Текст книги "Под солнцем любви (сборник)"

Кирилл открылся для меня с совершенно новой, незнакомой стороны.

И неожиданно я почувствовала то, чего не ощущала еще ни разу за свои пятнадцать лет. При мысли о Кирилле в сердце разлилась теплота. Эта теплота пропитала мою душу, и я впервые взглянула на Кирилла не с презрением, а с интересом. А если быть еще более точной – с нежностью…

И вдруг мне стало страшно. Нет. Это неправда. Я этого не хочу. Это какая-то ерунда! Все это просто красивая обертка! А на самом деле он жестокий человек, который отрезал мне волосы, и из-за него я стала посмешищем детдома! Посмешищем, с которого срывали косынку и дразнили Лысой косой! Посмешищем, которое вызвало смех даже на моем первом в жизни свидании – свидании с Димкой!

Эти мысли меня отрезвили, словно я еще раз упала в прохладный ручей.

Я посмотрела на Кирилла по-старому. Он какой был, таким и остался! А все мои мысли – это просто какое-то временное помрачение ума из-за падения в ручей!

Я отвернулась от Кирилла, набросила на плечи рюкзак и двинулась за группой. А группа уже стала спускаться к поселку.

Вскоре мы пришли к деревне, и местные жители принесли нам много еды: сыр – обычный белый и коричневый – копченый, домашний хлеб, копченое мясо, рыбу, кукурузу, крупу.

– Ну, теперь наедимся! – обрадовалась Люба.

– А кто-то говорил, что будет худеть, – заметила Жанна.

– После этих походов по горам пару килограмм я скинула, – прикинула Люба.

Мы собрались уходить, но вдруг Жанна обратилась к местному жителю по имени Аслан:

– А вы знаете пастуха Тамерлана? Он овец пасет.

– Знаем, – кивнул Аслан. – А что?

– Сегодня ночью меня ограбили! У меня есть подозрение, что это он!

– Что? – Аслан засмеялся. – Нет, девочка, ты что-то путаешь. Тамерлан всю жизнь проработал в милиции. Двадцать лет назад из-за несчастного случая он потерял свою семью и ушел жить в горы. Не мог он ничего украсть. Он честнейший человек!

– А кто ж меня тогда ограбил?.. – растерялась Жанна.

– Чего не знаю, того не знаю, – развел руками Аслан.

Из поселка мы вышли молча.

И до самой полянки, на которой разбили лагерь, никто ничего не говорил.

Если раньше была хоть какая-то надежда, что вор – кто-то посторонний, то теперь стало предельно ясно, что вор – точно кто-то из нас.

Глава 10
Неожиданные открытия

Поздний вечер. Как обычно, мы сидели у костра и перебрасывались редкими фразами. Пели сверчки и ночные птицы. Небо было черным, сплошь усыпанным звездами.

Я смотрела на пламя.

Мы сидели молча. Эти случаи воровства внесли в наш коллектив разлад. Все подозревали друг друга и, общаясь с каким-то человеком, думали: «А если вор именно он?»

Мы назначили новых «охранников» рюкзаков с едой и отправились спать.

Я вошла в палатку и забралась в спальный мешок.

– Спокойной ночи, – сонным голосом пожелала Люба.

– И тебе спокойной ночи, – отозвалась я и стала засыпать, вдыхая душистый горный воздух.

Но спокойной ночь не получилось. Пожалуй, это была самая беспокойная ночь, ночь, которая перевернула всю мою жизнь.

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я заснула, но через какое-то время пробудилась от непонятных звуков.

Сначала подумала, что мне мерещится, и попыталась заснуть снова. Но потом странные звуки стали раздаваться все чаще и уже просто не давали заснуть.

«Неужели снова Никита?» – изумилась я.

Но звуки были не такие, как в прошлый раз. Это было не лязганье консервных банок. Сегодняшние звуки напоминали… хрюканье.

– Да что тут снова происходит! – раздались крики Романа Семеновича.

Люба тоже проснулась. За палаткой по-прежнему раздавалось хрюканье.

– Там кто-то хрюкает! – поразилась Люба.

Заинтригованные, мы включили фонарики, вышли из палатки и сразу же увидели картину, от которой я просто обомлела.

