Текст книги "Только играй"

Нужно дать ему вступить. Выбора нет. Нужно дать Калебу вступить! Или так, или каждый начнёт играть что попало, потому что и последнюю композицию придётся сократить, чтобы уложиться в заявленные на выступление минуты. Да, у нас не будет нужной «склейки» отрывков, и это плохо, но только так мы сможем доиграть на должном уровне.

Нужно довериться Калебу. Всё или ничего.

Незаметно кивнула Винсу, чтобы тот вновь хватался за электрогитару, и заглушила струны своей, позволив Калебу самостоятельно закончить с «Echoes» и начать с того места, с которого он сочтёт нужным, потому что делать это должен был Дрейк, вступление было на нём, а мы с Винсом можем только подхватить. Партии поделены на троих, и сыграй кто-нибудь не свою часть, начнётся неразбериха.

И как знала: Калеб вступил с незапланированного места. И не со своей партии! Сейчас он играл партию Винса, который глядел на меня ошалелыми глазами, пока публика ликовала, узнав одну из известных композиций – Slayer «Angel Of Death». Очень сложных композиций. И очень… очень-очень быстрых.

И что это значит? Что делать нам двоим? Чего Калеб добивается? Сейчас начнётся соло Дрейка! Соло, которое сперва было отдано мне.

«Так вот чего ты хочешь? Уступаешь мне дорогу?» – подумала с усмешкой и ударила по струнам, а Калеб в этот момент остановился, вернув Винсу право на его ритм-партию.

Пальцы горели огнём. У этой песни сумасшедший темп! Медиатор после сегодняшнего выступления можно будет выкинуть, ибо он станет непригоден – с такой силой я играю! Со всем чувством! С яростью! С любовью к публике! Хочу, чтобы они это почувствовали, ощутили… потому что это чудо – чувствовать вибрацию, проводить звуки сквозь себя и слушать… слушать магию. Музыка – это магия.

Неожиданно Калеб подхватил моё соло, давая нам с Винсом понять, что время на исходе. И на какое-то время звуки наших гитар слились воедино, стали одним целым, и точно заряд электричества пронёсся по телу: от самых ног до кончиков волос. Я не хотела останавливаться, хотела играть ещё, с ним, с Калебом.

Звуки сплетались, цепляясь один за другой, и будто рассыпались мелкими искорками, вызывая покалывание на коже и учащая дыхание до предела. Я задыхалась и не могла остановиться. Смотрела на струны и представляла себе его: Калеба, за сценой, с гитарой в руках. Играющего со мной. Вместе. Мы вместе творили волшебство.

Но мне пришлось остановиться. Вспомнить, где я. Вспомнить, кто я. Тяжело дыша, насладиться бурными аплодисментами публики и с широкой счастливой улыбкой уйти со сцены.

Дрейка увели в медпункт. Остальные участники то ли сочувственно, то ли похвально похлопывали по спине меня и Винса. Но я не могла стоять на месте. Не могла с остальными ожидать и наблюдать за выступлением следующих участников. Мне нужно было убедиться в том, что я не сошла с ума и Калеб… тот самый КАЛЕБ, вытащил нас из этого дерьма. И… нет, остальное не важно.

Я нашла его за сценой, он тяжело дышал, волосы казались взмокшими, а светлая футболка липла к телу. И я узнала это чувство в груди, когда сердце вдруг начинает биться чаще, а в животе порхают бабочки, так что не стану отрицать очевидного. Но никогда не позволю этому мимолётному затмению и учащённому сердцебиению при виде его блестящих серых глаз перерасти в нечто большее. Даже несмотря на то, что минуту назад игра в унисон с этой заносчивой звёздной задницей по имени Калеб была лучше, чем секс. И мне как воздух необходимо продолжение!

А ещё он улыбался. Той самой потрясающей улыбкой, что покорила сердце Эстер. И, кажется, сделала что-то странное с моим.

Голосование закончилось.

Мы заняли четвёртое место!

