Текст книги "Тетушка с угрозой для жизни"

Глава 16

Виктор не заставил повторять приглашение к беседе дважды. Ему и самому не терпелось похвастаться своими подвигами.

– Двух пацанов, которые у Великанова родились, не по своему желанию похитить пришлось. Они первые после своего отца наследники. Мешали серьезным людям подобраться к деньгам Великанова.

Бац и все, как Саша с Морозовым и предполагали!

– Кабы матери этих пацанов принялись доказывать, что сыновья у них от Великанова родились, бабы могли бы и выиграть процесс.

– Как же матери могли это родство доказывать, если они и понятия не имели, что родили именно от господина Великанова? – возмутился Саша. – Они-то в доноры себе выбрали совсем другого человека!

– Настоящие наследники рисковать не собирались. Слишком большой куш на кону стоял. Можно было и рискнуть.

Рискнуть! Вот оно, ключевое слово! Даже не наследства ради, даже не ради денег, а все ради того же пресловутого адреналина была затеяна вся эта история. Риск будоражит кровь. Видать, мало показалось дружкам Великанова прыжков с парашютом и ныряния с акулами. Покруче им кайфа захотелось. А что заводит сильней, чем преступление?

– И ты взялся им в этом деле помочь!

Виктор кивнул и снова ухмыльнулся. Мол, я и не такое еще могу. Ты меня плохо знаешь!

И тут Сашу внезапно осенило:

– А может, ты и Великанова к праотцам отправил?

Виктор окончательно порозовел от удовольствия и осклабился в ухмылке:

– Может, что и я!

– Врешь!

– Трудненько мне было бы к этому типу незаметно подобраться, без посторонней помощи не обошлось. Но тут мне подсобили те, кто заказывал его смерть. Подтасовали там что-то, подстроили, и выпало Великанову в воду в кандалах нырять. Ну, он был уверен, что все гладко пройдет. Тренировался, но в последний момент с его кандалами накладочка произошла, там я уж сам кое-что подстроил. Вот и получилось лучше не придумаешь. Захлебнулся наш Великан в ванне, словно бы и не Великан, а самый последний лилипут. Спросит кто, убийство? А ему ответят, нет, несчастный случай. Все видели, что Великанов сам цепями себя обмотал и сам в них в джакузи сиганул. А что выбраться оттуда не сумел и помощь к нему вовремя не подоспела, так это потому что замок в двери заклинило, тут уж извините, такой поворот колеса фортуны. Никто не виноват, одна глупая случайность. – И, помолчав, Виктор сказал: – Великанов сам виноват. Не надо было деньги этому своему фонду оставлять и дурацкое завещание фактически на своих друзей писать да еще им же об этом рассказывать. Зачем искушать хороших людей без надобности? Не знали бы они, что завещание на них написано, спали бы себе спокойно. А так стала мучить их мысль, смогут ли они преступление совершить и от возмездия уйти и деньги убитого получить? А самое главное, интересно им стало. Азарт их в этом деле разобрал. Да такой азарт, какого ни один из них еще в жизни не испытывал.

Так, стало быть, это все было и впрямь ради азарта? Саша угадал правильно? Ничего себе компания подобралась у Великанова в друзьях! Угробили друга-приятеля, и все это исключительно ради того, чтобы самим немножко развлечься! Вот уж поистине с жиру люди бесятся!

А Виктор продолжал:

– Но так как дело для них было новое, неосвоенное, раньше они таких потех не устраивали, вот и наняли меня, чтобы общее руководство процессом осуществил. В тюрьму-то никому из них не хотелось. Хотя и любят они азарт, а все же не до такой степени, чтобы свободой своей рисковать.

И тут Саше внезапно стало интересно, что еще расскажет ему Виктор. Чья еще кровь на руках у этого человека? Так, давайте вспомним, кто же еще погиб в этой истории? Развратник Игорь? Его сестра?

– А Игорь Михайлович? – спросил Саша. – Его смерть – тоже твоих рук дело?

У Виктора и тут не заржавело.

– И его самого, и его сестру, – кивнул он, – обоих я на тот свет спровадил.

– Но их-то зачем? Ты же на них работал?

– Игорь доставать меня начал. Экий патриций древнеримский выискался! Опять же мальчиков регулярно от меня требовал. Все моложе и моложе, гад, хотел. Не нравилось мне это. А уж когда он десятилетних в кровать к себе укладывать принялся, я взбунтовался. Противно и раньше было, а тут вовсе подперло. Хватит, думаю, баста! Да и разговаривал всегда со мной сильно свысока. Будто бы я его раб или принадлежу ему душой и телом. Раньше-то я в его покровительстве нуждался, не мог ничего против него предпринять, потому и терпел его наглость. Но постепенно ситуация поменялась. Игорь свою силу и власть утратил, а я, наоборот, силенок набираться начал. Ну и рассудил однажды, что Игорь мне не особо-то теперь и нужен. Другие покровители уже имелись.

– Но ты же на него работал. В «Пеликане» этом!

– Так Игорь со временем и «Пеликан» этот как инкубатор для своих любовников приспособил. Там они у него выводились, там он к ним приглядывался. Какие мальчишки ему нравились, тех ему сестра презентовала. А на меня была возложена обязанность следить, чтобы родители или опекуны мальчишек ни о чем не догадались. Ну и меры всяческие принимать, чтобы все тихо-мирно проходило. Елена, конечно, со своей стороны тоже старалась, чтобы без шума без пыли дела проворачивать. Таких мальчишек для брата отбирала, которыми никто особо не интересовался. Но случались и у нее проколы. Тогда уж мне поработать приходилось.

– Как?

– Концы в воду спрятать, вот как. Кого из ребят в другую страну спровадить, кого в психушку определить, кого куда до времени упрятать, пока шум уляжется. И надоела же мне вся эта канитель. Я такую работу не люблю. Денег с гулькин нос брат с сестрой мне платили, а замашки у обоих были поистине барские. Противно! Вот и покончил с Игорем. Сам его до смерти запорол. Ох и отвел же я с ним душу! В жизни ни к кому такой ненависти не испытывал, как к нему. Но уж я с него и взыскал по полной мере! Уж за каждую причиненную мне обиду, за каждое грубое слово он от меня получил.

– А свалить на кого хотел?

– Так все на нашего Пашку решил вешать.

– На Морозова?

– На него. Я и улику к нему домой уже подбросил.

– Что за улика?

– Плетка, которой я Игоря в последний раз охаживал. Она вся в крови, как раз в качестве орудия убийства подойдет. Игоря ведь я до смерти засек. Когда я уходил, он уже и не дышал.

– Дышал и еще как, – пробурчал Саша, но Виктор его не услышал.

– С Морозовым – это я хорошо придумал, – продолжал рассказывать преступник. – Ладно все вышло. Морозов ведь тоже в «Пеликане» одно время работал. Ушел со скандалом. Не скрывал, что знает кое-что, порочащее руководство «Пеликана». Ну я и решил, раз Игорь и впрямь так сильно обнаглел, пусть Морозов его за это накажет.

– Морозов? Это ты его наказал!

– За дело Игорь получил. Но в тюрьму садиться – извините, я не собирался за такого гада.

– Морозова решил подставить.

– Я рассудил, что Морозов у нас правдолюб, вот пусть все вокруг и думают, что это он так поучил Игоря, что тот от его урока помер. Ну перестарался, скажут, чуток. Может, и не собирался убивать, да в раж вошел, не заметил, как Игорь кони двинул.

– Ладно, а Елену-то ты зачем убил?

– Знала она про нас с Игорем слишком много. Знала, что я его доверенное лицо. Ну и баба она была неглупая, догадалась бы рано или поздно, что это не Морозов, а я Игоря убрал. А она за брата любого могла порвать. Любила она его. Ну как мне после этого ее в живых было оставить? Конечно, надо было убирать бабу.

– И в ее смерти ты тоже Морозова обвинить собирался?

Виктор и не думал отрицать.

– Раз уж пошла такая пьянка, и это тоже на него хотел свалить. Не все ли ему равно уже? Одним трупом больше, одним меньше. Срок от этого ему сильно бы не увеличился. Да он мне еще благодарен должен быть!

– Это за что же?

– А хотя бы за то, что я его репутацию поднял выше всякой меры. Кто он был? Никто! А кем стал благодаря мне?

– И кем? Убийцей и преступником?

– Благородным мстителем, вот кем он в глазах людей выглядеть станет! Игорь с Еленой гнусными делишками занимались. А Морозов их остановил! По справедливости так это я славой пользоваться должен. Но я человек скромный, Морозову свою тиару уступил.

– А мне сдается, – возразил Саша, – что ты вовсе не из благородства или жажды справедливости Игоря с сестрой завалил, а потому, что ты «Пеликан» к своим рукам прибрать хотел. И неспроста ты как-то в разговоре обмолвился, что можно с родителей огромные деньги за перевоспитание их отпрысков брать. У тебя эта идея давно в мозгу сидела.

Виктор не стал отрицать и этого.

– Свербила у меня такая мыслишка, – согласился он. – А иначе несправедливо как-то получается. Мамочки-папочки словно сыр в масле катаются, детишки у них с жиру бесятся, а мы их задаром перевоспитывай? Нет, такое положение дел меня не устраивало. Можешь платить, плати. Не можешь, гуляй дальше, пока веревочка вьется.

– Значит, ребяток из бедных ты бы на перевоспитание в «Пеликан» брать не стал?

– А на кой они мне? Пусть шляются, пусть на наркоту подсядут, пусть СПИД или гепатит подхватят, пусть хоть все подыхают, если нормально вести себя не могут. Коли у их родителей денег нет, значит, и они голь перекатная. А такие нам в будущем не нужны.

«Интересно, – мелькнула у Саши мысль, – а кто это будет определять, какие нужны, а какие нет? И кому это «нам»?»

Но Виктора уже не требовалось разговорить. Уже вкусив сладость исповеди, он и сам несся вперед семимильными шагами.

– Не один я действовать буду, целая группа возле меня уже сформировалась. И бывшие сослуживцы, и просто со стороны люди, но все надежные и проверенные. И все не за бабки, все за идею!

– Что это за идея такая?

– Идея? А ты посмотри по сторонам, что видишь?

Саша посмотрел и честно ответил:

– Стены каземата.

Но Виктор обладал каким-то иным зрением. Он видел иное.

– Всюду грязь, болезни, разврат! Дети рождаются хилыми. Мальчишки в школе на турнике трех раз подтянуться не могут, девчонки с кем попало за углом обжимаются, почти все поголовно пьют, курят, наркоту принимают. А это же верная смерть в будущем! Вот мы и решили, молодое поколение спасать нужно. Если оставить все так, как есть, больные последних здоровых заразят, все погибнут. Нужно подчистить общество. Кого еще можно спасти, тех оставить, а кто уже безнадежен, тех в расход.

– Фашистская какая-то у тебя идеология.

– А хотя бы и так. Главное, чтобы цель оправдывала средства.

И этот лозунг был Саше знаком. И он также был использован союзниками Гитлера в оправдание тех зверств, которые творили они на оккупированных территориях. И сейчас Саша смотрел на Виктора уже не со страхом, а прямо с ужасом. Так вот куда Виктор метит! Не в рядовые преступники, мечтающие уйти от заслуженного наказания, а чуть ли не в фюреры!

– Вот мы с товарищами и решили, что «Пеликан» должен перейти в наши руки. Фирма уже раскрученная, многие туда обращаются, заново придумывать ничего не надо. Родители сами отдадут нам своих детишек. А мы уж посмотрим, что из них слепить удастся. Методики есть. Даже самых безнадежных к жизни вернуть можем, только, разумеется, при условии, что родители их смогут раскошелиться.

– А дальше что?

– Дальше больше! – азартно воскликнул Виктор. – Дальше мы на эти деньги свою партию сформируем. На выборы пойдем. В парламенте возьмем большинство.

Саше стало по-настоящему страшно. Да этот человек просто сумасшедший! Фанатик! И как Саша мог этого раньше не замечать? Как мог общаться с ним, как с нормальным человеком?

Но в этот момент он услышал справа от себя какой-то звук. Это было похоже то ли на писк, то ли на плач. Виктор тоже услыхал и встрепенулся.

