Текст книги "Безумный король"

Эдгар Райс Берроуз
Безумный король

© ООО «Издательство «Северо-Запад», 2020

Часть I

Глава I. Беглец

В ГОРОДЕ ЛУШТАДТЕ стоял шум-гам. Безумный король сбежал. Встревоженные жители собирались на улице, чтобы обсудить последние новости этого чрезвычайного события. Перед дворцом скопилась огромная толпа, ожидая сама не зная чего.

Уже десять лет никто не видел в лицо этого короля-мальчика, заточенного в башню мрачного замка Бленц со дня смерти старого короля, его отца.

Возникли разные толки и пересуды, когда дядя мальчика, Питер Бленц, объявил народу Луты о внезапном помрачении ума его племянника; эти слухи разгорелись с еще большей силой после заявления, что Питер Бленц назначен регентом до конца жизни молодого короля Леопольда или пока «всемилостивый Господь Бог не вернет нашему возлюбленному монарху всю мощь его неисчерпаемых умственных способностей».

Но десять лет – это немалый срок. Облик короля-мальчика размылся в памяти тех верноподданных граждан, которые вообще могли хоть что-то помнить.

Конечно, в столичном городе Луштадте оставалось еще немало тех, кто сохранил в памяти образ красивого юноши, который в прежние времена почти каждое утро выезжал верхом на лошади из ворот дворца вместе с высоким статным отцом-королем. Юноша мчался легким галопом по широким равнинам, простиравшимся у подножья горы. Но даже и эти люди давно забросили всякую надежду, что их молодой король когда-либо взойдет на трон, или что им хоть раз удастся увидеть его живым.

Питер Бленц не был ни хорошим, ни добрым правителем. Он удвоил налоги за время своего регентства. Его чиновники по примеру правителя были тиранами и взяточниками. Нерадостной была жизнь в Луте все эти десять лет.

Люди шептались о том, что молодой король будто бы умер уже много лет назад, но даже шепотом никто не осмеливался назвать имя того, кто повинен в смерти молодого монарха, потому что и за меньшее жителей страны сажали в заброшенные темницы под королевским дворцом.

И вот теперь поползи слухи о том, что Леопольд Лутский вырвался на свободу из замка Бленц и скрывается где-то в горах, либо скачет по равнинам по ту сторону города.

Питер Бленц кипел от ярости и в то же время испытывал немалый страх.

– Вот что я тебе скажу, Коблич, – вскричал он, обращаясь к человеку с землистым цветом лица, военному министру. – Это больше, чем просто совпадение, нас предали. Тот факт, что он сумел сбежать как раз перед приездом нового доктора, вызывает особое подозрение. Никто, кроме тебя, Коблич, не знал о важнейшей роли, возложенной на доктора Штейна в нашем деле, – многозначительно заявил принц Питер.

Коблич вскинул глаза на Регента.

– Ваше высочество подвергает сомнению не только мою лояльность, но и мой здравый смысл, – спокойно возразил военный министр, – особенно относительно факта бегства Леопольда. Подумайте сами, мой принц, что станется со старым Кобличем, если на троне Луты окажется Леопольд, а?

Питер улыбнулся.

– Ты прав, Коблич, – сказал он. – Знаю, ты не настолько глуп, чтобы скрывать беглеца. Но тогда, кто же нас предал?

– Стены имеют уши, принц, – ответил Коблич, – и мы не всегда бываем осторожны, обсуждая наши дела. Что-то могло стать известно старику Фон дер Танну. Я ни на минуту не сомневаюсь, что у него есть свои шпионы среди слуг и даже среди караульных гвардейцев. Знаете, старая лиса всегда подкупала простых солдат. Когда он был военным министром, он обращался с солдатами лучше, чем с офицерами.

– Странно, Коблич, что столь проницательный человек, как ты, не сумел разоблачить этого принца Людвига фон дер Танна гораздо раньше, – раздраженно заметил Питер Бленц. – Он – величайшая угроза нашему миру и суверенитету. Если удалить Фон дер Танна, то на нашем пути к трону Луты не останется серьезных преград, после того, как бедный Леопольд отойдет в мир иной.

