Текст книги "В плену фантазий"

Интересно, что бы он сказал, узнав, что Дезире хочется расспросить бывшего окружного прокурора, а ныне загадочного писателя, чем это он занимался посреди ночи поблизости от места, где было совершено не раскрытое еще преступление?

Не желая делиться ценной информацией, Дезире просто пожала плечами.

– Видишь ли, всегда очень трудно предсказать, куда может завести простой разговор.

Майкл откинулся на спинку стула и принялся нетерпеливо раскачиваться.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что между тобой и самым знаменитым на сегодня жителем Нового Орлеана что-то есть, а?

– Собственно говоря, я с ним даже не знакома. Когда я вернулась в город из университета, он уже покинул общество. А в последнее время он, похоже, превратился в самого настоящего отшельника. – Дезире одарила Майкла самой невинной улыбкой. – Слушай, а расскажи мне что-нибудь о Фалконаре!

Что-нибудь такое, что поможет мне поведать зрителям о его характере и привычках…

– От меня ты услышишь только несколько забавных историй, вот и все. Этот парень сильно напоминает луковицу: снаружи он один, а внутри – совсем другой. Мне кажется, ни в полицейском управлении, ни в окружной прокуратуре никто так и не сумел разобраться, что он за тип. В прокуратуре его обыкновенно называли Черный Принц.

Неожиданно для себя Дезире вспомнила пристальный взгляд бездонных глаз Романа Фалконара и решила, что подобное прозвище очень подходит этому непонятному человеку.

Детектив О'Мейли всегда славился своей проницательной наблюдательностью, и сейчас его глаза подозрительно прищурились.

– Ладно, спасибо и на том, – с наигранной беззаботностью откликнулась Дезире, стремясь уйти раньше, чем Майкл успеет сообразить, что она не вполне откровенна с ним. – Я позвоню тебе на днях.

– В этом я и не сомневался. – Он бросил на столик несколько купюр рядом с теми, что положила Дезире. – Только не забудь: ничего из того, что я тебе говорил, не может быть упомянуто в эфире.

– Ясное дело.

Они вышли из ресторана вместе – О'Мейли остановился около помятого, ничем не примечательного казенного седана, а Дезире пошла пешком, напряженно обдумывая вопросы, которые собиралась задать Роману Фалконару.

Пальцы Романа летали по клавиатуре, рождая слова, которые торопились догнать друг друга на экране компьютера.

Мысленно он был сейчас в Биржевом переулке – темной, узкой улочке между двумя центральными авеню города. В начале прошлого века там проживали мастера фехтования, обучавшие благородных клиентов изящной науке убивать друг друга на дуэлях.

По правде говоря, дела у них шли не очень хорошо. Дошло до того, что один из самых предприимчивых фехтовальщиков разбогател, открыв кладбище для всех тех, кто предпочитал смерть позору и бесчестью.

«Проходили столетия, и мужчина в черном становился известен под множеством имен – Влад Дракула, Джек Потрошшпель, Синяя Борода, Бостонский Душитель и так далее. Какое бы прозвище ни давали ему смертные глупцы, по характеру своему он был – да и всегда будет – прирожденным хищником. Неутолимая жажда крови горела в его душе с момента рождения, и вот сейчас он нетерпеливо расхаживал по темным переулкам Старого квартала, подобно призраку смерти, подстерегавшему еще ничего не подозревающую жертву.

В голове у него стучало, словно в мозгу бушевал неистовый смерч, погружающий его в пучины безумия. Есть только один способ покончить с этим. Мужчина сунул руку в карман пиджака и дотронулся до рукоятки ножа, отчаянно пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться на цели своего поиска.

Сейчас он ищет одного-единственного человека. Вернее, одну-единственную женщину, которую отведет в известное лишь ему одному потайное место. А уж там…

Сладостное ожидание заставило его закипевшую кровь горячей густой волной устремиться в его чресла. Это ожидание согревает его сильнее языков адского пламени. В этих мгновениях ожидания больше соблазна и наслаждения, нежели в самом соединении с еще не встреченной незнакомкой.

