Текст книги "Лондон. Темная сторона (сборник)"

Кэти Унсворт
Наедине с бедой

Cathi Unsworth

Trouble Is a Lonesome Town

Кэти Унсворт переехала в Лэдброук-гроув в 1987 году. Она начинала писать о роке для «Саундс» и «Мелодии Мейкер», потом стала редактором журнала об искусстве «Пурр», а затем журнала «Бизарр». Ее первый роман «Те, кто не знает» был опубликован в августе 2005 года.

Место действия – Кингс-Кросс

Дуги оказался напротив вокзала всего через полчаса после того, как все произошло. Он попросил таксиста высадить его в конце Грейс-Инн-роуд, перед пабом на углу. Там он быстро юркнул в мужской туалет, стянул красную вязаную шапочку, которая была надета поверх черной и по виду напоминала шлем, затем достал из сумки фирменную бейсболку «Берберриз», и натянул пониже, до самых глаз. После этого он пробрался сквозь толпу пьющих мужчин, выскользнул из другой двери и пешком направился в Кингс-Кросс.

Правой рукой он сжимал ручку спортивной сумки фирмы «Адидас», в которой лежало по меньшей мере двадцать тысяч наличными. Дуги хотелось бы, чтобы сумка была прикована к руке наручником, и желание не выпускать ее из рук ни на секунду доходило до паранойи.

В такси ему было трудно поставить ее между ног. Он хотел, чтобы сумка оставалась у него на коленях, он хотел держать ее, как ребенка, потому что она была ценнее ребенка. Но Дуги понимал, что теперь очень важно выглядеть спокойным и безмятежным, а не как человек, который только что ограбил ночной клуб и оставил за собой труп на мостовой в Сохо.

Именно поэтому у него и появилась мысль договориться о встрече в шотландском ресторанчике напротив вокзала. Он смешается с другими путешественниками, ожидающими поезда на север. Все они будут с тяжелыми сумками и будут или пустыми глазами смотреть в телевизор, или с тупыми выражениями лиц отправлять в постоянно жующие рты кусочки картофеля фри, блестящие от кетчупа. В его теперешней одежде – ничем не примечательном плаще с капюшоном – он должен без проблем смешаться с этой толпой. Дуги сейчас выглядел как человек, родившийся и выросший в микрорайоне, застроенном муниципальными домами.

Он заказал гамбургер с большой порцией картошки, а также самый большой шоколадный коктейль и, дожидаясь, пока все это поставят ему на красный пластиковый поднос, обводил глазами ярко освещенное помещение.

Свет резал глаза.

В зале присутствовали все типы людей, которые и должны были там находиться.

Одна семья (минус папа) устроилась у окна. Она состояла из очень полных матери и двух дочерей, практически неотличимых друг от друга под слоями одежды. Еще и прически оказались одинаковыми. Черные волосы с мелированием были уложены в стиле, придуманном Шовет из Тайнсайда. Цвета гармонировали с обувью дам. Рядом с ними находился единственный представитель мужского пола, парень лет десяти и весом в пятнадцать стоунов. Он с угрюмым видом смотрел в окно сквозь щелочки глаз и через соломинку пил какой-то безалкогольный напиток. Правда, в основном он водил соломинкой между кубиками льда. На спине футболки бросалась в глаза его мечта – девятый номер и фамилия «Шиерер». Но он сам уже больше походил на футбольный мяч, чем на футболиста.

Также в зале находился сутенер со своей главной проституткой – худой чернокожий мужчина напротив еще более худой белой женщины с синяками на ногах и стоптанными каблуками. Она сидела, опустив голову, словно дремала, а он непрерывно говорил. Этот монолог из оскорблений был обращен к ее курчавой голове. Сам он был какой-то угловатый, локти и колени торчали из свободных джинсов и слишком большой для него футболки «Чикаго Буллз». Глаза у мужчины слезились, как у семидесятилетнего старика, а кусочки пережеванной картошки вылетали изо рта, пока он продолжал скучно выдавать оскорбления. К сожалению для парня, играющего с кубиками льда, «проклятая сука», которую ругал сутенер, вроде бы заснула за столом и не отвечала.