– Вы забыли, что Леопольд сбежал, – ответил Коблич, – и перспектива его скорой смерти отсутствует.

– Его надо немедленно найти, Коблич! – вскричал принц Питер Бленц. – Он – опасный маньяк, и мы должны довести этот факт до простых людей, а также дать подробное описание беглеца. Крупная награда за его безопасное возвращение в Бленц поможет нам, Коблич.

– Будет сделано, ваше высочество, – ответил Коблич. – А как насчет Фон дер Танна? Вы никогда прежде не говорили со мной так… конкретно. Он часто охотится в Старом лесу – вполне возможно – ведь такое и раньше случалось – на охоте бывают несчастные случаи, неправда ли, ваше высочество?

– Да, случалось, Коблич, – ответил принц, – и если у Леопольда представится возможность, он прямиком направится к Танну, таким образом, через день-два будет уже два охотника, Коблич.

– Понимаю, ваше высочество. С вашего разрешения, я должен немедленно пойти и послать войска прочесать лес и найти Леопольда. Во главе отряда я поставлю Мэнка.

– Отлично, Коблич, Мэнк – самый разумный и верный офицер. Мы должны достойно наградить его. Сделаем его баронетом, если он хорошо справится с заданием, – пообещал Питер. – Неплохо было бы намекнуть ему о плане, Коблич.

Так и получилось, что вскоре после этого капитан Эрнст Мэнк во главе отряда Королевской конной гвардии направился в старый Лес, лежавший по ту сторону от гор за долиной. В это же самое время по всем другим направлениям, большим и малым дорогам, разъезжали глашатаи, которые развешивали объявления на деревьях, заборах и дверях маленьких деревенских почтовых отделений.

В объявлении сообщалось о бегстве безумного короля и предлагалась большая награда за безопасное возвращение Леопольда в Бленц.

Именно известие о награде заставило одного молодого человека присвистнуть, когда он прочитал объявление, проезжая на следующий день через деревушку Тафельберг.

– Как мне повезло, что я не безумный король Луты, – сказал он, отсчитывая плату за купленный бензин для своего автомобильчика.

– Это почему же, майн герр? – спросил хозяин бензоколонки.

– Это объявление практически обеспечивает иммунитет всякому, кто застрелит короля, – ответил путешественник. – Хуже того, объявление официально оправдывает убийство маниакального злодея – беглеца.

Пока молодой человек говорил, хозяин внимательно разглядывал его. Путешественник показался ему заслуживающим доверия. Хозяин наклонился и проговорил молодому человеку на ухо:

– Мы в Луте любим нашего «безумного короля», и никакая награда не заставит нас предать его, – прошептал он. – Мы не убьем его даже в порядке самообороны. Мы здесь, в горах помним его маленьким мальчиком, а прежде любили его отца и его деда.

– Но в армии на равнине есть немало мерзавцев, которые все что угодно сделают за деньги, именно их должен опасаться король. Я не мог не заметить, – продолжал он, – что майн герр говорит на немецком слишком хорошо для иностранца. Будь я на месте майн герра, я бы говорил на английском и к тому же сбрил бы это густую рыже-коричневую бороду.

После этих слов хозяин быстро нырнул внутрь помещения, оставив Барни Кастера из Беатрис, штат Небраска, США, размышлять: все ли жители Луты страдают умственным расстройством вроде того, какой поразил неудачливого правителя.

– Не удивляюсь, – проговорил сам себе молодой человек, – что он посоветовал мне сбрить эту смешную метлу. К черту выборы, если дела пошли не совсем так, как я предполагал, и мне не нужно было бы растить на лице эту идиотскую бороду. Подумать только, все продлится на целый месяц дольше! Год – это весьма долгий срок, а год в компании с кучей народа с рыжими бакенбардами – это уже вечность.

Дорога из Тафельберга петляла среди высоких деревьев и выходила на поляну, в место, весьма подходящее для охоты. Всю свою жизнь Барни мечтал когда-нибудь посетить родину матери, и теперь, когда он оказался здесь, он увидел, что места здесь действительно прекрасные и дикие, как и рассказывала мать.