– Вот и соседи ваши проснулись, – сказал он. – Ну, прощайте, ребятки, мне еще к ним заглянуть нужно.

И без всякого предупреждения, сильно толкнув Сашу в грудь, так что тот отлетел назад на нары, Виктор резко захлопнул дверь. Она тяжело ухнула, и этот звук отозвался у Саши в голове. Ах он растяпа! За время разговора он настолько приблизился к Виктору, что мог бы схватить его. И «оса» не помогла бы Виктору! И чего мешкал? Ведь специально зубы Виктору заговаривал. Специально разговоры эти вел.

И не хватило Саше для спасения всего каких-то считаных минут, каких-нибудь нескольких сантиметров!

Конечно, зря он так себе воображал. Возможно, ему и не удалось бы совладать с Виктором, который проходил обучение у лучших учителей рукопашного боя. Но попробовать-то было надо!

– Дядя Саша, – услышал он перепуганный голос Кости. – А кто это там за стенкой плачет? Вроде бы тоже дети там сидят?

Саша унял бушующее в нем разочарование и прислушался. Голоса были мальчишескими. Они о чем-то умоляли Виктора, потом раздался его громкий голос, крик, детские голоса закричали еще громче, а потом плач потихоньку стих. Гулко стукнула соседняя дверь, потом шаги Виктора стали удаляться. Он проведал своих пленников и теперь уходил. Он уходил, а они оставались.

– Дядя Саша, там за стенкой тоже дети, да?

– Дети, – вздохнул Саша. – Такие же, как и вы, маленькие мальчики. Но вы не бойтесь, он их скоро отпустит.

Саша сказал это нарочно, чтобы ободрить мальчишек. На самом деле ничего такого он не думал.

– Их отпустит, – печально произнес Костя. – А что он с нами хочет сделать?

Тут Саша с ответом замешкался. И вместо него брату ответил старший мальчик.

– Ты же слышал, он хочет держать нас тут, пока отец не возьмет на себя всю его вину. Гад!

– Дядя Саша, это правда?

Но Саша не отвечал. Его внимание приковал к себе еще какой-то звук. Это было что-то непонятное, какое-то гудение, которое набирало силу, становилось все громче и громче. От этого гудения болела голова, закладывало уши, и в какой-то момент Саше даже показалось, что сейчас из носа у него хлынет кровь.

Он открыл рот и заорал:

– А-а-а-а!

Сейчас голова у него просто лопнет! Но нет, все обошлось. И голова перестала болеть, и звук пропал. Но что это было такое, Саша понять не мог. Он лишь понимал, что звук этот ему отнюдь не чудится и неладное происходит не с ним одним. Мальчишки повалились на нары рядом с ним, держась за уши и сжимая головы, словно боясь, что они могут расколоться на части.

Сейчас мальчики немного пришли в себя и с недоумением таращились на своего старшего товарища.

– Дядя Саша, а это что было?

И тут Саша опять же не ответил. А не ответил он потому, что внезапно услышал совсем другие звуки. И не плач. И не гул. А нечто куда более обнадеживающее. Это были голоса людей. Голоса многочисленные и громкие.

Они возбужденно переговаривались между собой, и Саша смог разобрать:

– Все мальчишки находятся тут в подвале. Они в порядке.

– Уверен?

Голос показался знакомым, но Саша не мог в такое поверить. Неужели?

– Мы проверяли, – произнес другой голос за дверью, – звуковая пушка через бетонные перекрытия не пробьет и для тех, кто сидит в подвале, будет практически безопасна.

– Молись, чтобы мальчики уцелели. Иначе я сам тебя под эту пушку суну!

Еще не веря своему счастью, Саша вскочил на ноги. Рядом с ним встали и мальчики. Они восторженно смотрели на дверь. И когда она отворилась и там показалось славное круглое лицо Морозова, все трое не удержались и завопили от восторга:

– Спасены! Ура!

Сам Морозов своих чувств тоже не скрывал. Он обнимал и целовал своих мальчиков, словно они были самым большим сокровищем в его жизни. От переизбытка чувств Морозова досталось немного и Саше. Его Морозов стиснул так, что ребра затрещали. А потом Павел вновь вернулся к сыновьям.

