Текст книги "Самое опасное море. Минная война в годы Второй мировой"

Первым делом они вошли в залив Фос и дельту реки Роны. Далее последовали Марсель, Тулон, Ницца – чем не тур по голубым просторам Средиземного моря? В заливе Фос и районе Марселя британские и американские тральщики подняли в общей сложности 311 мин. Разумеется, при этом не обошлось без ущерба для людских нервов и корабельного оборудования. А поскольку у тральщиков не было возможности очистить все прибрежные воды до приближения других кораблей, время от времени мины получали очередные жертвы.

Первой жертвой минной войны в районе Фос стал «РТ-555». 2 августа лейтенант Говард Бойс повел его через минное поле в Порт-де-Бук: он должен был удостовериться, что оттуда ушли немцы. Немцы действительно ушли, но их мины остались, и одна из них уничтожила «РТ-555», убив пятерых членов команды. Уцелевших моряков подобрало французское рыболовное судно, которое вскоре тоже подорвалось на мине и затонуло. Только на этот раз обошлось без жертв.

Мины в Марселе явились нешуточной проблемой. В гавани было полно магнитных мин, а тральщики далеко не везде могли пройти, волоча за собой длинные магнитные «хвосты». Приходилось идти на всевозможные уловки. В небольшие бассейны заходили маленькие мелкосидящие «VP» и аккуратно таскали магнитный «хвост» «YMS», пока не освобождалась достаточная площадь для входа тральщика. Затем «YMS» задним ходом следовал за своим «хвостом» в бассейн, а «VP» продолжали его таскать из стороны в сторону, взрывая магнитные мины. Иногда магнитные импульсы трала проходили через стенку волнолома и взрывали мины в смежных бассейнах. Разминирование прибрежных вод путем «размахивания хвостом» приобрело еще более оригинальную форму годом позже в Фукуоке (Япония), где магнитный «хвост» тральщика таскал по берегу бульдозер.

26 сентября взорвался «VP-23», таскавший «хвост» тральщика. Очевидцы происшествия клялись, что три матроса были подброшены фонтаном воды на 40 футов. Все четыре члена команды остались в живых, но двое из них получили легкие ранения. Команде «Тэкла» повезло значительно меньше. 4 сентября в процессе буксировки его французским буксиром «Провансаль» между двумя судами взорвалась мина. Буксир затонул, «Тэкл» получил повреждения и потерял двух матросов убитыми, а семерых ранеными.

В Тулоне предполагалось наличие 99 якорных мин. К счастью, их оказалось меньше, чем утверждали французы. Изрядное количество мин влияния было обнаружено в окружавших город пещерах. Несколько мин влияния были обнаружены при разминировании французами гавани Ла-Сьота в 13 милях от Тулона. Для помощи французам были отправлены два американских эксперта по минам – Люис и Хатчинсон. Лейтенант Люис был убит, а Хатчинсон тяжело ранен при преждевременном взрыве второй по счету мины из тех, с которыми они имели дело. На Роне работали «морские пчелы» при участии пары «VP». Они провели траление вверх по течению на 24 мили до Арля. На каждом «VP» всегда был человек, к мнению которого безоговорочно прислушивались. Это был наблюдатель, занимавший место на носу. Он проводил время свесившись за борт и высматривая прямо по курсу установленные на небольшой глубине мины. Никто и никогда с ним не спорил – себе дороже.

На Средиземноморье для поиска мин нередко использовались небольшие дирижабли. В чистой воде мины можно заметить на глубине 30 футов. Их можно обнаружить и с самолета, но, учитывая высокие скорости воздушных судов, точно навести тральщик на цель трудно. Дирижабли, имевшие возможность остановиться, могли не только заметить мину, но и направить тральщик точно к ней. Команды минных тральщиков, привыкшие, что мины обнаруживаются по грохоту разрывов, с приязнью относились к работе с дирижаблями, предупреждавшими их о наличии мин. Но информацию о том, что вблизи мин нет, они приветствовали с гораздо большим энтузиазмом.