Ни мать, ни отец так никогда и не возвращались в эту далекую местность с того самого дня тридцать лет назад, когда высокий американец похитил свою невесту и пересек границу, опередив преследовавшую кавалерию Луты на каких-то полчаса. Барни часто задавал себе вопрос: почему ни мать, ни отец никогда не говорили ему ни об этих днях, ни о прежней жизни его матери, урожденной Виктории Руминрот, хотя о красотах родной страны миссис Кастер не уставала рассказывать сыну.

Барни Кастер задумался обо всем этом, пока его машина взбиралась по живописной дороге. Теперь перед ним был железнодорожный переезд, Барни преодолел его, открыв воздухозаборник. Шум двигателя заглушил цокот копыт быстро приближающегося сзади всадника.

Только перейдя на повышенную передачу, он услышал необычный звук, и в то же мгновение мимо промчалась девушка верхом на лошади. Скорость животного была столь велика, что могла бы вызвать подозрение, что лошадь неуправляема, не говоря уже об оборванной упряжи, болтавшейся под мордой.

Участок дороги впереди был ровным и гладким. Единственное, что могло бы помешать молодому человеку, если бы он решился спасти девушку от очевидной гибели, было то, что рано или поздно эта хорошая дорога закончится и свернет в горы, как всякая горная дорога. Ему оставалось только – догнать девушку. В противном случае он мог безразлично наблюдать, как напуганная лошадь уносит всадницу в вечность, но Барни был не таким человеком.

Барни до конца вдавил педаль акселератора в пол. Серый автомобиль бросился в погоню, как быстроногий олень. Дорога была узкой. Две машины не смогли бы разминуться на ней. Барни принял в сторону, чтобы, догнав лошадь, перекрыть дорогу впереди.

Услышав шум автомобиля, лошадь повернула голову, и помчалась еще быстрее. Девушка тоже бросила взгляд через плечо. Она была очень бледной, но в глазах светились отвага и спокойствие.

Барни Кастер обнадеживающе улыбнулся ей, девушка ответила ему улыбкой.

– А она симпатичная, – подумал Барни.

Тут она окликнула его. Сначала Барни не мог разобрать слов, заглушаемых топотом копыт и шумом двигателя. Потом понял.

– Стойте! – крикнула она. – Стойте, иначе погибните. Там впереди поворот налево, свалитесь в ущелье на такой скорости.

Переднее колесо машины сравнялось теперь с правым боком лошади. Барни надавил на акселератор еще сильнее. Между лошадью и краем дороги почти не оставалось промежутка для автомобиля, и Барни нужно было проявить максимум осторожности, чтобы не задеть животное. Сама мысль о том, чем такой толчок может закончиться для девушки, заставила Барни содрогнуться.

Он как можно ближе прижался к обочине, машина стала съезжать с насыпи, он совсем не видел дороги впереди – только кроны деревьев внизу. Край дороги мгновенно проскочил под бампер с правой стороны, а колеса чуть касались края ущелья.

Теперь Барни совсем поравнялся с девушкой. Дорога впереди исчезала за поворотом, о котором его предупреждала девушка.

Он наклонился над бортом машины. Резкие движения лошади и болтанка машины качнули Барни сначала в сторону девушки, затем – назад, от нее. Правой рукой он удерживал машину между испуганной лошадью и краем ущелья. Левую руку Барни вытянул, он едва не касался талии всадницы. Им навстречу мчался поворот.

– Прыгай! – крикнул Барни.

Девушка откинулась назад, повернулась, чтобы схватиться за руки Кастеру. В то же мгновение Барни резко сбросил газ и навалился на педаль тормоза.

Машину развернуло, задние колеса забуксовали на скользком гравии. Машина оказалась как раз на повороте. Лошадь ударилась грудью о бампер. Оставался только один шанс из тысячи, что животное даст им возможность повернуть. Если же не удастся повернуть машину – нет, Барни не хотел даже представлять себе, к чему это приведет.