Скоро. Совсем скоро».

Что-то заставило Романа неожиданно выйти из знакомого всем писателям творческого транса. Он подошел к балконной двери и выглянул наружу. Увидев идущую по улице женщину, Роман выругался сквозь зубы и внезапно понял, что ждал ее – ждал с фатальным сознанием неизбежного.

Он вернулся к компьютеру, занес в память машины только что написанное и выключил экран.

Затем, тяжело вздохнув, он спустился вниз, ожидая, что Дезире Дапри вот-вот постучится в дверь его дома.

Глава 3

Дверь распахнулась как раз в то мгновение, когда Дезире уже поднимала руку к старомодному дверному молотку, сделанному в виде готической горгульи. От неожиданности девушка вздрогнула.

Иссиня-черные, как летняя полночь, глаза мужчины, который был так неустрашим и страстен в ее сновидениях о современном пирате, который казался так пугающе неподвижен и скрытен у ворот кладбища прошлой ночью, были сейчас обведены темными кругами. Видимо, в последнее время Роману не часто удавалось высыпаться.

Он снова был одет во все черное, отчего еще больше походил на человека, всю жизнь, скрывающегося в тени. На мрачном, осунувшемся и небритом лице не читалось и намека на гостеприимство или приветливость. Взъерошенные черные волосы падали на воротник его рубашки.

– Мистер Фалконар? – Дезире уверенным жестом протянула ему руку. – Меня зовут Дезире Дапри, я работаю на…

– Мне прекрасно известно, где вы работаете, мисс Дапри, – резко прервал он визитершу. Его пальцы сжали ее ладонь. – Я стараюсь не пропускать программу, которую вы ведете. Должен сказать, у вас это отлично получается.

При звуке его голоса Дезире охватила горячая волна, словно сердце овеял знойный ветер орлеанского лета. Роман задержал ее руку в своей на мгновение дольше, чем того требовала обычная вежливость, и в эту долю секунды странные, необъяснимые чувства всколыхнули душу Дезире.

Она осторожно отняла руку.

– Благодарю вас. Полагаю, сейчас моя очередь сказать, что у вас тоже отлично получается все, чем вы занимаетесь. Честно говоря, мне очень понравилась «Грусть саксофониста», а каждая новая книга выходит у вас все лучше и лучше.

Едва она выговорила эти слова, как ей показалось, что по лицу Романа скользнула тень – словно облачко заслонило луну.

– Очень мило с вашей стороны так отзываться о моих книгах.

Наступило тягостное молчание.

– Ну-с, а теперь, когда мы обменялись профессиональными комплиментами, пожалуй, мне следует сообщить вам, зачем я пришла.

Глядя на нее сверху вниз. Роман подумал, что в жизни Дезире куда меньше ростом, чем ему казалось. И так великолепно сложена… Ее волосы, сиявшие на экране оттенками освещенной солнцем меди, на самом деле были куда темнее, напоминая блеск благородной бронзы.

– Так вы пришли не для того, чтобы взять интервью у литературной знаменитости?

Дезире нахмурилась, расслышав в его голосе сарказм.

– Я не занимаюсь подобной дешевкой. Губы Романа искривила ироническая улыбка.

– Рад за вас. Приятно встретить репортера, который не желает беседовать о рейтинге и предпочтениях наших читателей. – Дезире ничего не ответила на этот неуклюжий комплимент, и Роман смущенно потер небритую скулу. – В таком случае, если вы пришли не за интервью, полагаю, вас интересует, что я делал прошлой ночью на кладбище.

– По правде говоря, я уже побеседовала со множеством людей, которые находились там вчера.

– Но особенно интересую вас я. Потому что именно я казался там лишним.

Он был совершенно прав, и Дезире не стала возражать.