Самое напряженное траление на Средиземноморье было отмечено в феврале 1945 года в районе Ла-Специа, когда пять британских «ML» и «Чикади» в течение 18 минут обнаружили 21 мину. Всего в заливе были уничтожены 385 мин, причем без неприятных происшествий. Этот рекорд был поставлен с помощью дирижабля, активно участвовавшего в работе.

Траление в районе Ментона, всего в миле от итальянской границы, началось 10 сентября. Там тральщики обнаружили и уничтожили 48 мин, неоднократно вступая в перестрелки с немецкими береговыми батареями, а также потопили или захватили несколько «человеческих торпед» – субмарин с рулевым-смертником и начиненных взрывчаткой катеров.

Утром 24 января четыре тральщика, получившие секретный приказ, прошли пролив Дарданеллы. «Имплисит», «Инцессент», «Инкредибл» и «Пиннекл» двигались перед кораблем «Катоктин». Они проследовали через Мраморное море, Босфор и вышли в Черное море. У тральщиков была необычная задача – обеспечить охрану для президента Рузвельта, принимавшего участие в Ялтинской конференции. «Имплисит» и «Пиннекл» вошли в порт, и удивленные матросы переквалифицировались в охранников и порученцев во дворце Ливадии. А Черчилль, Рузвельт и Сталин в это время обсуждали вопрос установления мира.

В день, когда тральщики вошли в Черное море, на подходах к Сингапуру и Сайгону было сброшено множество магнитных мин. Эта акция имела целью блокировать морские пути Японии. Теперь японцам оставалось только одно – голодать.

Глава 12
УЖАС В НОЧИ

С начала войны основной целью военно-воздушных и военно-морских сил Соединенных Штатов была блокада Японии, призванная ослабить ее могущество. Географическое положение этой страны делало ее весьма уязвимой именно для такой формы борьбы. Расположенная на островах империя была окружена мелководьем, хорошо поддающимся минированию, а ее жители потребляли 20 процентов импортного продовольствия. Причем нормы снабжения населения продуктами были настолько низкими, что уменьшение их на 1/5 означало начало в стране голода. Военно-промышленный потенциал Японии зависел от ввозимой в страну нефти на 90 процентов, железной руды – на 88 процентов, угля – на 24 процента. Почти половина своего угля также доставлялась по воде.

К началу войны Япония имела тысячи больших океанских кораблей и огромное количество мелких судов прибрежного плавания. Несмотря на обширные судостроительные программы, к концу войны торговый флот страны уменьшился до 231 крупнотоннажного судна. Американские субмарины, надводные корабли и самолеты потопили 2398 японских судов общим тоннажем 8 839 745 тонн. Около 300 из них были военными кораблями. На минах, установленных субмаринами и сброшенных с самолетов, подорвались 515 судов общим тоннажем 689 136 тонн. Это были в основном грузовые суда – сухогрузы и танкеры. Основными жертвами минной блокады стали именно грузовые торговые суда, снабжавшие население и промышленность Японии.

Начало минной блокаде Японии было положено 16 октября 1942 года в Сиамском заливе. Именно там на подходе к Бангкоку американская субмарина «Трешер» установила 32 мины. Через 3 дня еще 32 мины были установлены субмариной «Гар». Вряд ли японские военачальники сумели бы сомкнуть глаза в те ночи, если бы знали, что американцы начинают морскую блокаду империи. Последствия морской блокады для островного государства могли привидеться им только в страшных ночных кошмарах.

