Текст книги "Только играй"

Винс не прекращал улыбаться:

– Кстати, насчёт струн, заменил на новые?

И вот тут я напряглась. Огляделась в поисках чего-нибудь потяжелее…

– Эй-эй, парень! Это не я их повредил! – поспешил заверить Винс, выставив руки ладонями вперёд. – Об этом все знают. В автобусе только о тебе и говорили. Все в курсе, что ты здесь благодаря тайному судье.

Замечательно. Теперь я главный изгой в обществе. Толпа ни за что не примет того, кто успел выделиться раньше всех.

– Знаком с Джаредом? – вполне вежливо поинтересовался Винсент, и я, тяжело вздохнув, упала на спинку дивана.

Здорово. Теперь мне ещё и блат припишут.

– Ты не подумай чего, – Винс вновь завладел моим вниманием, – мне плевать на всё, что они говорят.

– И почему же?

– Ну, – Винс простодушно пожал плечами, – я ни разу не встречал человека с абсолютным слухом.

Я нахмурилась:

– А это ты откуда знаешь?

Винс тяжело вздохнул и отвёл понурый взгляд в сторону:

– Скажем, потому что я старший брат того чувака, с которым ты сидел рядом в автобусе. И ты не единственный, кого сейчас активно обсуждают.

– Ты брат Джареда?!

– Сводный. Только по отцовской линии. И чтоб ты знал, наши семьи не особо ладят.

– Ясно. Так мы с тобой вроде как в одной упряжке.

– Номер семнадцать, твоя очередь, – объявил сопровождающий группы, и я отправилась на своё первое испытание.

Глава 9

Испытание Джареда оказалось для меня сюрпризом.

Нет, сперва всё было отлично! Задание заключалось в том, чтобы сыграть по нотам, бегущей строкой скользящим по электронному табло, и не ошибиться.

Когда заполняла анкету, в ней был этот пункт: «Умеете ли вы играть по нотам?» Я честно ответила, что умею. В этом нет ничего сложного. То же самое, что играть по аккордам, только каждый звук воспроизводя отдельно – не аккомпанементом и на определённой частоте колебаний. Однако, как заверил Джаред, некоторые конкурсанты заполнили анкету не совсем честно, что и было выявлено впоследствии. Так что я даже обрадовалась такому легкому, на мой взгляд, заданию.

До тех пор пока кругленькая платформа подо мной не начала вращаться, так что приходилось выгибать шею и крутить головой до хруста позвонков, чтобы не пропустить ни одной ноты, мелькающей на экране.

А что потом началось!

В лицо ударил тёплый воздух, да таким напором, что в голове автоматом поставилась галочка: «Равновесие не мой конёк». Следом за ветром перепонки сотрясли женские визги, вылетающие из четырёх колонок, установленных по углам тесного, обшитого красными звукоизоляционными панелями помещения. Свист, крики и дружное скандирование «Far-between!» звучали настолько громко, что я собственной игры не слышала! А ещё это всё было настолько неожиданно, что готова поставить пятьдесят баксов – Джаред сейчас ухахатывается только от одного моего выражения лица.

С людьми нельзя так поступать! Это бесчеловечно! У меня чуть инфаркт не случился, когда в глаза ещё и прожектор ударил, а платформа под ногами начала вибрировать!

Симуляция игры на сцене в экстремальных условиях – вот что это было.

– Наш новый гитарист должен быть готов ко всему, – с потрясающе серьёзным видом сообщил Джаред, когда я по окончании испытания, как слизняк, сползла по стене и уставилась на него взглядом: «А что это вообще только что было?»

– Мы часто играем на открытых площадках: под палящим солнцем, под сильным ветром и даже под дождём. Крики фанатов – само собой разумеющееся; как и прожектора.

– А вибрирующая сцена? Тоже в порядке вещей? – безжизненно изрекла я.

– Нет, но, – Джаред коварно улыбнулся, – я решил, что так будет прикольней.

Я допустила две ошибки во время игры. И это, надо сказать, отличный результат, в таких-то условиях!

