Текст книги "Ускользающий мираж"

8

Кенда пыталась вскрикнуть, но его рука мгновенно накрыла ее рот еще до того, как она успела издать какой-нибудь звук. Глаза ее закатились от ужаса.

– Ш-ш-ш, – прошептал Перри ей на ухо, – будь послушной девочкой, и я уберу руку.

Перепуганная Кенда оцепенела. От него несло перегаром, и он дьявольски улыбался.

– Ты обещаешь? Тебе придется пообещать, что не будешь кричать, – только тогда я уберу руку.

Ей было просто невозможно дышать из-за его руки, закрывавшей ей и нос и рот. Наконец Кенда кивнула, и он отпустил ее. Мгновение она просто стояла, потом направилась к стулу, стоявшему рядом с дверью, и села. Она испытывала только ужас.

Перри Колдуэлл закрыл дверь и встал прямо перед ней, его пьяная рожа была бессмысленной. Он махнул ей рукой.

– Я знаю, о чем ты думаешь, но выбрось это из головы. Не зови его на помощь, она тебе не нужна. Я не собираюсь обижать тебя, но могу обидеть его, – он похлопал по карману своего плаща. – У меня есть с собой кое-что, и оно сразу же остудит его пыл.

Кенда открыла рот и набрала в легкие воздуха, с трудом проглотив комок в горле. Она не могла рисковать жизнью Джона.

– Что вам угодно, мистер Колдуэлл? – сурово спросила Кенда.

– То же самое, что мне было нужно вчера, – заплетающимся языком произнес он. – Мне нужно несколько фотографий.

– Пожалуйста, – ни на мгновение не задумываясь, сказала она, – снимайте.

Перри покачал головой и ухмыльнулся.

– О нет, не здесь, куколка. Мне нужна твоя фотография в натуральном виде: песок, вода и ты в твоем привычном наряде… Как говорится, в чем мать родила.

– Вы же знаете, что я никогда не пойду на это.

– Тебе решать, – самодовольно сказал Перри, – свою судьбу и судьбу своего любовника. Все дело в том, что если я еще задержусь в комнате, то твой дружок услышит нас. Ты уверена, что хочешь увидеть, что потом произойдет? – Он пожал плечами. – Что касается меня, то у меня просто куча времени, но… подумай, что произойдет? – На его губах появилось подобие улыбки, он уверенно поглаживал бороду.

Она не знала, верить ему или нет, но понимала, что сейчас не стоит с ним препираться. Она нервно закусила губу и сцепила пальцы.

Перри навел на нее указующий перст.

– Есть еще одна вещь, о которой вам с ним надо призадуматься.

– Что? – спросила Кенда шепотом.

– Небольшой вопросик о твоем виде на жительство. У меня есть мнение, что вы, мисс Ван, находитесь на острове нелегально, поэтому я считаю своей обязанностью привлечь к этому моменту внимание властей.

– Это неправда! У меня есть разрешение. Американский консул знает, что оно у меня есть! – Она была вся в напряжении.

Перри оперся о стену.

– Оно уже несколько лет как устарело, не так ли, мисс Ван? Кроме того, если оно у вас есть, покажите мне его.

Кенда закрыла лицо руками, борясь со слезами гнева и отчаяния.

– Зачем вы так? Что мы вам сделали, что вы так жестоки с нами? – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Я не понимаю, почему вы здесь, мистер Колдуэлл, – что, разве для репортера недостаточно работы на островах и без нас с Джоном?

Его маленькие черные глазки метали на нее молнии.

– Ты – мой билет обратно на материк, куколка. Ты – моя главная сенсация. Целых три года я провел здесь, скитаясь по этим чертовым островам. Хватит, я устал от них! Ты – самый горячий материал для заголовков газет, и мы оба знаем это. Я просил тебя по-хорошему дважды, но сейчас, в третий раз, я уже не прошу, а требую!

Кенда снова принялась плакать.