Маленькие люди, тучей налетевшие из Японии, чтобы лишить других риса и каучука, нефти и руды, должны были понимать, что краденые богатства никогда не станут полезными, если их не переправить на родные острова. Но вокруг этих островов лежало море, которое было японским в 1941 году, ничьим в 1944-м и американским в 1945-м. А в море были корабли, с палуб которых взмывали в воздух самолеты союзников, и мины союзников, несущие разрушения и смерть. В 1945 году японские тральщики продемонстрировали полную неготовность очистить море от тысяч установленных там мин, которые коммандер Сабуро Таденума позже назвал «одной из главных причин нашего поражения». Одной оккупации участка земли недостаточно, если он окружен заминированными водами. Живущие у моря знают, как важно иметь возможность его использовать.

Еще в июле 1941 года американцы решили использовать в войне с Японией минные поля, установленные субмаринами. Такие действия против островной морской державы не новы. Кайзер и фюрер уже пытались подобным образом использовать немецкие мины. То, что японцы не заподозрили американцев в намерении применить аналогичную тактику против них, является одной из загадок тихоокеанской войны: ведь признанный авторитет адмирал Пратт, выйдя в отставку, публично объявил, как это будет сделано.

В своей статье «Мины как оружие, направленное против Японии» («Ньюсуик» от 28 декабря 1942 года) адмирал Пратт писал: «…с увеличением напряженности военных действий на Дальнем Востоке значительный масштаб приобретут минные операции, а также деятельность подводных лодок. И это вполне естественно, поскольку наиболее эффективными будут действия, направленные против судоходства противника, которое является самым слабым звеном в длинной цепи успехов в завоевании Японией великой островной империи на юго-востоке Тихого океана. От Суатоу (Китай), через пролив Формоса, далее к востоку от островов Нансей-Шото до Кюсю и Цусимского пролива можно заминировать каждую милю водного пространства. Эти моря весьма опасны». В следующие месяцы японцы ощутили это на своей шкуре.

Они далеко не сразу поняли, откуда был нанесен удар. Только когда ночью 20 декабря в районе Инубо-Саки, в непосредственной близости от Токио, неожиданно затонул 8000-тонный сухогруз, японские военачальники высказали предположение о появлении мин. В ту ночь субмарина «Триггер», пришедшая сюда из Пёрл-Харбора, как раз занималась установкой мин, когда с мостика заметили приближающееся судно. Командир подлодки получил уникальную возможность увидеть, как на только что заложенных минах подорвалось вражеское судно. Это был единственный отмеченный случай, когда люди, заложившие мины, увидели результаты своих трудов.

Гибель грузового судна в Инубо-Саки убедила официальных лиц Японии в том, что американские подводные лодки ведут минирование ее территориальных вод. Однако, судя по всему, японских капитанов убедить было намного труднее. Они больше всего опасались торпедных атак со стороны американских субмарин. Простые японцы также не думали о минах. Когда в марте 1943 года появилась информация о появлении мин в реке Рангун, японцы только потешались над неопытными американскими пилотами, которые не попали ни в одну цель на берегу и по чистому недоразумению сбросили свой смертоносный груз в реку. Только после взрыва «Санкио Мару» и «Такао Мару» стало ясно, что повода для веселья нет.

В конце 1942 года субмарины 7-го флота начали войну на истощение против японского судоходства. Японский военно-морской флот начал испытывать серьезные трудности на Соломоновых островах, где появились первые жертвы тактических минных полей. Однако подводники адмирала Локвуда не горели желанием перейти от торпедной войны к минной. И когда в апреле 1943 года адмирал Нимиц приказал активнее использовать субмарины для минирования водных территорий, Локвуд еще не был активным сторонником минной войны. Правда, нельзя было сбрасывать со счетов тот важный факт, что американские торпеды часто отказывали из-за несовершенства взрывного механизма. А мина, остающаяся на месте после ухода субмарины, даже если на нее не напорется судно противника, все равно является сдерживающим фактором для судоходства. И это ее основное преимущество перед неразорвавшейся торпедой.