Вокруг было темно, но поляну, на которой лежали рюкзаки с едой, освещали фонарики ребят. По поляне бегал детеныш диких кабанов коричневого цвета с устрашающими клыками, которые торчали из нижней челюсти, и этими клыками потрошил чей-то рюкзак. В нескольких метрах от него стоял Коля, держа длинную толстую палку, и явно собирался ударить ею кабана.

– Коля, уйди!!! – закричал Роман Семенович. – Кабаны очень опасные! Уйди! Он может насмерть поранить клыками! Не подходи к нему!

– Это мой рюкзак! Я не отдам его! – запротестовал Коля, но отошел от кабана подальше.

Роман Семенович прав: кабаны агрессивные животные, и к ним ни в коем случае нельзя подходить, а уж тем более бить палкой. Известны случаи, когда дикие кабаны убивали людей.

– Не приближайтесь к кабану! Я запрещаю! – приказал всем нам Роман Семенович. – Я сейчас!

И с этими словами он куда-то убежал.

Кабан с большим интересом терзал рюкзак. И у него наконец получилось довести дело до победного конца: он порвал рюкзак, нацепил его на клыки и принялся трясти им из стороны в сторону. Из рюкзака вывалился хлеб и копченый сыр, который Коля купил у местных жителей.

Кабан, предвкушая пир, продолжил дальше потрошить рюкзак.

И в этот момент мы все замерли.

Из дырки разорванного рюкзака вывалились деньги, скрепленные резинкой, и телефон. Кажется, денег было ровно столько, сколько пропало у самого Коли – три купюры по пятьсот рублей и пять по сто.

– Это… это… – заикаясь от изумления, растерялась Жанна и, придя в себя, воскликнула: – Да это же мой телефон!

– Этого не может быть! – следом за ней изумился Коля.

Жанна ринулась вперед, подбежала к животному и выхватила телефон буквально из-под его копыт.

– Ну точно он! – подтвердила Жанна. – Вот смотрите, смотрите, на нем царапина в виде галочки! Я всем про нее говорила!

Всем стало ясно, кто может быть вором.

Значит, телефон Жанны украл Коля? Так вот почему он так отважно пытался отбить рюкзак от кабанов! Он боялся, что оттуда выпадет чужой телефон.

Пока я размышляла, кабан набросился на еду и принялись ее пожирать. Куски хлеба и копченого сыра-косички крошились, животное съедало их вместе с землей. Вернулся Роман Семенович. У него в руках была ракетница. Видимо, он носил с собой ракетницы для разных экстренных случаев – например, если мы потеряемся, то можно подать сигнал, который сообщит о нашем местонахождении.

Роман Семенович направил ракетницу в небо и дернул за шнур. Вверх взмыл огненный заряд и на высоте взорвался.

Кабан испуганно хрюкнул и, панически глядя по сторонам, умчался в лес.

– Ну, вот и все, – облегченно вздохнул Роман Семенович. – Повторяю еще раз – никогда не подходите к кабанам!

На поляне, которую мы освещали фонариками, стояла тишина.

Жанна нагнулась и подобрала телефон.

Валялся истерзанный рюкзак, крошки от еды, а рядом переминался с ноги на ногу сам владелец рюкзака – Коля. Именно он был первым человеком, которого ограбили во время похода – я тогда ошибочно подумала, что его деньги украл Кирилл.

На Колю смотрели все. Вся группа. Десять человек.

– Коля, – постарался как можно более спокойно проговорить Роман Семенович. Было заметно, что он с трудом сдерживает эмоции. – Что делает в твоем рюкзаке телефон Жанны? И что делают в твоем рюкзаке эти деньги? Они напоминают те, которые у тебя якобы украли. Насколько я понимаю, ты сам не решился вернуть все на место. Но зато решился кабан…

– Я ничего не понимаю! – потрясенно ответил Коля. – У меня правда украли деньги! Я не знаю, что они делают в моем рюкзаке! И я не брал ее телефон!

– Ага, не брал! – воскликнула Жанна. – Хватит сказки рассказывать! Так вот кто у нас вор! Если бы не кабан, мы бы так и не узнали правду!