С ума сойти! До сих пор поверить не могу, что мы заняли четвёртое место с тем представлением, что устроил публике Дрейк! Просто невероятно! Мы с Винсом остаёмся в шоу – в конце таблицы, но мы остаёмся!

Боже! Хочется кричать и прыгать от счастья! Винс эмоций не сдерживал: повис у меня на шее, обняв медвежьей хваткой, так что весь воздух со свистом вылетел из лёгких и выпучились глаза.

Калеб наблюдал за нами со сдержанной улыбкой. Подошёл ко мне и тихонечко так шепнул на ухо:

– Доволен, Харпер?

– Ещё бы! – на радостях воскликнула я, глядя на него горящими глазами. – Спасибо, что выручил. Если бы не ты, конец всему.

– Пожалуйста, – ухмыльнулся Калеб, явно чего-то недоговаривая. – У Дрейка глоссофобия, страх публики, сцены и массового скопления людей, всё в одном флаконе.

– Что? Но… постой… почему он не сказал?

– А ты бы сказал? – усмехнулся Калеб.

Я не понимала:

– Но как он прошёл испытание Джареда?

Калеб сложил руки на груди и тяжело вздохнул:

– Ну, перед ним ведь не было публики. Имитация выступления на сцене – совсем другое дело. А когда всё стало по-настоящему, нервы и сдали.

– И на что он рассчитывал?!

– Не знаю, – Калеб пожал плечами. – Сейчас это уже не важно. Он выбывает из шоу.

– М-м-м… – Я замялась, опустила взгляд и неловко провела ладонью по шее. – Понятно. Значит… мы… даже не знаю, как тебя благодарить за то, что ты сделал.

– Знаешь, – выдавил смешок Калеб, глаза которого подозрительно блестели. – Вонг с организаторами сейчас как раз ожидают моего определения тому, что произошло. И стоит мне сказать, что я вам помог и сыграл не по правилам, признаю это и каюсь, у вас отберут набранные очки.

Моя челюсть медленно поползла вниз, а голову вовсю заполняли гадкие словечки и бесстыдно рвались наружу.

– И что ты хочешь? – осведомилась с презрением, и Калеб улыбнулся шире.

– Номер Лексы. Прямо сейчас. И вы с Винсом остаётесь в шоу.

Пришлось дать ему свой номер. Номером Эстер рисковать было нельзя – она вообще не в курсе, за кого Калеб её принимает. Вот уж будет неожиданность для моей подруги! Да и… ведь это просто номер телефона! Ничего преступного! Надо сперва самой узнать, что ему от меня надо, а уже потом вводить в игру Эстер.

Съёмки подошли к концу, и под визги фанатов FB, усталые, но довольные, мы все стали загружаться в автобусы. По итогу из конкурса выбыли шестеро участников, включая Дрейка.

– Мики! – раздалось шипение сбоку от толпы. – Эй! Мики!

Послышалось? Галлюцинации? Или мне действительно сейчас Мики машет рукой, подзывая к себе?!

– Две минуты на автографы, парни, и загружаемся! – дал команду Вонг, и толпа оглушительно загалдела.

Я протиснулась между участниками, с лёту схватила Мики за локоть и потащила в кусты. А где ещё нам укрыться?

– Лекса, – прошептал он, нежно улыбаясь и разглядывая черты моего лица. – Я так скучал! Ты не представляешь как!

– Чёрт. Мики! Что ты здесь делаешь?! – зашипела я, оглядываясь по сторонам. – Если тебя увидят… Если нас увидят… Ты не должен был приходить! Чем думал вообще?!

– Я на минуту, – улыбнулся Мики, поглаживая меня по рукам. – Просто дай на тебя посмотреть. Боже, Лекса, я схожу с ума! Чертовски злюсь, но без тебя не могу! Меня словно напополам разрывает!

– Мики, – я с пониманием вздохнула и взяла его ладони в свои, – я тоже скучаю. Очень скучаю! Даже не представляешь как! Но осталось недолго! Я прошла в четвёртый тур, полуфинал уже близко!