Для первого этапа кампании были отобраны шесть субмарин. После Бангкока создали еще пять минных полей. «Гренадер» 29 октября установил 32 мины на подходе к Хайфону. 2 ноября такое же число мин появилось в районе Сайгона благодаря действиям подлодки «Тотог». Также 32 мины были установлены субмариной «Тамбор» в проливе Хайнань – узком северном выходе из Тонкинского залива, через который суда проходили в Южно-Китайское море.

После проведения этих операций наглядно проявилась важная отличительная черта минирования водных пространств субмаринами по сравнению с минированием с воздуха. Подводная лодка сама является морским кораблем, поэтому идет по путям, где проходят другие корабли, и устанавливает мины в районах наиболее вероятного их появления. Поэтому их деятельность была результативнее: как правило, на каждые восемь мин приходилась одна жертва. Позже, когда американские тяжелые бомбардировщики сбросили с парашютами в японских водах 12 135 мин, 7,2 процента от этого количества (то есть 850 штук) были потеряны из-за навигационных ошибок, изменения направления ветра и т. д. Многие мины были обнаружены уже после победы. В апреле 1946 года 98 мин были найдены в одной из префектур Кюсю, разбросанными по пляжам и рисовым полям.

Пока 7-й флот США был занят нарушением движения судов противника через Хайнанский пролив и вокруг Индокитая, четыре субмарины из Пёрл-Харбора приступили к минированию японских территориальных вод. Первой была подлока «Уэйл», которая 25 октября проскользнула мимо маяков Сикоку и Хонсю во Внутреннее Японское море и оставила 24 мины в районе Кии Суйдо. Вслед за ней субмарина «Санфиш» 14–18 декабря установила 24 мины к югу от Нагои. 17 декабря субмариной «Драм» был заминирован западный вход во Внутреннее Японское море. Первый этап операции субмарин тихоокеанского флота завершился взрывом 20 декабря, который не без гордости наблюдали моряки субмарины «Триггер».

На минных полях, созданных субмаринами «Тотог», «Тамбор» и «Гренадер», были потеряны шесть судов (по два на каждом) и еще шесть получили повреждения. В имперских территориальных водах сложилась такая обстановка: в Кии Суйдо затонули два судна и четыре получили повреждения на всех четырех минных полях. Очень скоро японцы убедились, что поврежденное судно немногим лучше судна затонувшего. Из-за нехватки производственных мощностей и других технических трудностей ремонт занимал в среднем 75–90 дней.

Второй этап минной кампании на юго-западе Тихого океана начался 6 марта 1943 года выходом из Австралии субмарины «Тотог». Она установила 24 мины в Таньонг-Ару, на которых подорвались эсминец «Амагири» и сухогруз. 7–8 апреля подлодкой «Траут» были установлены 24 мины на противоположном берегу Борнео в проходе Апи. Были или нет на этом минном поле жертвы, осталось неизвестным. Этот этап кампании завершился 4 июня, когда «Силверсайдс» сделал небольшую остановку на пути из Перта в Пёрл-Харбор. Впрочем, экипажу вполне хватило времени для установки 24 мин у берегов Новой Ирландии в проливе Стеффана – единственном проходе к Кавингу, не заминированном с воздуха. Последние мины были сброшены с воздуха 22 ноября, после чего их общее число в том районе было доведено до 103 единиц. После завершения работы авиации, но еще до появления субмарин на минном поле были потоплены пять японских кораблей и семь повреждено, включая крейсеры «Нагара» и «Исузу», эсминец «Исуказе» и минный тральщик. На поле «Траута» в Таньонг-Ару одно судно затонуло и два получили повреждения.

