Текст книги "Только играй"

Глава 15

– Ты что, на лошади усидеть не в состоянии?! – возмущалась Эстер, щёлкая фотоаппаратом.

– Да я впервые в седле! – позировала я, натянуто улыбаясь и держась руками за поводья. На мне была конная экипировка, а общим фоном служил зелёный занавес, который позже, благодаря «магии» Дылды, по идее превратится в ипподром.

– Это бутафорская лошадь.

– Да, Эстер, ты раз сто уже об этом сказала. Спасибо.

– Тогда сядь ровнее!

– Да куда уж ровнее?

Наконец подходящее фото было сделано, и Эс предложила пойти перекусить.

– У меня нет на это времени, прости, – с виноватым видом я пожала плечами и принялась запихивать свою мужскую одежду в рюкзак.

Переоделась в лёгкий летний сарафан цвета спелой вишни, распустила волосы и прикрыла голову кепкой, на ноги кеды, и вуаля – я самая настоящая девушка!

Эстер следила за мной скептическим взглядом:

– Не поняла. Разве тебе не надо вернуться обратно?

– Переоденусь в туалете «Макдоналдса». Сперва надо кое-куда заскочить.

Выражение лица Эстер сменилось на крайне озадаченное:

– Мне стоит волноваться? За брата, например?

Я весело фыркнула, забрасывая на плечи пухлый рюкзак:

– За Мики? За того самого парня, которого я вроде как люблю и планирую обзавестись от него потомством в ближайшие эдак лет десять? Нет, думаю, тебе не стоит волноваться, Эс. Всего-то хочу кое-кому на нервах поиграть.

– И кому же? – Эстер выглядела недоверчиво.

Я шумно вздохнула и положила ладони подруге на плечи:

– Да есть тут один. Ничего интересного. Но сперва заскочу в аптеку. – Заглянула Эстер в глаза и задумчиво поинтересовалась: – Кстати, мы ведь в театре. У вас тут поп-корн продаётся?

Заскочила в аптеку, потратив ещё несколько одолженных у Эстер баксов, и в пять минут девятого появилась на пороге «Ноты, струны, два колка» с большой коробкой поп-корна в руках. Не спрашивайте. Сама не знаю, какие процессы головного мозга меня к этому подтолкнули. Всегда считала, что излишне самоуверенных и злых людей иногда стоит опускать с небес на землю. К тому же я ведь не Мики сейчас – всего-то его сестра. И мне абсолютно не важно, какие у Калеба были причины на то, чтобы становиться обозлённым на весь мир чудовищем. Знаю одно – мы живём в свободной стране, так что пусть раздаёт команды тем, кто готов им подчиняться.

Калеб уже был на месте в своём бессменном чёрном одеянии и в тёмных очках на половину лица. Подключил электрогитару к усилителю и стал проверять, как настроен инструмент.

Я шикнула на Бари, чтобы тот даже не думал со мной здороваться, и подошла ближе к площадке для игры в момент, когда наша мировая знаменитость уселась на деревянный стульчик и ударила медиатором по струнам. Подпёрла плечом один из стеллажей с виниловыми пластинками, поднесла коробку с поп-корном поближе ко рту и, нагло пялясь на фронтмена FB, принялась демонстративно жевать.

Калеб даже вступление проиграть не смог. Остановился и, слегка склонив голову, посмотрел на меня. Злющие глаза наверняка щурятся, а челюсти плотно сжимаются от недовольства.

Весело поиграла бровями, натянуто улыбнулась и забросила в рот ещё горсть поп-корна.

Заметила, как плечи Калеба приподнялись на глубоком вдохе, он ещё раз ударил по струнам и, резко убрав от себя гитару, поднялся на ноги. Развернулся ко мне и упёр руки в бока.

Неужто заговорит?

Так и стоял не двигаясь, пока я с невинным видом жевала поп-корн и время от времени посылала ему скромные улыбки.

– У вас с братом это семейное, да? – поинтересовался негромко, подойдя ближе.

– Гены, – я легкомысленно пожала плечами. – Поп-корн?

И тут случилось невероятное – Мистер Х снял свои очки!

Ох, недобрый взгляд. Ничего хорошего.

– Разве тебе не передали мою просьбу?

– А-а, так это была просьба? Передали.

