Текст книги "Властелин Огненных Земель"

7

Начиная башмаками с серебряными пряжками и кончая белым пером на шляпе, он являл собой впечатляющую фигуру; где-то в отдалении за ним маячили двое вышибал. Эфес его меча был позолочен и украшен дорогими каменьями. Судя по ножнам, это был фалькион, меч с широким, заостренным на конце клинком, удобный в абордажном бою, но недостаточно длинный, чтобы представлять серьезную угрозу хорошему шпажисту. Серебряная повязка на глазу, на которой красовался крупный изумруд, сразу же выдала в нем отца Эйлвина, капитана Леофрика, лучшего друга и маршала покойного короля Эйледа. Он шагал к сыну с хмурым выражением лица, которое только усугубилось, когда взгляд его упал на Овода.

– Что ты делаешь здесь? Говорил я тебе…

Радгар резко повернулся, едва не уронив стул.

– Эйлед!

– Помнишь меня, «дядя»?

– Радгар! О Радгар! Ателинг! – Статный воин вдруг начал опускаться на колени. Сквозь морской загар проступила мертвенная бледность, а единственный глаз, казалось, готов был выпрыгнуть из орбиты. Прежде чем он успел рухнуть на колени, Радгар сорвался с места и схватил его в объятия.

Охотничий рог протрубил снова, и на этот раз Овод услышал и лай гончих. Леофрик был или предателем, отворившим дверь убийцам – правда, при взгляде на него в это как-то не верилось, – или лучшим советником и помощником, какого мог найти Радгар, ближайшим сподвижником его отца. Если он и казался угрозой, так скорее потому, что мог попытаться заманить Радгара на родину. В настоящий момент друзья могли оказаться опаснее врагов.

Эйлвин свирепо покосился на слуг.

– Вина! – крикнул он. – Красного вина капитану! И еще три пива.

Радгар неохотно позволил Леофрику поцеловать свою руку и несколько раз повторить, как похож он на своего отца. Тот не знал, смеяться ли ему или плакать от радости. Не мог же он подделать свои эмоции!

Потом они сдвинули стулья, и Радгар еще раз повторил свой рассказ. Капитан слушал молча, пристально глядя на него, не выказывая никакой реакции. Эйлвин расплывался в блаженной улыбке: пиво начинало-таки оказывать свое действие. Под конец истории, когда объяснилось присутствие Овода, Леофрик одобрительно кивнул. В отличие от сына он отнесся к Клинку с пониманием.

– Сдается мне, ты и без Уз был бы верен своему другу, сэр Овод. Боюсь только, тебе придется еще поработать своей шпагой.

Овод просиял.

– Не могли бы вы выразиться определеннее, эальдор?

Старший собеседник пригубил вино.

– Политические амбиции сделались в моей стране опасным занятием. Позже я приведу вам несколько примеров, сэр Овод. – Голубой глаз и зеленый изумруд снова обратились на Радгара. – Ты выше, стройнее. Но поразительно похож на Эйледа.

– Я во всех отношениях хуже его, дядя.

Леофрик покачал головой.

– Уже не «дядя», ателинг. Прошу, называй меня фейном, ибо я покорно прошу милости быть твоим человеком, как был человеком твоего отца. Я никогда не верил до конца в то, что смерть его была несчастным случаем, а теперь твой рассказ оживляет худшие мои подозрения. Мне не найти покоя, пока мы не отомстим за моего друга и господина и не вознесем тебя на трон твоих предков.

– Отменно сказано! – возгласил Эйлвин с чуть избыточным энтузиазмом. – Коль юго-западный ветер продержится, будем дома через четыре дня.

– Через три!

Радгар покачал головой.

– Я не готов пока говорить об этом, эальдор. Нет, позволь мне называть тебя так, ибо ты должен стать моим витой, каким был для моего отца. Прошу тебя, продолжай свой фейринг. Если у тебя найдется место для двух зеленых новичков, я буду признателен тебе, хотя не думаю, что хотя бы один из нас сможет окупить проезд. Ты можешь оставить нас здесь на обратном пути и забрать в следующее плавание. – Он увидел зреющий протест и заговорил настойчивее: – Последние пять с половиной лет я был все равно что погребен, эальдор! Мне необходимо свыкнуться с жизнью, прежде чем показываться в Бельмарке. Я молод. Есть еще время.