Губы Мики поджались, лицо посуровело:

– Как же мне это всё не нравится!

– Да, я тоже не в восторге! – нервно усмехнулась я, продолжая оглядываться. – Ты должен потерпеть ещё немного ради нас. Ради «Пончиков»…

Мики не дал договорить. Притянул к себе и поцеловал в губы. Я ответила, молясь про себя, чтобы никто не заметил двух парней, целующихся в кустах, обвила шею Мики руками и полной грудью вдохнула его – нет, мой – любимый, уже родной аромат.

Перед тем как быстренько попрощаться, достала из чехла письмо, адресованное Эстер, от Джареда и протянула Мики:

– Передашь Эстер. Но даже не думай открывать! Это письмо не от меня. Кое-кто… в общем, один хороший человек написал. Просто доверься мне и отдай сестре письмо. Я думала, нас отпустят после съёмок на пару часов, хотела сама передать, но… Вонг сказал, возвращаемся в коттедж.

Мики спрятал письмо в карман джинсов и вновь притянул меня к себе.

– Когда Эстер приезжает?

– Сегодня вечером. Уезжает послезавтра. Ещё неделя гастролей. Лекса, я…

– Мне пора, Мики, – я вырвалась из его объятий, потому как Вонг дал команду загружаться. – Я позвоню тебе позже, ладно? И не злись больше.

– Люблю тебя.

Впервые за два года я помедлила с ответом:

– И я тебя, – бросила напоследок с таким чувством, будто что-то тяжёлое ударяет по сердцу, побежала к автобусу.

Возле наших с Винсом кресел вдруг возник Джаред и не особо вежливо попросил своего сводного брата пересесть на другое место, потому что ему срочно нужно со мной поговорить.

– Ну что, чудик, как дела? – протянул он с ленивой улыбкой, многозначительно дёргая бровями.

– Нормально, – напряглась я.

– Письмо передал?

Я помедлила, шкурой чувствуя неладное.

– Эм-м… передал, а что?

– Ничего, – ухмыльнулся Джаред, забросил руку мне на плечи и приблизился к самому уху. – Я, конечно, всякое мог подумать, но это… Даже не знаю, что сказать.

– О чём ты? – отреагировала сухо.

Джаред победоносно улыбнулся:

– Я знаю твой секрет, чудик. Я знаю, кто ты.

Глава 20

– Ты гей, – заговорщически шепнул мне на ухо Джаред и расплылся в ехидной улыбке.

Такое чувство, что по лицу только что ударили кирпичом. И слова все куда-то пропали…

– Не переживай, чудик, – Джаред по-дружески хлопнул меня по плечу. – Я – могила. И твои обнимашки в кустах выглядели очень даже… мило.

– Кто ещё видел? – загробным голосом протянула я.

– Никто, наверное. Да ладно тебе, мужик, всё нормально! Ничего против не имею, это твоя жизнь и всё такое. Ну ладно, бывай.

И он ушёл. Оставив меня в огорошенном состоянии.

* * *

Заблуждение. Слишком тесное общение. Помутнение рассудка на фоне стресса. Я ведь здесь постоянно в стрессе прибываю. Вот главные причины моего внезапного… даже не знаю как сказать, – интереса к Калебу.

Пф-ф… да какой там интерес? Обычная маленькая симпатия. Маленькая-маленькая! Малю-ю-юсенькая такая!

У меня всё под контролем. Уверена в этом.

– Хэй, парни! Как всё прошло? Мы ждали вас позже! – раздался из-за двери моей комнаты чей-то возглас. – Давайте к бассейну! У нас барбекю!

– Шикарно! – воскликнул Патрик. – Дай нам пять минут.

Ну вот я уже и не на кровати, а вылетаю из дверей комнаты с внезапно участившимся сердцебиением и смотрю на Калеба со второго этажа коттеджа.