Болельщики «Тун Армии» не обращали внимания на психологическую драму и занимали половину зала. Они пели и размахивали в воздухе руками, заново переживая два гола, забитых «Шпорам». Спасибо, черт побери, что забили, очень не хотелось бы, чтобы вы расстроились. Они и после победы выглядели достаточно агрессивными, хотя и обнимались, и хлопали друг друга по спинам со слезами на глазах. Дурацкие шляпы, похожие на шутовские колпаки, сидели набекрень, под ними блестели красные физиономии. Было очевидно, что всем им страшно хочется подраться.

Да, Дуги время от времени нравилось снова оказаться среди дерьма и хорошенько в нем поваляться. Глядя на недостатки других, он мог забыть о миллионе собственных.

Он вручил банкноту в пять фунтов стерлингов парню с серым цветом лица, который стоял за стойкой. Парень приехал сюда из Румынии и думал, что ничего не может быть хуже его родной страны. Дуги взял сдачу и устроился в углу, чтобы не привлекать внимания.

Кто-то оставил на столе экземпляр «Подонков общества». Газета была такая грязная и сальная, что Дуги предпочел бы касаться ее только в хирургических перчатках. Но он должен был продолжать маскарад и соответствовать выбранному образу и заведению, поэтому все-таки заставил себя к ней прикоснуться. Однако сделал он это только после того, как поставил сумку между ног и вставил ногу в одну из ручек. Теперь она обхватывала его лодыжку, поэтому если кто-то осмелится…

Дуги покачал головой и вместо этого занялся перестановкой еды на пластиковом подносе так, как ему нравится. Он высыпал картофель из картонного пакетика в свободную от гамбургера часть контейнера из пенополистирола. Затем Дуги открыл кетчуп, чтобы можно было одновременно макать по два кусочка картошки между откусыванием гамбургера и глотками шоколадного коктейля. Он любил все делать методично.

На первой странице «Подонков общества» бросался в глаза заголовок «Зашитая», набранный крупным шрифтом. Газета активно защищала последнюю группу насильников-футболистов, рассказывая о том, какие они хорошие. Они изнасиловали девушку всей командой, да еще и вместе с товарищами, которые тоже изъявили желание поучаствовать в деле. Дуги решил, что они просто хотели проверить, какой у кого член. От такого дерьма у него внутри все переворачивалось, как и от вида газеты, в которой это было напечатано. Поэтому он быстро перевернул ее и стал изучать последнюю страницу, посвященную скачкам. Чтение ставок поможет ему сосредоточиться. Он будет отмечать информацию в голове, запоминать клички животных, вес и цвета, в которых выступают жокеи. Теперь ему оставалось только ждать и не дергаться. Ждать Лолу.

* * *

Лола.

При одной мысли о ней, при одном повторении ее имени у него увлажнялись ладони, а на шее сзади появлялись маленькие капельки пота. В мешковатых спортивных штанах засвербило, поэтому ему пришлось резко поднять голову и посмотреть на толстую девочку у окна, которая жевала картошку. Казалось, у нее постоянно открыт рот. Но это зрелище помогло Дуги справиться с эрекцией.

Нечасто женщины так действовали на Дуги. Пока в его жизни таких было только две. И он проделал больший путь с этой, чем кто-либо раньше до него.

Он до сих пор помнил, какой шок испытал, когда увидел ее в первый раз. Она села рядом с ним в баре, устало вздохнула и попросила виски с содовой. Он уловил слабый акцент, словно английский не был ее родным языком. Она сидела, отвернувшись от него, одетая в леопардовую курточку и джинсы в обтяжку с поясом ниже талии. Золотисто-каштановые локоны были раскиданы по плечам. Снизу торчали острые каблучки – она обвила ногами ножку барного табурета. Кожа на лице оказалась почти такого же цвета, как волосы, золотисто-коричневой. Вероятно, в ней была намешана разная кровь. На мгновение перед тем, как девушка повернула голову, Дуги показалось, что он знает, как она выглядит. По его мнению, она должна была походить на «перчинку» Мелани Браун[19]19
  Одна из солисток группы «Спайс-герлз».