Бровь Калеба вопросительно изогнулась:

– И? Почему ты здесь?

– А почему не должна быть?

Короткий вздох, и сжатые челюсти:

– А вы с братом случайно не близнецы?

– Нет, Мики старше на два года, просто он медленно стареет.

Позади брякнули колокольчики над дверью, следом заскрипела половица, и послышались торопливые шаги нескольких пар ног.

– Вон он! Это он! Снимайте, быстрее! – воскликнула женщина, и в глаза ударила вспышка фотоаппарата.

Коробка с поп-корном вывалилась из моих рук одновременно с тем, как молниеносно быстро Калеб вернул очки на лицо.

Репортёры! Несколько фотоаппаратов и диктофоны в руках каждого из представителей наверняка жёлтой прессы. Откуда они здесь? Как узнали?

И главный вопрос: по какому злому року им приспичило сюда прийти тогда же, когда и мне?!

Калеба на месте уже не было. Перехватила его на пути к главному входу, где своей эстафеты ожидали ещё и операторы с камерами. Бари вжался в стену за своей стойкой и поднял руки вверх, точно на него грабители с пушками напали.

– Сюда! – Я схватила Калеба за руку и потащила за собой в обратную сторону – к подсобке.

– Калеб!

– Калеб, это вы?!

– Постойте!

– Всего лишь парочка вопросов!

– Почему вы здесь играете?

– Что связывает вас с этим местом?

Услышала, как Калеб негромко выругался, и вытолкнула его за дверь, расположенную недалеко от площадки для игры.

– Быстрее! Прямо! – кричала ему в спину, отчётливо различая топот ног бегущих следом людей. – Чёрный выход! Здесь!

– Здесь заперто! – прорычал Калеб, будто это я на него с фотоаппаратом напала!

– Да где же они?.. – оглядела стеллажи на наличие ключей. – Они у Бари… Надо…

Но Калеб нашёл другой способ попасть наружу: несколько раз ударил ногой по старой деревянной двери, и в глаза ударил яркий свет утреннего солнца.

– Как вариант, – хмыкнула я.

– Потом расплачусь.

– Конечно-конечно. – Кивнула в сторону решётчатого забора, через который пришлось перелезать в своём коротеньком сарафане и светить трусами на всю округу. Надеюсь, мистеру Ледышке сейчас не до рассматривания чужого нижнего белья.

– Думаешь, они через забор не полезут? – фыркнул он, сворачивая за мной за одно из недостроенных зданий.

– Вернёмся и спросим? Сюда! – Я свернула в тесный проулок между двумя постройками без крыш, и мы оказались на большой строительной площадке, где груды кирпичей валялись где ни попадя, пустые упаковки от чипсов и пластиковые бутылки намекали на явное сходство с городской свалкой, а стальную огромную пластину местная молодёжь давно переделала в рампу для скейтеров. Изогнутые перекладины и трамплины когда-то и мне служили отличным развлечением, пока однажды полиция не забрала меня отсюда и ещё нескольких ребят прямиком в участок.

– Что за стройка такая? – прозвучал мрачный голос Калеба, бегущего вслед за мной к одному из зданий.

– Стройка, однажды лишившаяся финансирования.

– А ты здесь просто мимо проходила?

– Я… то есть моя подруга, раньше любила здесь кататься.

Один за другим залезли в окно первого этажа двухэтажной постройки и, тяжело дыша, опустились на пол, усыпанный кирпичной крошкой.

– Здесь нас не найдут, – пропыхтела отрывисто.

Калеб, сидя напротив, прильнул спиной к разрисованной стене, сорвал с лица очки и откинул голову назад, пытаясь отдышаться.

Так и сидели какое-то время в абсолютной тишине. Голосов снаружи слышно не было, значит, оторваться от назойливых папарацци удалось.

– Теперь ты мой должник, – заговорила я первой и облизала пересохшие губы.

– Это зависит от того, кто привёл за собой репортёров.

– Что? – взвизгнула, точно ослышалась. – Думаешь, это я? Зачем тогда, по-твоему, мне надо было тебя оттуда вытаскивать?

– Не знаю, – Калеб с серьёзным видом пожал плечами. – Например, чтобы втереться в доверие?

