Книга: Лимонный стол (сборник) - Джулиан Барнс

Каково быть вдовой прекрасного человека, у которого есть секреты (что неизвестны тебе)? Каково это быть сиделкой при когда-то горячо любимом муже, а сейчас склонного то к прострации, то к грубостям? А жить в приюте для престарелых с его строгими правилами, когда душе ближе задорная молодость и приключения? "Каково" в каждом рассказе своё. Как и герои - не чудаковатые (в основном), а самые типичные и привычные люди в возрасте, которые при этом не менее очаровательны (и несколько раздражающие - старость всё же).

Рекомендую к чтению всем любителям английской литературы (и Барнса, конечно), пожилых героев и будней, от которых не хочется зевать.

А потом мы умрём. И наша смерть будет неинтересной. Скорее всего, довольно глупой. И с большой вероятностью - унизительной. Не сработают аргументы в духе того, что жизнь была прекрасной поскольку она таки была. Филистерам полагается такая же жизнь (филистерская) и такая же смерть (филистерская). На прекрасное мы можем даже не рассчитывать, максимум - на "удовлетворительно". Это будет означать, что мы умудрились причинить минимум боли и неудобств тем, кого считали самыми близкими людьми (см. тезисы про брак и несчастную любовь).

Всё это Барнс проговаривает со свойственной ему обходительностью. Ничто из вышеперечисленного не звучит так уж страшно, когда вам рассказывает об этом вкрадчивый британский джентльмен. И он завершает каждую свою фразу мягкой улыбкой, не разжимая губ, чтобы не демонстрировать плохие зубы.

Но перед нашей смертью, мы можем успеть похоронить тех, кого любим. Мягкая улыбка не означает, что мистер Барнс совсем не боится всего того, о чём говорит. Ещё как боится, потому и приглашает нас к разговору за лимонным столом. Сборник "Лимонный стол" опубликован в 2004-ом и через четыре года Барнс похоронит свою жену Пат Кавана, которая сгорела во вспышке раковой опухоли (диагноз в сентябре, 20-го октября - смерть). Большая часть книг Барнса, которые есть на моей полке, встречают меня фразой "Посвящается Пат".

Лучший рассказ сборника - "Вспышка", про Тургенева, ребро которого тоже нашёл бес на склоне лет. Лучшим резюме для всего сборника будет цитата из дневника Толстого, которую Барнс и приводит в этом рассказе: "Тургенев cancan. Грустно".

В "Кэмпе" я присоединяюсь к сидящим за лимонным столом. За ним разрешено - и даже обязательно - говорить о смерти...У китайцев лимон - символ смерти.

Не знаю, смогу ли я передать это ощущение... Жизни героев Барнса пусты. У них могут рождаться и вырастать дети, умирать супруги, меняться дома и автомобили - может происходить всё то, что принято считать событиями, но их жизнь остаётся такой пустой, что кажется, будто можно покричать им в душу, как в гулкую железную бочку, и услышать эхо. Всё их существование может определяться одним-единственным незначительным случаем, иногда даже не случившимся, чем-то, что могло бы произойти, как в рассказе "История Матса Израэльсона": несостоявшиеся любовники, десятки лет лелеющие свои иллюзорные представления друг о друге, мысленно беседующие, ждущие, когда же наконец случится то, что должно было. Разве могло бы придти в голову их окружению, что вся жизнь этих двоих - только отзвук нескольких кратких бесед на борту парохода? Единственная тусклая звезда на совершенно чёрном небосклоне - и эта звезда не любовь, а только представление о ней, и даже краткое соприкосновение с реальностью расколотит её на быстро гаснущие метеоры. Некоторые из персонажей понимают это и тщательно берегут свои иллюзии: "Так поступить было бы опасно. Он должен был оберегать невозможность любви. <...>Соблазнительное «если бы» обращено отнюдь не в будущее; оно надежно упокоено в прошлом". Другие, более везучие, находят кого-то, кто способен поддерживать и усиливать их представление о самих себе, как в рассказе "Гигиена". Самые отчаявшиеся пытаются подогнать реальность под свои воспоминания или доказать подлинность последних многократным повторением, и почти для каждого момент смерти иллюзии оказывается концом всего. "Завтра начнётся оставшаяся часть его жизни". Вас не продирает мороз по коже от этой фразы?

Но даже с учётом всего этого я не назвала бы сборник мрачным или тягостным. В нём много юмора, много смелой житейской философии, если можно так выразиться. Рассказ "Знать французский", наверное, лучший образец этой смелости, и вообще один из лучших в сборнике. Впрочем, если я начну выделять самые понравившиеся из этих рассказов, придётся перечислить почти все. Я не прогадала с этой книгой и этим автором, ранее знакомым мне только по небольшому кусочку из "Истории мира в десяти с половиной главах". *голосом Лагутенко* Здорово, великолепно!

Суть в том, мистер романист Барнс, что Знать Французский отличается от Грамматики, и это же относится ко всем сторонам жизни. <...>Я не утверждаю, что есть жизнь после смерти, но в одном я уверена: пока вам тридцать или сорок, вы можете отлично справляться с Грамматикой, но к тому времени, когда вы оглохнете или свихнетесь, вам, кроме того, потребуется Знать Французский. (Вы уловили, что я имею в виду?)