– Вы в порядке! – восклицал он. – Вот радость! Случись с вами чего, ваша мать мне бы голову оторвала.

– А я вижу, ты на свободе, – заметил Саша не без удивления. – Тебя уже оправдали?

– В чем?

– Как же… – растерялся парень. – Тебя же обвинили в убийстве Великанова. Ты приревновал к нему свою жену.

Морозов уставился на Сашу так, словно видел его в первый раз. А потом внезапно захохотал.

– И ты поверил?

– Но так сказали полицейские.

– Нет, я не могу! – ухахатывался Морозов. – Кто бы другой, но только не ты! Неужели ты за эти дни еще не понял, какой я безвредный тип? Да я и мухи не обижу!

– Так это все была шутка?

Морозов перестал ржать и уже вполне серьезно ответил:

– Это была провокация.

– Для кого? Для меня?

– При чем тут ты? – удивился Морозов. – Ты-то свой в доску! Не о тебе речь!

– А о ком?

– Нашел ты, Саша, время, чтобы вопросы задавать и разговоры разговаривать. Пошли лучше отсюда поскорей!

Все трое пленников тут же с ним согласились. И впрямь, что они забыли в этом подвале? Не пора ли им отсюда уже выбираться?

– Ходить-то можете?

– Можем.

– Это хорошо, – одобрил Морозов. – А то я боялся, как бы вас звуковой волной тоже не размазало. Все поджилки прямо тряслись, когда к вам спускался. Все, думаю, если что, не жить мне.

– А кого размазало-то?

Морозов не ответил. То ли не услышал, то ли не захотел, то ли по-прежнему считал, что время для разговоров не самое подходящее.

Выходя из своей камеры, Саша увидел, как из соседней какие-то люди в облегающем черном камуфляже, касках и бронежилетах выводят двух маленьких мальчиков. Дети были очень слабы, но все-таки шли сами, хотя с двух сторон их и поддерживали взрослые.

– Толя! Дима!

Мальчишки взглянули на Сашу с испугом. Оно и понятно. Он-то теперь знал мальчишек как облупленных, а они сами совсем его не знали.

– Не бойтесь! Меня послали ваши мамы. Они вас ищут.

Но мальчишки были вроде как не в себе. Они не отвечали Саше ничего, трясли головами и пошатывались.

– Что с ними?

– Небольшая контузия, – ответил кто-то из мужчин в черном. – Скоро все будет в порядке.

Голос его доносился из-под балаклавы приглушенно, но слова разобрать было можно. Все вместе они вышли из подвала и оказались в жилых помещениях дома. Впрочем, жилыми их можно было назвать лишь с большой натяжкой. Ни мебели, ни занавесок на окнах, ни даже паркета на полу или отделки на стенах. Голый серый бетон, точно такой же, как и внизу в подвале. И еще стеклопакеты, из которых открывался вид на абсолютно дикий лес вокруг.

– Где это мы?

– Не поверите, но место это всего в пятидесяти километрах от города. Виктор обустроил тут свое логово, куда стаскивал пленников. Не вы первые, кого он поселил в своем подвале.

– Но, надеюсь, последние?

– Это точно! – с удовлетворением произнес все тот же мужчина в балаклаве. – Больше он никого похитить не сможет. Стопудняк!

– Дом, похоже, нежилой.

– Так и есть, – ответил Морозов. – Хозяева затеяли строительство, но потом что-то у них пошло не так. Заканчивать отделку дома они предоставили новым владельцам, когда те появятся. А пока что домом в своих интересах пользовался Виктор. Из мебели тут лишь диван, газовая плита, холодильник и стол с двумя стульями. Минимальный набор. И даже пола нету.

– Но кое-что из ремонтных работ хозяева все же сделали, – сказал Саша, указывая рукой на яркое цветное пятно, выделявшееся на стене. – Это что, абстракция? И ковер на полу положили. Только криво почему-то.

Он не заметил, как обменялись взглядами Морозов и люди в черном. Шагнул к стене, чтобы рассмотреть цветную композицию, и внезапно сдавленно охнул. Морозов тут же очутился рядом с ним.

– Пойдемте-пойдемте, – торопливо говорил он, обращаясь к мальчикам. – Нечего нам тут с вами задерживаться. Нас уже ждут на улице!