– Чудик, да ты просто нечто! – довольно посмеивался Джаред, вручая мне четыре золотые звезды из пяти максимально возможных и одну серебряную. А это значит, в моей казне уже сто десять очков вместе с той звездой, что лежит в кармане!

Второй пункт, на котором остановился белый автобус, являлся публичной библиотекой LAPL, расположенной между улицами Гранд-авеню и Флаур-стрит. Потрясающе красивое здание, выполненное в оригинальном сочетании средиземноморской и египетской архитектуры. Оно является главной библиотекой города и хранит в своих стенах редчайшие экземпляры старинных книг. Судьёй здесь был назначен клавишник FB, то есть Ин Хо.

Не очень-то я симпатизирую этому парнишке, который со стопроцентной уверенностью считает мою ориентацию нетрадиционной. И, судя по выражению лица моего нового «друга» Винса, рядом с которым я теперь сидела в автобусе, тот разделял мои чувства. Оказывается, на первом туре Ин Хо и его засадил, проголосовав против. Как и его сводный брат Джаред, в общем-то.

Догадаться было не сложно, что нас ждёт на этом пункте, однако когда сопровождающий объявил о викторине, вдруг обнаружила, что старая привычка грызть ногти внезапно вернулась.

Что сказать… особым умом я не выделяюсь. А если уж совсем откровенно – даже историю США в школе как полагается не выучила.

Потрясла кожаным мешочком с шестью звёздочками и сделала вывод, что в этот раз их количество вряд ли увеличится.

Сидя за столом напротив Ин Хо в одном из просторных залов библиотеки, чувствовала себя точно в зале суда, где обвинительная сторона только что вынесла приговор моей тупости.

Пардон, конечно, но как вообще можно быстро ответить на вопрос вроде: «Сколько полей-квадратиков на шахматной доске?» Я-то посчитала и с гордостью сообщила, что их там шестьдесят четыре, вот только Ин Хо с высокомерием самого Канье Уэста в азиатской версии известил, что время для ответа уже вышло. Хоть ответ и правильный.

И таких вот двадцать вопросов – проверка на ум и сообразительность будущего соло-гитариста FB.

Кое-что могу повторить.

«Сколько ног у улитки»?

Что, вы не знали, что одна? Я вот не знала.

Или: «У Америки есть два друга, лучше которых нет и не было ни у одной другой нации. Что это за друзья?»

Ответ: Тихий и Атлантический океаны.

Нет, я догадывалась, конечно… Такой ведь простой вопрос, а главное, вовсе без подвоха!

– Вопрос номер восемнадцать, – с важным видом продолжал Ин Хо. – Какое животное древние египтяне учили прислуживать себе за столом?

– Бабуина, – ответила глупой шутки ради, и не поверите: попала в точку!

Но кое-что всё же знала.

– С латинского языка название этого инструмента переводится как «дуновение»?

– Флейта, – не медля ответила я, и губы Ин Хо недобро поджались. С трудом удержалась, чтобы не состроить рожицу.

– Где впервые появился аккордеон?

О, спасибо дедушке Мики, что заставил меня выучить историю практически каждого музыкального инструмента!

– В Праге, – немного поразмыслив, ответила я, и губы Ин Хо поджались с новой силой.

– В каком году? – сухо поинтересовался он.

– А разве это уже не двадцать первый вопрос?

– Отвечай.

Я пожала плечами и, так как точного ответа не знала, предположила:

– В тысяча восемьсот двадцать шестом.

– Неверно, – натянуто улыбнулся Ин Хо. – В тысяча восемьсот двадцать восьмом.

– Да кому какое дело?

– Две бронзовые звезды. За два правильных ответа. – И он протянул мне две никчёмных звёздочки, равные десяти баллам.

– А почему не две золотые? – пряча злобу, поинтересовалась я.

– Будешь спорить с судьёй, заберу и эти.

Шумно отодвинув стул, поднялась на ноги. Камеры в этот момент прекратили съёмки.

– Можно спросить? – Сузив глаза, я смерила Ин Хо придирчивым взглядом. – Для моей викторины вопросы подбирались индивидуально?

– Нет. Вопросы разные у всех. Но для тебя я очень старался.

Наверняка как и для Винса. Тому досталась одна серебряная звезда. Но судя по кислым минам большинства – мы были не единственными «провалившимися».