Нет, ну на такое заявление даже не знаю, что ответить.

– Зачем-то ты ведь приходишь каждый день, – добавил он, не сводя ледяного взгляда с моего лица.

Аргумент.

– Я в этот магазин с самого рождения прихожу! – Яростно сдула с лица прядь волос. – И я только вчера узнала, кто ты такой. Когда Мики мне позвонил.

– Именно, – Калеб выразительно дёрнул бровями. – Вчера ты узнала, кто я такой, а сегодня за мной явились репортёры.

Из моего рта вылетел полувыдох-полукарканье:

– А ты, вообще, зачем приходишь? На больших площадках играть надоело?

– Тебя это не касается, – отрезал холодно, одним взглядом давая понять, что этот разговор закончен. Снял с головы кепку и растрепал пальцами взмокшие волосы. Ещё бы им не взмокнуть – жара такая. Не заметила, как поступила так же – освободила голову от головного убора и принялась им обмахиваться.

– Так… так кто навёл на тебя папарацци? – попыталась разрядить обстановку. – Потому что это точно не я!

На шумном выдохе Калеб пожал плечами:

– Понятия не имею. Возможно, кто-то из остальных слушателей меня узнал. Возможно, даже продавец…

– Бари не трепло! – вступилась я за старого друга.

– Да не важно это всё. Главное, чтобы они не успели меня заснять. Или будут проблемы.

– У кого?

О’кей. И чем я заслужила этот насмешливый взгляд?

– Понятное дело, что не у тебя, – фыркнул Калеб.

Я бы поспорила, но…

– Нечего было очки снимать. Сам виноват.

Глаза Калеба сощурились, будто ослышался:

– Нечего было приходить и хрустеть своим поп-корном. Что вообще это было?!

Я недовольно поморщилась и водрузила кепку обратно на голову, козырьком назад:

– Ты велел не приходить, а я…

– Не любишь, когда тебе указывают. Угадал?

Теперь сощурилась я:

– Хватит с меня чьих-то приказов.

Калеб не стал выяснять, что конкретно я имела в виду. Но смотрел уж очень пристально.

– У меня нет времени сидеть здесь с тобой, – произнёс так, будто ему бродяга с улицы компанию составляет.

– У меня, знаешь ли, тоже время не резиновое, – фыркнула, не скупясь на грубость, и тут же спохватилась! Время! – Чёрт! Сколько времени?!

– Двадцать минут девятого, – отстранённо отозвался Калеб, сбрасывая на пол перчатку с правой, покрытой тату руки. – В школу опаздываешь?

Я скривилась:

– Это было очень смешно. Поупражняйся ещё. Когда я уйду.

Калеб уже копался в мобильном и безразлично кивнул на окно:

– Брату привет.

– Ты увидишь его раньше меня.

– К сожалению.

Стиснула зубы, чтобы не озвучить одно из изысканных ругательств Эстер, но сочла себя выше этого и просто поднялась с пола.

Уже практически забросила ногу на окно, как…

– Сядь! – вдруг прозвучал стальной голос Калеба, и я недоумевающе обернулась. Он смотрел вниз – на мою ногу, и прятал телефон в передний карман джинсов. – Сядь, я сказал.

Холодные серые глаза смотрели в мои – жёстко и требовательно, но я уже привыкла к этому взгляду, так что если мистер Ледышка сейчас пытается произвести на меня впечатление своей крутизной – зря старается.

И вдруг он поднялся с пола, положил руку мне на плечо и заставил опуститься на землю.

– У тебя рана на ноге, – кивнул он на мою правую икру, и я тихонечко пискнула, скорее просто от неожиданности, чем от испуга. Да и к боли мне не привыкать: несколько лет назад у меня был открытый перелом голени. Да уж, мало приятного. Слава богу, что перелом не был оскольчатый и всё обошлось без осложнений. Кость вправили, рану зашили, а реабилитационный период точно веками длился. Но теперь всё в прошлом, как и скейт, который предки безжалостно выбросили на помойку, а Эстер подобрала благодаря своим «связям» с папочкиной охраной.

– Эй, у тебя шок, что ли? – ворвался в сознание голос Калеба.

– А? Нет, – отмахнулась и осмотрела ногу.

Из длинного ровного пореза сочится кровь.