FB вернулись с фотосессии и выглядят соответственно. Волосы Калеба смотрятся более объёмно, белая футболка великолепно подчёркивает его крепкую фигуру…

Вот чёрт.

Резко отвернулась и крепко зажмурилась.

«О чём вообще я думаю?! Парик на голову давит?!»

Поспешила вернуться в пустую комнату и плюхнулась животом на кровать. В тысячный раз взяла в руки мобильный и чуть до полотка не подпрыгнула, увидев на дисплее новую эсэмэску. Но это оказалась Эстер… Тьфу! Эстер, какое счастье – вот как надо! От кого ещё мне ждать сообщений? Только если от Хизер придет тысяча первое с жалобами о том, что Мики наотрез отказывается перекрашиваться. Велела Хизер забыть об этом.

Прочитала, что Эстер в Лос-Анджелесе и в срочном порядке хочет обсудить писанину Джареда, потому что она понятия не имеет, как на это всё реагировать. Пообещала, что позвоню ей позже, и вновь уткнулась лицом в подушку.

Два дня прошло, а Калеб так и не написал Лексе. То есть мне. То есть… Я запуталась.

Внезапно раздалась мелодия входящего сообщения.

На этот раз лениво поднесла мобильный к глазам и резко выпрямилась, увидев, что эсэмэс от неизвестного номера.

Что это? Ни одного слова. Только аудиозапись.

Схватила со столика наушники и воспроизвела. И с первыми аккордами акустической гитары по телу пробежала дрожь, а внутри что-то ожило, что-то трепетное и невесомое. Что-то, что каждый раз рождается во мне, когда слышу, как он играет. Это Калеб. Это его музыка. Теперь я не могу её не узнать. Потому что только его игра на гитаре способна действовать на меня таким опьяняющим образом.

И, как ни странно, эта музыка не похожа на ту, что я слышала от него прежде. Эта кажется не такой мрачной и тяжёлой, даже наоборот – под неё хочется улыбаться.

Новое эсэмэс:

«Послушала?»

Я: «Да. А ты кто?»

Калеб: «Ну и как тебе?»

Я: «Впечатляюще. Ты написал?»

Калеб: «Вроде того».

Я: «Не хочешь представиться?»

И нет ответа.

Ну и ладно. Бросила телефон на пол и почти свалилась с кровати, пытаясь его подхватить в тот момент, когда пришло новое сообщение.

Калеб: «Взгляни на небо».

Не сразу поняв, что от меня требуется, с тупым видом поплелась к окну.

Закат. Нет, не просто закат – один из самых потрясающих закатов, что я когда-либо видела! Небо будто пылает в огне, ни кусочка синевы, ни одного облачка, лишь диск пылающего солнца, только-только коснувшегося кромки горизонта на фоне красного полотна.

Завораживающе…

Новое эсэмэс:

«Смотришь?»

Я: «Смотрю».

Калеб: «Теперь включи музыку, которую я тебе отправил».

Поколебалась с полминуты, но выполнила просьбу.

Теперь смотреть на закат стало вдвойне приятней. Мелодия отлично ему подходила. Идеально. Словно была написана специально для этого зрелища. Не хватало только…

Я: «А лирика есть?»

Калеб: «Скоро будет, надеюсь. Если и завтра закат будет таким же».

Как это понимать?

Я: «Постой. Ты что, эту мелодию сейчас придумал?!»

Нет ответа.

Я: «Кто ты такой?»

Калеб: «А ты?»

Помедлила, тарабаня пальцами по дисплею.

Вновь взглянула на небо, впитывая в себя каждый звук гитары Калеба. И всё же… есть что-то очень загадочное в этом парне. Что-то, что не может оставить равнодушным. Что-то, что он спрятал в себе после разрыва с Тейт и хранит глубоко в душе. Может, и вправду раньше он был совсем другим? Иначе что это ещё за романтические порывы?

Калеб – романтик?

Ну не-е-ет…

Отошла от окна, выключила музыку и забралась на кровать, притянув колени к груди.

