Текст книги "Рассказы для серьезных детей и несерьезных взрослых (сборник)"

И вот, представляете, приходит она в мою квартиру и что же видит? На кухне толпы тараканов живут, как у себя дома. Главный над ними Шурупик – как хочет командует, по ночам целые парады устраивает, сам на кухонном столе сидит, как на трибуне мавзолея, а внизу – тараканьи войска маршируют, и маленькие букашки за большими тараканами бегут, как солдаты за танками. А в углу, возле ящика с мусором, мышка Сусанна совершенно спокойно сидит себе на задних лапках, сыр кушает и смотрит на мою гостью своими черными глазками. А на холодильнике клетка с Костей-одесситом, он кряхтит перед сном: «Эх, Одесса!»

Представляете, какое это произвело впечатление на тетю, в которую я влюбился?! Она от возмущения даже покраснела вся, даже заплакала.

– Как же, – говорит, – ты можешь в такой грязи жить?! С мышами, с тараканами! Все, – говорит, – ухожу от тебя! Или я, или тараканы! Выбирай!

Ну? Что мне делать? Ужасное положение. С одной стороны – друзья, а с другой – такая красивая тетя. Как быть? Пробовал я ее уговаривать: «Мол, чем тебе мои тараканы мешают? Что тебе моя мышка Сусанна? Я, говорю, тебе буду отдельный сыр покупать, а мышке отдельный». – Ни-че-го не помогает! Заупрямилась, и все тут.

– Или, – говорит, – я, или – тараканы. Ты, говорит, знаешь, как меня зовут?

– Знаю, – говорю, – Эмилия.

– Вот, – говорит, – а Эмилия в переводе с греческого – Божественная. Ну, как же, говорит, я, Божественная женщина, могу с мышами и тараканами жить? Ну, говорит, ты сам подумай!

И действительно, я подумал, ерунда получается, логично: Божественная женщина как может жить с тараканами? Вздохнул я глубоко-глубоко, взял своего попугая Костю-одессита и отнес к соседям.

– Извините, – говорю, – он по ночам так кряхтит и так по своей Одессе скучает, что моя Божественная женщина слышать этого не может.

Потом позвал мышку Сусанну, накормил ее последний раз лучшим швейцарским сыром и говорю:

– Прощай, дорогая Сусанна, придется тебе новую квартиру искать, потому что теперь моя Божественная женщина наведет в квартире такую чистоту, что я уже никаких крошек не смогу тебе на кухне оставить. Она очень строгая и будет за мной в оба глаза следить. А ты же видела, какие у нее глаза – я от этих глаз просто голову теряю.

Ничего мне Сусанна не сказала, а просто повернулась гордо и ушла.

Теперь пришла очередь тараканов. Пошел я в магазин, купил несколько бутылок спрея от тараканов, вернулся домой, посадил Шурупика в старый спичечный коробок, в котором я из Советского Союза пуговицы привез, а потом закрыл все окна и распечатал все бутылки спрея. Открыл краники и – наутек. Думаю, пусть все тараканы сами из квартиры разбегаются, а мы с Шурупиком на пару убежали. Не мог же я действительно своего самого первого американского друга бросить на погибель вместе с другими тараканами!

Через несколько часов вернулись мы с Шурупиком домой, он в спичечном коробке сидит, а я всю квартиру подмел, полы вымыл и позвонил своей Божественной женщине:

– Все, – говорю, – выполнил я твою волю, приезжай в гости.

И вот приехала она, поцеловала меня:

– Молодец, – говорит, – умница! Больше на пол не сори, тараканов не разводи, тогда я буду у тебя жить.

Ну, что мне делать? Не сорю теперь, сыр возле кухонного шкафчика на полу не оставляю и не кормлю попугая. А только целыми днями ухаживаю за своей Божественной.

Но иногда поздно вечером, когда уснет моя Божественная, я тихо-тихо ухожу на кухню, включаю «Голос Америки», открываю спичечный коробок, и сидим мы с Шурупиком вдвоем, как бывало. Чай пьем, по душам разговариваем.

Только вы, пожалуйста, не говорите об этом ни-ко-му! Пусть это будет наш секрет. А то скажет кто-нибудь моей Божественной женщине, она тогда у меня и Шурупика отнимет.

1982 г.

Самые-самые северные истории

Трехлетняя Кати, пятилетний Джонатан и семилетняя Эмили живут в Шотландии.

А трехлетняя Александра живет в штате Мичиган, США.

А я живу в Нью-Йорке.

Кати, Джонатан, Эмили и Александра говорят по-английски, а я говорю по-английски очень плохо, хотя я уже совсем-совсем взрослый.

