Текст книги "Война Хонор"

– Сведения?

– Да, ваша милость. Видите ли…

Глава 52

– Что вы об этом думаете, Чженьтин? – спросил герцог фон Рабенштранге своего начальника штаба.

Стоя на флагманском мостике «Кампенхаузена», они наблюдали, как удаляется по направлению к гипергранице, равномерно набирая скорость, светящаяся сигнатура корабля её величества «Трубадур».

– Мне подумалось… – капитан дер штерне Изенхоффер замялся и слегка пожал плечами. – Подумалось, что такой расклад во многих отношениях весьма… удобен для герцогини Харрингтон, сэр.

– Удобен?

Рабенштранге, словно дегустатор, покатал слово на языке и, склонив голову, посмотрел на рослого Изенхоффера.

– Своеобразный выбор слова, Чженьтин. Возможно, в чем-то правильный, но все же… – Он покачал головой. – «Удобно» ей это лишь при определенных обстоятельствах, а в большинстве ситуаций получается крайне неудобно. Мне приходит на ум старинное выражение про молот и наковальню.

– А если она рассчитывает убедить нас не быть молотом… или наковальней, сэр? – с корректно-упрямым скепсисом настаивал Изенхоффер.

– Может быть, – согласился Рабенштранге, хотя в голосе у него звучало сомнение. – Но, подозреваю, логика её анализа произведет на его величество определенное впечатление. Если, конечно, она базируется на реальных данных.

– Я бы сказал, что суть дела сводится как раз к достоверности – или недостоверности – этих сведений, – сказал Изенхоффер и вдруг умолк – вроде собирался добавить что-то еще, но явно передумал.

– И? – поторопил Рабенштранге.

– Я просто хотел сказать, сэр, что, хотя относительно мотивов герцогини у меня сохраняются некоторые подозрения, я, честно говоря, не верю, что она вам солгала.

Изенхофферу было неловко произносить это, и Рабенштранге невесело улыбнулся. Он понимал, что капитан дер штерне предпочел бы обвинить Хонор во лжи о якобы обнаруженных ею происках Республики Хевен в Силезии. Увы, для подобного обвинения начальник штаба был слишком честен, что, как признавал герцог, придавало его сомнениям в мотивах герцогини только больший вес.

– Мне кажется, – медленно произнес низкорослый адмирал, – нам не помешает помнить, что свои мотивы, в том числе и подозрительные, могут быть не только у неё. Например, если герцогиня сказала правду, а выводы её основываются на истинных данных, то какие цели преследует Республика?

– Простите, сэр, но цели Республики, на мой взгляд, предельно ясны, – заявил Изенхоффер. – На месте президента Причарт или адмирала Тейсмана я бы уже давно прибегнул к военным действиям, чтобы найти выход из переговорного тупика. Разумеется, будь у меня соответствующие возможности. – Он пожал плечами. – Думаю, как раз в отношении их намерений, касающихся как оккупированных систем, так и станции «Сайдмор», герцогиня Харрингтон права.

– Может быть, Чженьтин, – кивнул Рабенштранге, – но я бы хотел обратить ваше внимание на следующее. Республика с одобрением отнеслась к нашему намерению укрепить свои позиции в Силезии. Правда, они никогда не высказывали согласие публично, только в частных разговорах, но мы с вами оба читали отчеты МИДа о встречах посла Кайзерфеста с их государственным секретарем. Даже с учетом неточностей при пересказе Джанкола высказался по вопросу о Силезии конкретно и недвусмысленно.

Гросс-адмирал помолчал, наблюдая за удаляющейся сигнатурой «Трубадура», потом снова обернулся к Изенхофферу.

– И все же при всей конкретности этих бесед Джанкола даже не намекнул на проведение Республикой каких-либо военных операций в пространстве Конфедерации. Более того, он особо проинформировал Кайзерфеста о том, что республика даже на словах не сможет оказать нам открытую поддержку, опасаясь реакции общественного мнения Хевена.

– Думаете, он преднамеренно вводил нас в заблуждение? – нахмурился Изенхоффер.

