Электронная библиотека » Эдуард Юрченко » » онлайн чтение - страница 20

Текст книги "Сказка для взрослых"


  • Текст добавлен: 6 мая 2014, 03:13


Автор книги: Эдуард Юрченко


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Хорошо, попробую объяснить популярно. Смотрите, на примере: возьмем троих из вас. Кто хочет поиграть в игру под названием «выборы»?

– Я хочу, – заржал конь.

– И я, – сказал медвежонок.

– Ну, тогда и я, – вызвался молодой кабан.

– Отлично, – сказал кот, – вот на вас троих и остановимся. Для начала надо распределить роли.

– Давайте распределять, – зашумело зверье.

– Давайте, – согласился кот. – Нам надо выбрать одного умного, честного, и справедливого да двух глупых, жадных, тупых проходимцев.

– Чур, я буду умным и честным, – в унисон заголосили артисты.

– Э нет, так не пойдет… Умный и честный – в одном экземпляре. Давайте выберем его наугад. Вот, пусть, например, конь будет умным…

– Понятно, – обиделся медвежонок. – Для меня иной роли, нежели дурак, не нашлось.

На поляне поднялся такой вой и шум, что и кот, и кабаны вначале заткнули уши, а затем еще битый час успокаивали спорщиков так и не сумевших достигнуть консенсуса относительно того, кто глупее. Спас ситуацию, как обычно, котяра:

– Я предлагаю бросить жребий, и по его результатам выбрать роли.

Зверье потихоньку замолчало и как-то незаметно согласилось с выводами полосатого. Жребий был брошен, в результате чего публике предстал умный кабан и глупые конь с медведем.

– Теперь смотрите: вы все трое идете искать возможность сделаться известными на весь лес.

– А как?

– Не знаю, – ответил кот, – идите и убедите зверей поддержать вас на выборах.

– Так сейчас же никаких выборов не намечается.

– А не важно… Лесные обитатели настолько привыкли к этому перманентному действу, что вряд ли усомнятся в вероятности его продолжения.

– А что надо говорить?

– Не знаю…

– А что обещать?

– Тоже не знаю… Вы кандидаты – вам и желудь в зубы.

Озадаченные звереныши разошлись, разделившись на три группы. Каждый кандидат тут же обзавелся своими сторонниками из числа друзей.

Вернулись зверушки сильно за полночь и здорово уставшие, но с искрящимися от восторга глазищами.

– Ну, рассказывайте – как успехи? – мяукнул полосатый.

– Успехи – здорово! Мы во всем разобрались… Оказывается, есть целая куча способов, как сделать так, чтобы за тебя голосовали. Для начала нужно организовать рекламную кампанию; потом – провести социологические исследования, создать фокус-группы, придумать слоган, программу, символику, определить потребности зверья, засветиться перед избирателями… – тараторили наперебой зверушки.

– Хорошо, хорошо, молодцы, – похвалил кандидатов кот. – И что же каждый из вас решил делать?

– Да все, что мы только что перечислили. А не то ничегошеньки не выйдет.

– И кто вам сказал, что ничегошеньки не выйдет, если все перечисленное не сделать?

– Вороны, они этим профессионально занимаются… И шакалы…

– Ну, это понятно. Так вы начали что-то делать?

– Нет – опять хором ответили зверушки.

– А почему?

– Так у нас столько шишек нет, что бы все это оплатить.

– И?

– И все. Без шишек это никак не получается.

– А шишки пробовали искать?

– Нет.

– Почему?

– А где же мы такое количество шишек найдем-то?

– Ну, у кого-то они точно есть.

– Да кто же нам даст-то за просто так?

– А вы подумайте…

Зверье напряглось, наморщило лбы и вдруг белочка как запищит:

– Дядюшка кот!.. Это у него можно шишками разжиться!

– Молодец, белочка! – похвалил котяра. – Правильно смекнула. Ну, давайте, желающие рулить лесом, просите у меня шишки.

– Дайте нам шишек, пожалуйста, дядюшка кот, – хором сказали кандидаты.