Подъезжая к пункту Патрика, салон автобуса тут же наполнился одобрительным свистом. Моё фырканье было единственным.

– Ну и с какой радости нас притащили в модельное агентство?!

А вот с такой.

Стоило дождаться своей очереди и войти в зал, где проводилось испытание, думаю, я стала единственным конкурсантом, у которого в этот момент изо рта не вывалился язык. Прямо передо мной находились десять девушек-моделей, каждая на свой лад хороша: от пампушек до тощих рыбин, от разукрашенных, будто для съёмки в экстравагантный глянцевый журнал, до девушек а-ля «А я вот только проснулась».

Патрик сиял, как лампочки на рождественской ёлке, и тут я опомнилась, что должна выглядеть примерно так же. Облизала губы и восторженно-недоумевающим взглядом оглядела каждую из присутствующих.

Девушки вели себя, как зачарованные. Никто не улыбался, никто не разговаривал. Никто даже не двигался! Точно их зомбировали самым жестоким образом.

Суть задания оказалась проста: произвести на представительниц прекрасного пола хорошее впечатление. Всё зависит от умения правильно вести себя с женщинами и способностей быстрого пикапа, назовём это так. Точнее, так выразился Патрик, пока камеры ещё не снимали.

– Давай, чудик. Я за тебя! – подмигнул он мне и занял место за спинами девушек, с важным видом сложив руки на груди.

С ухмылкой взглянула на Патрика. Ну и кто в этом испытании будет победителем?

Кто как не девушка лучше всех знает о том, что хочет услышать девушка? Так же как и: кто как не девушка быстрее всех сможет разглядеть девушку в обличье парня? Так что, как говорится, краткость – сестра таланта.

– Привет, – улыбнулась я первой модели. – Я Мики. А ты?

– Сара, – скупо отозвалась девушка.

– Привет, Сара, – улыбнулась я шире. – О! Это твой натуральный цвет волос? Натуральные же, точно! Потрясающий оттенок каштана! Знаешь что, не позволяй стилистам его менять. Лучшего оттенка цвету твоих глаз им не подобрать.

И Сара улыбнулась мне скромной, но очень милой улыбкой.

Лёд тронулся!

– Боже, Лиза, ты выглядишь такой усталой, – сочувственно обратилась я к следующей модели, точно она моя давняя подруга. – Дай мне номер своего менеджера, я потребую у него для тебя отпуск! А если не согласится, – я загадочно улыбнулась, – придётся отправить в отпуск его.

Девушка негромко хихикнула.

– Спи побольше, хорошо? Здоровье важнее всяких там ночных вечеринок до утра. Хотя… я бы с удовольствием составил тебе компанию, скажем, за чашечкой кофе и булочками с корицей. И если скажешь, что тебе нельзя углеводы, это останется нашим маленьким секретом. – Подмигнула, ответив на её широкую улыбку, и прошла к следующей – пухленькой модели.

– Привет, Дейзи. О, вот это я понимаю – образец сна и полноценного питания! Я не шучу! Моя бывшая девушка обладала точно такими же сногсшибательными формами!

– И почему тогда вы расстались? – недоверчиво поинтересовалась Дейзи.

– Не поверишь. Она решила похудеть.

И тут все девушки захихикали. Примерно в то же время челюсть Патрика медленно сползла вниз. А глаза говорили: «Как ты это делаешь? Мне срочно нужен мастер-класс».

– Я вообще считаю, что нужно иметь такое тело, в котором тебе комфортно. – Пожав плечами, я оглядела моделей. – Кого вообще волнует чужое мнение?

Девушки захихикали громче, и к тому моменту, когда я добралась уже до восьмой участницы, никто из них не выглядел как зомбированная кукла. Велись негромкие разговоры, а блестящие оценивающие взгляды вовсю скользили по моему телу. И знаю я эти взгляды. Ничего хорошего. Для меня. Пора сматывать удочки, пока не успела вызвать подозрений.