– Не исключено. Во всяком случае, он намеревался использовать нас в качестве орудия, отвлекающего внимание Звездного Королевства, в то время как Республика будет готовить военную операцию. Полагаю, на этот счет в нашем МИДе уже имеются определенные соображения. Но то, что он даже не намекнул – по крайней мере, насколько я могу сделать вывод из кратких отчетов, – что Хевен готовится возобновить активные боевые действия, кажется мне значимым. Более того, я бы сказал, что он всеми силами старался не вызвать даже малейшего подозрения на возможность такого развития событий. Отчасти это, конечно, объясняется поддержанием завесы секретности, но решение отправить свои силы в Конфедерацию в тайне от нас, одновременно подбивая нас на военную авантюру здесь же, можно назвать по меньшей мере… неосторожным.

– Но чем они руководствовались? – спросил, размышляя вслух, Изенхоффер.

– Мне, во всяком случае, сразу приходит на ум одно соображение, – угрюмо заявил Рабенштранге. – Предположим, что они планируют – или, по крайней мере, надеются, – что мы с манти действительно объявим войну друг другу и один из нас победит. Я думаю, их стратеги могут с уверенностью предполагать, что, кто бы из нас ни победил, в Силезии после этого у него останется обескровленный флот. И если вдруг случится, что у Республики по совершенно случайному стечению обстоятельств неподалеку обнаружится свежий, полный сил флот…

Он замолчал, и Изенхоффер нахмурился ещё сильнее.

– Сэр, вы действительно верите, что республика Хевен серьезно замышляет вести войну со Звездным Королевством и Империей одновременно?

– На первый взгляд это может показаться нелепым, – согласился Рабенштранге. – Но вы видели те же разведывательные данные, что и я. Даже при том, что проникнуть во все тайны «Болтхола» нашей разведке не удалось, очевидно одно: Тейсману и Причарт удалось построить существенно более крупный и более современный флот, чем они объявили официально. Возможно, они добились даже большего, чем мы подозреваем. Не стоит забывать: внешняя политика Законодателей десятилетиями строилась на концепции последовательной экспансии: сначала Звездное Королевство, потом Силезия, потом Империя. Если Причарт и Тейсман чувствуют, что нарастили достаточную военную мощь, у них вполне может возникнуть искушение вернуться к этой доктрине.

– Но все наши аналитики отрицают склонность Причарт к подобной идеологии, сэр, – отметил Изенхоффер.

– Аналитики могут и ошибаться. К тому же – и это, может быть, важнее – Причарт работает не в политическом вакууме. Мы не очень хорошо представляем себе расклад сил во властных структурах Республики, и даже если она не хотела прибегать к активным боевым действиям – судя по выводам наших аналитиков и её публичным заявлениям, – то сейчас, мне кажется, она все же склоняется к военному решению существующих проблем. А если она будет вынуждена возобновить войну, то почему бы ей не решить, что заодно имеет смысл раз и навсегда достичь и других целей, которые по традиции ставила перед собой Республика в этом секторе Галактики?

– Такой возможности исключить нельзя, – медленно произнес Изенхоффер. – Хотя, признаться, я не ожидал бы от Причарт столь изощренного коварства.

– Я тоже, – признался Рабенштранге. – Мне и сейчас нелегко в это поверить. Но вполне возможно, что её постоянная сосредоточенность на внутренних преобразованиях была все это время маской. – Герцог, скривившись, покачал головой. – Даже сейчас, когда я это произношу, я сам себе не верю. И вот что не идет у меня из головы, Чженьтин: их государственный секретарь предложил нам неофициальное, тайное сотрудничество. Чуть ли не тайный союз против Мантикоры. Он сам пришел к Кайзерфесту, а не наоборот. Но за все время, пока они с Кайзерфестом выстраивали «рабочие отношения», о присутствии в Силезии хевенитского военного флота не было сказано ни слова. Ни единого, Чженьтин! Ясно, что Причарт действует в соответствии с тщательно разработанным планом. Так же ясно, что рано или поздно Империя узнает о республиканских силах в конфедерации. Причарт далеко не глупа, глупая женщина просто не добилась бы того, чего добилась она. Так зачем, спрашивается, предлагать нам неофициальный союз, а потом тайно посылать флот на ту самую территорию, которую её государственный секретарь фактически подбивал нас прибрать к рукам? Разве что она надеялась держать нас в неведении относительно присутствия своих кораблей до тех пор, пока принимать ответные меры будет уже слишком поздно.

– Это представляется… возможным, – сказал, поразмыслив, Изенхоффер. – Безрассудным до безумия, если только они не нарастили свои силы до уровня, значительно превосходящего самые смелые догадки, но возможным. Однако, сэр, осмелюсь заметить, что все это пока базируется на одних лишь предположениях. В настоящий момент мы не располагаем доказательствами даже того, что Республика вообще рассматривает вопрос о нападении на Звездное Королевство. Откровенно говоря, предположения герцогини Харрингтон – единственное указание на то, что у них может быть подобное намерение. А независимо от наших подозрений указания его императорского величества однозначны.

– Разумеется. Но основная ответственность лежит на мне как командующем флотом в Саксонии. Тем более, что график у нас не слишком строгий. Даже если мои подозрения абсолютно беспочвенны, мы ничего не потеряем, подождав несколько недель, а то и месяцев. Зато если они окажутся обоснованными, а мы поторопимся, это может обернуться катастрофой.

Сигнатура «Трубадура» достигла гиперграницы и исчезла. Чин-лу Рабенштранге глубоко вздохнул и спокойно сказал:

– Сообщите на базу, что мне потребуется курьер.

* * *

– Думаете, ваша милость, из этого выйдет толк? – спросила Мерседес Брайэм.

– Не знаю, – честно ответила Хонор. – Мне кажется, что герцог фон Рабенштранге поверил, что я говорю правду, или, по крайней мере, ни в чем сказанном не лгу. Но как именно он отреагирует?.. – Она пожала плечами.

– Ну что ж, – вздохнула начальник штаба. – Во всяком случае, мы получили дополнительные сведения о техническом прогрессе у анди. К сожалению.

– Что? – Хонор взглянула на Брайэм.

– По-моему, они даже не заметили, что капитан Конагер выпустил зонды, мэм, – тонко улыбнулась коммодор. – По крайней мере, в области сенсорных технологий и средств маскировки мы их всё еще опережаем.

– Рада слышать… наверное, – сказала Хонор. – Я почти жалею о том, что позволила вам с Алистером уговорить меня выпустить эти зонды. Если бы нас за этим застукали, Рабенштранге решил бы, что мой визит сводится к разведывательной операции.

Брайэм хотела возразить, но передумала. Она была уверена, что, если бы зонды обнаружили, такие прагматичные ребята, как андерманцы, приняли бы это как само собой разумеющееся. Таковы правила игры. И подозревала, что в глубине души Хонор думает примерно так же. Просто ей не давала покоя тревога, и Мерседес отнеслась к этому с пониманием.

– Во всяком случае, – снова начала она, – мы получили неплохие визуальные данные по нескольким их кораблям. Теперь ясно, что насчет оснащения новых линейных крейсеров адмирал Бахфиш не ошибся. У них на вооружении имеется по крайней мере один тип оснащенный подвесками; мы отсняли три таких корабля.

– Жаль, не могу сказать, что это для меня сюрприз, – заметила Хонор.

– Мне тоже, ваша светлость, – согласилась Брайэм. – Но сюрприз не это, сюрприз другое. Вообще говоря, я была бы счастлива, если бы эта догадка была единственной, которую подтвердили наши зонды.

Хонор взглянула на нее вопросительно, и начальник штаба пожала плечами.

– Как минимум один класс СД(п) они уже ввели в строй. Сколько их в Саксонии, мы не знаем. Ни тактики капитана Конагера, ни мы с Джорджем не смогли точно определить численность сил, базирующихся в Саксонии. Они определенно специально рассредоточили свои корабли и приглушили излучения, как только мы стали углубляться в систему, но все равно нам удалось засечь десятка два супердредноутов, и данные зондов свидетельствуют, что не меньше четверти из них оснащены подвесками.

– Черт, – тихо сказала Хонор.

– Никаких признаков НЛАКов мы не обнаружили, – продолжила Брайэм. – Это, конечно, ничего не доказывает. Вся система буквально нашпигована эмиссионными следами ЛАКов. Конечно, – она вздохнула, – это можно считать мнительностью, но мне кажется, что, раз уж они разработали корабли, оснащенные для сброса подвесок, то должны были додуматься и до столь простого технического решения, как носитель ЛАКов.

– Наверное, ты права, – согласилась Хонор. – А если так, анди еще более опасны, чем мы думали. Знаешь, – медленно добавила она, – я вот задумалась, а действительно ли они не заметили наши зонды.

– Думаете, они хотели, чтобы мы узнали об их новой технике? – скептически спросила Брайэм.

– Во всяком случае, я этого не исключаю. Подумай, если они всё ещё надеются заставить нас уступить им Силезию без боя, почему бы не продемонстрировать нам свою мощь, чтобы поумерить нашу воинственность? Более того, преднамеренно не заметив наших зондов, они могли убить сразу двух зайцев: во-первых, дать нам «похитить» данные, которыми они сами не прочь нас снабдить, а во-вторых, сделать вид, что они нас «не заметили», и заставить думать, будто их сенсорные устройства не в состоянии справиться с нашими средствами электронной маскировки. Такое заблуждение может обойтись нам очень дорого в том случае, если, не понимая намеков, мы не уйдем из Силезии.

– Знаете, ваша милость, я просто ненавижу двусмысленные, а то и трехсмысленные ситуации подобного рода.

– Можно подумать, я их люблю, – сказала Хонор с кривой улыбкой. – По крайней мере, хотели того анди или нет, но мы теперь знаем о них чуть больше, чем знали раньше. И они знают о происходящем несколько больше, чем до моего визита. Уверена, в Адмиралтействе меня осудят за «контакты с неприятелем», но, по-моему, это был первый позитивный контакт между нами и андерманцами с начала обострения отношений.

– Не могу не согласиться, – сказала Брайэм. – Но, боюсь, мы все равно возвращаемся к моему первому вопросу. Думаете, ваша милость, от этого будет толк?

Глава 53

– «Звездный свет», у вас номер первый для перехода к внутреннему бакену.

– Астроконтроль, «Звездный свет» подтверждает: у нас номер первый. Приступаем к завершению маневра.

– «Звездный свет», вас видим, все нормально. Счастливого пути. Астроконтроль, конец связи.

– Астроконтроль, спасибо. «Звездный свет», конец связи.

Лейтенант-коммандер Сибил Далипаджич наблюдала, как сигнатура дипломатического курьера Силезской конфедерации замерцала и исчезла с дисплея, после того как тот прошла через центральный терминал туннеля, ведущего к Василиску. Как она и сообщила астрогатору «Звездного света», им предстояло совершить переход по стандартной процедуре, но Сибил все равно нервничала. Дипломатические курьеры были единственным типом судов, с которыми астроконтроль не устанавливал прямых телеметрических связей. Если бы Сибил объявила «Звездному свету», что переходом куда более надежно и безопасно управлять с её главного пульта… Далипаджич вздрагивала от одной мысли о последствиях. Это предложение стало бы прямым нарушением как минимум полудюжины суровых межзвездных соглашений, хотя, по профессиональному суждению Далипаджич, все эти суровые соглашения являли собой образец глупости. Можно подумать, будто установление удаленного управления кораблём каким-то образом угрожает священной неприкосновенности дипломатических файлов! Не в том случае, если IQ ребят, которым принадлежит курьерская яхта, выражается хотя бы двузначным числом.

Сибил привычно хмыкнула. Её зять почти сорок стандартных лет прослужил на судах Королевской Мантикорской почтовой службы. Правда, секретные дипломатические депеши никогда не пересылались с кораблями КМПС, но всегда во множестве находились люди, которые тоже хотели гарантий сохранности своей корреспонденции. По этой причине секретные базы данных на почтовых кораблях всегда были отделены – физически, а не только посредством электронных средств разграничения доступа – от всех остальных компьютеров. Далипаджич казалось… далеким от вероятности, чтобы дипломатический курьер не принял хотя бы этих элементарных мер безопасности, а они фактически сводили к нулю любую возможность взлома секретных депеш «Звездного света» путем обычного удаленного управления астрогационными системами курьера. Черт побери, да такое не удалось бы самому прославленному хакеру военного флота сэру Горацио Харкнессу!

Тем не менее ни один нормальный параноик из дипломатической службы никогда не позволит Сибил подключиться к его компьютеру. Даже мантикорские курьеры часто капризничали как малые дети в вопросе о том, какую степень контроля они соблаговолят ей предоставить. Конечно…

Плавный ход её мыслей резко оборвался – на дисплее возникла целая россыпь световых значков, без предупреждения вывалившихся из гипера. Сбрасывая ускорение, они направлялись к терминалу. Их было не меньше сорока. Взвыли сирены: сенсорные платформы службы астроконтроля опознали эти объекты как военные корабли.

Наступила короткая, безмолвная пауза – прервалось даже тихое бормотание диспетчеров, ведущих переговоры с готовившимися к переходу торговыми судами – пока на мониторе прямиком к терминалу устремлялись малиновые значки потенциально враждебных супердредноутов и линейных крейсеров. Значки готовых к обороне фортов – когда-то их было больше – немедленно изменили цвет с желтого на кроваво-красный полной боевой готовности. Почти одновременно изменили цвет и сигнатуры двух эскадр пикета терминала.

Далипаджич твердила себе, что это не может быть нападением – никто не способен совершить подобную глупость! – но внутренний голос напомнил, что в расписании переходов на сегодня никаких военных кораблей не числилось.

Воцарившаяся на миг тишина оборвалась так же внезапно, как и наступила. Срочные, экстренные указания носились по линиям связи и телеметрии. Астроконтроль реагировал на внезапную угрозу. Торговые суда, уже вышедшие на финальный вектор, продолжали движение, но тех, кому предстояло ждать своей очереди на переход больше чем пятнадцать-двадцать минут, диспетчеры уже тормозили и отклоняли с курса. Разумеется, это породило неразбериху и бурю протестов. Любой торговый капитан меньше всего на свете хотел попасть в жернова между флотом такого размера и обороняющимися фортами терминала. Любой легко мог избежать опасности, просто нырнув в гиперпространство, но если они не совершат переход по Сети сейчас, то могут застрять на многие недели и месяцы, с катастрофическими последствиями для графика поставок.

Протесты тех, кого заворачивали, были энергичными, изощренными и часто ругательными. Умом Далипаджич понимала их состояние и даже сочувствовала им, но в душе она пламенно желала им поскорее провалиться к чертовой матери и не путаться под ногами.

Именно это – разумеется, со всей профессиональной вежливостью – она объясняла одному особенно разъяренному и брызжущему желчью солли, когда картина на дисплее снова изменилась. Малиновые огоньки сигнатур военных кораблей сменились дружественными зелеными. Союзный флот!

«Вот те на! – подумала Далипаджич, опознав коды кораблей Грейсонского космического флота. – Все интереснее и интереснее».

* * *

– Мне нет до этого дела! – рявкнул в коммуникатор адмирал Стоукс – Вы не можете вот так, ни с того ни с сего, переться невесть куда через мой узел и ломать к чертовой матери все графики!

– Боюсь, очень даже можем, – спокойно ответил адмирал Ниал МакДоннелл. Выражение его лица, как и тон, было учтиво-вежливым, но неумолимым. – По союзному договору со Звездным Королевством корабли Грейсонского флота имеют неограниченный доступ ко всем терминалам Мантикорской туннельной Сети. Я намерен воспользоваться нашим правом, и мое обращение к вам является официальным уведомлением об этом, сделанным в полном соответствии с третьим параграфом седьмого раздела двенадцатой статьи упомянутого договора.

– Только при условии предварительного оповещения! – возразил начальник станции астроконтроля, сверля глазами изображение на экране коммуникатора.

– Напротив, – тем же спокойным тоном поправил его МакДоннелл. – Договором особо оговаривается приоритет экстренных военных транзитов перед обычным грузовым и пассажирским потоком.

– Экстренные транзиты – это одно, – проскрежетал Стоукс – А совсем другое – сваливаться мне на голову без предупреждения и рушить все мои графики, срывая движение на целый день. Я не позволю вам прерывать нормальную работу узла из-за каких-то учений, адмирал!

– Позволите, Аллен, – послышался другой голос, и Стоукс замер с открытым ртом, а потом захлопнул его с почти слышным щелчком.

На экране коммуникатора рядом с МакДоннеллом появился еще один офицер, облаченный не в синий грейсонский, а в черный с золотом мантикорский мундир. Его холодно-голубые, как лед, глаза смотрели сурово, но при виде изумленной физиономии Стоукса он позволил себе намек на улыбку.

– Адмирал МакДоннелл, – отчеканил Хэмиш Александер, – действует во исполнение прямого приказа гранд-адмирала Мэтьюса и самого Протектора Бенджамина. В строгом соответствии со статьей пятой договора о союзе между Протекторатом Грейсон и Звездным Королевством Мантикора он запрашивает у вас транзитные инструкции. Ничуть не сомневаюсь в том, что в случае необходимости он с удовольствием предоставит вам для ознакомления соответствующую часть договора. А пока хочу сообщить вам, что первые корабли ГКФ приблизятся к терминалу примерно через двенадцать минут. Они намерены осуществить немедленный переход к Звезде Тревора. В случае если вы не обеспечите их векторами приоритетного транзита, последствия могут оказаться для вас… интересными.

Физиономия Стоукса приобрела багровый цвет. Его назначение на пост командующего Мантикорской службой астроконтроля совпало с приходом барона Высокого Хребта на должность премьера. Хотя специалисты Службы носили воинские звания, организационно она являлась структурным подразделением министерства торговли. Заполучив министерство, граф Северной Пустоши так же чисто прошелся по нему «новой метлой», как и его коллега Яначек по Адмиралтейству, и Стоукса на терминал назначил лично. Как и многих других людей Северной Пустоши, граф Белой Гавани его ни в грош не ставил. И никогда этого не скрывал.

– Послушайте, – прорычал Стоукс, – мне нет никакого дела до всего этого вздора! Хотите пользоваться туннелем – пользуйтесь. Но вы, как положено, займете очередь, а не будете распихивать тут всех, кто вам мешает!

– Мы совершим переход непосредственно по прибытии, – холодно ответил Белая Гавань, – иначе официальный протест Протектора Бенджамина уже завтра в это же время ляжет на стол министра иностранных дел Декруа. – На миг граф обнажил зубы в усмешке. – Адмирал МакДоннелл захватил его с собой, на всякий случай. К протесту будет приложен рапорт, в котором адмирал МакДоннелл перечислит поименно тех мантикорских должностных лиц, которые отказались уважать обязательства, принятые на себя Звездным Королевством по межзвездному договору об образовании Альянса. Альянса, из которого Протекторат может и выйти, если Мантикора считает свои обязательства обременительными. И мне, Аллен, почему-то кажется, что вам вряд ли захочется фигурировать в этом рапорте.

Лицо Стоукса приобрело мучнистый оттенок. Гневный румянец сошел на нет и превратился в бледность с зеленоватым оттенком. Терминал находился в четырехстах двенадцати световых минутах от Мантикоры-А. Сама столичная планета в настоящий момент находилась по ту сторону звезды, что добавляло еще двенадцать световых минут. Разумеется, станция астроконтроля была одной из первых оснащена гравитационно-импульсными средствами связи, и, хотя планета находилась за пределами прямой досягаемости даже последнего поколения сверхсветовых коммуникационных устройств, наличие ретрансляционных станций позволяло покрыть этот разрыв, и, таким образом, расстояние между Стоуксом и Лэндингом уже не препятствовало обмену сообщениями. Правда, этот факт едва ли мог служить сейчас утешением адмиралу Аллену Стоуксу.