– Нет, дорогие мои, так не пойдет. Каждый подходит отдельно от остальных и пытается меня убедить. Давайте с коня и начнем.

– Дядюшка кот, дайте мне, пожалуйста, много шишек.

– А для чего?

– На выборы…

– А мне это зачем?

– Не знаю… – растерялся конь.

– А ты подумай.

– Ну, я вам потом верну.

– Когда?

– Когда стану представителем и заработаю кучу шишек.

– А если не станешь, чем отдавать будешь?

– Не знаю, – совсем сдулся жеребенок.

– Ну вот ты сам посуди: допустим, тебя выбрали…

– Да, давайте допустим, – быстро согласился конь.

– Вот ты весь такой представитель со всех сторон. Выборы закончились, поздравления тоже, и тут я, легок на помине, появляюсь, как мой друг кабан, когда его никто не звал.

– А зачем?

– Чтобы поздравить, естественно… Ну, и как бы невзначай поинтересоваться, когда ты, собственно, долг-то мне возвращать думаешь…

– И?

– Вот я тебя и спрашиваю, когда долг отдашь?

– И что мне отвечать?

– Не знаю. Просто вспомни, какую роль играешь, и ответь.

– Ну, отдам когда-нибудь, – выпалил жеребенок.

– Э нет, дорогой ты мой, так дело далее не пойдет. Ты мне точно скажи. Шишки, понимаешь ли, счет и время любят. Более того, я на них рассчитывал, а ты меня подводишь. И что делать будем?

– Я не знаю.

– Ты когда шишки в долг брал – думал, чем отдавать будешь?

– Ну, думал.

– А раз думал, то и отдавай теперь все по-быстрому.

– У меня нечем. Дядюшка кот, может, подождете немного?

– Не-а, ждать я не могу, мне шишки позарез понадобились.

– Может вы чего придумаете, дядюшка кот? Вы же у нас самый умный.

– А ты умеешь найти подход ко мне, сердобольному! Ладно, так и быть, найдем способ не только отсрочить отдачу долга, но и придумаем – как тебе, скотина, самостоятельно шишками разжиться.

– Здорово, – искренне заржал жеребенок, – и что мне делать надо?

– Да в общем-то – немного, – хитро начал котяра. – Когда голосовать будете – ты просто советуйся со мной, а я, ты знаешь, всегда подскажу, как себя вести, чтобы в неприятности не попасть, ну и все такое.

– И все? – удивился конь.

– Ну да, – ответил котяра, – мне от тебя многого не надо. Ты только самостоятельно копытами при голосовании не маши – и все будет очень вери велл. Лады, гривастый?

– Лады, – быстро согласился жеребенок. – И что теперь?

– И все, – изменил тон лохматый. – Теперь я вижу, что скотина ты правильная, и шишки тебе давать можно.

Зверьки переглянулись. По всему было видно, что они не поняли, куда клонит полосатый, но напряглись еще больше.

– Твоя очередь, косолапый, – сказал котячий друзяка, – чеши к коту шишки одалживать.

Медвежонок встал и послушно подошел к полосатому матрацу:

– Дядюшка кот, – начал он, – я со всем согласный и, так же, как и конь, буду с вами советоваться. Дайте мне шишек.

– Молодец, – ответил довольный кот, – шишек дам.

Следующим к коту подошел молодой кабан:

– Дядюшка кот, я тоже к вам за шишками.

– Условия знаешь? Я даю шишки, ты – голосуешь так, как я скажу.

– А если я не согласный буду с тем, что вы скажите?

– Уговор, дорогой мой, есть уговор. И ежели две скотины по лапам ударили, то выполнять взятые обязательства надо неукоснительно. А? Будешь действовать по моей указке?

– Наверное, нет…

– На нет – и суда нет, – резюмировал котяра. – И поддержки нет, и шишек – тоже нет… Так что, ступай, честная скотина, себе с миром… А шишки в нашем лесу за просто так раздавать никто не будет, а тем более – я. Да еще если взять во внимание мои исторические корни… Вот…

Кот эффектно закончил… Внимательно посмотрел на зрителей и, не увидев понимания, спросил:

– Вы все поняли?