Уже через секунду все было кончено. Лошадь рванулась прямо вперед. Барни развернул машину на поворот и ударил лошадь в бок. Барни почувствовал неприятный крен, когда задние колеса соскочили с дороги. Барни отбросил девушку на дорогу. В ту же минуту и лошадь, и машину и водителя стало заносить в ущелье.

За секунду до этого некий молодой человек высокого роста с рыже-коричневой бородой стоял на повороте дороги, внимательно прислушиваясь к приближающимся топоту копыт и шуму мотора. В его глазах таился взгляд затравленного животного. Мгновение он стоял в нерешительности, но как раз перед тем, как на дороге появились несшаяся лошадь и машина преследователя, он свернул в сторону и спрятался под широким кустом у дна ущелья.

Когда Барни столкнул девушку с подножки машины, та упала на дорогу, несколько раз перевернулась, но сразу же поднялась на ноги, нисколько не пострадав, если не считать нескольких царапин.

Ее карие глаза выражали огромное облегчение, когда она взглянула на своего спасителя.

– Так вы живы? – спросила она по-немецки. – Это просто чудо!

– Даже ни единого синяка, – заверил ее Барни. – А вы? Вы должно быть сильно ударились.

– Ни чуточки, – ответила она. – Но без вас я бы лежала мертвой или страшно искалеченной на дне этого ужасного ущелья. Кошмар да и только! – Она пожала плечами и содрогнулась. – Но как вы-то легко отделались. Даже сейчас не могу поверить, что такое возможно.

– Да я и сам не знаю, как мне удалось спастись, – ответил Барни, карабкаясь через насыпь на обочине дороги. – Никакой моей заслуги в этом нет, мне просто повезло. Я упал вот на этот куст.

Они стояли теперь рядом и смотрели вниз на дно ущелья, где привалившись к дереву вверх дном лежала машина.

Из-под искореженного остова машины виднелась голова лошади.

– Мне надо бы спуститься туда и пристрелить лошадь из милосердия, – сказал Барни, – если она уже не мертва.

– Я полагаю, она погибла, – возразила девушка. – не шевелится.

Тут от машины поднялось небольшое облачко дыма, потом взвился язык желтого пламени. А Барни уже начал спускаться к лошади.

– Пожалуйста не ходите туда, – попросила девушка. – Уверена, что лошадь мертва, а вот вам спускаться опасно. В любую минуту может взорваться бензиновый бак.

Барни остановился.

– Да, лошадь мертва, – проговорил он, – но в машине остались все мои личные вещи: ружья, шестизарядные пистолеты, боеприпасы. Кроме того, – огорченно добавил он, я слышал, здесь, в горах, бродят разбойники.

Девушка рассмеялась.

– Преувеличивают, – ответила она. – Я родилась в Луте и живу здесь все время, кроме нескольких месяцев в году. Хотя я много разъезжаю, мне ни разу не доводилось видеть ни одного разбойника. Так что опасаться нечего.

Барни быстро взглянул на нее, потом усмехнулся. Его опасения были совсем не в этом, наоборот, он боялся, что не встретит разбойников, ибо мистер Бернард Кастер младший был молод, и его душа была полна жажды романтики и приключений.

– Почему вы улыбаетесь? – спросила девушка.

– Думаю над нашей дилеммой, – ушел от ответа Барни. – Вы молчите, обдумывая нашу ситуацию?

Теперь улыбнулась девушка.

– У нас чрезвычайно неловкое положение, – сказала она. – Мы лишены средств передвижения, одни в горах, далеко от дома, и при этом мы даже не знаем имени друг друга.

– Прошу прощения, – воскликнул Барни и поклонился. – Позвольте представиться. Я… – и в этот миг к духу романтики и приключений добавился третий элемент – дух авантюризма, чертовщинка: – Я – безумный король Луты.

Глава II. Над пропастью

РЕАКЦИЯ ДЕВУШКИ НА его слова была совершенно неожиданной для Барни. Американская девушка рассмеялась бы, понимая, что он шутит. Но эта девушка не рассмеялась. Она вдруг побледнела и прижала руки к груди. Ее карие глаза пристально разглядывали лицо юноши.

– Леопольд! – сдавленно вскричала она. – О, ваше величество, я благодарю Бога за то, что вы свободны и в добром здравии.

Не успел Барни и слова сказать, как девушка схватила его руку и прижала ее к губам.

Ну и дела! Барни внутренне выругал себя за свое поведение. Что за идиотство, кто толкнул его на это дурачество, как он мог произнести такое! Что ему делать, чтобы взять свои слова обратно и не обидеть эту прекрасную девушку, которая только что поцеловала ему руку?

Она никогда не простит его теперь, Барни не сомневался в этом.

Оставалось только одно: чистосердечно во всем признаться. Барни удалось, путаясь в словах, объяснить почему он так поступил, и когда закончил, заметил. Что девушка улыбается ему всепрощающей улыбкой.

– Пусть будет мистер Бертран Кастер, если вам так угодно, – проговорила она, – но ваше величество не должно опасаться Эммы фон дер Танн. Я никогда не выдам вашу тайну, и залогом этого – мое имя, Фон дер Танн.

Она ожидала увидеть на лице Барни выражение облегчения и удовольствия, ибо имя отца должно было произвести именно такое впечатление на Леопольда Лутского. Но поскольку Барни вел себя так, будто никогда прежде не слыхивал этого имени, она вздохнула и опечалилась.

«Возможно, он сомневается во мне, – подумала она. – Или же… его разум по-прежнему затуманен болезнью?»

– Я бы хотел, чтобы вы простили мне мои глупые слова, забыли об этом и позволили сопровождать вас до конца путешествия.

– Куда же вы направлялись, когда я стала причиной аварии вашего механического экипажа?

– В Старый лес, – ответил Барни.

Теперь девушка уже не сомневалась, что имеет дело с безумным королем Луты, но она не испытывала ни малейшего страха, поскольку с детства знала, что отец отвергал мысль о том, что Леопольд лишился ума. По какой иной причине Леопольд мог стремиться в Старый лес, кроме как для того, чтобы найти прибежище в замке ее отца на берегу реки Танн на краю леса?

– Я тоже держу туда путь, – ответила Эмма, – и если вы хотите добраться туда быстро и без нежелательных встреч, я проведу вас кратчайшей дорогой через горы, которую показал мне отец много лет назад. Раз или два эта тропа выходит на основную дорогу, но главным образом тропа пролегает через чащу леса, где целая армия могла бы спрятаться.

– А не лучше ли было бы выйти к ближайшему городу, – предложил Барни, – где я мог бы нанять транспорт и отвезти вас домой?

– Нет, это опасно, – возразила девушка. – Питер Бленц вышлет войска по всей стране, в район Бленц и в Старый лес для поимки короля.

Барни в отчаянии покачал головой.

– Пожалуйста, поверьте мне, что я – простой американец, – попросил он.

Со ствола ближайшего дерева на них смотрело объявление. Эмма фон дер Танн указала на фотографию.

– Серые глаза, каштановые волосы, густая рыже-коричневая борода, – прочитала она. – Неважно кем вы себя называете, но вам в любом случае лучше держаться подальше от больших дорог Луты, пока вы не найдете брадобрея.

– Но я не могу сбрить бороду до пятого ноября, – возразил Барни.

Девушка снова быстро заглянула в глаза молодого человека и снова у нее в возникло прежнее подозрение: все ли у него в порядке с головой?

– В таком случае давайте пойдем в замок моего отца по самой безопасной дороге, – попросила девушка. – Он решит, что для вас самое лучшее.

– Но он не заставит меня сбрить бороду, – упирался Барни.

– Почему вы так печетесь о своей бороде? – удивилась девушка.

– Это – вопрос моей чести, – ответил он. – У меня был выбор: либо шесть месяцев носить на голове зеленую корзину для бумаг с отделкой из красных роз, либо ходить с бородой в течение года. Если же я сбрею бороду до пятого ноября, я лишусь своей чести перед всеми или же мне придется носить зеленую шляпку. Конечно, борода – неважное украшение, но шляпка – фу, вообще ужасно!

