Текст книги "Курьезы профессии. Записки риелтора"

Артефакт

Это сейчас есть такая профессия как «оценщик недвижимости». А «в начале времён» никто о ней и не слышал. Так что за всё про всё отдувались мы – маклеры.

Вот и в этот раз обратился к нам человек с просьбой – оценить для продажи его особняк в исторической зоне частной застройки Риги. А поскольку это вам точно не квартира в типовом проекте, то и оценить его не так просто. Поэтому мой коллега, молодой сотрудник, попросил меня помочь ему с оценкой. Ну, чтобы объективно было. Конечно, я поехала.

Дом оказался очень интересный!

Далеко не новый, переживший много хозяев, он неоднократно перестраивался и переделывался. Однако черты модного в начале двадцатого века Югендстиля отчётливо просматривались.

Необычным был и сам хозяин – Михаил. Он, как оказалось, всю жизнь проработал геологом тогда ещё, до перестройки, на необъятных просторах Родины. Был он, по всей видимости, человеком, необычайно увлечённым профессией, где-то даже «фанатом». И дом, безусловно, отражал эту его одержимость геологией. Повсюду были всевозможные стенды с артефактами. И было их такое множество, и хозяин рассказывал с таким энтузиазмом, что не поддаться обаянию профессионализма было невозможно. Мы и думать позабыли про сам дом. Уж очень увлекла нас коллекция Михаила.

Да, там было на что посмотреть!

Достаточно сказать, что рижский Музей природы брал напрокат его коллекцию минералов для выставок. А его собрание агатов с их потрясающими переливами на срезах, думаю, никого бы не оставило равнодушным.

Наш визит затянулся…

Радушный хозяин с энтузиазмом демонстрировал нам разнообразные экспонаты этой обширнейшей коллекции. Дом практически являлся музеем, где самому проживанию было отведено очень мало места. «Главными» там были всевозможнейшие камни, кристаллы и прочие геологические «интересности». Мы буквально переходили из зала в зал, пока не добрались до Чукотки. Здесь даже табуретки были резными, из моржовых бивней. А под стеклом стояла масса всевозможных статуэток, фигурок и поделок из кости. Материалом служили и моржовые бивни, и бивни мамонта, и даже зубы кашалота. Глаза разбегались…

И мой взгляд в поисках новых атрибутов красоты вдруг натолкнулся на уменьшенное подобие бейсбольной биты, висевшее на стене. И я тут же поинтересовалась:

– А это что такое?

На что получила лаконичный ответ:

– Хрен моржовый!

И… наступила минута молчания.

Мы с коллегой ошалели от неожиданного хамства, как будто ничем и не спровоцированного. А Михаил с минуту недоуменно нас разглядывал, не понимая, куда делся наш интерес.

Когда до него дошёл юмор ситуации, он поспешил вывести нас из невольного ступора и пояснил, что артефакт, висевший на стене, является не чем иным, как костью из детородного органа моржей. Ибо иначе, в крайне холодном климате они бы не смогли размножаться. Ну и попутно мы узнали массу интересного об анатомии этих животных.

Дом мы, разумеется, оценили, а впоследствии и продали.

Михаил покинул Латвию.

А коллекция была передана в разные музеи.

Не знаю судьбы висевшего на стене артефакта, но искренне благодарна судьбе за то, что моя помощь пригодилась такому интересному человеку с такой преданностью профессии.

А заодно узнала на предмете истинное значение идиомы «хрен моржовый»…

Восполнила своеобразный пробел в своём образовании.

Да уж!

Век живи – век учись. Такая профессия…

Переводчик на человеческий

Человеческие взаимоотношения – штука тонкая. И порой, бывает, рвётся. Особенно, если человека одолевают проблемы, а решение их он найти не может. И страдают близкие и дальние от взбудораженности мечущегося в поисках решения проблем человека.

Поэтому и не удивительно, что профессиональный маклер занимается, по сути, не недвижимостью. Мы работаем с людьми, эту недвижимость населяющими. У недвижимости проблем нет. Людские проблемы – вот наша профессия.

И иногда в шутку на вопрос, кем я работаю, отвечаю:

– Переводчиком. С человеческого на человеческий. Просто помогаю людям договориться.

Немножечко предыстории. Молодое Латвийское государство в режиме нон-стоп устанавливало свою государственность, принимая множество новых законов во всевозможных сферах человеческого бытия. И это неудивительно. Со сменой власти произошла и смена общественного строя, и из социализма мы вдруг очутились в капитализме. И надо было срочно что-то с этим делать. Так что законы принимались. И раздел собственности тоже имел место быть.