– Да.

Роман пожал плечами.

– Я ждал вас.

Он сознавал, что говорить с кем-либо – особенно с репортером – о том, что происходит в его жизни, весьма опасно. Однако в этой Дезире было нечто, заставившее Романа подумать, что в данном случае можно рискнуть.

Кроме того, он припомнил, как кто-то говорил, что некоторое время назад она была в близких отношениях с Майклом О'Мейли, тем самым детективом, который сейчас распутывает совершенные во Французском квартале преступления. Очень может быть, что О'Мейли, известный Роману как дотошный и фанатично преданный своему, делу сыщик, поделился с бывшей подружкой своими соображениями относительно действий таинственного насильника.

Роман никогда не был особым сторонником корыстного использования людей в своих целях – даже в те дни, когда работал окружным прокурором. Но сейчас, независимо от того, нравится ему такая тактика или нет, ему просто необходимо выяснить, что конкретно знает Дезире Дапри.

Не успела она что-либо ответить, как перед домом остановился экипаж с туристами. В преддверии рождественских праздников и на кучере, и на муле красовались яркие карнавальные шапочки. Туристы – муж, жена и трое ребятишек, – разинув рты, уставились на Дезире и Романа, а кучер принялся что-то монотонно рассказывать.

– И часто такое бывает? – тихо поинтересовалась Дезире.

– По несколько раз в день.

Дезире почувствовала себя до странности незащищенной и уязвимой. Каждый вечер она с экрана вела разговор с тысячами телезрителей. Уже давно привыкла к тому, что люди останавливают ее на улицах, узнают в ресторанах и магазинах, однако мысль о том, что гиды турагентств могут приводить любопытных зевак к самому ее дому, показалась чуть ли не кощунством.

– Видимо, так происходит со всяким, кто становится знаменитым писателем.

– Наверное, – мягко согласился с ней Роман. – Однако в данном случае люди приезжают поглазеть на мой дом, а вовсе не на меня.

– На дом?

– Ходит поверье, что тут обитает призрак. – Немного помолчав, он продолжил:

– Привидение рабыни, которую нашли зверски убитой в одно рождественское утро.

Он снова умолк, и у Дезире мелькнуло подозрение, что Роман нарочно пытается заинтриговать ее.

– Она была совсем молода и очень красива. Ее жестоко изнасиловали, после чего перерезали тонкую шейку от одного хорошенького ушка до другого. – Взгляд его глаз не отрывался от лица Дезире, подсознательно принуждая ее повиноваться его мужскому превосходству. – А позднее нашли еще шесть молодых женщин, похороненных в саду. Все шесть были изнасилованы. И убиты точно таким же образом.

Роман увидел, как ужасная догадка заставила Дезире содрогнуться.

– Странное совпадение, не правда ли? – спросил он.

Если бы не боль в глубине этих насмешливых глаз, Дезире готова была бы поклясться, что Роман получает удовольствие оттого, что дразнит ее.

– В самом деле? – переспросила она. – Совпадение?

Роман ничего не ответил. Взгляд его вернулся к экипажу, который все еще стоял перед домом. В руках отца семейства жужжала видеокамера.

– Пожалуй, внутри нам никто не помешает, – предложил Роман и сделал шаг в сторону. – «Заходи и будь как дома!..»

Пристально гладя на него, Дезире упрямо вздернула подбородок, принимая вызов.

– «…в гости муху звал паук»?.. – продолжила она детский стишок.

Да эта девица – просто порох, решил про себя Роман. Его зубы снова сверкнули в невеселой улыбке.

– Точно так.

Безумная мысль о том, что Роман Фалконар, вероятно, и есть подонок, изнасиловавший Мэри Бреттон, молнией пронзила сознание Дезире. Стараясь убедить себя, что буйная фантазия снова играет с ней злые шутки, она выпрямилась и решительно вошла в дом – тот самый дом, где, по слухам, обитала нечистая сила.