Субмарины – минные заградители тихоокеанского флота – вернулись в имперские воды в апреле: 19-го «Скорпион» оставил 22 мины в Инубо-Саки в 25 милях от минного поля «Триггера». В тот же день «Раннер» установил 32 мины в районе Гонконга, а три дня спустя «Стингрей» оставил еще 22 штуки в Венчоу-Бей, где обычно останавливались суда, следующие из Гонконга в Шанхай. Чтобы сделать жизнь в Шанхае более насыщенной событиями, 30 апреля «Снук» установил там 24 мины. Еще одна субмарина, минный заградитель под названием «Стилхед», посетила японский остров Хоккайдо и в два захода, 12 и 31 мая, оставила дюжину мин в районе Эримо-Саки. Подавляющее большинство мин были магнитными.

На этом этапе базировавшиеся в Пёрл-Харборе субмарины прекратили установку мин и вооружились усовершенствованными торпедами. Поскольку в минах не было устройств для самообезвреживания, они оставались опасными до тех пор, пока не взорвутся или не попадут в трал минного тральщика. Субмарины еще не были оборудованы сонарами с модуляцией частоты, которые позже помогали пройти им невредимыми через минное поле, поэтому им не следовало соваться туда, независимо от того, свои там были мины или чужие. На субмарины 7-го флота стали поступать новые торпеды, которые отказывали крайне редко, но через некоторое время было решено вернуться к минированию. Кто-то заметил, что большинство подлодок возвращается из боевого похода на базу, не израсходовав все торпеды, – как минимум, три или четыре оставались в трубах. И если их не брать в рейс, освободившееся место можно использовать для погрузки мин.

На четвертом этапе кампании субмарины создали 8 минных полей из 11 мин каждое.

Через несколько месяцев субмарины 7-го флота снова вернулись с минами, чтобы принять участие в заключительном этапе кампании. За время кампании 32 субмарины заложили 658 мин в 36 минных полях. Поскольку субмарины никогда не ждали, попадет ли кто-нибудь в их ловушку, а разведывательные донесения часто грешили неточностью, общее число пострадавших на минах судов неизвестно. Если верить имеющейся информации, на 21 поле из 421 мин были потоплены 27 судов и повреждены 27, то есть на каждые восемь мин приходится одно судно. Среди субмарин потерь не было.

А тем временем бомбардировщики «В-29» продолжали сотнями сбрасывать мины в имперские территориальные воды. В некоторых районах, несмотря на наличие японских оборонительных минных полей, успешно охотились американские субмарины. В период с 9 по 24 июня целая стая из 9 субмарин, вошедших во Внутреннее Японское море («императорскую ванну»), потопила 28 крупных и 16 мелких судов. Ни один из японских военачальников не допускал мысли, что может случиться нечто подобное. Это море считалось недоступным для субмарин из-за обширных минных полей в Цусимском проливе. Не зная, что сказать, токийское радио объявило, что американские субмарины пропущены во Внутреннее Японское море тайно; правда, общественность так никогда и не узнала, кто именно это сделал.

Человек, который много способствовал этому, теплым солнечным вечером в конце 1944 года стоял в штурманской рубке «YMS-303» и не сводил глаз с осциллоскопа (который раньше был «QBE-3» – подводным акустическим аппаратом), пока корабль кружил по голубой глади Салернского залива. В тот день на «YMS-303» находились лучшие специалисты в области траления мин: командиры группы и эскадры крупных тральщиков. Люди с трудом верили своим глазам, когда коммандер Том Фолей с помощью странной маленькой коробочки провел корабль вокруг якорной мины «Марк-5», которую при этом не видел ни он, ни кто-либо другой. «Контакт 275 ярдов, – бормотал Фолей, – контакт потерян на 50 ярдах, контакт 220 ярдов, контакт потерян на 50 ярдах, контакт 400 ярдов».

Кажется, самые смелые мечты офицеров тральщиков стали реальностью. Теперь можно было обнаружить мину, пока она находится далеко от корабля, и не ждать оглушительного взрыва под днищем. Тот факт, что до самого конца войны тральщики продолжали подрываться на минах, можно оправдать одним смягчающим обстоятельством. На противоположной стороне земного шара американские субмарины проникали через японские минные поля так же легко и незаметно, как гейши пробегали по цветущему вишневому саду. Это сделали Том Фолей и его чудесный ящик фокусника, известный как сонар с модуляцией частоты.