Нет. Опасность была уже совсем рядом: звуки рога, лай гончих, грохот копыт…

Яркий луч солнечного света упал на серебряную повязку, и она вспыхнула ослепительным бликом.

– Тебе не светит подобной роскоши, парень. Четверых оплакали после того пожара – я имею в виду четверых, погибших в том доме, ибо огонь распространился дальше, и были и другие жертвы. Двое из погибших – королевские фейны, ослушавшиеся моего приказа и бросившиеся в огонь вместе со мной. Это была безнадежная попытка, ибо если уж Hlaford Fyrlandum не выжил, что тогда ждать от простых людей? Но ты ведь знаешь кодекс чести фейна.

– Четверо? – Радгар напряженно застыл. Единственный глаз блеснул.

– Вот именно, парень. Остальными двумя были ты и твой отец. Мы решили, что он бросился спасать тебя. Пекло было такое, что мы потом и костей почти не нашли.

Эйлвин издал еще одну трубную отрыжку.

– Твоя мама спаслась. Невредимой. Она жива.

Вот оно! – Опасность, приближение которой ощущал Овод. Охота нагнала дичь, ощерив клыки, сверкая мечами…

Радгар сделал несколько безуспешных попыток заговорить.

– Где она? – выдавил он из себя наконец. Отец и сын переглянулись. Ответил Эйлвин.

– В Каттерстоу. Она все еще королева. Она вышла за твоего дядю.

Когда молчание сделалось невыносимым, первым не выдержал Овод.

– Ты можешь представить себе хоть одну причину, по которой славный Амброз не сказал этого тебе, Радгар? Он должен знать все. Она все еще его кузина.

Часть VII
Йорик

1

Это был хороший вопрос. Хорошие вопросы буквально роились в воздухе, но прошло четыре дня, прежде чем Овод получил ответ хоть на один из них. К тому времени «Фарофхенгест» вошел по проливу Леаксмут в спокойные лагуны Свифейфена. Бирюзовый парус с вышитым на нем белым конем обвис в мертвом штиле, и Овод смог прислониться к борту и расслабиться, глядя на то, как шесть десятков бельцев потеют, взмахивая в унисон веслами и горланя разухабистую песню.

Теперь они беспокоили уже не так сильно, как поначалу. Он привык думать о них как об опасных зверях – волках или диких вепрях. Пусть глаза говорили ему, что это люди, не хуже и не лучше, не грязнее и не чище, не грубее и не воспитаннее, чем можно было бы ожидать от любой другой шайки здоровых, по большей части молодых матросов, сгрудившихся на тесном корабле. Даже зная, что все они хорошо относятся к его подопечному, он продолжал испытывать сильное сомнение в том, что это люди. Впрочем, сомнения эти были взаимными. Леофрик предупредил весь верод, что шивиальский книхт – Клинок, и что любой неосторожный поступок по отношению к ателингу Радгару может повлечь за собой фатальные последствия. В его описании Овод представлялся чем-то вроде плохо выдрессированного сторожевого пса.

Рыбацкие лодки покачивались на отражениях холмов и скал; по зеленым склонам лесистых холмов карабкались деревушки. Картина казалась бы идиллической, когда бы над всем этим не маячила курившаяся дымом вершина Квиснолля, белая на фоне синего неба. Единственным облаком был клуб дыма над вершиной. Ближе к закату он окрасился алым; днем он оставался белым до рези в глазах. Время от времени до них доносился басовитый рокот.