Зверье отрицательно завертело бошками…

– Ну я вам поражаюсь… Что здесь непонятного? У нас есть три кандидата: один умный и два дурака.

– Мы не дураки, – обиделись конь с медвеженком.

– Конечно не дураки. Но я и не вас имел в виду, а те роли, что вы исполняете, – попытался не обижать зверенышей полосатый. – За умного, если бы о нем узнали, с радостью проголосовало бы все зверье лесное, а с двумя другими – даже по нужде на одном поле не присело бы.

Непонимание не исчезало со звериных морд, от чего кот начинал заметно нервничать:

– О горе мне!.. – запричитал он. – Объясняю еще раз и медленно… У нас есть один умный и два дурака.

– Мы не дураки, – опять хором возразили конь с медвеженком, не дав оратору договорить.

– Хорошо, – быстро поправился кот, – у нас один умный и два дурака, которые, на самом деле, не дураки, а только притворяются. Так вот, о первом, ну, о том, что умный и честный, зверье не узнает, потому как я ему шишек не дам… А если об умном зверье не узнает, то за кого тогда будет голосовать?

– Наверное – за тех, о ком узнает… – предположил шакаленок.

– Бинго, носатый, угадал! Голосовать зверье будет за одного из двух дураков.

– Мы не дураки, – уже абсолютно спокойно возразили конь с медведем.

– Вот я и говорю, что голосовать зверье станет за одного из двух дураков, которые на самом деле и не дураки вовсе, потому как на выбор у зверья только и будет, что две эти кандидатуры… Конечно, каркающие плутовки за немалую часть одолженных у меня шишек причешут наших проходимцев… я хотел сказать – наших красавцев, играющих роли проходимцев – создав им некие загадочные образы… И если раньше они были «тупой и еще тупее», то теперь в нашем сознании они превратятся в красивого и симпатичного. Сечете?

– Ну…

– Зверье не сможет выбрать умного, честного и справедливого, потому как о нем никто не узнает, но выбрать им все равно кого-то придется. И этим кем-то будет либо кто-то очень тупой, либо кто-то, кто еще тупее очень тупого – я опять не вас имел ввиду. И, что самое интересное, выберет своего представителя зверье самостоятельно, реализуя, так сказать, свои звериные права. Вот и получается, что кого бы зверье в конце концов не привело к власти, а управлять всем этим цирком будет все равно старый шакал. Теперь-то понятно?

– Теперь понятно, – пробубнило зверье, разинув пасти.

– Но это же так просто! – опомнился шакаленок. – Неужели звери на это ведутся?

– Просто что?

– Просто то, дядюшка кот, что вы только что объяснили.

– На самом деле – все просто, если знаешь, что к чему. Но ведь до моего объяснения вы ни о чем таком даже не догадывались. Или я не прав?

– Правы, дядюшка кот, правы, – согласился шакаленок. – Но почему вы уверены в таком же развитии сценария и в этот раз?

– Да потому, любопытный ты мой, что до сих пор такой сценарий работал не одно звериное поколение… И всегда безотказно. Это, если хочешь, проверенный временем вариант.


С к а з о ч н и к: Вот почему-то опять хочется провести параллель между нашими двумя мирами: миром людей и миром зверей… Наверное, много похожего есть в этих сообществах… Так вот, глядя на избранников человеческих, с сожалением понимаешь – насколько прав наш сказочный персонаж кот: выбираем-то не лучших представителей рода человеческого, а совсем даже наоборот. Оттого, наверное, и имеем то, что имеем. И, видимо, какой-то шакал в человеческом обличии управляет всем этим цирком, умышленно стравливая, развращая и уничтожая все хорошее, что есть в людях, а на поверхность вытаскивая хищные звериные инстинкты.