Роман уже сожалел, что поддался минутному импульсу пригласить эту необычную женщину к себе.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – предложил он, играя роль щедрого хозяина и одновременно судорожно соображая, о чем же он будет говорить с Дезире. – Может быть, кофе? Кажется, в буфете должен быть чай в пакетиках.

Он умолчал о том, что чай оставила его бывшая любовница – с ней он познакомился, собирая материал для книги, которую сейчас писал. Дженет Осборн, совсем недавно включенная в состав дневных патрулей во Французском квартале, познакомила Романа с несколькими девочками-проститутками – в том числе и с теми, кто стал позднее жертвами насильника. Роман уже не раз задумывался, сколько времени потребуется детективу О'Мейли для того, чтобы вычислить странное совпадение.

Дезире почувствовала на себе пристальный взгляд темных глаз Романа, и у нее пересохло во рту.

– Пожалуй, я не откажусь от стакана воды.

– Сейчас принесу. – Он жестом пригласил ее в соседнюю комнату. – Чувствуйте себя как дома. Желая побольше узнать об этом загадочном человеке, Дезире не заставила его повторять приглашение и прошла в комнату, которая когда-то явно была гостиной, а теперь служила хозяину дома библиотекой.

Изящные барельефы на мифологические темы украшали лепной потолок. Судя по всему, тут уже давненько никто, не убирался. Толстый слой пушистой пыли покрывал антикварные столы и бюро с выдвижной крышкой, а на дорогом персидском ковре в беспорядке валялись пожелтевшие газеты.

Книжные шкафы, заполненные справочниками, беллетристикой и пухлыми альбомами, стояли вдоль трех стен комнаты. Как и полагается в доме бывшего окружного прокурора, на видном месте красовался солидный, в кожаном переплете. Свод законов США. Телефонные справочники занимали несколько отдельных полок, между популярными изданиями по криминалистике и методам работы следователя и альбомами о местной архитектуре и обычаях штата.

Двойные двери в противоположной от входа в библиотеку стене вели в сад, давно уже запущенный и превратившийся в настоящие джунгли. Если верить Роману, именно в этом саду кто-то из предыдущих владельцев дома закопал тела шести изнасилованных им молодых женщин, которых, вероятно, он же и убил. Мысль об этом странном совпадении не переставала тревожить Дезире после событий прошлой ночи, а потому она поспешила отвести взгляд и принялась рассеянно рассматривать книги в одном из шкафов.

И вдруг увидела то, что меньше всего ожидала найти в доме Романа.

Красная обложка тоненькой книжки была едва заметна – казалось, ее специально прятали между последним бестселлером и автобиографией бывшего президента страны.

Впервые небольшой сборник эротических новелл под названием «Тайные страсти» опубликовало одно из частных независимых издательств Сан-Франциско. Позднее, когда первый тираж был в мгновение ока распродан, права приобрел крупный издательский дом в Нью-Йорке, после чего вышло второе издание, на сей раз уже в твердой обложке. В редакцию хлынули письма читателей.

Одна из новелл, озаглавленная «Алые ленты», вызвала необычайное количество откликов от женщин, спешивших поделиться своей радостью по поводу того, что не они одни мечтают о воплощении страстной фантазии о связанной пленнице, оказавшейся во власти мужественного победителя.

Многие женщины требовали от издателя публиковать новые и новые истории анонимного автора, известного лишь под псевдонимом «Мирей». Вероятно, под влиянием этих требований в июле прошлого года вышла вторая книжка – «Страхи и фантазии». К Рождеству этого года ее планировали переиздать уже в пятый раз.

Дезире взяла с полки тоненькую книжку, но не стала открывать ее. Она и без того отлично знала содержание чувственных фантазий. И неудивительно – ведь именно она являлась их автором.