Остальные мужчины выстроились вдоль стены парадным караулом. Но один лишь Саша заметил, что стоят они таким образом, чтобы закрыть от четверых мальчишек красные пятна на стене и полу. В итоге мальчики ничего и не заметили. Как все дети, они моментально нашли общий язык друг с другом и перезнакомились между собой. И сейчас уже не попарно, а веселой стайкой выбежали на улицу, радуясь теплому солнышку, вольному ветерку и своей свободе.

Глава 17

А вот взрослым предстояло еще поговорить на серьезные темы. Когда дети оказались на улице, Саша ткнул пальцем на стену.

– Что это? Кровь?

– Да.

– Откуда тут взялись эти пятна? И кровь… она же совсем свежая.

Пятно на оштукатуренной стене и впрямь влажно поблескивало. На полу оно уже впиталось в пористый слой бетона, но все же было видно, что появилось оно тут совсем недавно.

– Откуда? Это что… кровь Виктора?

Морозов не стал отрицать.

– Оружие новое, – пробормотал он. – Не опробованное толком. Откуда мы знали, на какую мощность надо ставить? Инструктор нам сказал, что сто раз так делал, а оказалось, что он первый раз с такой пушкой работает. Принцип-то ее работы ему ясен, а вот конструкция какая-то новая.

– И что?

– Что-что… Звуковая волна из пушки на дом пошла, Виктору мозг и размазало.

А мужик в балаклаве еще и добавил:

– Видимо, сначала из носа и ушей у него кровь брызнула, отсюда и импрессионизм на стене.

– А потом, когда он уже упал, на пол натекло. Вот тебе и цветной ковер.

– Звуковая пушка… – пробормотал Саша. – Понятно.

Так вот что это был за странный гул! Вот что означал тот звук, от которого у самого Саши чуть голова не лопнула! Это работала звуковая пушка, которую бойцы решили использовать при штурме дома.

– И мощно же вы зарядили! У нас в подвале и то слышно было.

А уж что творилось наверху в доме, где не было толстого бетонного перекрытия для защиты, и представить страшно. Тут у дверей Виктору было практически негде укрыться. Шансов на спасение у него не было никаких. Звуковая волна накрыла его, что называется, с головой. Накрыла и убила.

– Все равно, – настаивал кто-то из штурмовиков. – Хорошая штука.

– Мне тоже нравится, – добавил другой.

– Если заряд отрегулировать, то отлично получится, – заявил третий. – Куда лучше, чем газ пускать или светошумовые гранаты кидать.

Саша помалкивал. У него, хоть и в слабой степени перенесшего воздействие такой пушки, было свое мнение на этот счет. Но высказывать его он не торопился. Все-таки с помощью этой пушки их всех спасли.

Морозов отвел его в сторонку и произнес:

– Ты не думай, я понимаю, что, если бы заряд был еще чуточку больше, спасать было бы уже некого.

– Понимаешь? Правда?

– Конечно! – горячо откликнулся Морозов и попросил: – И в связи с этим сделай милость, только не рассказывай ничего Вере. А? Ей и так досталось, когда этот гад к нам в дом забрался, в Трезора стрелял, а потом еще и ребят старших увез. Если она узнает, что тут произошло…

Морозов недоговорил. Саша тоже промолчал. Он понимал тревогу приятеля.

А Морозов заговорил снова:

– Вера – прекрасная женщина. Но она мать… Она не поймет, что другого выхода просто не было. Мы должны были взять этого гада!

– Даже рискуя жизнями мальчишек?

– Никакого риска изначально не предполагалось! Мы контролировали каждый шаг преступника.

– Но риск все же возник.

– Умоляю, не говори об этом Вере. Очень тебя прошу!

– Врать?

– Не ври! Просто ничего ей не говори.

И Саша дал свое согласие. Он понимал, чем рискует Морозов, если Саша проговорится. Ни одна мать не простит того человека, который подверг жизнь ее малышей опасности. И тем хуже, если этим человеком окажется отец детей. Хоть родной, хоть приемный, этому мужику несдобровать. И Саше стало жаль Морозова, который мог потерять если не любовь, то доверие своей жены. И еще неизвестно, что из этого страшней.