Какое мне вообще дело до всего этого?

Думала, разговор закончен, но нет, Калеб продолжал странное знакомство. Говоря о чём угодно, только не о себе. А я отвечала всякими незамысловатыми фразочками и даже смеялась время от времени. Надо же, Калеб умеет быть забавным!

Не заметила, как наступила ночь, а мы до сих пор вели переписку. Винс тихонечко похрапывал и порой вздрагивал от моих внезапных смешков. И только эсэмэс от Мики, пришедшее в половине первого ночи, отрезвило моё сознание:

«Эстер думает, что мы готовим сюрприз на её день рождения. Я подумываю купить ей швейный набор. Пусть займётся чем-нибудь полезным. ☺

Ответила, что что-нибудь придумаю, и с чувством тяжести на сердце выключила мобильный и легла спать.

На этот раз сновидений не было.

Включила телефон в шесть утра, когда собиралась идти отрабатывать последний день наказания, и тут же пришло сообщение от Калеба с пожеланием доброго утра. Во сколько же он его отправил? Ну точно, вообще не спит!

Взяла необходимые вещи и отправилась в душ. А через полчаса уже была перед дверями Калеба с кружкой в руках. Открыл практически сразу и поблагодарил за напиток своим привычным невнятным: «Спасибо».

И на этот раз он был одет. За что спасибо ему. Лишь при одной мысли о его обнажённом торсе почему-то теперь становится до ужаса жарко.

Поскорее бы это закончилось и всё вернулось на круги своя. Я и Мики. Мики и я. И никаких странных мыслей о парнях с чёрной тату на шее!

– Сегодня отработка наказания заканчивается, – буркнула я, отстукивая носом кроссовка по стене и глядя куда угодно, только не на лидера FB.

– Знаю, – отозвался Калеб и захлопнул дверь перед моим носом.

Мило.

Вот и поговорили.

– Внимание всем участникам шоу! – раздался усиленный рупором голос Вонга. – У вас ровно десять минут на то, чтобы попрощаться со своими тёплыми постельками и собраться на улице у главных ворот! Кто не успеет вовремя, в автобус не попадёт и покинет шоу! С собой ничего не брать! Время пошло!

А это ещё что за незапланированные сборы?!

Сорвалась с места и рванула переодеваться в одежду поприличнее.

– Что происходит? – поинтересовалась у Винса, оглядывая толпу участников, собравшихся на улице.

– Понятия не имею, – Винс пожал плечами и направился к одному из автобусов. Я поплелась следом.

Нам так ничего и не объяснили. Автобусы направлялись в центр города, и FB ни в одном, ни в другом точно не было.

– Скорее всего, какое-то незапланированное испытание, – делился мнением Винс, разглядывая пейзажи залитого утренним солнцем Лос-Анджелеса. – Надеюсь, хотя бы не марафон. – Усмехнулся. И я выдавила неуверенный смешок, продолжая ломать голову над тем, что происходит, и одновременно над тем, почему поведение Калеба так непоследовательно. Странно это всё. Но более странно то, что он никак не выходит у меня из головы в то время, когда должна думать о годовщине наших отношений, которая у нас с Мики не за горами. Два года – это вам не бублик на пальце крутить!

Входящее сообщение – фотография с изображением рассветного неба. Один в один каким оно было часа полтора назад. Сама любовалась им с минуту перед тем, как отправиться в душ.

И подпись: «Под одним небом».

Я: «И что это значит?»

Калеб: «Название песни».

Я: «Лирика готова?»

Калеб: «Не совсем. Но название мне нравится».

Я усмехнулась.

Я: «Ты ещё не написал слова, но уже придумал название к песне?»

Калеб: «Иногда так бывает. Когда знаешь ответ ещё до того, как был задан вопрос. Понимаешь его с одного намёка. Или взгляда».

Я не знала, что ответить. Такое чувство, будто прочла нечто сокровенное и понятия не имею, как реагировать. По идее, я вообще не должна отвечать на его эсэмэски. Но почему же так хочется?

