Текст книги "По следу четырех"

– И что? – поинтересовалась Мотька.

– Скорее уж до мамы дойдет, – заметила я.

– Ой! – воскликнула тетя Липа. – Я об этом не подумала! А ты что ж меня не предупредила? Слышала же, как я болтаю! Дуреха!

– Мне это только сейчас в голову пришло, – призналась я.

– Ладно, что сделано, то сделано! А вдруг у этой полоумной воровки совесть взыграет?

– Ждите-дожидайтесь! – сказала Мотька. – Скорее рак на горе свистнет.

– Ох, грехи наши тяжкие! – вздохнула тетя Липа. – Ребятки, я пойду полежу, а если еще кто явится, вы уж на себя возьмите.

– Хорошо, но нам тоже про кражу рассказывать?

– На ваше усмотрение. Я думаю, вся Москва уже об этом гудит. Проголодаетесь, пошуруйте в холодильнике! И вот деньги, разносчице телеграмм отдайте, а то она, бедняга, целый день сюда таскается.

Тетя Липа ушла. Минут через пять раздался звонок. Я пошла открывать.

– Здравствуйте! – На пороге стояла женщина лет сорока, с букетиком дубков в руках. – Вы разрешите?

– Да, пожалуйста, вы к кому?

– Я бы хотела передать… вот, цветы и еще… я бы хотела прочитать оду…

– Оду? – переспросила я.

– Да, я написала оду и посвятила ее великому певцу…

– Хорошо, только извините, если мы примем вас на кухне… – залепетала я.

– Это неважно! Но вы обещаете отдать мою оду господину Потоцкому?

– Конечно! Проходите, пожалуйста! Матильда, Митя! – позвала я. Одной мне слушать оду, даже в честь дедушки, не хотелось.

– А вы кто? – спросила женщина.

– Я? Внучка. А вот это мои друзья. Познакомьтесь, это Матильда, Митя, а это…

– Ангелина.

– Очень приятно.

Ангелина уселась за стол.

– Может, вы хотите чаю или кофе? – спросила я.

– Нет, мне не до чаю! Это самый верный способ отвлечь человека.

– Отвлечь? – не поняла я.

– Какой чай, когда предстоит творческий процесс?

Час от часу не легче! Или она еще только собирается писать оду на наших глазах? Я промолчала. Ангелина полезла в сумку и вытащила оттуда красивый кожаный бювар.

– Вот моя ода! Прочитайте вслух, а потом положите это на рояль. Пусть когда он приедет, то сразу увидит…

Я послушно раскрыла бювар. В него был вложен лист плотной шелковистой бумаги, на котором каллиграфическим почерком были выведены стихи, окруженные еще и виньетками. Красота!

– Читайте, что же вы! – хриплым от волнения голосом потребовала Ангелина.

«Вокальный гений, любимец природы! Тебе поклоняются все народы! Тебе нет равных Средь прочих славных! Твой голос миру Ласкает слух В великом теле Великий дух!»

На последних словах Митька выскочил из комнаты, Матильда сидела открыв рот, а я с величайшим трудом сдерживала хохот. Вот это ода! Ангелина же светилась счастьем.

– Ну как? – гордо осведомилась она.

– Замечательно! – откашлявшись, проговорила я.

– Вам тоже кажется, что это удача?

– Безусловно!

– И обратите внимание, какие чистые рифмы! Может, и не очень оригинальные, но безупречные!

– Неужто это вы сами написали? – с серьезной миной спросила Мотька.

– Разумеется! Эти стихи пришли во сне!

– И часто это с вами бывает? – поинтересовалась Мотька.

– Увы, не часто! Но третьего дня я увидела по телевизору запись с концерта в Будапеште и была так взволнована… А ночью пришли стихи!

– Может, вы сами что-нибудь прочтете? – предложила Мотька, а я за спиной Ангелины показала ей кулак.

– С удовольствием!

Тут на кухню вернулся Митя.

– Извините меня, – с изысканной вежливостью обратился он к Ангелине. – У меня кашель, и я боялся помешать…

– Ничего страшного. Так вот, это четверостишие посвящено вашему деду:

«Высокий, стройный и красивый, Своим талантищем счастливый, На сцене ты царишь, как бог, И все мы ниц у твоих ног!»

Да, повезло деду! Представив выражение его лица при чтении таких стихов, я чуть не рассмеялась.