Сонар обязан своим появлением короткой реплике, которую однажды обронил адмирал Шарп в беседе со своим «противолодочным» офицером коммандером Фолеем. «Том, – сказал адмирал, – нам давно пора что-нибудь сделать, чтобы уберечь минные тральщики от гибели и повреждения на минах». Вскоре после этого Фолей посетил Сан-Диего, где отделение военных исследований Калифорнийского университета занималось разработкой акустической системы для подводных лодок, целью которой было нахождение отверстий в противолодочных сетевых заграждениях, через которые субмарины могли бы проникать для атаки кораблей противника в гавани. Находясь под впечатлением от увиденного, Фолей решил, что нечто подобное можно использовать и на тральщиках. Он доложил свои соображения заинтересованным лицам и очень скоро получил 300 тысяч долларов на исследования, разработку и конструирование 6 опытных образцов. Деньги были переданы в Калифорнийский университет; туда же отправился и Фолей, который заразил своим энтузиазмом гражданских ученых, и доктор Малколм Хендерсон даже не заметил, как оказался сотрудником штаба «главного подводника» – генерала Локвуда.

Работая в Сан-Диего, Фолей решил уговорить представителя командующего тихоокеанским подводным флотом испытать первый образец оборудования для обнаружения мин, но этот официальный деятель не одобрил идею. Фолей и Шарп оказались сторонниками разработки прибора, похоже совершенно не нужного подводникам. В результате срочных мер, принятых адмиралом Шарпом перед крупной средиземноморской операцией – высадкой союзников на юге Франции, вскоре появилась рабочая модель, и Фолей вместе с двумя помощниками и ящиками с секретным грузом спешно отбыл в Северную Африку.

Здесь быстро нашлись командиры, заинтересовавшиеся работой таинственного черного ящика. Для демонстрации Фолею было необходимо следующее: 1) корабль для установки оборудования; 2) сухой док, который можно быстро освободить для выполнения работ; 3) запчасти и крепеж для монтажа; 4) снабжение продовольствием, рабочая сила и прочие немаловажные детали. Продолжая выполнять распоряжение Шарпа «сделать что-то», Фолей в кратчайшие сроки выполнил монтажные работы и наглядно продемонстрировал экспертам, как можно обнаружить в воде мину, не выходя из душной рубки «YMS-303».

Ободренный отличными результатами, полученными при испытаниях, Фолей обсудил будущее своего оборудования с капитаном Люисом, начальником штаба адмирала Хевитта. Результат имел мало общего с тралением мин, зато значительно облегчил жизнь другим морякам. Капитан Люис упомянул о потопленной немецкой лодке, на которой находилась новая высокоэффективная торпеда. Субмарина «U-371» была потоплена 4 мая у африканского побережья группой американских, британских и французских кораблей, среди которых был и минный тральщик «Састейн». Однако это произошло уже после того, как с лодки была выпущена акустическая торпеда, повредившая корму эсминца «Менгес». Этот эсминец буксировал «фоксеры» – шумопроизводящие устройства, привлекающие акустические торпеды и удерживающие их в стороне от других судов. Уцелевшие моряки с лодки сообщили, что на ней осталась одна из новых торпед. Были проведены тщательные поиски, но обнаружить затонувшую лодку не удалось. И снова Фолей продемонстрировал свои таланты, обнаружив субмарину, причем указал ее местонахождение на удивление точно. Водолазы извлекли торпеду, она была разобрана, изучена, после чего были выработаны эффективные контрмеры. Тем самым много судов на Средиземноморье оказались спасенными от будущих атак немецких подводных лодок. А первопричиной всего явилось желание адмирала Шарпа сделать более безопасной работу минных тральщиков.