Последняя особа не улыбалась и ни с кем не разговаривала. Отрешенно смотрела на меня, будто перед ней горбатый уродливый гном, а каждая секунда её времени бесценна, чтобы тратить её на кого-то вроде меня. Примерно так же бесценна, как её красные лакированные туфли с шахматным принтом на высоком каблуке.

Пару недель назад мама купила для меня такие же.

Изобразила восхищённо-шокированный вид:

– О, только не говори, что это туфли из последней коллекции Маноло Бланик? – Знаю, прозвучало не очень-то «традиционно», и я тут же добавила: – Сестра мне о таких все уши прожужжала. – Хмыкнула. – А они и вправду ничего. Может, стоит подарить ей такие на день рождения? Правда, я понятия не имею, где их можно купить… Может, в Интернете посмотреть… Тебе очень идут… э-э-м…

– Софи, – мягко улыбнулась мне «Ледяная королева». – Подойди ко мне после съёмок, я дам адресок.

Я довольно улыбнулась.

Обувь – слабое место любой модницы. Факт.

Что можно сказать? Мики, то есть я, покорил каждую из этих девушек!

После съёмок Патрик отвёл меня в сторонку и не без возмущения пропыхтел, что уже трое подошли к нему с просьбой дать им мой номер телефона и он понятия не имеет, что делать! Так что испытание на мою обворожительность и умение найти подход к будущим фанаткам закончилось феноменальным результатом и пятью золотыми звёздами в кожаном мешочке.

– Он такой милашка, – не умолкали девушки. – Такой чувственный и понимающий.

– Мики само очарование! Побольше бы таких парней! А то вокруг одни самодовольные идиоты!

После такого, пожалуй, и я имею право позволить себе немного самодовольства и в приподнятом настроении отправиться на следующее – заключительное – испытание.

Вот пятой точкой чувствую, что это моё настроение лопнет, как воздушный шарик, как только я встречусь с ледяным взглядом Калеба.

– Садись, – Калеб кивнул на стул.

Нервишки тотчас дали о себе знать. В горле вдруг запершило, а голова ещё больше разболелась. Слабость в ногах появилась и неприятное покалывание в желудке.

В одном из просторных кабинетов Лос-Анджелесской консерватории находились лишь мы двое и один оператор. А ещё открытый ноутбук с потухшим экраном на соседнем столе, что означало: «Бдите! Тайный судья не дремлет».

Оставив гитару у стены, я опустилась на деревянный стул и с диким скрежетом придвинула его ближе к столу:

– Упс, – невинно так улыбнулась и наткнулась на бесстрастное выражение лица лидера FB.

Спина откинута на высокую спинку стула. Руки, правую из которых до самых костяшек пальцев покрывает тату, сложены на груди. Тёмно-каштановые волосы небрежно убраны назад, однако несколько непослушных прядей так или иначе умудряются упасть на лоб, слегка прикрывая густые ровные брови. И может, от нечего делать, а может, потому, что своего врага надо знать в лицо, я продолжала его рассматривать, убеждая себя в том, что этот мрачный хладнокровный типчик вовсе не такой красавчик, каким его все ошибочно считают.

Нос прямой, но с небольшой горбинкой – а это уже не идеально. Ладно-ладно, придираюсь. Идёт ему эта горбинка! Ярко выраженные скулы напряжены, словно челюсти из стали и вообще не размыкаются. А в серых глазах точно густой и беспросветный туман поселился. Радужка кажется такой мутной и матовой, какая только у манекенов бывает. Абсолютно искусственные, неживые глаза. Аж мороз по коже… Что уж говорить о взгляде? Ни капли радушия и человечности. Машина, робот, называйте как хотите, но нет передо мной того Калеба, глаза которого искрились точно две капли серебра на солнце, когда он принимал участие в съёмках программы «Рок без границ». О да, я помню этот взгляд, ведь Эстер мне про него все уши прожужжала!

И этот киборг всё ещё молчит. Смотрит мне в глаза и никуда больше. Даже не моргает почти. И что самое страшное – совершенно непонятно, о чём он думает.

Мой взгляд опустился ниже. Просто не мог не опуститься, когда чёрные языки пламени на его шее извиваются, будто в танце. Есть в этом какая-то магия. И это не слова Эстер. Я и сама так считаю. Зрелище воистину завораживающее. Словно чёрный огонь танцует на теле человека.

