Текст книги "Юрей теу"

Дин Сухов
Юрей тэу

Посвящается моему старинному питерскому другу Александру Ускову.

От автора

…Женщина, одетая во все черное. Одинокая и прекрасная. Она шла по пустынному городу и глаза ее были полны печали и скрытой страсти. Вокруг нее кружились тысячи разноцветных бабочек. Подгоняемые ветром, они напоминали осенние листья. В этом потоке живых листьев, кружился и я.

Она шла по пустынному городу, грациозно ступая по застывшему асфальтовому морю, и я думал, что это самое прекрасное, что я когда-либо видел в своей жизни. Я прикасался крыльями к ее шелковистым темно-русым волосам и чувствовал, как сквозь мое тонкое невесомое тело проходит электрический разряд.

Я смотрел в ее серые огромные глаза и видел, как в них сияет ее душа: чистая и свободная, словно небесный ангел.

Железобетонные монстры и стеклянные мавзолеи небоскребов казались на ее фоне блеклыми нереальными тенями на девственном холсте чудесного сна. И реальностью в этом сне была лишь она. Женщина, одетая во все черное. Одинокая и прекрасная. Дивная волшебница, вдохнувшая в меня вдохновение и превратившая мой нереально скучный мир в царство разноцветных бабочек, выпорхнувших из ее бессмертной души…

«Там, где лежит мягкий покров

Из умирающих опавших лепестков

Один цветок трепещет,

Дрожа своим засохшим стебельком.

Ах, нет, ведь это бабочка

Порхает словно нежный лепесток»!

Аракидэ Моритатэ

«Страх-это головокружение свободы».

Серен Обю Кьеркегор

«Nothing emboldens sin so much as mercy».

William Shakespeare

«У меня осталось только одно неудовлетворенное любопытство: смерть».

Коко Шанель

«Мне немного страшно, но я все-таки попробую. Я чувствую мой страх-это страх перед откровением, последствия, которого я еще не могу принять без сопротивления. Но я чувствую, я должен, я должен, раз эта истина»!

Откровение хиппи перед очередным «трипом».

«Ад это место, где дурно пахнет и никто никого не любит».

Св. Мария Тереза

Не так легко со Смертью объясниться.

Она глуха, не слышит, что к чему…

Лорд Байрон

«Если вас отвергает мир, в который вас втолкнули, то вы должны найти другой мир. Нельзя просто сидеть, сложа руки и ждать, пока придет кто-то другой и что-то сделает за вас. Всякое внешнее движение бесполезно, пока в нем не участвуют люди, внутренне не переменившиеся».

Дао Дэ Дзин для поколения X.

Тобари дзэро

Серая гадюка блаженно растянула свое дряхлое тело через всю равнину, покрытую густым ворсом хвойных лесов и, уткнувшись закругленной мордой в ванильную небесную пастилу, мирно дремала. По ее узкой, усеянной темными морщинами спине, ориентируясь на северо-запад, бодро катился спелый желтый лимон. Внутри лимона удобно устроились две разнополые личинки, набитые под завязку фаршем суетных мыслей и внутренних переживаний.

Одна из личинок доживала свою жизнь, но страстно желала продолжения калейдоскопического бедлама, в коем находила некую прелесть и умиротворение. Ее радовал утренний рассвет и вечерний закат, но совсем не нравились ночи, напоминающие об одиночестве и бренности Бытия. Вторая личинка, когда-то нигде не желавшая быть под вторым номером и всегда обожавшая находиться сверху, была еще относительно молода и недурственна собой, но душа ее уже достаточно прогнила и давала течь, как старый галеон, населенный зараженными седыми крысами и призраками обезумевших от долгих странствий моряков. Ее раздражали утренние рассветы, окутывающие ее туманом опустошения и обреченности. Бесцельно блуждая в этом кромешном выдохе пред-смертья, она с нестерпимой тоской ожидала наступления ночи. Лишь ее холодные темные воды могли остудить ее непроходящую душевную боль и ненависть к бессмысленности Бытия.