– Наверное, когда через забор перелезала. Обычная царапина. – Уселась поудобнее и положила ногу так, чтобы лучше видеть порез.

Калеб присел рядом на корточки и с задумчивым видом потёр шею:

– Ты боли вообще не чувствуешь?

– Вот как ты об этом сказал, так сразу дурно стало.

Калеб раздражённо вздохнул и кивнул на мой пухлый рюкзак, сброшенный на пол:

– Что там у тебя? В поход собралась?

– Ага. В школьный, – я не сводила глаз с пореза и думала, чем бы обмотать. Открывать рюкзак – исключено. Парик лежит на самом верху.

– Есть чем перевязать?

– Нет. Ладно. Придумаю что-нибудь. – Я поднялась с пола, и тяжёлая рука Калеба вновь усадила меня на место.

Смотрела на него во все глаза, когда идол миллионов поклонников начал передо мной раздеваться! Я не шучу! Он снял через голову толстовку и с силой рванул низ серой футболки, безжалостно оторвав от неё длинную полосу и тем самым оголив рельефный пресс.

Очень-очень сексуальный пресс.

Это не я сказала.

– Не стоило… – с трудом оторвав взгляд, посмотрела Калебу в глаза, покачала головой и просто не смогла проигнорировать ухмылку, растянувшуюся на его губах.

– Ты на меня пялилась.

Что?

– Когда это?

– Секунду назад.

– Не было такого.

– Давай ногу. – Калеб опустился на пол и положил мою ногу к себе на колени.

– Я тебя кровь залью! – спохватилась я, в попытке отстраниться, но рука Калеба крепко сжала мою ногу, а взгляд говорил: «Только попробуй».

Нервно сглотнула, когда он ловко и аккуратно принялся обматывать порез куском футболки. Его оголённый твёрдый живот при этом напрягался, будто надувая нижние кубики пресса. И да. Я вновь на него пялюсь.

Калеб поднял на меня глаза. Я резко отвела свои. И так продолжалось несколько раз, пока изо рта Калеба не вырвался низкий смешок, и я решила вообще на него не смотреть.

– Рану нужно обработать и, возможно, зашить, в зависимости от глубины пореза.

– Дай угадаю. Раньше ты был бойскаутом и поэтому знаешь, как оказывать первую помощь.

Калеб поднял голову, и его лицо оказалось в неожиданной близости от моего. Рефлекторно отшатнулась назад и в придачу ко всему ещё и спиной о стену стукнулась. Уголок губ Калеба приподнялся в улыбке.

– Не смешно, – проворчала, потирая позвоночник.

– Готово, – сообщил он, возвращая мою ногу на пол. – У тебя крепкие икры. Занимаешься спортом?

– Да. Нет. Раньше занималась.

Его рука вдруг вновь оказалась на моей ноге, и тёплые подушечки пальцев коснулись старого побелевшего шрама. Волна необъяснимой дрожи пронеслась по телу, и мне совершенно не понравилась собственная реакция на его прикосновения, так что я поспешила отодвинуться от этого неправильного парня подальше и нехотя ответила:

– Старая травма.

– Что-то серьёзное?

– Открытый перелом костей голени.

Калеб поднял на меня озадаченный взгляд:

– А говоришь, как об обычном насморке.

– Потому что это в прошлом. Рано или поздно даже самые страшные раны затягиваются. Так что не вижу смысла из-за этого ныть.

Калеб задержал на мне задумчивый взгляд, прильнул к стене и протяжно выдохнул.

И почему я вновь на него так пристально смотрю? А от языков пламени на шее вообще глаз не отвести.

Потрясла головой. Да что же со мной такое?

– Спасибо, – пробурчала я, глядя на свою ногу.

– Считай, вернул долг.

– А не маловато?

Калеб повернул голову и встретился со мной глазами:

– Может, тебя ещё в больницу на руках отнести?

– Это было бы о-очень эпично! Но нет, спасибо.

И тут мистер Ледышка усмехнулся. Не гадко, не холодно, не безразлично. Усмехнулся, как самый обычный нормальный человек, а не как звезда с небес!

– Как тебя зовут? – произнёс негромко.

– Л… Эстер!

И вдруг лицо Калеба напряглось, глаза сузились. Он выпрямился и подсел ещё ближе, будто пытаясь получше меня разглядеть.