Даже Александра и Кати говорят по-английски куда лучше меня, хотя им всего по три года, а мне аж 44!

Правда, я неплохо говорю по-русски, но, ни Кати, ни Джонатан, ни Эмили, ни Александра по-русски ничего не понимают.

Как же мне быть, если я хочу с ними подружиться? Очень мне с ними дружить хочется!

Особенно потому, что дети – это самые-самые лучшие друзья. Дети даже если обижаются, то потом быстро забывают и прощают. И с ними снова можно играть во всякие веселые и интересные игры.

А вот если взрослые обижаются или ссорятся, они это очень долго помнят и уже никогда не прощают. Я это по себе знаю.

Поэтому иметь дело со взрослыми очень скучно – все время нужно думать, как бы их не обидеть.

Короче, я предпочитаю дружить с детьми.

Ну вот, думал я думал, как же мне с этими детьми подружиться, и решил: а напишу-ка я для них маленькие рассказы, расскажу им такие истории, которые никакие-никакие дети не знают ни в Шотландии, ни в Америке, ни в Африке, ни в Австралии! Короче – нигде-нигде!

Может быть, думаю я, за эти истории Кати, Джонатан, Эмили и Александра захотят со мной подружиться?

Но какие же это такие истории, которые никто-никто не знает, а я один знаю?

А вот какие.

* * *

На самом-самом Севере Земли живут самые-самые северные люди на свете. Эти люди называются ненцы. Почему они так называются, я не знаю, но как-то же им надо называться, правда? Одни люди называются американцы, потому что они живут в Америке. Другие называются шотландцы, потому что живут в Шотландии. А третьи называются русские, потому что живут в России. А эти самые-самые северные люди называются ненцы, хотя живут они на земле, которая называется Ямал.

Ямал на их ненецком языке означает – «конец Земли».

И действительно в этом месте Земля кончается, я сам видел.

Дальше, на севере от этой земли уже никакие люди не живут, дальше на север от этой земли живут только белые медведи и моржи. Белые медведи живут на льдинах, моржи живут в Ледовитом океане, а ненцы живут совсем по соседству, на земле, которая называется Ямал, то есть конец Земли.

Зимой там так холодно, что когда плюнешь на землю, то плевок на лету замерзает и тут же от земли отскакивает, как кусочек льда.

И это значит, что на улице минус 50 градусов по Цельсию!

Конечно, плевать неприлично, но если ты вышел на улицу без термометра, то как еще ты можешь узнать температуру?

Поэтому проще всего тихонько, чтоб никто не видел, сплюнуть и посмотреть, что будет.

Но тут начинаются и другие чудеса.

Во-первых, никаких улиц там нет. А просто гладкая засыпанная снегом земля, которая называется тундрой.

И домов там тоже никаких нет, а только маленькие-маленькие домики, которые и домиками назвать нельзя, такие они маленькие. Поэтому эти маленькие домики называют чумами.

Но самое главное чудо на этой земле другое. Самое главное чудо на этой земле то, что зимой там не бывает солнца. Совсем не бывает солнца! Целых шесть месяцев! Только луна светит и звезды. Прямо самая-самая настоящая ночь, только такая длинная – полгода можно спать, и никакое солнце тебя не разбудит. И, например, медведи так и делают: медведи зарываются в снег и спят себе всю зиму – вот какие медведи – лентяи!

Зато летом солнце там светит все-все время подряд – и днем, и ночью! И так сильно светит и греет, что весь-весь снег тает на этой земле, все медведи просыпаются от жары, и трава зеленеет, а птицы и днем, и ночью летают и песни поют без остановки!

Очень весело жить летом на этой земле!

Ненцы ездят на оленях, рыбы плещутся в реках, лисицы на уток охотятся, гуси в небе стаями кружат.

И летом на этой земле происходят самые-самые интересные приключения – и с людьми, и со зверьми.

Например, с Мышонком произошла однажды такая история:

Как мышонок со всем миром разговаривал

Была у Мышонка норка на самом изгибе реки.

Весной вышло, наконец, Солнце в небо и стало всю землю греть.

Грело день, грело ночь, потом еще день и еще одну ночь. И так все вокруг нагрелось, что не только снег начал таять, но даже замерзшая река нагрелась. И стал на реке лед таять, и поплыли по реке Льдины.

Услышал Мышонок, как Льдины по реке плывут, друг на друга наскакивают и аж трещат от этих ударов, словно кто-то из ружья стреляет.

Испугался Мышонок, что эти Льдины ударятся о берег и его норку разрушат. Вылез Мышонок из норки и сказал:

– Эй, Льдины! Плывите подальше! Гнездышка моего не заденьте!