– Никакая это не правда! – принялся защищаться Коля. Даже ночью было заметно, как он побледнел. – Честно, я не знаю, что твой телефон делает в моем рюкзаке! И я вообще не понимаю, что здесь делает мой рюкзак! Он лежал метрах в пятнадцати отсюда! Тогда почему он оказался здесь? Почему кабаны взяли именно его, а не вот эти рюкзаки с едой, которые лежат в этом месте?

– Люди, я все поняла! – глядя на каждого, эмоционально сказала Жанна. – Какой же он хитрый! Он заранее все распланировал! Он методично готовился к воровству телефона!

– Что ты имеешь в виду? – спросила Зина и победно посмотрела на меня, мол: «Я же говорила, что ничего не воровала!»

– Деньги у него никто не воровал! Он сказал это специально, чтобы мы все подумали, что его ограбили! Что он жертва! А потом он ограбил меня! Но на него никто даже и не подумал, потому что всем казалось, что он тоже пострадал! Он наврал, что его ограбили, чтобы отвести от себя подозрения! Он заранее подготовил почву для своего воровства! Неизвестно, скольких еще он ограбил бы, если бы не кабан!

Все молчали, обдумывая то, что сказала Жанна.

«Действительно, когда ограбили Жанну, я даже и не подумала, что вором может быть Коля, – мысленно удивилась я. – Ведь я думала, что он тоже жертва, и поэтому он был вне подозрений!»

Да… Вроде бы все логично… Но почему-то у меня в сердце зародилась непонятная тревога. Сердце никак не могло согласиться с логичными умозаключениями. Версия с Колей вполне реальная, все правдоподобно, но в этом есть какая-то нестыковка. Но какая – пока что не пойму!

– Никогда бы не подумала, что это – ты… – пораженно глядя на Колю, покачала головой Люба.

– Да-а… – согласилась Зина с Любой. – А еще прикидывался пострадавшим…

– Коля, как это низко, – презрительно заключил Игорь. – Наверное, ты это делаешь уже не первый раз, если так хитро все просчитал. У тебя что, уже отработанная система?

– Да нет никакой системы! – прокричал Коля. Он чуть не плакал. – Я не вор! Я не понимаю, почему мои украденные деньги на месте! Я не понимаю, как ее телефон оказался в моем рюкзаке! Я не вор!!!

Его отчаянный крик эхом пролетел над горами.

Но ему никто не ответил.

Колю освещали фонарики, которые держали участники похода. Но вдруг фонарики начали гаснуть один за другим. Сначала потух фонарик Зины, потом – Кирилла, следом за ним выключила фонарик Люба, четвертым потух фонарик Жанны… а за ним погасли и все остальные.

Вернее, почти все. Остался гореть только один фонарик. Мой.

Выключением фонариков люди выражали свое отношение к Коле. Гаснет фонарик – значит, гаснет доверие к нему.

Коля смотрел на меня просящим взглядом. Глаза буквально кричали: «Валя, пожалуйста, поверь мне!»

Я была растеряна, не знала, что делать. Да, со стороны похоже, что Коля украл телефон. Но если рассудить объективно: если телефон оказался в его рюкзаке, то это еще не значит, что его взял именно он. В конце концов, его могли и подкинуть. В этом нужно разобраться. Нельзя сразу же ставить на человеке клеймо и называть его вором! Такую ошибку я уже однажды совершила! Поэтому сейчас хочу десять раз все проверить, прежде чем делать какие-то выводы.

– Выключи фонарик! – не вытерпела Жанна. – Чего ты ждешь? Выключай!

Я не хотела выключать фонарик, но вместе с тем не понимала, как обосновать для всех мое решение. Как защитить Колю? Что сказать?

И внезапно меня озарило. Я поняла, какое именно несоответствие во всей этой ситуации не давало мне покоя!

– Лично я не верю, что Коля украл телефон, – набравшись смелости пойти против всех, ответила я. – Ты утверждаешь, что он соврал, что у него украли деньги, чтобы подготовить себе почву для будущего воровства?

– Ну да! – заявила Жанна. – Естественно! Это ясно как белый день!

– Но если бы все было так, как ты говоришь, то почему, когда Коля увидел деньги, которые Кирилл достал из своего кармана, он не сказал, что это его украденные деньги? Вместо этого он сказал, что это не его деньги. Хотя он вполне мог их взять и тем самым обвинить Кирилла. Тебе не кажется это странным? Если бы вором был Коля, то ему было бы выгодно перевести стрелки на другого человека. Почему же он этого не сделал?..