Да, именно так в это утро представляла сама себя и окружающий мир Петти Чарли, считавшая себя самым несчастным существом в мире. Ее немигающие огромные глаза потерянно и отстраненно выглядывали из бодро катившегося по спине змеи лимона и в них, как в зеркалах отражались искривленные стволы древесных титанов и поросшие древним мхом громадные зубы скал. Ее попутчик, он же водитель желтого лимона «форд» был внешне хмур и неразговорчив. С тех пор, как они выехали со стоянки отеля в Сент-Поле, он не проронил ни единого слова, и казалось, был нем, но уж точно не глух. Пустоту внутри салона заполняли истеричные вопли радио, пытающегося сквозь шипящую пасть дешевого динамика воспроизвести динамичность и легкость Нью-Йоркского Smooth Jazz. Петти, никогда не страдавшая эпилептическими припадками и нетерпимостью к терпению ближних, на семидесятую минуту пути была уже готова выбраться из кокона отстраненности и спокойствия и ужалить в барабанную перепонку невозмутимого «водилу». Но возможно, ему доставляла наслаждение эта зубодробильная пытка из спутанных и чертовски пронзительных нот или, же он попросту не любил тишину, которую нужно было нарушать эпилогом ничего не значащих слов. Лишь эта мысль сдерживала все существо Петти от грандиозного дорожного скандала, и она упорно пыталась сосредоточиться на созерцании апокалипсических картинок, разложенных карточным веером в ее голове.

Она рисовала их почти год, пачкаясь в липкой красной реке и соленом дожде из слез. Нанеся последний мазок кистью отчаяния на каждую картинку, она присыпала искалеченный лист кристально-белым снегом, приносящим ей временное забвение и удовлетворение от ощущения пред-небытия. Оно всегда длилось по-разному это пред-небытие, и его нельзя было измарать грубыми отметками времени или относительностью пространства. Лишь в пред-небытие к Петти вновь возвращались давно потерянное физическое чувство счастья и насыщенности сладостью греха. Смрадный саван страданий сползал с ее обольстительного гибкого стана, открывая солнцу ее непорочную молодость и чистоту. Краткие наслаждения в пред-небытие возвращали Петти кратную надежду на скорое избавление от ее гнилой липкой болезни, и она вновь начинала верить, что все еще наладиться и будет как прежде. Как прежде? А как было прежде? Хлипкие пугливые тени пред-небытия не могли открыть ей тайну как раз и навсегда вернуться в потерянный Рай. Они появлялись, подобно приливной кислотной волне и казалось, были готовы без остатка растворить в себе измотанную терзаниями душу, но это была лишь иллюзия и вскоре тени пред-небытия уходили, пряча виноватые взгляды бесплотных бесполезных бесноватых сущностей.

Смахнув с глаз невидимые слезы, Петти вымученно натянула потрескавшиеся нити губ и постаралась обнаружить себя в разнузданном шквале бибопа. По всему салону уверенно и нагло ползали крючковатые ноты, порожденные легендарным «ударом сбоку» Ли Моргана. «Удар сбоку» окончательно парализовал измученное сознание Петти, но и кажется, произвел должное впечатление на молчаливого водителя-меломана. Не дожидаясь пока обнаглевшие в конец ноты, не прогрызут ему дыру в черепе, водитель желтого кэба, резким движением пальцев переключил дико верещавшее радио на новую волну. Пронзительно прокашлявшись, радио услужливо сменило радикальное настроение на нудный педагогический тон.