[Закрыть]. У нее должно быть открытое лицо, красивое и немного недовольное. Может, на переносице есть несколько веснушек.

Но когда она все-таки повернулась, у нее изо рта свисала сигарета, а длинные пальцы сжимали невысокий толстый стакан с янтарной жидкостью. Ее нельзя было описать тривиальным словом «красивая».

Зеленые, как изумруды глаза уставились на него из-под тяжелых век, украшенных самыми длинными темными ресницами, которые он когда-либо видел. Кожа у нее была безупречной, цвета виски в стакане, и излучала какое-то опьяняющее или одурманивающее сияние.

На секунду Дуги вернулся на много лет назад в зал в Эдинбурге. Там собирались студенты, изучающие искусствоведение или художественное мастерство. Между столами лежали длинные узкие дорожки, горели лампы с абажурами из искусственного шелка, а на стене висела картина с изображением Марлен Дитрих в «Голубом ангеле». Девушка странно напоминала Марлен. Марлен с африканской кровью. Черного ангела.

Девушка вынула сигарету изо рта, и ее красные губы шевельнулись.

– Огонька не найдется? – спросила она. Зеленые глаза блестели и неотрывно смотрели в карие глаза Дуги. На ее идеальных губах то появлялась, то исчезала улыбка.

Дуги стал рыться в кармане на рукаве куртки в поисках зажигалки, а потом щелкнул ею дрожащими пальцами. Черный ангел глубоко вдохнул дым, опустил веки бронзового цвета и какое-то время держал дым внутри себя, потом выдохнул его ровной струей.

Длинные ресницы распахнулись, и девушка подняла стакан.

– За ваше здоровье! – сказала она, и Дуги снова уловил акцент в речи. Он сходит с ума, или она даже и говорит, как Марлен Дитрих? – Ах! – воскликнула девушка, откидывая назад копну курчавых волос. – Так хорошо, когда рабочий день заканчивается!

– Я выпью за это, – заявил Дуги.

У него возникло ощущение, будто язык стал слишком большим для рта, пальцы слишком большими для рук, и весь он – слишком громоздким и неловким. Дуги выпил половину пинты заказанного пива, чтобы попытаться хоть немного взять себя в руки. Нужно было как-то избавляться от этого странного чувства, подобное которому он испытывал только в подростковом возрасте. Оно могло парализовать его прямо под завораживающим взглядом зеленых глаз.

Ей было забавно.

– А где вы работаете? – спросила она.

Дуги ответил, как обычно:

– Ну, знаете ли, я занимаюсь разными вещами. То одним, то другим…

Ей понравился его ответ, поэтому она продолжила разговор. Она рассказала ему все о месте своей работы. Говорила она прокуренным голосом, лаконично, но растягивая гласные. Она трудилась в одном из ночных клубов на улице Олд-Комптон, из тех, цель которых – обдирать туристов.

– Он называется «Венера в мехах», – сообщила девушка Дуги. – Бред собачий, правда?

Он задумался, не из Хорватии ли она. Или, может, из Сербии? Предполагалось, что большинство девушек, которые теперь появляются в Сохо, украдены из бывшей Югославии.

Овал ее лица, скулы и разрез зеленых глаз казались славянскими. Но как такое может быть? Дуги считал, что в Восточной Европе почти нет чернокожих. И он не мог представить, что у кого-то хватило смелости украсть эту девушку. Может, она здесь совсем по другой причине. У него в сознании проносились различные образы. Шпионские фильмы, контрольно-пропускной пункт «Чарли», холодная война[20]20
  Контрольно-пропускной пункт «Чарли» – с 22 сентября 1961 года на этом пункте регистрировали военнослужащих из американских, британских и французских вооруженных сил перед переходом из Западного Берлина в Восточный. Там дежурили часовые армии союзников.


[Закрыть]. Он слушал голос девушки, возбуждаясь от акцента и не задумываясь о значении произносимых слов.

Наконец где-то перед рассветом она подняла палец и нежно провела по подбородку Дуги снизу, словно очерчивая его.

– Ты мне нравишься, Дуги, – она улыбнулась. – Мы еще увидимся?