Через час или чуть больше Радгар воссоединится с матерью, и эта идиллия обещала еще больше опасности, чем какой-то там вулкан. Уже одним тем, что она осталась жива, а еще больше тем, что вышла замуж за короля Сюневульфа, она полностью меняла расстановку сил на поле боя. Поддержит ли она своего сына как наследника трона – при бельских-то сумасшедших законах наследования? Зловещий кузен Вульфвер тоже, оказалось, жив и здоров. Радгар до сих пор отчаянно опровергал наличие у него каких-либо претензий на трон, но даже Оводу верилось в это с трудом. У всех – у его друзей, у его семьи, у убийц его отца – наверняка имелись те или иные планы на его будущее. Или на отсутствие такового.

Но был ли убийца бельцем? Амброз знал больше, чем ему полагалось бы… или, напротив, меньше. Он обронил странное замечание насчет пропавшего ателинга. Если это он послал Йорика убить Эйледа и похитить Радгара – хотя последнее скорее всего стало чистой случайностью, которой не преминул воспользоваться опытный фехтовальщик, – тогда почему Йорик не доложил своему августейшему повелителю, где спрятан мальчик?

Почему король Амброз не упомянул о том, что королева Шарлотта жива? Он не мог не понимать, что Радгар очень скоро узнает правду, как только получит возможность задавать вопросы. Только сильно постаравшись, капризные духи Случайности смогли продержать его в неведении так долго, ибо хотя учебный курс Айронхолла почти игнорировал Бельмарк, фамильное древо династии Ранульфов изучалось в нем достаточно подробно. Овод хорошо помнил, как сидел рядом с Радгаром, когда Магистр Этикета рисовал им замысловатые схемы связи августейшего рода с зарубежными правящими семьями. При упоминании о позорной связи с бельцами и погибших в Кэндльфрене Клинках в голосе его слышались нотки благородного гнева – но он ни словом не обмолвился о том, что похищенная дама стала королевой Бельмарка.

Паутина ошибок, сплетение вопросов… Если Йорик-Гесте и впрямь убийца и действовал самостоятельно, как ему удалось войти в охраняемый дом? Если он был шивиальским агентом, а Шивиаль до такой степени нуждался в мире, почему он убил Эйледа, не дожидаясь официального подписания договора? Зачем ему было похищать Радгара, лгать ему, а потом бросать? Вовлечена ли в это убийство королева Шарлотта? Она вышла за своего деверя меньше чем через месяц после смерти первого мужа – и, разумеется, сына, ибо все, кроме Йорика, верили в то, что Радгар мертв. И Вульфвер. Он выжил и знал, что его кузен, возможно, тоже. Что танист предпримет теперь, когда Радгар вернется? Как король Сюневульф ухитряется сохранять трон Бельмарка в пятьдесят один год, тогда как всех до единого предыдущих королей переставали терпеть, едва им исполнялось сорок? Почему…

Постой-ка! На последний вопрос имелось несколько ответов.

Капитан Леофрик стоял неподалеку, без труда удерживая одной рукой рулевое весло, хотя в открытом океане перекладывал тяжелую работу на людей помоложе. В драной куртке и протертых на коленях штанах он не выглядел знатнее своих людей. Только серебряная повязка на глазу выдавала в нем богатого человека.

– Эальдор, вы обещали мне рассказать о политических угрозах в вашей стране.

Фейн поморщился.

– Пламень! Стыдно обсуждать такое с чужеземцем, и я не упомянул бы об этом при Радгаре, не знай я его так хорошо. Но тебе стоит услышать это. Передай ему, пусть подойдет.

Рассудив, что это означает «приведи его», Овод повернулся и направился в сторону носа корабля. Радгар, раздетый по пояс, обгоревший на солнце, работал веслом вместе с другими, выкладываясь по полной. Верод пытался опозорить шивиальского книхта, сунув весло и ему, и подтрунивал над ним, получив отказ. Овод встретился глазами с Радгаром и махнул ему. Разумеется, остальные гребцы не упустили возможности поддразнить и его, когда тот поднял свое весло, так что Радгар появился на корме, раскрасневшись сильнее обычного. Он так и остался в одних штанах, вытирая пот скомканной рубахой.

– Эальдор?