В частности, был принят закон о возврате наследникам того имущества, которое было в своё время, то есть после сорокового года, экспроприировано в пользу государства. В установленные сроки наследники имели право, предъявив документы, обратиться в суд и получить права собственности на здания, построенные их дедами и прадедами.

И эти люди получали в собственность большие и маленькие дома и земельные наделы. Да, это, безусловно, было для них восстановлением исторической справедливости.

И всё бы было хорошо, если бы не одно НО!

Даже – два.

Во-первых, надо понимать – эти дома не стояли полвека пустыми. Их населяли люди. Которые вдруг в одночасье стали заложниками новоиспечённых хозяев. А во-вторых, эти самые «хозяева» зачастую сами от макушки до пят были продуктом советской системы и не имели даже азов понимания, что и как им теперь делать с этим самым наследством.

Одно дело, с гордостью «владеть» красивым многоэтажным зданием в центре Риги. В теории. А на практике – что делать с людьми, его населяющими? Что делать с протекающими трубами и осыпающейся штукатуркой? И почему, вообще, со всем этим я, Гордый Владелец, должен что-то делать?! Что, собственность – это ещё и заботы? И по какому праву эти «несобственники» сидят в моих(!) квартирах и чего-то от меня требуют! А не выселить ли мне их всех?

А отсутствие опыта и знаний не способствует лёгкому разрешению подобных ситуаций. Поэтому конфликты между «новохозяевами» и жильцами были в тот период делом едва ли не обычным.

Только один случай.

Обратилась ко мне одна семья, молодые родители с парой чудесных детей.

Слёзная просьба:

– Помогите выехать из хозяйского дома! Готовы платить, готовы на что угодно, лишь бы поменять жилплощадь!

А причина проста, как двери – новоиспечённый хозяин успел усвоить только свои права, но никак не обязанности. И убеждён, что жильцы, до перехода собственности абсолютно спокойно населявшие свою квартиру на основании договора найма с государством, являются гнусными узурпаторами и обязаны сейчас же и немедленно убираться из его кровных стен. О чем он им не просто говорит, а убеждает действием, врываясь по ночам с нарядом полиции.

Кстати, я искренне сочувствовала полиции. Не имея на тот момент чёткого понимания, они просто старались делать свою работу, основываясь на собственном «пролетарском» правосознании. В результате одна группа полиции, вызванная хозяином на основании того, что люди «незаконно» заселили его собственность, ночью врывалась, а другая, вызванная жильцами, первую группу удаляла. Понятно, растить детей в таких условиях было практически невозможно.

Законодатель, к сожалению, далеко не всегда способен предвидеть возможные последствия собственного законотворчества. А закон всегда принимается по поводу определённых ситуаций, уже сложившихся в обществе. Поэтому закон «опаздывает», ситуация складывается раньше.

Вот и в этой ситуации закон «опаздывал». И жилец, мечтавший о смене места жительства, не имел права «купить», он мог «менять» «свою – не свою квартиру» на другую жилплощадь. С согласия, разумеется хозяина. А какое согласие может дать человек, врывающийся ночью с полицией?

И вопрос не в том, чтобы найти подходящий вариант. Это как раз «дело десятое». Главное – добиться сотрудничества там, где царит полное непонимание и, соответственно, противодействие. Тут без переводчика на «человеческий» не обойтись.

Вы думаете, это – легко?

Убедить человека, который в глубине души знает, что он не прав, но признать этого никак не желает? Во-первых, его надо найти. Ибо любой нашкодивший имеет такую тенденцию – убежать и спрятаться. Вспомните детство.

Поэтому пришлось начинать буквально с раскопок – кого, где и как найти. В нашем случае выяснилось, что наш новохозяин не какой-то там малограмотный крестьянин, а вполне образованный человек, работающий, к тому же, в Государственной библиотеке. Где он и был мною обнаружен. И где у него не было ни единого шанса спрятаться или уклониться от разговора, не вызвав при этом повышенного интереса своих коллег к его личным «приключениям».

И, конечно же, он был мною улажен и приведён к пониманию. И, разумеется, согласился на все условия. Включая денежную компенсацию за то, что люди освободят ему квартиру, в которой по закону имели полное право проживать и далее. И эта молодая семья благополучно переехала в другую квартиру не в «хозяйском», а в государственном доме, которую позже благополучно приватизировала. Но это уже совсем другая история.

Сейчас, к счастью, этот вопрос уже не актуален. Но там, где есть люди, возникают порой проблемы. И их – надо решать.

И мы по-прежнему готовы быть переводчиками… на «человеческий».

«Крокодиловы» слезы

Все знают, чем интеллигент отличается от «неинтеллигента»?

Говорят, само слово каким-то образом происходит от греческого «noesis», что означает – сознание, понимание в их высшей степени. А если без Википедии – без «умностей»? В отношении сознания всё ясно и замечательно. Но ведь не одна пара – да что там, пара?! – целые эшелоны копий ломались в поисках ответов на животрепещущие вопросы: кто такой интеллигент, каково его место в истории, что он может и чего не может, или не должен ни в коем случае делать и т. д.

Ну да, спору – час, а делу таки – время.

А дело было так…

Обратился ко мне милый молодой человек с заурядной просьбой – помочь ему купить небольшую квартирку. Было это, правда, в те «замечательно лихие» времена, когда, чтобы удовлетворить обычное желание обычного человека, приходилось выкручиваться наизнанку, со всем тщанием избегая соприкосновения с Уголовным кодексом. Ибо такая вещь, как покупка квартиры, была законом не предусмотрена – извольте, граждане, меняться. Вот и искали «обменщиков» и строили «цепочки» длиной чуть ли не с БАМ.

Ну да речь не о том. Позвольте представить другого персонажа этой социальной драмы – женщину. Чью квартиру, собственно, и выбрал этот молодой человек. Представлялась она как Валюша. Была эта Валюша уже далеко не молода и далеко не хороша собой, а роль играла беззащитной старушки. Хотя здоровьем была не обижена – бегала через весь город быстрее молодых. Да и с талантом тоже был порядок – она настолько замечательно играла слабую, убогую и беззащитную, что буквально залы собирала. За время оформления сделки два, а то и три раза ко мне приходила делегация из моих маклеров с ходатайством – пожалеть эту самую Валюшу, а то так она плачет и убивается, должно быть, совсем мы её обижаем и квартирку отдаём за полный бесценок. Да уж! – талантливо «бабушка» слезу давила… Отклик был – как на телерекламу!

Только я – барышня «плаксоустойчивая», и моё дело – довести сделку до ума. Что я с успехом и сделала. Всем участникам сделки были вручены обменные ордера, выданы инструкции, кому, что и как делать, и были они отправлены восвояси – паковать вещи да переезжать.

Недели через две приходит ко мне этот, мною благополучно «обордерённый», молодой человек в полнейшем расстройстве и в таком же недоумении. Интеллигентный юноша оказался абсолютно не готов противостоять нашей Валюше.

– Я, – говорит, – поехал в свою (теперь уже) квартиру поинтересоваться, когда бабуля съезжать намеревается, а она меня ни в квартиру не впустила, ни дату не назвала, ругалась, что до Нового года и не съедет… А что теперь делать – деньги ведь я уже заплатил…

И тут я понимаю, что дело обстоит не так просто, как могло бы быть, и что без «твёрдой команды» будет эта Валюша всем полоскать мозги бесконечно. Ибо до Нового года – недели три. А мой клиент явно намеревался Новый год уже в новом своём жилище встречать. Имея все на это права…

Надо действовать.

Вызываю стороны конфликта на переговоры. Приходят без возражений. Ещё бы не прийти! Остаток денег-то у меня в сейфе хранится и будет вручён только после переезда и предъявления всех документов, это подтверждающих.

Усаживаемся в комнате для переговоров, начинаем беседовать.

Угадайте, что наша Валюша делает? Правильно! Она применяет весь свой «слезоточивый» арсенал: и ноет, и всхлипывает, и вздыхает так, будто – в последний раз. Смотрю, мой молодой человек уж не знает, куда себя и девать. Вроде он и деньги заплатил, вроде и договаривались, а он в силу собственной интеллигентности чувствует себя чуть ли не монстром, бабку плачущую гнобящим. Замечательно образованный, умница, как будто даже военное училище за плечами…

Был бы перед ним мужик, не спасовал бы. А перед фонтанчиком слёз – бессилен.

Да…

У меня военной подготовки нет. И дзюдо всяким я тоже не обучена. И вроде как тоже из интеллигентной семьи. Но… не терзали меня нравственные метания. Я же ясно вижу, бабка канючит и ноет, а у самой – взгляд остренько так из-под ресниц зыркает, интересно ей, удалась её лебединая песня или нет.

Не удалась. Многого я тогда о поведении человека не знала. Это уж потом, спустя более десяти лет попалась мне книга Л.Р.Хаббарда «Наука выживания» (к слову – до дыр зачитанная). А тогда просто было – поняла я, что слезы – привычное бабкино оружие, которое она против нас же и применяет, выплакивая себе целый месяц халявного жилья. А раз – оружие, то бабка – враг.

Ну и решение пришло сразу. Адекватное…

Очень мой молодой человек изумился, чуть из кресла не выпал. Да и я, признаться, сама от себя такой прыти не ожидала. Но как-то так к месту вспомнилось мне вдруг кое-что ранее услышанное и прочитанное (а попадалось мне ранее многое, даже такая редкость, как «Словарь блатной терминологии» для милиции). Ну, я и применила весь этот, до того невостребованный, запас лексики на практике.

Для пользы дела.

Думаю, портовые грузчики обзавидовались бы…

Короче, объяснила я бабке самыми простыми и ей понятными словами, да и тоном соответствующим, как, куда, когда и почему должна она съехать! И что вы думаете? Были возражения? Ни одного! Куда и слезы девались.

Съехала наша Валюша без лишних слов, куда ей и было положено, и в назначенный срок.

А клиент мой интеллигентный успел-таки к Новому году в своей новой квартире ёлочку поставить да стол накрыть. Как и хотел…

И меня не забыл. Часики японские я долго на руке носила в память о нём. И своём сверхуспешном «ненормативном» опыте!

Но порой интересно бывает: а кому теперь плачется та Валюша?

Как вы думаете?

Театр начинается с… лестницы

Кто работал со своими родственниками, тот знает – сложнее дела и найти трудно. Во-первых, потому что ты – не авторитет, если тебя с самых пелёнок знают и помнят. Во-вторых, и не в-последних, такой аспект, как финансы, тоже как-то плавно «ложится на дно».

Поэтому обычно мы стараемся сами с родственниками не работать. Передаём их, как переходящее знамя, коллегам. У них таких проблем не возникает.

Но – не в экстремальных случаях! Тут уж – только сама.

А кто же ещё?

Обратилась ко мне за помощью близкая родственница. Не могла она сама решить свою проблему. Да и проблема, надо сказать, действительно была неординарной. Абсолютно законно купив себе квартиру, с купчей на руках, уже два месяца она – маленькая пожилая женщина – не могла в эту квартиру въехать. Бывшая хозяйка буквально на порог её не пускала. А о том, чтобы вещи паковать, да съезжать – и речи не было. Понятно было, что будет она свою покупательницу «динамить» и дальше.

Можно, конечно можно было действовать сугубо законным путём. Да долог этот путь – длиной в два, а то и в три года. А покупательнице квартира нужна сегодня. Да и за время тяжбы долгов за коммунальные платежи может накопиться столько, что не будешь знать, чем погашать…

Значит, надо действовать иначе.

Нестандартно, но эффективно и быстро.

Конечно, не вступая в противоречие с законом.

Ну что ж. Беру командование на себя и собираю «армию»: сама хозяйка, муж хозяйки и зять – молодой, почти двухметровый парень. Армию надо вооружить. Я – штаб, и моё оружие – Язык. Как в поговорке «рот закрыл, рабочее место убрано». Хозяйка – и разведчик, и медсанбат в одном лице. Её роль – подавать в нужный момент голос с выученным текстом. И на всякий случай держать под рукой корвалол, вдруг сердце прихватит. Она – Голос. Оба мужчины представляют собой стройбат и называются – Руки. Имеют они задание: эти самые руки ни в коем случае не распускать и голоса не подавать. Их задача – молча и споро менять замок на входной двери купленной квартиры.

Армия готова, идём «в атаку».

Дело – майским вечером – тепло, светло, благостно. Приходим. Причём крадёмся по лестнице тихо, чтоб шагов слышно не было. Хозяйка свою «партию» ведёт уверенно – звонит в дверь, на вопрос «Кто там?» называет себя. Конечно, никто и не думает открывать. Хамский ответ из-за двери, типа «чего припёрлась!», и – тишина.

Хорошо.

В дело идут Руки. И – вывинчивают пробки из электрощитка. Молча и тихо. Ждём. Ну, раз телевизор «заглох», дверь и открылась. «Автоматически»…

Вот он, наш час – прОбил. Заваливаемся всей армией в квартиру и под «кудахтанье» бегающей в одних колготках мадамы начинаем менять замок. Благо, Руки своё дело знают. Сама же мадама свои руки в присутствии двух мужиков при инструментах распускать не осмеливается, но и в переговоры вступать не собирается – орёт дурным голосом.

А мы продолжаем менять замок.

И дело – движется! Тут до неё начинает доходить весь трагизм ситуации. И она вызывает полицию. По такому вызову, как взлом и проникновение в квартиру, полиция, конечно же, приезжает в считаные минуты. С оружием, как и полагается.

Прибыли, смотрят…

А мы продолжаем менять замок!

Хозяйка квартиры скромно сидит на табуретке в кухне и держит в одной руке – купчую, а в другой – корвалол. Я – при ней с доверенностью, как юрист. А по квартире бегает в колготках тётка «подшофе» и орёт дурным голосом, как мартовская кошка.

Да, картинка точно не для уголовной полиции.

Они ведь «натасканы» на преступления, взлом там, кража, драка на худой конец. А здесь – явно что-то непонятное и вовсе не по их части. Так что ушли они тихонечко…

А мы продолжаем менять замок!

Тётка не выдерживает.

И – снова звонит в полицию. Для разнообразия на сей раз не в криминальную, а – в муниципальную. Эти – уже без оружия, но грозные и в форме, не так торопятся и приезжают, когда замок практически поставлен. И видят, естественно, ту же картину. С той разницей, что мужчины уже молча собирают инструменты. А единственный персонаж, собственно и нарушающий общественный порядок, – та самая тётка в колготках. Она одна бегает и орёт не по-детски. К тому же, потеряв всяческое терпение, дамочка вздумала стражам порядка наглядно объяснить, и в не особо цензурной форме, как именно они здесь должны выполнять свои служебные обязанности.

Надо сказать, латвийские полицейские – очень терпеливый и толерантный народ. И если дело можно уладить «без шума и пыли», оно именно так и будет улажено. Они никак не состоят в оппозиции к «прочим гражданским». Но этого беспредела их полицейские души стерпеть не смогли. И, коль скоро тётка была агрессивна, да и не слишком трезва, предложили они ей одеться и проследовать за ними – в машину и в «обезьянник». До утра. А разбираться после будем.

Сами мы, без тётки, в квартире, конечно, не остались. Вышли вместе с полицией, а дверь входную заперли. И опломбировали. Невредно в таких случаях иметь при себе бумажку и клей. Заодно попросили полицию расписаться на пломбе. Сами они «на всякий случай» отказались, но были столь любезны, что пригласили для этого соседей.

И отправилась тётка в «обезьянник», а родственники мои с ключами от опечатанной квартиры – домой, спать. Да и спать пришлось недолго. Видно, тётка эта достала и полицейских. Да так, что среди ночи они явились к родственнице в дом – за ключами. Меня там уже не случилось, конечно. Но расписанные роли они знали назубок. Зять – тот самый, молодой, высокий, красивый парень – отправился с ними. И – с матрасом. И улёгся в кухне «досыпать». А уж с утра, благо была суббота, потянулись прочие родственники. Кто – картошку жарит, захватив предварительно сковородку, кто – котлеты. Типа – «живём мы тут» и жить будем. Квартира эта – наша, ключи – у нас, вот мы тут и обедаем. А потом и стирать будем…

Тётка «сломалась».

И стала собирать вещи. То есть в понедельник она, конечно, ломанулась по прокуратурам и прочим органам. Но почему-то не поддержали они её…

Может, потому, что, как выяснилось, моя родственница у неё не первым покупателем была?

Оказалось, тётушка эта устроила себе из продажи квартиры «шоу-бизнес».

В смысле – и шоу и бизнес.

Она её «продавала», получала денежку и продолжала жить, эту денежку проедая и пропивая. А когда у несчастных покупателей заканчивалось терпение, они готовы были расторгнуть договор и вернуть пускай не всю сумму, а уж сколько там осталось.

Но к тому времени, как правило, денежки постигала судьба козлика из известной песенки. Ибо оставались от денег только «рожки да ножки»…

Что и нас ожидало, по идее.

Её идее.

Дамочка так «развлекалась» года два, пока мы с ней не сыграли свою пьесу.

Наш театр начинался не с вешалки. Он начинался – с лестницы.

И дали мы там всего один спектакль.

Но аншлаг был!

И была – победа.

Полная и безоговорочная.