Большинство из поступавших в редакцию писем приходило от женщин, однако среди благодарных посланий попадались и отзывы мужчин, признававшихся в том, что понимание женских любовных фантазий во многом помогло им лучше разобраться и в самих себе, и в своих подругах. И все же, обнаружив свою книгу, которая была так дорога ей, в частной библиотеке человека, чьи романы она сейчас с интересом читает в свободное время, Дезире была просто потрясена.

Впервые Дезире столкнулась с эротической литературой, когда нашла довольно редкую коллекцию новелл викторианского времени в пыльном углу одного из букинистических магазинов. Эти рассказы, написанные более полутора веков назад, пробудили в ее сознании образы, о существовании которых она и не догадывалась.

Дезире решила записать некоторые из них – просто так, для себя. И тут могучий поток фантазии словно прорвал плотину сдержанности. Будто вырвавшись из клетки, ее пылкое воображение рождало новые и новые сюжеты, однако Дезире никогда не приходило в голову попробовать опубликовать свои видения, до того самого дня, пока однажды ее не отправили сделать репортаж о демонстрации протеста перед домом женщины, которая осмелилась опубликовать несколько эротических рассказов.

Шествие возмущенных до глубины души фанатиков, обвинявших автора во всех смертных грехах, закончилось символическим сожжением ее сборника, за что лидер радикальной религиозной группировки был арестован. Репортаж получился на редкость эффектным и красочным.

На следующий день Дезире, не считавшая себя сторонницей жесткой цензуры, приехала, чтобы взять у писательницы интервью. Уже позже, когда Рафинад упаковал свою видеокамеру и отбыл монтировать материал, а хозяйка пригласила Дезире выпить кофе, Дезире неожиданно для себя призналась, что тоже написала несколько эротических новелл. Писательница тут же указала ей координаты независимого издательства в Сан-Франциско, хотя Дезире и уверяла собеседницу, что ее рассказы написаны вовсе не ради издания. Именно тогда остроумная стройная брюнетка, едва ли походившая на распутную грешницу, как называли ее противники жанра, напомнила Дезире о том удовольствии, которое она получила, читая литературу викторианского века. Возможно, сказала писательница, и читатели получат столько же радости от чтения ее произведений.

Поддавшись на уговоры, Дезире отпечатала свои рассказы и отослала их в издательство, не надеясь на успех. Примерно через полтора месяца ее ожидал сюрприз – ей позвонили и сообщили, что сборник принят в печать. И вот Дезире, неожиданно для себя, оказалась признанным и весьма популярным – хотя и скрывающимся под псевдонимом – автором эротических новелл.

Не желая, чтобы Фалконар застал ее с этой книжкой в руках, Дезире поспешила спрятать ее на место и присела в старинное кресло с причудливой резьбой, изображавшей сцены охоты.

Спустя несколько секунд появился Роман с высоким бокалом в руках.

Аромат, исходящий от этой женщины, околдовал его, едва он подошел ближе. Каждый вечер, когда он безмолвно приглашал ее перейти с экрана телевизора к нему в спальню. Роману казалось, что именно так она и должна благоухать.

– Прошу прощения, но у меня, похоже, кончился лед.

Проницательные, цвета топаза глаза Дезире были окаймлены густыми ресницами. В середине каждого зрачка таилась золотистая искорка, от которой, казалось, исходило сияние, подобное лучам солнца. Роман удивился, что никогда раньше не замечал, до чего у нее красивые и густые ресницы, – наверное, в этом виноваты ослепительные софиты в телестудии, решил он. Россыпь едва заметных веснушек, которые на экране, очевидно, скрывал грим, виднелась на переносице аккуратного носика и высоких скулах девушки. Кожа ее, цвета слоновой кости, казалась молочно-прозрачной, как и бывает у рыжеволосых.