– Покажи мне руки. – Леофрик нахмурился при виде кровавых мозолей. – Говорил же я тебе остановиться прежде, чем дойдешь до этого. Скажи Эйлвину, пусть перевяжет их тебе прежде, чем мы пристанем, – это приказ, понял?

– Слушаюсь, эальдор!

Капитан улыбнулся.

– Возможно, это последний приказ, который я тебе отдаю, ателинг! А теперь слушай. – Лицо его посуровело. – Терпеть не могу петь эту невеселую песню, но предупредить тебя надо. Не знаю, много ли рассказал тебе Эйлвин… он может и не знать всего. Ты вот все удивляешься, как это твоему дядюшке удается так долго цепляться за корону.

Радгар кивнул.

– Подкупает эрлов деньгами из моего наследства?

. – Не смог бы. Слишком много денег на это ушло бы, ибо каждый эрл понимает, что его фюрд скинет его, если такое откроется. Твоему дядьке пришлось бы распродавать земли, а он этого не делал, насколько мне известно – во всяком случае, не на Фюрсиге. Ты можешь спросить также, как Вульфвер избегает вызовов. Танист – хороший боец, но в Каттерстоу найдутся воины, способные одолеть его.

– Грязная игра, – произнес Радгар, презрительно скривив губу. Это был не вопрос.

Леофрик угрюмо кивнул.

– В последние годы в Бельмарке кандидаты королевской крови и достойные трона не заживаются на этом свете. Не считая Светманна, который попытался играть по правилам и проиграл, со времени смерти твоего отца погибли двое Толингов и один Нюрпинг – неплохие, крепкие люди. Внезапная болезнь в двух случаях, бесследно пропавший в ясную погоду и при тихом море корабль – в третьем. И ничего явного, понимаешь, ничего такого, что послужило бы началом кровной вражды.

– Но это ужасно! Если брать взятки – преступление, как тогда назвать это? Почему страна не восстанет против него?

Овод подавил улыбку. Неужели Радгар ожидает какой-то чести от бельцев? Да они, эти монстры, способны вообще соблюдать законы, хотя бы в своем кругу?

– А кто возглавит революцию, если не эрлы? – фыркнул капитан. – А на Каттерстоу – кто, если не танист?

Радгар скривился.

– И там тоже?

– Совершенно то же. Помнишь Роферкрефта Осрикинга?

– Смутно. Он старше меня. Ровесник Вульфвера.

– Его друг, – мрачно поправил капитан. – Близкий друг. Роферкрефт служит у твоего дяди маршалом, и он или не контролирует королевских фейнов, или контролирует их слишком хорошо. Когда я был маршалом, я никогда не просил фейнов сделать что-то, чего устыдился бы сам, ибо ожидал бы от них отказа от позорящего их приказа. Поговаривали… Двое молодых капитанов пропали без вести, двое других получили увечья в поединках, которых никто не видел. Всех их друзья подбивали бросить вызов танисту. Никаких улик, конечно, но Роферкрефт и его громилы отбрасывают длинные тени.

Радгар тряхнул головой так, словно не мог поверить в то, что в Бельмарке могут прибегать к насилию.

– И это еще не все, – продолжал Леофрик. – Помнишь Бримбеарна Эадрисинга?

– Конечно! Замечательный боец, прекрасный человек. Помню, как он целых полдня учил нас, сопляков, вязать узлы.

– Один из лучших, Каттеринг из ветви Фейрюмбов – не совсем королевских кровей, но достаточно благородных, чтобы стать эрлом или танистом. Он начал заручаться поддержкой, когда к нему в дом невесть откуда забежала бешеная лиса и покусала его. – Серебряная повязка снова блеснула на солнце. – Береги своего подопечного, сэр Клинок. Он нужен Бельмарку.

Вид у Радгара оставался недоверчивый.

– Ты хочешь сказать, что брат моего отца – а теперь еще и муж моей матери – попытается убить меня? Или что это сделает мой двоюродный братец?

– Ателинг, я никогда не оскорблю твой благородный род столь позорными предположениями. Я просто предупреждаю твоего Клинка, чтобы он остерегался измены. – Леофрик невесело улыбнулся и налег на весло, поворачивая «Фарофхенгест» к берегу.