Но тут Льдины заговорили, сказали:

– Эй, Мышонок! Ты что там разговорился?! Мы – Льдины! Уж если мы понеслись по реке – мы никого не спрашиваем: задевать нам чьи-то гнезда или не задевать!

Тут Мышонок сказал:

– Эй вы, Льдины! Что вы о себе там воображаете? Вот выбросит вас водой на берег, тут вас Солнце и растопит. Пользы от вас никакой не бывает!

Тут Солнце заговорило, сказало:

– Эй, Мышонок! Ты что там разговорился?! До того, как я лед и Льдины растапливаю, тебе, собственно говоря, какое дело?

Тут Мышонок сказал:

– Эй, Солнце! Что ты там о себе воображаешь? Вот придут Облака с океана и закроют тебя! И пользы от тебя никакой не будет!

Тут Облака заговорили, сказали:

– Эй, Мышонок! Ты что там разговорился? До того, что мы приходим и Солнце закрываем, тебе, собственно говоря, какое дело?

Тут Мышонок сказал:

– Эй, Облака! Что вы там о себе воображаете? Вот подует ветер, отнесет вас на Горы, и Горы вас на куски порвут! Пользы от вас не бывает!

Тут Горы заговорили, сказали:

– Эй, Мышонок! Ты что там разговорился? До того, что мы делаем с Облаками, тебе, собственно говоря, какое дело?!

Тут Мышонок сказал:

– Эй, Горы! Что вы там о себе воображаете? Любая птица выше вас летает и любой зверь может залезть к вам на самую вершину! Даже вонючая Куница может на вас написать!

Тут Куница заговорила, сказала:

– Эй, Мышонок! Ты что там разговорился? До того, где я писаю, тебе, собственно говоря, какое дело?

Тут Мышонок сказал:

– Эй, Куница! Ты что там о себе воображаешь? Вот придет ненец-Охотник, убьет тебя из ружья и сделает из тебя шапку или сапоги!

Тут ненец-Охотник заговорил, сказал:

– Эй, Мышонок! Ты что там разговорился? До того, куда мое ружье стреляет, тебе, собственно говоря, какое дело?! Вот возьму сейчас ружье и в тебя выстрелю!

Но Мышонок – юрк в норку и был таков, спрятался.

И с тех пор живет под землей, не высовывается.

Птицы по небу летают. Льдины плывут по реке, Солнце греет землю. Куницы бегают по тундре, Охотник ходит с ружьем – все ищут Мышонка, хотят сказать ему еще какое-нибудь слово.

Но хитрый Мышонок сидит себе в норке и ни с кем больше не разговаривает. Потому что все равно все случилось именно так, как он говорил: вода выбросила Льдины на берег, и Льдины растаяли. Горы порвали Облака на куски, а Охотник догнал в горах Куницу, убил ее из ружья и сделал себе из нее шапку на зиму.

Так о чем теперь с ними Мышонку разговаривать, если он заранее знал, что он прав!

Как моржи с белыми медведями поссорились

Белые медведи живут на льдинах, но очень любят купаться в море. Потому что летом даже на самом-самом Севере очень жарко – солнце светит все лето – и днем, и ночью. Вот белые медведи и спасаются от жары в море.

Но стоит Белому Мишке спрыгнуть со льдины в море и начать купаться, как тут же подплывают к нему моржи и начинают его бить – выгоняют из моря назад, на льдину.

А между тем сами моржи тоже не любят все время в море плавать. Потому что на самом-самом Севере море всегда холодное – даже летом. Вот моржи и вылезают из воды на льдины, греются на солнышке.

Но стоит какому-нибудь Моржу выбраться из воды на льдину, стоит ему разлечься под солнышком и подставить солнышку свой черный бок, как тут же прибегают белые медведи и начинают его бить – выгоняют со льдины назад, в море.

Что ж это такое? Почему белые медведи с моржами не дружат?

А вот почему.

Давным-давно все было наоборот. Белые медведи дружили с моржами. Вместе купались в море, вместе летом грелись на солнышке и вместе всю длинную зиму ждали – когда же солнышко появится.

Потому что зимой на самом-самом Севере солнышко вообще не светит, и все время темно и холодно – и днем, и ночью, целых шесть месяцев. И все люди и звери ждут солнышко с нетерпением.

И вот однажды белые медведи и моржи тоже ждали, когда же солнышко выглянет наконец. Ждали-ждали и заспорили: а где это солнышко на зиму прячется?

Медведи говорили:

– Зимой солнышко далеко-далеко в горах лежит в берлоге, а весной из-за гор выглядывает и потихоньку поднимается по горным вершинам в небо.