ХХVII

Старый шакал, вернувшись после разговора с другим шакалом, косящим под тигра, сильно изменился: стал нервным, дерганным и несдержанным. Собрав в кучу полумедведей, главного волчару и старшего над легавыми псами, великий комбинатор устроил «Совет в Филях»… или что-то подобное этому историческому событию… На повестке дня было два вопроса: как уничтожить кабаньего предводителя вместе с котом, и как выяснить – кто же, все-таки, организовал эту чертову смуту на болотной поляне. Шакала пугала сама возможность повторения устроенного кем-то шоу. А еще его пугало то, что делалось это непонятным ему образом. Указанные вопросы были озвучены присутствующим. Зверье напряглось, испытав интеллектуальный шок, и только горе-медведь даже не пытался строить из себя образ озадаченного субъекта. Скотина зевала и тупо пялилась в одну точку. По всему было понятно, что животная сильно недоспала, а по запаху – что еще и порядком недогуляла.

Не знаю, успел ли заметить читатель, но мед не был напитком косолапой твари, однако регулярное употребление дурманящей субстанции сильно отвлекало нашего героя от дел лесных, с которыми тот должен был управляться ввиду занимаемого положения. Шакал, будучи полностью поглощен задумыванием новых пакостей, никак не реагировал на шатающегося субъекта. Медведь вначале просто шатался и зевал, затем просто зевал, подперев спиной сосенку, и, в конце концов, уснул, сполз тушей по дереву наземь и развалился у всех на виду, как собака.

– Так, – прервал молчание шакал, – позовите-ка сюда сову и соловья-разбойника… Думаю, тут пора задействовать тяжелую артиллерию…

– А зачем? – поинтересовался леший.

– Если зверье объединится – нам кирдык, потому что только пока звери в лесу делят друг друга по видам, классам и отрядам – мы можем все.

– А что будет, если они перестанут так себя делить?

– Как только они поймут, что и хищники, и травоядные – все суть твари, Львом созданные, между ними исчезнут разногласия, и мы, естественно, сразу же потеряем возможность стравливать их друг с другом, манипулируя настроениями звериного общества. К нам перестанут прислушиваться, и жизнь в лесу устремится к хаосу.

– Почему? – не понял леший.

– Да хотя бы потому, что мы с тобой уже не сможем управлять, как раньше. Вот и получается, что для нас это – хуже хаоса.

– А сова с соловьем-разбойником зачем?

– Благодаря их умению ругаться и ссорить окружающих мы благополучно рулим этим цирком последние двадцать лет с гаком.

– Правда?

– А вот появятся – сам у них и спроси.


С к а з о ч н и к: Если с совой читатель уже успел познакомиться, то о соловье-разбойнике я упомянул только вскользь. Так вот, соловей-разбойник, как, впрочем, и сова, был из шакалов, но всегда успешно скрывал сей факт. Причем, все в лесу знали – кто он, видели характерный профиль, наблюдали неадекватные поступки, но делали вид, будто им все равно к какому виду принадлежит данный персонаж. Правды ради следует отметить, что свистуном наш соловей был отменным… Свистел он в основном на полумедведей: и хвост в их сторону пружинил, и слюной брызгал, и даже рычать пытался, но далее описанных действий дело не доходило. Почему? Да просто соловей отыгрывал отведенную ему старым шакалом роль. Скотина хоть и считалась образованной, а в человеческом мире можно было бы сказать, что и начитанной, умела свистеть на нескольких звериных языках, однако ее природная жадность и психические расстройства, на фоне нетрадиционной ориентации, сделали из твари лесной тварь мерзкую. У зверей описываемый персонаж был героем практически всех шуток о лесном политикуме. Ни один скандал в лесу не происходил без его участия, ни одно плохое слово не было проронено не из его уст, и ни одна мерзость не была совершена иными лапами и вне его присутствия.


Приглашенные старым шакалом сова и соловей-разбойник появились спустя несколько часов. Соловей, опухший от свидания с кабаном, выглядел, прямо скажем, не очень. Заплывшие глаза, разбитый нос и выбитые зубы делали этот образ еще более отвратным, нежели он был на самом деле. Сова, вышедшая из комы, в которой находилась после общения с котом, явно не успела спрятаться от окружающей реальности в каком-то ином измерении. Она дергалась, таращила и без того огромные глазищи, постоянно чесалась и шмыгала клювом. Болотная парочка как-то поспешно покинула места своего привычного обитания, не позаботившись прихватить на дорожку хотя бы маломальский запас дурманящих субстанций. Одним словом, с дурью у наших героев вышел прокол: взять забыли, а в стольном лесу это зло стоило немалых шишек.