– Вы… так вы ничего не добьетесь! Наверняка вы это знаете! Наверняка!

Перри направился к ней. Она приподнялась со стула, в ее расширенных зрачках был пока только испуг.

– Что вы собираетесь делать?

– В конце концов, нет необходимости в такой спешке. Может быть, у меня даже больше времени, чем я предполагал.

– Вам лучше не подходить ко мне, – спокойно сказала Кенда. – Слышите? Вам лучше не приближаться ко мне.

– О, в самом деле? Может, я все же подойду поближе, милочка? – глумясь, спросил Колдуэлл и сделал еще шаг. – Ты ведь позволишь мне сделать это! Ты ведь пойдешь на все, чтобы уберечь от неприятностей своего любовника… Разве не так?

Кенда была так напугана выражением его лица, что плохо понимала, о чем он говорит. Такого злобного и холодного взгляда ей еще не приходилось видеть. Он стоял прямо перед ней.

– Подумываешь, не закричать ли? – мерзко спросил Колдуэлл.

Она подняла вверх кулаки.

– Убирайся прочь… – гневно прошептала она. – Убирайся прочь, или я закричу…

Перри насмешливо покачал головой.

– Нет, не закричишь…

Кенда прижалась к стене, лицо ее дышало презрением и отвращением.

Колдуэлл протянул руку и дотронулся до ворота ее ночной рубашки, проводя пальцами по кромке и едва касаясь ее груди.

– Ты, должно быть, представляла достойное внимания зрелище, когда Джон Тэйлор нашел тебя, дорогуша.

Кенда скользнула дальше вдоль стены от него, спасаясь от его домогательств. Она и сама была удивлена, что могла скрывать ярость и страх. "Господи, пожалуйста, пожалуйста, – молча молилась она, – помоги мне выпутаться из всей этой истории. Выпутаться так, чтобы не навредить Джону…"

Перри рванулся к ней, но она резко уклонилась в сторону, и он, споткнувшись, растянулся на полу.

В тот же момент защелка с двери между двумя спальнями слетела. Дверь распахнулась, и вбежал Джон. Он кинулся к Перри, который старался подняться на ноги, и схватил его за шиворот.

Как ни странно, Кенда подбежала и перехватила его занесенную для удара руку.

– Не бей его, Джон, пожалуйста! Просто выброси эту дрянь!

Джон потащил сопротивляющегося незваного гостя за шиворот к входной двери и выбросил его за порог. Он постоял там минуту, всматриваясь в темноту, затем вошел и мягко закрыл дверь. На нем были одни лишь шорты.

Кенда опустилась на стул, еле сдерживая слезы. Джон встал на колени рядом со стулом, протянул руку, чтобы отбросить с ее лица волосы.

– С тобой все в порядке?

Кенда лишь молча кивнула, а затем с трудом произнесла:

– Кажется, да… Ты был прав, Джон. Он страшный человек. – Лицо ее выражало полнейшее отчаяние. – Нам надо немедленно покинуть остров.

– Мы так и сделаем, – заверил он ее, – через день, не позднее. Не думаю, что этот подонок Колдуэлл появится здесь еще раз. По-моему, сегодня ночью он получил хороший урок. – Джон взял ее лицо в свои руки и внимательно посмотрел ей в глаза. Его взгляд был теплым и понимающим. – Нам надо запастись провизией. Завтра, во время отлива, мне надо будет очистить днище от раковин, и потом мы отплывем.

Кенда судорожно вздохнула и стала убеждать его:

– Нам надо бежать срочно! Перри угрожал сообщить властям, что у меня нет вида на жительство. Он сделает это, Джон, я знаю, он это сделает!

– М-м-м… – Джон задумался. – Мне кажется, что консул просто не заметил этого, иначе он бы силой взял тебя под свою защиту. – Он резко поднялся. – Собирай вещи.

Кенда вскочила со стула.