– Восторг! – проникновенно сказала Матильда.

– Вам правда нравится? Тогда у меня есть еще: «В пустоте обычных буден Слышу голос твой в волнах. Никакой мне труд не труден, Если ты со мною, ах!»

Тут уж я не выдержала, отвернулась и бочком, бочком выкатилась из кухни. Пусть Мотька с Митькой сами отдуваются, а я больше не могу. Отсмеявшись, я вернулась на кухню. И услыхала.

– Вы на меня не обидитесь? – осторожно спросил Митя. – Но я не очень понял: почему голос в волнах? Он что, тонет?

– Но это же совершенно ясно – в волнах радио!

– Ой, а я не сообразил!

Матильда сидела у стеночки, и, чтобы выйти из-за стола, ей понадобилось бы побеспокоить Ангелину. А та, похоже, прочно засела. Пусть себе сидит, только бы стихов больше не читала!

– А вот послушайте еще!

– Простите великодушно! – начал Митя. – Но не надо много стихов. В массе они хуже воспринимаются.

– Пожалуй, вы правы!

И тут раздался звонок в дверь, громкий, настойчивый! Я бросилась открывать. За дверью никого не было, только стояли две большущие сумки.

– Митя! – позвала я.

Он тут же примчался.

– Что это?

– Не знаю, тут нет никого! Позвонили и оставили! А вдруг тут бомба?

– Да, лучше не трогать!

– А что же делать?

– Ребятки, что здесь у вас? – подоспела тетя Липа.

– Вот, кто-то принес… – растерянно доложила я.

Тетя Липа вышла на площадку, оглядела сумки и вдруг всплеснула руками.

– Господи! Не может быть! – и она собралась открыть одну из сумок.

– Нет, тетя Липа, не надо! – завопила я. – А вдруг там бомба?

– Да какая бомба? – отмахнулась от меня тетя Липа. – Вон видишь, шарфик Игорь Васильича торчит!

И тетя Липа рванула «молнию». Из туго набитой сумки вывалились дедовы шмотки. Тогда я быстро открыла вторую сумку – она была полна каких-то папок, а сверху лежала широкая бумажная лента, на которой крупными красивыми буквами было выведено:

ПРОПАДИТЕ ВЫ ПРОПАДОМ!

Ах, как ликовала тетя Липа! Она тщательно проверила, все ли на месте.

– Кажется, все. И портрет, и рисунки, и скульптурка, все тут. Слава тебе, господи!

Мотька прыгала от радости.

– Тетя Липочка, это был правильный ход – рассказывать всем подряд про кражу и про милицию! Ура!

Зазвонил телефон. Я подошла. Мама.

– Аська, мне тут сказали, что нас кто-то обокрал? Что это значит?

– Чепуха, мамуля! Слухи! Никто нас не обокрал!

– Ты уверена?

– Конечно!

– Вот люди! Чего только не выдумают! Ладно, целую! Да, дед не звонил?

– Звонил, и от папы телеграмма пришла, он еще задерживается.

– Я знаю. Что дед сказал?

– Возможно, дней через десять на недельку приедет, всем привет передавал!

– Отлично! Все, Аська, я бегу! Пока!

На шум из кухни вышла застеснявшаяся вдруг Ангелина.

– Знаете, я пойду! Я и так засиделась.

– А у нас радость-то какая! – воскликнула тетя Липа. – Все краденое нам вернули! – И она вкратце рассказала Ангелине всю историю, не забыв упомянуть и Николая Николаевича, рекомендованного дедом в консерваторию.

– Ах, какой человек! – вскричала Ангелина и вдруг закрыла глаза, сплела руки на груди и, как-то странно завывая, начала:

 
Ты юношей благословляешь,
А юных дев ты вдохновляешь!
Тебя нечистые боятся
И даже воры устыдятся!
 

«Да, тяжелый случай», – подумала я.

Глава XV
Встреча на улице Кравченко

– Слава богу, – сказала Мотька, когда мы наконец остались одни. – Баба с возу, кобыле легче!

– Ты про что? – не поняла я.

– Как про что? Про эту идиотскую кражу! К счастью, нам больше не надо ею заниматься, и мы можем сосредоточиться на главном. Не доискиваться же нам, какая именно фанатка сперва украла, а потом подбросила вещи?

– Ясный перец!

– Знаешь, Аська, а я, пожалуй, пойду. Что-то мне неспокойно.

– Почему?

– А вдруг Райка там обзвонилась? Что, если ей опять деваться некуда? Может, она мне еще что-нибудь ценное ляпнет?

– Вполне возможно.

– Так я пошла?

– Иди.

– А может, ты со мной? Хоть на часок? Тетя Липа сегодня добрая, отпустит!

– Попробую!

Я пошла к тете Липе, которая с довольной улыбкой закладывала в стиральную машину возвращенные дедушкины вещи.

– Тетя Липочка, я на часик-другой к Мотьке смотаюсь, а то сегодня весь день дома просидела, и мы еще погуляем немножко.

– Ладно, погуляйте, только Лорда возьмите с собой, а то у меня уже сил нет с ним выходить.

Ничего не попишешь, пришлось взять с собой Лорда.

– Вот и хорошо, – сказала Мотька, – а то Лордушка у меня еще не был!

Мы погуляли в сквере и не спеша направились к Мотьке. На лавочке возле ее подъезда сидела Раиса.

– Ой, девчонки! А я звоню-звоню, никого, решила приехать, никто не открывает!

– Что-нибудь случилось? – спросила Мотька, когда мы поднялись в квартиру.

– Нет, соскучилась просто. Мне, девчонки, кроме вас, по душам и поговорить не с кем. Ой, собачка какая! Она не кусается?

– Если к ней не лезть…

– Поняла! – хмыкнула Райка. – Вот, всю дорогу так… если не лезть, не укусят… А если сил никаких нет? – всхлипнула она.

– Рай, ты о чем? – спросила Мотька.

– Да нет, я так, вообще…

– Рай, ты что, опять с теткой поссорилась? – догадалась я.

– Ага! Она мне опять кучу всякой дряни принесла, чтобы я сбывала… А я боюсь… Боюсь, что поймают, боюсь, опять какой-нибудь стервеныш скрадет… а тетка после драться будет… Моть, а Всеволод когда приедет?

– Ах ты, господи! Дался тебе Всеволод! Ты уж извини меня, Рай, но ведь ты запросто можешь ему не понравиться! – решилась Мотька.

– Почему? Вообще-то мужики ко мне липнут!

– Ну, как бы тебе сказать… Ему совсем другие нравятся.

– Какие? Нет, ты скажи, какие ему нравятся?

– Ну, ты сама хотела… Понимаешь, Рай, вот у тебя волосы крашеные, корни темные, концы светлые, маникюр у тебя яркий, но неаккуратный…

– Ага, поняла! – радостно воскликнула Райка. – Нет проблем! Буду волосы регулярно подкрашивать, ногти каждый день покрывать…

Мотька безнадежно махнула рукой.

– А еще что? Еще? – приставала Раиса.

– Еще? А еще от тебя часто по́том пахнет! – беспощадно выпалила Мотька. – А он этого совершенно не переносит!

– Ой, правда? – испугалась Рая. – Да я вообще-то каждый день моюсь…

Она глубоко задумалась. Кажется, Мотькины слова задели ее за живое.

– Это все синтетика виновата! На натуральное-то у меня денег нет! А в синтетике потеешь, как бобик! Ой, Моть, а можно я у тебя душ приму?

– Можно, конечно!

Раиса удалилась в ванную.

– Ну что мне теперь с этим окаянным братом делать? Ты его придумала, ты и расхлебывай! – накинулась на меня Мотька.

– Почему это? Твой же брат!

– Ладно, смех смехом, а как быть-то?

Вскоре Раиса вышла из ванной.

– Девчонки, что-то мне плохо!

– Что? Болит где-нибудь?

– Нигде не болит! А так как-то… погано. Знобит вроде.

– Ой, да у тебя жар! – воскликнула Мотька. – Сейчас температуру померяем!

Мотька дала ей градусник, и уже через пять минут выяснилось, что у нее температура 38,9!

– Ни фига себе! – присвистнула Мотька. – Что ж мне с тобой делать? Сейчас я тебя уложу!

– Нет, я домой поеду! Нельзя мне… Тетка сказала, если не будешь дома ночевать, выгоню к чертовой матери.

– Но как же ты поедешь? Нельзя! – в один голос твердили мы с Мотькой. – На такси у нас денег нет.

И вдруг меня осенило.

– Мотька, звони Олегу! Мы ее отвезем!

– Идея! Если только он дома в субботу вечером.

Мотька набрала номер Олега.