– Послушай, соловушка, – пискнула сова, – ну чего мы сюда приперлись? Дурь за шишки, сдуреть можно… У нас на болоте – намного лучше, и все задаром.

– Однозначно, – резко ответил соловей, оголив выбитые дубьем зубы.

– У-у-у, – протянул старый шакал, – кто это тебя так?

– Подонки… Сволочи… Предатели… Однозначно, подонки… Я вам говорю, это однозначно подонки…

– Кто такие? Как посмели? – задал вопрос старый шакал, обращаясь к сове.

– Кот с кабанами, – просто ответила пучеглазая.

– Кто?

– Кот. Ну тот, что вроде из наших. И два кабана, которые уж точно не из наших.

– Интересно… Значит, не врет зверье, раз котяра на самом деле с кабаньим предводителем снюхался… Плохо дело… Ой, плохо… Давно надо было их порвать, а я все тешил себя иллюзиями… Вот дурак же…

– Кто дурак? – не понял леший.

Старый шакал опомнился, немного подумал, и ответил:

– Ну не я же…

– А кто? – не унимался носатый.

– Кот… И кабан… И кабаны…

– Точно, – встрял соловей-разбойник, – дурак, то есть – все дураки… Однозначно, подонки… Все подонки, зуб даю…

– Какой? Может тот, что отсутствует? – съязвил старый шакал.

– А че вы дразнитесь?

– Да не дразнюсь я, а на землю тебя, дурня, возвращаю… Вы ведь на пару с совой скоро вообще дупля отбивать не будете – в какой реальности находитесь, – резюмировал шакал и, обращаясь к сове, спросил: – А чего от вас хотели?

– За тебя спрашивали, – просто ответила сова.

– Обо мне?

– Угу, – также невозмутимо ответила сова, и почесалась.

– И? – с нетерпением задал вопрос шакал. – Мне из тебя каждое слово вытаскивать, толстая мерзкая гадина?

– Хотели узнать, кто тебя на это место возле медведей определил…

– А ты?

– А что я? Я ничего… Мухомор заглотнула – и в отключку…

– А когда действие мухомора закончилось?

– Нюхнула газу болотного, и опять в штопор.

– А когда из штопора вышла?

– А когда из штопора вышла – ты за мной каркающих тварей прислал, чтоб тебе пусто было.

– Значит, говоришь, ничего обо мне не говорила… – будто сам с собой разговаривал шакал.

– Почему не говорила? Говорила…

– Что?

– Ну там, сказала, что тебя другие шакалы на это место определили, что скотина ты мерзкая и гнусная, что терпеть тебя ненавижу, ну и все такое…

– И что же такое «все такое»?

– Обещала помочь против тебя мутить.

– И?

– И помогу…

– Ой-ой-ой, испугала, голова – два глаза. И что ты можешь?

– А все… Вот хотя бы – знаю, что ты до сих пор во сне мочишься…

– Ах, так! – вспылил шакал. – Ах вот так значит… Вон ты что…

– Да! – торжествующе произнесла сова. – Что, съел?

– Ну, задница с глазами, щас я тебя начну удивлять.

– Вы слышали, он меня удивлять будет… Удивитель выискался…

– Хорошо, – сказал, успокаиваясь, шакал. – А как тебе такой расклад: два волка будут неусыпно следить, чтобы ни мухомора, ни ножки от мухомора, ни росы маковой, ни конопли жженой от тебя в радиусе километра не было. Да и болото теперь твое отдам кому-нибудь другому в управление.

– Что? Как? Это нельзя… Это же – родина моя… А родины лишать нельзя даже такую тварь, как я… Я не могу без болота, – захныкала пучеглазая, – я умру без него…

– Все еще собираешься помогать кабанам мутить против меня?