Жанна растерянно посмотрела на меня, но, не найдя нужных слов, решила на всякий случай возмутиться:

– Да что тут думать?! Всем и так все ясно!

– Кому это всем? Лично мне неясно!

Все смотрели в мою сторону, ожидая, что я тоже выключу фонарик. А Коля надеялся, что я его не выключу.

Нет, я не буду называть его вором. Я хочу быть следователем, а не клеветником. Отличие следователя от обычных людей в том, что обычные люди часто ложно обвиняют человека, не разобравшись в ситуации, а следователь докапывается до настоящей истины даже тогда, когда все кажется очевидным! Потому что на самом деле все может быть совершенно не так, как кажется на первый взгляд! Следователь собирает доказательства. И я тоже хочу собрать доказательства, прежде чем что-то утверждать.

Жанна вопросительно смотрела на меня:

– Ну?

– Прежде чем обвинить человека в воровстве, в этом надо разобраться, – решительно сказала я.

– Ой, ну и разбирайся сколько влезет! – махнула рукой Жанна. – Тоже мне, следователь нашелся!

Она хмыкнула, вытерла телефон ладонью, окатила Колю уничижающим взглядом, развернулась и ушла. За ней ушли все.

Почти все.

На опустевшей полянке стоял Кирилл.

– Спасибо, – потухшим голосом сказал Коля. Печально взял растерзанный рюкзак и начал его осматривать.

– Что-то не клеится во всей этой истории, – задумчиво ответила я. – Где, ты говоришь, изначально лежал твой рюкзак?

– Вон там, – ответил Коля, указывая вперед.

Место, где лежал рюкзак, было в пятнадцати метрах отсюда. Здесь, поблизости, прямо под носом кабана, тоже лежали рюкзаки – с едой. Однако животное почему-то прошло мимо рюкзаков с едой, взяло Колин, вернулось обратно к этим рюкзакам и здесь его растерзало. Получается, из всего обилия рюкзаков он выбрал именно тот, в котором оказался украденный телефон. Это как-то странно! Кабан получается каким-то неправдоподобно умным. Да если бы он искал еду, он взял бы другие рюкзаки – те, что лежат рядом, буквально на подносе! Но он прошел мимо вкусно пахнущих, а значит, привлекательных рюкзаков и взял Колин. Такое впечатление, будто кабану кто-то помог…

«А что, если кто-то специально подбросил деньги и Жаннин телефон к нему в рюкзак, а затем подкинул его кабану, чтобы он его растерзал и мы все увидели, что в нем спрятан телефон?» – задумалась я.

Вся группа пропустила эту важную информацию мимо ушей и стала ругать Колю, но как раз таки пропущенный момент явился ключевым!

– Я в этой истории тоже как бы не лишний… – нерешительно проговорил сын воспитательницы. – Я тебе тоже верю. Извини, что я выключил фонарик… Я сделал поспешные выводы…

– Да ладно, братан, со всеми бывает, – улыбнулся Коля и пожал руку Кириллу. Я с удивлением отметила, что точно такой же диалог между ними произошел тогда, когда Коля подозревал в воровстве Кирилла. Коля обратился ко мне: – Слушай, Валь, ты говорила, что твой отец участковый?

– Да, – кивнула я и вспомнила, что сегодня то же самое спрашивала у меня Зина.

– Валя, я знаю, что я не вор! – жарко сказал Коля. – Мне подбросили деньги и телефон! Не брал я его! Твой отец наверняка рассказывал о разных методах расследований. Я в этом ничего не понимаю, у меня вообще другой склад ума, я на пианино играю. Я тебя очень прошу – если ты можешь хоть что-нибудь сделать, пожалуйста, сделай! У нас до конца похода осталось несколько дней. Я не хочу, чтобы этот поход закончился и все думали, что я вор! И вообще, может, Жанна на меня заявление напишет, когда мы спустимся с гор! Может, Роман Семенович сдаст меня в детскую комнату полиции! Но я не совершал этого преступления! Меня подставили! – оправдывался Коля.