И да, я была к этому готова. Память у этого парня отменная! Правда, я не была готова к подобного рода посиделкам, но это уже не важно.

– Так это для тебя Лекса брала автограф?

А сейчас немножечко покраснеем.

– Помнишь Лексу? – переспросила, изобразив из себя дурочку.

– Мы… мы сбили её машиной, – прочистив горло, отозвался Калеб.

– Да, знаю. Она говорила.

– Так вы подруги?

– Вроде того, – пожала плечами. – И… спасибо за автограф.

Плечи Калеба дёрнулись в беззвучном смешке, и он даже не стал скрывать позабавленную улыбку, растянувшуюся на устах.

Ну конечно. Ведь я, по моей же версии, должна была на его автограф слюни пускать. Прелесть какая.

– Так ты… ты моя поклонница, что ли? – Калеб помотал головой. – Не пойми неправильно, просто Лекса…

– Да-да! Лекса так сказала. Ты всё правильно понимаешь, – постаралась застенчиво улыбнуться, в то время когда хотелось придушить саму себя! Ну кто знал, что я вообще до такого вранья докачусь?! – Что? – Не понравилось мне, как он смотрит.

– Ничего. Просто… ты не очень-то похожа на одну из фанаток.

– И почему же?

– Обычно они себя так не ведут.

– Имеешь в виду, почему не вешаюсь тебе на шею? – Я широко улыбнулась, и Калеб вдруг улыбнулся в ответ:

– Вроде того.

Почесала затылок, с трудом оторвав взгляд от ямочек на его щеках, и не нашла ничего лучшего, что бы ответить, кроме как:

– Скажем, я была твоей фанаткой до того, как мой брат рассказал о тебе во всех подробностях.

– Обязательно у него поинтересуюсь, о чём именно он тебе рассказал, – язвительно парировал Калеб.

Ну вот, саму себя подставила.

И вновь повисла неловкая пауза.

Калеб подобрал с пола толстовку с кепкой и надел обратно. Вернулся к подпиранию стены рядом со мной, положил руки на согнутые колени и невесело хмыкнул:

– А вы с братом не только внешне похожи.

– В каком смысле?

– В прямом. Такое ощущение, что вы один человек.

Так. Спокойно. Каменное лицо.

– Мы очень дружны, – заметила серьёзным тоном. – Я, Лекса и Мики. Все трое очень дружны.

– И сейчас? Даже когда они расстались?

Я напряглась.

– Они помирятся, ясно? У них всегда так. Так что лучше не лезь. Не твоё это дело. И больше не расспрашивай Мики о Лексе, он, знаешь ли… ну это… и врезать может.

И вдруг Калеб усмехнулся.

О, боги! Этот парень ещё и смеяться умеет!

Постойте-ка… с чего это он там смеётся?

– Я не собираюсь лезть ни в чьи отношения. – Даже голос его звучал удивительно спокойно.

– Тогда зачем о ней расспрашиваешь?

Наши взгляды снова встретились. И блестящие искорки серебра в его глазах вновь сыграли со мной злую шутку, и я зависла. Настоящий сеанс гипноза.

– Не уверен, что хочу обсуждать это с тобой, Эстер, – вполне себе вежливо отозвался Калеб.

Эстер? А, ну да, это я.

– Тогда не обсуждай.

– Просто Лекса, она, – Калеб тяжело вздохнул, подбирая слова, – не знаю… показалась мне…

– Сумасшедшей?

– Весёлой. И не такой, как все. В хорошем смысле.

– Ты говорил с ней всего пару минут, парень.

– Знаю, – Калеб простодушно усмехнулся и пожал плечами. – Это и странно. И всё же мне совершенно не хочется это обсуждать.

– Потому что я и Мики слишком похожи?

– Потому что в моей голове происходит слишком много странного, и я сам не понимаю, что всё это значит, – и вновь его пронзительный взгляд пробрал до самых косточек. – Такое чувство, что у меня дежавю. И теперь я ещё больше ненавижу этот город.

В его голове много странного? Да он сам – одна большая странность! Играет в древнем музыкальном магазине, с парнями ведёт себя, как злобный старикан, а со мной тут… временами, очень даже мило разговаривает. И вы хотите, чтобы я поверила, что это Тейт его так испортила?! Да никогда в жизни!