– Мы отплываем прямо сейчас? – Когда он кивнул, она стала нервно собирать коробки и пакеты, забыв о своем неглиже.

Веселые искорки заплясали в его глазах.

– У нас еще есть время, чтобы одеться, Кенда… – намекнул он.

Поглощенная только тем, чтобы как можно быстрее собрать вещи и покинуть отель, она не слышала его слов.

– Кенда, – умолял он ее, – возьми себя в руки! Никто ведь не гонится за нами – по крайней мере, пока.

– Они погонятся, Джон! – беспомощно произнесла Кенда, – мы должны отчалить сейчас же, сию минуту!

– Хорошо, хорошо, – уступил ей Джон. – Но я пойду и хотя бы штаны надену, если не возражаешь.

Через пятнадцать минут "Бьюти" с рокочущим дизелем выходила из бухты. Это был очень опасный маневр, чтобы решиться на него среди ночи. Яркая луна освещала воды длинного узкого канала. Джон подождал, пока они вышли в открытое море, и только тогда поставил парус.

Разбираясь с оснасткой, он изредка посматривал на сидящую рядом Кенду.

– Ну как, почувствовала себя снова морской волчицей?

Она засмеялась.

– Это лучше, чем моя попытка вновь ступить на "землю цивилизованную". Намного лучше. – Внезапно ее улыбка пропала. – Я не знаю, захочу ли когда-нибудь еще увидеть людей… Может быть, нам лучше странствовать по океанам?

– О нет, – возразил Джон, – одна неудачная попытка – и ты уже готова полезть в петлю! Ты же не из тех, кто пасует перед трудностями! Это уж я знаю наверняка. Есть люди, которые борются за свою жизнь до конца, и ты, моя дорогая, среди них не последняя.

Казалось, путешествие началось хорошо, и Кенда, прислонившись к рубке, закрыла глаза. Она уже поняла, что недооценивала Перри Колдуэлла, когда Джон спросил ее:

– Почему же ты отворила ему дверь? Кенда открыла глаза и сказала:

– Потому что он назвался тобой.

– А я думал, ты уже хорошо знаешь мой голос… – он завязал узел на фале. – Вообще-то я очень удивлен, что ты могла перепутать наши голоса.

– Все произошло слишком быстро. Спросонья я ничего не соображала.

– Ну, я буду считать эту проверку плохой реакцией в критической ситуации, – он завязал еще один узел. – Нужно научиться быстрее реагировать.

Кенда смотрела на него раскрыв рот, слишком пораженная догадкой, чтобы сказать хотя бы слово.

– Колдуэлл не единственный. Будет еще много похожих на него. – Джон вытер руки о штаны и посмотрел на паруса. – И, Кенда, лично я посоветовал бы тебе никогда не позировать перед репортерами, независимо от угроз, крупных сумм денег или еще чего-нибудь. Я думаю, что в конце концов это принесет тебе только вред, – мрачно сказал он, – людям, у которых нет ничего святого за душой, очень нравится совать нос в чужую жизнь.

Понадобилось достаточно долгое время, чтобы его слова наконец дошли до нее. Но когда Кенда поняла смысл сказанного, она вскричала:

– Джон, так ты знал, что он у меня в номере, да?! Ты знал до того, как ворвался?!

– С того самого момента, как он постучал в твою дверь. Вообще говоря, он первым разбудил меня, а не тебя.

– Тогда почему?! Почему ты позволил мне испытать все это, прежде чем…

– Я хотел посмотреть, как ты будешь вести себя в критической ситуации.

Кенда молчала, но плечи ее дрожали от гнева.

– Странно, что ты не решил тогда еще немного поспать. Ведь до рассвета оставалось несколько часов.

После этого разговора, лежа на своей койке, Кенда долго и тихо плакала.