– Ты рискуешь только в том случае, если представляешь для них угрозу, – сказал Овод. – Ты можешь отказаться от всех претензий на трон?

Радгар поколебался немного. Скрипели весла. Гребцы допели одну песню и завели другую.

– Ну? – Одноглазые капитанские улыбки казались причудливо-угрожающими. – Отвечай на вопрос, ателинг.

– Я мог бы отказаться стать фейном, тогда меня не сочтут достойным трона. – Он покосился на Овода проверить, верит ли тот ему. – Такое случалось достаточно часто, даже среди моих кровожадных предков.

– И откажешься?

При желании Радгар умел быть непроницаемым как морская пучина.

– Может быть. Прежде я должен просочиться на берег незамеченным и устроить тайное свидание с матерью. Уверен, она сможет посоветовать что-нибудь.

В Драхвельде он говорил, что никогда не станет королем и что у него нет для этого навыков. Теперь он уже не был так в этом уверен. Фейн Леофрик мог быть доволен этой переменой.

2

Не будь Радгар так поглощен видом родной земли, он держался бы осторожнее. Он наверняка догадался бы о том, что задумали моряки. Не успел он сделать шаг по трапу, как Эйлвин с Освальдом подняли его и усадили на свои могучие плечи. Его протестующие крики потонули в восторженном реве остальных. Весь верод сошел на берег ликующей процессией.

– Эйлединг! – кричали они. – Эйлединг! Алъдес суну! – В считанные секунды они уже катились на гребне людской волны. Люди бросали свои дела и присоединялись к шествию. Все громче и возбужденнее становились крики. Скоро тысяча, нет, две тысячи людей катили потоком по улицам, неся Радгара на трон его предков так, словно он был уже эрлом и королем. Квиснолль зарокотал, и толпа зарокотала в ответ.

– Радгар! Радгар Эйлединг сютеф! – Крики слились в строевую песню. – Рад-гар Эй-ле-динг!

Радгару оставалось лишь беспомощно сидеть и махать друзьям. Все здесь были его друзьями, все население. Конечно, так только казалось, ибо впереди уже возвышался Сюнехоф, где, схоронясь в своей паутине, пережидал эту его торжественную встречу король. Король с не разбирающими средств фейнами, с танистом, не знавшим соперников. За всем этим стоял Леофрик, чтоб ему!

– Эйлединг! Радгар! Альдес суну!

Где Овод! Он должен понимать, что все это безобразие творится с добрыми намерениями, но примут ли это его Узы? И без того хрупкие амбиции Радгара погибнут в зародыше, если его телохранитель начнет убивать его сторонников.

Толпа перекатилась через широкий двор перед залом, почти к невысокому крыльцу входа. Радгар предостерегающе крикнул. Эйлвин с Освальдом остановились, выругавшись. Путь им преградила обнаженная шпага. Мертвенной бледности лица и безумного блеска в глазах того, кто держал ее, хватило, чтобы вся процессия замерла.

– Овод! – заорал Радгар. – Все в порядке! Да опустите же меня, идиоты! Овод, они не хотят мне вреда! – Его поспешно поставили на землю. – Овод? – Толпа обступила их, пытаясь понять, в чем причина заминки.

– Куда они тебя тащат? – процедил Овод сквозь стиснутые зубы. Шпага его покачивалась из стороны в сторону, как кончик хвоста настороженной кошки, реагируя на каждое движение в толпе, отгоняя тех, кто стоял ближе. Вокруг них образовалось пустое пространство.

– Мы идем на встречу с королем, разумеется, – ответил Радгар. У него теперь не оставалось выбора; матери придется подождать. – Убери шпагу. Ну же, Овод!

Однако Овод продолжал поводить шпагой из стороны в сторону.

– На встречу с королем? Куда? – рявкнул он. – Вооруженным или безоружным?