Вздохнув с облегчением, Петти вскинула глаза и встретилась с вполне миролюбивым взглядом разумного существа с планеты Земля, отразившимся в зеркале переднего обзора. И взгляд этих теплых светлых глаз совсем не желал ей скорой смерти от радиомании, напротив, их обладатель казалось, знал, о чем сейчас думает его печальная пассажирка. Ободрительно улыбнувшись и слегка кивнув головой Петти, водитель привычно уткнулся взглядом в узкую спину дремлющей гадюки. Очередной сеанс дорожной радиотерапии продолжился, и он неожиданно благотворно повлиял на угнетенное настроение пребывающей в состоянии физической апатии и ломки Петти Чарли. Смахнув с ушей своих слушателей пыль тающих джазовых нот, невидимый радиоведущий начал пережевывать до боли избитую, но не лишенную мрачной притягательности, тему смерти. Вкрадчивым восторженным голоском старого «педераста» из Юты, он доверительно поведал подробную историю очередного вымороженного по самый гипофиз серийного маньяка, проросшего на бескрайних жирных пастбищах американской моноцивилизации:

– Итак, с вами вновь ваш покорный слуга Патрик «Hammer» Доусон и он будет несказанно рад немного омрачить свежесть этого утра новым рассказом из серии «Убийцы из пред-исподней». Сегодня я поведаю вам об одном из самых страшных и оригинальных маньяков Америки, который трудился на ниве душегубства не так долго по сравнению с тем же Джоном Уэнойном или же Тедом Банди, но список его кровавых деяний не менее ужасающ и впечатляющ для простого обывателя. Итак, разговор сегодня пойдет о Жаке Лурье по прозвищу Бакэмоно, прославившего своими чудовищными «подвигами» небольшой городок Бэгли, что располагается на северо-западе штата Миннесота. Помогать мне любезно согласился доктор Джейсон Уорли, некогда занимавшийся расследованием по делу Жака Лурье. Он скоро приедет к нам в студию, а пока, чувствуя ваше растущее напряжение и страх в сердцах, я с непередаваемым воодушевлением начинаю свой душещипательный рассказ о самой поганой кровавой бестии, которую когда – либо видели бедные протестанты из городка Бэгли.

Итак, в начале жаркого лета 1960 года в ни чем не примечательном провинциальном тауншипе Бэгли разыгралась кошмарная драма, повергнувшая в ужас всех без исключения местных жителей. На протяжении месяца в городке стали бесследно пропадать совсем юные девочки и благообразные пожилые матроны. Пропавших было ровно тринадцать, и все они исчезли практически среди белого дня. Первой исчезла пятнадцатилетняя жительница Бэгли Вероника Мюррей и ее встревоженные родители в тот же день заявили о пропаже дочери в местный полицейский участок. Вилли Джонсон, вот уже как двадцать лет, занимавший почетный пост шерифа полиции, сразу же постарался успокоить родителей пропавшей Вероники и предположил, что исчезновение девочки возможно связано с амурными увлечениями, свойственными ее столь юному возрасту. Но, отличавшиеся крайней набожностью и пуританской стойкостью родители Вероники сразу же отвергли столь свободную версию «старого бобра Вилли», так между собой прозвали местные жители слишком добродушного и нерасторопного шерифа. Вняв настойчивым просьбам строгих родителей Вероники, Вилли Джонсон вызвал двух своих молодых помощников и велел им перевернуть городок верх дном, но разыскать пропавшую девчонку.

Бэгли был одним из тех провинциальных городков Америки, в которых никогда ничего не происходило по-крайней мере последние сто лет, а если когда-то что-то и происходило, то его на этом месте попросту еще не было. И поэтому, местная полиция если и была занята каким-то делом, то в основном это были нудные разбирательства бытовых дрязг между родственниками, на которых представители полиции выполняли больше миротворческую миссию или что случалось еще реже, им приходилось искать виновников мелких краж, как правило, рано или поздно приходивших с повинной в участок.

Естественно никто из обленившихся стражей закона даже и не помышлял о чем-то более серьезном, что обычно случалось в городах с большим скоплением народа. И как не мечтал пятидесятипятилетний шериф отбыть в этом году в почетную отставку, его давно уснувшее крепким сном полицейское чутье, не уберегло его от скандальной славы и ненужных забот. Как и ожидалось, помощники шерифа так и не смогли найти ни самой Вероники, ни ее следов. Опросив хозяина мотеля и владельца заправочной станции, доблестные стражи почтили своим вниманием небольшой местный ресторанчик и, пропустив по хорошей порции Jim beam, без особого энтузиазма продолжили поиски. Они побывали в местном post office, в drug store и заглянули в универмаг Wal Mart, где договорились о встрече с двумя хорошенькими продавщицами Кетти и Лили, а после направились в сторону озера Лямонд. Охладившись в ласковых водах глубоководного озера, доблестная парочка вернулась в полицейский участок и с чувством честно выполненного долга подробно отчиталась перед распухшим от жары и пива окружным шерифом. Равнодушно выслушав отчет своих инертных подчиненных, Вилли Джонсон лично позвонил домой родителям пропавшей Вероники и еще раз наставительно попросил их не беспокоиться по поводу пропавшей дочери.

К чему, спросите вы, я довожу до вас такие мелкие подробности работы полиции округа тех лет. Все это я делаю для того, мои дорогие радиослушатели, чтобы вы могли оценить весь масштаб незащищенности простого обывателя перед лицом потенциальной опасности. Все мы привыкли надеяться в экстремальной ситуации на тех, кто должен нас беречь и охранять, а именно на представителей закона, коих мы содержим за счет личных налогов. Но как показывают давно минувшие события тех страшных дней, иногда все же предпочтительнее и самим быть начеку и всегда держать порохом сухим. Запомните, о чем я вам говорил, мои милые перепуганные радиослушатели!

Итак, продолжаю свой душещипательный рассказ. На фоне такого попустительства и расхлябанности через день в городке пропала еще одна женщина. На этот раз сам шериф был вынужден подключиться к поискам пропавшей, но, как и в первом случае, поиски ничем не увенчались. Пропавшей оказалась семидесятилетняя Сара Смит, являвшаяся самой пожилой жительницей Бэгли. Но что удивительно даже после пропажи этой одинокой старой женщины жители города не особенно обеспокоились произошедшим и продолжали заниматься своими обычными делами. А дел в то жаркое лето было немало, ведь подавляющее большинство жителей тауншипа были фермерами, и мало что могло отвлечь их от рутинного образа жизни.

С раннего утра и до позднего вечера жители Бэгли в поте лица трудились на полях, и лишь по воскресным дням собравшись семьями, они посещали местную протестантскую церковь. Там они могли обратиться с горячими просьбами к всепрощающему Богу и узнать последние пресные новости.

Но новости очередного воскресения оказались крайне тревожными и неутешительными и повергли богобоязненных мирных фермеров в настоящий шок. Оказывается, пока они увлеченно ползали по своим спеющим наделам, в Бэгли пропали уже десять лиц женского пола от пятнадцати до семидесяти лет. Из этого напрашивался страшный неутешительный вывод, что кто-то невидимый и коварный решил целиком истребить все женское сословие и без того малочисленного городка. Этот ясный погожий день стал настоящим испытанием для стареющего шерифа, и ему пришлось выслушать немало обидных высказываний, характеризующих его как бездеятельного и некомпетентного в своей сфере представителя закона. Видя, что ситуация выходит из под контроля, «старый бобер Вилли» собрал в кулак остатки благоразумия и позвонил всесильному комиссару Saint Pole Police Department Джону Харрингтону. С давних пор они были хорошими приятелями и кому, как ни ему мог довериться заметно погрустневший и осунувшийся Вилли Джонсон.

Комиссар Харрингтон внимательно выслушал тревожный отчет своего старого товарища и пообещал на следующий же день выслать ему на помощь нескольких своих лучших людей. Но, лучшие специалисты SPPD появились в Бэгли лишь в среду, когда число исчезнувших в городке достигло уже тринадцати человек. Последней исчезла Бени Стоун, спелая вдовушка, успевшая к своим тридцати годам попробовать на вкус добрую половину набожных местных мужчин. И стоит заметить, что в Бэгли нашлось немало тех, кто с затаенным злорадством и облегчением отнеслись к трагической пропаже рыжекудрой обольстительницы. Не трудно догадаться, что это были обиженные изменами своих мужей жены. Но вернемся к приезду новых действующих лиц, целью которых было раскрытие преступления, связанного с таинственными исчезновениями жителей захолустного городишки Бэгли. И на этой ноте я хотел бы передать слово прибывшему из Массачусетса доктору Джейсону Уорли… Дайте, я пожму вашу знаменитую железную руку, уважаемый доктор.

– Доброе утро, сэр?

– Зовите меня просто Патрик, доктор, просто Патрик!

– Хм, что ж, замечательно Патрик. Так с чего же мы начнем наш разговор?

– А как вы сами изволите. Я уже успел достаточно взбудоражить воображение наших милых радиослушателей и надеюсь, они с жадным нетерпением вожделеют продолжения истории о мерзком поганце по имени Жак Лурье.

– Что ж, у меня сегодня необычайно хорошее настроение и поэтому, я готов ответить на все интересующие вас вопросы, Патрик.

– Отлично, тогда я сразу приступаю к делу, дорогой доктор. Итак, вопрос первый: когда вы впервые услышали об исчезновениях лиц женского пола в тауншипе Бэгли?

– В августе, в середине августа 1960-года. Как-то вечером после работы мне позвонил на мой домашний номер комиссар Харрингтон и попросил зайти к нему на следующее утро по очень важному делу. Звонок комиссара чрезвычайно взволновал меня. До этого он никогда лично не обращался мне, и я лишь пару раз имел дело с его помощником сэром Буковски. Я сразу же почуял, что вскоре мне предстоит очень важное дело и мои предчувствия не обманули меня.

– Насколько мне известно, уважаемый доктор, вы в то время только, что получили звание детектива и еще ни разу не принимали участия в серьезных расследованиях. Это так?

– Вы совершенно правы, Патрик. До того как стать детективом я три года прослужил в патрульной службе и не имел особого опыта в криминальных расследованиях. Да, я был на хорошем счету у преподавателей полицейской академии и обладал рядом нужных теоретических знаний, но то с чем мне пришлось столкнуться в то жаркое лето, стало для меня самым ценным и убедительным уроком. Практика тем и отличается от теории, что обладает особым запахом, а именно, запахом смерти.

– Да, вы правы, но давайте все же вернемся к вашему первому серьезному делу…

– Как я уже говорил, мои предчувствия меня не обманули и уже утром я убедился в этом, получив приказ комиссара возглавить специальную группу детективов для расследования странных исчезновений лиц женского пола в округе Клируотер. Для меня это назначение показалось особой честью, и я помню, с каким сияющим выражением лица выходил из кабинета комиссара. Хм, наивная юность, мечтающая о подвигах и славе… Если бы я знал, с какой мерзотой мне предстоит вскоре столкнуться, то семь раз бы подумал, прежде чем согласиться на это назначение.

– Ну что сделано, того уже не воротишь, не правда ли, доктор Уорли?

– Это так, так… Команда из трех детективов и пяти полицейских была собрана в тот же день, но мы не смогли сразу же отправиться в округ и на то были некоторые причины, упоминать о которых сейчас нет особого смысла. В Бэгли мы прибыли лишь в среду вечером и практически сразу же организовали поиск пропавших лиц.

К слову, местный шериф на тот момент пребывал в состоянии тяжелого психологического стресса, и о плодотворном сотрудничестве с ним не могло быть и речи. Когда мы в первый раз вошли в полицейский участок, он был мертвецки пьян и на наши вопросы отвечал лишь нечленораздельным мычанием. Хвалу Иисусу, его помощники оказались более стойкими, и пока шло расследование, они не раз оказывали нам неоценимые услуги. Самое главное они знали в лицо всех жителей Бэгли, и это очень помогло нам при проведении допросов и восстановлении личностей пропавших.

– Как долго продолжалось ваше расследование, прежде чем вы напали на след преступника?

– Десять дней и бессонных ночей провели мы в Бэгли, и все это время копали, копали и копали, но так и не смогли найти ни единой ниточки, по которой бы могли выйти на разгадку исчезновения девушек и женщин. Я был молод и амбициозен и не жалел ни себя, ни вверенных под мое начало людей. Мы мало ели и еще меньше спали и почти все время проводили в бесконечных поисках и опросах свидетелей. Наши головы раскалывались от десятков запутанных комбинаций и предположений, но, ни одна из них так и не смогла приблизить нас к раскрытию дела.

Каждый день я отчитывался по телефону комиссару Харрингтону о проделанной работе и в ответ получал не только полезные советы, но и обидные замечания, касающиеся нашей медлительности и близорукости. Но кто мог сделать тогда больше, чем сделали мы?

Организовав большую группу добровольцев из местных охотников, мы проверили каждый частный дом, каждый подвал, каждый гараж. Мы подробно опросили десятки лиц и проверили биографию практически каждого жителя Бэгли. Не обнаружив улик в городе, мы прочесали окрестные поля и лес и даже убили двух взрослых медведей, выдвинув версию похищения женщин лесными хищниками. Но вскрытие медвежьих желудков и обыск медвежьих нор не приблизил нас к разгадке исчезновений. И тогда я попросил комиссара прислать нам на помощь двух опытных водолазов. Водолазы прибыли в этот же день, как я позвонил и в течение двух дней тщательно обследовали дно местного озера. Но и в озере не нашлось ни единой улики, подтверждающей гибель пропавших жителей Бэгли.

Признаться, мы невольно поддались на провокационные предположения двух старожилов о вмешательстве в это дело нечистой силы. А кто-то из молодежи предположил, что во всем виноваты небесные пришельцы, якобы замеченные однажды на окраине одного из полей. И что самое нелепое во всем этом, что именно версия «нечистой силы» и возглавила список выдвинутых нами версий на десятый день нашего расследования.

– Вот как, любопытно!

– М-да, это так. Так вот после десяти безуспешных дней поисков, мы уже почти отчаялись распутать это чертовски непростое дело, и я уже мысленно готовил безрадостный телефонный отчет для комиссара Харрингтона, как вдруг к нам в участок прибежал местный паренек по имени Ллойд и взволнованным сбивчивым голосом поведал невероятную историю, случившуюся с ним. Этот Ллойд был немного не от мира сего и набожен до такой степени, что по нескольку раз на дню посещал местную церковь, где истово молился, и как ему казалось, вполне реально общался с Иисусом Христом.

– Ох уж эти блаженные фанатики!

– Вы не верите в Иисуса Христа?

– Что вы доктор, я готов поверить во что угодно, если это принесет дополнительную популярность моей радиопередаче!

– А вы забавный малый, Патрик.

– Спасибо за лестный комплимент, уважаемый доктор Уорли. Так на чем мы остановились?

– Да, так вот этот самый Ллойд поведал нам престранную историю, которую мы вначале приняли за религиозный бред провинциального дурня. По его словам, отправившись на очередную на молитву, на пороге церкви он столкнулся с невиданным существом, внешне похожим на черного ангела.

– На черного ангела?

Да, на черного ангела? Якобы этот ангел был огромного роста и мог летать. Кроме того, у него было безобразное вытянутое лицо и огромные горящие глаза. Узрев такое чудовище, истовый прихожанин Ллойд сразу же побежал к нам, надеясь получить защиту от жуткого наваждения.

– Черный ангел преследовал его?

– Нет, не преследовал. По словам паренька, неизвестное существо, не обратив на него никакого внимания, взмыло в воздух и полетело в сторону востока.

– Охренительно, слушайте, доктор, это охренительно! Хотел бы я собственными глазами взглянуть на этого черного ангела.

– Хм, еще успеете, дорогой Патрик, еще успеете!

– Вы так думаете, доктор?

– Для вас, наверное, не секрет, что помимо изысканий в области христианских течений, я увлекаюсь демонологией.

– И как много демонов вы уже успели вывести на чистую воду, доктор?

– Сожалею но, то, что знаю я, лучше пока не знать вам, Патрик.

– Вот как, отчего же?

– Плохо будете спать, молодой человек.

– Кстати, а как вы спите, дорогой доктор? Не мучают тяжелые воспоминания о рабочих буднях в полицейском управлении?

– Мучают, конечно, мучают, Патрик.

– И что, если не секрет, вам сниться чаще всего?

– Чаще всего мне сниться то, что мы увидели в Бэгли в те жаркие августовские дни.

– …С вами все в порядке, доктор Уорли? Могу вам предложить стакан холодной воды.

– Спасибо, нет, со мной все в порядке… Без особого энтузиазма выслушав Ллойда, я и один из моих помощников полицейских все же решили проверить, что все-таки он увидел около церкви. Мы особо ни на что не надеялись и как мне помниться, даже не взяли с собой оружия. Хотя, как показали дальнейшие события, оно нам не потребовалось. Уже около церкви, меня вдруг осенило, что местный священник был единственным лицом, который еще не попал в поле нашего зрения. Как так получилось, я до сих пор не пойму? Это стало нашей промашкой, но факт остается фактом, Жак Лурье ни разу не был опрошен нами с тех пор, как мы приехали в Бэгли. Мы видели его лишь однажды и то мельком, когда он как-то проезжал мимо полицейского участка на своем стареньком велосипеде. Я тогда плохо разглядел его, но внешне он показался мне классическим приходским священником, коих десятки тысяч во всех штатах страны. Невысокого роста, худощавый, бледное вытянутое лицо, серые глаза и короткая светлая стрижка. В общем, ничего такого, что могло бы выявить в нем чудовищного серийного убийцу, я в нем тогда не заметил.

– И это было первый, и последний раз, когда вы видели его, не так ли?

– Точно, больше я никогда и нигде не видел блеклой физии этого замаскированного «святоши». А тогда, желая восполнить пробел, мы вошли в церковь, желая допросить Жака Лурье. Священник жил рядом в небольшом панельном домике, построенном для него благодарными прихожанами. Сначала мы осмотрели церковь внутри и не найдя священника, решили подождать, пока он явиться к очередной службе. Но прошел час, другой, а он так и не появился. Мы уже собирались уходить, как вдруг меня осенила идея еще раз хорошенько обыскать церковь. И моя идея была решающей. В результате повторного обыска, за амвоном мы нашли вход в небольшую каморку, в которой в свою очередь находилась замаскированная под полку с церковной литературой, потайная дверь в подвал.

– Внимание, Ад начинается, дорогие радиослушатели, Ад приоткрывает свои двери!

– Вы очень точно выразились, Патрик, да это и в самом деле была дверь в преисподнюю.

…Помню, перед тем, как войти в подвал, мы немного посовещались с помощником, вернуться ли нам за подмогой и оружием или же пойти на риск и самостоятельно обследовать найденный подвал. Голос разума подсказывал нам действовать по правилам безопасности, но моя горячая кровь и авантюрный характер моего помощника взяли верх над благоразумием и мы, вооруженные одним карманным фонариком на двоих, начали спуск в глубокую бетонную нору. Как только мы вошли в открытую дверь, то тут же оказались на узком лестничном пролете, сползающим вниз во тьму. Кроме этого, нас сразу же накрыло удушающей зловонной волной телесного разложения и испражнений. Меня, как молнией пронзило, что возможно мы почти достигли цели наших поисков! Но лучше бы мы прошли мимо этой цели и не копали то, что еще так долго потом разило смертельным зловонием и злом. Признаться, в отличие от своего бывалого помощника, который уже не в первый раз участвовал в подобных расследованиях, я немного струхнул. В общем, я растерялся и даже подумывал вернуться назад. Но мой более решительный помощник уже спускался вниз по лестнице, и делать нечего, мне лишь оставалось следовать за ним. В те страшные минуты, я едва мог совладать с собой и громко стучал зубами от страха. Но мне не стыдно вспоминать об этом. Совсем не стыдно. Мало кто из живых может похвастаться крепкими нервами, предчувствуя неотвратимое и ужасное, то, что лежит за гранью обычного человеческого восприятия. И думаю, что за внешним спокойствием и невозмутимостью моего помощника скрывались те же чувства, что не мог подавить в себе я. Чем дальше мы спускались вниз по лестнице, тем сильнее во мне росло сопротивление, двигаться навстречу неизвестности, и было лишь одно желание вернуться в участок за товарищами. Но я глубоко благодарен своему помощнику за то, что он тогда не поддался моему малодушию и не повернул назад. Если бы он сделал это, то я никогда бы не стал тем, кем меня теперь считают.

Мы еще спускались вниз, как вдруг фонарь в руке моего помощника предательски погас, и нас окутала густая тьма, пропитанная зловонными запахами смерти. Там было так жарко, жарко, словно в Аду. Липкий пот струился по нашим лицам, и нам очень не хватало чистого воздуха. По сбивчивому дыханию моего помощника, я понял, что поломка фонаря стала для него неприятным сюрпризом. И пока он бормотал проклятия и быстро часто щелкал переключателем, я с затаенным дыханием неподвижной статуей застыл за его спиной. Я чувствовал близкое присутствие зла, и от этого мне становилось все хуже с каждой минутой. Мое сердце с настойчивостью молота билось в грудную клетку, и вот-вот было готово вырваться наружу.

И именно в этот злополучный момент, когда мы, словно беспомощные щенки утопали во тьме, на нас кто-то напал. Вернее, этот кто-то напал на моего помощника. Я понял это по его дикому крику и сильному толчку, опрокинувшему меня на спину. Упав на спину, я изрядно приложился головой о бетонную ступеньку и на пару секунд потерял сознание. Когда же я пришел в себя и смог подняться на ноги, мой помощник уже верещал где-то глубоко внизу. По шуму, доносившемуся снизу, я понял, что там происходит жестокая схватка. Мой помощник отбивался изо всех сил от невидимого врага и призывал меня на помощь. И вот именно в тот момент, что-то щелкнуло в моей голове, и былой страх на время улетучился. Видно я так здорово приложился башкой о ступеньку, что моя трусость куда-то испарилась. Не медля ни секунды, я сломя голову бросился на крики и подобно урагану обрушился на невидимого агрессора. На удачу, мои удары попали в цель. Я зацепил кулаком что-то скользкое и упругое, но и сам в ответ получил порцию ощутимых ударов. Все же моя помощь оказалась к месту и еще через минуту, мы смогли скрутить неизвестного нападавшего. Он был совершенно голым и скользким от влаги и нечистот. Пока я крепко прижимал задержанного коленом к полу, мой помощник разыскал оброненный фонарик и о, счастье, смог зажечь его. Теперь, когда у нас снова появился свет, мы смогли хорошенько рассмотреть того, кто на нас напал. Нападавшим оказался изможденный тощий старик, своей внешностью напоминающий азиата. У него была гладко выбрита голова, и на нем не было ни единой нитки одежды. Все его худое грязное тело было покрыто цветными татуировками в виде непонятных знаков и иероглифов. Также на шее старика мы заметили массивный стальной ошейник с петлей, по-видимому, служившей креплением для цепи. Когда мы сражались с ним в темноте, этот старик дрался, словно разъяренный зверь, но как только мы скрутили его, он внезапно сник и стал похож на жалкого арестанта, забытого богом и судьями. Заковав странного старика в наручники, мы попытались узнать у него кто он и как здесь оказался. В ответ этот «юморист» открыл рот, продемонстрировав нам отсутствие у него языка. Черт, он был немым, и как нам потом удалось установить, еще и глух!