Калеб: «Хочу увидеть тебя».

Я: «Я даже не знаю, кто ты».

А врать-то как неприятно…

Калеб: «Знаешь».

Характерный звук тормозов дал понять, что автобус остановился, и я тут же убрала мобильный в карман джинсов. И знаете что, из всех передуманных мною мест то, куда нас привезли, я ожидала увидеть меньше всего!

– Victory Records? Опять? – Гвалт голосов тут же заполнил салон.

– А я-то думал, что покруче придумают…

– Да, и я!

Один за другим плотной шеренгой миновали главный вход и направились на третий этаж – в просторный хореографический зал, уже вовсю подготовленный к предстоящим съёмкам. Множество растяжек на стенах с изображениями участников шоу, зеркала, прикрытые высокими панелями с фотографиями FB в полный рост… И вновь мой взгляд первым делом зацепился за Калеба.

Похлопала себя по щекам.

«С этим надо срочно что-то делать!»

Организаторы велели всем выстроиться у зеркальной стены, и камеры тут же приступили к работе. Даже Анемона поднялась в такую рань и была в полной боевой готовности. Заметила меня, подмигнула и приступила к позированию перед одной из камер.

– Что происходит? – слышалось то тут, то там. – Зачем нас привезли сюда в такую рань?

Все то и дело зевали и сумбурными движениями пытались привести себя в должный вид, крутясь перед зеркалами. У большинства причёски напоминали взрыв на макаронной фабрике. А моим синякам под глазами позавидовала бы даже панда!

– Внимание! – В зале появился мистер Вонг в серебристом костюме и с явным перебором румян на лице, остановился в центре зала и радостно хлопнул в ладоши. – Знаю-знаю, вы все удивлены экстренному подъёму и общему сбору! Но! Друзья мои, я предупреждал о незапланированных испытаниях, так что удивляться нечему. Сегодня, здесь и сейчас, у вас будет шанс продвинуться вверх по таблице. А также пятерым из участников, к моему сожалению, придётся покинуть нас. А теперь, прежде чем объявить правила, с превеликой радостью и гордостью хочу представить вам сегодняшнего судью! Прошу любить и жаловать! – Сверкая всеми зубами, что есть в наличии, Вонг виртуозно взмахнул руками и указал на широкие двустворчатые двери в противоположном конце зала.

Большинство камер тут же направилось туда, чтобы заснять судью с разных ракурсов. Участники шоу молчали и были все во внимании. А я не смогла сдержать зевок, прикрыла широко открытый рот ладонью и, зевнув громче, чем рассчитывала, так и застыла с разинутой челюстью и огромными округлившимися глазами.

Высокий брюнет стоял на пороге дверей, одетый в самые простые светлые джинсы и в серую футболку с изображением Весёлого Роджера на груди. На голове чёрная кепка козырьком назад, из-под которой выглядывают непослушные тёмные локоны, руки запущены в передние карманы джинсов, широкие плечи расправлены, а на лице блуждает весёлая полуулыбка.

– Прошу любить и жаловать, господа! – на подъёме воскликнул Вонг. – Ваш сегодняшний судья – Шейн Бенсон собственной персоной!

* * *

Шёпот, точно жужжание мух, разнёсся по залу:

– Шейн?

– Шейн Бенсон?

– Правда он?

– Ничего себе!

– Шейн!

– Мужи-и-и-ик!!! – А вот это уже не шёпот. Это счастливый вопль Джареда, показавшегося в зале с раскинутыми в стороны руками! Ещё секунда, и этот мега-активный парень рванул к Шейну и едва не задушил беднягу в объятиях.

– Разве камеры должны это снимать? – шепнул мне на ухо Винс.

– Ну это ведь реалити-шоу, – пожала плечами я, не сводя глаз с бывшего фронтмена FB, и уже вовсю представляла себе реакцию Хизер, когда та узнает, кого мне сегодня повезло увидеть.