– Зачем понапрасну волновать Веру? – сказал Саша, оправдывая самого себя и принятое им решение. – Мальчики живы – это главное.

– Точно! – обрадовался Морозов. – Главное, что живы.

И пока он радовался, Саша размышлял. Правильно он поступил, дав свое согласие покрывать Морозова, или нет? Пожалуй, правильно. Всякое в жизни случается. Бывает, что чуть-чуть – и конец. Но с другой стороны, чуть-чуть оно вроде как и не в счет.

И желая сменить тему, которая его нервировала, парень спросил:

– Как Трезор себя чувствует?

– Порядок с ним. Ну, пока он еще в больнице, но врачи его основательно заштопали. Когда этот гад, – и Морозов покосился на красное пятно на стене, – тебя и мальчишек увез, Вера очень скоро пса хватилась. Стали они его искать и нашли. Отвезли в больницу. Врачи говорят, еще чуть-чуть бы и уже поздно было бы.

И снова это чуть-чуть сыграло на их стороне!

– А так капельницы псу поставили. Жить будет. Врачи сказали, что если бы Трезор еще немного крови потерял, то не спасли бы его. А так кто-то ему бок перемотал, кровотечение остановилось, выжил пес. – И помявшись, Морозов уточнил: – Вроде это твоя куртка была?

– Моя.

– Ну с меня, стало быть, новая.

Саша отмахнулся. Разве в куртке дело? Новую куртку он и сам себе купит.

– Куртка – это не проблема. Главное, что мальчики в порядке.

Про себя же он думал, до чего занятное у него выдалось очередное приключение. Если мама узнает, с ума сойдет. Она-то пребывает в полной уверенности, что ее собственный мальчик находится дома в безопасности и под надежным присмотром тетки Любы. А тетка Люба, оказывается, совсем и не тетка, и не Люба. И сыночек совсем не дома, а невесть где болтается. И вообще такие дела, что Морозов прав, близким лучше подробности не рассказывать.

– Выходит, тебя никто не арестовывал? Ну там, на кладбище?

– Нет, всерьез меня никто не арестовывал. Это была театрализованная постановка, рассчитанная на одного-единственного зрителя. На того самого гада, который хотел подставить меня, обвинив если не во всех, то во многих своих преступлениях.

– Значит, на кладбище это была провокация? – задумчиво произнес Саша.

– Так начиналась наша спецоперация, – поправил его Морозов.

– Но почему арестовать пришлось именно тебя?

– Понимаешь, преступник по какой-то причине взъелся на меня. На местах преступлений он всюду оставлял улики, которые вроде бы указывали на меня. Мне фантастически повезло, что этим делом занимался старый друг моего отца. Он знал моего отца, знал меня и в обвинения против меня просто не поверил. Будь на его месте кто-то другой, я был бы уже арестован раз двадцать.

– Ну и дела!

– Потому что и в смерти Великанова был след, который должен был привести ко мне. И в убийстве Игоря имелась конкретно против меня улика. И даже в убийстве его сестры Елены меня запросто могли обвинить, потому что орудие убийства каким-то образом оказалось в моей машине, а следствие через своих информаторов получило об этом сведения. И в конце концов, мы вместе с другом моего отца решили, что дальше так продолжаться не может. Если меня не арестовать, это вызовет у преступника подозрения. И я был арестован при максимально большом скоплении народа.

– Чтобы все видели?

– И главное, чтобы мой арест увидел преступник.

– Допустим, он это увидел. И что дальше?

– Мы рассчитывали, что, когда преступник увидит, как меня задерживают, у него на радостях снесет крышу, и он начисто забудет о своей обычной осторожности.

Так и случилось. Виктор не обладал сентиментальностью Саши, он прямо с кладбища махнул к Морозову домой.

– Это была настоящая удача. Наконец мы следили за человеком, который не исчезал, не ускользал, а просто ехал по своим черным делам, а мы ехали за ним. Понимали, что сейчас он думает, будто бы опережает нас на шаг, будто бы все у него получится как надо, лишь стоит ему еще немного поторопиться. На его спешку мы и рассчитывали. Только в страшной спешке этот гад мог утратить свою обычную осторожность и сделать хоть какие-то ошибки.