Эмма фон дер Танн убедилась теперь, что бедняга действительно тронулся умом, но никаких признаков агрессии Барни она пока не замечала, но кто знает, когда и как такая агрессия может проявиться. Тем не менее, он был для нее Леопольдом, королем Луты, и замок ее отца оставался верным ему и его предкам вот уже триста лет.

Если потребуется, Эмма была готова пожертвовать своей жизнью ради спасения короля и сейчас решила сделать все, от нее зависящее, чтобы предотвратить повторное пленение Леопольда и довести его до замка отца на берегу реки Танн.

– Пойдемте, не будем зря терять время, – предложила она, – путь неблизкий, едва ли мы доберемся до замка засветло.

– Я готов сделать все, что вы пожелаете, – ответил Барни, – но я никогда не прощу себе долгий и утомительный путь, который нам предстоит. Я предпочел бы добраться до ближайшей деревни и нанять повозку.

Эмме доводилось слышать, что юмор очень помогает справляться с умалишенными, поэтому она решила попробовать это средство и сейчас.

– Причина, по которой я возражаю против посещения деревни, в том, что там вас непременно схватят и сбреют бороду.

Барни начал смеяться, но когда заметил серьезный взгляд на лице девушки, сразу осекся. Потом вспомнил, с каким упорством она называла его королем, и ему неожиданно пришла в голову простая мысль. Как только он раньше не догадался!

– Верно, – согласился он. – Лучше сделать так, как вы говорите, – он решил, что лучше всего вести себя с ней, подшучивая. Он слышал, что именно так общаются с душевно– больными. – А где расположен …э…э…э… санаторий?

– Что-что? – спросила Эмма. – Здесь нет никакого санатория, ваше величество. Может быть вы имеете в виду Замок Бленц?

– А психиатрической лечебницы здесь нет поблизости?

– Насколько я знаю – нет, ваше величество.

Некоторое время они шли молча, и каждый думал, какой шаг предпримет спутник.

Барни наметил план. Он должен попытаться определить где находится та психиатрическая лечебница, из которой сбежала эта девушка, и по возможности мягко и ласково вернуть ее в больницу. Это никуда не годится, чтобы такая молодая и красивая девушка без сопровождающих бродила по лесам и горам. Как больничное начальство могло допустить, чтобы девушка в одиночку отправилась кататься верхом!

– Откуда вы сегодня выехали? – неожиданно выпалил Барни.

– Из Танна.

– И сейчас мы туда и направляемся?

– Да, ваше величество.

Барни облегченно вздохнул. Дорога внезапно стала трудной, и молодой человек подал девушке руку, чтобы помочь двигаться дальше. По дну ущелья протекал небольшой ручеек.

– Здесь поперек ручья лежит поваленное дерево, – сказала Эмма. – как же мне теперь перебраться на ту сторону, хотела бы я знать?

– Если вы не перестанете так меня называть, и в самом деле поверю будто я король, – пошутил Барни, – и тогда, уж коли я король, то мне не пристало переносить девушку на руках через ручей. Наверное, это было бы нарушением этикета, хотя откуда мне знать королевские церемонии.

– А я полагаю, что это вполне допустимо, – ответила Эмма.

Ей непросто было постоянно помнить, что этот красивый, улыбающийся молодой человек – опасный маньяк, и совсем легко верить, что он был королем. Он выглядел именно таким, каким она представляла его себе. Эмма знавала его мальчиком, и в отцовском замке было множество картин и фотографий предков Леопольда. Эмма находила много общего между чертами этого молодого человека и предков Леопольда.

Ручей был довольно узким, и девушке показалось, что молодой человек нес ее на руках дольше, чем требовалось, но она была вынуждена признаться, что чувствовала себя гораздо уютнее в крепких руках Барни.

– Эй, что вы делаете? – возмущенно вскричала девушка. – Вы идете не поперек ручья, а вдоль него!

Эмма заметила, как молодой человек покраснел, потом весело взглянул на нее.

– Я ищу удобное место для приземления, – сказал он.

