30 мая 1766 года началось строительство Большого Гатчинского дворца по проекту итальянского архитектора Антонио Ринальди.

Дворец строился в итальянском вкусе и воспроизводил роскошную итальянскую виллу (то, что Ринальди ездил в Англию и гатчинский дворец построен по образцу английский замков – это глубоко укоренившийся миф). Внутреннее убранство не было великолепным, к тому же финансовые трудности Орлова, скорее всего, не позволили ему закончить дворец в том виде, в каком он задумывался. Но его убранство было выполнено с большим вкусом, а планировка отвечала всем современным требованиям. Значительная часть отделки сохранилась до наших дней (Белый зал, Проходная Ринальди, помещения Малой анфилады – жилой половины хозяина, а также Вестибюль и коридоры первого этажа). В современной коллекции музея можно найти отдельные предметы убранства орловского времени. Это древняя и современная скульптура, живопись, фарфор и т. п. Имелись во дворце и удобства – роскошная баня с локальным водопроводом: вода из водонагревательных баков по трубам поступала в ванны.

На рубеже 1760—1770-х годов началось создание «английского сада» (пейзажного парка). Работами руководили братья Сперроу (Спарроу), Джон и Чарльз. После смерти Джона был приглашен Джеймс Гекет (Гакет). Работы были завершены в конце 1790-х годов, уже при новом владельце, императоре Павле I.

В 1760—1780-х годах была построена новая дорога, соединившая Гатчину с Царским Селом и сделавшая Гатчину транзитным пунктом на пути из Петербурга в южные губернии России.

В 1765 году Екатерина II пожаловала своему фавориту графу Григорию Орлову мызу Лигово с деревнями Лигово, Ивановская, Новая, Старое Паново, Новое Паново, Новое Койрово и Сосновка. Земли поместья находились между дачами Александрино и Новознаменка и простирались от Финского залива до Лиговского канала. Имение пересекала Петергофская дорога с регулярным ансамблем «приморских дач».

Мыза размещалась в версте от Петергофской дороги, неподалёку от Лиговского пруда c каменной водяной мельницей. Каким было Лигово при графе Орлове, видно из подробного плана 1777 года: на западном берегу пруда, южнее плотины, находились мыза с пристанью и хозяйственные постройки. Господский дом, где Орлов принимал Екатерину, располагался на противоположном берегу. Это был симметричный комплекс из небольшого главного здания и двух протяженных флигелей по бокам.

Впавшего в детство и раскаявшегося графа Г. Г. Орлова Данте помещает в Чистилище. Второй его, более знаменитый и доблестный брат Алексей Орлов, граф Чесменский, возможно, присутствует в Комедии в другом месте, но не упомянуть о нём здесь я не могу.