Надо же, а он совсем не изменился. Таким и помню его с концерта Тейт на стадионе. Красивый, загорелый, счастливый. Невероятно счастливый! Глаза цвета горького шоколада, которые раньше служили ему визиткой сущего дьявола во плоти, теперь кажутся удивительно тёплыми и спокойными… Буря стихла. Тейт её успокоила.

Невольно улыбнулась. Вот что делает с людьми любовь…

– Мужик! Шейн! Я так рад! Так рад! – верещал Джаред, не отпуская Шейна от себя ни на шаг. – Сколько лет мы не виделись?! Смотри-ка, какие щёчки наел!

Шейн низко рассмеялся:

– Мы не виделись всего пару месяцев, идиот.

– А чувство, будто годы, – всхлипнул Джаред.

Вонгу пришлось прервать их милую встречу и вернуть своё внимание к участникам и к шоу. Тогда-то я и заметила в дверях остальных музыкантов FB: Патрик и Ин Хо были рады не меньше, а вот Калеб с непроницаемым безразличием на лице коротко кивнул и скрылся за дверями, даже не оставив Шейну шансов ответить тем же.

Шейн дружественно всех поприветствовал и приступил к разъяснению правил.

– Правил нет, – растянул он губы в довольной улыбке, сцепил ладони в замок и оглядел шеренгу из тридцати двух участников шоу блестящим взглядом.

Ну и как на это реагировать?

– Что? – Шейн издал смешок, точно мы тут все стадо баранов, а он только что толкнул речь на миллион. – Хотите развлекаться – идите домой. Пусть это и шоу, но один из вас вскоре возьмёт на себя часть ответственности за музыку, которую хотят слышать миллионы. Поэтому, хотите пройти дальше – докажите, чего стоите. У вас есть двадцать минут на то, чтобы раскинуть извилинами. После чего пойдёт отсчёт, и я начну оценивать вашу фантазию. Прослушивание будет длиться ровно час и ни минутой больше. Вас тридцать… сколько?

– Тридцать два, – подсказал Вонг.

– Тридцать два, – ухмыльнулся Шейн, точно садист вне закона. – При лучшем раскладе у каждого из вас будет чуть больше полутора минут, чтобы удивить меня и доказать, почему именно вы должны стать новым соло-гитаристом FB. У кого получится – молодец. У кого нет – не молодец. Те участники, чья фантазия окажется вконец слабенькой – отправятся домой. Я буду в соседнем кабинете. Порядок и прочие мелочи обсуждайте сами. Тот, кто действительно стремится попасть в группу, найдёт способ попасть ко мне одним из первых и произвести впечатление. Не попадёте в очередь – ваши проблемы. Не сможете пробраться за дверь кабинета – ваши проблемы. Не уложитесь во время – ваши проблемы. Не придумаете ничего стоящего… Верно – ваши проблемы.

– Я будто в армию вернулся, – послышался сбоку чей-то приглушённый голос.

– Ну а теперь, – Шейн по-отцовски улыбнулся, взмахнув руками, – за работу, салаги!

Время на подготовку пошло.

Среди нас тут же нарисовались несколько лидеров и стали распределять участников в хронологическом порядке попадания за дверь к Шейну. Без толку – шум, споры, недовольства… чего и стоило ожидать? Дураку понятно, что всем за дверь, к Шейну, не попасть. Времени слишком мало. К тому же давно очевидно, кого в этом обществе «любят» больше всех.

– Лучше нам к ним не лезть, – будто прочёл мои мысли Винс и кивнул на пустые стулья вдали от взбесившихся орангутангов, каждый их которых пытался доказать, что он альфа-самец.

Устроились в уголке и принялись шевелить извилинами, как выразился Шейн. И чем такого, как он, вообще можно удивить? Есть, конечно, один вариант: сниму парик – за фантазию точно сто баллов накинет. А потом и направление на выход выпишет.

Мучительно вздохнула, уткнула локти в колени и спрятала лицо в ладонях.