– Собираюсь, – хныча, ответила сова.

– А меня слушаться собираешься?

– Нет.

– Вот и не слушайся, и мути против меня, где душе твоей в перьях угодно, только не на болоте… Понятно?

– Понятно, – басом зарыдала пернатая, – сволочь бесчувственная!..

– Послушай-ка меня, перистозадая. В наших с тобой отношениях все просто: слушаешься меня – болото твое, а нет – то и нет. То есть – не твое.

– По-другому никак? – быстро спросила сова перестав хныкать.

– По-другому – никак.

– Ладно, буду тебя слушаться. Говори – чего делать.

– Вот это – другое дело. Это правильно. Это по-нашему, – ликовал шакал. – Значится, так: надобно бы в стане кабанов смуту посеять да рассорить друг с дружкой.

– И всего делов-то?

– Ну да.

– И че – из-за одного этого надо было нас с соловушкой из-за тридевяти земель вытаскивать? Сышь, носатый, у тебя что – мутить некому? – возмутилась сова.

– Сышь? – повторил, шепелявя, вопрос соловей-разбойник.

– Да мутить-то есть кому, только вы – лучшие, а тут ситуация не совсем ординарная: котяра умнющий, думаю, ты это и без меня знаешь, а кабаний предводитель все еще в авторитете у хрюкающего племени. Эта парочка, если ее вовремя не раздружить, может немало проблем нарисовать на мою и без того больную голову.

– Боюсь, раздружить их и у меня вряд ли получится.

– Ну так просто – натравите рядовых кабанов на предводителя.

– Ой, чую своими перьями, не договариваешь ты чего-то… Самому-то что – влом? Я слышала, ты щедро одаривал шишками кого-то из кабанов. Уж не пытался ли собственнолапно поганки поганить? А? Или, как обычно, облом вышел?

– Если быть откровенным, то да, – просто согласился шакал. – Потрепали нашего смутьяна сильно, до сих пор раны зализывает. В общем, недооценил я влияния предводителя на свой род кабаний – уважают они его еще, хоть положительные тенденции все же наметились…

– Какие?

– Уже некоторые из хрюкающих не согласны с предводителем. Зерно раздора, хоть и маленькое, а все-таки посеяно. Да и смутьян наш – еще пару дней, и готов будет ринуться в бой. Ну, что скажешь, пернатая: замутишь поганку в кабаньем стаде?

– Могу, почему бы и нет. С тебя – дурь, а то мы свою взять забыли, с меня – муть. Ладушки?

– Фигушки… Тебе бы только дунуть или нюхнуть, а мне потом твоего возвращения из небытия месяцами дожидаться. Фи-гуш-ки… Вначале – муть, а уж потом и дурь…

– Да как же я без дури-то, я ведь без нее старая, толстая и мерзкая образина…

– Зато при памяти.

– Ага, так значит, ты меня считаешь толстой, старой и мерзкой образиной? – обиделась сова.

– Я тебя считаю хитрой, подлой и циничной живностью, хотя, справедливости ради, следует сказать, что ты еще и старая, и толстая… А, мерзкой образиной, кстати, я тебя не называл. Вот.

– Ну, не называл – так и не называл, – подвела итог разговорам пучеглазая. – Но старой и толстой ты меня все-таки считаешь…

– Ты что – обижаешься?

– Нет-нет, нисколечки, – зло зыркнула в сторону шакала сова. – Хотя осадочек, конечно, остался, а так – ничего личного. Ты же меня знаешь, я скотина покладистая, я могу долго ждать…

– Это ты к чему?

– Нет-нет, ничего… Тебе послышалось…

– Ну, хорошо. А как мутить собираешься?

– Уж как-нибудь замучу, можешь не сомневаться.

– А я и не сомневаюсь, вот ни на шишку, ни на желудь… И даже ни на полшишки, и ни на полжелудя.

– Это правильно… Значится так: для начала запустим соловушку, уж он насвистит кабанам такого, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать, а когда эти придурки начнут сомневаться – вот тут-то и явлюсь им я во всей, так сказать, красе – толстая, дурно пахнущая и старая образина, – сказала сова, обнюхав самое себя.