Ранним утром, когда только еще рассветало, Кенда стояла у иллюминатора и наблюдала за океаном. Она чувствовала, что зябнет, а по телу пробегает дрожь. Чтобы согреться, Кенда надела хлопчатобумажные штаны и свитер с длинными рукавами. Все еще припоминая события прошлой ночи, она наконец осознала, что вела себя во время визита репортера слишком рискованно и неправильно реагировала на его угрозы. Но, может быть, более неправ был Джон, позволив всему этому произойти? Она поплелась в ванную, испытывая, наверное, самое большое разочарование в своей жизни. Она как раз умывалась, когда услышала голос Джона:

– Пора завтракать!

Пройдясь в последний раз по волосам расческой, Кенда отправилась на камбуз. Она заняла свое место за столом и тихо пробормотала:

– Доброе утро.

Сидящий по другую сторону стола Джон ухмыльнулся.

– Ты сегодня проснулась в дурном настроении?

– Нет! – весело сказала Кенда, – вовсе нет. – И только она поднесла чашку с кофе к губам, как яхту накренило и кофе пролился мимо ее рта, на подбородок, а на новом свитере образовалось пятно. Когда Кенда заметила самодовольную улыбку на его лице, она бросила чашку на палубу и вскочила из-за стола, ударившись головой о низкий потолок.

– Осторожней… осторожней, – предупредил Джон, ловко управляясь с яичницей. Он поднял на нее взгляд и сказал:

– Ну что же ты? Завтракай!

– Не буду. – Она резко обернулась и уставилась на него расширенными от обиды глазами.

– Нет, будешь, – Джон жестом указал ей на стул. – Сейчас же сядь и ешь.

Кенда изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не была заметна дрожь.

– Ты не можешь приказывать мне, я не ребенок! Я не голодна, и поэтому есть не буду. – Она поспешила подняться на палубу.

Кенда ожидала, что Джон пойдет за ней. Она скрестила руки на груди и ждала его, прислонившись к грот-мачте, но он не пришел. И Кенда отправилась на корму яхты. Она чувствовала себя очень несчастной. Слезы текли по ее лицу, но Кенда быстро и решительно справилась с ними.

Через некоторое время Джон, потягиваясь, показался на палубе.

– Все в прекрасной форме для плавания, поэтому я пойду немного посплю. – Он потянулся еще раз, обнажая темный живот между рубашкой и шортами цвета хаки. Она посмотрела на выжженные солнцем волоски около его пупка. Она уже видела их раньше, когда на нем не было рубашки, но тогда они выглядели иначе, чем сейчас, между рубашкой и шортами.

Джон вопросительно посмотрел на нее, одергивая рубашку.

– Можно узнать, чем ты занимаешься?

– Разглядываю волосы на твоем животе, – вздохнула Кенда.

– Ну, а я разве только и делаю, что любуюсь волосами на твоем животе? – резко спросил он.

– У меня их нет.

Джон раздраженно воскликнул:

– Я вижу, ты не носишь лифчика! Как бы ты к этому отнеслась, если бы я встал здесь и уставился на твои груди? Через свитер просвечивают темные точки – твои соски…

Даже после того как смолк его голос, она все еще сидела со скрещенными на груди руками. Сейчас Кенда была больше смущена, чем зла. Боже мой, разве она могла ожидать, что кто-нибудь так рассердится просто потому, что посмотрели на его живот… И ничего больше.

Джон снова сердито проворчал:

– Я пойду вниз посплю. Если ты все же решишь, что питание важней, чем припадки раздражения, твой завтрак все еще на подносе рядом с плитой. – Он быстро спустился по ступенькам в каюту, затем последовал грохот.

Кенда улыбнулась, догадавшись, что он стукнулся головой о потолок точно так же, как и она на камбузе. Теперь было очевидно, у кого припадок раздражения!

После ухода Джона Кенда встала, некоторое время походила по палубе, затем отправилась на камбуз и взяла завтрак с подноса. Она поела, все убрала, удивляясь, что этот небольшой камбуз был оснащен таким множеством кастрюль и сковородок.