Пламень! Ну почему Радгар не увидел этой проблемы, прежде чем это сделал шивиалец? Теоретически у него оставались две возможности. Он мог свернуть направо и попасть через ворота на территорию дворца. У ворот наверняка дежурят книхты, но они пропустят ателинга и его Клинка без особых вопросов. Он мог пройти в сам Сюнехоф, который в это время дня бывал обыкновенно пустым. Вот только сейчас он пустым не был. На крыльце стояло с десяток книхтов и королевских фейнов в доспехах, включая одного – только теперь Радгар пригляделся хорошенько – богатырских размеров, стоявшего, сложив руки, в дверях. Алый плащ и высокий шлем выдавали в нем маршала Роферкрефта. Должно быть, король Сюневульф держал в зале совет.

Никто и никогда не допускается в зал пиршеств вооруженным за исключением книхтов и фейнов королевского верода. Нарушить это правило означает бросить вызов. Радгар был безоружен, но Овод – вооружен, и еще как, а чужеземец вообще не может носить оружия без королевского на то разрешения. При желании Роферкрефт мог арестовать его – или, возможно, погибнуть при попытке сделать это.

Гроза и пламень!

Все заговорили разом:

– Тебе придется оставить его здесь… – Леофрик.

– Заставь его убрать эту штуковину! – Эйлвин.

– Да он спятил! – Освальд.

– Я не могу оставить его здесь, – сказал Радгар. – Он не может оставить меня одного и не может разоружиться. Капитан, передай мое почтение маршалу и объясни ему.

– Маршал его не признает, – вздохнул Леофрик. – С этим надо идти к королю. Подождите здесь. – Он сердито повернулся и зашагал к крыльцу.

– Ладно, Овод. Убери шпагу. Я никуда не пойду без тебя.

С видимым усилием Овод убрал «Ничто» в ножны. Триумфальное шествие захлебнулось.

3

Все висело на волоске – от Клинка не ожидают, чтобы его подопечного утаскивала толпа немытых бельцев. Даже когда Леофрик вернулся с королевским разрешением, Овода продолжало еще трясти. Следом за Радгаром он поднялся по ступеням и миновал хмурых королевских фейнов в кольчугах и книхтов возрастом не старше его самого. Еще несколько фейнов шагали перед ними. У самых дверей они остановились и оставили здесь свои мечи. Только после этого возглавляемая маршалом Роферкрефтом процессия вступила в Сюнехоф.

Несмотря на полуденную жару, в очагах пылал огонь, однако в большом помещении царили прохлада и полумрак, особенно заметные по сравнению с улицей. В зале пахло мясом, питьем, дымом и людьми. В стенах не было окон, если не считать нескольких проемов в высоких торцах. Потемневшие от времени стропила увешаны каким-то хламом, покрытым толстым слоем жирной копоти – скорее всего древними боевыми трофеями. На невысоком помосте в дальнем конце зала восседал на троне король с золотой короной на голове; за спиной его стояло с дюжину королевских фейнов. Королевы видно не было, но она наверняка уже слышала последние новости. Овод решил, что любящая мать должна предпочитать воссоединяться с сыном в более интимной обстановке, хотя собственной матери он уже почти не помнил. О том же, как ведут себя короли, он имел некоторое представление – преимущественно по Амброзу, хотя на занятиях им рассказывали и о других. Судя по всему, Сюневульф держал совет, что происходило не слишком часто, ибо корона – не самый удобный головной убор. Это собрание явно не созывалось ради встречи Радгара. У короля просто не было бы времени организовать его, даже если гонец прискакал с берега галопом, загнав коня.

Овод неотступно следовал за Радгаром к помосту, держась чуть сзади и слева от него. Он даже не удивился, увидев окутывавшую Сюневульфа черную ауру угрозы – такую же, как у Амброза. Возможно, теперь такими ему будут видеться все короли, ибо все короли несут потенциальную угрозу для его подопечного. При виде вооруженного чужеземца королевские фейны сердито хватались за рукояти своих мечей. Неужели они всерьез верят, что смогут остановить его, если он задумает напасть на их короля? Впрочем, так близко к королю Амброзу не подпустили бы ни одного личного Клинка.