– Можешь сказать про свой абсолютный слух, – спустя несколько минут предложил Винс.

– Шейн поздравит меня и помашет на прощание ручкой, – я покачала головой, откинулась на спинку стула и вытянула ноги. – Этим Шейна Бенсона точно не удивишь. Не той породы.

– Ты что, его знаешь?

– Нет, – хмыкнула, наблюдая за суматохой в другом конце зала, – моя сестра ему полжизни посвятила.

– О-о-о…

– Не говори.

Двадцать минут истекли, и участники шоу, по-прежнему галдя, так и не сумели должным образом договориться и, совершенно забыв про цивилизованность, толкаясь, бросились к двери, за которой ожидал наш приглашённый судья.

– Придумал что-нибудь? – спросила я у Винса.

Тот, сомневаясь, пожал плечами:

– Кое-что…

– Так иди, растолкай их! – пробасила я и с энтузиазмом кивнула на дверь. – Если есть идея, чего сидишь? Какая ещё очередь?! Нам сотни раз говорили, что на шоу каждый сам за себя.

Винс неуверенно усмехнулся:

– Нет, Мики…

– Что нет? Давай же, иди! Это твой шанс!

Прошло полчаса, как началось прослушивание. Все это время я наблюдала, как участников одного за другим буквально вышвыривают обратно за дверь. Винс всё же решился и поднялся со стула. А я осталась смотреть, как оставшиеся кандидаты продолжают спорить, толкаются у двери и не дают конкурентам прохода.

Некоторые личности, с полным отсутствием фантазии, судя по всему, возвращались уже спустя секунд пятнадцать. А некоторые, наоборот, находились наедине с Шейном сверх положенного времени. А время-то всё убегало…

– Даже не вздумай сунуться, Харпер! – ухмыльнулся мне один из оставшихся в очереди парней – Райли Блейк, кажется. – Ты последний. Твоя рожа и так всегда впереди всех. Останется время, тогда и пойдёшь.

О, да. И оно осталось! Ровно тридцать секунд!

Впрочем… какая разница? Ничего путного я всё равно не придумала. Говорят, бегемоты самые глупые создания на земле… Вот сейчас я чувствую себя в непосредственном родстве с этими животными!

Набрав в грудь побольше воздуха, я переступила порог. Дверь за моей спиной захлопнулась, и тут же раздался голос Шейна, сидящего в кожаном кресле по центру небольшого пустого кабинета:

– Фамилия?

– Харпер.

Шейн сделал запись в маленьком блокноте и бросил взгляд на наручные часы с толстым серебристым браслетом:

– У тебя двадцать секунд, Харпер.

Лицо сдержанное, непроницаемое. Взгляд карих глаз строгий и сосредоточенный. На губах ни намёка на улыбку. А брови слегка приподняты в ожидании.

В ожидании моего провала.

Переминаясь с ноги на ногу, покосилась на ближайшую камеру.

С каких пор у меня проблемы с красноречием?

«Ну же, скажи хоть что-нибудь! Что ты как идиотка?!»

– Десять секунд. И я ухожу, – бросил Шейн.

Нервно сглотнула, до боли прикусила нижнюю губу и напряжённо поглядела на Шейна.

– Пять секунд, – тот был спокоен.

Чёрт…

– Четыре.

Удивить! Всего-то удивить Шейна Бенсона! Пустяк какой!

Чем его удивить?! Что за ненормальное задание?!

– Три.

И как Тейт его терпит?

– Два.

Удивить…

– Один…

– Да пошёл ты, – выпалила я с выпученными от мысленных натуг глазами.

Шейн застыл в кресле. Даже моргать перестал.

– Я и без твоего одобрения всего добьюсь, ясно? – решительно заявила я, продолжая «удивлять». – Меня услышат, можешь не сомневаться! Вне зависимости от того, в какой группе буду играть. Ещё сам на мой концерт придёшь. Так что, да… пошёл ты, Шейн Бенсон.