Затем Кенда начала подниматься на палубу, но остановилась и на цыпочках прошла в каюту. Беззвучно она отдернула парус и посмотрела на Джона. Не имея на себе ничего, кроме шорт, он лежал животом на койке, лицо было повернуто в сторону занавески, одна рука свисала на пол. Кенда смотрела на его гладкую, вздымающуюся с каждым вздохом спину. Ей пришлось бороться с собой, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до золотистых завитков на его шее. Какое искушение было лечь рядом с ним и вытянуться, ощущая грудью его спину, прижаться к нему бедрами, переплести его ноги со своими! Их очень сильно тянуло друг к другу – это уж она знала наверняка. Но они могли бы сопротивляться этому чувству еще долгие тысячи миль плавания – или уступить натиску страсти и переселиться в свой собственный мир любви… Кенда сжала край занавески, потом отпустила ее и на цыпочках вернулась на палубу.

Джон появился на палубе после полудня. Кенда посмотрела на часы: вода, которая попала под стекло после того, как она окунула их в ванну, теперь испарилась, а часы продолжали ходить как ни в чем не бывало. Ей нравились эти часы в серебристом корпусе с широким черным ремнем и крупным черным циферблатом с тремя стрелками, большие и немного аляповатые. Из всех вещей, которые Джон приобрел для нее, они нравились ей больше всего.

Погода стояла превосходная. Ярко-голубое безоблачное небо, солнечные блики отражаются и словно танцуют на поверхности воды… Не было еще такого замечательного дня за все время их путешествия.

– Ты держала нос по курсу? – спросил Джон.

Кенда удивленно уставилась на него.

– Конечно. Ты думаешь, я утопила бы яхту просто для того, чтобы не дать тебе поспать? – Она улыбнулась.

Джон тоже улыбнулся в ответ.

Я вижу, ты остришь так же, как тогда, когда я оставил тебя на палубе. – Джон зашел в капитанскую рубку, и прошло несколько минут, прежде чем он показался снова. – Я вынужден изменить наш курс. Мы зайдем в Апиа на Самоа, чтобы запастись водой и провизией, и я должен очистить днище "Бьюти" от полипов.

– Сколько времени это займет?

Джон сморщил нос.

– Не больше пары дней. Мы немного отклонимся от первоначального курса. "Бьюти" прошла уже сто миль после того, как мы покинули порт Сувы, а это очень прилично, учитывая, что впереди еще большая часть дня. Если ветер и погода удержатся, то мы поставим рекорд скорости для яхт на этой дистанции.

Кенда быстро отвернулась, притворившись, что ее интересует только горизонт. Ей показалось, что Джон был рад тому, что путешествие будет короче, чем ожидалось, а ей хотелось, чтобы оно было бесконечным.

– Я думаю, тебе лучше находиться на борту во время стоянки в Апиа, Кенда. Мне бы не хотелось, чтобы там нам оказали такой же прием, как в Суве, – он издал короткий смешок, – и я бы не хотел, чтобы кто-нибудь в конце концов отобрал тебя у меня.

– Могу поспорить, – произнесла Кенда с фальшивым унынием, – что это вконец разобьет твое сердце.

– Может быть.

Она поколебалась мгновение, потом спросила:

– Ты действительно любишь меня, Джон? – Вопрос был задан как бы небрежно, между прочим.

– А что такое любовь? – спросил он в ответ, подошел и положил руки на гик, – скажи мне, что это – и я отвечу, люблю ли я тебя. Договорились?