После демонстрации возможностей сонара на Средиземноморье им вплотную заинтересовались подводники и сумели получить в свое распоряжение оставшиеся пять приборов. Когда Фолей вернулся в Соединенные Штаты, оказалось, что его детище уже не принадлежит ему. Теперь все усилия были направлены на то, чтобы оборудовать им субмарины. А минные тральщики получат свою долю, если до них когда-нибудь дойдет очередь. До тех 20 тральщиков, которые подорвались на минах и затонули до конца войны, очередь так и не дошла.

Коммандер Фолей участвовал в последующей доработке сонара (впоследствии ставшего прибором «QLA» – сонаром для проникновения на минное поле), проявив себя с самой лучшей стороны. Он не сделал только одного: когда адмирал Шарп потребовал от него подготовить резюме о ходе операции, Фолей заявил, что не может это сделать. Нет резюме – нет адмиральских рекомендаций, нет рекомендаций – нет и медали от военного министерства. Зато подводники, использовавшие прибор Фолея в военных действиях против Японии, вернулись домой с наградами. Спустя 11 лет после окончания войны военное министерство отправило в адрес Фолея благодарственное письмо. Но Фолей считал лучшим признанием своих заслуг совсем другое. Когда он встретил в Пёрл-Харборе адмирала Локвуда, тот извлек из кармана книжицу, названную им «библией» дальнейших подводных операций. Это была инструкция по эксплуатации сонара, составленная Фолеем.

Спустя 4 месяца после начала «Трешером» подводной минной кампании в японских водах к делу подключилась авиация. Самолеты «В-24» из базировавшегося в Индии 10-го авиационного соединения в феврале 1943 года сбросили 40 магнитных мин в эстуарий Рангуна. Другие самолеты в течение очень короткого срока посетили почти все вражеские порты в Бирме, Таиланде, Индокитае, Южном Китае и на Тайване. Всего авиаторы сделали 143 вылета и сбросили 505 мин. Эти действия, а также постоянные бомбежки имели очевидный эффект: до начала минирования в Рангуне перерабатывались 100 тысяч тонн грузов. В последние месяцы 1943 года порт посетили только два судна.

Именно это явилось показателем успеха минной войны: не число уничтоженных судов, а отсутствие судоходства в заминированных районах. Основными принципами воздушного минирования явились следующие: целенаправленные атаки на занятые врагом порты; усложнение для противника процесса траления использованием разных типов мин; установка на мины механизмов задержки активации – заминированный район мог неожиданно стать опасным для судоходства через многие недели после минирования.

В южной части Тихого океана субмарины 7-го флота действовали совместно с австралийскими летчиками. По ночам их «каталины» взлетали с аэродромов Новой Гвинеи и, миновав Ост-Индию, сбрасывали американские мины у берегов Китая. Начиная с июля 1943 года до июля 1945 года ими были сделаны 1128 вылетов, во время которых были сброшены 2498 мин. При этом были потеряны только 9 самолетов. Главной целью была Сурабая, заминированная 47 раз с использованием 375 мин. В Сурабае ежемесячно перерабатывались 200 тысяч тонн грузов для 2-го японского южного экспедиционного флота. Мины в Сурабае потопили 7 судов, повредили 11, и потери японцев составили 39 384 тонны. Также нередко объектом минирования становился Баликпапан, откуда вывозилось 90 процентов потребляемых Японией нефтепродуктов – 2 миллиона баррелей ежемесячно.

Наступательные минные операции против Японии, октябрь 1942 – август 1945 г.

Австралийские летчики, летавшие на «каталинах», не слишком жаловали процесс минирования. Значительно больше по душе им был азарт погони за целью. Поэтому они обязательно прихватывали с собой зажигательные бомбы «для развлечения», пока это не было официально запрещено. На пути к цели «каталинам» часто приходилось «ходить по головам»: опускаться до высоты 10 футов над уровнем моря, где их не могли обнаружить радары противника.