На самом деле Дуги не любил зависать в питейных заведениях. Он зашел в этот клуб только потому, что ранее в этот вечер у него была назначена встреча в Сохо, а он просто терпеть не мог пабы, расположенные вокруг. В них всегда собиралось слишком много народу, было слишком шумно, все было на виду. Это место считалось одним из лучших. Тихое, старомодное, в такое не пойдет молодое поколение. В основном его посещали вышедшие в тираж актеры, которые грустили в тускло освещенном мире воспоминаний.

Этот клуб показал ему один немолодой гомосексуалист. Он был возлюбленным приятеля Дуги. Того приятеля обокрали – вынесли всю серебряную посуду, выполненную в стиле эпохи королевы Анны, и коллекцию черных пенсовых марок[21]21
  Черная пенсовая марка – первая клейкая почтовая марка, в настоящее время – одна из редких марок, представляющих большую филателистическую ценность. Выпущена в Англии в 1840 году.


[Закрыть]. Виновным оказался корыстный молодой человек, которого приятель по глупости пригласил вечером к себе пропустить по стаканчику. Дуги удалось вернуть серебро, пока парень спал, отходя от выпитого на доходы с продажи марок.

Дуги нечасто приходил сюда. Наблюдая за девушкой, соскальзывающей с барного табурета и накидывающей короткую меховую курточку, он внезапно почувствовал, как у него все сжалось внутри, и заговорил:

– Подождите секундочку. Как вас зовут?

Она улыбнулась.

– Лола, – представилась девушка. – Увидимся, дорогой.

И она ушла.

На следующий вечер Дуги снова отправился в клуб.

Это было странно и непонятно, потому что он очень долго оставался один. Он считал, что его сердце превратилось в твердый, холодный камень, который никто не в состоянии растопить.

Он давно решил, что с его работой лучше ни к кому не привязываться. Из-за привязанностей можно допустить ошибку. Из-за привязанностей можно провалиться. Лучше, чтобы никто не знал его за пределами небольшого круга деловых контактов и клиентов, которых они приводят. Так безопаснее. В подростковом возрасте он провел полгода за решеткой. Тогда он был глупым, беспечным и неосторожным. Дуги дал себе клятву, что его больше никогда не поймают из-за этого.

Он думал обо всем этом, сидя у барной стойки. Он не знал, что здесь делает, просто каждый раз, когда звонил колокольчик при открывании входной двери, и новая группа людей спускалась по ступенькам, у него екало сердце. Лола приходила одна. Дуги предполагал, что о ней можно спросить у бармена, но это было бы не по-джентльменски. Он ведь не являлся постоянным клиентом заведения и не знал, как давно она сюда ходит после напряженного вечера «очищения карманов тупиц» под неоновыми лампами «Венеры в мехах».

Она спустилась по ступенькам в половине второго и направилась к нему. В уголках рта играла улыбка, и девушка явно была рада его видеть. Дуги стоило только раз взглянуть на ее длинные, голые, идеальные ноги, едва прикрытые кожаной мини-юбкой, – и он испытал те же ощущения, что и вчера. Как и вчера, на ней была короткая леопардовая курточка.

– Привет, Дуги! – воскликнула девушка.

Дуги почувствовал опьянение, какого не испытывал никогда раньше.

Лола постепенно рассказала ему о себе за стаканчиками виски с содовой, в которых позвякивал лед. Звучало очень интригующе.

По ее словам, отец у нее был русский и раньше служил в КГБ. После краха коммунизма ему удалось создать собственную империю, торгующую электронными товарами. Он был бандитом, но очаровательным. Он назвал ее в честь героини одной из книг Рэймонда Чандлера, которую читал еще подростком. Эту книгу в их страну ввозили контрабандным путем.

У них было много денег, но отец оказался очень строгим родителем. Он заставлял дочь напряженно учиться и никогда не позволял ходить на вечеринки. Между ним и матерью не существовало никакой эмоциональной связи.