Я была поражена. Раньше запоем читала детективные книги и старалась вместе с героем понять, кто преступник, мечтала о том, что когда-нибудь сама стану расследовать преступления, и вот сейчас я поняла, что этот момент наступил. Вот оно, самое настоящее преступление, которое я должна расследовать. Да, я именно должна! Потому что меня просят. Потому что за этого вора не должны отвечать другие люди, которые ни в чем не виноваты!

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала я, совершенно еще не представляя, что и как буду делать.

Из задумчивости меня вывел голос подошедшего Игоря.

– Валь, пойдем отсюда, – предложил он и неодобрительно посмотрел на Колю. – Я не хочу, чтобы ты общалась с этим человеком.

Игорь взял меня за руку и потянул с полянки. Но я уперлась и вытащила руку из его руки.

– Игорь, подожди. Мне нужно поговорить.

– О чем тебе с ним разговаривать? Когда спустимся с гор, с ним будет беседовать полиция. – Игорь непонимающе посмотрел на меня. – Он доставил столько неприятностей моему отцу, а ты с ним еще мило беседуешь!

– И буду беседовать! – не отступала я. – Мне нужно все выяснить!

– Ладно, выясняй… – сдался Игорь. – А я пойду.

– Иди.

– Спокойной ночи, – входя в роль, улыбнулся Игорь.

– И тебе спокойной ночи, – пожелала я.

Игорь ушел. Я бросила взгляд на Кирилла. Он был смущен.

– А на телефоне могли остаться отпечатки пальцев? – внезапно спросил Коля.

– Могли… – подумав, ответила я. – Когда человек прикасается руками к каким-то предметам, то на поверхности предмета остаются пото-жировые следы. И если посыпать на них специальным порошком, то порошок прилипает к этим следам, и проявляются отпечатки… Поэтому на телефоне они могли остаться… Но мы в горах… Для снятия отпечатков нужен специальный порошок, кисточка… И изучать отпечатки нужно с помощью точной техники, а не на глаз. Потому что их очень легко перепутать.

– Я читал, что отпечатки пальцев бывают трех основных типов – петля, завиток и арка. Арку еще называют «свод», – вспомнил Кирилл и обратился ко мне: – Может, ты хотя бы определишь тип отпечатков? Уже легче будет. И сузится круг подозреваемых.

– Но где мы возьмем порошок для снятия отпечатков? – спросила я и отрицательно покачала головой. – Нет, тут нужно что-то другое. – Я посмотрела на часы. – Уже полчетвертого. Давайте подумаем об этом хотя бы утром.

И мы разошлись.

Уже подходя к своей палатке, я услышала какой-то разговор, повернулась на звук и увидела неприятную сцену, которая происходила возле Колиной палатки.

Коля расстегнул вход в палатку, и в этот момент из нее вышел Влад. Он держал в руках свой спальный мешок.

– Я не собираюсь жить вместе с вором, – презрительно процедил он и отправился в палатку к другому участнику похода.

Коля растерянно посмотрел ему в след, вздохнул и скрылся в палатке.

«Бедный парень. – Мое сердце сжалось. – Теперь он будет изгоем. Но… Я должна довести расследование до конца».

Едва я притронулась к палатке, как услышала сзади громкий шепот Кирилла:

– Ракета!

Я вздрогнула от неожиданности. Я не знала, оборачиваться мне или нет. Но все-таки решила обернуться.

– Ой, – спохватился Кирилл, – то есть не Ракета, а Валя.

– Что тебе? – неприветливо спросила я.

– Валя! Дай же мне наконец сказать! Хватит от меня убегать!

«Вот зачем я отпустила Игоря? – подумала я. – Лучше бы он остался!»

– Валя, пожалуйста, прости меня, что я отрезал тебе волосы! – эмоционально сказал Кирилл.

Я замерла. Я не ослышалась? Он наконец признал свою вину?

– Я сам не знаю, как это сделал… – смущенно проговорил он. – Помнишь, в тот вечер ты стала победительницей конкурса… На тебя смотрели все парни… Тебя все обнимали… С тобой все фотографировались…

Я не могла понять, куда он клонит.

– Ну и что что на меня все смотрели? – удивилась я.

