Книга: Письма о письме - Чарльз Буковски

Образ, который Буковски выстроил себе, благодаря романам о Генри Чинаски (альтер эго писателя) в письмах рушится. Перед нами появляется другой человек. Не тот, у которого проблемы с законом, женщинами и выпивкой, а человек начитанный и умный. Человек, хорошо разбирающийся в классической музыке и литературе. Буковски много читал. Он любил Достоевского, Тургенева, Селина, а вот Хеменгуэя в своих письмах ругал. Так часто ругал, что кажется, не просто так. В этом было что-то личное. Вообще Чарльз ругал многих, и ко многому проявлял свою нелюбовь. Предпочитал говорить только то, что думает на самом деле.

Забавно, когда Буковски пытался объяснять, что его очередной труд – это не автобиография, а художественное произведение, что он имеет право на свободное творчество, и может писать о разных вещах, в том числе не самых приятных: «Это моя работа как писателя, я лишь фотографирую, словами, то, что вижу. Если я пишу о «садизме», то потому, что он существует. Не я его изобрел, и если в моем произведении случается какое-то ужасное действие, это потому, что такие вещи происходят у нас в жизни, я не стою на стороне зла, если такая штука, как зло, где-то и существует. Когда я пишу, я не всегда согласен с тем, что происходит».

Дочитывая последние письма из книги, мне было безумно жаль автора. Ведь, если кончились письма, значит, он их перестал писать. А это он бы стал делать только в одном случае, если бы его не стало. Не стало Чарльза Буковски – харизматичного поэта и писателя. Но я, конечно же, с ним не прощаюсь. Впереди еще не прочитаны несколько его романов, сборники рассказов и стихов. Поэтому скоро увидимся Дядя Чарли. Обязательно увидимся, на страницах ваших произведений.

В своих письмах он ёрничает, но в строках проскальзывают элементы биографии и мышление одинокого человека, считающего мир одним большим грязным местечком, а населяющих его людей лицемерными, они что, не видят того, что я вижу? Что за прикрасы? А я вот так вижу, мыслю, чувствую!!! И не стесняется это прокричать и отлить в слове. Мне читать этого автора сложно, грязная правда матка -- ею мир и впрямь полон, поэтому для меня книги это спасительный уголок. Транслируемый Буковски мессэдж в моём понимание больше для газет подходит. Но. Было интересно хотя бы отчасти разобраться, что происходит в душе этого автора.

Душа человека либо ее отсутствие будет видна по тому, что́ он сумеет высечь на белом листе бумаги.

Я с ним полностью согласна. После прочтения в груди будто дыра. Кажется, что автор ушёл навсегда...

Письма эти, написанные разным людям, в разное время, в разном настроении и при самых различных обстоятельствах обрисовывают портрет человека, которому есть, что сказать про искусство, про писательский и редакторский труд, про стихи и про так называемых "модных писателей". Это очень чувствуется. Но при этом он яро выступает против тех, кто учит других жить/писать/творить.

Пожалуй, до этой книги я знала про Буковски только то, что он любил кошек. Теперь же я намного лучше представляю, каким он был и чего ожидать от его книг.

Но в этот раз "Письма о письме" в настроение совсем не попали. Я не люблю такой формат, потому как по сути – это выдержки из писем Буковски, часто целые куски, вырванные из контекста, и из-за этого книга периодами приобретает формат сборника цитат ( не в плохом смысле).

Кроме того, я ожидала немного другого: полных писем, пояснений кому Буковски пишет и по какому поводу ( про поводы, впрочем, было сказано, но далеко не везде). А так непонятно кто такой, например, Джон Уильям Коррингтон? Кто такой Дэррелл Керр? В текстах писем подсказки были далеко не всегда.

Потом – есть такие книги, которые просто необходимо читать в бумажном варианте. Я читала в электронном, и это была неудачная идея: текст сливался в сплошную линию, выделений дат не было. В итоге спустя короткое время начинали уставать глаза, и терялась нить повествования.

Но прежде, чем бросить книгу, я сделала несколько приятных открытий. Во-первых, Буковски позиционирует себя в первую очередь как поэта, а не писателя (в первые года переписки – уж точно). Потом, письма написаны довольно интересным языком, в стиле романов дядюшки Бука. И размышления об Искусстве местами довольно любопытны. Есть так же и рисунки и стихи Буковски.