А ещё он считает меня весёлой.

Чуть не расплылась в слащавой улыбке.

Боже. С силой потрясла головой, выбивая дурацкие мысли.

– Странные вы всё-таки, Харперы, – не смог проигнорировать это Калеб, наблюдая за мной с блуждающей улыбкой на губах. – Можно вопрос?

– Нет.

– Почему Лекса скрывает свою внешность?

Я набрала в грудь побольше воздуха и, надув щёки, медленно выдохнула, думая, как бы ответить:

– У всех свои секреты. Не думаю, что вправе говорить об этом.

Калеб нахмурился и стал выглядеть очень задумчиво, я бы даже сказала, подозрительно.

– Постой, – он развернулся ко мне всем телом и, будто бы что-то припоминая, слегка затряс головой, – девушка на стоянке…

Упс.

– …та, что приезжала вместе с твоим братом на второй тур. Я видел вместе с ним девушку на стоянке. В… в пижамных штанах.

– А ты внимательный, – отозвалась я.

Калеб горько усмехнулся:

– Да уж. В пижамных штанах точно разбираюсь. Так что скажешь? Это ведь была она? Лекса?

Дважды упс.

Мысленно попросила у Эстер прощения и кивнула.

Думала, Калеб от радости разоблачения сейчас по лбу себя шлёпнет, но тот просто застыл с хмурым выражением на лице и глубокой задумчивостью в глазах.

– Что не так? – поинтересовалась осторожно.

Калеб отрицательно качнул головой:

– Ничего.

И вновь наступила тишина. Даже не помню, когда в последний раз ощущала себя ещё более неловко, чем сейчас. Этот парень определённо пагубно на меня влияет.

– Ты приходила слушать, как я играю? – вдруг сменил он тему.

Я даже растерялась как-то:

– Да, а что?

– У вас с братом ещё и музыкальные вкусы одинаковые?

– Я же сказала: мы очень близки, – я состроила каменную мину.

– А ещё ты фанатка Тейт Миллер. Угадал?

– Может, хватит уже в угадайку играть?

– Прости. – Калеб опустил голову вниз, и я не могла не заметить, как напряглись его челюсти.

– Мне нравится Тейт, – просто произнесла я, и его челюсти сжались ещё сильнее. Он посмотрел мне в глаза, вновь выглядя холодно и отстранённо.

Боже… Аж мороз по коже. Значит, причина всё-таки в ней? В Тейт? И татуировка с её именем – не моя утренняя галлюцинация?

– Что?

– Ничего, – отвела я растерянный взгляд в сторону.

Тот момент, когда хочется провалиться сквозь землю.

– Мне пора, – технично поднялась на ноги.

Неужели та история из жёлтой прессы, про роман Калеба и Тейт, правда? И неужели этот парень так её любил, что даже имя её на себе увековечил?

Да нет же. Всё моя глупая фантазия. Быть такого не может. Парни не в состоянии столько лет страдать из-за какой-то там неразделённой любви – это во-первых. А во-вторых, какое мне до этого дело?

– Ты ведь спешишь. Я на машине. Могу подвезти. – Калеб поднялся следом.

– Нет, спасибо, – отозвалась я и на секунду заглянула в потускневшие серые глаза. – Сама доберусь.

Калеб следил за мной, пока я неуклюже перелезала через окно. Он перебрался следом и выслушал, как быстрее всего вернуться к месту, где припарковано его авто. Ещё раз попрощалась, сама не понимая, что за бес неловкости в меня вселился, и зашагала в противоположную сторону.

– Эстер…

Круто развернулась:

– Что?

Калеб ехидно улыбнулся и кивнул:

– Симпсоны? Серьёзно?

– Это самый легендарный мультсериал из всех! Что-то имеешь против? – Вот чёрт! – Тебя мама не учила, что под платья девочкам смотреть неприлично?!

Калеб громко рассмеялся и зашагал прочь.

А я со всех ног бросилась ловить такси, потому что времени на то, чтобы переодеться, ещё раз заскочить в аптеку за бинтами и антисептиком и вернуться обратно в коттедж, практически не осталось.

И, как следовало ожидать, я опоздала на полчаса.