– Я не хотел, чтобы на тебя смотрели! Поэтому и сделал это…

– И добился совершенно противоположного результата, – горько усмехнулась я. – После этого я оказалась в центре всеобщего внимания, потому что стала лысой. – Неожиданно до меня дошло: – Подожди… ты о чем?.. Что значит – ты не хотел, чтобы на меня смотрели?.. В смысле?

Кирилл смутился. Замолчал.

– Подожди-ка… – стараясь упорядочить мысли, начала догадываться я. – То есть… ты сделал это не из злости?

– Да из какой еще злости! – воскликнул Кирилл. – Наоборот!

С расширившимися от изумления глазами я отошла от палатки и села на бревно возле костра.

То, что сейчас говорит Кирилл, этого просто не может быть!

Но это было… Кажется, я все поняла. Судя по всему, я нравилась ему. Нравилась как девушка. И когда после конкурса все обратили на меня внимание, это сильно его задело, и он решил отрезать мне волосы, чтобы на меня не смотрели парни…

Я была просто поражена. Ошарашена.

Я целых два года думала, что Кирилл сделал это от своей наглости, от вседозволенности, а оказывается, что он совершил этот поступок совсем из других побуждений…

– Да что ты придумываешь! – все еще не могла поверить я. Я вскочила с бревна. – Ты просто наглый! Ты зазнавшийся! Ты сынок воспитательницы! Тебе было все можно! Поэтому ты и изуродовал меня!

– Никакой я не наглый! – с чувством ответил Кирилл. – Это вы думаете, что я такой! А я не такой! Я все годы прожил с вами в детдоме, а вы никогда не брали меня ни в одну компанию! Вы постоянно меня отвергали! Вы все время меня дразнили! Весь детдом был против меня! Я сто раз пытался к тебе подойти, а ты только усмехалась и, как все, называла сынком воспитательницы! А я что, виноват, что я сын воспитательницы?! Это что, недостаток? Это что, преступление? Ракета! – отчаянно воскликнул Кирилл. – Ну я же никогда не делал вам ничего плохого! Вы ненавидели меня только за то, что у меня есть родители!

Внезапно Кирилл замолчал и… разрыдался.

У меня перехватило дыхание.

Я во все глаза смотрела на плачущего парня и не знала, что делать.

Сейчас, в эту секунду, когда заплакал Кирилл, для меня перевернулся мир.

Я неожиданно с ужасом осознала, что Кирилл во всем прав. Мы, детдомовские, постоянно его сторонились, никогда не брали в наши игры и все время называли сынком воспитательницы. Но на самом деле у нас не было никаких оснований, чтобы его сторониться. Он никогда не выдавал наши тайны, он никогда не делал ничего плохого, он постоянно пытался с нами сблизиться, пытался во всем помогать, а мы его отвергали и единогласно ненавидели.

И только сейчас я поняла, почему мы его ненавидели. Мы просто ему завидовали. Мы завидовали, что у него есть мать. Завидовали, что у него есть отец. И ненавидели его только за это.

Я вся дрожала. Меня била нервная дрожь, когда я осознала весь тот кошмар, в котором Кирилл из-за нас жил.

Мы постоянно его унижали. И «наглым» он стал именно из-за нас. Но это была даже не наглость, а самозащита. Защита от нас, грубых и жестоких. То, что он отрезал мне волосы… да я это заслужила! Надо было меня вообще бритвой побрить!

В эту секунду я вспомнила очень важный эпизод. Когда я выиграла в конкурсе причесок, ко мне подошел Кирилл, чтобы сфотографироваться, но Димка грубо его оттолкнул и сказал: «Сынок воспитательницы! Этот конкурс среди детдомовских! А ты тут вообще не к месту!» А Кирилл ему ответил: «Да больно надо!» – и ушел. А мы рассмеялись ему вслед.

То, что он сейчас разрыдался – это вышли наружу все эмоции, которые копились долгие годы. Все то несчастье, которое он испытал из-за нас. Мы лишили его детства. Мы лишили его дружбы. Это парадокс, жуткий парадокс – Кирилл много лет находился среди детей в детском доме и был невероятно одинок.

Я тяжело вздохнула. Вернее, это был даже не вздох, а стон. Стон, в котором выразилось все мое сожаление о содеянном.

– Кирилл… – Я не могла подобрать нужных слов. Только повторяла его имя. – Кирилл…

– Ракета… Ракета… – ответил Кирилл и неожиданно его разобрал смех от этого слова.

Я стала смеяться вслед за ним. Слезы Кирилла высохли, он смеялся, а я, наоборот, разрыдалась.

– Кирилл, мне так стыдно… Пожалуйста, прости меня… Прости всех нас… – всхлипнув, попросила я.

– Да я никогда не держал на вас зла… – ответил Кирилл. – Я просто хочу, чтобы ты меня поняла…

– Я тебя поняла… – прошептала я.

– Я нисколько себя не оправдываю. Мне очень стыдно за то, что я отрезал тебе волосы. Это был какой-то… глупый порыв… Мне так стыдно за него… Я не знал, как еще оградить тебя от всех парней…

– Но все-таки ты оградил, – вытирая слезы, улыбнулась я. – После того дня на меня никто не смотрел… Ну, я имею в виду как на девушку… Ты знаешь… – задумалась я. – Я тебе за это даже благодарна.

– Благодарна?! – изумился Кирилл.

– Да, – искренне ответила я. – Когда я стала лысой, у меня было очень плохое настроение. Однажды, когда мне было особенно плохо, я забрела в библиотеку. Татьяна Степановна дала мне почитать детские детективы, сказала, что у меня поднимется настроение. И вот благодаря этим детективам я поняла, что хочу стать следователем.

– Детские детективы? – удивился Кирилл. – Из серии «Черный котенок»?

– Да, – удивилась и я. – А откуда ты знаешь?

– Так это я их принес, – сказал Кирилл. – У меня дома была целая коллекция. Я их читал, когда приходил из детдома домой. Ну, когда мама была выходная. Они очень помогали отвлечься от ваших насмешек… Я много лет пытался заслужить ваше доверие, но после того, как сорвался и отрезал твои волосы, понял, что доверие потерял навсегда. Я принес в библиотеку эти детективы и в детдом больше никогда не приходил…

Я была потрясена. Помню, библиотекарь тогда сказала, что книги пожертвовал «какой-то мальчик», но его имени она не назвала. Теперь я понимаю, что Татьяна Степановна поступила мудро – она так сделала для того, чтобы я не узнала, что книги принес Кирилл. Потому что если бы я это знала, то даже не притронулась бы к ним.

Сейчас все сложилось, как кусочки пазла. Выходит, Кирилла спасали эти книги, когда было плохо ему, а потом они спасли меня. То есть Кириллу они помогли, когда над ним издевались мы, а мне помогли, когда мне было плохо из-за Кирилла. Вот такой круговорот… А еще получается, что именно благодаря ему я стала увлекаться детективами. Кстати, выходит, что Кириллу тоже нравятся детективы! Вернее, они ему понравились даже раньше, чем мне, ведь я читала книги, которые он уже прочел. Получается, он открыл для меня мир детектива?

– То есть тебе тоже нравятся детективы? – удивилась я.

– Да, – улыбнулся Кирилл. – И не просто нравятся. После школы я хочу выучиться на следователя.

– Что? – в очередной раз удивилась я.

– Да, я хочу стать следователем, – подтвердил Кирилл.

– Так вот почему ты знаешь про типы отпечатков пальцев… – догадалась я.

Какое-то время мы посидели молча.

– Ладно, – Кирилл встал с бревна, – пошел я спать, а то скоро уже рассвет.

Он задержал на мне взгляд зеленых глаз и медленно направился в сторону своей палатки.

Я сидела, сжавшись калачиком, и смотрела ему вслед.

Я ощущала, что сейчас наступает какой-то решающий, переломный момент, после которого отношения с Кириллом не могут быть такими, как были раньше. Сейчас нужно сделать что-то такое, после чего все изменится. Если сейчас не сделать что-то решительное, то момент будет упущен, и завтра между нами возникнет чувство некоей недосказанности.

Если я была в числе детей, которые портили жизнь Кирилла, то я должна попытаться хоть немного искупить свою вину. И я поняла, что нужно сделать.

– Кирилл! – окликнула я его.

– А? – Он оглянулся.

– Давай дружить? – предложила я. – Если еще не поздно…

Кирилл пристально посмотрел на меня и улыбнулся.