Рот Дезире был великоват, но подвижен, а накрашенные губы манили отведать их на вкус, словно спелые лесные ягоды. В первое мгновение, когда Роман распахнул перед Дезире дверь своего дома, ее рот приоткрылся от изумления, и ему тут же захотелось прикоснуться к этим полным губам, ощутить их влажную сладость. Это было вдвойне удивительно, поскольку Роман всегда считал себя человеком здравомыслящим и трезвым.

– Простите, что я не могу предложить вам более изысканного угощения, – нескладно проговорил он.

– Этого вполне достаточно. – Смущенная тем, что его взгляд не отрывался от ее губ, Дезире отпила воды.

Библиотека была достаточно просторной, однако девушке показалось, что Роман заполнил собой все помещение, окружив ее подавляющей аурой мужественности и силы. Судорожно пытаясь сообразить, с чего следует начать разговор, Дезире с трудом перевела взгляд с лица Романа на украшенные тонкой резьбой старинные шкафы.

– Дом просто чудесный, – сказала она совершенно искренне, решив не замечать слой пыли вокруг, разбросанные на ковре старые газеты и запущенный сад. От всего этого вполне можно избавиться за несколько дней тщательной уборки. – Теперь я понимаю, почему вы решили купить его, даже несмотря на привидение.

– Привидение меня не смущало. Напротив, мне казалось, что благодаря ему дом приобрел особую привлекательность. К сожалению, с того дня, как я переехал, мне еще не доводилось слышать ни одного душераздирающего вопля – знаете, из тех, от которых, как говорится, кровь стынет в жилах. Да и заунывный звон цепей ни разу не будил меня посреди ночи.

Дезире немедленно подумала о девушке, изнасилованной вчера на кладбище, вспомнила историю, которую рассказал ей Роман, о жертвах одного из прежних хозяев дома, связала все это в одну цепочку и почувствовала, как мурашки пробежали по спине.

– Вас привлекают насилие и убийства?

– Совсем не привлекают, – отозвался Роман. – Однако большинство людей испытывают почти первобытное влечение к насилию.

Дезире нахмурилась, думая о толпе зевак, собравшейся вчера ночью у кладбища.

– Не очень-то лестное для человечества признание, вы не находите?

– Может быть, и нелестное. Но вполне справедливое. Иначе как еще можно объяснить невероятный успех так называемых мужских фильмов-боевиков с героями типа Рембо?

– Цель подобных фильмов – напомнить мужчине о тех мечтах, которые он лелеял в пору своего взросления.

– Очко засчитывается. – Роман улыбнулся, и неожиданно Дезире стало не по себе. – Уж не собираетесь ли вы заявить, что фантазии женщин лишены всякой примеси насилия?

– Как правило, женщины никогда не мечтают о том, как будут взрывать небоскребы или уничтожать полчища мятежников.

– Пожалуй, и это верно, – согласился он, – однако, хотя я и не отношу себя к знатокам женской психологии, готов поспорить, что немало найдется женщин, которые вносят элемент сладкого насилия в свои сексуально-эротические фантазии.

Дезире, работающая в настоящее время над своей третьей книгой, которую ей хотелось назвать «Запретные фантазии», внезапно почувствовала себя на весьма и весьма зыбкой почве. Гонорары, которые выплачивало ей издательство, неоспоримо свидетельствовали о том, что фантазии женщин в куда большей степени окрашены первобытными инстинктами и насилием, чем это кажется большинству мужчин.

Внутренне откликаясь на пристальный взгляд темных глаз Романа, Дезире поняла, что пришло время сменить тему дискуссии.

– Как ни интересен наш с вами разговор, боюсь, меня еще ждет собрание работников криминальной службы новостей на студии, – решительно проговорила Дезире, возвращая их беседу к причине, по которой она появилась в доме Романа. – Давайте лучше поговорим о событиях прошлой ночи.

– Ну, разумеется, почему бы и нет? – Стараясь вести себя как человек, которому нечего скрывать, Роман пересел в кресло напротив Дезире, закинул руки за голову и вытянул перед собой длинные ноги. – Валяйте спрашивайте.