– Олег! Как хорошо, что ты дома! Ты нам очень нужен! Раиса заболела, надо ее домой отвезти, у нее температура. Я хотела ее у себя оставить, а она ни в какую. Приедешь? Вот молодец! Ждем!

– Девчонки, вы чего? Я сама доеду!

– Не говори глупости! Куда ты поедешь! Посмотри на себя! Да ты свалишься где-нибудь и вообще помрешь, – запугивала ее Матильда.

– Хорошо, тогда я немножко полежу!

– Лежи себе!

Матильда накрыла ее пледом. Казалось, она уже плохо соображает. Мы с Мотькой уединились на кухне.

– Слава богу, что Олег приедет! Представляешь, если бы она у меня осталась, что бы я тогда маме сказала? И вообще… Мне-то не жалко, пусть лежит, но мама…

– Да, тете Саше это может не понравиться. Если бы кто другой…

– Конечно, мама сразу испугается, что я черт те с кем знакомство вожу…

– Матильда, мы должны использовать этот случай!

– Как?

– Во-первых, познакомиться с ее теткой, втереться к ней в доверие по мере возможности. И вообще…

– Понимаю!

– Ой, а как же с Лордом быть? Если я его отведу, тетя Липа может и не отпустить больше.

– Это точно! Запрем его здесь!

– Жалко! Он выть будет в незнакомом доме.

– Тогда с собой возьмем, что за проблема! У Олега в джипе места хватит.

Вскоре явился Олег.

– Ну, где больная?

Мы с трудом подняли Раису, она была почти без сознания, одели, укутали еще в плед и усадили в машине на переднем сиденье, а сами с Лордом забрались на заднее.

– Куда ехать-то? – спросил Олег.

– Улица Кравченко.

– Ага, знаю, мы с Митяем там были. А подруга ваша, похоже, совсем плохая. От нее просто пышет жаром.

– Не говори!

– Новости есть? – поинтересовался Олег.

– Еще какие! – воскликнула Матильда.

И мы с ней наперебой принялись рассказывать ему о сегодняшних событиях.

– Потрясающе! Ну надо же! Ай да тетя Липа!

Не забыли мы упомянуть и о поэтессе Ангелине.

– В великом теле великий дух? – веселился Олег. – Ой, здорово, надо будет бабушке рассказать! Несчастная Ангелина, она же верит, что это гениальные стихи.

– Как будем действовать? – поинтересовалась Матильда, когда мы подъехали к Раискиному дому.

– Очень просто – я ее сейчас на руках отнесу, – заявил Олег.

– Но только до двери! – сказала я.

– Почему?

– Не надо тебе там светиться, мы сами! – ответила Мотька.

– А вы там собираетесь долго торчать?

– Нет, но как получится, сам понимаешь!

Олег только тяжело вздохнул и взял Раису на руки.

Олег донес Раису до двери, поставил на ноги, а мы с Мотькой подперли ее с двух сторон.

– Уходи!

– Только вы не очень долго! – И он спустился вниз.

Матильда нажала на кнопку звонка. Вскоре мы услышали тяжелые шаги, и женский голос спросил:

– Кто там?

– Теть Люба, это я! – едва слышно проговорила Рая.

– Кто?

– Откройте, пожалуйста! Рая заболела! – жалобно произнесла Матильда.

Женщина за дверью долго возилась с замками, но вот наконец дверь отрылась.

– Господи, Райка, да что с тобой?

– Плохо мне, теть Люба, я пойду лягу.

– У нее температура высокая, грипп, наверное, – сообщила Матильда.

Рая попыталась самостоятельно войти в квартиру, но ее шатнуло, и мы с Мотькой вновь подхватили ее под руки.

– Куда ее отвести? – спросила я.

Тетке ничего не оставалось, как посторониться и пропустить нас в квартиру.

Навстречу нам выскочила девочка лет десяти, очень похожая на Раю.

– Ой, Раюшка, что с тобой? Ты заболела? – всполошилась она.

Мы довели Раису до кровати, я уже хотела снять с нее Мотькин плед, но Мотька сделала мне знак – не надо. Мол, нам это еще может пригодиться.

Мы хотели помочь Раисе раздеться, однако девочка сказала:

– Не надо, я сама! Спасибо!

И она принялась очень ловко раздевать сестру. Буквально через минуту Раиса уже лежала в постели в старенькой байковой ночной рубашке. У нее зуб на зуб не попадал, но взгляд стал осмысленным.

– Девчонки, спасибо вам! Танюшка, скажи тете Любе, пусть чаю мне даст.

– Сейчас, сейчас! – тетя Люба уже стояла в дверях. – Светланчик! Поставь чайник! – крикнула она. – Где это тебя угораздило?

– Она, наверное, простыла, – встряла Мотька.

– А вы кто такие? – поинтересовалась наконец тетя Люба. – Подружки, что ли?

– Ага, подружки! – отвечала Мотька.

– Что-то больно молоды…

– А мы идем от автобуса, – пропустила ее замечание мимо ушей Матильда, – глядим – Рая, сидит на лавке в полной отключке! Еле добились, куда вести!

Я между тем оглядывала квартиру. Средняя московская квартира, совсем не бедная, но и не сказать чтобы богатая. Дверь в теткину комнату была открыта, и там виднелся сервант, весь уставленный хрусталем.

Но тут из кухни появилась женщина с большой кружкой в руках.

– Вот, Любонька, чай! – И она протянула кружку тете Любе.

Я во все глаза уставилась на ее руки. Полные, очень красивые, с длинными, ухоженными ногтями, покрытыми ярким лаком. На пальцах несколько золотых колец. А чуть подняв глаза, я едва не вскрикнула. Воротник белой блузки был заколот брошкой… в виде крокодильчика!

Сердце у меня чуть не выпрыгнуло из груди! Только бы не упустить ее, эту женщину! Подумать только, две из четырех, можно сказать, у нас в кармане. Матильда словно услыхала мои мысли.

– Здравствуйте! – улыбнулась она женщине.

– Ну, здравствуй! – добродушно усмехнулась она. – Как звать-величать?

– Меня-то? Мотя.

– Надо же, Мотя! Какое редкое имя! У меня бабушка Мотя была. Ну а ты? – обратилась она ко мне.

– Я? Настя!

– А я – Светлана Георгиевна.

– Очень приятно.

– Любочка, а что ж ты девочек-то в прихожей держишь? Она совсем растерялась, девочки, не стесняйтесь, заходите в кухню. Может, чайку выпьете?

Интересно, зачем мы ей понадобились? Тетя Люба, похоже, была не слишком довольна. Но возражать не стала.

Мы прошли на кухню, чистенькую, вылизанную, всю в каких-то красных штучках. Чашки красные, кастрюли красные, занавески белые с красными цветами, полочки тоже красные. И лампочка над столом белая в красный горох. Солонка красная, масленка красная.

– Садитесь, садитесь, девочки, – радушно приглашала Светлана Георгиевна.

Когда она на минуту отвернулась к плите, мы с Мотькой переглянулись. Она, конечно, тоже заметила крокодильчика.

– Вот, пейте, девочки!

Она поставила перед каждой из нас по красной кружке с крепким ароматным чаем и красную вазочку с печеньем.

– Угощайтесь!

Просто не воровка, а мать родная! Чудеса, да и только!

– Как хорошо сейчас девочек называют! Мотя, Настя. А в наше время только Светланы, Галины и Людмилы были!

В кухню вошла тетя Люба.

– Уснула Райка-то. Температура у ней – 39,5. Утром врача вызову.

– А у вас аспирин есть? – спросила я.

– Я уж ей дала. Бог даст, к утру оклемается.

– Ей пить побольше надо! – со знанием дела заметила Мотька. – И лучше кислого! Клюкву или лимон.

– Правильно говоришь! – обрадовалась Светлана Георгиевна. – Любаш, у тебя вроде клюква была?

– Есть, я сейчас!

Она достала из холодильника литровую банку протертой клюквы, положила в здоровенную кружку несколько ложек, развела кипяченой водой.

– Давайте, я отнесу! – вызвалась Матильда.

Взяв кружку, она ушла.

– А вы не здешние, девчонки? Что-то никогда я вас не видала? – поинтересовалась тетя Люба, наливая себе чай.

– Я не здесь живу, а Мотя… тут, на Кравченко…

Черт, только бы номер дома не спросили…

– А ты где живешь? – поинтересовалась Светлана Георгиевна.

– Я? На Фрунзенской набережной, – неизвестно почему ответила я.

– На Фрунзенской? Там все больше высокопоставленные живут, – заметила Светлана Георгиевна. – Ты тоже из высокопоставленных?