Эмма фон дер Танн не знала, то ли бояться его, то ли радоваться. Когда ее взгляд встретился с взглядом его чистых серых глаз, она не поверила, что в этих глазах может таиться безумие. Эмма все чаще забывала, что перед ней умалишенный. Вот он повернул к берегу, ступил на низкий травяной берег, и опустил девушку на землю.

– Ваше величество, вы очень сильный человек, – сказала девушка. – Я не предполагала, что вы сохраните физические силы после стольких лет заточения.

– Да, – сказал он, понимая, что ему надо пошутить с ней. Ему трудно было поверить, что эта очаровательная девушка была психически больной. – Минутку, так за что я попал в тюрьму? Никак не могу припомнить. В Небраске людей вешали за воровство лошадей; так что полагаю, ничего подобного я не совершал. А вы случайно не знаете?

– Когда наш король, ваш отец, умер, вам было тринадцать лет, – объяснила девушка, надеясь пробудить его спящий разум, – потом ваш дядя, принц Питер Бленц, всенародно объявил, что смерть вашего отца настолько потрясла вас, что лишила разума, Он запер вас в башне замка Бленц, где продержал вас десять лет, а сам тем временем был регентом. А теперь мой отец говорит, что это был заговор с целью лишить вас жизни и Питеру захватить королевский престол. Но я полагаю, вы узнали об этом, потому и сбежали!

– Этот человек, Питер, такая важная фигура в Луте?

– Ему подчиняется армия.

– Так вы действительно уверены, что я и есть безумный король Леопольд?

– Вы – король, – убежденно ответила Эмма.

– Вы – очень смелая юная леди, – серьезно сказал Барни. – Если бы все подданные короля были бы столь же верными ему и столь же смелыми, то ему не пришлось бы десять лет томиться в заточении.

– Я из рода фон дер Танн, – гордо заявила девушка, так, что это утверждение объясняло и ее верность, и ее смелость.

– Но даже фон дер Танн может, не теряя достоинства, отказаться сопровождать умалишенного в скитаниях по диким лесам, – заметил Барни, – особенно если она… очень, очень… – он смущенно замолчал и покраснел.

– Очень… что, ваше величество?

– Очень молодая женщина, – неуклюже закончил он.

Эмма фон дер Танн поняла, что Барни хотел сказать вовсе не это. Безошибочное женское чутье точно определило, что именно Барни имел в виду, и она хотела бы услышать это.

– Допустим, что солдаты Питера схватят нас. Что будет дальше? – спросил он.

– Они вернут вас в замок Бленц, ваше Величество.

– А вас?

– Не думаю, что они решатся схватить меня, но это может сделать Питер. Он ненавидит моего отца больше, чем ненавидел нашего старого короля.

– Жаль, что я не спустился в ущелье за своими ружьям, – проговорил Барни. – Почему вы раньше не сказали мне, что я – король и могу попасть в переделку? Меня могли бы принять за императора или микадо, кто знает? А теперь – смотрите, в какой передряге мы оказались!

Барни говорил все это, чтобы пошутить с умалишенной.

– И тогда они сбреют вам эту шикарную бороду.

Так шутила Эмма.

– Вы думаете, я буду лучше выглядеть в зеленой шляпке из корзины, да еще с украшением из красных роз? – спросил Барни.

Глаза девушки стали печальными. Ей было очень грустно думать, что этот красивый, крупный мужчина, возвращения которого на трон граждане Луты ждали десять долгих лет, был действительно слабоумным, психически больным человеком. Как много мог бы он сделать для своего народа, если бы не случилась с ним эта ужасная болезнь! Во всех других отношениях этот молодой человек казался идеальным спасителем своей страны. Ах, если бы только она сумела вернуть ему память!

– Ваше величество! – обратилась она к Барни, – разве вы не помните, как ваш отец устроил официальный визит в замок моего отца? Тогда вы были совсем маленьким мальчиком, Он взял вас с собой. А я была совсем девчонкой, и мы играли вместе. Вы не разрешали мне называть вас «Величеством», требовали, чтобы я называла вас Леопольдом. А когда я забывала, вы приговаривали меня к наказанию.