Последнее было лишним, потому как специфический запах, разносившийся над поляной, мог много рассказать об источнике, его источающем, и этим источником, как ни прискорбно констатировать сей факт, была, безусловно, сова.


Кабан-смутьян потихоньку возвращался к жизни, зализывая раны, напоминающие о поражении, понесенном его армией недовольных в последнем сражении. Кабаны, уже успевшие привыкнуть оттопыриваться за счет своего щедрого собрата, все чаще наведывались на место лежки хрюкающей живности не столько для того, чтобы проведать раненного товарища, сколько для того, чтобы узнать, когда ожидается продолжение банкета. А когда смутьян мог свободно вращать башкой – к нему наведались посланники от старого шакала.

– Здорово, морда, – обратился к кабану один из посланников.

– И вам здрасьте, – испугано ответствовал кабан.

– Чет ты как-то уныло выглядишь.

– А чему радоваться? Сражение-то я проиграл, окончательно и бесповоротно.

– Проиграть сражение – еще не значит проиграть войну, – процитировал один из посланников. – Мне старый шакал рассказывал, что ты – смелая и отважная скотина, а что я вижу?

– А что вы видите?

– А вижу я напуганную больную животину, у которой случился небольшой прокол – и она тут же сдулась…

– Ну, да… – согласился, повесив голову, смутьян.

– Послушай сюда, отважная особь: мы никоим образом не отвернемся от тебя, даже несмотря на постигшую неудачу. За этим, собственно, я и был послан к тебе.

Кабан оживился, несколько воспрял духом и попытался выглядеть уверенным в себе. Посланник тем временем продолжал облизывать зомбируемую зверушку:

– Старый шакал высоко оценил твой поступок, когда ты с небольшим отрядом бойцов бросился на численно превосходящие силы противника.

– Серьезно? – преданно глядя в глаза, спросил смутьян.

– Ну конечно, ты ведь у нас теперь герой.

– Я – герой?

– Ты, ты, друг мой. И бойцы твои тоже герои, никто не сдрейфил. Красавцы! В общем, так: старый шакал велел передать тебе еще шишек, чтобы и ты, и твои отважные герои могли отметить собственный подвиг. Мы также хотим, чтобы вы знали, что весь лес смотрит на вас с надеждой, ведь только такие – молодые и честные кабаны – могут сбросить ненавистную тиранию старого предводителя, освободив тем самым дорогу современным и перспективным особям.

– И что мне делать?

– Пока – отдыхать, развлекаться, зализывать раны. Ну и конечно – продолжать привлекать в свои ряды сильных и несогласных с предводителем кабанов.

– А как? – сам не зная почему, спросил смутьян.

– Как и раньше: поить, кормить да по ушам ездить, убеждая всех и вся в правильных постулатах.

– Что постулатах? Куда постулатах? Каких постулатах? – тупила животная.

– У-у-у, братишка… По всему видать, здорово тебе перепало…

– Да, не жалуюсь, – вроде как сострил кабан.

Пришедшие хихикали за спиной у проведываемого. Их разговор продолжался еще несколько минут, и был больше похож на диалог психиатра и пациента, нежели на беседу равных партнеров: кабан конкретно тупил, а посланник шакала добросовестно изображал дружбу, кротость и расположение к скотине. Подведя, в конце концов, черту, посланники откланялись, а старший из них пафосно обнял расчувствовавшуюся зверушку. Спустя еще несколько минут на поляне остался зачарованный кабан-смутьян – с кучей шишек, щедро предоставленных шакалом, все еще больной башкой и несколькими вопросами, на которые мозги хрюкающей твари никак не могли найти ответа. Например: кто же все-таки эти постулаты?


С к а з о ч н и к: Работая в человеческом мире юристом, я, кстати, частенько встречаю разного рода животных… Ой, я хотел сказать – людей… Хотя нет, правильнее, все-таки – животных. К чему это я? Забыл! Но что-то точно хотел сказать…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации