Текст книги "Замок Нейшванштейн (сборник)"

Дверь Катиного подъезда открылась, выпуская высокого смуглолицего человека с иссиня-черными волосами. Незнакомец улыбнулся, глянув на Глеба, прожигающим насквозь взглядом, и проговорил, не открывая рта:

– Не замышляйте этого, друг мой.

– Я, кажется, схожу с ума, – подумал Глеб.

– Вовсе нет, – усмехнулся незнакомец. Его темные глаза сверкнули магическим светом.

– Почему же вы говорите, не открывая рта? – спросил Глеб.

– Потому что для общения не всегда подходят слова. Порой они просто-напросто мешают, уводя нить разговора совершенно в другую сторону. Мы должны научиться слушать внутренним слухом. Тогда и только тогда вселенский эфир откроет нам то, что запечатано на скрижалях вечности.

– На скрижалях вечности? – повторил Глеб, почувствовав, как холодок пробежал по спине. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о вечности.

– Какая вечность, когда на дворе весна, граждане? – мысленно простонал Глеб. Незнакомец добродушно рассмеялся, похлопал Глеба по плечу и неспешно зашагал по своим делам.

– Я перегрелся, граждане, – громко сказал Глеб и заспешил к метро, рассуждая на ходу:

– Я атеист, граждане. Я не верю в загадки и тайные знаки. Я признаю только реальность. Только реальность, граждане. А все, что сверхъестественно, это от весны, граждане! От весны.

Граждане удивленно косились на странного молодого человека. Кое-кто даже пытался обойти его стороной, подозревая помешательство. Но Глеб не обращал внимания на удивление и испуг, царящие вокруг. Ему просто хотелось говорить, говорить, говорить, выплескивая наружу будоражащую душу радость.

А ночью Глебу приснился странный сон. Собака с тремя огромными головами долго преследовала его. А когда наконец-то догнала, то три ее морды превратились в три человеческие лица. Одно лицо было Катино, другое профессора теософии, а в третьем лице Глеб узнал свое. Профессор приказал разгадать тайные знаки, объяснив, что только так можно снова стать людьми. Глебу пришлось повторять какие-то непонятные слова, но обратного превращения не происходило.

Глеб несколько раз просыпался, переворачивал подушку, надеясь, что сон больше не повториться. Но он повторялся снова и снова.

Совершенно измученный Глеб, вскочил раньше будильника и помчался в институт. Он был уверен, что Катя растолкует ему значение сна и поможет выучить непонятные слова, которые требовал повторять профессор теософии.

– Катька, к чему сниться тримурти? – закричал Глеб вместо приветствия.

– Тримурти? – удивилась Катя. – Какие еще тримурти?

– Ну, три морды, три лица, понимаешь? – рассерженно выпалил Глеб. Он принялся жестикулировать, строить гримасы, чтобы Кате было понятнее, о чем идет речь. Она с интересом смотрела на него, пытаясь быть серьезной. А потом, весело рассмеявшись, сказала:

– Я вспомнила. Нам вчера по теософии Алексей Алексеевич объяснял про тримурти. В переводе с санскрита тримурти – это три идола Брама, Вишну и Шива, у которых есть жены: Сарасвати, Лакшми и Кали. Или проще, тримурти – это материя, в которой заключены сразу три качества: созидание, сохранение и разрушение. Ясно?

– С ними-то ясно, – нахмурился Глеб. – А вот с нами, как быть? Объясни мне, кто из нас троих созидатель, кто разрушитель, а кто сохранитель?

– Из кого, из нас? – не поняла Катя.

– Из тебя, меня и профессора, – пояснил Глеб.

– Тебе отдыхать надо, – ласковым голосом сказала Катя. – Не ломай голову понапрасну. Не стоит придавать значения снам. Забудь. Подумай о чем-нибудь возвышенном.

– Наверное, ты права, – задумчиво проговорил Глеб. Он глянул в Катины глаза и, спохватившись, выпалил:

– Привет, Катенька! Я с этими тримуртями совершенно забыл о том, что должен был сказать тебе, что я бе-зум-но рад тебя видеть!

– Вижу, – рассмеялась Катя. – Я все, все, вижу, милый мой Глеб.

 
В ваше сердце стучится любовь.
В ваше сердце стучится весна.
И бушует горячая кровь,
И ночами вам не до сна.
 
 
Вы пытаетесь сохранить первый
Маленький нежный росток.
Не желая остановить
Разрушительный горный поток.
 
 
Здесь напрасно ответа искать,
И ворочаться ночью без сна.
В вашем сердце живет любовь.
В ваших мыслях колдует весна.
 

– Все объяснилось очень просто: весна и любовь, граждане, – подумал Глеб. А вслух сказал:

– По коридорам Альма-матер ходят такие же, как я, созидатели, сохранители и разрушители, а седенький профессор теософии забивает им головы санскритом. Зачем? Чтобы разобраться во влиянии религии на духовный мир человека. Но, я же атеист, граждане!

– Хватит дурачиться, Глеб, – строго сказала Катя. – Думаю, что скоро с атеизмом тебе придется распрощаться навсегда.

– Why?[15]15
  Почему?


[Закрыть] – брови Глеба взлетели вверх.

– Because,[16]16
  Потому что.


[Закрыть] – спокойно ответила Катя и, взяв его под руку, что-то весело защебетала. Слова до Глеба не долетали. Нет, они влетали в одно ухо и тут же вылетали в другое, словно легкий ветерок. Глеб решил воспользоваться советом незнакомца и послушать внутренним слухом, который молниеносно уловил учащенное Катино сердцебиение и легкое волнение.

– Значит, ты тоже околдована весной и любовью, – подумал Глеб и заулыбался.

После уроков Катя пригласила Глеба к себе. Она распахнула входную дверь и, пропустив Глеба вперед, сказала:

– Проходи. Чувствуй себя, как дома, а я пока поставлю чайник.

Глеб вошел в залитую солнечными лучами комнату и замер.

Ему показалось, что он попал в музей, где собраны старинные картины, иконы и пожелтевшие от времени фотографии. На полках рядом с детективами и книгами по философии стояли замысловатые фигурки животных и каких-то божков, лежали странные метелочки, щипчики, лопаточки, пузыречки с разноцветными маслами и даже большой медный крест.

– Что это у вас за антиквариат? – поинтересовался Глеб.

– Да так, – усмехнулась Катя. – Потом расскажу. Давай пить чай.

Глеб уселся в мягкое кресло и принялся с аппетитом уплетать бутерброды. Катя включила тихую музыку, которая чудесным образом усмиряла все желания, убаюкивала и усыпляла.

– Пришло время поведать тебе о Шиве и Кали, – сказала Катя, внимательно глядя на Глеба.

– Говори, синеокая Екатерина, – позволил ей Глеб, удобно устроившись в кресле.

– Как утверждают индусы, в каждом из нас есть два начала: мужское и женское, – назидательным тоном заговорила Катька. – Они считают, что богиня Кали не только жена бога Шивы, но еще и его сила, женский принцип в мужском начале. Кали – самая кровожадная, самая могущественная и самая хитрая богиня. Она может принимать разные обличия. Одно из них – милейшая Минакши – миролюбивая, кроткая, терпеливая, великодушная. Тому, кто называет Минакши «мамой», она сулит поддержку, помощь и защиту. Она исцеляет больных, изгоняет бесов – пизачей и утешает. Но стоит рассердить богиню, как она превращается в жестокую, кровожадную Кали, разрушающую все на своем пути. Частенько Кали изображают в виде разъяренной фурии с бусами из черепов на шее.

Катя немного помолчала, а потом, прищурившись, добавила:

– Мне кажется, в каждой женщине спрятана Кали и Минакши – созидательница и разрушительница. А уж отрицать наше божественное могущество, просто смешно. Ты согласен со мной, Глеб?

Глебу совершенно не хотелось говорить ни о каких богах и богинях. Ему хотелось обнять Катю, прижаться губами к ее губам. А вместо этого он должен был отвечать на какие-то странные вопросы. Он улыбнулся и сказал:

– Катюша, давай лучше говорить о весне, о поэзии, о…

– Весна, поэзия, любовь – связаны с женщинами. Каждая женщина – богиня! А вы – мужчины должны нам повиноваться, – Катя поднялась и посмотрела на Глеба сверху вниз. – Сейчас я – Минакши – спасительница мира. Готов ли ты служить мне?

– Служить тебе? – спросил Глеб и, рассмеявшись, предложил:

– Катька, давай поиграем во что-нибудь другое.

– Я не намерена играть с тобой, – грозно сказала Катя. – Я жду ответа на свой вопрос.

– Ой, Катька, я совсем забыл, меня же ждут! – воскликнул Глеб и поднялся. – Мне пора. Извини, пожалуйста.

– Никто тебя не ждет, – хмыкнула Катя. – Ты надеялся, что я пригласила тебя домой, чтобы уложить в постель. А я спутала все твои планы, и ты потерял ко мне интерес. Очень жаль, что ты ничем не отличаешься от других. Ты, как две капли воды, похож на своих сверстников, отвергающих возвышенные формы общения, не желающих погружаться в холодные глубины философии, не стремящихся отыскивать вечный смысл человеческого бытия…

– Ты говоришь так, словно тебе миллион лет до нашей эры, и ты вправе рассуждать и поучать. С чего это? – рассердился Глеб.

– Да хотя бы с того, что я пытаюсь найти вечные ценности не в физическом контакте, а в духовном, – выкрикнула Катя. – Убирайся вон. Я в тебе разочаровалась, понял?

– Спасибо за гостеприимство, – сказал Глеб и низко поклонился. – Можешь меня не провожать, выход я найду сам.

Он сделал несколько шагов к двери, потом развернулся и сухо произнес:

– Знаешь, Катька, это очень хорошо, что все произошло так быстро. Ты не успела мне понравиться…

– Врешь, – прошептала она, шагнув к нему. – Врешь. Я все, все, все прочла в твоих глазах и из разрушительницы Кали превратилась в добрейшую Минакши. Но ты все испортил. Ты снова разбудил во мне разрушительницу, а это…

Глеб не стал слушать, что ему сулит пробуждение разрушительницы Кали. Он просто прижал Катьку к себе и поцеловал. Но от этого поцелуя остался на губах странный горьковатый привкус.

 
Горчит ненужный поцелуй,
Обидой больно сердце раня.
Прости, мой друг, я не вернусь,
Забудь о призрачном свиданьи.
 
 
Забудь все то, о чем сказал
Или подумал ненароком.
Прости, что я тебя обнял,
Мне не хотелось быть жестоким.
 
 
Мне лишь хотелось теплоты,
Доверья, нежного участья.
Но не случилось так, увы.
Душа разорвана на части.
 

Глеб торопливой походкой шел к метро, не обращая внимания на солнце, весну, птиц и аромат черемухи. В мозгу происходило настоящее ледовое побоище, и нельзя было разобрать кто свой, кто чужой. Шум сражения был таким сильным, что Глебу пришлось остановиться и сжать виски. Моментально острой занозой в сознание вонзился голос профессора теософии:

– У славян и индусов много общего. Взять хотя бы огромное количество идолов и кумиров. В Индии сейчас триста тридцать миллионов божков. У нас, к счастью, их чуть меньше. Все эти божки получили бытие вследствие темного стремления людей олицетворить неолицетворимое. Но если заглянуть в самую глубину пантеизма, то там мы не найдем никаких божков и никакого внешнего поклонения разным предметам. Изначально существовал единый краеугольный камень познания. Беда в том, что он оказался в руках властолюбивых, холодно-расчетливых браминов. Они разбили краеугольный камень, а осколки истолкли в мелкий порошок, для удобного усвоения массами. Поэтому-то и появилось такое огромное количество божков, у которых нет никакого твердого основания. Они имеют место быть только потому, что в них верят. Всех их можно сравнить с призрачным видением. Существование их весьма условное. Поэтому, настоящий мыслитель непременно примется отыскивать краеугольный камень истины.

– Ура! – прошептал Глеб, почувствовав облегчение. – Спасибо вам, уважаемый Алексей Алексеевич. Вы помогли мне во всем разобраться. Я – настоящий мыслитель. Я должен отыскать истину и помочь темным массам, то есть Катьке, уразуметь, что ее познания не имеют никакого основания. Что ее Минакша всего лишь сновидение, о котором следует забыть, глядя в глаза наступившего дня.

Глеб улыбнулся, хлопнул в ладоши и радостно сообщил встречным прохожим:

– Весна, граждане, а это значит, что у нас все будет окейно! – но вспомнил колючий Катькин взгляд, звонкую пощечину, от которой все еще горела щека, и тихо произнес:

– Хотя, может быть, и не все. Но это вас, граждане, совершенно не касается.

Гулаб смотрел на сверкающую острую сталь меча, перекинутого через огненную реку, и думал:

– Почему меня так манит этот белый кружевной город? Почему я стремлюсь туда, оставив все, что мило сердцу? Возможно потому, что все мы лишь скитальцы, вечные странники, ищущие отечество. Оно, как мираж, появляется на горизонте, манит нас, неизменно оказываясь недосягаемым. Вот и сейчас: есть мост, связывающий два берега, но мост этот такой острый, что ступить на него не отважится никто. Никто не захочет причинять вред своему телу.

– Что твое тело? Всего лишь кожаная оболочка, скрывающая истинную сущность, – послышался громкий голос. – Скажи, будет ли человек жить после смерти? – Гулаб пожал плечами.

– «Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает; так человек ляжет и не встанет; до скончания неба он не пробудится, и не воспрянет от сна своего. Редеет облако, и уходит; так нисшедший в преисподнюю не выйдет, не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его»,[17]17
  Книга Иова 14:10–12, 7:9-10.


[Закрыть] – голос зазвучал громче. – «Что такое жизнь человеческая? Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий»[18]18
  Послание Иакова 4:14.


[Закрыть]. Запомни, «всякая плоть – трава, и вся слава человеческая, как цвет на траве, засохла трава, и цвет ее опал, когда дунет на него дуновение Господа. Утомляются юноши и ослабевают, и молодые падают, а надеющиеся на Господа обновятся, как орлы, потекут и не перестанут, пойдут и не утомятся»[19]19
  Книга Пророка Исайи 40:6–7, 30–31.


[Закрыть].

Яркий световой поток, спускающийся с небес, заставил Гулаба зажмуриться.

– Кто ты? – спросил он, прикрывая лицо рукой.

– Я тот, кто «восседает над кругом земли, кто распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья. Кто обращает князей в ничто, делает чем-то пустым судей земли. Подними глаза твои на высоту небес и посмотри, кто сотворил их? Кто выводит воинство их счетом? Кто всех их называет по именам?»[20]20
  Книга Пророка Исайи 40:22–28.


[Закрыть]

– Господи?! – воскликнул Гулаб, упав на колени.

– «Я даю утомленному силу и изнемогающему крепость. Не бойся – ибо я с тобой; не смущайся – ибо я Бог твой. Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды моей. Ибо Я – Господь Бог твой»[21]21
  Книга Пророка Исайи 41: 10.


[Закрыть]. Взгляни на этот мост, сын мой. Что ты видишь?

– Я вижу… – сказал Гулаб, глянув на блестящий обоюдоострый меч, который теперь лежал плашмя и был похож на крест. – Крест?! – выдохнул Гулаб.

– Крест, – повторило на все голоса эхо.

– Знай, что «нечестивый сам мучит себя во все дни жизни своей. Звук ужасов в ушах его; среди мира идет на него губитель. Он не надеется спастись; видит перед собою меч»[22]22
  Книга Иова 15:20–22.


[Закрыть]. Только праведные могут увидеть крест. Свой крест, Гулаб. Ты можешь пройти через огненную реку, если захочешь сбросить земные оковы, победив плотского человека с его низменными желаниями и неуемной гордыней. «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое»[23]23
  Второзаконие 30:19.


[Закрыть]. У тебя есть право выбора: идти вперед, подвергая опасности свою плоть, или остаться на этом берегу, погубив духовного человека, рвущегося в небеса.

– Я должен идти вперед, – сказал Гулаб и поднялся.

– Ты хорошо подумал, Гулаб Синг?

– Хорошо.

– Впереди тебя ждут тяжелые испытания, боль и утраты.

– Пусть так. Душа моя рвется в небо. Я должен идти вперед.

– Иди и помни: «Я избрал тебя и не отвергну. Будь тверд и мужествен. Я держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: „не бойся, Я помогаю тебе“. Не оставлю тебя и не покину тебя во все дни суетной жизни твоей. Я Господь Бог твой, научающий тебя полезному, ведущий тебя по тому пути, по которому должно тебе идти»[24]24
  Книга Пророка Исайи 41:13, 48:17.


[Закрыть].

Гулаб ступил на острую сверкающую поверхность креста и услышал звуки бубнов и звонкое пение.

Нарядно одетые люди несли большие корзины с овощами и фруктами, готовясь встречать праздник урожая. Поддавшись всеобщему веселью, Гулаб двинулся вслед за толпой. Но слабые сдавленные стоны и рыдания заставили его забыть о празднике. Гулаб поспешил туда, откуда доносились стоны.

На черной, свежевспаханной земле, ничком лежал юноша и горько плакал.

– Что так сильно огорчило вас, друг мой? – тронув юношу за плечо, поинтересовался Гулаб.

Юноша вздрогнул и медленно поднял голову.

– Подите вы прочь со своими утешениями, – зло выкрикнул он.

– Никто, никто не сможет понять меня. Я сам себя не понимаю, не понимаю, не понимаю.

Юноша принялся колотить кулаками по земле. Гулаб молча наблюдал за ним.

– Я убил своего брата! – выкрикнул юноша и уткнулся лицом в землю. Несколько минут он лежал без движения, а потом медленно поднялся и, глядя Гулабу в глаза, проговорил:

– Нас у матери было двое. Мой брат пас овец, а я возделывал землю. Брат был жизнерадостным, пел песни, играл на свирели и вечно поучал меня. Он твердил, что надо делать добро, тогда лицо твое будет светиться добротой. А у людей, делающих зло, злые лица, опущенные к земле, потому что «грех лежит у их дверей и влечет их к себе»[25]25
  Бытие 4:7.


[Закрыть]. Но мы должны научиться господствовать над грехом, – говорил мой брат… Я не смог победить грех. Не смог стать над ним господином. Я стал рабом греха. Я убил своего брата. За что? Да за то, что дела его были праведны, а мои нет… За добро я отплатил злом и понес заслуженное проклятие. Земля больше не дает мне плодов. Мне не с чем идти на праздник урожая… Я должен покинуть эту земля, став скитальцем в чужой стране.

Юноша нагнулся, взял горсть земли, завязал ее в платок и быстро зашагал прочь.

– Всякий ненавидящий брата своего, есть человекоубийца, – услышал Гулаб тихий голос. – Победи в себе ненависть. «Возлюби ближних своих, как самого себя. Возлюби не словом или языком, а делом и истиной. Тот, кто говорит, что любит Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец. Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? Любящий Бога, должен любить и брата своего».[26]26
  Первое Послание Иоанна 3:15, 4:20–21.


[Закрыть]

– Справится с ненавистью труднее всего, – подумал Гулаб. – Мы не боимся мыслить о зле, потому что никто не может проникнуть в наши мысли.

– Никто из людей, – голос зазвучал чуть громче. – Господь знает все! «В Его руке душа всего живущего и дух всякой плоти. У Него могущество и премудрость. Пред Ним заблуждающий и вводящий в заблуждение. Он приводит советников в необдуманность, и судей делает глупыми. Покрывает стыдом знаменитых, и силу могучих ослабляет. Открывает глубокое из среды тьмы, и выводит на свет тень смертную. Отнимает ум у глав народов земли, и оставляет их блуждать в пустыне, где нет пути. Он знает людей лживых, и видит беззаконие их и оставит ли его без внимания? Если же ты не дашь беззаконию обитать в шатрах твоих, то поднимешь незапятнанным лицо твое, и будешь тверд, и не будешь бояться»[27]27
  Книга Иова 12:10, 16–17,20-21,24, 11:11, 14.


[Закрыть].

Гулаб поднял голову вверх и увидел яркий столп света, спускающийся с небес.

– Войди в этот свет, – приказал голос.

Гулаб шагнул в световой поток и почувствовал, как неведомая сила подняла его над землей, сделав легким, как перышко. Гулаб расправил плечи и запрокинул голову, подставляя лицо световому дождю, который проникал в каждую клеточку его облегченного тела.

Это было уже не физическое, бренное тело, уставшее от земных забот, отяжелевшее от недостатков и завистливых желаний, это было духовное тело, свободное от оков, сверкающее своей белизной, стремящееся воссоединиться с Вечностью.

 
Во Вселенной горит звезда,
Во Вселенной нет расставания.
Там к душе стремится душа,
Позабыв обо всех расстояниях.
 

Привет, Глеб, – сказала Катька, и первая протянула руку, словно вчера не было никакой пощечины. Словно не было никаких разговоров, про Кали-Минакшу, словно не было прочей ерунды, из-за которой они поссорились.

– Привет, Катька, – улыбнулся Глеб – Какие сны тебе приснились нынче ночью?

Катя вздрогнула и побледнела.

– Что с вами, сударыня? Вам плохо? Может сбегать за доктором?

– Хватит валять дурака, – строго сказала Катя. – Я побледнела, потому что ты застал меня врасплох.

– Я? – Глеб прижал руку к груди и удивленно уставился на Катю. – Я ни о чем дурном не думал. И если я вас обидел своим вопросом, прошу меня великодушно простить.

– Глеб, ну хватит, – Катя умоляюще глянула не него. – Мне надо с тобой серьезно поговорить…

– Надеюсь, ты не будешь больше требовать моего безоговорочного подчинения твоему величеству? – прищурившись, спросил Глеб.

– Нет, – мотнула головой Катя и густо покраснела. – Я должна перед тобой извиниться…

– За что, прелесть моя? – Глеб изобразил удивление.

– За все, – тихо сказала Катя и принялась теребить косу. – Ты не сердишься?

Она глянула на него своими похожими на вымытое небо глазами и замерла, ожидая ответа.

– Граждане, я пропал, – еле слышно произнес Глеб и прижал Катю к себе.

Необыкновенная музыка грянула над их головами. Яркий поток света заструился с небес. А тела стали невесомыми и, оторвавшись от земли, закружились в дивном танце.

– Как я рада, что ты не сердишься! – прошептала Катя, уткнувшись Глебу в грудь. – Я так глупо себя вела.

– Пустяки, – прошептал он, чуть касаясь ее уха, за которым прятался завиток не попавший в косу.

– Мне ночью приснился сон, будто в моем доме живут две ядовитые змеи. Но я их не боюсь, потому что они мои лучшие подруги. Одна даже спит у меня во рту, делясь со мной своим ядом. Постепенно я превращаюсь в такую же ядовитую змею, с раздвоенным языком. У меня даже появился ядовитый зуб, которым я должна укусить тех, кто мне дорог… Я в ужасе проснулась, понимая, что так не должно быть.

– Не должно, – подтвердил Глеб.

– Вот я и решила исправиться, превратившись из разрушительницы в созидательницу Минакши…

– Стоп, – сказал Глеб и отстранил Катю от себя. – Пообещай больше не говорить ни про каких индийских божков. Мы же с тобой русские люди. У нас своих премудростей хватает.

– Но мы же изучаем страны Азии и Африки, – проговорила Катя.