Тут у меня мелькнула одна мысль. Если все получится…

– Да как вам сказать… Родители мои были высокопоставленные, а теперь… А теперь они…

Я хотела сказать – погибли, но у меня язык не повернулся. Еще не дай бог накличешь беду, как говорит тетя Липа.

– А теперь они уже третий год в Америке.

– Нешто бросили тебя? – ужаснулась тетя Люба.

– Нет, просто мы с бабушкой теперь живем, а они там работают. Деньги зарабатывают.

Честное слово, в глазах Светланы Георгиевны зажегся хищный огонек. Но она тут же его притушила.

– А бабушка у тебя старенькая? – поинтересовалась она.

– Старенькая, – сказала я. Нестаренькая бабушка ей явно не годится.

Тут вернулась Матильда с каким-то странным выражением лица.

– Ну как там Раечка? – спросила Светлана Георгиевна.

– Проснулась, попила кисленького, я ее напоила, а теперь опять спит.

– И хорошо, сном все пройдет, как моя мама говорила, – улыбнулась Светлана Георгиевна. – Скажи, Настенька, а в каком же доме ты живешь на Фрунзенской?

У Мотьки глаза на лоб полезли, но она смолчала, тем более что я успела под столом наступить ей на ногу.

– Дом 44.

– Да? Надо же! У меня там подруга живет, в третьем подъезде!

– А мы во втором! Квартира 47. А как вашу подругу зовут, может, я знаю?

– Подругу? Люся. Людмила Петровна Сидорова.

– Нет, не знаю. Ну, ладно, спасибо за чай, нам пора! – засобиралась я.

Только бы она не пошла вместе с нами, а то внизу ждет Олег.

Но она и не собиралась. Пока мы одевались в прихожей, я услыхала, как Светлана набирает чей-то номер.

– Элечка, ты? Элечка, надо завтра срочно встретиться!

Ни фига себе! Неужто сработало? И как теперь быть?

Попрощавшись, мы с Мотькой выскочили на лестницу. Я сразу поднесла палец к губам. Здесь ни слова!

Мы бегом спустились вниз. Олег поодаль прогуливал Лорда.

– Наконец-то! Я уж обалдел!

Мотька сделала ему знак молчать, и мы решительно направились в сторону автобусной остановки.

Олег сообразил, в чем дело, затолкал Лорда в машину и, выждав немного, выехал со двора. Когда нас уже нельзя было увидеть в окно, мы забрались в машину.

– Ну что? – спросил Олег.

– Да так, кое-что! – таинственно проговорила Мотька. – Олежек, у тебя ручка есть?

– Есть, пожалуйста! – Олег протянул Мотьке ручку.

– Итак, записываю: Светлана Георгиевна Мухоморова, во фамилия, 1947 года рождения, живет на улице Красноармейской.

– Мотька, откуда? – завопила я.

– От верблюда! Я когда Раисе клюкву носила, в прихожей сумку приметила. Явно Светланину. Ну и заглянула, а там паспорт лежал!

– Ну ты даешь! – воскликнул Олег. – А если бы тебя застукали?

– Нет, я быстренько! Они там в кухне беседовали, Аська им что-то про бабушку заливала, которая на Фрунзенской набережной живет…

– Что?

– Понимаешь, Олег, я и сама не знаю, как получилось… Но она клюнула! Ей-богу, клюнула!

– Да на что, на что она клюнула? – допытывался Олег.

– Видишь ли, она вдруг спросила, где мы живем, я и брякнула, что живу на Фрунзенской набережной, одна, с бабушкой! А родители мои в Америке, деньги зарабатывают! Она стала спрашивать, где, в каком доме да в каком подъезде, я и дала ваш адрес!

– Ну и ну, теперь, значит, они придут мою бабку грабить по твоей милости!

– Олег, как ты не понимаешь, это же уникальный случай! Мы же всех на месте преступления поймать можем!

– Вообще-то верно! – загорелся Олег. – Едем сейчас к нам, расскажешь все бабушке сама!

– Олег, уже поздно, дома, наверное, волнуются!

– Ерунда, завтра воскресенье, от нас позвонишь домой, скажешь, где ты, а потом я вас отвезу!

– Хорошо, но как ты думаешь, бабушка твоя согласится?

– Бабка? Конечно! Она же у меня авантюристка! – с неподдельной нежностью в голосе сказал Олег.