Текст книги "Опасный промысел"

Нат, размышляя над этими словами, огляделся. Они уже поравнялись с последним типи гладкоголовых, и теперь перед ними лежало широкое поле, на котором было полно трапперов и индейцев: некоторые оживленно болтали, другие принимали участие в лошадиных скачках, многие трапперы бегали наперегонки или боролись друг с другом.

– И ты можешь объяснить, почему человек должен мириться с тем, что убийство и жестокость – это способ выжить в дикой глуши?

– Могу, причем приведу самую вескую причину.

– Какую же?

– Это позволяет ложиться спать с чистой совестью.

Неопровержимая логика старого охотника произвела на его спутника большое впечатление.

Когда Натаниэль в первые убил человека, это терзало его много дней, лишая аппетита и сна, и он до сих пор не мог окончательно примириться с необходимостью проливать кровь. В Нью-Йорке, как заметил Шекспир, людям редко приходится убивать; в цивилизации все же есть и свои преимущества.

Над полем гремели радостные крики, гиканье, аплодисменты и ругань участников состязаний.

– Здесь что, все время так шумно? – спросил Нат, повысив голос.

Шекспир кивнул:

– Вплоть до самого последнего дня.

– Наверное, после такого людям придется отдыхать от шума одиннадцать месяцев, – пошутил Нат.

Его слова заглушил пронзительный вопль, который издал человек, скачущий на вороном жеребце. Человек этот был облачен в наряд из оленьей кожи, на его голове красовалась меховая шапка; размахивая над головой винтовкой, он галопом мчался прямо на них.

– Шекспир МакНэйр, ах ты паршивый сукин сын! – взревел он. – Я сдеру с тебя шкуру, как с хорька!

ГЛАВА 7

Траппер внезапно пришпорил свою лошадь и поскакал навстречу, тоже издавая дикий клич и размахивая карабином.

Сбитый с толку неожиданным поворотом событий, Нат решил, что на Шекспира напали, и, подняв «хоукен» к плечу, прицелился в меховую шапку. Но Уинона тут же сжала его руку.

– Нет, муж, нет! – остановила она. Нат уставился на индианку:

– Почему – нет?

– Друг, – ответила Уинона. – Большой друг.

– Это – друг? – недоверчиво переспросил Нат, опуская оружие.

Он увидел, как всадники стремительно приблизившись друг к другу, вдруг резко остановились в самый последний миг, когда их лошади вот-вот должны были столкнуться.

– Шекспир!!! – вскричал незнакомец, широко улыбаясь.

– Джордж! Чокнутый паршивец! – ответил старый охотник.

Они сердечно обнялись, колотя друг друга по спине и оглушительно смеясь.

– Если это не друзья, значит, самая странная пара врагов, каких я когда-либо видел, – заметил Нат, направляясь к ним.

– Не понимаю, – ответила Уинона.

Нат попытался передать эти слова на языке жестов, однако жена его лишь слегка улыбнулась. Стало быть, он не слишком преуспел в своей учебе. Мимоходом взглянув на пустырь, Нат увидел, что там соревнуются в верховой езде. Индеец на гнедой лошади вырвался далеко вперед, человек двадцать подбадривали участников; многие из зрителей при этом прихлебывали из фляжек и бутылок.

– Вот прекрасная парочка – не слишком пухленькая и не слишком худая. Держу пари, они будут очень вкусны, если их как следует приправить.

Нат повернулся к худощавому человеку, с которым только что здоровался Шекспир, и внимательно посмотрел на него.

– Ты людоед? – в шутку спросил он.

– Может, и так, – тот захихикал с безумным видом. – Меня обзывали и похуже.

Шекспир развернул лошадь, чтобы видеть всех троих.

– Разрешите вас познакомить. – Он кивнул на субъекта в меховой шапке. – Это Безумный Джордж. Мы с ним давние приятели.

– Угу, – подтвердил тощий. – Мы лежали в одной колыбели до тех пор, пока мне не надоело, что он то и дело ворует мои пеленки.

Наклонившись в седле, Нат протянул руку:

– Натаниэль Кинг. Рад познакомиться.

Джордж мгновение смотрел на протянутую руку, потом бросил на Ната оскорбленный взгляд:

– Вам известно, молодой человек, что у вас грязь под ногтями?

– Правда? – Нат осмотрел руку.

– Зеленая, как трава, – заявил Джордж и засмеялся.

– Он не такой уж зеленый, как ты думаешь, – встал на защиту своего подопечного Шекспир. – И я не хочу, чтобы ты повсюду рассказывал байки о том, будто он новичок.

– Кто, я? – возмутился Джордж. – Вы обижаете меня, милостивый господин, возводя несправедливый поклеп на мое благородное имя!

– Благородное? – повторил Шекспир и зашелся смехом.

– Не обращай на него внимания, – обратился Джордж к Нату. – У него крыша малость набекрень.

– У меня? – переспросил старый охотник. – Это ты повсюду известен как полоумный со Скалистых гор.

Ухмыляясь при виде их дурачеств, Нат снова протянул руку:

– И все-таки я рад познакомиться с вами, полоумный вы или нет.

– Тогда и я с радостью пожму тебе руку, – сказал Джордж, что и проделал весьма энергично. – Это ты научил молодого человека манерам, Шекспир?

– Не могу сказать, что это только моя заслуга. Родители в Нью-Йорке дали ему должное воспитание.

– В этом рассаднике порока? – скорчил гримасу Джордж. – Нью-Йорк – Содом и Гоморра, вместе взятые, отвратительное змеиное гнездо, где крысы плодятся, как кролики.

– Мне нечасто доводилось видеть в Нью-Йорке крыс, – заметил Нат.

– Я имел в виду их двуногую разновидность.

– Шекспир разделяет ваше мнение о больших городах, – заметил Нат. – Он не стал бы жить ни в одном из них за все золото мира.

Джордж кивнул:

– МакНэйр мудрый человек, сэр. Тебе бы стоило прислушиваться к его дельным советам. После меня он самый умный в Скалистых горах.

– Послушайте только! Можно подумать, что он единственный побеждал на диспутах в колледже Скалистых гор! – возмутился Шекспир.

Нат уже слышал это название – какой-то траппер придумал его пару лет назад. Так назывались споры, дебаты и вообще всяческие байки, которые рассказывались длинными зимними вечерами, когда холод мешал трапперам заниматься своими делами, держа их взаперти в уютных хижинах и типи. Они не ложились спать до самого рассвета, погруженные в философские беседы, такие же возвышенные, как и дебаты в самых престижных университетах Востока.

Старина Джордж посмотрел на Уинону и вежливо снял шапку:

– Так как эта красивая дева слишком юна для старого простака МакНэйра, она, должно быть, твоя жена, Натаниэль?

– Зови меня Нат. Да, Уинона моя жена.

– Присматривай за ней получше, сынок.

– Я всегда так поступаю.

Джордж бросил быстрый взгляд по сторонам и заговорщицки понизил голос:

– Я серьезно, Нат. Здесь есть люди, которые могут попытаться отобрать ее у тебя.

– Это кто же?

– Не могу тебе сейчас сказать, – прошептал Джордж. – Может, попозже.

Нат улыбнулся Уиноне, потом серьезно посмотрел на старика:

– Хотелось бы мне посмотреть на того, кто попробует ее у меня отобрать, он бы живо схлопотал свинец в голову.

– Такой подход меня восхищает.

– Мы должны найти место для лагеря, – заметил Шекспир. – Сперва нам надо обосноваться, а потом уж глазеть по сторонам.

– Как раз рядом с моим жилищем есть подходящее местечко! – спохватился Безумный Джордж. – На берегу озера. У вас будет сколько угодно воды, к тому же неподалеку тополевая роща, где можно запастись дровами для костра.

– Почему же такое отличное место до сих пор не заняли? – спросил Нат.

– Я тебе скажу почему, – ответил Шекспир. – Потому что люди привыкли держаться подальше от Безумного Джорджа. Никто не желает быть с ним рядом, когда он пьян.

– Да ну?

– Да, тогда он становится свирепым, как медведица гризли, защищающая своих медвежат. – Шекспир взглянул на тощего приятеля. – Я хочу, чтобы ты пообещал, что не доставишь нам хлопот, если мы разобьем лагерь рядом.

Безумный Джордж расправил худые плечи:

– Даю слово, что буду вести себя хорошо!

– Надеюсь, – сказал Шекспир. – Я слышал, полгода назад ты отстрелил Фрэнку два пальца на ноге. Если попытаешься выкинуть что-нибудь подобное с моими друзьями, мне придется самому тебя пристрелить!

– Понятное дело…

Джордж нахлобучил шапку, в то время как Нат внимательно рассматривал его.

– Этот Фрэнк был твоим врагом?

– Нет, он один из моих лучших друзей.

– И все же ты отстрелил ему пальцы?

Джордж пожал плечами:

– Так он уверяет. Но я был пьян и не помню, как это сделал. Насколько мне известно, он сам нечаянно выстрелил себе в ногу, а потом имел наглость свалить все на меня.

– Если он, как ты говоришь, твой друг, зачем же ему тебя в этом обвинять?

– Да просто шутки ради.

– Тогда у твоего друга очень странное чувство юмора.

– Так и есть, – подтвердил Безумный Джордж. – Фрэнк, как и я, не отличается благоразумием.

С этими словами он запрокинул голову и разразился смехом.

Шекспир махнул рукой, дав понять, что пора продолжить путь.

– У тебя очень необычные приятели, – ухмыляясь, заметил Нат.

– Не забывай, что ты один из них.

Засмеявшись, Кинг принялся рассматривать людей, мимо которых они проезжали. Особенно его заинтересовали танцующие: рослый человек в шотландской юбке-килт извлекал из волынки бодрую мелодию, под которую дюжина людей кружились и топали ногами с энтузиазмом резвых юнцов и с грацией гусей. Потом танцоры разделились на пары и, взявшись под руки, принялись быстро кружиться.

– Ты умеешь танцевать? – поинтересовался Шекспир.

– Мне нечасто приходилось заниматься этим, но медленный танец исполнить худо-бедно могу. Аделина обычно хвалила меня, когда мы вальсировали.

– Ну, здесь вальсируют нечасто. И лучше молиться, чтобы тебя никто не выбрал партнером по вальсу.

Джордж догнал их и поехал рядом с Шекспиром:

– Слушай, я все хотел у тебя спросить, куда, к дьяволу, провалился Зик?

Лицо Шекспира помрачнело.

– Он погиб.

– Не может быть! Как?!

– Его убил индеец из племени кайова.

– Проклятие! Прекрасный был человек, соль земли! – сокрушался Джордж. – Я гордился тем, что знаком с Зиком Кингом.

Вдруг он заморгал, уставившись на Ната.

– Кинг. Кинг. Ты сказал, что твоя фамилия – Кинг?

– Зик – мой дядя.

– Ты был с ним, когда он погиб?

Нат кивнул.

– Как это случилось?

– Какая разница? Он мертв – вот и все, что имеет значение, – хрипло отозвался Нат.

Джордж отпрянул, будто его ударили.

– Прости, парень. Я не хотел пнуть тебя по больному месту.

– Давай не будем об этом.

– Хорошо. Но сначала скажи: тот ублюдок-индеец смылся?

– Нет.

– Зик прикончил его? – Джордж улыбнулся. – Это похоже на него. Полон огня до самого конца.

– Он не убивал индейца. Это сделал я.

– О!

– Потом покажу тебе скальп, если захочешь.

– Вправду покажешь? Спасибо. – Джордж украдкой огляделся по сторонам. – Кстати, о скальпах – вы слышали новость, джентльмены?

– А какую? – спросил Шекспир.

– Насчет убийств?

– О чем ты?

– Здесь погибли три траппера, – понизив голос, сказал Джордж. – И все трое расстались с волосами.

Повернувшись в седле, Шекспир подозрительно уставился на приятеля:

– Это что, еще одна из твоих невероятных историй?

– Да когда я рассказывал невероятные истории? – возмутился Джордж.

– Не проходит и дня, чтобы ты чего-нибудь эдакого не рассказал!

– Назови хоть одну.

– Как насчет твоего рассказа о том, что ты, дескать, не так давно вернулся из Калифорнии с тремя французами?

