Книга: Марк Шагал - Джонатан Уилсон

Несмотря на то, что иногда для понимания мысли автора были бы очевидно нелишними дополнительные знания, скажем, вообще о евреях, в том и достоинство уилсонского текста, что без любой специальной подготовки в нём видишь Шагала, человека и художника. Автор блестяще балансирует между объективностью фактологичеcкой канвы и субъективностью собственного интереса к герою, лишь изредка позволяя себе, например, открыто Шагала защищать:

Хьюз верно подметил, однако нельзя не восхищаться плодовитость и энергией творческого духа художника. И еще посмотрим, что создаст сам Роберт Хьюз, когда доживет до девяноста.

Приятно мало отдано отношениям с женщинами и влюблённостям Шагала: за кулисами оставлено всё, что остается за кулисами у каждого человека, и лишь те сюжеты частной жизни с осторожностью затрагивает Уилсон, которые, по его мнению, неразрывно связаны с мотивами и сюжетами творчества — о которых читателям рассказано великолепно.

Оставаясь ничем не более биографии одного героя, это книга даёт широкому кругу читателей представление и о какой-то большей истории; предлагает мысли, к которым возвращаешься потом без всякой связи с Шагалом (навскидку: образ Христа в светской живописи, его значение в искусства двадцатого века в целом; роль Великобритании в ранней истории государства Израиль; клише представлений о советском режиме в иностранном гуманитарном дискурсе), не говоря уже о ненавязчивом чувстве включенности в двадцатый век (которое в последнее время всё сложнее поймать, лавируя между тиражами одинаковых старых фактов в новых колодах).

Когда же Шагал был самим собой? Порой кажется, что он был изменчив как хамелеон: так ревностно отстаивал свою творческую независимость и вместе с тем так старался понравится, угодить. Вся его жизнь и все его творения говорят о том, что для русских он хотел быть своим, русским, для евреев – евреем, для французов – французом, и в то же время Шагал не был готов навсегда остаться в какой-то единой роли, особенно когда казалось, что ему ее навязывают.

Удивительно то, что из всей массы описанных дел и слов умудряется сложиться один человек, действительно целый образ – это впечатляет. Оказываясь постоянно противоречивой в частностях (вот того не могло быть, потому что он же рожденный в семье витебского селёдочника еврей, но не могло и не быть, потому что он же художник и поэт), в руках Уилсона биография Шагала не становится набором поступков и случаев, людей и декретов. Перед нами живой, настоящий некто, то есть единый в своих противоречиях, и этого, на самом деле, колоссально трудно достичь. Более того – достичь без сентиментальности и без грубости, и без нарочитости. Будучи одновременно ведомым за уже сложившейся судьбой героя – и ведущим по её тропам своего читателя.

_________________________________________________________________ Рецензия опубликована в журнале «Звезда»