– Это сумасшествие. Что же я должна еще сказать – привести определение из толкового словаря? Я помню его. Ты хочешь его услышать? – В голове Кенды была мешанина из слов и мыслей. – Любовь – чувство, расположение, глубокая симпатия к кому-либо, например: любовь к детям…

– Хорошо, хорошо, – Джон поднял руки, – может быть, ты и знаешь определение, а я вот – нет. – Его руки сильнее сжали гик. – Барбара раньше говорила, что я люблю преследовать ускользающий мираж. – Он поколебался, затем, к удивлению Кенды, продолжил: – Конечно, она пренебрежительно относилась к моему увлечению яхтой, презирала мою любовь к морю. Больше того: она просто ненавидела все это. Никогда не отплывала от берега больше, чем на метр. Если бы не Джил, она никогда бы и не увидела "Бьюти". – Вдруг он замолчал и ушел обратно в капитанскую рубку.

Кенда в первый раз получила возможность услышать, пусть даже мимоходом, о его самых сокровенных мыслях, и теперь совершенно не знала, как разобраться в своих чувствах. Она спросила, любит ли он ее, а он стал говорить о жене и ребенке. Джил… На это ушла неделя, но теперь она знала имя ребенка. Маленькая девочка по имени Джил назвала эту яхту "Бьюти". У Джона есть малышка Джил…

Оставшуюся часть дня он находился в подавленном состоянии. Хотя Кенда и не ожидала столь резкой перемены в его настроении, она старалась всеми силами души объяснить ее, но так и не смогла. Если даже простое упоминание о жене и ребенке повергло его в такую депрессию, то, может быть, они все еще были небезразличны ему, значили для него гораздо больше, чем он хотел признать? Через некоторое время ее собственное настроение тоже безнадежно испортилось. Она любила его, в этом Кенда была уверена. Но она сомневалась, любил ли ее Джон. Вряд ли это было возможно, если упоминание о прошлом привело его в такое уныние…

Наконец она твердо решила, что больше никогда не будет упоминать ни о их любви, ни о его семье, ни о его невесте. Кенде казалось, что когда она делала это, то словно открывала ящик Пандоры[3]3
  В древнегреческой мифологии Пандора – девушка, созданная Гефестом (богом-кузнецом) из земли и воды; от Зевса она получила ящик, содержавший все человеческие несчастья. Пандора из любопытства открыла крышку и выпустила несчастья; отсюда и выражение ящик Пандоры – источник всяческих бедствий.


[Закрыть].

Совершенно внезапно рядом с носом яхты она увидела гостей: целая стая дельфинов резвилась на волнах немного впереди. Глядя, как играют животные, издавая резкие высокие звуки, словно разговаривая друг с другом, Кенда на некоторое время забыла о своих печалях. Она наблюдала за ними, пока они не исчезли из виду, и только тогда обернулась к Джону.

Он тоже, стоя рядом с капитанской рубкой, смотрел, на "маневры" этих симпатичных морских существ. И тоже улыбался.

– Ты не можешь себе представить, как приятно встретиться со стаей дельфинов, когда плывешь в одиночку! Иногда они плыли так близко от яхты, что я мог почти касаться их. Удивительно, до чего веселы и бесстрашны дельфины – как будто они знают все и обо всем и как будто это знание доставляет им огромное удовольствие…

Кенда в ответ только чуть улыбнулась, но ее голубые глаза и сердце оставались холодными.

Джон подошел и сел рядом с ней.

– Хочешь, я научу тебя управлять парусами? – спросил он, сделав очевидное усилие над собой, чтобы это прозвучало непринужденно.

– Да, – охотно ответила Кенда, – я бы хотела научиться этому! Может быть, когда-нибудь у меня будет своя яхта и я отправлюсь искать свой ускользающий мираж. Джон сжал ее руку.

– Вот отчалим от Апиа – и я стану учить тебя.

– Обещаешь?

– Да, и когда я кому-нибудь что-нибудь обещаю, мисс, я всегда выполняю свои обязательства.

– На это я и рассчитываю. Какой бы плохой ученицей я ни была или как бы медленно ни осваивала мореходное дело, ты обещал – и не отступишься от меня, правда?

– Да, я обязательно займусь этим! – уверенно сказал Джон.