– Так все и было. В точности! – Джордж вздернул подбородок.

– А еще ты однажды заявил, будто встретил новый вид дерева. Как ты его назвал, ну-ка, напомни!

– Испанцы придумали для него очень смешное название, а я называю эти деревья каменными, потому что древесина у них тверда как камень. Как ни пытайся срубить – ничего не выйдет.

– Каменные деревья, – саркастически повторил Шекспир. – И если память мне не изменяет, ты говорил, что на этих деревьях гнездятся каменные птицы, которые несут каменные яйца.

Джордж попытался принять смущенный вид:

– Ну, может, я слегка преувеличил, чтобы сделать историю поинтересней.

– Ты никогда не бывал в Калифорнии! Ты это сам прекрасно знаешь!

– Еще как бывал! – сердито заявил Джордж. – Я возьму тебя туда, чтобы доказать, что я прав!

– Возможно, когда-нибудь я и покину эти горы, но будь я проклят, если позволю чокнутому быть моим проводником!

– Ты обижаешь меня, МакНэйр! – В голосе Джорджа и впрямь прозвучала неподдельная обида.

– Извините, – перебил Нат. – Мне бы хотелось услышать поподробнее насчет убитых трапперов.

– А ты поверишь мне, если я о них расскажу? – спросил Джордж.

– Каждому слову.

– В самом деле?

– Только, пожалуйста, придерживайтесь фактов.

– Хорошо, договорились. Первый из троих, Кевин Нагс, был найден мертвым на второй день после начала встречи. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха, а потом снял с него скальп. И это еще не все. За день до смерти Нагс продал четыреста десять шкурок, но ни на нем, ни в его пожитках не нашли денег.

– Естественно, их забрал убийца, – сделал вывод Нат.

– Скорее всего.

– Это не могли сотворить индейцы?

Вместо Джорджа ответил Шекспир, который слушал теперь с огромным интересом.

– Нет – потому что, насколько я понял, все пожитки Нагса остались нетронутыми.

– Никто к ним не прикоснулся, – подтвердил Джордж. – Оружие, одеяла, лошади и все остальное нашли там, где их оставил хозяин.

– Никакой индеец не удержался бы от искушения все это забрать, – задумчиво проговорил Шекспир. – Лошади и одеяла для индейца значат больше, чем пригоршня монет. Индейцы не понимают ценности денег, потому что предпочитают обмен. Когда им что-то нужно от белых, они предлагают не деньги, а товар.

– А что случилось с двумя другими? – спросил Нат.

– Их убили несколько дней спустя. Как и Нагс, они только что продали свои шкурки, и у каждого было около двух тысяч долларов.

– Кто именно погиб? – спросил Шекспир.

– Аарон Херш и Джимми О'Коннор.

– Проклятие! Я знал О'Коннора. Он был здешним старожилом, и такого порядочного человека еще надо было поискать, – расстроился траппер.

– Им тоже перерезали горло? – спросил Нат.

– Нет. О'Коннор получил удар ножом в спину, а у Херша была сломана шея.

– Нужно быть очень сильным человеком, чтобы сломать кому-то шею, – заметил Нат.

– Необязательно, – сказал Шекспир. – Для этого нужен всего один хороший рывок, если знаешь, как это делается. – Он помолчал, глядя на Джорджа. – Не осталось никаких улик, по которым можно было бы найти убийцу?

– Ни малейших. Конечно, смышленому человеку не так уж трудно замести следы. Некоторые трапперы думают, что Херш сопротивлялся, но недолго.

– Кто-нибудь слышал звуки борьбы? – осведомился Нат.

– Ни единая живая душа. Но, с другой стороны, эти двое разбили стоянки в стороне от остальных, обосновавшись среди деревьев рядом с типи банноков. Кто-то мне говорил, что они собирались купить пару индианок и отпраздновать заработок. – Джордж нахмурился. – Бедные парни.

Нат посмотрел на Шекспира:

– Что-нибудь подобное здесь уже случалось?

– Нет, насколько мне известно.

– Все трапперы взвинчены, – продолжил Джордж. – Все только и говорят, что об этих убийствах. Никто не расстается с заряженным карабином, и лучше не появляться у человека за спиной, заранее не дав ему знать о своем приближении, не то есть риск схлопотать пулю в голову.

Группа трапперов неподалеку взорвалась хриплым смехом.

– Что-то они не кажутся слишком озабоченными убийствами, – заметил Нат.

– Конечно нет, парень, ведь сейчас еще светло, – пояснил Джордж. – Кроме того, большинство из них привыкли к здешней жизни. Почти все провели в Скалистых горах хотя бы год, многие два-три, все время имея дело с индейцами и дикими зверями, поэтому их нелегко напугать.

– А вдруг убийца снова объявится?

Джордж пожал плечами:

– Ну и что же?

– Кто-нибудь подумал выставить на ночь охрану? А может, всем трапперам имеет смысл ночевать одним большим лагерем – тогда убийце будет труднее подобраться к жертве.

– Это ты только что придумал, верно? – засмеялся Джордж.

– Трапперы никогда на такое не согласятся, Нат, – пояснил Шекспир. – Они слишком независимы и любой из них предпочтет рискнуть жизнью, только бы не дать повода подумать, будто он боится.

– Мне это кажется очень неразумным. – Нат повернулся к Джорджу. – Ты сказал, что двое трапперов были убиты рядом с лагерем банноков. А где был убит третий?

Джордж растянул губы в озорной улыбке:

– На берегу озера, недалеко от тополевой рощи.

Нат и Шекспир переглянулись.

– Это случайно не то место, где ты предложил нам остановиться? – спросил старый охотник.

– Вообще-то оно самое, – ответил Безумный Джордж. – Но не беспокойтесь – кровь уже успела впитаться в землю.

С этими словами он запрокинул голову и разразился оглушительным смехом.

ГЛАВА 8

Нат нехотя позволил Шекспиру уговорить себя устроиться там, где предложил Джордж. Земля здесь была ровной, поросшей травой – идеальное местечко для лошадей. Ближайшими соседями Ната, Шекспира и Уиноны оказались ирландцы, пенсильванцы и Безумный Джордж, чей лагерь находился в сорока ярдах к северу.

Спустя несколько часов Нат и Шекспир как следует обустроились, а Уинона тем временем позаботилась о лошадях, сняв с них вьюки, напоив из озера и стреножив, чтобы не ушли далеко. После этого молодая женщина набрала хвороста и разожгла костер на том самом месте, где разводил его убитый траппер.

Нат решил не говорить Уиноне о случившихся тут убийствах, чтобы не тревожить ее понапрасну. Убийца, как видно, охотился за теми, кто продавал меха, а поскольку ни у Ната, ни у Шекспира не имелось ничего на продажу, можно было надеяться, что им не угрожает опасность.

Нат и Шекспир отправились в лагерь шошонов, где попытались найти того, кто согласился бы продать бизоньи шкуры, необходимые для постройки небольшого типи. Только у одного шошона оказались шкуры на продажу, но такие старые и рваные, что им наверняка пришел бы конец при первом же сильном дожде.

– И все же мне бы очень хотелось раздобыть для Уиноны шкуры, – заметил Нат, когда они поскакали обратно к озеру.

– Судя по всему, тебе придется убить нескольких бизонов.

– Мы сможем заняться этим сегодня?

– А куда спешить? Мне хотелось бы сперва поболтать с людьми, походить по торговым палаткам и все такое прочее.

– Вообще-то я тоже не прочь этим заняться, – признался Нат.

Они как раз обогнули толпу у торговых палаток, торопясь добраться до озера. Желание Ната окунуться в здешнюю бурную жизнь боролось в нем с чувством долга по отношению к жене, но он все же решил, что пара ночей, проведенных под открытым небом, не будет такой уж большой бедой.

– Уинону тоже возьмем с собой, – сказал он Шекспиру. – А поохотиться на бизонов я смогу и завтра.

Они миновали рощицу и увидели лагерь пенсильванцев, где бродили только вьючные лошади. Нат подивился, как это трапперы оставили свои пожитки без присмотра. В Нью-Йорке это было бы чистейшей глупостью – не успели бы хозяева отвернуться, как их тут же обчистили бы. На Западе все было по-другому – люди здесь подчинялись иным моральным принципам и честь не позволяла им унизиться до мелкого воровства. Во всяком случае, такими здесь были почти все, однако нет правил без исключений, которым и стал таинственный убийца.

– Какого черта?! – неожиданно воскликнул Шекспир и пришпорил коня.

Один лишь взгляд – и Нат с сильно бьющимся сердцем последовал за ним, крепко сжимая в руке «хоукен».

В их лагере были четыре всадника, и одного из них он сразу узнал. Лаклед!

«Зачем заявились сюда этот проныра и его подпевалы?» – удивленно подумал Нат.

Подскакав поближе, он увидел, что один из верховых, восседающий на гнедом жеребце, – настоящий гигант выше шести футов ростом, отличающийся к тому же могучим сложением. Из одежды на великане были только набедренник и ноговицы, из-за ремня торчал томагавк, а в руках незнакомец сжимал карабин.

Перед четырьмя всадниками стоял Безумный Джордж, за его спиной, рядом с костром, Уинона.

Волнуясь за жену, Нат поспешно последовал за Шекспиром; еще никогда он не видел траппера таким мрачным. Через несколько минут они уже были в лагере и резко осадили лошадей.

– Что вам здесь нужно? – хрипло спросил Шекспир.

Великан, спокойно следивший за их приближением, сказал низким голосом:

– Привет, Каркаджу.

– Ты не ответил на мой вопрос, Клеру.

– Мне не нравится твоя враждебность, МакНэйр.

Шекспир повернул лошадь так, чтобы ствол карабина смотрел в сторону незваных гостей и в то же время ни на кого конкретно.

– Я вас не приглашал. Помнится, в нашу последнюю встречу дело чуть не дошло до драки, поэтому, насколько я понимаю, ты явился вовсе не с визитом вежливости.

– Ты ошибаешься, – уверенно ответил Клеру. – Я пришел, чтобы поприветствовать вас и сказать – добро пожаловать на встречу! Если сейчас я не докажу, что не питаю к тебе враждебных чувств, топ ami, мне может больше не представится случай. Ты уже в таком возрасте, что можешь и не дожить до нашей следующей встречи.

– Не беспокойся о моем возрасте. И я скажу тебе то же самое, что недавно сказал Лакледу, – я тебе не друг и не хочу, чтобы ты болтал повсюду, будто мы друзья.

Клеру сощурился:

– Ты всегда был слишком вспыльчив, Каркаджу, в этом твоя беда.

Безумный Джордж шагнул к лошади Шекспира:

– Клеру сказал, будто пришел повидаться с Натом.

– В самом деле? – переспросил траппер.

Нат вдруг понял, что его пристально рассматривают все четверо чужаков, и, не дрогнув, в упор взглянул на Клеру.

– И зачем ты меня искал? – сурово спросил он.

– Насколько я понял, у тебя была стычка с моими друзьями. – В голосе великана прозвучала угроза.

Нат на мгновение заколебался, но, заметив, что и Шекспир, и Джордж тоже смотрят на него, понял, что от его ответа зависит многое. Еще он понял, что Клеру пытается запугать его, заставить выказать хотя бы тень страха. Лаклед ухмылялся, а человек, которого Нат недавно ударил, даже широко улыбался, несмотря на свою рассеченную губу.

Нат ответил спокойно, но твердо:

– Стычка, черт побери, вот как? Да они просто напрашивались, чтобы я их прикончил. Ты должен осторожнее выбирать себе приятелей.

Гастон Клеру расправил плечи и скривил губы:

– Ты знаешь, кто я?

– Слышал, – признался Нат. – Тебя прозвали Гигантом?

– Oui[12]12
  Да (фр.).


[Закрыть].

– А индейцы называют тебя Скверным.

– Oui, – повторил Клеру с ухмылкой.

– С моей точки зрения, это не комплимент, – усомнился Нат и с удовольствием увидел, как помрачнело лицо Гиганта.

– Индейцы любят преувеличивать.

– На этот раз, сдается мне, их суждение было здравым.

Клеру опустил взгляд на свой карабин, потом посмотрел на Шекспира и Джорджа и наконец снова уставился на Ната:

– Ты ударил Анри.

– Ему еще повезло, что я его не пристрелил. Я никому не позволю вольничать с моей женой и бросать на нее похотливые взгляды.

– Ты не можешь запретить людям думать!

– Что он думает – его дело, но пусть держит свои мысли при себе!

Гигант несколько секунд смотрел на Уинону.

– Она из племени шошонов, так?

Нат кивнул.

– Я полгода был женат на индианке из этого племени. Она чертовски плохо готовила, а спать с ней под одним одеялом было все равно что спать с бревном. – Клеру опять взглянул на Ната. – Я слышал, все женщины этого племени такие же.

Нат чуть не засмеялся при столь очевидной попытке его спровоцировать, однако ответил по-прежнему ровно:

– Откуда мне знать? Я никогда не спал с бревном.

Клеру смерил его гневным взглядом:

– Тебе еще многому предстоит научиться, Убивающий Бурундуков.

– Я – Убивающий Гризли.

– А мне без разницы. – Гигант повернул лошадь и поехал прочь, оглядываясь через плечо. – Je ne vous oublierai pas.

Лаклед, Анри и третий траппер круто развернули своих коней и последовали за Клеру.

– Что он сейчас сказал? – спросил Нат, когда незваные гости удалились.

– Что не забудет тебя, – перевел Джордж и захихикал. – Должно быть, он в тебя влюбился.

– Ты хорошо держался, Нат, – сказал Шекспир. – Я сам не смог бы держаться лучше.

– Удивительно, что он убрался, не попытавшись избить меня до полусмерти.

– Если бы он застал тебя одного, он бы так и поступил, – заверил Шекспир. – Ему просто не нравится рисковать.

– Теперь этот ублюдок не оставит тебя в покое, – заметил Джордж. – Он никому не желает уступать и наверняка вбил себе в голову, что должен отомстить. Все время будь начеку.

Вздохнув, Нат спешился:

– Я думал, что на этом сборище можно завести новых друзей.

– Так оно и есть, – улыбнулся Шекспир.

– Шутишь? Похоже, я только тем здесь и занимаюсь, что наживаю врагов.

Старый охотник соскользнул с седла:

– Будем беспокоиться о Клеру, когда настанет время. А сейчас пора прогуляться по торговым палаткам.

– Я – за! – согласился Нат.

Он подошел к Уиноне и показал ей, что найти шесты и шкуры ему не удалось. Уинона ответила, что нет особой нужды с этим спешить, она вполне может подождать.

Успокоившись, Нат начал расседлывать свою кобылу, потом привязал ее рядом с остальными лошадьми. Взяв Уинону за руку, он присоединился к Шекспиру и Джорджу, и все вместе они направились в гущу веселья.

Отовсюду доносились крики, играла музыка, время от времени раздавались ружейные выстрелы.

Безумный Джордж сделал глубокий вдох:

– Ах, вот это жизнь, джентльмены! Именно в такие минуты люди и чувствуют себя по-настоящему живыми!

– Кроме тех трех, которых недавно убили, – заметил Шекспир.

– И зачем все портить, вспоминая о таких вещах? – упрекнул его Джордж. – Этот день создан для веселья и забав!

– Просто помни, что я тебе говорил, и не пей слишком много, – попросил траппер.

– Я помню. Но ты, конечно, не поскупишься угостить меня стаканчиком или двумя.

– Не поскуплюсь.

– Или тремя-четырьмя, – продолжил Джордж, ухмыляясь.

– Я поставлю тебе ровно столько, насколько хорошо ты будешь себя вести.

Они прошли мимо других лагерей, в одном из них какой-то шотландец окликнул Шекспира и пригласил всех попозже зайти в гости. Траппер пообещал.

– Кто это? – спросил Нат, когда они продолжили путь.

– Сэр Уильям Драммонд Стюарт, – ответил Шекспир. – Шотландский джентльмен, который в прошлом году явился сюда забавы ради. Похоже, ему здесь так понравилось, что он захотел вернуться.

Вскоре они достигли торговых палаток, у которых толпились трапперы, индейцы, метисы. Повсюду были разложены товары – и для продажи, и обмена, проделавшие долгий путь из Сент-Луиса: ткани, табак, кофе, сахар, ружья и пистолеты, ножи и топоры, порох, а также то, что так привлекало индейцев, – набивной ситец, одеяла, сковородки, бусы и многое другое.

Нат водил Уинону от палатки к палатке, они разглядывали товары, приценивались. Натаниэль видел, как загорелись глаза жены при виде красного одеяла, и, хотя торговец завысил цену долларов на пять, Нат решил похвастаться своим богатством и купил его. Любовь, светившаяся в глазах Уиноны, с лихвой окупала затраты.

Время летело незаметно.

Лучше всего торговля шла в палатках, где продавали виски. Здесь стояли длинные очереди; люди, едва державшиеся на ногах, подходили, чтобы купить еще.

Миновав одну такую палатку, Нат остановился было, чтобы посмотреть на то, что происходит в поле позади нее, как вдруг его сильно хлопнули по плечу, а потом так резко развернули, что он выпустил руку Уиноны.

Перед ним стоял, задиристо задрав каштановую бородку, приземистый человек в одежде из оленьих шкур, с заткнутым за пояс пистолетом и с бутылкой в руке.

– Привет, друг, – отрывисто бросил незнакомец. От дыхания его опьянела бы даже лошадь, но Нат заставил себя вежливо улыбнуться:

– Кажется, мы не знакомы.

– – Эдвард Малхар. Но друзья зовут меня просто Эдди.

– Хорошо проводишь время, да? – вежливо поинтересовался Нат, оглядывая толпу.

Шекспира и Джорджа нигде не было видно.

– Замечательно! В Англии мы никогда не проворачивали таких крупных дел.

– Так ты родом из Англии?

– Да. Приехал в Америку лет пятнадцать назад и с тех пор живу то там, то здесь.

– Ну а меня зовут Нат Кинг. Рад познакомиться.

– Выпей со мной, Нат Кинг! – предложил Малхар.

– В другой раз.

– А почему не сейчас?

– Мы с женой прогуливаемся.

– Тоже мне причина, – обиженно заявил Малхар, сунув бутылку Нату под нос. – Тот, кто отказывается от выпивки, оскорбляет друга. Ну же, давай пропустим по глоточку!

Начиная сердиться, но не желая провоцировать англичанина на драку, Нат нерешительно отхлебнул виски. Жгучая жидкость опалила его горло и взорвалась в желудке, как бочонок пороха; он поморщился и вернул бутылку владельцу:

– Спасибо. А теперь нам пора идти.

– Еще глоточек!

– Как-нибудь в другой раз, – твердо отказался Нат.

– Сдается, ты хочешь меня обидеть!

Нат вздохнул и огляделся по сторонам в поисках Шекспира. Меньше всего ему хотелось нажить себе еще одного врага. Решив вести себя дипломатично и не провоцировать ссору, он сказал:

– Хорошо. Еще один глоток.

Англичанин ухмыльнулся и протянул ему бутылку:

– Держи, друг.

Нат снова отхлебнул, на этот раз виски уже не показалось таким жгучим, вытер рот рукавом и протянул Малхару руку:

– Спасибо. А теперь мне и вправду пора.

– Еще глоточек!

Нат почувствовал, что англичанин не так прост, как кажется. Хотя от него разило виски, ничто в манерах не говорило о том, что он действительно пьян.

– Ну еще глоток, – уже требовал Малхар.

– Нет.

– Я настаиваю!

– А я отказываюсь, – отрезал Нат и приподнял «хоукен». – Поищи себе другого собутыльника.

– Я хочу выпить с тобой, и все тут! – заявил Малхар и сделал шаг в сторону. – Или пей, или…

– Ты ведешь себя глупо.

– Ах, вот как, значит, я глупец? – закричал Малхар. Он бросил бутылку на землю и поднял сжатые кулаки. – Давай посмотрим, что ты за мужчина, приятель! Положи свое чертово ружье, чтобы я мог проломить тебе череп!

– Нет.

– Ну, как знаешь! – Малхар пригнул голову и бросился в бой.