– И какое же это было наказание? – спросил Барни. Он заметил, что девушка колеблется, и стремился ободрить ее.

Эмма не решалась ответить, ей чертовски не хотелось произнести это вслух, но мысль о том, что воспоминание может возвратить юноше разум, заставила ее сказать:

– Всякий раз, когда я называла вас «величеством», вы заставляли меня поцеловать вас, – почти прошептала она.

– Надеюсь, вы частенько оказывались виноватой, – усмехнулся Барни..

– Но ведь мы тогда были совсем маленькими детьми, ваше величество, – напомнила Эмма.

Если бы Барни был уверен в полном психическом здоровье девушки, он непременно воспользовался бы своим королевским преимуществом, ибо губы Эммы неудержимо влекли его, но когда он подумал о ее слабоумии, слезы подступили к его глазам, а сердце защемило от желания защитить и обогреть это несчастное дитя.

– Когда я был кронпринцем, кем были вы в те чудесные дни нашего детства, – спросил он.

– Я была тем же, что и сейчас, – ответила девушка, – принцессой Эммой фон дер Танн.

Вот, значит, как! Мало того, что бедная девушка считает его королем, она и себя-то считает принцессой! Да, она действительно лишилась разума. Ладно, он развеселит ее.

– Тогда, значит. и я должен называть вас «ваша светлость», так что ли? – спросил Барни.

– В детстве вы всегда называли меня Эммой.

– Договорились: вы будете Эммой, а я – Леопольдом. Согласны?

– Желание короля – закон, – ответила Эмма.

Они вышли к пологому подножию холма и стали подниматься на плоскую вершину. Барни шагнул вперед и протянул руку девушке. Так они добрались до вершины, и теперь стояли, взявшись за руки, чуть задыхаясь после подъема.

Ветер живописно растрепал волосы Эммы, она разрумянилась, глаза искрились. Барни подумал, что никогда прежде не встречал такой очаровательной женщины. Он улыбнулся ей, Эмма ответила ему улыбкой.

– Хотел бы я, чтобы тот ручей в ущелье был широким, как океан, а этот холм – высоким как Монблан, – проговорил Барни.

– Вам нравится взбираться на скалы? – спросила Эмма.

– Всю бы жизнь взбирался, но… вместе с вами, – серьезно ответил Барни.

Она быстро взглянула на молодого человека. Ответ трепетал у нее на губах, но она не смогла произнести его, так как в этот момент из-за ближнего куста выскочил какой-то головорез в живописных лохмотьях и направил на них револьвер. Он приблизился, и конец ствола оружия почти касался лица Барни. Это было ошибкой негодяя.

– Вот видите, – спокойно произнес Барни, – я был прав насчет разбойников. Чего вы хотите, незнакомец?

Бандит неожиданно выпучил глаза. Он смотрел, раскрыв рот, на молодого человека, стоявшего перед ним. Потом хитрая улыбочка появилась на его физиономии.

– Мне нужны вы, ваше величество, – проговорил он.

– Господь всемогущий! – воскликнул Барни, – здесь все посходили с ума что ли?

– А ну, быстро, поднимите руки вверх! – прорычал разбойник. – В объявлении ясно сказано, что в мертвом виде вы стоите гораздо больше, чем в живом, поэтому я не намерен потерять вас и не вынуждайте меня убить вас.

Кастер поднял руки вверх, но не так, как ожидал разбойник. Одной рукой схватил револьвер и отбросил его в сторону, а другой рукой нанес мощный удар в переносицу негодяя так, что тот кубарем откатился назад. Мужчины сцепились, стараясь захватить оружие, Во время драки револьвер выстрелил, но секунду спустя американцу удалось вырвать его из рук разбойника. Он забросил револьвер далеко в ущелье.

Нанося друг другу страшные удары, они катались туда-обратно на самом краю холма, и каждый стремился дотянуться до шеи и удушить противника. Девушка же стояла в стороне и испуганно наблюдала за происходящим. Ах, если бы она могла хоть чем-то помочь королю!