Кому читать – преданным фанатам автора и тем, кто интересуется его подробной биографией и мыслями о искусстве.

А книгу я, возможно, все же прочитаю. Когда осилю все романы автора и найду в библиотеке бумажный вариант "Писем о письме".

И что произошло? В восемь часов одним субботним утром – В ВОСЕМЬ УТРА!!! чрт бы его драл – в двери стучат – и я открываю, а там стоит редактор. «Э, я такой-то и такой-то, редактор того и сего, мы получили ваш рассказ, и я счел его крайне необычным; мы намерены дать его в весенний номер». «Ну, заходите, – пришлось мне сказать, – только о бутылки не споткнитесь». И вот сидел я, пока он мне рассказывал про свою жену, которая о нем очень высокого мнения, и о его рассказе, что когда-то напечатали в «Атлантическом ежемесячнике», и вы сами знаете, как они говорят и не затыкаются. Наконец он ушел, и через месяц или около того зазвонил телефон в коридоре, и там кому-то понадобился Буковски, и на сей раз женский голос произнес: «М-р Буковски, мы считаем, что у вас очень необычный рассказ, и группа его обсудила тут недавно вечером, но мы считаем, что в нем есть один недостаток, и мы подумали, может, вы захотите этот недостаток устранить. ПОЧЕМУ ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ ВООБЩЕ НАЧАЛ ПИТЬ?» Я сказал: «Ну его вообще, возвращайте мне рассказ» – и повесил трубку. Когда я вернулся, индеец посмотрел на меня из-за стакана и спросил: «Кто это был?» Я сказал: «Никто», – и точнее ответа я бы дать не мог

.

***

«Мне теперь получше, хоть я чуть не умер в благотворительной палате Окружной больницы. Там точно бардак, и если вы про это место чего слыхали, вероятно, все правда. Я пролежал там 9 дней, и мне прислали счет на $14.24 в день. Ну и благотворительность. Написал про это рассказ, называется «Пиво, вино, водка, виски; вино, вино, вино» и отправил в «Акцент». Они вернули: «…вполне кровавый выпад. Быть может, когда-нибудь вкус публики до вас дорастет». Боже мой. Надеюсь, что нет»

.

Нет ничего волшебнее и прекраснее строк, образующихся на бумаге. Это же все, что есть. Все, что было когда-либо. Нет награды больше самого делания. Что приходит после — даже более чем вторично.

Писать — вот единственный известный ему способ не подпускать к себе безумие.

Писать — это лишь результат того, чем мы становимся изо дня в день за годы. Я — чертов отпечаток пальца себя, и вот он тут. А все написанное в прошлом — ничто; что есть… лишь следующая строка. А когда не можешь придумать следующую строку, это не значит, что ты стар, это значит, что ты умер.

Буковски тут будет говорить практически на все темы (разве что кроме политики, за что ему спасибо). Конечно же тут будут мысли, связанные с поэзией:

Поэзия — это как сидеть в душной комнате с закрытыми окнами. И очень мало чего происходит такого, что впустило бы внутрь хоть какой-нибудь воздух, хоть какой-нибудь свет.

Поэзия меня не интересует. Я не знаю, что меня интересует. Чтоб нескучно было, наверно. Подобающая поэзия – поэзия мертвая, пусть и хорошо смотрится.

Как начинаешь врать себе в стихотворении просто для того, чтобы сделать стих, тут-то и пиши пропало.

И, конечно же, какой может быть Буковски без своего юмора:

Писать, как считает большинство писателей, - это как е****ся; только подумают, что у них неплохо получается, как вообще это перестают делать.

Пару слов он скажет и про мир искусства:

Я думал, мир Искусства и все такое окажется почище. Говно это. В мире Искусства больше злых и нечистоплотных осьминогов, чем отыщется в каком-нибудь деловом предприятии.

Письма о письме - это книга, которая показывает нам упорство Чарльза. Как он, просто занимаясь своим делом, добился того, чего хотел, а возможно и даже большего. Буковски предстает нам не только в том виде, в котором мы привыкли его видеть в романах. В этой книге мы немного узнаем Чарльза без его так называемого "образа". Мы видим Чарльза, который в переписке с Джоном Фанте признает силу и влияние его книг. Вот что Буковски пишет Фанте:

Ваши произведения помогли мне в жизни, дали подлинную надежду на то, что человек может просто записывать слова, и пусть эмоции выезжают сами. Никто этого не делал лучше вашего.

Не знаю, где вы это берете, но боги вас точно им набили. Вы значили и по правде значите для меня больше любого человека, живого или мертвого. Я должен был вам это сказать. Вот я начинаю чуточку улыбаться. Спасибо вам, Артуро

Как часто Буковски показывает нам себя вот так? Также очень эмоциональным является письмо вдове Джона, Джойс Фанте, в котором Буковски пишет:

То, что я смог повстречаться со своим героем (если простите мне это обозначение) под конец его жизни и при весьма мучительных обстоятельствах, было для меня и очень грустно, и очень здорово. И я надеюсь, что те немногие слова, которыми мы перекинулись с Джоном, помогли ему посреди того кошмарнейшего ада. Невзирая на все это, я всегда буду помнить, как читал «Спроси у праха», который по-прежнему считаю прекраснейшим романом всех времен, романом, вероятно, спасшим мне жизнь, чего бы та ни стоила. Никто не способен выигрывать постоянно; вообще-то очень немногим удается к такому даже близко подойти. Джону вот удалось, и далеко не раз. Вы жили с очень озлобленным человеком, который преодолел наконец свою озлобленность любовью и звенел, и наполнял, и втискивал каждую строку в памятное чудо, что говорило

да вопреки нет да благодаря нет что говорило да да да

и продолжает так говорить, даже когда я познакомился с ним, каким он уже был. Никогда не будет другого Джона Фанте… Он был бульдогом с сердцем, в аду.

Наверное, если вы с Буковски не знакомы, то не стоит начинать знакомство именно с этой книги, но если вы прекрасно знаете кто такой Чарльз и насколько этот писатель хорош, то Письма о письме настоятельно рекомендуются к прочтению. Это очень талантливо написанные, смешные, искренние, эмоциональные письма, читая которые вы волей-неволей чуточку улыбнётесь.

Письма Буковски точно воспроизвести практически невозможно, поскольку многие обильно украшены рисунками и почеркушками. Сходным же образом вся его корреспонденция 1945–1954 годов написана от руки – так совпало, что это был печально известный десятилетний запой Буковски, когда он, по его обманчивым утверждениям, вообще ничего не писал, как будто обо всем его рукописном материале можно было забыть, – и потому ее здесь тоже нельзя воспроизвести как надо. Однако некоторые выдающиеся письма приведены факсимильно, чтобы их можно было оценить так, как к этому стремился сам автор. Письма о письме - i_002.jpg Чтобы сохранить причудливый стиль письма Буковски, редакторская правка здесь сведена к минимуму. Хотя пунктуация у Буковски была вполне точна, его орфография в лучшем случае прихотлива, что признавал и он сам. В этом сборнике ненамеренные опечатки исправлены без пояснений, а намеренные оставлены в попытке как можно лучше сохранить его голос. Таким же образом опущены приветствия и прощания, которые по большей части одинаковы. Буковски писал очень много писем, и послания его обычно бывали длинны, в них обсуждались и темы, не связанные с литературой. Редакторские сокращения обозначены […]. Редакторские пометки в тексте также заключены в квадратные скобки. Чтобы что-то подчеркнуть, Буковский пользовался ПРОПИСНЫМИ БУКВАМИ, и если это названия книг, то они заменены на курсив[1], а если названия стихотворений или рассказов – заключены в кавычки. Даты и названия тоже приведены к единому виду. Если не считать этих случаев редакторского вмешательства, все письма напечатаны так, как их писал сам автор.

Рисунки у Буковски очень забавные, представьте что рисует маленький ребенок так неуклюже, именно это они мне напоминают

Кто хочет познакомиться с Буковски не только как автором романов, а просто как с человеком можно попробовать прочитать и найти, что-то интересное о нем.