Радгар поклонился и, опустив взгляд, подождал, пока его узнают. В зале воцарилась тишина. Овод не кланялся, ибо на официальных мероприятиях Клинков не замечают, относясь к ним как к невидимкам. Впрочем, в Бельмарке об этом шивиальском обычае могли и не знать. Он не видел в зале никого, подпадающего под описание Вульфвера, но если бы кто-то отзывался в его голове Клинка громким звоном тревожного колокола, так это наверняка был бы бесчестный кузен его подопечного.

Сюневульф был старше Амброза – невысокий толстяк довольно противной наружности. Ярко-рыжая борода производила впечатление крашеной, что почему-то подчеркивало увядшую кожу у рта и покрытый паутиной красных сосудов нос картошкой. Придать ему более царственный вид не могли даже яркие краски бархата, шелков и мехов, составлявших его наряд. Жирные пальцы – даже большие! – были унизаны золотом и каменьями. Когда он наконец заговорил, голос его показался визгливым, как тупая пила.

– Радгар Эйлединг, наш возлюбленный племянник и пасынок! Добро пожаловать домой после столь долгого отсутствия!

Радгар снова поклонился.

– И я воистину счастлив вернуться сюда, мой благороднейший из благороднейших дядюшка.

– Мы оплакивали тебя как мертвого. Где пробыл ты столько лет?

– В Шивиале, господин.

Его величество надул губы, изображая Августейшее Неодобрение.

– Добровольно?

– Нет, господин, – спокойно отвечал Радгар. – Когда я бежал с пожара, меня похитил один из членов шивиальского посольства. Обманом заманил он меня, и обманул мое доверие. Меня увезли в Шивиаль и держали взаперти в Кэндльфрен-Парке, пленником семьи моей матери.

Овод был настолько поглощен изучением кольчуги королевского фейна с точки зрения уязвимости для его шпаги, что это откровенное искажение истины дошло до него только спустя несколько секунд. Он надеялся, что никто не заметил, как он вздрогнул от удивления.

– Похитили? – переспросил Сюневульф. – Члена нашей династии? Но это возмутительно! Из-за такого даже войны начинаются! Король Амброз должен знать, что мы изволим гневаться!

Бегающие глазки и влажные губы напоминали одетую в бархат крысу, пытавшуюся казаться очень большим и злобым псом. Радгар рассказывал морякам с «Фарофхенгеста» про Айронхолл, так что наверняка не рассчитывал далеко уехать на этой белиберде насчет Кэндльфренов. Тем не менее он смело ринулся в омут лжи.

– Именно король Амброз узнал о моей несчастной судьбе и повелел, чтобы меня освободили. Он принес мне глубочайшие извинения, и я ожидаю, что в ближайшем же будущем его посол повторит их лично вашему величеству в официальном порядке. Как знак своего расположения, дядя, он одарил меня этим Клинком. Эта почесть ценится в Шивиале весьма высоко, так что я не имел возможности отказаться. Как наверняка известно вашему величеству, Клинки не совсем вольны в своих действиях, вынужденные неотрывно следовать за своими подопечными. Поэтому его присутствия здесь невозможно избежать, и оно не имеет целью как-то задеть ваше величество.

Поскольку на него все же обратили внимание, Овод поклонился – не слишком чтобы низко. Король ухмыльнулся.

– Клинок? Посмотреть на него, так вряд ли больше кинжала. Подобный подарок требует нашего августейшего позволения. Впрочем, если этот парень – твой хороший друг, мы готовы принять и его. – Он поднялся на ноги и повернулся к собравшимся.

– Воистину это радостный день для нас и нашей дорогой королевы, для всей нашей провинции и для всего Бельмарка! – Он протянул руки к своему пасынку.

Пока Радгар вспрыгивал на помост и шел к дяде в объятия, Овод продолжал пристально следить за охраной – теперь фейны нашли его забавным. Он был недостаточно хорошо знаком с бельскими обычаями, чтобы отличать забавное от не очень забавного. «Хороший друг»… это замечание могло быть невинным, даже одобрительным, прощающим Радгару нарушение придворного этикета. Или же оно могло прозвучать издевкой над молодым человеком, появляющимся в обществе мальчика.