Ее мать была сомалийкой, что казалось странным. Лола не знала, как они познакомились, но у нее имелись определенные подозрения. Вполне возможно, отец выкупил мать из фактического рабства в одном из московских борделей. Мать всегда заявляла, что является принцессой, но она сильно пила, так во что было верить Лоле? Определенно мать была красива. Красива и суеверна. Она постоянно раскладывала колоду странных карт и гадала по чайным листьям. Возможно, она владела черной магией, но так никогда и не выучила русский язык – вероятно, просто не хотела. Поэтому Лола выросла двуязычной в большой пустой квартире в Москве.

Предполагалось, что в это время она находится в Швейцарии. Она смутилась, рассказывая об этом Дуги.

– В пансионе для благородных девиц. Ты можешь в это поверить?

Лола сбежала полгода назад. Она прокатилась по Европе, устраиваясь на работу, за которую сразу же платили наличными.

Она нацелилась добраться до Лондона. Она хотела сбежать, пока находится на «свободном Западе», а не возвращаться к тому, что, как она знала, от нее ожидалось в России. Там ей пришлось бы выйти замуж за какого-то тупого ублюдка, сына одного из бывших товарищей отца. Ее ждала жизнь матери – от нее потребовалось бы быть милой и держать рот закрытым.

Но она боялась, что у ее отца очень длинная рука. В Лондоне уже живет слишком много русских. Кто-то обязательно ее найдет, поскольку награда будет обещана большая. Поэтому ей требовалось собрать «дорожный фонд» и найти какое-то другое место, куда можно было бы отправиться. Безопасное место.

– А ты откуда, Дуги? – промурлыкала она. – Ты не местный?

– А ты сама как думаешь? – игриво спросил он. – Как ты думаешь, где меня могли назвать Дуги?

Лола рассмеялась и коснулась пальцем кончика его носа.

– Ты из Шотландии?

– Да, – кивнул Дуги.

– А откуда именно?

– Из Эдинбурга.

– И как там, в Эдинбурге?

Внутренний голос предупреждал Дуги, что не стоит ей больше ничего говорить. Он и так уже много сказал. История, представленная ею, звучала как сказка. Вероятно, на самом деле она была какой-то балканской шлюхой, удача от которой отвернулась, и находилась в поиске богатого пожилого поклонника. Ни у кого не могло быть такой жизни, которую она описала. Это неестественно, надуманно и притянуто за уши.

На кончике носа все еще чувствовалось прикосновение ее пальца. Зеленые глаза блестели под очками. До того, как Дуги смог себя одернуть, слова уже вылетели у него изо рта.

* * *

Она представила ему суть идеи. Остальное он уже додумал сам.

Ночной клуб «Венера в мехах» принадлежал не самой солидной фирме, даже по стандартам Сохо. Владела им группа рисковых ямайских парней, которые специализировались на контролировании мрачных питейных притонов. Они запугивали хозяев, заставляя их думать, будто они – ярди[22]22
  Ярди – ямайская организованная преступность, которая распространилась в Англии. От английского слова «yard» (двор), потому что все начиналась с дворовых банд, которые в дальнейшем превратились в организованную преступность.


[Закрыть]. Дуги сомневался, что это на самом деле так. Вероятно, ямайцы – просто мелкие игроки, имеющие какие-то слабые связи. Земли ярди находились к югу от реки. Сохо управляли триады и ирландцы. Дуги не думал, что эти парни надолго останутся в деле, поэтому решил помочь Лоле вырваться и протянуть руку судьбе.

Помочь ей или произвести на нее впечатление?

Помогло то, что она работала всегда в одно и то же время. Шесть вечеров в неделю, с шести до двенадцати. Времени было достаточно, чтобы посмотреть, кто появляется регулярно. Может, ее отец на самом деле был из КГБ, поскольку она уже догадалась, что самый важный день – это тот, в который приходит Костюм.

За баром находился кабинет, в котором хозяева обделывали все свои дела. Эти парни управляли клубом посменно. В нем всегда одновременно присутствовали двое.

Вообще их было трое – Линтон, Невил и Малыш Стив. Им нравилась Лола, и нравилось, что она блондинка, поэтому они просили именно ее принести выпивку в кабинет, когда хотели произвести на кого-то впечатление. Она сказала, что комната разрисована пальмовыми деревьями на фоне заката, этакая сцена с Гавайских островов.

«Типично для всех, играющих в гангстеров, – подумал Дуги. – Разыгрывают „Лицо со шрамом“».

Раз в неделю появлялся лысый белый мужчина в немодном и неопрятном коричневом костюме и с «дипломатом». Кто бы из братьев Гримм ни дежурил в клубе в то время, они старались не попадаться на глаза, пока этот мужчина полчаса находился в кабинете. Один из владельцев маячил у барной стойки, второй отправлялся в темный угол с одной из девушек. Затем лысый выходил из кабинета и, ни с кем не разговаривая, направлялся к выходу из клуба.

Он приходил каждый четверг в восемь вечера, как часы.

Это о многом сказало Дуги. Парни с Ямайки просто служили витриной для наведения страха на народ. Лысый же забирал деньги для невидимого хозяина, обитавшего где-то совсем в другом месте. Неопрятный костюм и ничем не примечательная внешность выбирались преднамеренно, чтобы мужчина не выделялся среди клиентов заведения.

У Дуги имелась пара знакомых, которые были ему кое-чем обязаны. Они не считались известными лицами, и их окажется сложно связать с ним – их пути нечасто пересекались, и они вращались в различных кругах.

Два четверга подряд Дуги выдавал им деньги на карманные расходы и отправлял в клуб для проведения рекогносцировки. Они подтвердили рассказ Лолы и предоставили дополнительную интересную информацию о братьях Гримм.

Оба раза работала одна и та же пара, Стив и Невил, маленький и большой.

Крупный Невил – высокий, худой парень с качающимися дредами и в темных очках – постоянно пожевывал зубочистку и сидел за барной стойкой, когда появлялся лысый. Он раскладывал пасьянсы, пил пиво и изображал безразличие к миру вокруг себя. Он постоянно кивал, словно у него в голове звучала какая-то медленная музыка, а не дрянной европейский поп, который гремел в колонках клуба.

Малыш Стив в отличие от него всегда хватал девчонку и бутылку и отправлялся с ними в крайнюю кабинку. Невил выглядел классическими бродягой, а Малыш Стив – просто неприятным типом. Он носил черный костюм с белой рубашкой, а с бульдожьей шеи свисало несколько толстых золотых цепей. Мягкая шляпа с плоской круглой тульей и загнутыми кверху полями и черные очки с толстыми стеклами полностью скрывали его глаза. Время от времени, как, например, когда девушка проскальзывала под стол, он улыбался ослепительной улыбкой. Ослепительной она была из-за золотых коронок и бриллиантов, вставленных в отдельные зубы. Невил всегда пил настоящее шампанское, а не грушевую шипучку, которую подавали под видом шампанского клиентам. Оба человека Дуги также заметили внушительную выпуклость у него в кармане. Значит, он был вооружен.

Из кабинки Стива можно было наблюдать за всем залом, и, даже получая под столом услуги вполне определенного рода, он не отводил глаз от игры. Как только дверь в кабинет раскрывалась, и из кабинета выскальзывал лысый, Стив отталкивал девушку, поправлял яйца и что там еще у него доставалось из штанов, и с важным и надутым видом отправлялся назад в кабинет. Невил следовал за ним по пятам.

Они все решили, что следить следует за Стивом.

Когда они играли в карты в клубе, Дуги наблюдал за дверью.

«Венера» находилась в подходящем месте на грязном переулке между Руперт-стрит и Вардоур-стрит. На Руперт имелся рынок, и Дуги требовалось только притвориться, что он рассматривает сувенирные игральные кости на угловом прилавке. Лысый отправился в другую сторону, прямо к поджидавшему его на Вардоур такси. Каждый раз машина была одна и та же.

В тот вечер, когда все случилось, Дуги почувствовал, что у него бурлит кровь. Такого с ним не происходило со времен жизни в Эдинбурге. Казалось, что в голове крутятся пластинки, и только для него одного звучат старые песни, напоминая дикое завывание ветра на высокой ноте.

Боже, как он раньше любил это чувство и позволял ему направлять себя, когда был Дуги Котом, величайшим взломщиком в том магическом городе башен и замков!

Но теперь он стал Дуги Расследователем, частным детективом для людей, которые не могли обратиться в полицию. Он преднамеренно перешел с одной стороны на другую после первой отсидки, потому что не хотел никогда больше оказаться вместе с таким ужасным дерьмом в закрытом помещении. Но если не можешь быть вором-джентльменом в эти дни, почему бы не стать частным детективом для плохих парней? Так рассуждал Дуги.

Возможно, его методы отличались от используемых полицией, но Дуги удалось не попасться на протяжении восемнадцати лет, создать себе репутацию и рекламу, которая передавалась из уст в уста. К тому же он неплохо зарабатывал, разгребая дерьмо и при этом не создавая никакого шума. Он заполнил пустующую нишу на рынке.

Все это время кровь ни разу ему не пела. Он предполагал, что она проснулась при первой встрече с Лолой, и по-настоящему запела в ту ночь, когда Лола наконец пригласила его в свою убогую квартирку над букмекерской конторой в Балхэме. Там она старательно нарисовала план внутренней части «Венеры» перед тем, как расстегнуть молнию у него на брюках и отправить в чудное место, которое казалось очень похожим на рай.

Боже, благослови ее! Но Дуги не требовалась карта. Ему даже не требовалось знать, чем занимаются Невил и Стив, только – что они хорошие мелкие гангстеры и останутся там, где находятся обычно, в том маленьком дворце в своем воображении, где каждый день могут быть Тони Монтаной.

Он не собирался мериться с ними силами.

Ему требовались только тридцать секунд между закрыванием двери «Венеры» и открытием дверцы машины на Вардоур-стрит. И поворот переулка, который не позволял водителю такси увидеть происходящее. Дуги требовалась сила рук и быстрота ног, и путаница из-за множества людей на улицах в Сохо по вечерам.

В конце переулка он натянул на голову вязаный шлем, поверх него надел капюшон и побежал.

Дуги несся на полной скорости, когда из дверей вышел лысый. Дуги врезался лысому в плечо, и тот отлетел в сторону. Лысый раскинул руки и уронил на землю ценный груз.

Перед тем как сильно врезать противнику по голове, Дуги успел заметить удивление на бледном лице и слезящиеся глаза. После этого глаза у лысого закатились. У Дуги была еще секунда, чтобы наклониться и схватить «дипломат». Потом он снова припустил изо всех сил, выскочил из переулка и пересек Вардоур-стрит, где ждало такси с включенным двигателем. Водитель смотрел прямо перед собой.

Когда таксист решил проверить часы и убедиться, что не приехал слишком рано, Дуги уже находился в туалете «Остроты жизни», расположенном в подземном помещении. Дуги достал спортивную сумку из бачка, где спрятал ее заранее, и сломал замок на «дипломате».

К этому времени таксист выключил двигатель, вышел из машины и огляделся.

Ловкость Дуги нисколько не уменьшилась за годы работы на другой стороне. Он быстро пересчитывал пачки денег, перекладывая их в спортивную сумку. Брови у него ползли вверх. Это было слишком много для недельной выручки ночного клуба. Он на мгновение задумался, чем они еще там занимаются, потом отогнал от себя эту мысль. Ему не требовалось это знать.

К тому времени, как таксист оказался над лежащим в переулке телом, Дуги уже убрал «дипломат» в бачок, снял вязаный шлем, скатал его в шар и выскользнул из боковой двери паба. Он выбросил шлем в мусорный бак, выходя на Чаринг-Кросс-роуд, а потом поймал такси, чтобы ехать в Кингс-Кросс.

* * *

Дуги поднял глаза от страницы, посвященной скачкам. Он знал, что Лола находится в зале – почувствовал это, словно получил электрический разряд.

Она шла к нему, в зеленых глазах плясали искорки. Ей было забавно смотреть на его глупую кепку и сумку, которая стояла у него между ног.

Девушка села перед ним и тихо спросила:

– Там достаточно?

– Да, – кивнул Дуги. – Достаточно.

Он не хотел, чтобы Лола была каким-то образом завязана в деле. Он велел ей позвонить в клуб и отпроситься на два дня подряд по болезни. За это время она должна была собрать то необходимое, что ей требовалось, и Дуги дал ей денег на два билета до Эдинбурга.

Ничто не могло испортить ему удовольствие – ни ночной поезд назад в магический город, ни дешевая забегаловка с ее посетителями.

– Ты готова? – спросил он у Лолы.

Улыбка медленно появлялась на ее идеальном лице.

– Да, – промурлыкала девушка. – Я готова.

Дуги взял спортивную сумку «Адидас» и оставил недоеденную картошку на столе.

Когда они вышли на улицу, перед ними оказался сияющий собор Святого Панкратия, напоминающий замок из сказки.

– Видишь? – Дуги слегка толкнул Лолу в бок. – Это ерунда в сравнении с тем местом, куда мы направляемся.

Его сердце и душа пели вместе с кровью. Он, наконец, уезжал из смога, оставлял позади жизнь, полную теней. Он вступал в новый мир вместе с женщиной, которую любил. Дуги взял Лолу за руку и повел к переходу, чтобы перейти дорогу к вокзалу «Кингс-Кросс».

– О-о, подожди минутку, – внезапно сказала Лола. – Мне нужно забрать сумку.

– Что нужно? – Дуги оказался в замешательстве. – Разве ты ее не взяла с собой?

Лола рассмеялась, звук был тихим и напоминал звон колокольчиков.

– Нет, дорогой, я оставила ее за углом. Моя подруга работает там в баре, а мне не хотелось целый день таскать сумку с собой. Подруга согласилась взять ее на день и поставила за стойку. Не волнуйся, это займет не больше минуты.

Дуги был поставлен в тупик. Он никогда раньше не слышал ни про эту подружку, ни про этот бар. Но, даже судя по его весьма ограниченному опыту общения с женщинами, подобное было типично для них. Когда ты думаешь, что у тебя есть четкий план действий, они вносят в него небольшое изменение. Он догадывался, что у них так работает ум.

Лола склонилась к его щеке, поцеловала и прошептала в ухо:

– У нас до отхода поезда еще полчаса.

Бар буквально оказался за углом. Это была одна из тех ужасных пивных, которые принадлежат пивоваренному заводу. Там собралось много офисных работников с излишним весом, которые пытались добиться успеха у хихикающих секретарш в последние отчаянные минуты перед закрытием.

Дуги остался у двери, а Лола направилась к барменше-блондинке с усталым лицом. Дуги видел, как Лола забирает небольшой синий чемодан из-за стойки. Потом она поцеловала барменшу в каждую щеку и с улыбкой направилась к нему.

Ей до него оставалось несколько шагов. Внезапно улыбка исчезла, и вместо нее на лице отразился страх.

– О, дерьмо! – прошептала она, хватая Дуги за руку и оттаскивая от двери. – Это Стив, черт его побери.

– Что?

– Сюда!

Теперь она крепко держала Дуги за руку и тащила к другой части бара, к двери с табличкой «Туалеты». Она ругалась и очень много болтала, правда, произносила все слова себе под нос.

– Стив стоял прямо перед дверью. Богом клянусь – это был он. Я же тебе говорила – он приносит несчастья. Он занимается Вуду, обладает шестым чувством. Мама рассказывала мне про таких типов. Он не должен нас видеть! Ведь предполагается, что я болею. А если он увидит меня здесь как раз в тот вечер, когда его обокрали, – он все поймет! Он меня убьет, если увидит!

– Дорогая, тебе померещилось! – попытался возразить Дуги, но она толкнула его вперед, заставляя войти, затем они спустились на несколько ступенек в сырое подвальное помещение, в котором пахло мочой и старой блевотиной.

– Нет, мне не померещилось! Это был он! Он!

Было похоже, что у нее сейчас начнется истерика, глаза девушки дико сверкали, ногти впивались в руку Дуги. Он попытался оторвать ее железную хватку свободной рукой, но от этого Лола только сильнее ухватилась за него.

– Дорогая, успокойся, ты делаешь мне больно… – заговорил Дуги.

– Кто-то идет! – закричала она, потом крепко обняла его и принялась страстно целовать. Она даже укусила его губы, и Дуги ощутил привкус крови.