– Наша учеба тут ни при чем, – строго сказал Глеб. – Главное в том, чтобы ты не забивала себе голову всякой ерундой. Тем более, что идол в этом мире ничто. Об этом неоднократно напоминал нам строгий профессор теософии. Он говорил, что «художник выливает идола, а золотильщик покрывает его золотом и приделывает серебряные цепочки. А кто беден для такого приношения, выбирают негнущееся дерево, чтобы сделать идола, который стоял бы твердо»[28]28
  Книга Пророка Исайи 40:19–20.


[Закрыть]. Но настоящий мыслитель непременно начнет отыскивать краеугольный камень истины, чтобы не быть похожим на темные массы, довольствующиеся предложенной им для быстрого употребления пылью. И если ты, милая Катюша, хочешь исправиться, то должна начать искать истину вместе со мной. А истину можно найти только в Библии! «Да не отходит сия книга завета от уст твоих; поучайся в ней день и ночь, дабы в точности исполнять все, что в ней написано: тогда ты будешь успешен в путях твоих и будешь поступать благоразумно».[29]29
  Книга Иисус Навин 1:8.


[Закрыть]

– Глеб, ты же утверждал, что ты – закоренелый атеист? – Катины брови взлетели вверх, превратившись в двух испуганных птиц.

– Я и сейчас тебе скажу тоже самое, – улыбнулся Глеб. – Я – атеист.

– Почему же ты только что сказал…

Звонок не дал Кате договорить. Незаданный вопрос повис в воздухе, чтобы растаять под испепеляющим взглядом строгого профессора теософии, который рассказывал о философской системе Шанкарачи.

– Говоря о себе, индусы редко скажут «я», а чаще – «это тело ходило», «эта рука взяла», – гремел над аудиторией его дребезжащий голос. – Тело в глазах последователей системы Шанкарачи – одна шелуха, ненужная оболочка внутреннего, невидимого человека, который и является настоящим «Я». Тело иллюзии и воли – маява-рупа – обладает творческой силой…

Катя прикрыла глаза, представив, что ее тело иллюзии и воли кружится с Глебом в танце под названием «любовь».

– Любовь переживет все другие земные чувства, потому что – это самое сильное чувство из всех земных, – ворвался в Катино сознание голос профессора. – Любовь к близким – это единственная нить, связывающая душу с землей. Индусы считают, что тело иллюзии может являться к любимым во сне или появляться как мираж, прежде чем совершенно раствориться в вечности, чтобы обрести духовную жизнь, о которой ни наши материальные концепции, ни наш язык, не в силах создать себе представления. Право на вечную жизнь, по мнению индусов, имеют только добрые души, сумевшие освободиться от земных помышлений и греха. А злые души – бхуты – скитаются между небом и землей, трансмигрируя в разных нечистых животных. Им дается время на раскаяние. Но если раскаяние и желание загладить грехи не наступает, то злая душа погружается во мрак вечного бессознания, – голос профессора зазвучал громче. – Индусы верят, что Вечность не имеет ни начала, ни конца, ни окраин, ни границ, ни центральной точки. По их мнению, все души живут в Вечности, как капли воды в океане. Веданты утверждают, что, как капли воды совершают круговорот, сначала притягиваясь солнцем, а потом снова опускаясь в грязь нашей планеты, и, пройдя малый цикл, начинают новый подъем вверх, так и у людских душ есть свой круговорот…

– У меня начался круговорот головы, – пожаловался Глеб. – Мне нужен глоток свежего, весеннего воздуха.

– И мне, – отозвалась Катя.

 
Круговорот, круговорот
Кружит нас всех и ввысь уносит.
Круговорот, круговорот,
Куда вы мчитесь? – кто-то спросит.
 
 
Откройте же глаза свои,
Вокруг себя скорей взгляните.
Сотрите пыль с души своей,
Спасенье Божие примите.
 
 
Примите чистую Любовь,
Примите мудрость и участье,
Чтоб не попасть в круговорот,
А в вечности увидеть счастье.