Улыбающиеся девицы поднесли Радгару и его дядьке-отчиму по рогу с хмельным медом. На особах женского пола рыжие волосы смотрелись значительно лучше, чем на мужчинах. Если рано или поздно Овод и согласится признать бельцев людьми, он наверняка начнет с девушек.

– Сегодня фюрд будет пировать! – проквакал Сюневульф. – И мы услышим подробнее о приключениях нашего дорогого сына. Не исключено, что мы предпримем шаги, дабы покарать виновных. Радгар, твоя мать с нетерпением ожидает сына, которого она так долго считала навеки утерянным.

– И я также горю нетерпением встретиться с ней, господин. Но прежде долг… Как потомок моих предков-воителей, я заявляю право на ношение оружия и прошу вашего благородного соизволения считаться членом фюрда Каттерстоу.

Борода Сюневульфа раздвинулась в лисьей ухмылке. В голове у Овода прозвучал беззвучный сигнал тревоги, от чего ему пришлось стиснуть зубы.

– Конечно же, мы не можем отрицать твоего происхождения, сын, ибо оно у нас общее. Разумеется, нынче же вечером мы примем твою присягу. Мы выделим тебе достойную долю наследства и с радостью примем книхтом при нашем дворце. Впрочем, обещать одобрения фюрда не в нашей власти. Однако мы можем помочь тебе подобрать подобающий корабль и дружину, готовую взять тебя на фейринг, дабы ты смог проявить свою доблесть. Роферкрефт?

Мужчина с золотой кабаньей мордой на шлеме выступил вперед и отсалютовал, стукнув себя кулаком в грудь.

– Господин?

– Расскажи-ка мне про тот задуманный тобой фейринг, о котором ты нам все уши прожужжал.

– Осмелюсь покорно испросить позволения вашего величества отлучиться, дабы собрать свой верод. С ним я мог бы выступить заодно с братом моим, Гольдстаном. Он собрался на фейринг, который ваше величество соизволили одобрить.

– А… да. Напомни-ка, куда вы там собрались?

Роферкрефт поколебался немного с ответом.

– В Шивиаль, господин. За добром и рабами. Ваше величество соизволили заметить как-то, что невозможно ожидать, господин мой, чтобы договор столько лет соблюдался без малейших нарушений то тут, то там. Что мы просто обязаны пощекотать наших шивиальских друзей, чтобы они не теряли бдительности, господин.

– Что ж, был такой разговор, был. – Сюневульф облизнул жирные губы. – И коль уж мы согласимся ненадолго потерпеть отсутствие нашего маршала, мой славный Роферкрефт, не примешь ли ты в свой верод нашего любимого племянника, дабы он смог проявить свое мастерство в промысле налетчика?

Фейн повернул кабанью морду на шлеме в сторону Радгара. Лицо под шлемом словно было сложено из плохо обожженного кирпича.

– Нет такого верода, что отказался бы принять к себе человека, связанного узами родства с вашим королевским величеством или с сыном вашим, великим воином, господин. – Странное дело, маршал не пробуждал в Оводе ни малейшего чувства тревоги. Возможно, тот улавливал его как простое орудие.

Ухмыляясь, Сюневульф вернулся на место.

– Раз так, обратим внимание на более неотложные дела. Прельщает ли тебя подобное предложение, Радгар? Возможность показать себя достойным сыном своего отца, а?

– Я с готовностью подчинюсь вашим повелениям, господин, – отвечал Радгар с завидным самообладанием. Или он просто не увидел западни? Весь зал, поди, провонял ее запахом!

– Надеюсь, налет на шивиальское побережье тебя не смутит? – Сюневульф, пыхтя, взгромоздился на трон.

– Нет такого побережья, которое я разорил бы с большей охотой, господин. Я ничем не обязан Шивиалю!

Сюневульф снисходительно ухмыльнулся.

– Воистину мы рады слышать это. Книхт, проводи ателинга к нашей возлюбленной королеве.