Его послание достигнет столицы очень быстро, но затем неизбежно последует определенный период испуга и замешательства. Никто не захочет брать на себя ответственность за принятие столь серьезного решения, не перечитав текст договора, не проконсультировавшись с непосредственным начальством, как минимум с тремя адвокатами и, возможно, с Судом королевской скамьи. Между тем, как предупредил Белая Гавань, первые грейсонские корабли появятся у порога терминала примерно через десять минут. А значит, на Мантикоре никто не успеет вовремя снять со Стоукса ответственность.

Начальник Астроконтроля был уверен, что и Стефан Юнг, и Эдвард Яначек придут в бешенство, едва услышат о происшедшем. И безусловно, сорвут недовольство на том несчастном чиновнике, который разрешил грейсонцам транзит. Однако если он не даст разрешения на транзит и если граф Белой Гавани говорит правду о протесте, который заявит в этом случае Протектор Бенджамин, последствия для карьеры Аллена Стоукса будут, пожалуй, ещё тяжелее. Какого бы мнения ни был Яначек о ценности союза с Грейсоном, ни он, ни граф Северной Пустоши не собирались брать на себя ответственность за его разрыв. Особенно теперь, когда дипломатические трения с республикой Хевен достигли пика. Так что если Стоукс завернет МакДоннелла – и графа Белой Гавани, – его отказ позволить проклятым грейсонцам порушить весь транспортный график выльется в крупный дипломатический скандал. А он, Стоукс, наверняка станет козлом отпущения.

Он глубоко вдохнул и изобразил грозный взгляд в адрес графа Белой Гавани, хотя и понимал, что ему не хватает пороху на подлинную дерзость.

– Уверен, – сказал он, стараясь проявить достоинство хотя бы в голосе, – это неслыханное своевольное нарушение нормальных правил судоходства через терминал встретит должную отповедь со стороны нашего правительства. Существуют стандартные процедуры – процедуры, которые соблюдаются союзниками хотя бы из соображений элементарной вежливости. Однако я не намерен быть причиной дипломатических осложнений, к которым неизбежно приведет данный… инцидент. Я продолжаю настаивать на крайне отрицательном отношении к предъявленным требованиям, но предоставлю вашим кораблям вектор транзита сразу же по прибытии. Стоукс, конец связи.

Экран коммуникатора погас, Хэмиш Александер, поглядев на Ниала МакДоннелла, ухмыльнулся.

– По-моему, мы ему совсем не понравились, – заметил граф Белой Гавани. – Какая жалость.

* * *

– Ну что ж, – спокойно сказал коммандер Ламперт, не отрывая взгляда от часов, – дело сделано.

– Что? – Капитан Ройман отвлекся от экрана лежавшего на коленях электронного планшета, привел спинку кресла в вертикальное положение и развернулся лицом к старшему помощнику. Ламперт жестом указал на время.

Ройман сдвинул брови и невесело хмыкнул.

– Знаете, Дуг, жребий был брошен, если позволите выразиться высокопарно, в тот момент, когда адмирал отослал «Звездный свет». Ясно ведь, что после того как курьер вошёл в гипер, изменить что-либо уже было невозможно.

– Я понимаю, сэр, – с кривой усмешкой покачал головой Ламперт. – Наверное, всё дело в том, что я неисправимый «модульщик».

– «Модульщик»? Не слышал такого термина.

– «Модульщики» – это люди, которые всегда разбивают целостный процесс на отдельные модули, чтобы разбираться с каждым из них по очереди. – Ламперт пожал плечами. – Может быть, это глупо, но так я организую все дела.

– В таком случае мне жаловаться не на что. Если бы не вы организовывали работу на «Властелине», только Богу ведомо, что бы сейчас с нами было. И мне кажется, результаты адмирала не обрадовали бы.

– Такова уж работа старшего помощника, сэр, – отозвался Ламперт. – Так или иначе, послезавтра я буду чувствовать себя лучше.

– Послезавтра вы почувствуете себя лучше, если оперативный план сработает, – напомнил Ройман, и Ламперт скривился.

– Я где-то слышал, что задача командира – внушать бодрость и уверенность, сэр.

– Так оно и есть. Кроме того, командир обязан постоянно помнить о возможных помехах на пути к успешному решению поставленных перед ним задач. Например, о флоте манти, – добавил Ройман и усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо Ламперта. – Прошу прощения, Дуг, – сказал он с ноткой раскаяния. – Я не собирался к вам придираться. Я просто пытаюсь как-то успокоить нервы.

– Капитан, старшие помощники нужны ещё и для этого. Если «первый после Бога» может снять напряжение и тем самым увеличить эффективность своей работы, всего лишь изводя беднягу помощника, упомянутый бедняга должен быть счастлив принести себя в жертву во имя Службы.

– Ага. Исключительно верные слова! – Капитан со старпомом ухмыльнулись друг другу и, не сговариваясь, снова обернулись к часам.

И их улыбки растаяли.

Если уж на то пошло, подумал Ройман, Ламперт прав. График они, конечно, изменить не могли. С того момента как адмирал Жискар по указанию президента Причарт и Конгресса привел в действие план «Удар молнии», события развивались необратимо, однако в переходе «Звездного света» от Звезды Тревора к Василиску через Мантикору было нечто большее, чем символичность. Эскадры и дивизионы Первого флота уже несколько дней покидали место сосредоточения, направляясь каждая к собственной цели. По существу, весь Первый флот рассредоточился в строгом соответствии с детально разработанным и хронологически выверенным планом операции «Удар молнии», и отозвать какую-либо группу назад не представлялось возможным. Так что Рубикон на самом-то деле был перейден задолго до того, как «Звездный свет» добрался до Звезды Тревора, но миссия курьера, пусть Ройман и не мог логически объяснить это, все равно казалась ему чем-то особенным.

Возможно, такое ощущение создал размах операций. Или то, что много миллионов тонн брони и много тысяч человек личного состава флота дожидались в Силезии прибытия одного небольшого корабля. А может быть, дело обстояло и того проще. Может быть, это шевелился страх, что на каком-то этапе механизм даст сбой. Что команда силезского посла допустит просчет… а то и намеренно предаст Республику после того, как астрономическая взятка убедила посла предоставить в распоряжение Хевена своего курьера. Столько всего зависело от одного крохотного суденышка. Пока «Удар молнии» оставался гипотетическим оперативным планом, вселенная не казалась столь огромной – или курьер столь миниатюрным, – но едва всё воплотилось в реальность, Патрик Ройман физически ощутил, как тонка и уязвима их связь со Вторым флотом.

Он жестко одернул себя. Это все «дрожь перед премьерой», сказал он себе. Несмотря на все усовершенствования вооружения и кораблей Флота Республики, несмотря на новые доктрины и тактические разработки, осуществленные Шэннон Форейкер и командой Болтхола, несмотря на все прогоны на симуляторах и все учения, которые провел с Первым флотом Хавьер Жискар, все равно в душе жил страх. Они выступили против врага, который в последние месяцы перед заключением перемирия разгромил Народный Флот вдребезги, а значит, новый Флот Республики бросил вызов самой Судьбе. Умом Ройман понимал, что манти далеко не сверхлюди: достаточно было беглого взгляда на донесения разведки о множестве нелепых до абсурда решений, принятых после прихода к власти Высокого Хребта и Яначека. Но знания и эмоции – далеко не одно и то же. Сейчас, когда он смотрел на часы, понимая, что всего через тридцать два часа Республика Хевен вновь окажется в состоянии открытой войны со Звездным Королевством, он чувствовал где-то глубоко внутри знакомую дрожь.