– Но вы же подозревали Виктора? Значит, он уже и раньше наделал ошибок.

– Очень мало. И честно говоря, мы не были уверены, кто именно окажется тем, кто нам нужен. Но, кроме Виктора, с кладбища после моего ареста никто резко не стартанул. Он да еще ты.

Саша так и ахнул.

– Вы и меня подозревали?

– Немножко.

– Ну вы даете!

– Но после того, как Виктор напал на тебя, – поспешно произнес Морозов, – все подозрения с тебя, разумеется, сняты!

– Очень рад это слышать. А теперь объясни мне все по порядку.

– Что ты хочешь узнать?

– Все! Я хочу знать все!

Морозов пристально глянул на Сашу:

– Ты ведь уже многое узнал от Виктора. Он же тебе чуть ли не всю свою жизнь рассказал.

Саша оторопел.

– А тебе откуда известно?

– Не думаешь ли ты, что мы сидели все это время без дела? С того момента, как Виктор привез тебя и мальчиков в этот дом и запихнул в подвал, мы постоянно слушали, что там происходит. Дом был буквально нашпигован нашей прослушивающей аппаратурой. Нам помогло то, что Виктор считал, что про этот дом никто не знает и не догадывается, а потому он и расслабился. Благодаря этому нам удалось установить прослушку во всех важных точках. Ну и еще благодаря мастерству моих коллег, которые эту прослушку под носом у Виктора установили. Все обещало, что задержание должно пройти гладко. Все задержание Виктора мы распланировали буквально по секундам. Знали благодаря камерам слежения, что он поднялся из подвала, что наверху он один. И лишь тогда была дана команда идти на штурм. Мы должны были взять Виктора живым, но…

– Но?

– Если бы пушка так громко не грохнула, все было бы в полном порядке, – признался Морозов. – А так от Виктора осталось мокрое место.

– Разве это такая уж проблема? Признание Виктора у вас есть, вы все слышали и записали. Он признался во всех убийствах. Чего вам еще?

– Нам важно выяснить, кто именно из сотрудников в органах оказывал Виктору свое высокое покровительство. Он в разговоре неоднократно упоминал, что Игорь стал ему не нужен, потому что появились другие покровители покруче. Но кто они? Или хотя бы он?

– А я подумал, что новый покровитель – это кто-то из друзей Великанова.

– Нет, – покачал головой Морозов. – И я бы не стал называть этих людей друзьями покойного. Никакие они ему не друзья!

– Они и в самом деле заказали Виктору убийство Великанова?

– Ты же все сам слышал. Как только они узнали про завещание, по которому Великанов оставляет все свое состояние недавно открытому им фонду, они зашевелились. Из фонда хапнуть денежки было проще пареной репы. Но для этого было нужно, чтобы деньги оказались в фонде. А произойти это могло лишь после смерти Великанова и при отсутствии у него прямых наследников.

– Но как они узнали про Толю с Димой?

– Кто-то вспомнил, как Великанов в свое время выполнял условия очередного пари. Как сдавал сперму в «Мамочкиных детках». Без особого труда они установили, что от этого эксперимента родились всего двое детей – двое мальчиков. Наши Дима с Толей.

– И что дальше?

– Дальше друзья Великанова попытались сойтись с этими детьми поближе. Подобраться к ним было решено как через соцсети, там Виктор выступал в роли родителя мальчиков, так и через своих собственных сыновей, которые хотя и были постарше Димы с Толей, но все же годились на эту роль. Диму они вообще легко взяли в оборот. Ему легкая, беззаботная жизнь понравилась сразу. И он выболтал своим новым друзьям, что скоро у него будет богатый отец, может быть, даже покруче их собственных. И конечно, когда сыночки рассказали про это своим папашам, те забили тревогу еще сильней.

– Вот что за молодые люди втянули Диму в свою компанию! Вот с кем его видела Тамара. То-то подруга его матери встревожилась, что за богатенькие мажорчики крутят непонятно что с Димой. И я-то сам ломал голову, зачем голодранец Дима мог понадобиться компании мажоров? А у них было задание заставить его болтать.