– Дружить никогда не поздно, – сказал он и, чуть подумав, добавил фразу, в которой чувствовались очень сильные эмоции и многолетние переживания: – Если бы ты знала, как долго я ждал этого момента! Спокойной ночи, Ракета, – пожелал он и направился к своей палатке.

Я сидела на бревне и пребывала в сильной растерянности.

Я никогда ничего не знала ни про самого Кирилла, ни про его увлечения, а сейчас оказалось, что он практически моя копия.

Но на смену восторга по поводу этого открытия снова пришло опаляющее чувство стыда.

Что же мы наделали! Что же я наделала!.. Оказывается, мы портили человеку жизнь! Оказывается, он приходил домой и читал книги, чтобы заглушить ту боль, что мы ему причиняли!

Я со стоном вздохнула. Как же мне стыдно…

Через мгновение мысли вновь переключились на другую тему. Он сказал, что я ему нравилась… Он сказал, что хотел защитить меня от парней…

Я почувствовала, что у меня стали гореть щеки. Мне еще никогда в жизни никто не говорил, что я ему нравлюсь… Тем более не ожидала такого от Кирилла…

Жизнь сделала такой неожиданный поворот, что я пока не могла уместить в голове всю его значимость. Из-за Кирилла я стала посмешищем, но в конце концов именно к нему испытала чувства, которые еще никогда не испытывала. Кирилл оградил меня от парней тем, что я стала смешной и непривлекательной, надо мной посмеялся Димка на первом же свидании, но через два года мы встретились с Кириллом в горах, и оказалось, что я два года его ненавидела, но, сама того не зная, именно его ждала.

Я два года плакала, но не знала, что эти слезы принесут большую пользу.

«Как хорошо, что он отрезал мне волосы, – неожиданно подумала я. – Если бы он этого не сделал, то не было бы того, что есть сейчас…»

Я рассмеялась своим мыслям. Никогда бы не подумала, что скажу спасибо Кириллу за то, что он сотворил в лагере! Благодаря случаю с отрезанными волосами я стала увлекаться детективами и благодаря этому же открыла для себя Кирилла с самой неожиданной стороны!

Сейчас, в пять часов утра, сидя на бревне у костра высоко в горах, я впервые подумала о дружбе с Кириллом. Вернее, я ничего не думала… Я просто сидела, смотрела на темные очертания гор, и мне просто было хорошо.

«Надо хоть немного поспать», – решила я и уже собралась встать с бревна, как вдруг услышала шаги.

Подошел Игорь и сурово посмотрел на меня.

– Валя, и что все это значит?

– Что? – не поняла я.

– Я все видел, – резко сказал он. – Вы с ним разговаривали.

– Да, – кивнула я и, улыбнувшись, встала с бревна. – Игорь, спасибо тебе за помощь, но мне больше помогать не надо. Уже все хорошо. Мы поговорили с Кириллом и все выяснили. Поэтому наша с тобой «операция» закончена. Спокойной ночи.

Я сделала шаг к палатке. Но Игорь вдруг остановил меня за плечо:

– Так и что вы решили? – с волнением спросил он.

– Что мы будем дружить, – ответила я.

– Валя! – растерялся Игорь. – Но как это? Ты же… мы же…

– Что? – удивилась я.

Игорь помолчал, кусая губы, затем смущенно опустил глаза и тихо сказал:

– Понимаешь… У нас с тобой все началось с договоренности, но… ты мне правда понравилась… правда… – Он спешно достал из кармана плеер: – Вот, возьми, он мне не нужен. Я хочу с тобой дружить просто так.

Мне казалось, что у меня уже закончилось все изумление, которое было отпущено на неожиданные повороты, но эти слова стали для меня даже еще более неожиданными, чем слова Кирилла, и я все-таки изумилась:

– Что?.. – Я растерялась. – Игорь, подожди, мы так не договаривались…

– А разве о таких вещах договариваются? – отозвался Игорь. – Ты… ты пробудила во мне чувства, а теперь говоришь, что я тебе не нужен…

– Игорь! Но ты же сам прекрасно знаешь, что ты эти чувства играл!

– Сначала да, а потом нет, – согласился он и воскликнул: – Да чтобы ты знала, я еще никогда девчонку за руку не держал! Ты была первая!