Сглотнула ещё раз. Зачем-то почесала щёку, села на ладони, чтоб дрожали не так сильно, и телячьим взглядом ещё раз оглядела пустой зал. Тут-то мумия и заговорила:

– Начинаем.

Резко повернула к нему голову:

– Начинаем что?

– Съёмку.

Оператор тут же приступил к работе. А я вообще ничего не понимала.

– И… что надо делать? – вопросительно приподняла брови.

Голова Калеба слегка склонилась набок, глаза едва заметно прищурились:

– Просто поговорим.

– Поговорим?

Калеб вдруг подался вперёд, положил руки на стол и вперился в меня жёстким взглядом, словно я единственное свободное место в автобусе заняла, а он тут беременный стоит.

– Против? – с долей удивления поинтересовался он. – Тогда можешь уходить.

С силой сжала зубы.

До чего же противный тип!

– Не против, – процедила негромко.

– Хорошо. – Калеб вздохнул и вернулся к изначальной позиции. – Начнём с простого вопроса: почему ты хочешь стать соло-гитаристом в FB?

Задумалась.

– Ну, например… потому что вы известные. – Не такая уж и ложь.

Бровь киборга слегка приподнялась, в остальном лицо оставалось неподвижным и вообще незаинтересованным в этом разговоре.

– Хочешь славы? – с холодной усмешкой поинтересовался он.

– А кто не хочет?

Стальной и будто потусторонний взгляд продолжал прожигать моё лицо:

– Решил покорить всех своей честностью?

– Нет, – ответила искренне.

– Тогда что?

– Говорю, что думаю. Не знал, что это плохо.

Вот и конец пришёл моему приподнятому настроению. Почти уверена – выгляжу сейчас примерно так же, как Калеб. Точно на арене, готовая к смертоносной битве один на один. Только при этом меня одолевает злость, а этому… будто вообще всё равно, лишь бы побыстрее от меня избавиться. Будто он уже победитель!

Калеб вновь опустил руки на стол, не отведя глаз от моего лица. В этот же момент до носа долетел аромат его парфюма, и я, как девушка, не могла не отметить, что запах очень даже приятный.

– Ну, раз так, давай начистоту. – А вот теперь в его тоне появились нотки насмешки. – Что ты забыл здесь, парень? Хочешь играть в группе, которая на самом дне – как ты сказал, – и только ради того, чтобы стать знаменитым?

Я не отвечала. Потому что у меня не было ответа. И потому что я вообще не собираюсь играть в его группе, которая на самом дне! Ну или на пути туда.

– Что-то я не понимаю твоих стремлений, – Калеб наклонился ещё ближе.

– Да что со мной не так? – поинтересовалась с вызовом. – Ты всех так ненавидишь?

– Я и не обязан кого-то любить. – Калеб коротко вздохнул. – Я уже не раз говорил: твоё лицо, твоё телосложение, твои тонкие руки, твоя слащавая улыбка и даже этот идиотский румянец на щеках – вот что с тобой не так. Всё это не подходит группе. И ты обычный карьерист, которому плевать, где играть и что играть, лишь бы девчонки падали тебе в ноги и рисовали плакаты в твою честь. Думаешь, я этого не вижу?

– И когда ты успел всё это во мне разглядеть? – иронично усмехнулась я, и говорить вдруг стало проще. Сама не заметила, как напряжение спало и я наконец расслабилась.

Не вижу смысла бояться человека, который пытается осудить других и при этом совершенно не замечает, что сам ничем не лучше. Жалкий человек. Хоть и мировая знаменитость.

– У тебя на лице всё написано. Моя группа не для тебя. И ты знаешь это лучше других, но по каким-то странным причинам продолжаешь играть в эту игру.

Я молчала, выразительно глядя в два искусственных хрусталика льда.

– Значит, не отрицаешь?

– А стану отрицать, поменяешь своё мнение? – поинтересовалась с насмешкой.

– А у тебя на всё есть остроумный ответ, да?

– Нет, – беззлобно улыбнулась я, и Калеб поморщился.

Видимо, от моей «слащавости».