Корреспондент вашингтонской газеты был отправлен в Австралию наблюдать за ходом минирования с воздуха. С этой целью он вылетел в Сурабаю на одной из «каталин». На подходе к цели на высоте 200 футов у самолета отказал левый двигатель, после чего он начал падать, и только на 72 футах пилоту удалось выровнять машину. После сброса мин двигатель на некоторое время ожил, работая в четверть силы, и самолет полетел домой. Спустя два часа двигатель окончательно заглох, после чего за борт полетело все лишнее, включая приборы, которые можно было снять. Изрядно облегченный самолет добрался до дома на одном двигателе спустя восемь часов.

Британские самолеты, базировавшиеся в Индии и на Цейлоне, сделали меньше вылетов, чем их австралийские коллеги, но их тяжелые «В-24» одновременно несли больше мин. За 663 вылета они сбросили 3235 мин. Англичане принимали участие в минировании с января 1944 года (Моулмейн, река Иравади) до июля 1945 года (Бангкок). В Моулмейне остались 329 мин, в Бангкоке – 268. В марте 1944 года Моулмейн был закрыт для судоходства: к этому времени там затонули 8 рыболовных судов и речных пароходов. Шестнадцать судов затонули в Бангкоке – от 10-тонного катера до 3000-тонного танкера «Кюсю». С января 1945 года и до конца войны порт был закрыт. Кроме участия в американских операциях минирования, британская авиация вела постоянные налеты на 30 основных целей, находившихся в пределах дальности вылета. В марте 1945 года «либерейторы» Королевских ВВС совершили круговой перелет дальностью 3000 миль и заминировали подходы к Сингапуру.

Аналогичный 3000-мильный перелет имел место ранее – в октябре 1944 года, когда 15 «либерейторов» Королевских ВВС заминировали Пинанг, расположенный на западном берегу полуострова Малакка, служивший базой немецких и японских субмарин. Самолеты долетели от Кхарагпура до Пинанга и благополучно вернулись обратно. После этого минирование Пинанга производилось регулярно.

Активное ведение минной войны на Тихом океане поставило перед японцами множество проблем, с большим трудом поддававшихся решению. Магнитные мины не позволяли перевозить грузы из Бангкока в Сингапур в крупнотоннажных судах с металлическими корпусами. Теперь на этой линии пришлось использовать деревянные суда, грузоподъемность которых составляла всего 150 тонн. Затем японцы попытались отбуксировать из Сингапура в Бангкок 500-тонные баржи, но это сработало только дважды. Акустические мины топили любые суда, независимо от материала, из которого они были сделаны. Топливо для Бангкока было отправлено на территорию французского Индокитая, а оттуда перевозилось по земле. Из-за высоких потребностей в перевозках производительность железной дороги Бирма – Сиам была увеличена на 50 процентов. Экипажи торговых судов отказывались выходить в море, ставшее, как и предсказывал адмирал Пратт, очень опасным. Перевозки по морю замедлились. Японцы в Бангкоке любили рассказывать анекдот о том, как судно, погрузившее кокосовые орехи, шло так медленно, опасаясь мин, что добралось до соседнего порта, когда созрел новый урожай кокосов.

14-е авиационное соединение, базировавшееся на территории Китая, подключилось к минированию водных пространств в октябре 1943 года. Тогда один «В-24» сбросил три мины у Хайфона. Спустя месяц другой «В-24» сбросил там еще три мины. Результаты оказались удивительными. На одной из первой тройки подорвался 3000-тонный сухогруз «Шозан», жертвой второй тройки стал 500-тонный пароход «Тоцуя». Конвой из 10 судов не вошел в порт, опасаясь мин, и направился на Северный Хайнань, где его настигли самолеты 14-го авиационного соединения и потопили шесть судов. После еще одного взрыва, когда затонуло небольшое 30-тонное судно, японцы до конца войны запретили вход в Хайфон всем судам крупнее джонок.