А Моржи говорили:

– Ничего подобного! Солнышко осенью в море закатывается, уходит на зиму глубоко-глубоко под воду и там остывает до весны. А весной опять из моря выходит.

Спорили, спорили, даже поругались.

Белые медведи говорят:

– В горах, в берлоге зимует солнышко.

А моржи говорят:

– Ничего подобного! В море зимует солнышко.

– Ах, так?! – говорят белые медведи. – Хорошо! Мы вам, моржам, докажем, что мы правы! Вот пойдем в горы и найдем там солнышко!

– Ах, так?! – говорят моржи. – Хорошо! Мы вам, белым медведям, докажем, что мы правы! Вот уплывем в море, нырнем на самое дно и найдем там солнышко!

И с тех пор моржи плавают в море, ищут под водой солнышко.

А белые медведи даже зимой не спят, как любые другие нормальные медведи, например, черные или бурые. Черные и бурые медведи всю зиму спят в своих берлогах, а белые медведи не спят. Белые медведи ходят по ледяным горам и ищут солнышко.

И даже летом, когда солнышко светит с неба для всех, белые медведи продолжают с моржами ссориться.

Стоит моржам выбраться из воды на льдины, чтобы хоть немножко погреться, как тут же прибегают белые медведи, сталкивают моржей в море и кричат:

– Плывите, плывите, ищите на дне солнышко!

А когда белые медведи от жары хотят в море искупаться, к ним тут же подплывают Моржи, выталкивают их из воды на льдины и кричат:

– Идите, идите! Ищите в горах солнышко!

Вот почему поссорились белые медведи с моржами и живут теперь врозь – белые медведи на льдинах, а моржи – в море.

Как на самом-самом Севере лисицы на уток охотятся

Летом на самом-самом Севере солнце греет так сильно, что весь снег тает и получается много-много озер.

И на эти озера прилетают утки. Много-много уток, целые тысячи. Или даже еще больше.

А лисицы очень любят уток есть. Вкусное у уток мясо. И особенно любят есть уток маленькие лисята, которые рождаются весной. К лету эти лисята становятся уже большие и все время просят у своих мам-лисиц какой-нибудь вкусной еды.

Вот и бегают мамы-лисицы по тундре, ищут еду для своих детей. И видят, что на озерах уток видимо-невидимо. Видеть-то видят, да как поймать? Утки плавают по озерам, а лисицы плавать не умеют.

Как тут быть лисицам? Ведь дома дети скулят – ждут какую-нибудь вкусную еду. И вот однажды сидела на берегу озера Умная Лисица, смотрела на уток, которые по озеру плавали, и думала: как же мне, Умной Лисице, хотя бы одну утку поймать?

И вдруг видит, как одна Уточка-Невеста – перышки коричневые, лапки красные, шейка белая, головка сизая – как заплыла эта уточка в камыши и стала песни петь: «Кря-уф-кря! Кря-уф-кря!» А на эту песню со всего озера стали другие утки прилетать. Женихи. Поет песню Уточка-Красавица-Невеста, а Утки-Женихи прилетают на эту песню и сватаются: не выйдет ли Уточка-Красавица – перышки коричневые, шейка белая, лапки красные, головка сизая – за них замуж.

Увидела это Умная Лисица, пошла на другой конец озера, залезла возле берега в воду, в камыши, только черный носик торчит, чтоб дышать. Потом подняла лапки из воды к носику и стала петь, совсем как Уточка-Невеста: «Кря-уф-кря! Кря-уф-кря!»

Услыхали эту песню Утки-Женихи и со всего озера полетели на эту песню. Думают, что там еще одна Уточка-Невеста сидит. Но нигде не видят Уточку-Невесту, а песню ее слышат. Стали Утки-Женихи искать ее в камышах. Вот тут-то Умная Лисица цапнула одного из них, который был поближе, и бегом на берег – несет своим лисятам вкусную добычу.

Так Умная Лисица научилась на уток охотиться.

А когда выросли ее дети совсем большими, она и их научила, как на уток охотиться. Чтобы они и своим детям могли вкусную добычу приносить.

Поэтому когда вы, дети, будете на самом-самом Севере и услышите на озере в камышах такую песню: «Кря-уф-кря! Кря-уф-кря», – вы не думайте, что там обязательно Уточка-Невеста сидит. Очень может быть, что там вовсе не Уточка-Невеста сидит, а Умная Лисица на уток охотится.

И вообще я вам советую, когда вы вырастете, невесту себе не по песне выбирать. Ясно? А то мало ли кто Уточкой-Красавицей-Невестой прикинется! А потом вдруг окажется, что это вовсе не Уточка, а самая настоящая Хитрая Лисица! Вот!

1982 г.