Буду улыбаться почаще!

Теперь он выдержал паузу и вдруг сменил тему:

– Если бы сам мог выбирать, у кого в группе играть, кого бы ты выбрал?

– Это ты сейчас серьёзно или шутишь?

– Я похож на того, кто шутит?

– Если честно, думаю, с чувством юмора ты вообще не знаком. – Я говорила не со злобой, просто пыталась разрядить обстановку. Тщетно.

Вдруг брови Калеба нахмурились. Странный… странный новый взгляд. Пустые серые глаза будто наполнило чувство непонимания, а полные губы слегка приоткрылись, дав слабину.

«Что я такого сказала?»

– Тейт Миллер, – ответила я на заданный вопрос, и глаза Калеба резко расширились, а лицо перекосило так, точно я ему в пах ударила и он притворяется, что совсем не больно.

– Я бы хотел играть в составе музыкантов у Тейт Миллер, – добавила я более развёрнуто, но лицо Калеба не менялось. – Как вариант. Если бы у меня не было собственной группы.

– И почему же? – холодно процедил он, исподлобья уничтожая меня взглядом.

Я пожала плечами:

– Потому что мне нравится её музыка. Нравится лирика. Нравится все, что она делает. Каждая её песня будто имеет душу. И это невозможно не почувствовать. А их последний совместный альбом с Шейном просто бомба!

«В отличие от последнего альбома кое-кого».

И тут Калеб впервые отвёл взгляд от моего лица, уставившись на свои руки. Точно в облаках витает. Или нет – в чёрных грозовых тучах.

Что за реакция на имя Тейт? Да, ни для кого не секрет те слухи, которые распространяла пресса вокруг Тейт и Шейна, когда те объявили себя парой. Говорили о том, что у Калеба с Тейт был тайный роман и он не может её забыть. Больная любовь, разбитое сердце и всякое такое… И допустим, просто допустим, что это правда… но послушайте, уже три года прошло! А три года – более чем достаточно, чтобы забыть человека и научиться держать себя в руках при упоминании его имени.

Да и вообще, сомневаюсь, что этот мистер Ледышка способен кого-либо любить, кроме своей гитары и самого себя!

– Даю тебе шанс уйти из шоу сейчас, потому что дальше будет только хуже, – негромко произнёс он голосом, от которого захотелось поёжиться.

– Это угроза?

Серые глаза нашли мои:

– Совет.

– Спасибо. Но я им не воспользуюсь. Мне нужен этот шанс. И если упущу его, буду жалеть до конца жизни.

«Потому что не собираюсь отказываться от возможности прославить “Пончиков”».

– Девушка есть? – И вновь он сменил тему, точно на интервью.

– Нет. – Неуверенно усмехнулась. – И парня тоже.

Непробиваемого шутка не пробила.

– Тогда советую не заводить, потому что в случае подписания контракта у нового гитариста FB будет прописан пункт о запрете отношений на четыре года.

– Не проблема, – простодушно пожала плечами, и Калеб невесело усмехнулся, словно я глупость какую-то сказала.

– Самоуверенный, амбициозный и излишне эмоциональный – лёгкая мишень для прессы. – Вымученно вздохнул он и кивнул в сторону моей гитары: – Насколько она тебе дорога?

А это ещё что за вопрос?

Не сдержалась и обернулась, поглядев на чехол с инструментом.

– По шкале от одного до десяти?

– Считаешь себя таким остроумным? – Глаза Калеба недовольно прищурились.

Теперь вздохнула я:

– Боже… никем таким я себя не считаю! Просто пытаюсь понять, за что ты меня так возненавидел и есть ли смысл в этом разговоре, если не собираешься пропускать меня дальше.

– Хочешь пройти дальше? – Уголок рта Калеба приподнялся в недоброй улыбке, и на щеке тут же родилась ямочка.

– Хочу, – ответила, не предчувствуя ничего хорошего.

– В этот раз тайный судья не поможет.

Я не отвечала. С опасением глядела на лидера FB.

Калеб кивнул на мой инструмент у стены и улыбнулся шире:

– Хочешь пройти дальше – разбей свою гитару. Прямо сейчас.